Где межа пролегла...

Столетие Солженицына отметили как на поле Куликовом. Сошлись, схватились оппозиции. Полыхнули в очередной раз невозможные предельные несовместимости: идеологии патриотической и либеральной, противостояния белых и красных... Одной только - и главной! - несовместимости, ее подлинных причин и мотивов не смогли коснуться нынешние радетели аналитики. А причина одна - не полюбили. Не полюбило, не смогло полюбить русское сердце этого человека. Не выплакало в молитвах его уход и отсутствие, как плакала всегда и молилась Россия о своих печальниках.

Нынче немало нашлось и принимающих, и чтущих по каким-то идейным соображениям его писания, придерживающихся близких ему взглядов. Но даже и среди приверженцев и апологетов никто бы не мог заговорить о любви. Достоевского, претерпевшего в жизни немало мук и унижений, прошедшего через горнило скорбей, любило и любить будет сердце народное, потому что Достоевский как личность, как человек сам СМИРИЛСЯ и смирением своих освятил свое слово. Не с чем-то смирился, а смирился именно в православно-аскетическом понимании: обрел сокрушенное и смиренное сердце - «плотяное», как говорили древние пророки, не каменное, а поистине доброе, мягкое, любящее, научившееся мыслить и чувствовать «как дети», стяжал истинное евангельское преподобие сердца своего - Христу а с ним и Свет и энергии Духа Святаго.

Солженицын не смирился, не сокрушился, не обрел в сердце Христа, как только русские по духовной природе своей и наследственности способны обретать. Он преодолел препоны судьбы, он трудился, и он, наконец, возвысился - как то сам полагал и как многим казалось, - чуть ли не до высоты пророка. Но истинные пророки были мучениками, отрешенными ото всего в мире, гонимыми и каменьями побиваемыми, нищими и внутренне совершенно отреченными от самих себя, от самолюбия, отдавшимися всецело в Руки Божии. Достигший славы и успеха, и благополучия Солженицын не шел и не мог идти по истинному пути древних пророков. Может быть, и хотел бы на него встать, да не вышло, потому что на этот путь вступить способны только смиренные. Достаточно вспомнить последнего из пророков - святого Предтечу и Крестителя Господня Иоанна, чтобы в том не усомниться.

В пророках, как и в святых, действовал Дух Святый, а не они сами собой, и потому они несли человекам дыхание Духа и Слово Небесной Истины.
Солженицын остался в стороне, вне этой охваченности Духом. Он был и остался идеологом. Он не обрел огня веры. А что идеология? Она - порождение человеческое, не Божие. Ее можно принимать, но любить ее невозможно. Разве только в помрачении духа, в прелести самообмана и глубоком заблуждении ума. Да и зачем любить идеологию, если есть Христос и Откровение Божие?!

Потому никакая идеология не дотянется до силы «пророка», до ее духовной харизмы. А без того ЛЮБВИ народной не бывает. Нет сердца, к которому хотелось бы прильнуть, у которого согреться.

Те, кто давно и до сих пор спорит с пеной у рта о Солженицыне, ныне сами попадают в ловушку, в душную и мертвящую зону идеологии, социологии, политологии и пр., но никак не в зону действия Духа Святого. Они обрекают самих себя на «кислородное голодание» бездуховности. К сожалению, без особого прикосновения к ним Перста Божия им никак не получится ни осознать, ни даже заметить, что с ними что-то не так. И что прискорбно: среди «голодающих» и того не сознающих могут оказаться и патриоты, и либералы, и белые, и красные, и даже христиане по названию только.

И ничего тут не поделать: любить русский человек всегда мог и любил только то и тех, в ком и в чем был жив и действовал Дух. А Дух приникал и оживлял, и во веки веков оживлять будет только смиренные сердца. «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1Пет. 5:5).

На Руси любили только смиренных.

Источник