Наследие выдающегося русского церковного мыслителя, «защитника Православия», духовного писателя, ревностного блюстителя православного благочестия, путешественника и паломника, общественного деятеля, архивиста, драматурга, поэта, искусствоведа А.Н. Муравьева (см. подробнее о нем здесь).
с трудом, но все же постепенно становится известно в наше время хотя бы некоторому кругу любителей российской словесности. Некая старомодность стиля требует определенного настроя и усилий читателя. А между тем плоды его деятельности известны миллионам людей (которые зачастую и не догадываются об этом). Более того, они стали остро современны в связи с событиями вокруг Андреевской церкви в Киеве.
Так что есть насущная потребность хотя бы кратко познакомиться с жизнью и трудами этого подлинно церковного человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил служению Церкви и Православию.
Спустя год закончил земной путь и святитель Филарет (Дроздов), более трёх с половиной десятилетий поддерживавший А.Н. Муравьева духовно и материально, просматривавший и поправлявший почти все его произведения. Это стало для него «страшным переломом»[i] и побудило к публикации практически всех писем Святителя к нему[ii]. Средства на издание выделил новый московский митрополит Иннокентий (Вениаминов), и 500 экземпляров книги были доставлены подписчикам, которые высоко оценили этот труд, видя в нем важную заслугу А.Н. Муравьева перед Православною Церковью.
+ + +
В 1869 г. Киев посетила Императрица Мария Александровна, среди сопровождавших лиц был и Ф. И. Тютчев.
Старый приятель А.Н. Муравьева около недели провёл в общении с ним, осматривая церковные древности Киева. Общение с другом Ф.И. Тютчев изобразил в стихах, написанных тогда же, в августе:
Там, где на высоте обрыва
Воздушно-светозарный храм
Уходит в выспрь - очам на диво,
Как бы парящий к небесам;
Где Первозванного Андрея
Еще поднесь сияет крест,
На небе киевском белея,
Святой блюститель этих мест, -
К стопам его свою обитель
Благоговейно прислоня,
Живешь ты там - не праздный житель -
На склоне трудового дня.
И кто бы мог без умиленья.
И ныне не почтить в тебе
Единство жизни и стремленья
И твердость стойкую в борьбе?
Да, много, много испытаний
Ты перенес и одолел...
Живи ж не в суетном сознанье
Заслуг своих и добрых дел;
Но для любви, но для примера,
Да убеждаются тобой,
Что может действенная вера
И мысли неизменный строй.
В ответном письме растроганный Андрей Николаевич писал: «Искренне благодарю Вас, многоуважаемый Федор Иванович, за Ваше поэтическое послание, которое очень пришлось мне по сердцу как выражение доброго Вашего обо мне суждения, изложенного в звучных Ваших стихах. Меня это весьма тронуло и утешило и еще более приковало меня к скале Андреевской, которую Вы так живописно изобразили»[iii].
Спустя четыре года А.Н. Муравьева посетит еще один знаменитый поэт, А.Н. Апухтин, и оставит на память посвященные ему стихи:
«Уставши на пути, тернистом и далеком,
Приют для отдыха волшебный создал ты.
На всё минувшее давно спокойным оком
Ты смотришь с этой высоты.
Пусть там внизу кругом клокочет жизнь иная
В тупой вражде томящихся людей, -
Сюда лишь изредка доходит, замирая,
Невнятный гул рыданий и страстей.
Здесь сладко отдохнуть. Всё веет тишиною,
И даль безмерно хороша,
И, выше уносясь доверчивой мечтою,
Не видит ничего меж небом и собою
На миг восставшая душа».
К тому времени А.Н. Муравьева избрали членом Московской духовной академии, а затем Киевской (в 1871 г.). В последние годы жизни, несмотря на ухудшение зрения, Андрей Николаевич издает свои воспоминания о русских поэтах[iv], «Письма о православии»[v], переиздаёт некоторые свои произведения, в том числе о Киеве[vi], выпускает миссионерские сочинения[vii], описывает историю собирания своей уникальной коллекции икон и других реликвий[viii] в документально-мемуарном сочинении [ix].
К сожалению, коллекция А.Н. Муравьева считается погибшей во время Второй мировой войны.
+ + +
С осени 1873 г. здоровье А.Н. Муравьева стало заметно ухудшаться. Но крепкое от природы телосложение и правильный образ жизни позволяли заниматься повседневной, непрерывной деятельностью.
Весною следующего года он даже предпринял путешествие на Афон для обеспечения прав основанного им там русского Андреевского скита и увещевания греческих монахов, восставших на русскую братию монастыря св. Пантелеймона. Здоровье его, повидимому, улучшилось, и Андрей Николаевич, возвратившись в Киев, с обновленными силами и с энергией, принялся продолжать начатое им, еще до отъезда на Афон, сочинение против «Проекта духовно-судебной реформы». Но это было уже заключительным, последним делом его многоплодной, общественной деятельности...
С первых чисел августа 1874 г. он почувствовал себя гораздо хуже. Однако несмотря на упадок сил он продолжал обычные свои занятия и особенно посещал Андреевский храм. Но с праздника Успения Божией Матери, Андрей Николаевич уже сделался так слаб, что не мог быть и на всенощной, которую не пропустил ни разу во все время пребывания своего в Киеве. Утром 16-го августа второй викарий Киевской епархии, ректор академии, епископ Уманский Филарет (Филаретов), с несколькими протоиереями и иеромонахами Братскаго монастыря совершил над болящим, при полном его сознании, таинство елеосвящения. 18-го августа, в 5 часов пополудни Андрей Николаевич тихо скончался.
Как свидетельствовал редактор «Домашней беседы» В.И. Аскоченский: «Во все время, от кончины его до выноса тела в церковь, панихиды по усопшем, в полдень и в вечеру, отправляемы были попеременно преосвящ. Филаретом и преосвящ. Александром (бывшим полтавским), при участии градского и монастырскаго духовенства. При выносе тела в Андреевскую церковь, 20-го августа в 12 часов дня, совершенном преосвящ. Филаретом, присутствовали соборные и градские протоиереи и иереи при несметном множестве народа. Погребение отправлено в той же церкви высокопреосвящ. митрополитом Арсением, при участии преосвященных Филарета и Александра и представителей всех важнейших киевских церквей и монастырей. При чем, за заупокойною обеднею произнесено было два слова - профессором богословия в киевском университете, протоиереем Н. А. Фаворовым, и ключарем Софийского собора, протоиереем Н. Я. Оглоблиным.
Но предание тела земле, по причине опоздавшей телеграммы с Высочайшим разрешением о погребении усопшего под Андреевскою церковию, последовало 22-го августа в 12 часов дня, Величественный Андреевский храм далеко не мог вместить в себе всех собравшихся отдать последний долг Андрею Николаевичу, так что, кроме родных и начальствующих, гражданских и военных чинов почти никому не пришлось прощаться с ним в храме. За то обширная терраса вокруг храма, вся широкая, длинная, с тремя уступами, лестница, вся площадка у подножия ее и все ведущие к храму улицы буквально запружены были народом. Поразительна была картина следования гроба от верхней церкви по обширной лестнице, мимо средней, в самую нижнюю, называемую «подземную», устроенную самим Андреем Николаевичем в глубоком храмовом подвале во имя препод. Сергия, игумена Радонежского и всея России чудотворца. Тут и почил он прахом своим до общего воскресения»[x].
На девятый день по кончине Андрея Николаевича епископ Филарет (Филаретов) в письме к Н.С. Лескову сделал следующую приписку: «Умер А.Н. Муравьев. Так скоро и быстро смерть его свалила, что и сам он не успел распорядиться своим добром. До конца однако же остался верен самому себе. Я соборовал его перед смертию. Он был почти в агонии, но после соборования все-таки сказал: «благодарю, чинно совершено таинство»[xi].
Это были одни из последних слов в земной жизни А.Н. Муравьева, вполне отвечавшие всегдашнему его настроению.
А.Н. Муравьев на гравюре для некролога
Современники, знавшие его на разных этапах земного поприща, откликнулись на кончину церковного писателя[xii].
Из них наиболее точно о значении А.Н. Муравьева для русского самосознания написал профессор Московской духовной академии П.С. Казанский: «Главное достоинство и заслуга А.Н. как духовного писателя заключается не столько в достоинстве самих сочинений, сколько в том влиянии, какое имели эти сочинения на русское общество. Некоторое время его сочинения были самыми любимыми книгами в дворянстве, особенно среди женского общества, также среди духовенства и купечества. Он заставил высшее общество читать книги духовного содержания, писанные по-русски. Он познакомил это общество с учением Православной Церкви, объяснил дух ее Богослужения, что совершенно было неведомо значительному большинству. Он много и с успехом боролся с наклонностью к католицизму, которая проявилась в некоторых русских религиозно-настроенных, но изучавших религию только по французским книгам и в беседе с католическими прелатами. Он был, можно сказать, передовой пионер для нашей богословской науки и богословских сочинений, облегчая появление их, пролагая им доступ к высшему обществу. Зная понятия, степень образования, предрассудки высшего общества, он писал так, что его слова могли действовать на этот круг»[xiii].
Есть основания надеяться, что и в духовной жизни XXI столетия будет расширяться уже иной «круг» читателей и почитателей А.Н. Муравьева, ибо «Путешествия ко Святым местам», обращение к истории Церкви, разрешение богословских вопросов предстоят каждому думающему православному христианину, а у Андрея Николаевича все это было подчинено единой цели - «утверждению Православия» во всей его полноте.
[i] Впечатления кончины и погребения Московского митрополита Филарета. - М., 1868.- 22 с.
[ii] Письма митрополита Московского Филарета к А. Н. М... 1832-1867.- Киев, 1869.- [XII], 692 с.
[iii] Тютчев Ф. И. Лирика. - Т. II.- М., 1965.- С. 400.
[iv] Знакомство с русскими поэтами. - Киев: Тип. И. и А. Давиденко, 1871.- 35 с.
[v] Письма о Православии. - Киев: Тип. И. и А. Давиденко, 1871.- [2], IV, VIII, 305 с.
[vi] Киев и его святыня. 4-е изд., испр. и доп. - Киев, 1871.- [2], 322 с.
[vii] Беседы к глаголемым штундистам.- Киев, 1872. - [2], 10, 15 с.; Наставление еврею, приготовляющемуся ко святому крещению.- Киев: Тип. И. и А. Давиденко, 1872.- 27 с.
[viii] В мае 1878 г. рукописи и значительная часть (190 предметов) коллекции А.Н. Муравьева по его завещанию переданы племянниками-наследниками в Церковно-археологический музей при Киевской духовной академии и вскоре разобраны известным киевским историком и археографом, профессором Н.И. Петровым.
См. подр.: Петров Н. И. Муравьевская коллекция в Церковно-археологическом музее при Киевской Духовной Академии // Труды Киевской Духовной Академии.- 1878. - № 7. - С. 193-216; Петров Н. И. Библиотека А. Н. Муравьева в Киевской духовной академии // Киевские Епархиальные Ведомости. - 1879. - № 26.
[ix] Описание предметов древности и святыни, собранных путешественником по Святым местам.- Киев, 1872.- [2], 33 с.
[x] Аскоченский В.И. [Без подп.] Муравьёв Андрей Николаевич // Домашняя беседа.- 1874.- Вып. 41.- С.1049.
[xi] Лесков Н.С. Собр. соч. в 12-ти т. - Т. 6.- М., 1989.- С. 432.
[xii] Толстой М. Памяти А.Н.Муравьева // Душеполезное чтение. - 1874. - Ноябрь. - С. 1-19; Семенов М. Воспоминания об А.Н.Муравьеве. - Киев, 1875; Сулима С. Андрей Николаевич Муравьев // Русский архив. - 1876. - Кн. 2. - С. 353-356; Путята Н. Заметка об А.Н.Муравьеве // Русский архив. - 1876. - Кн. 2.- С. 357-358; Казанский П. С. Воспоминание об А.Н.Муравьеве // Душеполезное чтение. - 1877. - Март. - С. 359-389 и др.
[xiii] Цит. По: Казанский П. С. Воспоминание об Андрее Николаевиче Муравьеве (отд. отт.).- 1877.- С.8.
