ВОЛОДЕЧКА: «ДУША - это я, без одежды и тела».
- ПО ДЕРЕВНЕ идитё, играитё и поитё,
Наших девок деритё, на нас же задираитё.
По деревнюшке пройдём, на конце попятимся,
Старых девок запряжём, с молодым прокатимся.
В РЕСТОРАНЕ, В ПОЕЗДЕ, попутчик: «Счастья всем нам хочется, и чтобы быстрей-быстрей. Чтобы и тёща за пивом побежала, да по дороге ваучер нашла».
- ТЫ ИУДЕЙ, Я - ПРАВОСЛАВНЫЙ. Ты меня ненавидишь, я тебя жалею.
- Мне твоей жалости не надо!
- Так ведь гибнешь.
- (взрывается) Наш царь будет велик! Всемирный владыка! А ваш в хлеву родился, ходил с оборванцами, руки перед едой не мыл!
- Вы Христа распяли. Не отпирайся. Сами сказали: Кровь на нас и на наших детях и на детях детей. Кайся.
- Так это когда было.
- Это было вчера. Кайся. Я же каюсь в расстреле царской семьи. Тоже мог бы сказать - не я же расстреливал, а опять же иудеи.
- Римляне распинали.
- А кто натравил? Распяли, и с кем остались? С убийцей Вараввой? С предателем Иудой? Изгнали Христа из Писания, из жизни, посадили своего бога в Ватикане, и что? И золотишка и алмазов нагребли, а что ж всё счастья у вас нет? Ваши банки везде торчат, ваши проценты распухают, и всё вам страшно?
- Я еврей! (опять кричит) Таким меня мой бог создал! Не виноват я, что у меня руки и голова так устроены! Ты можешь копать, копай! А я - избранный!
- Так я-то тем более избранный.
- Как это? Кем?
- Господом Богом, Святой Троицей.
Убежал. Но этот хоть говорил откровенно. А так с ними спорить безполезно. И ведь знают, и понимают, что правда у православных. Да разве захотят лишиться доходов.
А стать православным легко. Раздай богатство бедным и следуй за Христом.
КАК СТАТЬ ДЕБИЛОМ за полгода? Смотреть рекламу.
Как стать зомбированным? Смотреть новости.
Как утратить художественный вкус? Смотреть современные фильмы о России.
Как потерять сострадание? Смотреть американские фильмы.
К РЕКЛАМЕ выработать такое отношение: то, что рекламируется, не покупать, не брать, не есть, не употреблять, не пользоваться, отвращаться, брезговать. А всего лучше не смотреть рекламу, не смотреть телевизор. И выкинуть его вообще с седьмого этажа на асфальт, когда на улице нет прохожих. А потом спуститься и, или самому подмести эти электронные кишки и выкинуть их в мусорку, то есть в контейнер для вывоза отбросов, или дать дворнику приличное вознаграждение. Оно стоит того. И вернуться в дом, и занять освобождённое место иконой.
Ура, товарищи!
ЧЕМ ОТЛИЧАЕТСЯ дом без молитвы от стойла? Чем отличается накрытый стол без молитвенного благословения от свиного корыта?
ДИВУ ДАЁШЬСЯ, как легковерны люди, как поддаются внушению. И повсеместное кумиротворение. Ну какие же это великие: пугачёвы, резники, шифрины, вся эта эстрадная жваноидная шайка хохмачей, всё это хрипящее и визжащее телевоинство, всякие макаревичи. А ведь смотрят, а ведь волокут им свои кровные рубли. Педераст на экране, и все знают, что педераст, и смотрят, как это понять? И хлопают.
Что удивляться, уже и покойникам хлопают. Хотел пойти хоронить Золотухина, были же знакомы, хотя именно он противился постановке уже готового моего спектакля «Живая вода», чем очень угодил Эфросу, да и это бы Валере простил, но как вспомнил, что открыто он жил с двумя жёнами, это-то его дело, но он публично это оправдывал, а это так грешно и противно, да больше того - представил, как гроб повлекут к выходу, и начнутся аплодисменты. Нет уж, Валера, прости, Господи, Бог тебя простит.
Да, гроб на Таганке. Абрамов всерьёз возмущался, что ему и Любимову запретили в пьесе («Деревянные кони») носить гроб по залу. Мы с Распутиным дружно встали на сторону запрета. Зачем гроб, зачем эти похороны России? Этим и Можаев был болен, и Тендряков, и, конечно, Астафьев. Белов-то более их всех знал о гибели деревни, но сила таланта такова, что читаешь его «Привычное дело», «Кануны», «Час шестый»... и все равно жить хочется.
СКОЛЬКО НУЖНО ВРЕМЕНИ, чтобы убедить людей в том, что земля плоская? Год? Смеётесь. Три месяца! Да какое там! Две недели. Объявляются выводы многолетних трудов великих учёных, наваливается свора знаменитостей, только и делов.
ЦАРЬ ГОРЫ. Спросил сына, знает ли он игру «Куча мала». Он сказал, что они в детстве играли в игру «Царь горы». То есть тот, кто захватывал вершину какую, холмик, возвышение, тот и царь. Конечно, его спихивали. Какой бы ни был сильный, все равно спихивали, никому долго не удержаться.
И сколько ж у нас было «царей горы»? Хрущёв, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачёв, Ельцин, Медведев, теперь Путин. А прочти это через пятьдесят лет, и список продолжится. Какие они цари горы, скорей захватчики пирамиды. Пирамиды искусственной. От которой кормятся свои, остальных отторгают.
Выборная власть людей ссорит, наследственная сдруживает.
СПРОСИЛ И ВНУКА о «Царе горы», оказывается, и он со сверстниками играл. Несколько иначе. Зимой все для начала залезали на ледяную горку, и по команде сталкивали друг друга. Оставался «царь». Его начинали обстреливать безо всякой жалости, даже ледышками, и большими. Атаковали. Свергали. И по новой.
С одной стороны, отношение к войне изменяется в сторону всё более лёгкого к ней отношения. Мы играли в войну, сын играл в военку, а внук играет в войнушку. То есть вроде игра всё несерьёзнее. Но с другой игры эти всё ожесточённее. Разве могло быть у нас такое, чтобы бросаться ледышками, твёрдыми кусками глины, чтобы «пленных» привязывали к дереву и давали пинка. Ужас. Что-то непрерывно сдвигается под уклон к пропасти.
ПАЧЕЧКА ЗАПИСОК со встреч с читателями. Жаль их выбрасывать. Как на них отвечал, легко сообразить.
«Фольклор - это не культура сарафана и не культура балалайки. А что это?»
Да. Образ фольклора сложился от недостаточной его изученности. Образ этот далёк от реальности. Сумеем подивиться тому, что фольклор существует тысячи лет и не умирает, а как плодородный слой земли питает настоящую русскую культуру. Хотелось бы, чтобы об этом и говорилось сегодня. О силе необыкновенной народного слова, его неистребимости и жизнеустойчивости.
А пока на нём спекулируют, им кормятся. Но не преподносят его так, что он выше сочиняемого искусства.
«Кого из нынешних руководителей нашей страны Вы считаете способным поднять Россию с колен? Народ народом, но руководитель-то нужен».
Нужен. Но с чего вдруг многие говорят про какие-то колени? Никогда Россия на коленях ни перед кем не стояла. Молиться надо. А в молитве тут да, тут коленях надо перед Богом стоять. Кто бы ни властвовал, Россия всех переживёт. Лишь бы не анархия. Нравится руководитель - молись и за него, не нравится - тем более молись, чтобы Господь вразумил.
«Когда вы поняли, что можете писать для людей?»
Думаю, что стихотворение в школьной стенгазете, оно уже для людей. Пишется же для прочтения. Есть такое писательское кокетство: пишу для себя. Тогда и помалкивай, и не пузырься от собственной значительности.
«Считаете ли Вы себя великим писателем?»
Ну, ребята, мы же в России, а в России писателю вначале надо умереть, да подождать лет хотя пятнадцать, тогда и будет понятно, чего он стоил.
«Среди глобальной целенаправленной разрухи, предательства, в чём Вы видите спасение для человека простого, «мизинного?»
Знаю, что ответ не понравится, но скажу: терпеть надо. «Поясок потуже! Держись, браток, бывало хуже». Я такие пределы нищеты и бедности испытывал вместе с людьми, что нынешнее состояние кажется изобильным. Хлеб есть, вода есть, чего ещё? Да, соль, да, картошечки. Масла растительного. Жить можно. И нужно.
«Что такое смысл жизни?»
Спасение души. Не живот же спасать, сгниёт же все равно.
«Что такое счастливая жизнь»?
Спокойная совесть. И чтобы был доволен малым в вещах и в еде.
«Как Вы представляете жизнь после смерти?»
После смерти жизнь только и начинается. А при земной жизни надо её заслужить. То есть она все равно будет, но какая?
«Что такое любовь?»
Постоянное состояние заботы о любимом.
«Сейчас в изучении языка аналитическая структура выходит на первый план, а смысловая преподносится как иллюстрация правила. Не опасно ли это?»
Конечно, опасно. Вообще алгебра убивает гармонию. В изучении слова нужно идти от этимологии слова. Обязательно знакомить учеников с «Корнесловом» адмирала Шишкова. И Даль не случайно строит свой Словарь гнёздами слов. Любо-дорого: род, родник, родина, народ, сибирское родова, порода. А взять древне-русского певца Бояна, Баяна. «Боян бо вещий, аще, кому хотяше песнь творити...». Зря разве музыкальный инструмент назван баяном? «Играй, мой баян, расскажи всем друзьям...». А парень может быть обаятельным. И он может обаЯть, обАять, оболтать, просто говоря, доверчивую девушку. Такие начнёт «байки» рассказывать.
«Что Вас побудило написать первый рассказ?»
Не знаю. Может быть желание напечататься? Это же лет в 13-14 было. Или желание, чтобы узнали о моём селе. Писал же в газеты, областную и районную.
«Вы хотели, чтобы Ваши внуки были писателями?»
Ни да, ни нет. Как Бог управит. Одно скажу: и раньше это было тяжело, а сейчас и вовсе. Мне легко именно от того было, что вырастал без телевизора, без всей этой оглушающей, подчиняющей, зомбирующей машины, диктующей образ мыслей и поведения. Внуки мои, конечно, как и любые внуки, самые лучшие, одарённые. Так ведь и дети были всех лучше. Однако ж не пишут.
«Расскажите о проблемах, трудностях Вашей работы».
Никаких ни проблем, ни трудностей. Одно нелегко - дождаться состояния, при котором можно спокойно сесть за стол. То сам болен, то жена, то тёща, то дети-внуки. То куда-то зовут, то чего-то просят, то ещё что. А писать легче лёгкого. Какие там «муки слова». Не пишется - не пиши. Может, от того так говорю, что с детства слыхал выражение: «Мы - вятские, как говорим, так и пишем». Кстати, это и критики замечали, что «читаешь его (мою) прозу и кажется, что он сидит рядом и сам тебе рассказывает». Достоинство или недостаток, не знаю.
«Достаточно ли таланта, чтоб стать писателем?»
Достаточно, конечно. Талант есть, уже не графоман. Но каким писателем? Русским писателем становятся тогда, когда взваливают на себя ответственность за всё происходящее в России. Когда чувствуют вину перед ней. Ещё помню встречи с читателями в восьмидесятые годы. Записки из зала: плохо дело с охраной природы, отстаём в производстве электротехники, низки удои, колорадский жук поедает картофель и тому подобное. И вопрос: «Куда смотрят писатели?». То есть русский писатель виноват во всех бедах. И это правильно. Так что, дал тебе Господь талант, надо его отработать. Никто же тебя не хуже, но ты способен больше сказать.
«Вот Вы сказали, что куклы Барби, Синди несут пошлость, что они приучают не к материнству, а к разврату. Как же так? Их же делают люди».
Именно. Сами взрослые несут детям привычку только к удовольствиям, как молодёжь говорит, к «развлекухе». Делается всё специально. Покемоны всякие, игры со стрельбой и трупами, игры в монополии. Как с этим бороться? Трудно, конечно. А как вы хотели - детей без борьбы за них спасти?
«Спасут ли реформы Россию?»
Нет. У нас давно зациклились на этом слове. Реорганизация, реформы. Где реформа, там усиление того против чего задумана реформа. Реформа, чтоб уменьшить число чиновников, число их увеличивает. Объявляется Год русского языка - и количество часов на его преподавание сокращается. Россию спасёт любовь к ней. Потерпевших поражение в Мировой войне Японию и Германию спас патриотизм. И там и там я бывал. Конечно, наши потери, наши разрушения были гораздо страшнее, но разруха и их посетила. А поднялись быстро. А у нас всё нищета да нищета. У русских. Почему? Другим последнюю рубаху отдавали. Вот за это другие и наплевали на нас. «Не вспоивши, не вскормивши врага не наживёшь», такая пословица. Когда-то же надо было и о себе подумать. Троцкий с Лениным бросали русских как хворост в мировой пожар, нынешние отдают Русь на разграбление. Какие тут реформы? Одна болтовня для дураков.
«Как Вы относитесь к именам Вован, Толян, Колян?
Конечно, не так, как Толян и Колян. Но им, видимо, нравятся такие кликухи. Видимо, они из новой породы полулюдей. Называются «чуваки» У их детей отчества получаются очень красивые: Анжела Вовановна.
«Хотели бы Вы быть президентом России?»
Уж спросили бы: хотите ли быть царём? А то президентом. «Президент как резидент всего нерусского в России», - сказал поэт. Нет, не смогу: слишком жалостлив. Но, по большому счёту, и президент может быть русским. Как Александр 3-й.
«Как Вы считаете, имеет ли сейчас Церковь влияние в нашей жизни?»
Имеет, и решающее. Перестройка убила оборону, экономику, идеологию, а Россия жива. Кто спас? Церковь. Другого ответа нет.
«Реальные ли события в Ваших повестях «Живая вода», «Великорецкая купель», «Арабское застолье», «Повестка», «Крестный ход», других».
А как иначе? Если там что-то убавлено, прибавлено, так это не очерки. Пожалуй, только повесть «Сороковой день» полностью привязана к фактам. Но она по жанру - повесть в письмах. Преимущество прозы в том, что она освобождает от привязанности к документу, ей важно выразить дух времени. Не то, как произошло событие, а почему оно произошло и более этого. Скажем так: радио говорит, что произошло, телевидение показывает, как произошло, газета-журнал объясняют, почему произошло. Но как объясняют? Объясняют, как приказано объяснить. Писатель обязан объяснить событие с единствен правильно точки зрения, народной, то есть православной. «И неподкупный голос мой был эхо русского народа», вот этого бы достичь.
«Совесть - Бог русского человека. Как Вы понимаете это выражение, которое у меня на слуху со школьных пор, а мне уже пятьдесят?»
Нет, всё-таки надо говорить, как учат святые отцы, что совесть - это голос Божий в человеке. Нам отчего-то же иногда стыдно, иногда радостно. Не просто же так. Голос Божий. Всегда подскажет, верно ли поступаем. Только надо его слышать и не глушить грехами. Есть же и безсовестные.
«Вы сказали, что «одноглазое дьявольское бельмо» телевизора ничему не учит, только борьбой с перхотью, а как же исторические и научные фильмы?»
Их же можно дома смотреть. Покупать их, купить плейер. Хотя бы будете без рекламы смотреть. Да и в выборе фильмов надо быть бдительными. Должно выработать в себе такое собачье чутьё, какой фильм душу спасает, какой гонит в бездну. Уныние от просмотра или желание жить и любить?
«Работаете ли Вы в данный момент над каким-либо произведением. Если да, когда оно будет закончено?»
Вообще, конечно, работа постоянна. Если и не за столом, то все равно все мысли о ней, о работе. Идёшь с женой, она: «Да ты же меня не слушаешь!» И она права: не слушаю, и я не виноват, что не слышал: меня же всецело мучит то, над чем работаю. А когда закончу, Бог весть.
«Как Вы вдохновляетесь, чтобы писать произведение искусства?»
Это к поэтам. Вдохновения у меня не бывало. То есть, может, и бывало, но я не понял. А вот слово: «надо» у меня постоянно. Пишу рассказ, звонят: надо предисловие, надо рекомендацию, надо на заседание, надо поехать, надо, надо. Всё надо, а рассказ, не родившись, умирает. А что умерло: произведение искусства или случай из жизни, уже не понять.