itemscope itemtype="http://schema.org/Article">

Мария

Рассказ о русской женщине-праведнице

0
594
Время на чтение 17 минут

Ниточку жизни, истончившуюся до предела к последним дням своим, она тянула огромным усилием воли, не позволяя оборваться ей преждевременно, так, как тянет лётчик подбитого вражеским снарядом самолёта до линии фронта, до своих, на бреющем полёте, цепляясь брюхом за макушки деревьев. Долететь, дотянуть, достичь, доползти... И это ей удалось - неимоверным усилием воли, с Божьей ли помощью - она дотянула, смогла, дождалась.

Эта женщина, с именем Богородицы, прожив большую непраздную жизнь, умерла в муках радости и отчаяния, со светлою печатью на лице в день своего восьмидесятилетия на руках младшей дочери, явившейся минуты назад издалека на юбилей матери. Последний родной человек, кого она так нестерпимо ждала...

Я слышал не одну необыкновенную историю, когда огромным напряжением воли, в силу крайней необходимости умирающий человек возвращается к жизни. Для этого у каждого из нас есть скрытый резерв воли и силы. Она им и воспользовалась, вскрыв его в последний момент, когда заколебался, готовый погаснуть, язычок горящей в душе свечи.

Светлая ей память...

1. «Горькая».

Давным-давно, в опольном краю, на широких просторах, под высокими небесами, где от века до века с весенней песни жаворонка до осеннего клекота журавлей трудились потомственные землепашцы, в крестьянской семье появилась на свет девочка, которую нарекли Марией. И прежде, чем она обретёт это гордое имя, Машеньке-Марусе придётся испить полную чашу добра и лиха, радости и печали, как и всякой русской женщине, явившейся в этот мир на переломном рубеже эпох. И эта жизнь её, и сама она будет и горькой, и любимой, и упрямой, и отвергающей, и печальной - в полном соответствии с тем, как в переводе на русский язык звучит её имя, подтверждая пророческие слова Валентина Распутина о несении каждым человеком по жизни, как креста, достоинства своего имени. Несении и, я бы дополнил, - полном соответствии ему, его значению.

Маша родится третьей среди четырёх сестёр, детей зажиточного крестьянина Фёдора Куренкова. Всем им, кроме одной, предстоит долгая жизнь, отмеченная благородным служением материнскому долгу. И только старшей из них на это будет отпущено в три раза меньше времени, чем остальным. Но она успеет выполнить то, что предначертано женщине от века, оставив после себя трёх деток, доращивать которых и воспитывать, прибавив к ним позднее ещё шестерых своих, придётся второй из сестёр. Об этом необычном замужестве на селе скажут: «Пошла на детей - сестра за сестру».

Пройдёт время, сёстры вступят во взрослую жизнь, затеплят каждая свой очаг. Одна станет Ивановой, наша Маруся - Сидоровой, и только третья, которая «пошла на детей» заменить умершую сестру, а им мать и мужу - жену, вместо «Петровой» обретёт не менее звучную русскую фамилию, с которой счастливо и с достоинством пройдёт по жизни.

Я не буду лукавить, будто у меня не было соблазна наделить, вопреки истине, старшую сестру при замужестве фамилией «Петрова», чтобы было всё складно и красиво, как в сказке: «И приехали к ним свататься три жениха: Иванов, Петров, Сидоров...». Во-первых, кроме соблазна у меня было и опасение, что читатель не глуп и в эту сказку не поверит. Во-вторых, вот сказки-то мне как раз и не хотелось, ибо жизнь наших матерей и отцов - детей войны - была запредельно далека от сказки.

Только первые пять лет были бы для Машеньки сказкой, если бы не холод и голод послевоенной разрухи, ураганом пронёсшейся над Россией. И то не беда - на своей плодородной земле, сдобренной потом и слезами, крепкой дружной крестьянской семье не прожить - это как дню не придти на смену ночи. Беда-то - что с рождением последней из сестёр умерла совсем ещё молодая мама, оставив четырёх малолеток на мачеху. Неутешно плакала Машенька с сёстрами, когда маму в деревянном ящике опускали в сырую яму, не понимая, зачем её, уставшую и спящую, закидывают комьями смёрзшейся земли. Горько тебе, дочка... поплачь, поплачь...

С тех пор началась другая жизнь. Что у матери ласковое слово каждый день - у мачехи лишь по праздничкам. Видел и понимал это отец, да делать было нечего - одному дочерей не поднять. А с приходом мачехи пошли один за другим трое сыновей - сводных братьев девчонкам. И закончились не частые и так «салки-догонялки», лапта и «горелки» для маленькой Маши, начиналась суровая бесприютная жизнь большой семьи, где голодных ртов было больше, чем рабочих рук, а если и были они, то всё больше женские - девичьи да девчоночьи.

Школа - уроки, стирка - уборка, маленьких нянчить, взрослым помочь. Забудь, забудь, Машенька, про игрища детские, про праздники шумные - в прошлом остались они, как сон несбывшийся, как туман предутренний. Не гляди в оттаявший глазок среди намёрзшего на стекло льда, как там, на горке, резвятся дети, вихрем уносясь на санках вниз, азартно перекидываясь снежками. Обидно, да?

Пройдёт. В жизни ничего не бывает пустого и случайного. Всё, что господь посылает, нужно обратить на пользу себе. Чем больше страданий и мытарств человеку, тем выше он, и чище его душа. Повздыхай, поплачь немного, и легче станет. Хорошая закалка в нелёгкой жизни пригодится. Всему научилась ты к юности: уму-разуму, искусствам другим, по хозяйству мастерица - это ли не школа? А жизни лёгкой впереди никто не обещает. Тяжело всем. А на миру и легче кажется тянуть эту бурлацкую лямку.

Молодость берёт своё. Никаким холодным ветрам или суховеям не выстудить и не высушить доброй девичьей души, почувствовавшей свою весну. Оглянись кругом! Может зимы стали короче и теплее, вёсны ли - ярче и светлее, солнце ли - ласковее и щедрее - не гнетёт уже до земли груз неподъёмных забот. Посветлело как-то незаметно всё вокруг, словно схлынула за горизонт закрывавшая прежде всё небо багровая грозовая туча. Подрастают и становятся помощниками по хозяйству окрепшие мальчишки, старшая сестра уже под крылом сильного и любящего мужа, нарожала ему детей. Что же тут печалиться, Маруся? Может, вот они, лучшие-то дни и наступают? И то правда, заслужила ты счастья своего за горести детские, ранние, да за слёзы горькие, тайные. Ишь, как волнуется, ходит ходуном высокая девичья грудь, и сбилось дыхание, румянец выступил на щеках! Красив паренёк Ванюша Зарубин! Да что красив - это ли главное? Работящ, ласков, не пустозвон. Маруся замечает, как он иногда, нет-нет, да и бросит взгляд в её сторону, задержится на мгновение, будто что-то хочет сказать, но опустит глаза, отведёт их и, покраснев, пройдёт мимо...

И скоро в глубине её оливковых глаз, потеснив залёгшую легкой дымкой печаль, заиграют весёлые искорки молодости и сопутствующего ей, доселе незнакомого сердцу чувства.

2. «Упрямая».

Грянула война... Взвихрила судьбы людские, всё перемешала на земле. Постепенно обезлюдело село. Ушёл на войну Иван Зарубин. Как от сердца оторвала его Маруся, оплакала, будто знала, что не вернётся. А в глубине души всё-таки надеялась на лучшее... Ждала до последнего...

В ту первую трудную зиму валила лес на дрова.

- Что ты упёрлась на своём- на делянку? Разве мало работы на ферме? - выговаривал ей отец, когда она через военкомат добилась направления на лесоповал.

- Я так решила...

- Надорвёшься ведь, тебе ещё детей рожать!

- Не надорвусь.

- Уедешь, а мы тут как? Мать, вон, одна не справится с такой оравой: сготовить, обшить, настирать, убраться, за скотиной приглядеть...

- Как-нибудь - всем тяжело, - упрямо твердила она.

В ту суровую зиму, выматываясь на делянках, обогрела она малых и старых своих, получив за работу воз дров. Перезимовали...

Весною, когда не вернулись домой старослужащие и «подчистили» молодёжь, пересела Маруся со своими подругами с лошадиной упряжки на трактор, поменяв стёганку, ватные штаны и валенки на «кирзачи» и комбинезон. Обучение технике на ходу, под руководством вернувшегося с фронта однорукого Мишки Ознобина.

Худо-бедно, упрямая, она первая из подруг овладела железным конём, пропахла её спецовка соляркой и солидолом. Сутками, не смыкая воспалённых глаз, а иногда и засыпая за рычагами, (всякое бывало!), бороздила Маруся казавшиеся бескрайними, особенно ночью, опольные просторы, торопясь, пока не перестояла, не пересохла земля. Недаром говорится: «Сей овёс в грязь - будет овёс князь!», а «в золу - да в пору!» - это про рожь.

С совестью работала, с доброй душою, упрямо - уродился хороший урожай и хлеба, и овощей, и кормов. Вытянем, перезимуем!

За ударный труд выдали трактористкам натуроплату зерном, Марусе - целых три мешка! Когда развозили хлеб по домам, упросила она возчика сделать крюк в соседнее село, сбросила мешок у калитки старшей сестры, «пошедшей на детей» заменить покойную Таню.

- Вот, Таисья, зерна детишкам привезла, убери подальше на холодную-голодную зимушку...

Доглядел какой-то «доброжелатель», а может и возчик проговорился, шепнул о том мачехе: «Обманула дочка-то папеньку, ишь, какая сердобольная выискалася...»

Как-то к вечеру, уставшая, приплелась она с подъёма зяби на ужин домой. На кухне, кроме отца и мачехи, никого - дети все на улице.

- Поди-ка, Маруся, спрошу что, - позвал отец за собой в коридор. - Верно ли, будто ты больше заработала на уборке, а привезла домой только два мешка - люди сказывают?

- Верно сказывают...

Как ты посмела распоряжаться хлебом, когда своя семья впроголоди? - вспыхнул отец и потянулся нашаривать рукой гвоздь на стене со сбруей. Сорвав пучок вожжей, он резко шагнул к дочери, замахиваясь связкой ремней.

- Бей!- шагнула она навстречу, - сильнее бей! - опалила его взглядом.

Удар пришёлся по спине, другой - по голове, третий повис в замахе. Вырванные из рук вожжи полетели на лавку, сбив на пол пустое ведро, громом отозвавшееся в оцепеневшей тишине. Мария опрометью бросилась на улицу, громко хлопнув дверью. Враз сникший и отяжелевший отец, сгорбившись, прошаркал через задний двор за калитку и долго в тот вечер не возвращался домой.

3. «Любимая».

Как долго бы ни тянулись дни войны, пришёл и им конец. Светом победной весны озарились повзрослевшие, возмужавшие, а то и преждевременно состарившиеся лица победителей, помолодели... Возвращалось время строить, любить, рожать детей и мечтать.

На второй послевоенный год встретила Маруся вернувшегося с войны боевого офицера - в ранениях, орденах и медалях и отдала ему своё сердце. «Павлушу я крепко любила, - вспоминала она не раз, добавляя при этом: и он меня тоже сильно жалел».

Непросто складывалась первоначально их семейная жизнь. Единственный сын из четырёх детей, статный и красивый, при наградах, служивший работником одного из Главков, а позднее - директором крупного предприятия в Подмосковье, он был любимцем матери, и она не хотела им делиться ни с кем, ревнуя его к любой женщине.

- Не пара она тебе, Павлуша, - не раз говаривала она ему. - Больно проста, тебе не такую надо. Нет на то моего согласия тебе...

Но боевой офицер, одолевший лютого врага, не взять с ходу эту крепость, не преодолеть преграду в виде материнского запрета, не мог. Он привык верить своему сердцу, которое, как считал, не ошибается никогда.

И мать сдалась. Сыграли свадьбу, одна за другой появились на свет две замечательные девочки. Жить бы да радоваться. Так и было поначалу - лет десять, но потом семейная жизнь дала трещину. Говорят, что, когда дело касается двоих, - счастье ли, горе ли - виноваты оба. Они любили друг друга, как любят одного, богом данного на всю жизнь человека. Она терпела и старалась понимать его слабости: красивый, ещё молодой, высокого ранга и положения - на виду, но... И когда осталась одна, не бросилась искать себе снова мужа - другого, непьющего, заботящегося, любящего. Нет. Она осталась верна первому, тому единственному, ниспосланному свыше, отвергая предложения высокопоставленных и состоятельных «женихов». А может быть, да скорее всего так оно и есть: жила то она всегда не для себя, а для других и ради них: мужа, дочерей, зятьёв, а позднее - и внуков.

После смерти Павла Мария забрала свекровь к себе в город. И так жили они вдвоём, и до последних её дней, до гробовой доски, а дожила старушка до девяноста лет, ухаживала за ней, поменявшись ролями матери и дочери. И никогда не вспомнила ей обидных слов, ничем - ни взглядом, ни намёком, ни словом, ни тем более куском хлеба не попрекнула беспомощную свекровь.

Я не знаю, какой она была в юности - верно, очень красивой, если и в сорок пять, когда впервые её увидел, она очаровала меня мягкой женственной красотой. И что самое удивительное, за последующие тридцать с лишним лет она нисколько не изменилась, не подурнела, разве что стали ещё мягче её черты, более, сообразно возрасту, стало мудрости и печали в глазах, нежели азарта и задора. Да ведь так и должно быть...

Она была яркая женщина, но красота её не бросалась резко в глаза, не кричала вызывающе, а была тихой и спокойной, притушенной ранней усталостью и лёгкой грустью, может больше - печалью, затаившейся в её глазах. Она обладала мягким характером, при этом, не повышая никогда голоса, могла с незаметною твёрдостью добиться той цели, которую себе поставила, и все, на кого распространялось её влияние, беспрекословно подчинялись ей, выполняли с удовольствием её вежливые просьбы.

Она была в меру полновата, но при широкой кости и высокой стати выглядела грациозно и до последних дней своих, несмотря на возраст и болезнь, не позволила себе опуститься, расслабиться как-то. Другими словами - не лишилась выработанной с годами и данной богом и природой женственности и, я бы сказал, некоей величавости и благородства.

И эта её полноватость, скорее всего возрастная, сильнее подчёркивала мягкость её характера. Её овальное лицо, высокий без единой морщинки лоб, гладко зачёсанные назад и схваченные на затылке в комелёк тёмные, как смоль, волосы, большие и такие же тёмные, как болотный омут, глаза, в глубине которых вместе с грустью и печалью поселились тепло и доброта, щечки с милыми ямочками - всё это вызывало ответную тёплую волну нежности со стороны всех её многочисленных собеседников: подруг, родни, коллег по службе, социальных работников, закреплённых за ней ввиду свалившейся на неё в последние годы болезни.

Не нравиться мужчинам такая женщина просто не могла, но оставалась для них неприступной. Представляю, как очаровательна была она в детстве, красива так, как бывает прелестно дитя. Не раз и не два пришлось ей исполнять роль «фрейлины» на сельской свадьбе и во время венчания в церкви нести шлейф подвенечного платья невесты. Быть при счастливом миге для других, - благородно и возвышенно, и это добавляло радости ей, скрашивая её хлопотливые крестьянские будни.

Много лет спустя, на моей свадьбе, она и дядя супруги блестяще сыграют роли жениха и невесты (она - жених, а он - невеста), не дав гостям ни минуты передышки, нам же предоставив это благо в полной мере, поскольку отпущены мы были на первую брачную ночь только в три часа утра второго дня. Спасибо, тебе, тётя Маруся, «фрейлина» наша! Любя других, она сама была любима ими...

4. «Отвергающая».

Время шло, летели годы, лучшие её годы. Ещё сравнительно молода, в силе, она была в почёте и уважении на работе, овладев к тому времени нужными специальностями, в применение которых вкладывала всю душу. Медсестра, воспитатель, нянечка, кастелянша в детском садике, сборщица на заводском конвейере, швея - только часть её талантов, ярко проявившихся, благодаря сильной воле и настойчивости. Она всё умела, многое могла.

Подрастали дочери, по примеру матери целеустремлённо строили своё будущее. Вот уже старшая вышла замуж, обзавелась детьми, пошла по медицинской линии. Младшая закончила институт физкультуры, тренирует гимнасток, растит детей. Поразъехались дочери, разлетелись из родительского гнезда. Остался с бабушкой старший внук, которому она и отдаёт всю любовь. Вот скоро - и он студент, а тут и час пробил Родине долг отдать. По спецнабору проводила она его после первого курса института на армейскую службу, а через два года встретила - возмужавшего и окрепшего. Доучился в институте, а вскоре и женился. Пошли дети - правнуки Марии.

Так получилось, что кроме сельской семилетки учиться Марии больше не пришлось - война не дала, а после жизнь закрутила: работа, семья, дети. Но и тех знаний, полученных в предвоенные годы ей хватило с лихвой, чтобы достойно идти по жизни вровень с окружающими её людьми, ни в чём не уступая им, занимающим высокое положение в обществе, составляя завидную пару мужу, работнику одного из столичных учреждений. А там, где требовалось какой-то жизненный шаг подкрепить знаниями, приходила на помощь житейская мудрость, не по годам рано созревшая в её уме и сердце, свет которой лучился в её тёмных, задумчивых глазах.

В сущности, все перечисленные качества и достоинства: характер, вид, осанка, ум, житейский опыт и мудрость - в совокупности и предопределили её роль и место в нашем окружении как «мирового судьи» - самого справедливого судьи в житейском мире. Иначе как «наш прокурор», мы её в узком кругу родни и не называли, и поэтому со всеми бедами и болями, радостями и печалями, неразрешимыми вопросами шли к ней: выслушает, подумает, посоветует. «Мария рассудит по справедливости»,- звучало, как вердикт: решение окончательное и обжалованию не подлежит.

Она не терпела никаких проявлений невоспитанности и грубости. Самым обличительным её словом, которым она клеймила людские пороки, отвергала любые нарушения норм морали, было «нехорошо».

- Нехороший человек вырастет в их семье, - говорила она про кого-нибудь. - Ещё ребёнок, а у него уже через каждое слово - мат. Чего от него ждать?

«Нехорошо, Серёжа (Володя, Саша или Юра, к примеру), больше так не поступай. Ты - умный человек, на тебя люди смотрят». Её мнением все в родне очень дорожили, и, пользуясь этим, наши жёны взяли за правило, как чего не так, шантажировать тётей Марусей: «Вот тётя Маруся приедет скоро к нам, и я ей всё расскажу, как ты...», - далее следовал перечень обличительных заявлений по поводу издержек семейной жизни, в которых, по мнению жён, виноваты были только мужья.

Младшая её сестра - моя тёща - последние годы жила у нас, благодаря чему, находясь в одном городе, они виделись чаще, чем прежде. Нас всегда удивляло и умиляло то обстоятельство, что тёща, которая моложе Марии всего на пять лет, называла её также, как и мы, племянники, - «тётей Марусей». Она не только сообщала нам, когда мы вечером возвращались с работы: «Звонила тётя Маруся, приглашала в гости», но и когда участвовала в наших застольях, обращалась к ней так же, как и мы: «Тётя Маруся, вот скажи мне по правде...»

5. «Печальная».

В последние годы жизни хвори и болячки всё больше обременяли её. Всё реже мы встречались у нас, ей было тяжело добираться на конец города. И чаще, чем прежде, мы собирались у неё дома, а то и у больничной койки. Она давно уже не работала, жила одна. Её почти каждый день навещал внук, соседка по площадке - такая же одинокая и прихварывающая женщина. С болезнями и одиночеством убывало радости, добавлялось печали. Но она виду не показывала и продолжала храбриться. Её радость вспыхивала, когда на пороге квартиры появлялся кто-либо из родни, а также когда она находила в почтовом ящике голубенький конвертик от одной из дочерей.

- Вот, Людочка, миленькая, - взволнованно говорила она в телефонную трубку моей жене, - письмо от Лиды получила. Живут хорошо, не болеют, дети учатся. Лидочку наградил президент орденом за подготовку олимпийской чемпионки...»

Теперь я знаю, были у неё и другие вести из Белоруссии или с Кубани, только не хотела она обременять ими близких людей, потому что любила их и берегла. Жалела...

В последний год, на Пасху, послала меня жена проведать тётю Марусю и отвезти ей пасхального кулича и крашеных яиц. Дверь мне открыла она сама, правда, ждать мне пришлось дольше обычного. Начав, как всегда, оптимистично справляться о её здоровье и высказывать свои новости, я осёкся, заметив резкое изменение в её внешнем и внутреннем облике. Она уже была больна так, что, вопреки себе, своим принципам, не смогла изобразить даже подобия если не радости, то хотя бы интереса в глазах... Безразлично как-то выслушав меня минуты две-три, она вымученно произнесла: «Прости, Юра, миленький, мне что-то тяжело. Я пойду лягу...». Я оставил гостинцы и, попрощавшись, потихоньку вышел.

Вот тогда она, как птица с перебитым крылом, и потянула к последнему берегу, стараясь долететь, не рухнуть раньше времени в ледяную вечную пучину...

И всё же немного раньше случилось в её жизни светлое пятно - одно из последних счастливых мгновений уходящей жизни. И связано это было, как ни парадоксально звучит, с её болезнью. Пошаливало (мягко сказано, так же, как и «беспокоило») сердце. Она страдала давно от этой болезни, хотя умерла совсем от другой. Есть какая-то, доселе не разгаданная, тайна в том, что болезнями сердца страдают в большинстве своём люди доброй души и открытого (какой-то каламбур получается) сердца. Понятно, что, переживая за других, деля с ними их заботы и боли, беря часть их воза на себя, отрывая, если хотите, от своего сердца частицу и отдавая её ближнему, святые эти люди подсаживают своё сердце, надрывают его. Непонятно только, почему добро для других компенсируется подвижникам не вечным здоровьем, а хворями и скорбями. Где справедливость?

Так вот, случилось так, что одновременно и у Марии, и у младшей из сестёр, кстати, такой же бессребреницы и праведницы, случился очередной (какой уж по счёту!) микроинфаркт. И вышло так, что встретились сёстры и «товарищи по несчастью» не только в одной больнице нашего крупного города, но и в одной двухместной палате. Это уж, честно сказать, мы постарались.

Вот и наговорились они - дни и ночи напролёт, и навспоминались, ухаживая друг за дружкой, держа «марку» одна перед другой. Ох, и весело же у них временами было! Как будто, определив им жизненные пути, проведя тропою нужды и лишений, господь смилостивился, дав им пожить до преклонных годов, и в конце пути предоставил «отдушину» - побыть вместе, ещё раз рядом, в последний раз на земле вернуться в неповторимый миг военной молодости и сиротливого неброского счастья...

Как бывают хороши неяркой красотой последние погожие дни осени перед снегом, так и те их совместные дни словно осветило тусклое осеннее солнце.

Я заканчиваю повествование о русской женщине-праведнице - одной из четырёх сестёр, трём из которых бог дал прожить трудную, но счастливую жизнь. Счастливее тем, чем труднее она была, потому что в этих подвижнических трудах они в полной мере реализовали себя в сотворении добра и радости для других. Вечная им светлая память...

И никогда их могилы не будут преданы забвению, потому что своим служением осветили они путь и дали жизнь многим и очень многим людям.

Маша, Маруся, Мария... В жизни своей, в периоды взлётов и неудач, радостей и печалей она проявляла одновременно в разной степени все те пять состояний души, заложенных в её имени. Она на протяжении всей жизни была как горькой, так и любимой, упрямой и отвергающей, также и печальной одновременно...

У Владимира Солоухина в его лирической повести «Владимирские просёлки» есть такие слова: «...В тихую минуту в занерльских далях заиграл рожок. Казалось, он поёт совсем близко за холмом. Нужно только перебежать реку и взобраться на холм, как тотчас увидишь, кто играет. А пел рожок переливчатую песню «В саду ягода-малина». ...Через четверть часа с пригорка открылась картина: по сумеречному полю идёт человек в брезентовом плаще и брезентовой фуражке. Идёт он тихо, не оглядываясь, а за ним, рассыпавшись по полю, так же тихо движется стадо...».

Писатель умолчал о том или просто не ведал, что в теплые августовские вечера, когда герою его повести Василию Ивановичу Шолохову становилось грустно, его рожок выводил другую ­-­ печальную мелодию о нелегкой крестьянской доле. И думал он в тот миг о сёстрах-труженицах, две из которых родили ему девять детей, а третья спасла их от голода в холодную военную зиму, сбросив в коридоре мешок пшеницы. А сам он спас четвертую, ещё девчонку в то время, когда в голодные послевоенные годы отправлялась она в город в ФЗУ от них каждый раз с полным мешочком провианта ­ ­- на целую неделю, до следующего выходного дня...


Юрий ПАВЛОВ, г.Владимир

Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите "Ctrl+Enter".
Подписывайте на телеграмм-канал Русская народная линия
РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям.
Комментарии
Оставлять комментарии незарегистрированным пользователям запрещено,
или зарегистрируйтесь, чтобы продолжить

Сообщение для редакции

Фрагмент статьи, содержащий ошибку:

Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta

Полный список организаций, запрещенных на территории РФ, см. по ссылкам:
http://nac.gov.ru/terroristicheskie-i-ekstremistskie-organizacii-i-materialy.html

Иностранные агенты: «Голос Америки»; «Idel.Реалии»; «Кавказ.Реалии»; «Крым.Реалии»; «Телеканал Настоящее Время»; Татаро-башкирская служба Радио Свобода (Azatliq Radiosi); Радио Свободная Европа/Радио Свобода (PCE/PC); «Сибирь.Реалии»; «Фактограф»; «Север.Реалии»; Общество с ограниченной ответственностью «Радио Свободная Европа/Радио Свобода»; Чешское информационное агентство «MEDIUM-ORIENT»; Пономарев Лев Александрович; Савицкая Людмила Алексеевна; Маркелов Сергей Евгеньевич; Камалягин Денис Николаевич; Апахончич Дарья Александровна; Понасенков Евгений Николаевич; Альбац; «Центр по работе с проблемой насилия "Насилию.нет"»; межрегиональная общественная организация реализации социально-просветительских инициатив и образовательных проектов «Открытый Петербург»; Санкт-Петербургский благотворительный фонд «Гуманитарное действие»; Мирон Федоров; (Oxxxymiron); активистка Ирина Сторожева; правозащитник Алена Попова; Социально-ориентированная автономная некоммерческая организация содействия профилактике и охране здоровья граждан «Феникс плюс»; автономная некоммерческая организация социально-правовых услуг «Акцент»; некоммерческая организация «Фонд борьбы с коррупцией»; программно-целевой Благотворительный Фонд «СВЕЧА»; Красноярская региональная общественная организация «Мы против СПИДа»; некоммерческая организация «Фонд защиты прав граждан»; интернет-издание «Медуза»; «Аналитический центр Юрия Левады» (Левада-центр); ООО «Альтаир 2021»; ООО «Вега 2021»; ООО «Главный редактор 2021»; ООО «Ромашки монолит»; M.News World — общественно-политическое медиа;Bellingcat — авторы многих расследований на основе открытых данных, в том числе про участие России в войне на Украине; МЕМО — юридическое лицо главреда издания «Кавказский узел», которое пишет в том числе о Чечне; Артемий Троицкий; Артур Смолянинов; Сергей Кирсанов; Анатолий Фурсов; Сергей Ухов; Александр Шелест; ООО "ТЕНЕС"; Гырдымова Елизавета (певица Монеточка); Осечкин Владимир Валерьевич (Гулагу.нет); Устимов Антон Михайлович; Яганов Ибрагим Хасанбиевич; Харченко Вадим Михайлович; Беседина Дарья Станиславовна; Проект «T9 NSK»; Илья Прусикин (Little Big); Дарья Серенко (фемактивистка); Фидель Агумава; Эрдни Омбадыков (официальный представитель Далай-ламы XIV в России); Рафис Кашапов; ООО "Философия ненасилия"; Фонд развития цифровых прав; Блогер Николай Соболев; Ведущий Александр Макашенц; Писатель Елена Прокашева; Екатерина Дудко; Политолог Павел Мезерин; Рамазанова Земфира Талгатовна (певица Земфира); Гудков Дмитрий Геннадьевич; Галлямов Аббас Радикович; Намазбаева Татьяна Валерьевна; Асланян Сергей Степанович; Шпилькин Сергей Александрович; Казанцева Александра Николаевна; Ривина Анна Валерьевна

Списки организаций и лиц, признанных в России иностранными агентами, см. по ссылкам:
https://minjust.gov.ru/uploaded/files/reestr-inostrannyih-agentov-10022023.pdf

Юрий Павлов
Поэт чести, совести и долга
Краткий обзор творческого пути Григория Латышева (1937 – 2008)
14.04.2022
Бесланская осень
Цикл стихов
31.08.2021
Все статьи Юрий Павлов
Последние комментарии
«Такого маршала я не знаю!»
Новый комментарий от Р.Б.Павел
28.03.2024 18:10
«Не плачь, палач», или Ритуальный сатанизм
Новый комментарий от Валерий
28.03.2024 16:24
В чём смысл этой бойни?
Новый комментарий от АБС
28.03.2024 16:13
Нож в спину воюющей России
Новый комментарий от учитель
28.03.2024 15:51
К 25-летию смерти Ф. Чуева
Новый комментарий от Владимир Николаев
28.03.2024 15:44
«Уйти от этих вопросов не получится»
Новый комментарий от Александр Уфаев
28.03.2024 15:40