Распространение герметических учений среди политической и церковной элиты византийского общества VII-XIV вв.

Проблемы постижения и отображения символа, образа, изображения, иконы занимали главное место в богословской мысли христианского византийского социума на протяжении всей истории этой уникальной цивилизации, особенно в эпоху иконоборческих споров VIII-IX вв. В истории христианской культуры столь глубокая, всеобъемлющая разработка этих проблем - явление уникальное и беспрецедентное. С XI столетия эта теория вошла в самую суть восточно-православного богословия и всего византийского миропонимания. Именно под ее влиянием были сформированы каноны всех видов византийского и восточно-православного искусства и культуры, начиная с общего богослужебного канона, который включал в себя все виды искусства. Отцы VIII-IX вв. поставили и успешно решили многие из тех проблем, которые до сих пор являются актуальными в современном искусствознании, эстетике и герменевтике [1, 425-426]. Согласно единому мнению представителей патристики, высшее знание открывается человеку не в понятиях, но в образах и символах, а понятийному мышлению доступна лишь очень ограниченная сфера знания.Св. Иоанн Дамаскин отмечал: «Всякий образ есть выявление и показание скрытого» [1, 405]. Другими словами, образ есть важное средство познания человеком Бога и мира, поскольку познавательные способности человеческой души существенно ограничены его материальной природой. Это вполне согласно святоотеческой богословской традиции ставившей под сомнение эффективность дискурсивных путей познания. Так, некоторые образы относятся к христианской онтологии, восходя к достаточно подробно разработанным теориям образной структуры универсума Филона, Климента Александрийского и Дионисия Ареопагита, другие же имеют прямое отношение к гносеологии, поскольку с их помощью осуществляется постижение (познание) мира и его первопричины - Творца. Остальные образы создаются непосредственно людьми для получения, сохранения и передачи знаний о первообразах.

Однако, на протяжении всей истории христианской Церкви мы постоянно встречаем более или менее многочисленные группы людей, которые стремятся создавать собственные тайные (эзотерические) учения, в которых понимание и толкование христианских истин отличается в той или иной степени от общецерковного. Известный историк христианской церкви профессор Е.И. Смирнов отмечал: «В появлении еретиков, искажавших божественное неизменяемое учение христианской церкви, есть некоторого рода последовательность и система, именно нисхождение от общего к частному» [1.С. 97]. Несмотря на то, что различные еретические и герметические учения неоднократно осуждались на церковных соборах, а христиане, исповедующие эти учения отлучались от церковного общения, сами герметические сообщества продолжали свою деятельность. Они применяли довольно сложные методы конспирации, превращаясь, в своего рода, тайные организации. Существование их в таком состоянии продолжалось подчас столетиями, а некоторые сообщества продолжают существовать и сегодня (например, современные «коллегии друидов», «церковь катаров» и другие). Соответственно свои взгляды и идеи эти сообщества вынуждены были скрывать от посторонних, создавая с этой целью тайные т.н. «эзотерические» знания, зашифрованные в определенных символах и аллегориях и доступные лишь «посвященным», - т.е. тем, кто прошел определенную проверку на благонадежность данной организации («церкви», «братству», «коллегии», «общине» и пр.).

С момента своего возникновения именно Александрия была центром языческой культуры древнего мира, поэтому именно здесь первоначально произошла попытка христианизации эллинской мудрости. Здесь же предстояло родиться христианскому богословию (для борьбы с этим синкретизмом). Заслуга александрийцев в развитии церковного богословия неоспорима, однако именно благодаря Зосиме из Панополиса и александрийским неоплатоникам-герметистам трактаты по алхимии, магии, астрологии и пр. «таинственным» наукам распространились по всему христианскому Востоку. Так в VII веке мы находим герметические трактаты некоего Стефана, в которых монотонно описываются теоретические и туманные наставления по алхимии. И этому не смогли помешать полчища последователей новой религии - Ислама, которые буквально затопили христианский Восток. В 633 г. арабы вторглись в Сирию, затем в Ирак и Персию. Египет пал под их натиском в 643 г., далее последовала оставшаяся часть Северной Африки и Испания, но греческая философия и герметические премудрости нашли новых восторженных последователей среди суровых сторонников ислама. Именно благодаря арабам многие герметические тексты были переведены на арабский язык, став достоянием всего исламского, а затем и христианского мира.

В Багдаде, столице династии Аббасидов, во второй половине VIII века жил и трудился основоположник арабской алхимии Абу Муса ибн Гайян, бывший придворным лекарем халифов. В Европе он стал известен под именем Гебер. Именно труды Гебера положили начало «золотому веку» арабо-христианского герметизма (в частности алхимии), подарившие миру новые термины: alcohol - алкоголь, alkali - щелочь, alembic - перегонный куб (аппарат для дистилляции), aliksir - эликсир (elixir - в европейской транскрипции). Вообще сама концепция вещества способного ускорить «созревание» несовершенной материи в золото, названного элексиром, пришла в арабский мир из Индии и Китая. Однако именно арабские герметисты переработав ее дали ей новое оформление - поиски «элексира жизни». На этом поприще особо прославился Абу Бакр Мухаммед ибн Закария ар-Рази из городка Райи (род. 825 г.), который в своем трактате «Книга сокровенных тайн» подробно описывает устройство алхимической лаборатории, многочисленные методы, используемые в алхимии (прокаливание, возгонка, дистилляция, коагуляция). Важнейшим вкладом ар-Рази стало обоснование алхимической триады - ртуть, сера и соль, которая затем переживет века, поскольку в своем трактате он цитирует непререкаемые в те времена авторитеты: Платона, Аристотеля, Гермеса Трисмегиста, Гиппократа, Галлена и Гебера. Еще одним великим герметистом, оказавшим огромное влияние на Средневековую Европу являлся «арабский Аристотель» - Абу Али аль-Хусейн ибн Аллах ибн Сина, известный в Европе, как Авиценна (981-1037). Таким образом, арабская культура VIII-ХIV веков стала важнейшим звеном в сохранении и распространении герметических знаний и традиций от эллинистической и христианской Александрии и Антиохии в Средневековую Европу.

Справедливости ради стоит заметить, что, несмотря на широкое распространение алхимии и в Европе и в Византийской империи и почти повсеместный интерес, проявляемый к этой таинственной науке, увлечение ею было не безопасно. Так, например, Константинопольскому Патриарху Михаилу Керуларию (1043-1058) было наряду с другими обвинениями предъявлено и обвинение в приверженности к алхимии и волшебству. Причем в обвинительной речи, составленной Михаилом Пселлом, занятие алхимией объявлялось делом преступным, хотя сам «обвинитель» - М.Пселл в ранние годы своей жизни был увлечен этой наукой настолько серьезно, что оставил после себя внушительный трактат по алхимии: «О том, как делать золото» (который был посвящен не кому иному, как «обвиняемому» им Патриарху Михаилу Керуларию) [2. С. 334]. Роль писателя и философа Михаила Пселла (воскресившего в ХI веке интерес к забытому неоплатонизму) в распространении герметических текстов была весьма важной. Именно ему мы обязаны сохранившимся до наших времен наиболее полным текстам т.н. «герметического корпуса». В дальнейшем, один из последователей Пселла - Георгий Гемист Плетон перенес свое увлечение герметическими знаниями в Италию, где тексты корпуса были переведены на латынь главой неоплатонической Флорентийской академии Марсилио Фиччино в 1463 году [3. С. 130]. Именно Флорентийская академия оказала огромное влияние на мировоззрение гуманистов (особенно в области их мистической натурфилософии и т.н. «натуральной магии»).

К сожалению, повальное увлечение герметизмом не миновало и молодое Московское государство. Если внимательно осмотреть массивные золоченые ворота Успенского собора Московского Кремля (сооруженного Аристотелем Фиораванте в ХV в.) то в нижней части их можно найти изображение «еллинского философа Ермия (Гермеса)». Этого самого Ермия (Гермеса) просвещенные русские книжники величали так: «...бе муж хитр и уму учен, иже изобрете руду златую првие и ковати злато» [4. С. 5]. На вратах этого православного храма имеются и другие герметические символы: например, «еллинский философ» Платон и Аполлон стоят над гробом и мертвым телом, а Бог-Отец взирает на них сверху. В верхней стороне изображено солнце с человеческим лицом и лучами, исходящими из его рта. Надпись, оставленная неизвестным мастером, гласит: «Аполлон не бог, но жрец...». Причем, философ Платон изображен дважды - мертвым, лежащим в гробу и живым, стоящим у гроба. Мертвый и живой философ в одном лице наглядно выражают идею Воскрешения. Этот символ часто встречается на иллюстрациях к алхимическим трактатам, которые изображают одну из стадий Великого Делания, поскольку согласно герметическому учению, каждому металлу соответствует небесное светило. Солнце и его бог - Аполлон являются символами золота. Как известно секрет технологии т. н. «огненного золочения» пришел на Русь из Византии. Суть его состоит в следующем: деревянную основу ворот обивали медными пластинами, покрывали черным лаком, а затем наносили рисунок, который после специальной проработки заполняли амальгамой золота. При нагревании происходил процесс восстановления золота и возникшее изображение становилось изысканным по цветовой гамме и отличалось долговечностью. В этом процессе золото воссоздавалось из вещества непохожего на него, видимо это и послужило основой аллегорического изображения тайного метода [4. С.6].

Итак, мы видим, что герметические знания (в частности алхимия) попав на христианскую почву прижились и дали многочисленные плоды и последователи Гермеса-Трисмегиста преумножались, как среди духовенства, так и среди монашества. Попытки получения золота и «эликсира жизни» с помощью алхимии не представлялись чем-то недозволенным для теологов. Фома Аквинский (ученик Альберта Великого) крупнейший авторитет средневековья, придерживался мнения, что следует считать приемлемым золото полученное алхимиками искусственным путем (Фома Аквинский. Сумма теологии. 11. Вопрос LXXUII. Статья 2.). И в таком свете алхимик не воспринимался как еретик, напротив он видится благочестивым, глубоко верующим христианином, который предается усердным молитвам и духовным подвигам. Именно поэтому почти все адепты алхимии в своих трудах проводили аналогии между Страстями Христовыми и «этапами Великого делания» (последовательные трансформации «философского камня»). Так это описывает латинская поэма монаха Петра Бона из Феррары ХIV века «Margarita preciosa» («Драгоценный перл»). Со временем интерес к деятельности алхимиков-герметистов возрос настолько, что с ХIV века (после падения Константинополя в эпоху Ренессанса) герметическая натурфилософия положила начало «золотому веку алхимии» длившемуся вплоть до середины ХVIII столетия.

В рамках нашего исследования необходимо несколько подробнее рассмотреть еще одно из направлений герметического учения, оказавшее немаловажное влияние на духовную и материальную культуру византийского социума, а именно - астрологию. Современная историческая наука относит зарождение первичных астрологических построений «семи-планетной системы» и ее коррелята, известного ныне как «Зодиак», приблизительно к ХII в. до н.э. и приписывает ее создание халдеям, народности обитавшей в долине реки Евфрат. Халдейская (шумерско-вавилонская) астрология в этот период еще не представляла собой «науки», а была лишь магической практикой в руках жречества. Попав в Элладу и подвергшись теоретической обработке со стороны греческих мыслителей, творчески обогативших ее математическим аппаратом «Пифагорейского сообщества», элементами мистической философии Эмпедокла (мага-философа V в. до н.э., с его теорией «симпатии - антипатии» и «теорией излияний»), а также под влиянием философии Платона (с его «демиургом» и «миром божественных идей»), астрология приобрела наукообразный вид притягательный для восприятия интеллектуалов [7.С. 658]. К началу III в. до н.э., благодаря победам Александра Македонского пали преграды между Элладой и Востоком и произошло интенсивное взаимное проникновение культур, породившее такое явление, как эллинизм. Приблизительно в это же время на греческом языке появляется объемное сочинение вавилонского жреца Бероса, посвященное истории Вавилона и прочих государств Междуречья. К сожалению, до нас это сочинение не дошло и современная историческая наука имеет о нем весьма смутное представление, однако достоверно известно то, что астрологические представления, наблюдения и приметы занимали в сочинении Бероса не последнее место. Для нас интерес представляет тот факт, что вся эта «халдейская премудрость» выдавалась Беросом, как опыт накопленный Вавилонской цивилизацией за 490 000 летнюю историю?! Конечно по своему «научному» содержанию халдейская астрология не могла особо поразить эллинов, которые к тому времени, путем применения математического аппарата уже сумели поставить свою астрономию на почтенный уровень. Греков поразила головокружительная древность в 490 000 лет, по сравнению с которой даже египтяне (с давностью в 40-50 000 лет, согласно трактатам Манефона), казались просто мальчишками [3. С. 216]. Эти головокружительные «откровения» Бероса поразили весь тогдашний интеллектуальный греческий мир так, что сам Берос получил приглашение поселиться на греческом о. Кос (одном из ведущих центров эллинской культуры), где располагалась старинная школа врачей асклепиадов. Поселившись на этом острове вавилонский жрец эллинизировался и нашел многочисленных и благодарных слушателей для своих лекций. Именно на о. Кос и произошло соединение восточной мистики с греческой философией, плодом которой и стала «научная» греческая астрология. Здесь же на острове Кос, группа греческих философов, взявших на вооружение оккультно-мистические фантазии Востока, присвоила себе наименование - халдеи (chaldaei), в качестве самоидентификации. Эти греческие астрологи - халдеи, начиная с III в. до н.э. и до недавнего времени так долго вводили в заблуждение своим наименованием и древних и позднейших исследователей данной проблемы [3. C. 217].

Не все и не сразу поверили в возможности астрологии, многие школы философов откровенно высмеивали новое увлечение, однако с течением времени благодаря усилиям школы стоиков (где было особенно много адептов астрологии) эта «наука» стала весьма популярна. Стоицизм (от греч. Stoa Poikile - «пестрый портик» в г. Афины), как философская школа, основана торговцем-семитом Зеноном из Китиона на о. Кипр. Посвятив всю свою жизнь философии Зенон нашел огромное число последователей в Афинах, где после его смерти афинский демос почтил его золотой короной. Школа, которую основал Зенон и главой которой он был с 322 г. до н.э. по 264 г. до н.э. после его смерти перешла в руки Клеанфа из Асса (до 232 г. до н.э.), а затем Хрисиппа из Сол (до 204 г. до н.э.). Зенон, Клеанф и Хрисипп со своими учениками привели свою философию в систему, которую в науке принято называть «Древней Стоей». Стоицизм этого периода опирался на широкое видение мира, в котором ведущее место занимала логика и натурфилософия (физика). Великолепный порядок мира доказывает, учили стоики, что он управляется разумом («нус» - ум, разумная часть души) и этот разум имманентен миру, он растворен в материи и он есть огонь одухотворяющий и утверждающий. В чистом виде он существует в сфере, ограничивающей космос, истекая оттуда он приводит в действие иерархию богов, которые и были заимствованы с Востока. В практическом смысле, главное в учении стоиков заключалось в познании «того, что зависит от нас» и «того, что от нас не зависит» [8. С. 114]. Как справедливо писал историк Е.Брейс: «Бог стоиков не олимпиец и не Дионис. Этот бог живет вместе с людьми и с разумным существом. Его могущество проникает повсюду, и ни одна деталь, как бы мала оно не была, не ускользает от его провидения... И именно в этом семитская идея всемогущего бога, управляющего судьбами людей и вещей, сильно отличается от эллинистической концепции» [8. С.115]. Интересным является тот факт, что многие представители стоической Школы были уроженцы Малой Азии или древних семитских стран: Диоген из Селевкии-на-Тигре (прозванный Диогеном Вавилонским), Апполодор из Селевкии и др. Построив таким образом свою метафизику и добрую часть этики на догмате существования божества с его попечением о мире и человеке (в противоположность рационализму, скептицизму и индифферентизму других философских учений), стоики жаждали найти тот инструмент с помощью которого можно было доказать это. И таким инструментом явилась астрология. И вот в период т.н. Средней Стои (втор. пол. II - нач. I вв. до н.э.) во главе школы становится человек оказавший астрологии неоценимую услугу, введя ее как «науку» в широкий оборот эллинизированного мира. Это был философ Посидоний из Апамеи-на-Оронте (135-51 гг. до н.э.), он был учеником Панетия с о. Родос (180-110 гг. до н.э.), главы школы стоиков. Авторитет Посидония в эллинистическом мире был чрезвычайно высок. Он первый объяснил природу приливов и отливов, сконструировал планетарий, которым восхищался Цицерон. Был очень способным математиком и геометром, а как историк продолжил повествование Полибия от 145 г. до н.э. и довел его до 80 г. до н.э. Будучи отправленным в Рим в качестве посла, Посидоний сблизился там с Гнеем Помпеем, а также стал учителем знаменитого Цицерона. Таким образом благодаря авторитету и обаянию Посидония стоицизм (а с ним и «халдейская» астрология) закрепились в римской интеллектуальной среде. Посидоний страстно доказывал актуальность астрологии, видя в Эмпедокловых «симпаниях» и «антипатиях» влияние звезд на приливы и отливы, на пророчества касающиеся жизни народов и отдельных людей.

Если от эпохи Диадохов до Посидония астрология находилась в стадии становления, то благодаря авторитету последнего астрология стала своего рода научной парадигмой тогдашнего мира. «Выйдя из рук Посидония, - писал Буше-Леклерк, - астрология была уже не только методом ведовства: это была общая теория природных сил, равная по своей приспособляемости новооткрытой теории одушевленных элементов брожения, но еще превосходившая ее своей универсальностью» [8. С.115]. Понятное дело, что такая теория да еще подкрепленная таким авторитетом, как Посидоний, не могла не привлечь жителей Римского государства для которых магия и ведовство были отнюдь не пустые слова. Достаточно вспомнить значение «ауспиций» без которых не совершался ни один важный государственный акт, «этрусских гаданий» по внутренностям жертвенных животных, к которому государство обращалось в исключительных случаях (а частные лица сплошь и рядом) и, наконец, «Сивиллина книга» (Книга судеб Римского народа) о которой мы упоминали выше. Все это было готово воспринять «научную» систему предсказаний, основанную на детально разработанных методах астрономических наблюдений и математических вычислений да еще покрытых сверху авторитетом греческой философии. Не случайно именно в это время появляется первый римский астролог - литератор Нигидий Фигул, автор весьма остроумной апологии новой науки и этрусский астролог Таруций, который составил генитуру города Рима [3. C. 236]. Популярность «халдейской» астрологии возбудила в свою очередь ревность египетских оккультистов и навела их на мысль создать более конкурентоспособную (упрощенную) систему вычислений. И вот в течении I в. до н.э. появляется «где-то обнаруженная» объемистая книга древнего египетского царя Нехепсона и его придворного прорицателя-астролога Петосириса жившего предположительно в VII в. до н.э. И хотя возраст этой книги был ничтожен по сравнению с мифическими 490 000 лет халдейской «истории», но зато египетская Исида была в Риме гораздо популярнее вавилонского Мардука. Так астрология стала опираться еще и на египетскую «мудрость», а «Книга Петосириса» положила начало астрологической медицине. И вот уже Цицерон ставит халдеев и египтян рядом, как представителей астрологической премудрости. Со времени правления императора Октавиана Августа астрология получает официальную санкцию и начинает претендовать на роль центральной умственной силы в Римском государстве.

И хотя порой неудачных «предсказателей» казнили, однако в целом астрология прочно вошла в повседневную жизнь Рима и провинций. До нашего времени дошло довольно значительное количество трактатов по астрологии, например Фирмика «Матерна» - подробное руководство по астрологии времен правления императора Константина Великого. Однако вершиной победы астрологии, стало обращение к ней самого величайшего астронома античности - Клавдия Птоломея. Именно его знаменитое Космографическое четверокнижие (Tetrbiblos), авторитет которого был неоспорим вплоть до Нового времени, содержит целых два сочинения полностью посвященных астрологии. Причем, обработка астрологии Птоломеем придала ей полное подобие настоящей научной системы и сделало ее популярной среди научных кругов.

Остается выяснить главный вопрос: каким образом смесь халдейской, египетской и эллинской оккультной «премудрости» приобрела благорасположение Христианской церкви, столь нетерпимо относившейся к язычеству? И как «теория генитуры», основанная на абсолютном предопределении могла сочетаться со свободной волей человека и постоянным вмешательством Промысла Божьего в состояние дел на Земле? Здесь на помощь астрологии пришел неоплатонизм, который в лице своего корифея - Плотина отвел звездам в своей философской системе - роль лишь «возвестителей» судьбы, а отнюдь не ее «созидателей». В своих «Эннеадах» Плотин, в частности, писал: «... движение звезд предвещает (semainei) судьбу каждого, но не создает (poiei) ее, как неправильно понимает толпа» (Эннеады, 2, 3). И хотя астрологов это не совсем устраивало, однако они вынуждены были смириться, поскольку авторитет Плотина оказал им неоценимую услугу. В такой теологически «безобидной» формулировке, какую дал Плотин, астрология могла ужиться с любой монотеистической религией.

А главное с набиравшим все большую силу христианством. Как известно, предвозвестителем Рождества Христова явилась Новая звезда и первыми кто пришел поклониться Спасителю были мудрецы («волхвы» - церковнослав., magi - лат. или «халдеи», как утверждали астрологи) и христиане с ними согласились. А если халдеи - первые и единственные, кто уразумел волю Божию, то это ли не доказательство того, что их метод толкования звезд верен? И хотя Апологеты Церкви Тертуллиан и Игнатий Богоносец учили о том, что астрология имела смысл в «царстве дьявола» (т.е. в языческом мире), а в купели крещения христианин смывает с себя влияние звезд, однако таким образом получалось фактическое признание влияния астрологии на нехристианский мир. «Магия и астрология пришли к нам с Востока... Магия терпима была только до появления Евангелия, с тем чтобы со временем Рождества Христова никто уже не дерзал исчислять дни человеческие по течению звезд... Так, со времени появления Евангелия всякого рода «офисты», астрологи, чародеи, маги, волхвователи должны неминуемо быть наказаны», - пишет Тертуллиан в свои « Апологиях» [9. С. 168]. И Св. Ириней и Тертуллиан писали свои сочинения в ранний период христианства, когда оппозиционные настроения против всякого уклада языческого общества преобладали в среде последователей Христа. С другой стороны, и «приручение» астрологии неоплатонизмом еще не состоялось, поскольку Плотин жил и творил позже них. Тем более, что сам Тертуллиан вскоре примкнул к раскольническому течению христиан-монтанистов (возникшему во второй половине II в. н.э.) и даже облек это учение в строгую систему, отчего авторитет его среди сторонников ортодоксии несколько померк. Лазейку для примирения астрологии с христианством приоткрыли учителя знаменитого Александрийского огласительного училища: Пантен, Тит Флавий Климент (св. Климент Александрийский) и великий Ориген. Пантен, будучи до крещения философом-стоиком, несомненно прекрасно разбирался в греческой астрологии и после принятия крещения посвятил свою жизнь распространению христианства среди греко-римского мира. И хотя труды его не сохранились до нашего времени, но его влияние на своего ученика св. Климента Александрийского было велико. В своих трудах св. Климент стремился облечь христианство в форму тогдашней научной мысли, для чего считал необходимым занятия философией (вопреки мнению ряда Отцов и Учителей Церкви). Св. Климент находил в языческой философии проблески истинного знания (как некогда Филон Александрийский), особенно в области философии Платона. В своем основном сочинении «Строматы» св. Климентом была впервые предпринята попытка согласовать веру и науку при помощи философской методологии и категорий не отступая от христианской ортодоксии, поскольку св. Климент находясь под влиянием начал Филоновского неоплатонизма увлекался аллегорическим толкованием Священного Писания.

Однако главная заслуга в снятии категорических запретов на занятия астрологией принадлежит ученику и преемнику св. Климента на должности руководителя Александрийского огласительного училища Оригену «рожденный Оросом» (егип. бог Horos, род. ок. 485 - 254 гг.). Считая для христиан необходимым и полезным принятие от язычников научно-философской формы, в которую можно облечь христианское вероучение, Ориген изучал философию у известного неоплатоника Аммония Сакка. Для успешного ведения диспутов с философами-язычниками Ориген также самостоятельно изучил все известные тогда философские системы и слава его стала настолько велика, что слушать его и дискутировать с ним приходили многие философы и последователи различных религиозных учений. Обладая всесторонней образованностью Ориген заложил основы всей последующей системы богословского образования. Ему приписывается около 6000 сочинений по всем разделам христианской богословской мысли, за что еще при жизни он получил почетное прозвище «адамантовый». Однако в ряде своих трудов - «Строматы», «О началах» и «Комментария на книгу Бытия» - Ориген часто высказывал собственные произвольные мысли, которые в дальнейшем послужили поводом к развитию разнообразных еретических учений. Таковыми, например, были его мнения о предсуществовании человеческих душ прежде творения нашего тварного мира, мнения о падении этих душ в одно время, о существовании многих миров прежде творения нашего мира, мысли о всеобщем прощении грешников и демонов в конце времен и пр.

К сожалению рамки нашего исследования не позволяют подробнее остановиться на изучении наследия этого великого мыслителя и богослова. Для нашего исследования главное то, что когда Ориген в своих комментариях на Книгу Бытия доказывает невозможность звезд быть созидательницами человеческой судьбы (poietikoi), а отводит им лишь роль - предвозвестительниц судеб (semantikoi), он просто повторяет идеи неоплатоника - Плотина применительно к христианскому учению о Божьем Промысле [3. С. 274]. И далее, когда он утверждает факт недоступности людям точного (akribos) знания небесной грамоты, которая открыта лишь духам высшего разряда Небесной иерархии, то невольно подсказывает астрологам прекрасный аргумент в пользу своей науки. Да! Полная «акрибия» невозможна, говорили астрологи, но приблизительно мы можем предсказать благоприятные или неблагоприятные события исходя из расположения светил. В своих «Комментариях на Книгу Бытия» Ориген вольно или невольно дает астрологии мощную и авторитетную аргументацию в ее защиту. Разве псалмопевец Царь Давид мог бы приглашать Солнце и Луну славить Господа, если бы они были бездушными телами?! И разве способность небесных светил грешить, и значит действовать произвольно не засвидетельствована словами праведного Иова, говорящего о том, что даже звезды нечисты пред обликом Господним?! Такие вот частные мнения великого Оригена были весьма кстати сторонникам астрологии и благодаря им эта халдейская «премудрость» быстро приспосабливается к христианской терминологии и прочно занимает свою нишу. И в дальнейшем мы начинаем встречать епископов и монахов извлекающих из Священного Писания путем рискованных интерпретаций подтверждение гороскопической «теории жилищ», а сами планеты гороскопов смешиваются с ангелами-хранителями.

С астрологией боролись многие Отцы Церкви и во времена Оригена: св. Ефрем и позже бл. Августин, но обаяние личности великого «Адаманта» и его влияние на развитие богословской систематики было огромно во всем христианском мире. И даже осуждение т. н. «оригенизма» на Соборе в 339 г. не смогло остановить процесс проникновения астрологии в христианское миросозерцание. Особую роль в этом суждено было сыграть Восточно-римской (Византийской) империи, где отношение к халдейской науке было достаточно своеобразным на протяжении IV-ХIV в.в. С одной стороны, официальная церковная позиция была враждебна, поскольку астрологические прогнозы ставили поступки людей в зависимость от положения и движения небесных светил, что в корне противоречило христианскому вероучению о свободе воли, о самоопределении души и о воздаянии за добродетели и пороки после смерти [2. С. 412]. С другой стороны, отношение к астрологии Византийских императоров и интеллектуалов было весьма благосклонным. При дворе астрологи были необходимыми лицами к которым частенько обращались во всехважнейших случаях. Так известно, что Михаил V Калафат обращался к астрологам по поводу задуманного дворцового переворота (Mich.Ps. I. P. 96-98). Глубокое уважение питал к астрологии Константин IХ Мономах, который и сам частенько следил за движением звезд. Император Михаил VII обращался за прогнозами для выяснения благоприятных обстоятельств исхода событий государственной важности (Att. P.257). Император Мануил I Комнин вообще слепо доверял астрологам и не предпринимал никаких действий, не выяснив «благоприятного положения светил», о чем довольно подробно пишет в своей «Истории» Никита Хониат (Nic. Chon. P. 95-96, 146, 153-154, 169). Причем сам император Мануил Комнин, в своей переписке с иноком монастыря Пантократора, прямо упрекает монаха в ограниченности и необразованности и защищает астрологию, приводя цитаты из Священного Писания и трудов Отцов Церкви. Согласно рассказам Никиты Хониата, император Алексей III Ангел и шага не делал, не посоветовавшись с астрологами (Nic. Chon. P. 530). Известен тот факт, что с большим почтением относился к астрологии выдающийся византийский ученый Лев Математик, который вел постоянные наблюдения за небесными светилами, стараясь предугадать по ним будущее. В двух написанных им гекзаметрах Лев Математик восхваляет Павла Александрийского (автора «Введения в астрологию», которую с VII в. использовали в качестве учебного пособия), как великого знатока звезд и указывает, что именно он помог овладеть тайнами искусства предсказания (AP. IХ. 201) [2. С. 309]. О работах самого Льва Математика известно очень немного, его считают автором фрагмента небольшого трактата, содержащегося в Венецианской рукописи, посвященного значению затмений в предсказаниях войн и других бедствий. Исследовавший этот текст историк Ф.Болл считает всю рукопись относящуюся к более раннему времени, нежели текст Льва Математика (CCAG. VII. 1. Р. 150-151) [Lemerle P. Op. cit. P. 171.]. Еще один византийский астролог ХII в. Иоанн Каматир составил две астрологические поэмы: «О круге зодиака» и «Введение в астрологию» которые были посвящены императору Михаилу I. В этих поэмах идет речь о 12 знаках зодиака, планетах, неподвижных звездах, методах составления гороскопов и основных положениях астрологии. Весь свой материал Иоанн Каматир заимствует, главным образом, из трудов Клавдия Птоломея, которого именует «премудрым и прекрасным» (Joh. Kam. S. 75). Наряду с сочинениями Птоломея, Каматир использует труды Гефестиона Фиванского, Ритория, Иоанна Лида. Предположительно из этого же столетия дошла до нашего времени астрологическая поэма посвященная севастократориссе Ирине. Поэма была опубликована в ХIХ в. под именем Феодора Продрома, однако в настоящее время в историографии утвердилось мнение относящее авторство поэмы к Константину Манассии (Hunger H. Op. cit. S. 242-243).

Известно, что наряду с распространением астрологии среди интеллектуалов Византийской империи, вера в зависимость человеческих судеб от небесных светил была достаточно широко распространена среди простонародья, хотя отношение к ней было двусмысленным. С одной стороны, опасаясь церковных гонений, византийцы на словах отказывались верить влиянию небесных светил на земную жизнь, с другой, астрология прилежно изучалась с целью «обличения» тех, кто ею занимался. Так, по крайней мере, объясняла свой пристальный интерес к этой «науке» Анна Комнина (Ann. Comn. II. P. 57-59). Михаил Пселл также пишет, что считает астрологию суетной наукой и порицает тех, кто ею занимается. Однако в своем труде «Всеобщее наставление» (R.G. T.122. Col. 687-794) и в монодии, написанной для утешения пострадавших от землетрясения в сентябре 1063 г., он полагает, что звезды и планеты воздействуют на нашу жизнь на Земле, выказывая тем самым свои глубокие герметические познания. Хотя Пселл и считает Бога Творцом всего видимого и невидимого мира, однако природа отделена от своего Творца и существует самостоятельно, независимо от Бога, подчиняясь лишь законам данным ей при сотворении вселенной. Как мы видим взгляды Михаила Пселла соответствуют более античной космологии нежели христианской теологии, поэтому стоит ли удивляться тому факту, что именно благодаря Пселлу эти воззрения проникнут впоследствии в Европу и вызовут там «натурфилософскую революцию», более известную нам под названием Ренессанса.

Подводя итоги, следует сказать, что герметизм как духовное наследие античности сумел приспособиться к христианству и довольно глубоко укоренился в определенных церковных и политических кругах Византийской империи. Откуда, проникнув в исламские страны, обрел там «второе дыхание», обогатившись трудами греческих философов, переведенных на арабский язык. Таким образом, арабская культура VIII-ХIV веков стала важнейшим звеном в сохранении и распространении герметических знаний и традиций от эллинистической христианской Александрии и Антиохии в Средневековую Европу. В эпоху Крестовых походов варварская Европа с изумлением открыла для себя удивительный новый мир - полный таинственного знания, мудрости, мистики и утонченного изящества словесных формулировок. На границе мавританской Испании и христианской Франции, в южных приграничных районах в Университете городка Монпелье, расположенного у подножия французских Пиренеев и было положено начало широкому проникновению герметических идей в западный мир христианства. Студентами Университета в Монпелье были юристы, медики и теологи (как правило, духовные лица) изучавшие греческий, арабский и латинские языки и медицину. Так университет в Монпелье стал той ретортой, в которой зародился и вызрел европейский герметизм. Отсюда он направился в свое победное шествие по Европе захватывая своими ссылками на Платона, Аристотеля и Гермеса отнюдь не самые слабые умы [5. С. 51]. Именно по этим двум каналам герметизм попал в «варварскую» Европу, открывшую для себя вместе с античной философией и герметические учения языческого мира, а вследствие своей культурной отсталости впитавшую без разбора эту «гремучую смесь». По мере усвоения и распространения этих взглядов среди европейцев постепенно формируется и возникает то особое мировосприятие, которое мы именуем современной европейской культурой.

Орлов Игорь Иванович, доктор искусствоведения, профессор, Липецкий государственный технический университет

Литература:

1. Культура Византии (вторая половина VII-XII в.) // Институт Всеобщей Истории АН СССР. - М.: Наука, 1989. - 58,6 п. л. / Смирнов Е.И. История христианской Церкви. - Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2007. С.97-98.

2. Самодурова З.Г. Естественнонаучные знания // Культура Византии. - М.: «Наука», 1989. С. 334.

3. Зелинский Ф.Ф. Соперники христианства. - М.: «Школа-Пресс», 1996. С. 130-131.

4. Жеребцов А. Тайны алхимиков и секретные общества. - М.: Вече, 1999. С. 5-6.

5. Ютен С. Повседневная жизнь алхимиков в Средние века. - М.: Вече, 2005. С.51.

6. Самодурова З.Г. Естественнонаучные знания//Культура Византии. - М.: Наука, 1989. С. 311-312.

7. Буше-Леклерк А. История ведовства в древности. В 4 т., 1899. С. 658 / A. Bouche-Leclerq. Lastiologiegrecque, Paris, 1899. P. 658.

8. Левек П. Эллинистический мир. - М.: Наука,1989. С. 114-115.

9. Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. - М., 1970. С. 168.

Примечания:

1. Hairesis (ересь) - «выбор»

2. Генитура (лат. круг) - расположение звезд и планет в определенном соответствии с рождением человека (возникновением события). Теория генитур учит определять судьбу человека, жизнь которого началась род определенным расположением (констелляцией) звезд и планет. Круг генитуры подобно Зодиаку разделен на 12 частей и одной половиной находится над землей, другой под ней. Тот пункт на востоке, где горизонт пересекает круг генитуры, отделяя подземную часть от надземной и называется гороскопом. Т.е. «поставить гороскоп» - значит определить градус в момент рождения ребенка соответственно круга генитуры.