«Господь нам дарует Победу!»

15 мая исполнилось 75 лет со дня кончины Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского, 1867-1944)

Историки, как церковные, так и светские, неоднозначно оценивают деятельность Святейшего Патриарха Сергия, который управлял Русской Православной Церковью на протяжении без малого двадцати лет кровавого XX века. Одни обвиняют его в недопустимости компромисса с безбожной властью. Другие, напротив, считают, что лишь благодаря избранному им курсу в тяжелейших условиях удалось сохранить от полного уничтожения церковную жизнь, сберечь хотя бы некоторые храмы и святыни. Для Церкви же эти трагические годы стали отдельной эпохой, как и всё служение Первосвятителя.

***

Святейшей Патриарх Сергий, в миру Иван Николаевич Страгородский, родился 11 (24) января 1867 года в городе Арзамасе Нижегородской губернии. Род Страгородских издревле принадлежал к духовному сословию. В середине ХVIII века представитель этой фамилии Сильвестр Страгородский был архимандритом Переяславльского Никитского монастыря и в 1781 году хиротонисан во епископа Переяславльского и Дмитровского, викария Московского, а в 1768 году назначен епископом Крутицким.

Мать будущего Патриарха умерла в молодости, вскоре после рождения сына, и мальчик рос сиротой. Глубокое и истовое церковное воспитание дали ему дед и отец, которые были протоиереями в Арзамасе.

Самые ранние воспоминания отрока связаны с Алексеевским женским монастырем, где его тётка - мать Евгения - была монахиней, а потом игуменией. На восьмом году мальчика отдали в приходское училище. По окончании его в августе 1880 года Иван Страгородский поступил в Нижегородскую духовную семинарию.

В августе 1886 года Страгородский поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию на историческое отделение. На последнем курсе Академии 30 января 1890 года он принял пострижение в монашество с именем Сергия (в честь преподобного Сергия Валаамского), а вскоре был рукоположен в иеромонаха.

Кандидатскую диссертацию «Православное учение о вере и добрых делах» он писал под руководством профессора А.Л. Катанского, и в 1880 году закончил Академию первым из 47 кандидатов-магистрантов.

***

13 июня 1890 года иеромонах Сергий, который подал прошение ректору Академии направить его на службу в Японскую Православную Миссию, был назначен в Японию членом этой миссии. В Японии он служил под началом епископа Николая (Касаткина) - будущего святого равноапостольного Николая Японского.

Исключительные лингвистические способности молодого миссионера (он превосходно знал греческий, латинский, еврейский и новые европейские языки) позволили ему за несколько месяцев овладеть японским. С осени 1891 года он уже преподавал догматическое богословие в семинарии на родном для учащихся языке.

***

В 1893 году иеромонах Сергий был вызван в Петербург и назначен на должность доцента Санкт-Петербургской духовной академии по кафедре Священного Писания Ветхого Завета, в 1894 году - инспектором Московской духовной академии и в том же году - настоятелем русской посольской церкви в Афинах с возведением в сан архимандрита. В 1899 году он был назначен инспектором Санкт-Петербургской Духовной Академии с предоставлением ему кафедры истории и обличения западных исповеданий.

25 февраля 1901 года в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры состоялась его хиротония во епископа Ямбургского. При своём наречении во епископа архимандрит Сергий произнёс речь, замечательную по провидческой глубине мысли:

«Внешняя обстановка епископского служения, - сказал он, - может быть весьма разнообразна. Епископы могут быть в почёте и богатстве, могут пользоваться обширными гражданскими правами и преимуществами, но могут быть и в полном бесправии, нищете и даже в гонении. Всё это зависит от причин случайных и внешних, от государственного положения христианства, от народных и общественных обычаев... С изменением этих внешних причин может измениться и внешняя обстановка. Но само епископское служение в его сущности, в том настроении, какое требуется от епископа, всегда и всюду остается одним и тем же апостольским служением, совершается ли оно в великом Царьграде или в ничтожном Сасиме... Истинный пастырь постоянно, в ежедневном делании своём «душу свою полагает за овцы», отрекается от себя, от своих привычек и удобств, от своего самолюбия, готов пожертвовать своей жизнью и даже душой своей ради Церкви Христовой, ради духовного благополучия своего стада».

***

В том же 1901 году ему поручается ректорство в Санкт-Петербургской академии. Ученик будущего Святейшего Патриарха по Академии, архиепископ Фотий (Тапиро) вспоминал:

«Каждый вечер после учения в академической церкви в присутствии Преосвященнейшего ректора владыки Сергия прочитывались молитвы на сон грядущий. После этого владыку окружала тесная семья студентов, и он долго и любовно беседовал с ними, назидая, научая, наставляя простыми и понятными словами, предупреждая юношей от увлечений и соблазнов столичного города, убеждая не сходить с церковного пути и беззаветно отдать себя на служение Церкви Православной и родному народу. Студенты ценили эти отеческие беседы своего ректора и платили нелицемерной преданностью и любовью».

Параллельно с административной деятельностью в Академии он ведёт научную богословскую работу. Его магистерская диссертация на тему «Православное учение о спасении», в простой и ясной форме раскрывая ошибку западных исповеданий в учении о личном спасении человека, даёт глубокое понимание того, как об этом учит Православная Церковь. Основная мысль этой замечательной работы - о тождестве добродетели и блаженства, нравственного совершенства и спасения. По мысли автора диссертации, верного святоотеческому учению, спасение начинается в земной жизни и состоит в изменении тварной природы, совершаемом Божественной благодатью, действующей в согласии с человеческой волей и приводящей к обожению тварного бытия.

Эта работа владыки Сергия была оценена по достоинству и отечественными богословами, и за границей. Она выдержала за пятнадцать лет пять изданий и несколько популярных переложений, что говорит об исключительном интересе в церковном обществе к этой книге.

***

Святейший Синод назначает его председателем целого ряда самых ответственных комиссий: по старокатолическому и англиканскому вопросам, по исправлению богослужебных книг, председателем отдела о церковном суде в предсоборном присутствии.

В 1902 году Святейший Синод поручает владыке Сергию дать исчерпывающий ответ старокатоликам от лица Русской Православной Церкви. Епископ Сергий помещает в редактируемом им «Церковном Вестнике» две статьи: «Что разделяет нас со старокатоликами?» (1902) и «К вопросу о том, что разделяет нас со старокатоликами» (1903).

Убедительно и понятно вскрыты в этих двух статьях заблуждения старокатоликов и их православных защитников и установлен православный взгляд на спорные вопросы. Эти статьи были приняты старокатоликами не как частное мнение одного из русских богословов, а как мнение всей Русской Православной Церкви.

***

Во время русско-японской войны и начавшейся в ее разгар революции епископ Сергий говорил встревоженным студентам Академии:

«Да, Российская империя может быть сметена надвигающимися событиями, но Церковь погибнуть не может».

...В 1905 году церковные служители с тревогой ожидали выхода правительственного указа о веротерпимости. Понимал, что это принесет Церкви и владыка Сергий. Множество сект и вероучений хлынет на Русь с Запада, увлекая в свои сети нетвёрдых в вере людей. Однако на приближавшуюся брань он смотрел как на путь к победе, которую Святая Церковь непременно должна одержать.

«Христиане первых веков, - говорил владыка в одном из своих обращений к пастве, - знали, что царство зла открыто и нагло восстанет на царство Божие и будет воевать на Церковь Христову, что многие не выдержат этого огненного искушения и погибнут в водовороте соблазна. Зная все это, христиане первых веков отнюдь не содрогались пред грядущими ужасами... Так же радостно и бодро, с такою же уверенностью в победе и с такою же готовностью принести Христу и Его Церкви все свои силы и способности должны ожидать и сыны Православной Русской Церкви грядущее на нее испытание. В дальнейшем потребуют от нас уже не красных фраз и не заученных силлогизмов, не пёстрого наряда показной учёности, от нас потребуют духа и жизни, потребуют веры - настоящей православной учёности, настоящего познания христианства, потребуют, чтобы мы писали не чернилами, да ещё заимствованными, быть может, из чужих чернильниц, а кровью из нашей собственной груди...».

Последние слова владыки оказались пророческими.

***

6 октября 1905 года епископ Сергий был назначен на самостоятельную Финляндскую и Выборгскую кафедру с возведением в сан архиепископа. С 1905 года преосвященный Сергий почти беспрерывно работает на сессиях Святейшего Синода, а в 1911 году был включён в его состав. Он руководил важными синодальными учреждениями: был председателем Особого совещания по вопросам внутренней и внешней миссии, председателем Совещания по исправлению церковно-богослужебных книг, с 1912 года назначен председателем Предсоборного совещания, с 1913 года - председателем Учебного комитета.

После так называемого «отречения» императора Николая II (многие отечественные историки дали объективную оценку этому событию - НГ) архиепископ Сергий возглавил Синод нового состава и Предсоборный Совет. На Поместном Соборе 1917-1918 годов архиепископа Сергия избрали членом Священного Синода, а после интронизации Патриарха Указом Святейшего он был возведён в сан митрополита.

Преосвященнейший Сергий занимает последовательно архиерейские кафедры во Владимире на Клязьме, а потом в Нижнем Новгороде. В годы гражданской войны подвергался неоднократным арестам.

***

В 1918-1921 годах митрополит Сергий - один из ближайших сотрудников Святейшего Патриарха Тихона.

В 1922-1924 годы он на короткое время примкнул к обновленческому расколу, но в 1924 году после публичного покаяния в соборе Донского монастыря, митрополит Сергий был принят назад в лоно Русской Православной Церкви.

В 1925 году, вскоре после смерти Святейшего Патриарха Тихона, митрополит Сергий был назначен заместителем Патриаршего Местоблюстителя. С этих пор он по Промыслу Божию фактически возглавил Русскую Православную Церковь, приняв на свои руки заботу о ней в страшные годы гонений, в себе исполнил слова своего святого предшественника:

«Умереть нынче немудрено. Нынче труднее научиться, как жить» и «Пусть погибнет имя моё в истории, лишь бы Церкви была польза».

Но если сам митрополит Сергий был готов стоять за веру Христову до смерти, то не мог позволить себе хранитель Святой Церкви отправить на эшафот тех православных русских людей, кто остался верен Христу, обречь христианство на истребление по всей некогда Святой Руси.

***

Тогда и пошёл он на диалог с безбожной властью, заявляя о церковной лояльности и гражданском непротивлении, сохранив при этом за Церковью право на сохранение вероучения и свободу внутренней жизни.

«В чекистском застенке, - пишет митрополит Омский и Таврический (бывший Ташкентский и Среднеазиатский) Владимир (Иким), - митрополиту Сергию был предложен тот же дьявольский выбор, который стоял перед святителем Тихоном в 1923 году: или немедленный расстрел всего православного епископата, а также заключённого в лагерях духовенства, или выражение Предстоятелем Церкви лояльности к существующему режиму. Первая угроза означала не только мученическую кончину множества пастырей: полное уничтожение епископата - это разрыв апостольской преемственности, то есть смерть Русской Православной Церкви. И митрополит Сергий, как ранее святой Патриарх Тихон, выбрал второй путь - грех лживой лояльности, смертный для совершающего его, но не затрагивающий основ Святой Церкви Христовой».

Так появилось его Послание к пастырям и пастве от 29 июля 1927 года, известное как Декларация. В документе говорилось, что Церковь, храня верность Православию, разделяет радости, успехи и неудачи со своей гражданской родиной, тогда - Советским Союзом.

Архивы донесли до нас предварительный, запрещённый к публикации властями текст этого Послания, в котором владыка Сергий ясно выразил свою мысль:

«Отнюдь не обещаясь примирить непримиримое и подкрасить нашу веру под коммунизм, мы религиозно остаёмся такими, какие есть, - староцерковниками, или, как нас величают, тихоновцами. Прогресс церковный мы видим не в приспособляемости Церкви к «современным требованиям», не в урезке её идеала и не в изменении её учения и канонов, а в том, чтобы при современных условиях церковной жизни и в современной обстановке суметь зажечь и поддержать в сердцах нашей паствы весь прежний огонь ревности о Боге... При всём том мы убеждены, что православный христианин, свято соблюдая свою веру и живя по её заповедям, именно потому и будет всюду желательным и образцовым гражданином какого угодно государства, в том числе и Советского».

Митрополит Сергий исполнил заповедь, отдав кесарю кесарево, а Божие - Богу (Мф. 22: 21). «...Ни веры святой мы не предаём, - писал он - ни от свободы церковной не отрекаемся...».

Что ощущал он, совершая шаг примирения с богоборческой властью?

«Мы с Вами подошли уже к той черте, - писал он в те годы одному из епископов, - у которой все земные ценности и всякие земные счеты теряют свою абсолютную значимость, и остается только одно: дать добрый ответ на судилище Христовом...».

***

Однако эмигрантские иерархи объявили митрополита Сергия еретиком, а всю распятую Русскую Православную Церковь - еретически-сергианской. Русская Зарубежная Церковь надолго порвала свои отношения с Московской Патриархией. Лишь в настоящее время эти разногласия преодолены.

«Чем же были продиктованы дела и поступки многогрешного митрополита Сергия (Страгородского)? - пишет митрополит Владимир (Иким). - Стремлением к земным благам? Суровый аскет, он всю жизнь изнурял своё тело постом и молитвенными бдениями. Жаждой власти и почтения? Невелика корысть быть Предстоятелем гонимой Церкви, сносить оскорбления и презрение от большевицких чиновников, издевательства от чекистов, свист и улюлюканье одурманенного молодняка из Союза безбожников и в любой момент ждать ареста, лагерного срока, расстрела. Нет, вряд ли митрополит Сергий искал своего в земной жизни. А в вечности? Глубокий богослов, причём не только богослов, а ересиолог, митрополит Сергий превосходно понимал, к чему приводят малейшие отступления от церковных устоев и поэтому так берёг их в Русской Церкви; в то же время он не мог не сознавать, чем чреваты взятые им на себя грехи. Похоже, очень похоже на то, что митрополит Сергий сознательно обрекал на вечные адские муки свою бессмертную душу ради спасения Матери-Церкви Российской. Если это действительно так, то его подвиг в истории Церкви беспримерен».

«В 1937 году Сталиным была объявлена «пятилетка атеизма», в результате которой страна должна была забыть само слово Бог, - Перед Русской Церковью разверзлась бездна, и какой леденящий ужас и одиночество испытывал при этом её Предстоятель митрополит Сергий, заклавший за неё душу свою, - неужели тщетно? Но казавшееся бессмысленным, его служение примирения Русской Церкви пусть с безбожной, но государственной властью принесло нежданный благодатный плод, - пишет митрополит Владимир (Иким). Война! Страшнейшая и кровопролитнейшая во всемирной истории, она явилась тем жгучим лекарством, коим Господь Промыслитель врачевал омертвевшую душу народа-богоносца, и тем грозным средством, что понудило безбожную власть дать спасительный глоток воздуха уже задыхавшейся Русской Церкви. Союз Церкви и сталинского режима, немыслимый в любых других условиях, становился законным и необходимым в войне против гитлеровского нашествия - в борьбе за существование самого русского народа Божия».

***

22 июня 1941 года, в День Всех Святых, в Земле Российской просиявших, через два часа после выступления по радио наркома иностранных дел В.М. Молотова о нападении Германии на Советский Союз и за две недели до обращения И.В. Сталина к советскому народу митрополит Сергий призвал верующих, собравшихся в Богоявленском кафедральном соборе Москвы, весь народ дать отпор агрессору.

В тот же день митрополит Сергий стал рассылать Послание «Пастырям и пасомым Христианской Православной Церкви» по всем приходам Русской Православной Церкви. В Послании говорилось:

«Последние годы мы, жители России, утешали себя надеждой, что военный пожар, охвативший едва не весь мир, не коснётся нашей страны, но фашизм, признающий законом только голую силу и привыкший глумиться над высокими требованиями чести и морали, оказался и на этот раз верным себе.... Жалкие потомки врагов православного христианства хотят ещё раз попытаться поставить народ наш на колени пред неправдой, голым насилием принудить его пожертвовать благом и целостью Родины, кровными заветами любви к своему Отечеству. Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания... Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить Отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может... Вспомним святых вождей русского народа, например, Александра Невского, Димитрия Донского, полагавших свои души за народ и Родину.... Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует Победу!»

...Потрясающий документ! То, о чём лишь впоследствии сначала робко, затем более решительно будет заявлять советская пропаганда, Патриарший Местоблюститель написал в первые часы войны. Церковь уже определила лицо врага, указала на истоки грядущей Победы, на перерастание народной войны в священную. Песня «Идет война народная, священная война...» прозвучит на улицах Москвы через несколько дней.

Слова, обращенные к «братьям и сестрам», о нашем «правом деле», о «великих предках», которые должны были вдохновить стоящих насмерть русских воинов, - неслыханно, абсолютно новые в устах коммунистического руководителя! - повторит 3 июля 1941 года в своём выступлении по радио Председатель Комитета Обороны И.В. Сталин.

По инициативе Патриаршего Местоблюстителя во время войны Церковь организовала сбор средств на нужды Обороны Отечества. На них были сформированы танковая колонна имени Дмитрия Донского и авиаэскадрилья имени Александра Невского.

***

В осадные октябрьские дни 1941 года, когда до Москвы, до Кремля фашистам оставалось едва ли полсотни километров, митрополит Сергий вновь обращается к московской пастве:

«Не в первый раз русский народ переживает иноплеменных, не в первый раз ему принимать и огненное крещение для спасения родной земли!. Силен враг, но и Велик Бог земли русской - так воскликнул Мамай на Куликовом поле, разгромленный русским воинством. Господь даст, придётся повторить этот возглас теперешнему нашему врагу».

12 октября 1941 года митрополит Сергий написал завещание, в котором на случай своей смерти передавал полномочия Местоблюстителя митрополиту Ленинградскому Алексию (Симанскому). Через неделю после составления завещания Патриархия была эвакуирована в Ульяновск и разместилась в маленьком доме на окраине города.

***

7 ноября 1941 года войска прямо с парада уходили на фронт. Верховный главнокомандующий - теперь уже с трибуны мавзолея - обратился к воинам и говорил о вещах, далеко отстоявших от идеологии того времени: пусть вдохновляет вас образ великих предков...Сталин называл имена святого благоверного князя Александра Невского, святого благоверного князя Дмитрия Донского, имена Минина и Пожарского, Суворова и Кутузова...

Вот кто должен был вдохновлять бойцов Красной Армии! Это был последний резерв у Верховного главнокомандующего. В тот момент иных резервов под Москвой не было...

...А в 1942 году, несмотря на военное положение, на комендантский час, в Москве было разрешено празднование Пасхи. Впервые за много лет на празднование Воскресения Христова в Богоявленский собор стянулись тысячи людей...

***

В 1943 году в Ульяновске, где владыка Сергий находился в эвакуации, он получил извещение свыше. По воспоминаниям келейника, «в день Богоявления Господня Святейший возглавил крестный ход на Иордань. Это были дни решающих боёв за Сталинград, и Святейший особенно горячо молился о ниспослании небесной помощи нашему доблестному воинству. Неожиданная болезнь заставила его слечь в постель. В ночь на 2 февраля 1943 года Святейший, пересилив свой недуг, попросил меня помочь ему подняться с постели. Встав, Владыка с трудом положил три земных поклона, воссылая благодарение Господу. Когда я помогал Святейшему снова лечь в постель, он мне сказал: «Господь воинств, сильный в брани, низложил восстающих против нас. Да благословит Господь людей Своих миром! Может быть, это начало будет счастливым концом». Утром мы по радио услышали радостную весть о разгроме немецких войск под Сталинградом».

31 августа 1943 года православные верующие Москвы с почётом встретили на Казанском вокзале истосковавшегося вдали от своей паствы Местоблюстителя. Присутствовавший при этой встрече епископ Молотовский Александр (Толстопятов) записал такие впечатления об этом дне:

«С нескрываемой радостью Блаженнейший вошёл в свои скромные покои в Бауманском переулке. Всё было ему любо, всё по душе: и привычная мебель, и угольник с иконостасом, и портреты святителей на стенах, и живые лица любезных ему москвичей. Всё располагало его к спокойствию и уюту, к уединенной молитве, к размышлениям и трудам. Иноческие подвиги прочно сложили монашеский быт Первосвятителя Русской Православной Церкви, и его душа не искала и не хотела ничего большего, ничего лучшего. Блаженнейший принципиально отрицал богатство и роскошь в личном имуществе, всю жизнь уклонялся от личной славы и не без труда уступил, когда перед ним развернулись перспективы ожидающих Русскую Церковь событий в ближайшие дни».

А 4 сентября 1943 года Патриаршего Местоблюстителя перевезли из его скромных покоев в Баумановском переулке, которые он занимал в продолжение 15 лет, в роскошный особняк в Чистом переулке - бывшую резиденцию германского посла графа Шуленбурга. Митрополиту Сергию объявили, что вечером ему предстоит визит в Кремль...

Сталин и Молотов приняли тогда трёх иерархов Русской Православной Церкви - митрополита Московского и Коломенского Сергия (Страгородского), митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Симанского) и экзарха Украины, митрополита Киевского и Галицкого Николая (Ярушевича).

Сталин стал расспрашивать о нуждах Церкви. Митрополит Сергий спокойно указал на необходимость широкого открытия храмов, выборов Патриарха, которого со дня смерти Первоиерарха Тихона в СССР не было 18 лет, открытии духовных учебных заведений, поскольку у Церкви не хватает кадров священнослужителей.

«Сталин поинтересовался: «Что это у вас так плохо с кадрами»? То была лукавая провокация. Кадры Церкви - десятки архиереев и тысячи священников - в это время томились в тюрьмах, лагерях, ссылках. Но стоило Предстоятелю Церкви заикнуться об этом - и тиран немедленно отдал бы приказ расстрелять их всех, - пишет митрополит Владимир (Иким). - Многогрешный старик-митрополит, сохранивший всю остроту ума, отвечал на сталинскую провокацию льстивой шуткой: «Что делать, если из наших семинаристов получаются генеральные секретари?». И вместо кровавой расправы польщенный «генсек из семинаристов» даровал свободу служителям Церкви! То было великое чудо Господне: митрополит Сергий сумел затронуть какую-то сокрытую струну даже в «металлической» душе генсека. Сталин уже никогда больше не являлся врагом Православной Церкви... Десятилетняя передышка, полученная Церковью в условиях режима, основу и сущность которого составляло богоборчество, поистине поразительна. Именно благодаря этому смотрению Промысла Божия успела Русская Церковь окрепнуть и вынести новую волну гонений, воздвигнутых Хрущёвым...».

... Беседа Сталина и Молотова с тремя иерархами затянулась до 3 часов ночи. В заключение разговора Сталин предложил Молотову составить проект коммюнике для радио и газет. В обсуждении его текста участвовали Сталин, митрополиты Сергий и Алексий. Текст был опубликован на следующий день в «Известиях».

Сталин проводил гостей до дверей своего кабинета, а митрополита Сергия, взяв «под руку, осторожно, как настоящий иподиакон, свёл по лестнице вниз и сказал на прощание: «Владыко! Это всё, что я могу в настоящее время сделать для вас!».

Эту встречу иерархов со Сталиным можно без преувеличений назвать исторической. После четверти века большевистских гонений на веру и Церковь было дано разрешение созвать Архиерейский Собор и избрать на нём Патриарха Московского и всея Руси, образовать Синод.

Церкви для размещения Патриархии передали здание в Чистом переулке. Кроме того, Сталин дал разрешение на открытие богословского института и пастырских курсов, которые позже были преобразованы в Московские Духовные академию и семинарию. Поначалу эти учебные заведения Русской Православной Церкви размещались в Новодевичьем монастыре, а в 1948 году их перевели в Троице-Сергиеву Лавру, где за два года до этого была возобновлена монашеская жизнь.

Конечно, Сталин не случайно вспомнил о Церкви.

Во-первых, он готовился к первой встрече в верхах в Тегеране и надеялся на увеличение помощи со стороны союзников. Немалую роль в этом могли сыграть религиозные организации за рубежом. Комитет помощи Советскому Союзу в Великобритании, например, возглавлял один из священнослужителей Англиканской церкви Х. Джонсон, настоятель Кентерберийского собора. Сталин был уверен, что «легализация» Церкви в СССР будет отмечена на Западе и вызовет благожелательную реакцию.

Во-вторых, во время войны Русская Православная Церковь неоднократно вносила крупные денежные суммы на военные нужды, постоянно призывала к борьбе с фашистами, во многих оккупированных немцами городах храмы становились духовными центрами сопротивления. Кроме того, в годы войны стало очевидно, что, несмотря на «безбожные пятилетки», народ по-прежнему в большинстве своём верит в Бога и идёт в храмы. Тяготы военного времени ещё более усилили религиозное чувство в советских людях.

***

Архиерейский Собор Русской Православной Церкви - первый после 1918 года - состоялся через четыре дня после встречи в Кремле. Собор открылся 8 сентября, в день Сретения Владимирской иконы Божией Матери, особо почитавшейся митрополитом Сергием, в новом здании Патриархии в Чистом переулке.

В нем участвовало 19 архиереев - все, кто в это время находился на кафедрах на неоккупированных территориях. Большинство участников Собора составляли исповедники, таившие под святительскими облачениями тела, изъеденные лагерными вшами, цингой и чахоткой. На Собор многих архиереев доставили на военных самолётах.

Выступая на Соборе и сравнивая Великую Отечественную войну с Отечественной войной 1812 года, митрополит Алексий определил нравственные условия успеха русского оружия, общие для всех времен: это - «твёрдая вера в Бога, благословляющего справедливую брань; религиозный подъём духа; сознание правды ведомой войны; сознание долга перед Богом и Родиной. Это источник неисчерпаемый, никогда не идущий на убыль, источник веры с порывом покаяния, исправления жизни, желания чистоты нравственной. Он питается и возгревается молитвами, подвигами и - вместе - в них находит своё выражение».

Затем митрополит Алексий заговорил об избрании Святейшего Патриарха, ради чего и был созван Собор епископов:

«Я думаю, что этот вопрос бесконечно облегчается для нас тем, что у нас имеется уже носитель Патриарших полномочий, поэтому я полагаю, что избрание со всеми подробностями, которые обычно сопровождают его, для нас является как будто бы и не нужным. Я считаю, что никто из нас, епископов, не мыслит себе другого кандидата, кроме того, который положил столько трудов для Церкви в звании Патриаршего Местоблюстителя».

Ответом на предложение митрополита Алексия был возглас Преосвященных: «Просим, просим! Аксиос, аксиос, аксиос». Один из архиереев сказал: «Полное единодушие всего епископата». Все встали и трижды пропели «Аксиос».

***

Интронизация новоизбранного Патриарха состоялась в Богоявленском Патриаршем соборе 12 сентября, в день памяти святого князя Александра Невского, небесного покровителя Русской Земли. Перед началом Божественной литургии настоятель собора протоиерей Николай Колчицкий огласил деяние Архиерейского Собора об избрании митрополита Сергия Патриархом Московским и всея Руси.

Митрополит Киевский и Галицкий Николай поднёс избранному куколь с херувимами. При пении «Аксиос» Патриарх Сергий возложил его на себя. После своей интронизации на Престол Московских Первосвятителей Патриарх Сергий произнёс слово, в котором подчеркнул особую важность своего нового служения:

«В моём положении по внешности как будто ничего не изменилось с получением Патриаршего сана, фактически я уже в течение 17 лет несу обязанности Патриарха. Это так кажется только по внешности, а на самом деле это далеко не так. В звании Патриаршего Местоблюстителя я чувствовал себя временным и не так сильно опасался за возможные ошибки. Будет, думал я, избран Патриарх, он и исправит допущенные ошибки. Теперь же, когда я облечён высоким званием Патриарха, уже нельзя говорить о том, что кто-то другой исправит ошибки и сделает недоделанное, а нужно самому поступать безошибочно, по Божией правде, и вести людей к вечному спасению...».

***

8 октября 1943 года был образован Совет по делам Русской Православной Церкви при Совнаркоме СССР под председательством Георгия Карпова. Новая политика советского государства по отношению к Церкви не предполагала равенства сторон и взаимных обязательств. Никакого договора между Церковью и государством, который определял бы новое положение вещей, не было. Был широкий жест «милости» безбожной власти к прежде гонимой ею Церкви. За всем этим стоял трезвый политический расчет.

И всё же... После встречи митрополита Сергия со Сталиным Церковь получила возможность назначать епископов на вакантные кафедры, открывать новые приходы, возобновлять духовное образование и церковную печать.

На фотографиях этого периода Патриарх Сергий - убелённый сединами старец с закалённым духом и волей, с какой-то особой силой во взгляде, мудро и уверенно ведущий церковный корабль сквозь житейские бури XX века.

* * *

Он не дожил до Победы, которую приближал всеми своими силами. 14 мая 1944 года Святейший Патриарх Сергий совершил в Ризоположенском храме хиротонию во епископа Можайского архимандрита Макария (Даева). Вечером он обсуждал с управляющим делами Патриархии протоиереем Николаем Колчицким вопросы, связанные с предстоящим заседанием Синода.

Святейший проснулся 15 мая в 6 часов. Но когда в 6 часов 50 минут его келейник архимандрит Иоанн (Разумов, впоследствии митрополит) вошёл в спальню, он застал Святейшего бездыханным. Врач определил смерть от кровоизлияния в мозг.

В 8 часов того же дня в здание Патриархии прибыл митрополит Крутицкий Николай и совершил первую литию у одра почившего.

В 9 часов 30 минут члены Священного Синода вместе со срочно приехавшим Г.Г. Карповым прошли в патриарший рабочий кабинет, осмотрели письменный стол, обнаружили запечатанный личной печатью Святейшего Патриарха Сергия конверт с духовным завещанием. Это завещание, составленное в начале Великой Отечественной войны, было вскрыто. В согласии с волей почившего Первосвятителя Священный Синод утвердил Местоблюстителем Патриаршего Престола митрополита Ленинградского Алексия.

Тем временем священнослужители одели почившего в полное патриаршее облачение и положили во гроб, который установили в зале-ризнице перед открытыми дверями домового храма. Иерархи во главе с Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Ленинградским и Новгородским Алексием совершили у гроба панихиду.

К тому времени верующие москвичи стали заполнять залы резиденции Московской Патриархии. Отдельными группами прибывали представители приходов со своим духовенством, у гроба не прерывали чтение Евангелия священники, заупокойные служения следовали одно за другим до тех пор, пока гроб оставался в Патриархии.

16 мая тело Святейшего Патриарха Сергия было перевезено в Богоявленский кафедральный собор. Смиренное приятие Промысла Божия, дар рассуждения и чистая пред Богом совесть поддерживали его силы, и упование не посрамило: через восемнадцать лет крестной ноши управления Церковью, увидев восстанавливающиеся храмы, открывающиеся монастыри и семинарии, он мирно почил в Господе в дни Святой Пасхи.

18 мая 1944 года состоялось погребение Святейшего Патриарха Сергия в Никольском приделе Богоявленского кафедрального собора. На отпевание Первосвятителя к собору стеклись многотысячные толпы православного народа. Храм был заполнен молящимися и оплакивающими почившего Патриарха. Народ запрудил все пространство, примыкающее к собору.

«Для него дорога была Правда Церковная, - сказал на отпевании Святейшего настоятель собора протоиерей Николай Колчицкий, - он жил только ради Церкви, ради её благ».

Чин погребения возглавил митрополит Московский Алексий. Ему сослужили митрополиты Николай, Иоанн, восемь архиепископов и епископов и сонм пресвитеров. В надгробном слове, произнесенном перед отпеванием, митрополит Алексий сказал:

«В муках скорби глубокой и тяжкой стоим мы у гроба Святейшего Отца нашего и Патриарха и провожаем дух его «в путь всея земли»....Церковь Православная скорбит об утрате его! Он весь принадлежит Церкви Божией. С самых юных лет он отдал ей все свои силы, все свои дарования и до конца был верен этому служению....Когда Промысл Божий поставил его во главе православной русской паствы, тогда во всей полноте раскрылись его пастырские дарования, и он подлинно стал Отцом и мудрым Кормчим для самих пастырей и архипастырей.... На короткое время судил ему Господь воспринять высокое звание Патриарха Московского и всея Руси, главы Церкви Российской, как бы для того только, чтобы дать ему полноту славы церковной в воздаяние его великих заслуг церковных... Господь сподобил его величайшего дара - тихой, безболезненной, мирной кончины и призвал его в дни, когда Церковь духовно празднует торжество жизни над смертью, когда она воспевает победную песнь: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав», и мы веруем, что земной подвиг его будет увенчан Господом нетленным венцом блаженства в вечных обителях».

Вот, что писал о Патриархе Сергии великий русский святой - архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий):

«Людям высокопоставленным часто свойственна величавость, сознание собственного достоинства и превосходства, неровность в обращении с людьми. Ни тени этих отрицательных свойств никто не видел в почившем великом Святителе, всегда сознававшем себя рабом Божиим и потому полном смирения. Знаем мы, что такие светлые и благие свойства духа приобретаются только великими подвигами служения Богу и неустанной, ставшей потребностью, молитвой. Верным и великим служителем Богу и славой Церкви Христовой был в Бозе почивший Патриарх на протяжении всей своей долгой жизни и усердно черпал благодать Божию в долгих и частых молитвах, богослужениях и таинствах. При таких светлых нравственных качествах Святейший блистал исключительно большим и ясным умом, просвещённым глубокой богословской ученостью. Незабываемы его полные глубины мысли знания канонов и истории Церкви, обширные ответы его противникам, оспаривавшим его права на местоблюстительство престола Патриаршего. О нем уже на соборе 1918 года говорили, что он видит на аршин под землёй».

А вот отзыв известного богослова, историка Церкви Владимира Николаевича Лосского (Франция):

«До конца времен Церковь сохранит память великого святителя, наряду с другими именами, которые знает каждый христианин. Когда умер Василий Великий, его друг и сотрудник святитель Григорий Богослов мог сказать: «Все было велико в тебе, великий Василий, одно лишь было мало: всего только 8 лет ты был епископом Кесарии». То же можно сказать о почившем возглавителе Русской Церкви. Всё было велико в жизни великого Сергия, который всего лишь несколько последних месяцев своего епископского служения носил сан Патриарха Московского и всея Руси. Но как Патриарший Местоблюститель он почти 18 лет управлял Русской Церковью. Старый мир, мир византийских традиций, восходивших к Константину Великому, тот мир, который казался многим миром самого христианства, внезапно распался до основания, и на его месте возникал новый мир, вне христианства, но не вне Божией воли, определяющей исторические судьбы. Чтобы руководить церковной жизнью в столь исключительных условиях, в Москве - столице нового государства, в центре строящегося нового мира, надо было обладать непоколебимой верой в богоустановленность Церкви».

***

В 1948 году над могилой Святейшего Патриарха Сергия было воздвигнуто беломраморное надгробие, увенчанное православным крестом - работа известного зодчего академика Алексея Щусева.

В дни рождения и памяти Святейшего Патриарха Сергия в Богоявленском кафедральном соборе Москвы у его гробницы особенно много богомольцев, которые приходят почтить память святителя, с Божьей помощью сохранившего для них Церковь в годы гонений.

В церковной и гражданской истории России среди исповедников Христовых имена святителя Тихона и Святейшего Патриарха Сергия навсегда стоят рядом.