Уже и секира при корне дерева…

Глава 8

2008 год

3 января

Долгие праздники, утомительные. Чтобы их как-то разбить ещё во время новогодних звонков-поздравлений договорился с Пафнутьевым и Цветковым о сегодняшней встрече у меня в редакции. Сначала пришёл Анатолий. Приступили с ним к подготовке книги «Литературная мозаика». После Владимир. Это была встреча родственных душ.

6 - 7 января

Ближе к полуночи пришёл в собор Александра Невского. Мороз. В храме свободно, но к началу службы уже плотно. Вся центральная часть огорожена и закрыта. Видимо, работают над иконостасом и росписью стен.

Душевно был сосредоточен. Помолился и многих в своей молитве помянул.

Днём в Союзе писателей застолье. Играл скрипач. Юрий Хромов раздавал членские удостоверения Литфонда. Валерий Киселёв сказал мне добрые и искренние слова о «Вертикали. ХХI век». Был и Захар Прилепин. Я ещё не читал его «Грех». Да мне кажется, никто из присутствующих тоже. И это плохо - нет интереса к труду ближнего. Борис Селезнёв выпускает свой новый сборник стихов. Хочет мне завезти.

Домой звонил Цветков. Статью для нашей книги он подготовил. Завтра приедет ко мне домой, покажет.

9 января

Ещё одна смерть - поэта Александра Тюкаева. Внезапная и страшная. Позвонили Селезнёв с Климешовым. Уже поминают. Как-то немного жутковато от всех этих скоропостижных уходов из жизни.

18 января

Владимир Цветков свою книжку («Куклу Троцкого») сдал в типографию. Встретился с благотворителем и договорился о финансировании нашей общей книги. Всё вроде бы складывается благополучно. Ведём разговор о возможной реализации. Это важно не столько с финансовой точки зрения, сколько с популяризаторской. Это даёт возможность более широко разойтись книге. У меня в ней свои воспоминания о писателях. Нужны ли они кому-то кроме автора - я не знаю. И это меня постоянно «напрягает» вплоть до того, что хочется снять свою публикацию. С другой стороны, это наше сотрудничество сможет придать какой-то новый жизненный импульс и изданию «Вертикали. ХХI век». В свою очередь, эти заботы как-то соприкасаются и с разговорами с Чугуновым о возможном сотрудничестве по журналу. Вчера он мне вечером звонил, проговорили больше часа. Я понимаю, у себя в деревне о. Владимир томится без литературного общения. Особенно сейчас, когда вновь принялся писать прозу. Может быть, потому и мечтает о своём новом журнале или альманахе. Видимо, какие-то планы в этом отношении он строит и насчёт меня. Но ведь я готов к сотрудничеству, если только это будет происходить в рамках «Вертикали». Пусть и на паритетных началах.

С Цветковым пошли в Художественный музей на открытие юбилейной выставки Кима Шихова (75 лет). Много приятных встреч. Живопись хорошая (особенно портреты). Пейзажи тоже интересны сами по себе, но несколько утомляют своей однотонностью, словно «штампованной» манерой письма. Довольно значительная часть работ совсем новые. В таком возрасте это радует.

Два момента во время выставки. Долгий разговор с Липой Грузманом по поводу его иерусалимской книжки. Я довольно резко её покритиковал, но о заслуженном сказал и добрые слова. Перед выставкой Липа подарил третий том своих «Еврейских тетрадей». Опять просил прочитать. Согласился, но без особого энтузиазма. Кстати, Наташа Адрианова принесла новую книгу стихов Юрия Андреевича. Хорошо издана. В цветном оформлении из этюдов Адрианова. Какой всё-таки ему «памятник» выстраивает своими трудами Наташа - публикуя и распространяя, популяризируя творческое наследие поэта, вынимая «из закромов» неизданное. Это редкое счастье для писателя.

Отвёл меня в сторону Шамшурин. Владыка хочет встретиться с писателями. Валерий Анатольевич предлагает пригласить Евгения Павловича Титкова, Алексея Марковича Коломийца, меня, Володю Жильцова. Конечно, чтобы состоялся серьёзный разговор, нужно поменьше людей, но больше думающих.

22 января

Неприятное письмо получил по электронной почте от Николая Переяслова. Передаёт возмущение В.Н. Ганичева по поводу моего избрания в исполком Юрия Бондарева.

Приезжал в редакцию Чугунов. Смотрел место под будущий магазин в холле «Волгагеологии». Я обещал помощь, но теперь, наверно, откажусь от этой затеи.

24 января

Завершена вёрстка большой книги Коломийца. Гену Щеглова эта работа измотала, так мне кажется. Но он уже приступил к следующей - над нашей с Цветковым книгой.

Сегодня сороковой день смерти Проймина. Собрались в кафе «Гусарская баллада» в Кремле. Пришли наши. Говорили хорошо и помянули достойно, по-доброму. Всё так происходит вокруг памяти Константина Даниловича, как он сам поступал и жил - размеренно, достойно, без резкостей. Задумчив был Иван Кириллович Кузьмичёв. Словно в некоем предчувствии. Говорили: В.В. Половинкин, Н.М. Фортунатов, Е.Р. Эрастов, Л.Ф. Калинина, А.М. Цирульников.

С Цветковым прошли в выставочный зал на открытие выставки нижегородского художника (фамилию не запомнил). Хорошая, правильная, классическая школа живописи. Автору исполнилось 75 лет. Говорили с Кимом Шиховым о его выставке. Я хвалил, и делал это искренне.

Вспомнил фамилию юбиляра - Юрий Иванович Кузякин.

25 января

Позвонил Виталию Розе. Радостно друг с другом поговорили. Розе всё больше о том, что должно свершиться. На душе у меня после разговора с Виталием светло. Это от него исходит такая радость.

29 января - 1 февраля Москва

Едем с Алексеем Марковичем на его машине. Устраиваемся в «Измайловской» на двадцать втором этаже с комфортом, с оплаченными завтраками.

30.01. Еду в «Совесткий писатель». А.В. Ларионов одаривает книгами и сразу же усаживает за стол, разливает водку в серебряные рюмки. Приходится выпить. После чая звоню М.И. Кодину и застаю его на месте. Еду в РГСУ. Немного решаю с ним по финансам, но главное - Михаил Иванович звонит обо мне Кононенко. Там вроде бы тоже всё положительно, но моя поездка на «Сокол» оказалась лишней. Пётр Иванович уже уехал из офиса.

Вернулся в «Советский писатель». Увы, Ларионов, похоже, пил весь день. Но удостоверение моё члена МСПС приготовил. Я его забрал, как и пакет с подаренными журналами и книгами. В течение этого дня звонил мне на сотовый Семён Иванович Шуртаков. Мне показалось, несколько настороженно. Мой очерк о нём он во второй раз прочитал, и что-то там поправил. Хочет встретиться и поговорить во время его юбилейного приезда в Нижний Новгород. Я согласился.

31.01. С Алексеем Марковичем у Шестинского. Там же был и Борис Лукин с Галиной, но они сразу откланялись. Поздравили Олега Николаевича с днём рождения. Передал ему присланные мне для копирования письма болгарина Павла Матева (оригиналы). Фотографировались на телефон Алексея Марковича. Олег Николаевич положил свою ладонь мне на руку, и я почувствовал сквозь рубашку, как она холодна - словно ледяная.

Вернувшись в Москву, пообедали в ресторанчике у Клыковского центра Славянской письменности и культуры - старинная русская усадьба. Неожиданно у входа в Центр столкнулся с Алексеем Алексеевичем Сениным. Мы-то приехали сюда с Коломийцем на вечер Бориса Лукина. Он представлял свою новую книжку стихов. Но так получилось, что его отодвинули на второе отделение, после чествования редактора журнала «Вдохновение». Ведущая всего этого действа поэтесса Нина Карташова извинялась, но ситуацию уже не исправить. Многие, конечно, не дождались и ушли.

Что касается стихов, прочитанных Лукиным, то на слух они совсем не воспринимаются. Когда читаешь их сам, с листа (да не один раз), то авторский смысл доходит. Его стих и интимен, и многословен. Но залу это передать, мне кажется, не удалось. Впрочем, Борис был рад, что всё благополучно закончилось. Расстались мы в добром настроении.

Следующим утром, после хорошего завтрака, отправились домой. Всю дорогу читал книгу Н.Н.Третьякова «Образ в искусстве». Замечательный труд, на многое открывающий глаза. Особенно мне сейчас, когда пишу очерк о Владимире Заноге и Викторе Пурихове.

5 февраля

Книга «Прошлое с нами» сдана в типографию. К концу месяца должна выйти. Когда забирал вёрстку у Геннадия Щеглова, в кабинете председателя повидался с В.В. Половинкиным. После смерти К.Д. Проймина Владимир Васильевич стал другим - похудее, побледнее, лицо как-то оплыло... помертвело. Именно лицо не дряхлое, а бледно-мёртвое, незнакомое.

7 февраля

Заседание правления в Союзе писателей. Кроме прочего, Шамшурин возмутился последним выпуском «Земляков» под редакцией О. Рябова. Тому уж очень захотелось почувствовать себя хозяином. Володя Жильцов быстро перевёл разговор на утверждение нового состава редколлегии сборника, куда в очередной раз включил меня. Возражать не стал. Второй вопрос - Болдинская премия. Присуждается впервые. Не обошлось без доброжелательной дискуссии. Утвердили «Болдинскую» книгу А.М. Цирульникова, ещё не изданную книгу стихов Рябова (к 60-летию). Вопрос о постановке на учёт в нашей организации Бориса Лукина решился легко. Выбрали две комиссии по литературному наследию Константина Проймина и Александра Тюкаева. В первой я председатель.

Во время заседания позвонил мне Ларионов. Кажется, выпивший. Приглашает в Москву 14 февраля. Ехать ли?

9 февраля

Отмечаем девяностолетие С.И. Шуртакова. Торжества были в Сергаче. Оттуда привезли В.Н. Ганичева с супругой, С. Котькало, Н. Дорошенко, А. Парпару. Со всеми добрые, с Парпарой и Котькало даже душевные отношения. Анатолий Анатольевич привёз стопку разных номеров «Исторической газеты», где в одном ещё за декабрь напечатана добрая рецензия на мою книгу «Сопротивление нелюбви».

О моих контактах с Арсением Ларионовым никто не заикался. Правда, в моём кабинете Ганичев на них намекнул. Указывая на грамоту Союза писателей России с его подписью, сказал: «Наверно, надо лишать её». «Почему же?» «Ну как, вы теперь у них...» Последняя фраза произнесена неопределённо. Я объяснил, что это «у них» произошло без согласования со мной. «Но с Олегом Николаевичем мы как были друзьями, так и останемся» - спокойно подвёл я итог этому разговору.

Шуртаков привёз свою правку на мой очерк о нём. Стилистически замечания верные. Но печатать «Фотография на память» в ближайшее время я не буду.

Кстати, в газете «Российский писатель» прочитал, что премию Андрея Платонова получил Сергей Шуртаков. Это заслуженно. Просто нам не повезло, что сошлись в один год. Впрочем...

После обеда встреча в областной детской библиотеке всей делегацией. Библиотекари подготовились хорошо, всё прошло не скучно. Даже мне было интересно. Переехали в Литературный музей. Опять всё достойно. Поздравляли больше двух часов, и всё искренне, без официоза. Хотя вечная наша проблема - затянули несколько.

С окончанием всех застольных перепетий провожали москвичей на Московском вокзале с объятьями и поцелуями. В том силе и с Ганичевым. Конечно, искренности в этом ни на грош. Но всё-таки показатель, что всё завершилось благополучно.

11 февраля

У меня в редакционном кабинете в геологическом музее встреча с Виктором Карпенко. Попытался «втянуть» его в выпуск «Вертикали. ХХI век». Кажется, что-то удалось. Во всяком случае, он готов включиться в реализацию журнала по районам области через свои отработанные многочисленные связи. Правда, при некоторых, вполне выполнимых с моей стороны условиях. Они касаются его повести об Афганистане - «Узники крепости Бадабера».

15 февраля

Газете «Православное слово» - 15 лет. Отмечаем в актовом зале Союза писателей на улице Минина. Пришлось и мне выступить. Уже потом за столом фраза Алексея Николаевича Сахарова: «Православие нельзя отождествлять с русскостью». Сослался при этом на Евангелие: «Нет ни эллина, ни иудея». Ну что же... Я же подумал: «А ведь действительно, не прими Россия православие (конечно, по промыслу), и что бы с этой религией было? Осталась бы маленькая секта на Ближнем востоке? Только в таком сравнении проникаешься всей не случайностью происходящего и всем величием Божиего промысла и в нашей судьбе, и в судьбе мира, его истории.

17 февраля

Литературный музей. 60-летие Александра Павловича Пашкова (Асеевского). Холодно. И у меня на сердце холодно. Зря пошёл. Хотя, если бы не пошёл - наверно, стало бы ещё хуже. Палыч бы окончательно обиделся.

Провёл он этот вечер оригинально. Прочитал четыре больших очерка о четырёх своих друзьях (Демурове, Жильцове, Терханове - композиторе, Краеве - художнике).

Домой шёл пешком. Мороз и ветер. Я в дублёнке, шапке - это спасает. Зашёл в Кремль посмотреть памятник Пурихова. И расстроился. Очень неудачно поставлен. Непонятно, с какой стороны на него смотреть.

18 - 21 февраля Москва

Едем с Алексеем Марковичем. Но останавливаемся в гостинице «Измайловской» не в привычном корпусе «Альфа», а в «Гамме».

19.02. День в беготне. Удалось получить гонорар в редакции «Литературной газеты» и переговорить в «Мотор Сич» с П.И. Кононенко. Толкотня в Союзе писателей России. Отношения с Николаем Переясловым становятся всё более напряжёнными. Конечно, обменялись мнениями по поводу всего того, что происходит вокруг А.В. Ларионова.

20.02. Всемирный Русский Народный Собор на этот раз проходит в Кремле. Оказывается, наши билеты на балконе и на самом последнем ряду. Рядом с делегацией журнала «Наш современник» - сын Станислава Куняева Сергей, Гусев, Казинцев.

На этот раз обошлись без президиума. Прослушал только выступление Ганичева, патриарха Алексия II, митрополитов Кирилла и Лавра (зарубежная церковь). Когда начались выступления молодёжных коллективов - пение, пляски - ушёл. Прогулялся по Кремлю к царям - колоколу, пушке. Обошёл храмовую площадь. Но холодно. Ветер пронизывающий, гонит позёмку.

Ещё во дворце позвонил Кодину и напросился на встречу в Клуб Н.И. Рыжкова (узнал о ней у Володи Шемшученко). Хотелось получить фильм с 15-летнего юбилея. Перед этим решил съездить в гостиницу, отдохнуть. Но время ещё есть, чтобы зайти в издательство «Советский писатель», узнать последние новости, да и получить что-то из книжных новинок.

Прошёл пешком на Поварскую. Ларионов усадил за стол, и до шести мы прображничали, выпив почти две бутылки водки.

Оказалось Клуб проводит банкет в честь 23 февраля - и только (Котельническая набережная, 17). Неприятно поразил меня Шемшученко, опубликовав в журнале (который всем раздавал) моё интервью с Кодиным без указания моего авторства.

Взял при расставании у Михаила Ивановича диск с фильмом о торжестве в ресторане Академии наук в честь 15-летия Московского интеллектуально-делового клуба (Клуб Н.И. Рыжкова)». Попрощался с Кодиным холодно. Решил для себя, что это разрыв.

Назад шёл пешком через Красную площадь. Думалось о неприятном. Всё-таки, видимо, дело во мне самом. Гибче надо быть. А с Кодиным всё-таки надо рвать. Это решение я принял окончательно.

21.02. Перед пленумом Союза писателей России в ЦДЛ прошёлся по утреннему Арбату. Решил посмотреть мемориальную доску, открытую в честь Юрия Казакова. Оказывается, большую часть жизни он прожил в этом арбатском доме. Около часа просидел на заседании, прослушал стихи студентов Литинститута (не впечатлило). В фойе вышел с Борисом Лукиным. Он всё-таки болен, но планы на будущее большие. Много ездит, пишет стихи. Подошёл и Николай Переяслов. Коломиец всех угощал сухим вином. Жаль только, мельком повидал Андрея Реброва. Он мне звонил вечером, когда мы уже подъезжали к Вязникам.

И всё-таки грустно, гнетёт что-то душу, и как от этого чувства освободиться - не знаю.

Повидался за эти дни с Парпарой (на Соборе), с Печерским (в ЦДЛ).

24 февраля

Пришли из милиции. Традиционная проверка охотничьего оружия перед приездом на ярмарку высокого гостя. На этот раз Дмитрия Медведева. Он по приемственности должен получить от В.В. Путина пост президента РФ. Забрали моё ружьё - просрочена лицензия. Мало у меня проблем - сотворил себе ещё одну. Но страх властей даже перед охотничьим ружьём («А вдруг вы с балкона начнёте стрелять», - так ответил один из милиционеров на мой вопрос о проверке.), а значит, что перед простым народом - показателен. «Чует кошка, чьё мясо съела».

25 февраля

В областном доме пионеров имени В.П. Чкалова 1 канал (ОРТ) провёл отбор молодых талантов (от 9 до 15 лет) для какого-то нового проекта. Я был среди четырёх членов жюри. Самое интересное - посмотреть на наших деток одновременно и в таком количестве (около двухсот человек). Галерея портретов. И почти без исключения - какие они замечательные, чистые, волнительные. Даже в душе у меня потеплело. Хотя интеллектуальная подготовка оставляет желать лучшего. Но это произошло от того, что местные службы министерства образования не сработали должным образом. Дети не всегда понимали, для чего они пришли. Что надо не просто свои таланты показать (танцы, пение, стихи...), а эрудицию. Но всё равно за всех них я порадовался.

27 февраля

Сначала всех собрали в большом зале в губернаторском Доме правительства, а уже оттуда на автобусах повезли на Нижегородскую ярмарку, в Гербовый зал.

Медведев устроил что-то наподобие пресс-конференции. Правда, вопросы все были подготовлены заранее. Задавались заученно, скучно. А ведь люди (150 человек) приехали со всей России - от Камчатки и Сахалина до Санкт-Петербурга и Калининграда. (Сколько же бюджетных деньжищь на это потрачено! И всё только для того, чтобы изображая массовку - полтора часа посидеть в зале). Но более всего было скучно от слов самого претендента на пост главы государства. Говорил всё правильно, но «без души», равнодушно. При этом всё кивал на развитые страны, Европу. Будто у нас не было своего тысячелетнего пути. Европа же всегда только использовала нас в своих целях и обманывала. Видно, у этих ребят разработаны какие-то схемы. Но все без глубокого национального осознания, национальной направленности. Потому предвижу - ждут нас впереди новые потрясения, разочарования. А ой как их не хочется.

Звонил вчера Шестинскому в Переделкино. Его только что привезли из больницы. Впервые Олег Николаевич так трудно, через силу говорил. Я обеспокоен, нет ли тут чего худого...

Вечером (вчера же) о. Владимир Чугунов в телефонном разговоре сообщил, что в Сибири все мои книги и журналы продали. Машина ездила больше месяца. Это обнадёживает на дальнейшее сотрудничество по реализации «Вертикали. ХХI век».

И ещё - оказывается, после юбилея «Православного слова» Валентин Николаев шёл домой, упал и сломал ногу. Это худо.

28 февраля

На Автозаводе (посёлок Северный) библиотеке присвоили имя Юрия Адрианова. Ехать далеко, но делать нечего - пообещал Наталье быть.

Библиотекари постарались, устроили хорошую выставку из книг поэта, документов, фотографий, этюдов. Хотя обидно - они совсем ничего не знают о творчестве Юрия Андреевича. Да и о нём самом... Странно. Об Адрианове говорили А. Цирульников, А. Кессель, А. Гринес, Ю. Галай, О. Рябов. Как это у них всегда получается - быть среди первых, на виду. Я от выступления отказался.

Хитрый Фигарев так всё устроил, что пришлось с ним ехать в гостиницу к Ковшовой. Люба жутко постарела - прямо старушка маленькая. Кстати, от неё узнал, что первого марта будет годовое собрание в Союзе писателей.

1 марта

Ирина в квартире меняет окна. Работяги шумят, громко разговаривают. Я при ней целый день провалялся в закрытой от пыли комнате на кровати. Читал и терзал своё сердце последними узнанными новостями. С трудом подавлял в себе гнев, обиду. Почему в местной «писательской» среде всё делается так подло.

Уже вечером выбрался на улицу. Ходил по своим ближним маршрутам, пока не вышел к Староярмарочному собору. Решил пойти на службу. Народу немного, хор пел замечательно. Служил архиепископ Георгий. Сказал он проповедь перед Великим постом, из которой я мало что расслышал. Но обличение того, что в сердце своём мы держим зло, гордыню, уяснил. (Владыка приводил слова святых - «Мы там, где наше сердце»). И от этого и своё сердце я потихоньку успокоил. Будто прозрел. По окончании службы владыка многих благословил (выстроившихся вдоль ковровой дорожки). Крестил и пальцами дотрагивался до головы. Я стоял в отдалении, но он и до меня, улыбнувшись, узнавая, специально дотронулся. Было в этом что-то неслучайное...

3 марта

Кашляю нехорошо, но на улице стоит плюсовая температура. С крыш течёт. Поехал скидывать с крыши гаража остатки снега. Надо бы это было сделать несколькими днями раньше. Но и теперь, как оказалось, не поздно.

Вчера, в воскресенье, ездил к себе в кабинет, писал о нашей поездке и собирал материалы для «В-20»: сегодня после гаража заехал в типографию (новую для меня - завод ГЗАС), договорился и оставил часть материалов. Попробуем там сделать максимум. Позвонил Жильцов. Я думал, что больше не буду с ним разговаривать, но наговорить ему резкостей не сумел. Тот как лиса - со всеми хочет быть в ладу. Он же сообщил - в Арзамасе умер С.Г. Кондаков (55 лет).

24 марта

Закончил сегодня очерк «И просто - жить». Первая большая вещь за два года. Испытываю облегчение. Сомнения относительно того - получилось что-то или нет, вчера развеял Цветков. Дал ему прочитать черновой вариант, и он оценил текст высоко. Думаю, говорил искренне.

Вчера же с Владимиром Георгиевичем ездили в мастерскую к Заноге в Щербинки.

Сегодня вечером позвонил Шестинскому. Книгу нашу он получил, но ещё ничего не читал. Очень слаб и продолжает находиться в подавленном состоянии. Так «сломало» его в больнице.

27 марта

В.Ф. Карпенко привёз макет «В-20». Качеству (безвкусице) я ужаснулся. Всё надо приводить в порядок. Но прежде успокоиться. Ох уж эта укоренённая провинциальная халтура. Всё делается кое-как - без любви, без вкуса, без ответственности перед читателями.

28 марта

На площади Горького маленький митинг. Собрали нас немногих, чтобы возложили цветы к памятнику писателя. Стоял с Кузьмичёвым и Демуровым. Иван Кириллович как-то весело, без грусти, как о хорошо завершённом, выполненном деле говорил о том, что пришло время умирать, что подошёл итог его жизни. «Нет впереди большой цели, нет азарта, нет большой задачи, которую хотелось бы выполнить». Сказал запросто, без сожаления и даже довольно улыбаясь. Вот с таким бы настроением подойти к завершению собственного земного срока.

Наталья Менжакина по электронной почте «перегнала» большую часть вёрстки книги «Русская доблесть» Владимира Цветкова. Править почти нечего.

1 апреля

С Владимиром Георгиевичем поехали на кладбище в 7-й микрорайон Сормова помолиться на могиле старца Иоанна и благословиться мне на дорогу в Москву. Уж слишком скучно у меня на душе перед этой поездкой. К тому же позвонил накануне П.И. Кононенко - и оказалось, он болен. Не работает. Похоже, что еду зря. Вот Цветков и «потащил» меня к старцу - чтобы укрепить.

2 - 3 апреля Москва

Первый знак от старца! Встретившись в метро на Соколе со знакомым Владимира и передав ему наши книги, я всё-таки отправился в офис «Мотор Сич», и там совсем неожиданно застал Кононенко.

- Вы уже выздоровели?

- Да нет. Пришёл подписать документы и вот никак не могу уехать.

Получается, меня дожидался. Поговорили хорошо и вопрос мой решили положительно.

Вечер провели с Борисом Лукиным в ЦДЛ (там был вечер какого-то поэта) и у него дома. Получил много нужной информации.

Следующий день - у Ларионова. Оставил Арсению Васильевичу очерк для передачи Шестинскому. Олегу Николаевичу позвонил, сообщил, что в Москве, но заехать в Переделкино времени нет.

- Мне о многом с тобой надо поговорить. Приезжай.

Но по времени я никак не мог этого сделать. Пришлось вновь отправиться к Кононенко, забрать обещанное. И вновь чуть успел. Правда, назад до Нового Арбата доехал на машине с Петром Ивановичем.

До поезда проужинали с Ларионовым. Он настаивает, чтобы я срочно предоставил ему произведения для книги прозы. А потом ещё и оказал журналу посильную финансовую помощь. Вот только Арсений Васильевич ложится в больницу на две операции. Боюсь я всех этих хирургических вмешательств в эти годы. Хотя - что его беспокоит, мне неведомо.

4 апреля

Володя Цветков фонтанирует добрыми новостями. И всё за эти два дня. Решилось и дело со спонсором - тот заказал ему новую большую работу.

Не откладывая, после обеда поехали на могилку к старцу - благодарить за чудеса, что оказались совершёнными по его молитвам. Когда стояли у креста, я смотрел на фотографию отца Иоанна, как на лицо живого человека. Мудрый, добрый и живой взгляд меня взволновал, если не сказать больше. Что это?

7 апреля

На радио прямой эфир. Разговор о Юрие Адрианове, о последней книге его стихов. Наталья, актёр нашего академического театра драмы, заслуженный артист РФ Александр Васильевич Мюрисеп, я. Было много звонков, но в эфир дали два-три неинтересных. Да и наш разговор получился мало содержательным. Хорошо, хоть Мюрисеп прочитал стихи Юрия Андреевича. Стихи хороши. А ведь шестидесятых годов.

Звонила Валентина Ерёмина. Предлагает на телевидении со мной записать две передачи «Свете тихий» - одна о «Вертикали. ХХI век», другая - общие вопросы духовной жизни православного человека. Дал согласие.

Цветков устроил у себя дома обед в честь Благовещения. Пили домашнее вино и ели рыбные блюда у стеллажей с книгами, которые занимают всю стену в комнате.

8 апреля

Разговаривал по телефону с Шестинским. Он прочитал «И просто - жить...» Говорит, что без репродукции эта работа не достигает своего эффекта. Читатель не может представить той живописи, о которой я пишу (о которой рассказываю в очерке).

Позвонил Ларионов. Уже через сутки после двух операций он убежал из больницы к себе на работу. У меня Арсений Владимирович спрашивал - получил ли телеграмму с поздравлением журнала с выходом двадцатого номера? Надо сказать, что поздравление странное, путанное и в исторических ассоциациях противоречивое.

9 апреля

Готов макет книги «Литературная мозаика» Анатолия Пафнутьева.

10 апреля

Готов макет «Русской доблести». Наталья позвонила, когда у меня в кабинете отмечали публикацию рассказов Сергея Шестака в журнале «Дальний Восток». Пришёл Валентин Николаев, после больницы сильно постаревший, похудевший.

На улице повстречал Шамшурина. Валерий Анатольевич взял меня под руку, шёл рядом и попросил, чтобы я вошёл в комиссию по подготовке к его семидесятилетнему юбилею. Он решает вопрос по изданию своего собрания сочинений в 4-х томах. Думаю - решит.

11 апреля

В Литературном музее представление книги Юрия Адрианова, изданной Натальей. Ведёт Сергей Чуянов. Зал полон. По моей просьбе дали слово Цветкову, чтобы он показал и наше «Прошлое с нами». Но Владимир переволновался и выступил плохо. Книгу для музея пришлось дарить мне.

13 апреля

Владимир Занога у себя в мастерской устроил празднование 20 000 дня своей жизни. Кроме стола - хозяин много пел и показывал этюды с волжских путешествий на яхте. Замечательно.

Подарил ему распечатку «И просто - жить...» Виктор Пурихов листал её заинтересованно. Видно, искал текст про себя. Я показал и обещал ему тоже подарить этот текст, когда соберёмся в его мастерской по поводу установленного в Кремле памятника.

18 апреля

Телевидение. Записываем сразу две передачи «Свете тихий». Первая - смертная казнь, смертные грехи, Воскресение Христово. Вторая - «Вертикаль. ХХI век». Разговор получился несколько сумбурным и видимо, с моей стороны, мало доказательным. К удивлению ведущих (о. Гофмана и Ерёминой) я высказался за смертную казнь (оговорившись - в исключительных, особых случаях). В конце второй передачи - призвал власти обратиться к проблемам культуры. Что останется в итоге - не знаю. Теперь «Свете тихий» выходит на канале «Культура». Аудитории значительно поубавилось.

После записи я критически отозвался о деятельности епархии в вопросах культуры, и Гофман меня с жаром поддержал. Видно, наболело. Им захотелось этот разговор обязательно продолжить в эфире. Если так, то мне будет что сказать.

Никак не могу уехать в деревню. Теперь холодно и дождливо. А тянет туда, надеюсь хорошо поработать, закончить давний рассказ.

21 апреля

Сорвалось! Больше часа простоял на Московском шоссе, но автобуса в деревню так и не дождался. Вернулся домой. Нервы взвинчены. Злюсь неизвестно на кого.

Пока стоял у дороги, позвонил Андрей Ребров, сказал хорошие слова о «И просто - жить...» Будет печатать этот очерк в ближайших номерах журнала «Родная Ладога». Только поинтересовался - не отдавал ли я эту работу ещё кому-нибудь в Питере? И только потом до меня дошло - он опасался, что очерк может появиться во «Всерусском соборе». Уверил его, что вообще рукопись никому не давал. Сибирский альманах «Истоки» не в счёт.

Ещё а пятницу Карпенко завёз и оставил для меня пачку «В-20». Худшие мои опасения не подтвердились. В целом книжкой я остался доволен. В пятом формате журнал смотрится неплохо. Вёрстку они тоже значительно поправили по моим замечаниям. Но всё-таки недочётов нашёл ещё много. Главное же - стало ясно, что и в таком формате можно выходить.

23 апреля

Книжка Пафнутьева «Литературная мозаика» готова. Забрал в типографии два десятка, почитал и остался доволен. Нравится мне его ход мыслей - свободный, самостоятельный. И предисловие моё «О поэтах и поэзии», написанное ещё год назад, авансом оказалось напрямую относящимся к делу (к содержанию книги).

Хорошее предложение Цветкову от спонсора - совершить паломническую поездку в Киев, в Лавру. Владимир ехать не может. У него старый советский паспорт. Но я предложил ему совершить паломнические поездки на моей машине здесь по Нижегородчине и по Центральной России. Мне кажется это удачной мыслью. Владимир тоже загорелся. Только надо продумать маршруты и узнать о тех монастырях, куда соберёмся. Мне бы хотелось на север - в Ивановскую и Костромскую епархии. Там же бы заняться и распространением наших книг, журнала.

Вышел номер «Православного слова» с моим отзывом «И Пасхи нет без тайны Рождества...» о поэтической книге Лукина «Долгота времени».

24 апреля

Побывал на могиле отца на кладбище «Марьина роща». Всё как-то всколыхнулось в душе. Как долго его уже нет с нами! Девятнадцать лет минуло.

Затем с Цветковым прошли по парку «Швейцария». И какому идиоту пришло в голову так переименовать «Парк Ленинского комсомола»? А виды с высокого берега Оки замечательные.

26 апреля Пасха

Вчера вместе с Ириной посмотрели передачу по ТВ с моим участием. Говорил я в целом внятно и логически выстроено (о смертной казни), да доводов в её пользу можно было бы и добавить.

В Староярмарочный собор пошёл один. Народу перед ним - демонстрация. Обошёл собор, но вовнутрь попасть не удалось. Ушёл к дому и походил по улице Совнаркомовской. Вернулся. Вошёл в собор, протиснулся к правому приделу. Там и простоял. Слава Богу - праздник встретил в храме.

28 апреля Остров (Борский район)

Поехали с Сергеем Шестаком. До карьеров Вадим Семериков с сыном Толиком ехал на мотоцикле, а мы следом за ними на машине. На остров приплыли на трёх ботниках. Мой оказался с течью и начал тонуть. Пришлось пересаживаться к Вадиму, причалив к топкому, ненадёжному островку.

Затопленный лес мёртв. Зрелище жутковатое. Вокруг берёзовые стволы без единой веточки и без верхушек. На самом острове тоже гибель. Те берёзы, которые ближе к воде, мертвы и частью попадали. Тот лес в воде, что написал в своих картинах Занога, сейчас неузнаваем. Вокруг тлен.

Рыба в карьерах полностью исчезла. Вадим уверен - погибла из-за гниения травы и затопленной древесины. Он вынимал рыболовные снасти из воды - от рук невыносимо тухлый, удушливый запах.

Но было солнечно. Хозяева без устали трудились - ремонтировали шалаши, разбирали чучелья, готовили ужин. Мы блаженствовали у костра. И так до самого вечера, до заката. Уплыли с острова в сумерках с грустным чувством. А я ещё и с уверенностью - года через два остров, как лесной оазис, перестанет существовать. Можно сказать, что я с ним попрощался навсегда.

29 апреля

В Союзе писателей Лена Крюкова устроила свой творческий вечер. Читала новые стихи. По-моему - замечательно! Но про издательские дела говорила много и скучно.

30 апреля

Мои пешие хождения за сегодняшний день: От площади Ленина до Комсомольской площади. Чёрный пруд - «Волгагеология». Печёры (у Цветкова) - через овраг до площади Советской - оттуда до дома.

У Владимира Георгиевича что-то налаживается с представительством федерального округа. Есть надежды. А меня мучает «Пожма». Рассказ двинулся вперёд на две рукописные страницы - и опять застрял. Измучил он меня. Уже хочется просто довести его до конца без всяких особых претензий на качество письма.

Борис Лукин сообщил, что вышла моя рецензия на его книгу в приложении «Литературной газеты». (Я туда дал под другим названием - «Но вправлена вся жизнь моя в строку...») А вечером Чугунов долго рассказывал о своём писании романа «Невеста» и обо всём том, что вокруг романа происходит.

7 мая

Позвонил и поздравил Виталия Розе. Поговорил с ним на этот раз немного, но как солнцем напитался. На душе радостно. Удивительный он всё-таки человек. Призывает готовиться к неизбежным скорым переменам. И я ему верю.

Чугунов окончательно загорелся изданием журнала. Очерк мой прочитал и сделал несколько точных замечаний: нет единой задачи, в нём решаемой. Две части (Занога, Пурихов) так и остались разорванными, каждая сама по себе. Да и образов главных героев нет. Всё правильно.

8 мая

В Союзе писателей отмечаем День Победы. Владимир Васильевич Половинкин высказал свои обиды по поводу моего интервью «Времена Микеланджело и Рублёва не прошли» в «Рекламном вестнике» (оказывается, оно опубликовано). Его задела моя оценка творчества Михаила Шестерикова и Нила Бирюкова. Упрекал, что я просто не знаю их поэзии. Отчасти он прав. Но всё-таки моё впечатление от прочтения сборника Шестерикова было самым невесёлым, удручённым. А Нил Бирюков написал восемь либретто, которые использовались при постановке опер в Большом театре. Всё это хорошо, но его поэзию теперь, действительно, не читают.

10 - 11 мая Кунавино

Первая поездка в этом сезоне. Машина Танина, был и Андрей. Воздух напоён запахом цветущей черёмухи. Пение птиц слышал даже ночью сквозь сон. Всё-таки удивительное состояние испытываешь в деревне. Наполняешься жизненной энергией.

12 мая

Из издательства «Советский писатель» пришёл конверт. Открытка с поздравлением и книга Юрия Бондарева (роман «Без милосердия»), подписанная мне. Приятное внимание. День победы вообще в этом году (хоть и не юбилейный) отмечается с размахом. В Москве прошёл грандиозный военный парад. Традиция, в своё время прерванная Б.Н. Ельциным в угоду «западным партнёрам». Как же - СССР милитаристическая страна, «империя зла», только и может, что бряцать оружием, всем угрожать. А за это время НАТО развязало несколько войн, подошло к самым нашим границам. Скоро Грузия и Украина вступят в ряды этого военного блока.

По «допраздничной просьбе» Шестинского «позвонить ему в будни» сегодня и позвонил. Олег Николаевич в хорошем настроении. Но жизнь, как он сам сказал, заканчивается. Силы покидают. После своего творческого вечера в Покрове (Владимирская область), он ещё сутки отлёживался в больнице этого городка. То же самое после выступления в музее Чуковского в Переделкине - сутки находился дома в тяжелейшем состоянии. Но это я Шестинского вывел на этот разговор. Он же просил позвонить, чтобы открытым намёком сообщить о предстоящем присуждении мне Международной премии имени М.А. Шолохова. Ларионов всячески запретил ему это делать, но... Я думаю, что правильно. Всё ещё может измениться и передуматься.

15 мая

Областная библиотека. Мария Сухорукова представляла свою книгу о старце Михаиле Хабарском. Организована встреча достойно. Из Москвы приехала поэтесса Нина Карташова. Мария читала много стихов. Вернее, кричала их, жестикулируя и изображая содержание, как на плохом школьном утреннике. От крика этого я эмоционально устал. Но сам сценарий проведения вечера - неплох.

С Крюковой после долго говорили о прозе Захара Прилепина (оказывается, Лена печатается в его нижегородском выпуске «Новой газеты»). Крюкова удивляется: «Неужели он ни во что не верит?»

Мне кажется (так я ощущаю) - у этого поколения нет почвы под ногами, нет страны с её ценностями, историей, культурой. В 80-е и 90-е их этого лишили. Оттого так и пишут - жестоко, цинично. Но талантливо. Думаю, может быть, и переболеют. Хотя есть пример - Максим Горький. Так и прожил без ощущения страны. Для этого писателя существовала определённая территория, на которой следовало бы построить социально-справедливое общество. А закончилось всё тем, что великий гуманист поддержал ГУЛАГ.

16 мая

Литературный музей Горького отметил своё восьмидесятилетие. Всё обошлось без особой торжественности, по-домашнему. Подарил мне Олег Рябов свой сборник избранных стихов, да я его позабыл в каминном зале, когда немного закусывали.

18 мая Иваново

Началось всё с неудачи. Вчера я так и не смог завести свою машину. Но Цветков договорился со своим знакомым Георгием, и в итоге сегодня утром мы отправились в дорогу. Всё время за рулём предстояло провести мне.

Дорога, начиная с Заволжья, совершенно свободна. Идёт через леса. Несколько раз останавливало ГАИ, но удостоверение Цветкова неизменно выручало.

Сам город производит неплохое впечатление. Конференция тоже была интересной. Но всё-таки, главная её цель - это общение единомышленников, а не научное обсуждение назревших проблем (историко-социальных), стоящих перед сегодняшним русским обществом. Подробнее об этом напишу в статье для «Православного слова».

Назад пришлось гнать на большой скорости, но Бог миловал, всё обошлось.

19 мая

Позвонил Ларионов. Поздравил с премией и пригласил в Москву на вручение. В голосе много тревоги и усталости - затерзали Арсения Васильевича с этими «домростовскими делами». Следователь не успокаивается, «бьёт копытом», и Ларионов буквально ожидает ареста. Сохрани его Бог от этой напасти.

В Союзе писателей собралось правление. К моему изумлению, Жильцов уже знает о премии. Поздравил. Из прочих вопросов - решили готовить четыре книги к 75-летию Нижегородской писательской организации. Я - составитель четвёртой книги - критика и публицистика писателей и о писателях.

20 мая

Щеглов отдал для вычитки подготовленную вёрстку книги «О духовном». Это уже вторая книга, которая до времени ляжет в архив, про запас. Авторы - я и Цветков.

23 мая

Приехал Борис Лукин. В Союзе писателей провёл творческий вечер. Лена Крюкова подготовила художественную выставку работ студийцев Володи Фуфачёва. Поэзию и живопись совместили, и получилось всё гармонично, интересно. Борис Иванович много и неплохо читал свои стихи. Приняли его очень тепло. Похоже, что и все привезённые им книги раскупили и разобрали. Пришлось и мне сказать о нём несколько слов. По-моему, удачно, хотя Лукину, как я понял, не хватило похвалы.

24 мая Городец

Зарядили дожди. Серо и холодно. Но об этой поездке договаривались заранее. Организовывает Сергей Чуянов. Ирина Дружаева проводит свой творческий вечер.

Городец преобразился - чистенький, с прянично выкрашенными домами. Видно, что всю старую часть города хотят сохранить для туристической привлекательности. Правильно.

Встреча происходит в старом купеческом особняке над Волгой, рядом с памятником Александру Невскому. Устроена выставка лубочных глиняных картинок Ирины. В простоте своей и красочности они занимательны. В зале пел хор «а ля рус». Затем долгий вечер в зале на втором этаже. Ирина читала стихи - детские, лирику, сказки. Читала прозу. Пели песни на её стихи. Мило, и всё-таки очень близко к самодеятельности.

Я выступил как-то свободно, без похвальбы. Назад ехали в «Газели», и Альбина Петровна Гладышева так и добилась, чтобы записать с нами троими (Я, Жильцов, Шамшурин) короткие интервью о Пушкине для еженедельника «Земля нижегородская». Даже стихи его заставила прочитать. Я вспомнил мною любимое начало из «Евгения Онегина».

25 мая

Дождь. Едем с Цветковым на могилу к старцу Иоанну благословиться перед дорогой. На обратном пути, на кладбище свернули с обычного маршрута, прошли через центр. Там могилы бандитов. Надгробья, памятники, скульптуры, на стелах выгравированы «портреты» их автомобилей. Жуткая пошлость и безвкусица. Память о 90-х годах ушедшего века.

С Лукиными поехали к Крюковой. Зря. Пришлось снова пить. Борис чувствует себя отчасти живым классиком. Судит поэзию других жёстко, высокомерно... Ахматову назвал лживой и бездарной. В ответ я обозвал его «дураком». Конечно, сгоряча. Нельзя было этого говорить. Но «слово не воробей...» К тому же с Борисом была Галина. За столом Лукин как-то всё попытался «замазать», но противный след в моей душе остался. Не начало ли это разрыва? Что не говори, а поступок я совершил гадкий.

26 - 28 мая Москва

С вокзала - в офис к В.П. Полеванову. Журнал ему понравился. Попросил прислать ещё. Тут же условились завтра записать интервью по Китаю.

В Московском управлении железной дороги - хлопоты по получению гонорара оказались пустыми. Какая-то несогласованность кассы и редакции «Московского железнодорожника».

В Московском доме национальностей у метро «Красные ворота» представление книги словенских поэтов в русских переводах. Любопытно. Но всё это переводы уже слышанного. Всё, что они называют национальной культурой - по нашим меркам фольклор и этнография. Нет вершин духа, художественных открытий.

27.05. Полеванов, видимо, загружен работой. Интервью записали, но говорил Владимир Павлович скованно, напряжённо, одновременно думая о чём-то ещё. Впрочем, ещё предстоит расшифровать диктофонную запись. Может быть, это моё впечатление и ошибочно.

У Ларионова всё в ожидании торжеств. Все съехались. Вёл награждение премией имени М.А. Шолохова Юрий Васильевич Бондарев. Говорил он много, энергично и вообще выглядел хорошо. Для меня тоже не пожалел добрых слов. Надо бы написать об этом статью для «Православного слова». Есть и что рассказать, и над чем поразмышлять.

Ночевать увезли меня к себе Шестинские. Ещё посидели, отметили моё награждение. В Переделкино хорошо, птицы поют. Олег Николаевич сказал, чтобы я после его ухода забрал себе его архив, разобрал, что-то опубликовал. Чтоб обязательно проводил его и потом приезжал.

Сквозь сон, через стену (наши комнаты на втором этаже рядом), я слышал, как он ночью стонал.

28.05. Утром, перед моим уходом болтали с Ниной Николаевной. Она рассказывала, как перед родами сына в Доме творчества «Комарово» много бегала на лыжах. Ей кто-то сказал, что это помогает, и роды проходят после таких тренировок удачно. Так в итоге и случилось. Но Анна Андреевна Ахматова, с которой они обедали за одним столом, очень её за эти спортивные упражнения ругала и настаивала, чтобы Нина Николаевна их прекратила.

Ну и ещё всякие случаи из писательской жизни, каких она знает множество.

Перед вокзалом зашёл в редакцию «Литературной газеты», набрал журналов и книг. Попросил Сашу Яковлева отметить выход 20-го номера «Вертикали. ХХI век». Но, думаю, этого не получится.

30 мая

Спасибо Сергею Шестаку. Вместе с ним реанимировали машину. Заменили стартер в автосервисе.

По настоянию Жильцова пришлось написать рекомендацию на премию Нижнего Новгорода Валентину Николаеву за книгу «Тоска по мастеру». Сделал это без особого желания. Слишком разочаровал меня Валентин Арсеньевич в последнее время.

1 июня

Жене Эрастову исполнилось 45 лет. Собрал немногих в Союзе писателей. Подарил книгу избранных стихов. Во время застолья один тип всё выводил меня на экономическо-патриотические темы. И я отвечал, но хорошо, что не горячился. И доводы-то, кажется, против сегодняшнего времени приводил убедительные (разве что слепой их не видит), да разве этих чем-то проймёшь. Цинизм по отношению к той стране, в которой они сейчас живут, просто запределен. Категорий справедливости, совести для них не существует. Не знаю, как это расценить - но Цирульников и Эрастов в возникшем споре были на моей стороне. Искренне?

3 - 5 июня Кунавино

Так долго я собирался в эту поездку! В деревню везу накопившиеся за зиму книги. А их опять много.

В доме холодно. Намного холоднее, чем на улице. Но дрова у меня есть. Натопил печь. В 16 часов приехал Чугунов. Привёз ещё книг. Проговорили до девяти вечера.

04.06. Целый день косил траву вокруг дома да жёг прошлогодние обрезанные ветки. Несколько раз звонил Борис Лукин. Хочет поставить мой рассказ в «Литературной газете». Срочно нужна моя цветная фотография. Без неё материал в печать не пойдёт. А как я её отошлю из деревни? Пришлось и этим заниматься, звонить, согласовывать. В итоге, как всегда, выручил Сергей Шестак.

Дочитал «Русских мальчиков» Чугунова. Конечно, это не роман. Но и не художественная биография. Это биография духовного пробуждения и стремительного «восхождения», экспериментально прожитой жизни. Куски о деревне, пастушестве великолепны. О Москве и Санкт-Петербурге скучны, серы и малоинтересны. Портрет матушки Макарии замечательно хорош. Но сюжет как таковой (прав Курчаткин) в книге отсутствует. Из-за этого чувствуется определённая хаотичность в повествовании. В целом с оценкой этой книги самим Чугуновым (как нечто совсем новое, неведомое доселе в литературе) я не согласен. В книге слишком много неровного. Я знаю, что о. Владимир продолжает над ней работать, так что ещё многое может измениться.

05.06. Проснулся в четыре утра. На улице пасмурно, ветрено. Послонявшись по дому, поднялся на второй этаж, начал разбирать коробки с привезёнными книгами. Необходимо сколачивать новые стеллажи, имеющихся уже не хватает.

В окно увидел на востоке пробившееся сквозь тучи солнце. На душе повеселело. Вернулся в комнату и опять лёг спать. Разбудил звонок. Жильцов что-то всё хотел мне сказать, да у меня разрядился телефон. Потом в течение дня и он и другие дозванивались, но переговорить ни с кем не смог. Пришлось вовсе отключить мобильный.

Убрал скошенную вдоль забора траву, дожёг ветки, набрал для дома воды из нашего родника в овражке, у речушки. Жаль - совсем не поработал над рукописью. Даже статью для «Православного слова» не написал. Видимо, потому и решил после 14 часов ехать в город. В пятницу много всего нужно сделать. И главное - вёрстка «В-21». Щеглов вновь тянет, душу мотает.

7 - 8 июня Большое Болдино

Впервые еду на этот пушкинский праздник - по приглашению нашего областного комитета по культуре. (Приглашали они и в прошлом году, да из-за Ирины не поехал, повёз её в деревню). И всё, что было на нём хорошего, так это двухдневное постоянное общение с Парпарой и Лукиным. Мы держались обособленно от толпы (впрочем, не специально - так получилось само), вместе обедали, гуляли, выпивали. Рад, что возникшее моё раздражение в отношении Бориса растаяло полностью. Это чувство меня тяготило.

Познакомились с Ренатом Харисом (Казань). Надо будет отослать ему журналы.

Организация праздника со стороны нашего Союза писателей выглядела жалкой и недостойной. Стихи уровня самодеятельных авторов. Пьяный актёр, отвратительно прочитавший пушкинскую «Осень». От всего этого я демонстративно отстранился и ни в одном «мероприятии» участия не принимал.

12 - 15 июня Кунавино

Кроме обычной возни на участке - поправили с Женей Елисейкиным (соседом) с помощью лебёдки столбы под верандой. Написал статью для «Православного слова» о премии М.А. Шолохова и дописал вступительную заметку к «В-21», что касается книг Чугунова.

Назад выехали рано, ещё шести часов не было. Солнышко встало, было радостно на душе. В деревню прислал сообщение Борис Лукин о том, что мой рассказ в «Литературной газете» вышел. Это для меня важно. Хорошо бы всё-таки притащить Лукина в Кунавино. Правда, он человек «изысканного питания» и «бытовых условий». А тут комары, туалет на улице...

19 июня

Готова вёрстка «В-21». Всеми просмотренная. Коломийцем, как корректором, прочитанная. Завтра отдам в типографию. Тираж 1000 экземпляров.

22 - 23 июня Москва

Едем с о. Владимиром Чугуновым на его машине. Во время дороги много разговоров о литературе. Часто друг с другом соглашаемся, особенно, что касается романов Ф.М. Достоевского.

В Москве первым делом заезжаем к художнику Евгению Анатольевичу Расторгуеву на Верхнюю Масловку. Дом построен для художников с мастерскими на верхнем и нижнем этажах. Старый, сталинский. На стене мемориальные доски. Прочитал только одну - Кибрику.

Квартира на восьмом этаже. Просторная. Хозяин стар, но не дряхл. Хотя ему уже 89-й год. Бодро выпивает водочку со мной, угощает пирогами. Много и интересно рассказывает о прошлой жизни и о том, чем занят сейчас, что читает (а читает постоянно и много), какие выставки посещает. После обеда поднимаемся в мастерскую (один лестничный пролёт вверх), просто заваленную картинами, уставленную по стеллажам керамикой, разрисованными бутылками. Такого я ещё не встречал. В центре довольно большого помещения малюсенький клочок не заставленного картинами пола, где едва умещаются два человека. Конечно, подавляющее число работ - это модерн. Хозяин показывает много новых, написанных на газетных полосах и наклеенных на листы ватмана. Я смотрю и молчу, чем явно смущаю автора. Он даже начинает мне объяснять, что является хорошим художником. Я с этим и не спорю. Умом и сам понимаю, но душа на эти поиски формы и цветовых решений не откликается живым чувством. Всё-таки русскому человеку близка традиция, а не авангард. В конце у выхода вижу серию небольших автопортретов (картоны формата писчей бумаги), и прошу показать. Они мне чем-то неуловимым, приближённым к оригиналу нравятся, и автор нам дарит с Чугуновым по одному на память.

Вновь спускаемся в квартиру. Дарим друг другу книги. Расторгуев мне - альбом, календарь, сборники стихов, книгу размышлений и воспоминаний «Записки из зазеркалья», с нежностью вспоминал свою супругу, художника Тамару Гусеву. Всё издано серьёзно, со вкусом и знанием дела, достойными издательствами. Спрашиваю Евгения Анатольевича про иконы, висящие на стене (комната сплошь увешана картинами и иконами). Да, привезли с севера и затем «раскрыли». Всё это ещё с супругой, уже ушедшей. Но здесь не всё. Что-то убрали и раздали после того, как в лихие девяностые их ограбили бандитским налётом. Страшное время. И ведь грабили по наводке кого-то из знакомых.

Расставаясь, Расторгуев приглашал меня приезжать к нему уже и самому без Чугунова. Да вряд ли соберусь, постесняюсь, конечно.

Закончился день долгим разговором за столом у Щукиных. (Посмотрел у хозяина - Владимира - его комнату-кабинет, заставленную и заваленную книгами, которые - по словам Чугунова - он не читает, но покупает много, без всякой меры). Спать ушёл около четырёх часов. А в восемь утра уже проснулся.

Съездил к М.И. Кодину. Не застал. Оставил «Прошлое с нами». Затем к Полеванову. Владимир Павлович подписал текст интервью. Пешком пришёл к Ларионову. Слава Богу - мой протест по поводу «диплома премии», кажется, нами пережит без последствий. Познакомил Арсения Васильевича с Чугуновым. Думаю, что его повесть «Деревенька» в «Слове» напечатают.

25 июня

Володя Цветков привёл ко мне в редакционный кабинет для разговора любопытного человека. Спортсмен-марафонец. Уже за семьдесят, но загорелый, худощавый, одет в спортивный костюм. Окончил наше художественное училище, пишет этюды и иконы. Он рассказал о своём удивительном селе в Починковском районе. О храме, у которого были до революции луковки и кресты над храмом из хрусталя, о чудесах (смерти тех, кто осквернял храм - разбивший «луковки» умер почти сразу, рубивший иконостас - сгорел), о чудесном источнике Серафима Саровского, бьющем на вершине холма. Сестра его своими стараниями поставила возле этого источника четырёхметровый дубовый крест, а он написал икону Троицы (с Рублёвской) для храма размерами больше метра.

Я загорелся желанием съездить в это место и написать очерк.

4 июля

Долгий и какой-то сумбурный день. Главное - хотели сегодня уехать с Ириной в деревню. Но перед этим она должна была съездить в поликлинику, а я отвезти Пашковых в Балахнинский район. И началось: в гараже за машиной (а она едет с трудом, захлёбывается, не тянет - это ещё с последней моей поездки в деревню), потом по очереди за ними и в их деревню. Пока возвращался - позвонили из типографии. Журнал напечатали. Оставив машину у подъезда, отправился на площадь Свободы. Журнал понравился - такой толстенький, красивенький. И содержание я подобрал удачно.

Позвонил А.И. Пафнутьев. Затем приехал на площадь Ленина. Отдал Анатолию Ивановичу свежий номер, и вновь говорили о предстоящей публикации его книги «О русской литературе». Отругал его за «поэму» «Как я помню годы войны». Как биографический документ она имеет право на существование. Но поэтические достоинства её ничтожны. Анатолий же продолжает утверждать, что это «поэтическое событие». Удивительная глухота к поэтической форме и слову.

Звонок Щеглова - распечатал вёрстку следующего выпуска «Вертикали. ХХI век». Опять в путь. В материале оказалось много напутанного, но ничего, вычитывать его можно и таким.

А дожди продолжаются. Короткие, но ливневые. Попробовали уехать в деревню. Пробка уже гигантская, начинается от Мещерского озера. Вернулись. Ближе к полуночи попробовал один (перед тем, как поставить машину на ночь у ярмарки) - результат тот же.

Пришёл домой. Оказалось, звонил Цветков. Набрал его. Владимир подготовил для публикации свои статьи, которые согласовал с благотворителем. Финансирование обещано точно. Подготовленный макет книги из-за этого придётся переделывать. Ладно, нам не впервой!

5 июля Кунавино

Выехали рано утром. В деревне натопил печь. Весь день что-то делали. Трава высоченная, густая от тепла и дождей. Впервые все яблони в яблоках - даже на дальнем участке. Цветы цветут буйно - красота.

Приезжал после службы Чугунов. Пили чай, обсуждали журнал. Отец Владимир забрал пачку, что я ему доставил. Кажется, доволен. Но к нему из Самары приехал Владимир Данчук, так что всё может в его настроении перемениться. Всё будет зависить от оценки последнего, который имеет какое-то невероятное влияние на Чугунова.

На следующий день хотел выехать пораньше. Ирина не согласилась. Тогда как проснёмся - ответил я.

Проснулись в четыре утра от криков соседки Нины. Напротив нас (наискосок) у других соседей начинала гореть баня. Ничего, заметили вовремя, ветра не было - отстояли. Но уж, конечно, не до сна. В шестом часу выехали. Получилось - сутки пробыли в «имении». Поездки в выходные через Волжский мост становятся просто невыносимыми - такие пробки, что мука смертная.

9 июля

Вчера и сегодня - вывез тираж «В-21» из типографии. Чугунов приехал и забрал свою (большую) часть. Пригласил нас к себе в Николо-Погост на день ангела.

Крепко поспорили с Коломийцем о тексте воспоминаний монахини Валерии. Меня самого в них не всё устраивает (потому убрал из публикации изрядные «диссидентские» куски), но его категоричность, «перевёртывание смысла» прочитанного, прямое оскорбление автора - меня возмутили, и я не сдержался. Особенно если учесть, что подобные оскорбления он допускает относительно тех, кому сам, по творчеству годится в ученики. А уж так судить (Крюкову, Шиненкова, Реброва, Чугунова...) просто недопустимо.

Позвонил Арсений Ларионов по поводу подготовки к съезду. Нужны делегаты. Договорились, что от нас будут участвовать (от АНО ЛХЖ «Вертикаль. XXI век»). Нужны какие-то документы, заверенные нотариусом. По этому поводу мне позвонит дополнительно его юрист.

И последнее - отнёс Щеглову остатки корректуры «В-22». Хорошо бы всё закончить на этой неделе.

14 июля

Собрал в Союзе писателей некоторых знакомых по случаю своего 51-летия. Собрал и тут же пожалел. Все говорят много и попусту. Выпито сверх меры. Но ведь не для этого я задумал встречу. Коломиец бесконечно себя цитировал. Жильцов уже пришёл изрядно пьяным. Андрей Стариченков кричал и спорил. Только Шамшурин поздравил, кажется, искренне.

Закончили с Алексеем Марковичем в кафе, в Кремлёвской башне. Я уехал раньше. И пить не хотелось, и дома давно ждали. Уже ночью с приехавшим Лукиным сходили на вокзал, купили билеты до Дербента.

15 - 17 июля Николо-Погост (Городец, Семёнов...)

После вчерашних гуляний чувствую себя несколько тяжеловато. Но ближе к обеду позвонил Чугунову. Он прислал машину. За рулём его сын Илья.

В Николо-Погосте я не бывал с 2002 года. Много воды утекло, и теперь это уже совсем другой дом - спокойный, чистый, с четырьмя большими комнатами - тоже ухоженными. У отца Владимира отличный (настоящий, с креслами, книжными шкафами вдоль стен, большим старинным письменным столом и столом с компьютером) просторный кабинет.

Встретили нас с Борисом Лукиным (так было на протяжении всех дней) очень приветливо и хлебосольно. Первым делом после обеда поехали на источник Николая Чудотворца, что за Городцом на Ковернинской трассе. Я о нём раньше ничего и не слышал. А оказалось - это обустроенное место с купальнями, колодцем, стоком воды. Я, как и все, трижды окунулся в ледяную воду (один раз с головой). Правда, отважился не сразу, молился и набирался духу. Но зато потом какая свежесть, лёгкость в теле.

От источника поехали в Городец. Долго ходили по старинным, по-деревенски тихим (да и дома-то маленькие, деревенские) улочкам, подходили к староверческому храму, к православному. Прошлись и по знаменитому Городецкому валу. Я и здесь побывал впервые. Его высота и глубина рва впечатляют. Так же, как и старинные, с невероятно закрученными толстенными сучьями сосны. Ничего подобного этим деревьям я раньше не видел и чувств таких при их созерцании не испытывал.

Закончили день баней, ужином с виски.

16.07. Хоть и с опозданием, но приехали в бывший кладбищенский храм, где служит отец Владимир. Это в самом центре Городца, напротив здания районной администрации. После целования креста вышли с Лукиным посмотреть оставшиеся (и теперь родственниками восстановленные) могилы, комплекс памяти павшим воинам на Великой Отечественной войне. Бесконечные списки русских фамилий. Тут же стела в память репрессированных. Видно, что сделана наспех, по казённому. Что поделаешь - нынче такое поветрие. Потому что сотворено не из-за потребности, не по зову души, а как всё в теперешнее время - в угоду «политическому моменту». И это оскорбляет память безвинно замученых.

После обеда едем на Светлояр. До этого пришлось мне побывать на озере лишь однажды, когда открывали мемориальную доску на доме писателя Сергея Васильевича Афоньшина. Была осень. У озера пустынно, ветрено и дождливо. Людмила Калинина нас тогда сфотографировала с Жильцовым на берегу. Потом подарила мне фотографию с такой надписью на обороте: «В день Покрова на Светлояре/ Что ещё нужно этой паре?».

На этот раз - сплошная зона отдыха. Стоит жара, и люди загорают, купаются. Мы тоже решили искупаться. Выбрали место поотдалённее, под деревьями и за кустами. Плавали долго и с наслаждением.

Перед купанием позвонил из Москвы Ларионов, уточнял - не изменилось ли у меня что-либо относительно приезда на съезд МСПС. Заверил, что обязательно буду.

После купания я предложил, как и положено у паломников, обойти озеро вокруг. Для этого и тропинка специально проложена - сухая, выстлана обструганными досками. Обошли. Поднялись к деревянной церквушке, заглянули вовнутрь. На обратной дороге попросил заехать в Семёнов. Я ведь в этом городке по-настоящему и не был-то ни разу. Попетляли по окраинам, походили по центру. Наконец увидел памятник Борису Корнилову. Добротный, вытесанный из гранита, без искусственной значимости и величия. Такой «заземлённый», местный и оттого приятный для души и созерцания. А городок совсем не потревоженный временем. Деревянный, низкорослый, уютный. И резьбы по фасадам, наличникам - много. Хотя в этом с Городцом он сравниться, конечно, не может. Там этого изобилие, аж душу в восторг приводит.

Случилась тут и неожиданная встреча - узнал меня и подошёл поздороваться Андрей Гроза. Вот уж негаданно - мы со Светлояра (я ещё говорил о нём своим спутникам), а он нас в Семёнове встретил.

Вечером пошли купаться на озеро в самом Николо-Погосте. Вдоль оврага в самом конце села спустились к источнику, бившему из склона струёй холодной воды. Но в самом озере она была ласкающе тепла. Плавали долго, с удовольствием.

Вернулись в село и вдоль склона прошли его всё - а это расстояние немалое. Любовались открывающимися просторами, говорили (вернее, представляли), как здесь раньше кипела жизнь. Богатые, полукаменные двухэтажные дома дореволюционной постройки говорили о достатке, многосемейности. Вот только в таких местах и можно прочувствовать прежнюю, сейчас до неузнаваемости изменившуюся Россию.

17.07. Ночью грохотала гроза. Как сказал отец Владимир: «Думал, что дом расколется». А я спал и ничего не слышал. Только утром увидел, что идёт дождь. Из-за этого пришлось отложить намеченную прогулку по заливным лугам до Волги.

Чугунов вернулся со службы и, отдохнув, повёз нас в Макарьевский монастырь через Бор по левобережью Волги. Я этой дорогой ехал впервые. Дождя как не бывало. А может, и правда, здесь он своей воли не показал, прошёл стороной. Ведь расстояние не близкое, под 150 км. Прогуливаясь, обошли монастырь вдоль крепостных стен. Вошли вовнутрь. Розы, газоны, яблони, вишни. Помолились на могилке матушки Макарии (в схиме Марии). До службы ещё долго. Прогуливались по двору меж церквей и соборов. Служба началась в пять в «трапезном» храме. На ней мы были одни.

Келейница матушки повела нас сначала в храм с приделом в честь Макария Желтоводского и Унженского (обустроен храм с любовью) и открыла ковчег с главой преподобного, к которой мы приложились. Я это сделал три раза и ещё приложил к мощам свой нательный крест. Монахиня открыла и Троицкий собор, где происходит чудо обновления фресок. Собор расписан от потолка до пола. По словам служившего в нём ранее отца Владимира, стены были черны, словно от копоти. Но после передачи его РПЦ фрески сами собой начали очищаться, и теперь осталось всего лишь несколько фрагментов с чернотой. Причём чернота эта располагается не хаотичными пятнами, а чётко по линии изображения ликов, тел святых, их одеяний. Есть места на фресках, где чернота сошла, но остался как бы негатив. Краски пока не проступили. Но они обязательно проступят. Будто их заново кто-то пишет. А сейчас - эти незакрашенные фрагменты, как прописи.

Интересная деталь. Росписи начали проявляться после того, когда реставраторы, не сумев отмыть стены от черноты, приступили к удалению штукатурки (и сейчас стены собора от пола до полутора метров в высоту оголены до красного кирпича). Заметив творящееся чудо, работы прекратили.

Я даже высказал такую мысль, что чернота, сокрывшая фрески, могла быть тоже нечеловеческими руками нанесена, а сокрыта чудесным образом от возможных вандалов. Тем самым роспись была спасена от надругательства, осквернения и уничтожения. Во всяком случае, многое говорит именно об этом. Только бы не поспешили с реставрацией. Я почему-то уверен - роспись вновь обратится в новую. Надо только подождать, дать свершиться промыслительному чуду.

На обратной дороге я вышел на Бору. Отплыть на катере до Речного вокзала не удалось. Переправа уже не работала. Доехал на попутке с полным комфортом. Бориса Илья должен отвезти (по его просьбе) ко мне в деревню.

18 июля

Щеглов продолжает меня терзать. Макет не доделан. И теперь всё откладывается, как думаю, до середины августа. Я раздражён и расстроен. Так много потеряно времени непродуктивно, впустую. Коли так всё сложилось, то добавлю ещё материалов в этот номер. Наталье Адриановой уже позвонил.

Одна отрада - вывез из Союза писателей (здание которого вот-вот отнимут) подаренную мне на день рождения большую акварель Володи Фуфачёва.

Борис Лукин сообщил эсемеской, что только приехал ко мне в деревенский дом. До этого оставался у Чугуновых.

19 - 20 июля Кунавино

До гаража на Красную Этну пришлось идти пешком. Рано, даже трамваи не ходят. Но дошёл легко, и как мне показалось, быстро. Мост переехал без пробки.

В деревне полдня праздно бездельничали. К вечеру отправились с Лукиным на рыбалку и наловили ведёрко ротанов и около десятка карасей. Я одного вытащил очень приличного. Карасей Борис затушил в молоке. Получилось славненько. К тому же под молдавский коньячок.

Следующее утро отъездное. После вчерашнего купания в нашем озере чувствовал себя свежо, бодро. И даже машина бежала домой ходко.

23 июля

Правление в Союзе писателей. Всё по тому же вопросу о здании. Напечатанные статьи в местных газетах возымели действие. Оказывается, общественное мнение всё-таки отслеживается. Пришла заместитель министра имущественных отношений. Заинтересованно побеседовали. Я предложил - новое помещение должно выделить правительство области. Отремонтировать его - инвесторы, строящие отель и в ведение которых переходит наш особняк. («Ненавистная» советская власть нам его подарила, «народно избранная демократическая» нас из него вышвыривает). Вроде бы на этом и порешили.

В областной библиотеке очередная презентация сборника «Записки краеведов». Раздал кое-кому последний выпуск «Вертикали. ХХI век».

26 - 27 июля Кунавино

Набегом. Сделали какие-то мелочи на участке. Не читал и не писал. Одна радость - в пятницу Володя Цветков всё решил по оплате издания нашей книги. Поэтому сегодня встретились у меня в редакции в «Волгагеологии». Я перечитал всю вёрстку заново. Работы ещё много, а надо уезжать.

31 июля - 20 августа Москва - Дербент - Махачкала - Астрахань

31.07. Ночной поезд «Ярмарка». Съезд Международного Сообщества Писательских Союзов под руководством Ю.В. Бондарева. Ночую у Бориса Лукина в квартире у Речного вокзала. Дождь - я у храма венчания А.С. Пушкина, на скамейке возле памятника Алексею Толстому дожидаюсь Бориса.

01.08. С Лукиным в редакции «Литературной газеты». Отдал интервью с В.П. Полевановым в отдел политики.

Пешком до Союза писателей России на Комсомольском проспекте. Отдал номера «Вертикали. ХХI век» Ганичеву, Котькало. Оставил для Геннадия Иванова.

Фрунзенская набережная, д. 18, кв. 60. Редакция газеты «Завтра». И здесь оставил распечатку интервью. Дальше пешком на Поварскую, 11. Поплутал немного в старой Москве. И опоздал - все разъехались отдыхать. Ночевать (уже в одиночестве) вернулся в квартиру Лукина на Речном вокзале.

02.08. Встретил Ирину и Наташу на Курском вокзале. (На вокзале ужас, ремонт - оттого хаос, неразбериха.) Отдохнули в квартире Бориса и, как оказалось «дождались» дождя. Но погуляли по ГУМу, Красной площади, Театральной площади. С Павелецкого вокзала в Бакинском поезде отправились в Дербент. С попутчиками повезло.

03.08 - 04.08. В поезде. Вокзал Волгограда. Астраханские степи. Почти пустыня. Арзлан и Кизляр. Уже жара и духота. Но в поезде терпимо - продувает. Рагим встретил и привёз к себе в шикарный особняк на ужин. Поселились в квартире на восьмом этаже, в построенном Рагимом девятиэтажном доме на берегу моря, которое всю ночь гудело и било волной.

05.08. Заехал Рагим. Рано. Поехали вдвоём купаться. После уже сами втроём гуляли по берегу, и чувство радости было с нами. Как хорошо, что приехали.

После обеда заехал Малик, сын рагима. Поехали в крепость. Всё обошли - даже крепостную стену. Пешком спустились в старый город. Узкие улочки. Мечеть с огромными многовековыми деревьями. Стена. Древние ворота. Невыносимая вонь помоек. Шныряющие по узким и кривым закоулкам бессчётные такси. Ужин в ресторане на берегу моря. И опять купание - уже всех вместе - до глубокой темноты. Замечательный день!!!

Днём был звонок из Союза писателей от Михаила Шкуркина. Меня разыскивает Шуртаков. Разговаривать с ним не стал (с Шуртаковым) - отсюда это дорогое удовольствие, а говорит Семён Иванович всегда долго.

06.08. До обеда - море. Но приехал Рагим и повёз в предгорье к горячим источникам. Приехали в какой-то райцентр. Показал нам Рагим местный санаторий, а затем поругался во время ужина в местном ресторане с каким-то своим давним приятелем.

На пляже наблюдал за охотящимися за рыбой бакланами. Как они грациозно ныряют и подолгу остаются под водой.

07.08. Пляж. После обеда Рагим повёз на дальнее побережье Каспия (раньше мы уже бывали на нём с Кваниным). Там шторм. Волны высокие, шумные. Неожиданное знакомство с художником - Сефербек Карахан. Побывали у него в доме на берегу Каспия. Подарил альбомы с репродукциями своих картин.

Вечером сидел на берегу моря у «нашего» дома, читал второй том романа Валентина Пикуля «Из тупика». Скучновато, но хочется «добить». На берегу много рыбаков. Некоторые ловят рыбу, словно хлестая воду. Думал - так они её дразнят, приманивают. Оказалось - пытаются напороть на страшные трёхжальные крючья. И напарывают. Но ведь скольких просто уродуют, губят зря.

По вечерам (и мы к этому привыкли) на свет к нам на восьмой этаж в комнату через открытые окна влетают огромные (по нашим меркам средней полосы России) кузнечики и стрекозы. Поначалу их размеры пугали, но затем ничего, попривыкли.

08.08. С самого утра дождь. Смотрю на море. Оно в дымке, спокойно. Лишь небольшая волна бьёт в берег, и, подныривая под эту волну, одинокий баклан неутомимо ловит рыбу.

Читаю в «Дне литературы» воспоминания Владимира Личутина о Юрии Поликарповиче Кузнецове. Не могу отделаться от мысли, что «величие» этого поэта - искусственно провозглашено «патриотическим крылом» литераторов. Есть в этих оценках нечто неестественное, стремление выдать «желаемое за действительное».

Включил телевизор, которым здесь совершенно не пользуемся, и узнал, что ночью началась война Грузии с Южной Осетией. Страшная бомбардировка Цхинвали. Видимо, очень большие жертвы. Гибнут и наши миротворцы. Россия же отделывается какими-то осуждающими заявлениями. Вот уже и танки грузинов вошли в город. Осетины сражаются. На этом фоне как-то совершенно забылось об открытии Олимпиады. Напомнили о В.В. Путине новости, сообщив о его встрече в Пекине с президентом США Бушем.

Вчера Саакашвили заявил, что они не сделают ни одного выстрела. Сегодня - о том, что русская авиация разбомбила Цхинвал.

Заехал Рагим и повёз нас в ресторан «У озера». Ночью ездили к Крепости смотреть огни Дербента. Жидковато.

Подробные ночные новости на главных каналах: грузины из Цхинвали выбиты. Наши подтянули артиллерию, танки и огнём подавляют позиции грузин. Сбили грузинский штурмовик СУ. В Южную Осетию пошли добровольцы. Мировая пресса на стороне грузин. Повторяется сербский сценарий. За спиной грузин стоят организаторы из США (это по российскому каналу). Выходит, зря я ругал наших. Только жаль погибших мирных жителей и разрушенного города.

России в этом конфликте отступать некуда. Наотступались уже - дальше тупик. Сейчас с нашей стороны должна быть только жёсткость.

09.08. Мы потеряли два самолёта. Это очень плохо. Продолжаются бои. «Выдавливают» грузин за пределы Южной Осетии. Россия уже приняла более 30000 беженцев.

Утро хмурое, но мы идём с Ириной на берег. К обеду погода разгулялась. Солнце. Море приобрело бирюзовый цвет. Красотища! Весь день купались и, похоже, «подгорели».

Грузины вновь штурмуют город. Бьют по нему из гаубиц, идут танковыми колоннами. Погибло 15 наших солдат, много раненых. Наши танки вступили в бой с грузинскими на окраине города. Но почему мы не применяем по артиллерийским позициям (высотам, господствующим над городом) современные ракеты дальнего действия?

Абхазия вступила в войну, начав обстрел из «градов» и артиллерии грузин в Кадорском ущелье. Премьер правительства РФ В.В. Путин прилетел из Пекина во Владикавказ и там сделал жёсткое заявление. Теперь западные СМИ не смогут замолчать позицию России. Украинское правительство президента Ющенко однозначно встало на сторону Грузии. Они же продавали туда новейшую технику, протвовоздушные системы БУК, из которых и были сбиты российские самолёты. Саакашвили выступил с обращением к народу Грузии на английском языке, где объявил, что русские самолёты бомбят жилые дома.

Последние сведения - наши подбили более десяти грузинских танков. Джордж Буш и Кандализа Райс (госсекретарь США) предлагают ввести международный контингент в зону конфликта. Опять всё по сербскому сценарию.

10.08. Вчера на солнце перестарался. Весь вечер у меня был жар (тепло шло от тела, как от нашей деревенской печи) и озноб. Утром заехал Рагим. Отправились с ним купаться. После завтракать в его дом. Из новостей по телевизору узнали итог ночных боёв в Осетии: 12 танков подбито, 1 взят в виде трофея. Сбит один бомбардировщик.

Перед обедом всё-таки пошёл купаться. На море большая волна. Хорошо на неё «запрыгивать», чтобы не накрыла с головой. Солнце палит. Поэтому уходим сразу после купания. Не рискуем, как это было вчера. Ирина от своих солнечных ожогов мучается.

Море разбушевалось. Гребни волн далеко от берега уже несут на себе «белые барашки».

Рагим повёз к водопаду. Дорога в горах замечательно красива. Скал и вершин нет. Это большие высокие холмы, частью заросшие лесом. Но лощины, небольшие ущелья и распадки создают великолепный пейзаж.

Ужинали у Рагима. Посмотрели прямую трансляцию из Совета безопасности ООН. Шла дискуссия по Грузии. Наш постоянный представитель в совбезе Чуркин был хорош, но как странно - такое впечатление, что его не слышали. Похоже, что для доводов России у этой братии уши закрыты. Американцы нервничают. Ещё бы. Они ввалили столько денег, чтобы через Грузию захватить влияние на Кавказе (опять же - как на Балканах в Косово), а Россия вдруг возразила, вспомнила о своём достоинстве.

11.08. Море продолжает бушевать. Но мы с Рагимом всё-таки едем купаться. Огромные валы бьют, волочат меня то к берегу, то в сторону. Выходить из моря не хотелось. Белые буруны несколькими полосами (линиями) беспрерывно идут на берег, грохоча и швыряя пеной.

С Рагимом посмотрели его новый земельный участок на берегу моря, где он собирается строить развлекательный комплекс. Рядом добывают камень. Делают скрышу и режут ракушечник как пирог. Один кирпич стоит 60 рублей.

Заехали и в старую дачу, где мы лет пятнадцать назад провели две ночи всей семьёй. На этот раз во мне ничто не дрогнуло. А когда был с Кваниным - как защемило сердце! Ведь здесь бегали мои маленькие дочурки. Время быстротечно и неумолимо. Знаю, что это банально. И всё-таки... Тогда Наташа была крошкой. Сейчас она девушка.

Вечером ужинали в ресторане в парке у кого-то на дне рождения.

12.08. Видел рассвет над морем. Вначале было темно, и море выдавало своё присутствие шумом волн и редкими белыми гребнями. Затем, через какое-то время вновь выглянув в окно, увидел серое колышущееся пространство. Проснулся рано - не спалось после вчерашнего застолья. А тут и мои не спят. Наташа «мучается животом». Ирина хлопочет около. Её саму мучают солнечные ожоги. Впрочем - понемногу воспаление затихает.

К обеду небо затянуло. Пошли с Наташей купаться. Я пробыл на берегу около часа, читал.

Новости о войне. Абхазы вошли в Кадорское ущелье, окружили в нём грузин. Президент России Дмитрий Медведев объявил, что операция по вытеснению грузин из Южной Осетии закончена, их армия деморализована и понесла большие потери. Но в случае необходимости войскам дан приказ применять огонь на поражение.

Опять Рагим увёз обедать в ресторан - теперь азербайджанский.

Вечером программа «Время» - пир победителей. Абхазы освободили Кадорское ущелье. Грузины разбежались. Президент Франции Саркази (выступил в роли посредника в возникшем конфликте) в Москве вынужден согласиться с нашими (жёсткими) принципами урегулирования.

13.08. Утром - море. Днём с Рагимом поехали в горы. Его знакомый похоронил жену в высокогорном селе на родине. И теперь люди едут туда, чтобы принести ему свои соболезнования. Удивительное место. Между двух гряд гор, над распадком, на самой вершине «внутренней» горы стоит село. Поднимались к нему по серпантину. Затем на перевале устроили пикничок. Я много фотографировал. Надеюсь - это пригодится для очерка.

О войне: В Цхинвали много неразорвавшихся снарядов, все американского производства. Российская прокуратура возбудила уголовное дело - геноцид против граждан и военнослужащих России. Американцы и англичане отказались участвовать с нами в морских ученьях на Тихом океане.

Вечер провели в ресторане на берегу моря - шампанское, кофе, мороженое, фрукты.

14.08. Неумолимо приближается день отъезда. Я соскучился по своим делам. Как там журнал, книга, статья в «Православном слове»?

До обеда море. Солнце в дымке, хорошо, не палит. Водная гладь, впервые за время нашего пребывания, почти спокойна. Море бесшумно.

Дочитал двухтомник Валентина Пикуля - роман «Из тупика». Не скажу, что в восторге. Но любопытные факты гражданской войны и интервенции в книге есть. Хотя - больше этого автора я читать не буду.

Война: грузины в страхе бросили город Гори. Наши пришли и охраняли его, пока не начали возвращаться трусливые местные полицейские. Оказывается, в городе огромный арсенал оружия и боеприпасов. Надо бы было их вывезти или уничтожить. Иначе всё это опять начнёт стрелять в осетин и русских. Впрочем, эта война показала, что мы научились что-то делать разумно и дальновидно. Может быть, и в этом вопросе российские военные что-то решат.

Грузины разбежались, опасаясь мести с нашей стороны.

Обедали с Рагимом. Он предупредил заранее и приехал за нами во второй половине дня. Это новый для нас ресторан - «с разбитыми кувшинами». Затем берег моря, где Ира, а следом за ней и Наташа упали в море, поскользнувшись на водорослях, облепивших прибрежные обломки скал. Случился переполох. Но закончилось всё благополучно - только вымокшими платьями.

Новости войны: по ТВ - наши вывели из Гори 130 танков и бронетранспортёров (всё в отличном рабочем состоянии - просто брошено убежавшими «героическими» грузинскими воинами), уничтожили захваченный арсенал боеприпасов. Гори - это 40 километров от Тбилиси. Показали и брошенные казармы. Удирали, видимо, в панике. Всё разбросано - вещи, утварь.

Дмитрий Медведев заявил - Россия примет любые условия, какие выберут для себя народы Южной Осетии и Абхазии. Практически - это добро на признание их независимости. В Цхинвали прекрасно себя показал грозненский батальон «Восток». Хотя - по виду явные бандиты.

Американцы взбешены. Их обыграли. Только теперь мне стали понятны те «внешние» слабости, что демонстрировали наши миротворцы, когда их унижали и арестовывали грузины. И те вместе с американцами попались - поверили в нашу слабость и в силу Грузии. И потеряли всё. Теперь мир станет другим.

15.08. Весь день на море - как и мечталось, когда ехали в Дербент. Купались и загорали. От тел пахнет солью и солнцем.

Читал рассказы в «Дне литературы».

16.08. Море. На берегу читаю короткие рассказы из «Мгновений» Юрия Бондарева. Книгу с автографом автора мне подарили в Москве. После обеда на берег пошли с Наташей. Поначалу море «обычно». Затем ветер усилился, поднялась волна, которая неспокойно била в камни. Немного погодя волны перехлестнули и их, а позже и вовсе по песку доходили до бревна, на котором я сидел. Это «наше бревно». Около него (и на нём) мы складываем одежду, когда купаемся, а я, сидя на нём читаю.

Небо очистилось от облаков. Выглянуло солнце. И вот в солнце грохотали морские валы. Ветер швырял нам в лица солёную влажную пыль. Дышалось легко, упоительно. И на душе было восторженно.

Наташенька стояла на камне. Море било ей в ноги. А она как фонарик в коротеньком красном платьице. Смотрит на волны, жмурится и улыбается куда-то вдаль. Замечательно!

Сделали несколько снимков на её мобильный телефон. Даже ради одного этого вечера стоило сюда приезжать. Непередаваемое состояние (душевное).

Ужинали у Рагима. Смотрели видео свадьбы Малика в огромном зале для торжеств «Россия». Такое впечатление, что весь Дербент пришёл поздравить молодых и их родителей.

17.08. Кажется - я уже «объелся» солнцем. И тянет домой. Сегодня из Махачкалы едем в Астрахань. С утра ещё покупались, позагорали до обеда, но уже утомлённо, без первоначальной жадности.

Рагим приехал за нами в квартиру. Привёз множество всякого местного подарочного коньяка. Проводил нас до города Дагестанские Огни. В придорожном кафе «У Шамиля» выпили прощальные рюмки водки под хинкали. И дальше на такси, уже одни поехали на Махачкалинский железнодорожный вокзал. В дороге Рагим ещё звонил, затем и мы ему.

Пока ждали поезда, я прогулялся у вокзала. Нет, скучно, грязно.

Купейный вагон до Астрахани напоминал табор - набит безбилетниками, тамбур забили мешочники. Всё это даже смешно. Мы все трое ехали в разных купе. Я как лёг на свою верхнюю полку, так до утра и проспал.

18.08. Поначалу Астрахань встретила лёгкой прохладой. Солнце было за тучками, в дымке. Но пока доехали до местного Кремля, всё изменилось. Солнце начало палить так, что для облегчения пришлось нам умываться водой из поливочного шланга. Два места посетили в городе - Кремль и парк возле него. Я, правда, ещё побродил по близлежащим улочкам. Спокойный город, сонливый. Даже автомобильных пробок нет. Памятники сплошь посвящены революционному прошлому (Кирову, погибшим в 1918 году комиссарам, какому-то пламенному борцу - образец первореволюционного монументального строительства). Вышел даже на набережную какой-то речушки. Но по сравнению с «мусульманскими» городами - это уже цивилизация.

На набережную Волги не попали. Там идёт реконструкция, всё закрыто. Впрочем, как теперь и в Нижнем Новгороде.

А жара всё больше набирает силу. На вокзал вернулись под палящим солнцем.

19.08 - 20.08. В поезде духота. Окна почти не открываются. На станции Баскунчак, уже ночью, на развёрнутом рынке бахчевых покупаем местные арбузы и дыни. Ночью точно такая же жара, как и днём.

Сосед по купе рассказал, что здесь растят арбузы на неполивных землях. После на этом месте четыре года ничего не растёт - всё арбуз из земли вытягивает.

Облегчение от жары наступает только перед последней ночью - в Саранске. От Пензы до этого города ехали очень долго. Стояли. По однопутке пропускали встречные поезда. Да и остановок на всяческих полустанках не счесть.

Задуманный очерк о Дагестане вроде бы начинает складываться. По приезду сесть бы за него, да наврядли так получится. Есть намеченные уже поездки. Надеюсь, что в типографии готовы книга и журнал. И их рассылкой и устройством нужно заниматься.

Всё время отпуска телефон, на радость мне, молчал. И только теперь Борис Лукин прислал сообщение. Болеет и сидит у себя дома за городом.

В душе я уже скучаю и по Борису, и по Рагиму.

25 августа

Ещё когда двадцатого рано утром приехали, то, приняв ванну, я сразу отправился на работу. В итоге узнал - журнал с книгой напечатаны, но не собраны. В почте тоже ничего особенно интересного.

Но дни полетели. Сделал в этот срок несколько звонков: договорился с А.В. Ларионовым о выставлении «Вертикали» (и книг) на стендах издательства на Международной Московской книжной ярмарке. Поговорил с Андреем Ребровым о своём возможном приезде в Санкт-Петербург.

За время моего отпуска А.М. Коломиец написал ещё один венок сонетов. Чугунов сдал в типографию книгу своих рассказов и пишет новый роман. Цветков написал статеищу о «царских останках» и упорно работает над книгой о Маяковском и Бриках. На этом фоне я своей бездеятельностью выгляжу жалко. Одно утешение - позвонила из журнала «Слово» Елена Львовна Казьмина. Будут печатать «И просто - жить». Нужны иллюстрации работ Виктора Пурихова и Владимира Заноги, фотографии самих героев очерка.

28 августа

Внял просьбе Алексея Марковича, договорился с Заногой о том, что мы приедем и посмотрим на компьютере его работы, выберем что-то для иллюстрирования венка сонетов «Песнь Нижегородчине». Владимир отказывался. Ссылался на больной палец на ноге, но в итоге смирился.

Мы приехали со всем своим. Пили коньяк, закусывали, пели песни (это уже без меня). Только ближе к ночи вспомнили о компьютере. Интересных работ много, но необходимо для книжки выбрать одно художественное звучание, одну стилистику. Это непросто, но возможно. Для этого строчки и краски должны «сродниться». Буду думать.

29 августа

Из типографии вывезли первые сто экземпляров «В-22» и двести штук нашей совместной с Цветковым книги «О духовном». Сегодня же кое-что даже успел разослать. Но в основном журналы отвезу в Москву. Договорился с В.П. Полевановым о встрече в понедельник: «Рад буду видеть. Жду».

1 - 4 сентября Москва

Выехали почти в полночь. Машина Чугунова, его же шофёр - не болтлив, сосредоточен, профессионален. Едем спокойно, в одной скорости. Просто отдых.

Игорь (шофёр) привык к дальним расстояниям - Красноярск, Иркутск, Улан-Уде. Хорошо знает трассу в Решётах. Вспомнили поворот и крутой спуск, на котором в детстве я чуть не разбился. Мальчишками на мотоцикле разогнались и вниз. Могла тогда и беда случиться.

Первая остановка у Лукина на «Речном вокзале». Ему же отдал часть книг (по пачке чугуновских «Городок» и «Русские мальчики») и по пачке последних номеров «Вертикали. ХХI век». Передохнув, заехали к Е.А. Расторгуеву (никто не открыл) и В.П. Полеванову (где меня ждали). Кстати, Борис сказал, что нашу беседу о Китае «Литературная газета» собирается печатать. Хорошо бы. Эта поддержка мне оказалась бы как никогда кстати.

Владимир Павлович рассказал о путешествии в Монголию, показал удивительнейшие фотографии, передал для журнала статью (очерк) об открытии нового истока Амура, диск с фотографиями. Об обещании финансовой помощи тоже помнит и намерен его выполнить в ближайшее время.

У Ларионова выгружаюсь окончательно. Книги и журналы сдаю на склад. Часть поднимаю ему в кабинет для раздачи. Машину отпускаю. На сегодня хватит. И так день получился слишком долгим.

До вечера как всегда хлебосольное застолье у Арсения Васильевича. Выпиваем по бутылке водки.

С Борисом встречаемся в метро на промежуточной станции. Тащу пакет с журналами «Слово», где мои и Володи Цветкова публикации.

02.09. С Лукиным расстаёмся у Белорусского вокзала. Я выхожу из машины, иду покупать билет в Нижний Новгород на 4-ое число. Долгая прогулка по солнечной, но прохладной Москве. Приходится застёгивать пиджак, и всё равно неуютно. Маршрут: по улице Тверской, Красная площадь (Александровский сад), улица Поварская, Храм Христа Спасителя, Комсомольский проспект,13. Здесь Борис оставил машину.

В Храме Христа Спасителя случайно (спустившись в нижнюю церковь) увидел выставку, посвящённую царской семье. Рисунки детей, открытки, ими подписанные, письма родителям. Множество фотографий всех членов семьи. Документы, подписанные императором (вступление на трон, объявление войны Германии, отказ от мирных переговоров с ней в 1916 году...) и представленные ему на рассмотрение доклады. И в конце: телеграммы о расстреле императора и о том, что семья жива, но надёжно спрятана (уж куда надёжнее - в Ганину яму). Записки с требованием серной кислоты. Диву даёшься - ничто в истории не пропадает, всё становится явным. Даже эти клочки бумаги (не бланки, а именно клочки, записки от руки, правда, с печатью ревсовета) не канули в Лету. Что же говорить про дела. Уж их-то явно не скрыть.

Выставлена и продовольственная карточка - выдана гражданину Николаю II в Тобольске. Все эти подлинные документы вызывают в душе смятение, которое сложно оценить и передать.

В Союзе писателей России дождался Лукина. (Передал Геннадию Иванову свежие номера журнала, книгу «О духовном».) Поехали в Переделкино повидаться с Шестинским. Из Нижнего Новгорода я до него не мог дозвониться - телефон был явно сломан. Ларионов подтвердил, что в посёлке повредили кабель. Но Олег Николаевич сразу после нашего съезда лёг в больницу и пролежал там три недели. Диагноз врачей неутешителен - сердце полностью изношено. Шестинский поскучнел в ожидании худшего и неизбежного. Но в своём доме нас встретил бодро. Сожалеет только о том, что не работается. Его переселили из верхнего кабинета в спальню на первом этаже. К юбилею готовят книги Ларионов (прозы) и Вельможин. Лукин тоже решил поучаствовать - профинансировать брошюру в моей серии, где были бы собраны письма к Олегу Николаевичу разных писателей.

Ночевать уехали к Борису в загородный дом. Он торопился к семье.

3.09. На книжную ярмарку на ВДНХ попал только после обеда. Долго не мог найти павильон (стенд) «Советский писатель». Но зато повидался с Владимиром Крупиным, накоротке пообщался с Сергеем Есиным.

Крупин выступал у книг издательства «Энциклопедия русской цивилизации». Заставил и меня сказать несколько слов. А и как этого было не сделать после его похвалы «Вертикали. ХХI век». О ярмарочных впечатлениях, видимо, напишу отдельную статью. Есть о чём порассуждать.

В закутке пришлось посидеть с Ларионовым. От питья я всячески отлынивал. И всё равно встреча закончилась в издательстве на Поварской. Оттуда пошёл старым маршрутом - до метро «Тверская» мимо посольства Грузии без флагов и табличек. Это радует. Всё-таки народец этой республики оказался развращённым «советским коммунизмом». Слишком многое ему давалось и многое прощалось. Но в метро спускаться не захотел. Прошёл до Красной площади (закрытой для посещения), обошёл её «задворками», обошёл и Кремль. Гулялось хорошо, на душевном подъёме.

4.09. Московские пробки, выставка, суета. Наш гусляр попытался у стенда «Советского писателя» поиграть, да куда там. В двух шагах ничего не слышно - шум, гомон, объявления.

Пришёл Борис Лукин. Но мы с ним только попрощались. А с Арсением Васильевичем расставались даже как-то грустно. Порадовал Курский. Верхние залы вокзала уже отремонтированы. За месяц разительные перемены.

Ну, вот и конец теперешним московским хлопотам. Выхожу к поезду на перрон. У меня последний вагон. До отправления есть время, и я прогуливаюсь по новой 11 «высокой» платформе. Вижу, как молодая девушка на соседней платформе, через несколько железнодорожных путей, перетаскивает вещи. Жара. Она босиком по бетону. Берёт ящичек с помидорами (или фруктами) и переносит его метров на двадцать. Ставит и возвращается обратно. Берёт сетку с несколькими дынями. Затем сумки и бутылку шампанского. Затем ещё что-то. И так много раз. И что-то у меня внутри сжалось, заныло. Так стало её жалко, так захотелось помочь. И в то же время было в её труде, хлопотах что-то умилительное. Ведь наверняка это ей подарили, это гостинцы. И всё она с такими хлопотами, с таким трудом везёт для своих родных и близких. Ведь это же не шмотки для продажи, а для того, чтобы угостить «вкусненьким» дорогих людей. Ведь не для своей выгоды, а для радости ближнего - родителей, любимого, своих детей. Девушка не думает, что это жертвенность! Сколько её (замечательной и искренней) в нашем народе.

Как жалко - никакой возможности мне не было ей помочь. Да и вопрос - захотела ли бы она принять помощь? Но и сейчас испытываю чувство вины перед ней - хоть сама она меня и не видела, и о моём существовании не подозревает.

15 сентября

Подготовил вёрстку (окончательно) следующей нашей книги в серии «Вертикаль. ХХI век»: времена и мнения» (с Натальей Менжакиной). Отдал все материалы для вёрстки книг А.И. Пафнутьева, О.Н. Шестинского, «В-23» (Щеглову). Работы впереди много. А писать когда? За время возвращения из Дербента только в последние дни написал материал для рубрики «Слово редактора». К серьёзной же работе ещё и не приступал.

Звонил в журнал «Наш современник», разговаривал с Сергеем Куняевым. Мою статью о Шестинском будут готовить в январский номер - к юбилею Олега Николаевича. Говорил Сергей без сомнений, как о вопросе решённом. А ведь я совсем позабыл, что отослал им «Яблоки русского сада». Вспомнил, только когда на прошлой неделе разговаривал с Шестинским.

Относительно интервью в «Литературной газете» (с Полевановым) пока никакой ясности. Кажется, намерение у редакции есть, но...

18 сентября

Утром позвонил Шуртаков. Ждёт меня в «Волгагеологии». Поехал на встречу. На этот раз обошлось без нравоучений. В посягательствах на это я «классика» сдержал. И всё-таки - девяносто лет, а продолжает сам ездить из Москвы в Сергач и обратно. В Нижний Новгород приехал с тяжёлым портфелем, в котором книги, журналы, яблоки для гостинцев. Интересовался Семён Иванович моим очерком «Фотография на память». Прямо ему сказал - нет денег для издания книги. Тут же при нём позвонил Барановой в городской департамент культуры. Та в очередной раз вписала мою заявку в годовой план. Да только толку-то от этого...

Очередную книгу «на троих» (с Цветковым и Лукиным) всё-таки назвал «Воздаяние». Сдал материал для работы в типографию. Обещают выдать тираж в октябре.

Звонил вчера Борис. Третью неделю подряд в «Литературной газете» моё интервью ставят в номер. Думаю - теперь выйдет. А у Чугунова радость. Тоже позвонил сегодня и сообщил - роман «Мечтатель» дописал. Я обрадовался, будто сам эту работу довёл до конца. Зовёт назавтра к себе, праздновать «победу».

19 сентября Николо-Погост

Приехал Илья, сын отца Владимира. Вместе с ним забрали из типографии остатки «Вертикали. ХХI век» - и в Николо-Погост.

Погода тёплая, солнечная. Предлагаю идти гулять. Спускаемся с угора от храма и долго ходим по пойменным землям Волги. Сначала по дорогам, затем по полю. Отец Владимир говорит только о новой законченной книге - с горячностью, увлечённо. Она в нём ещё «бродит». Конечно, считает, что это лучшее из написанного им. И тут же готов приняться за новый роман. Но сюжеты ещё трёх просятся в работу, перебивают. И Чугунов говорит сразу о них о всех - о героях, сюжетных коллизиях, философии.

Возвращаемся в дом, обедаем (выпиваем бутылку виски) и опять идём гулять по селу. Всё повторяется, и мы уже вместе едем в Нижний. Забираем Ирину, поднимаемся на площадь Минина, гуляем по Верхневолжской набережной. Больше всего, конечно, говорит автор. Заканчивается всё долгими ночными посиделками у нас.

Затрагиваем тему дальнейшего существования журнала. Пока есть взаимодействие и понимание общих задач. Но без серьёзной финансовой помощи желаемого эффекта не достичь.

23 сентября

По приглашению областного комитета по культуре участвовал в комиссии - принимали заявки на конкурс создания гимна Нижегородской области. Прислали семнадцать заявок. Подавляющее большинство - любители. Но как я понял - это всё видимость. На самом деле гимн уже кто-то готовит (Шамшурин?) И видимо, это правильно. На случай, на стихию в таких делах полагаться не стоит.

Подарил журналы начальнику отдела Лещёвой и заместителю министра Глушаковой. Последняя была довольна и «оттаяла». Видимо, мой строгий вид не давал ей быть со мной «поконтактнее» в делах культуры.

Лукин передал на телефон сообщение - «Свершилось». Номер «Литературной газеты» с интервью Полеванова пошёл в типографию.

29 сентября

Звонил в «Литературную газету» Игорю Александровичу Серкову (зав. отделом политики), благодарил за публикацию. Он сказал, что «материал в редакции был встречен тепло» и пригласил к плотному сотрудничеству. Для начала попросил план тем, на которые я хотел бы подготовить «тексты или беседы».

Макет книжки нового венка сонетов Алексея Марковича готов. Заниматься типографией я пока отказался. Объявился П.П. Шаров. Нам с Володей Цветковым много чем перед ним было похвастаться. Поужинали у меня в кабинете мирно - «без нервов».

3 октября

«Октябрь уж наступил». Первые дни хороши - тёплые, солнечные. Но проблема с машиной. Не смог завести. Надо тащить на сервис.

В помещении Нижегородского хорового училища имени Льва Константиновича Сивухина на площади Минина слушали «гимны нижегородской области», присланные конкурсантами. Плохо и непрофессионально. Всё отклонили. Да это и было предопределено.

По издательским заботам: вёрстка книжки Анатолия Пафнутьева готова. Коломийцевскую будем переделывать. Вологжане от Лукина будут у меня издавать книгу «Северная тетрадь. Стихи поэтов России». Выдал Щеглов и первую часть от «В-23» с материалом Владимира Данчука. Я разочарован и даже озабочен. Что делать. Это частный дневник. Написан начитанным, самовлюблённым и высокомерным, но несостоявшимся литератором и критиком. Человеком не без способностей, но без «сердцевины», основы внутри. Все его рассуждения с гипертрофированным самолюбием ради чего? Только самолюбование.

Дал прочитать вёрстку Коломийцу. Наши впечатления совпали. Теперь мне предстоит принять нелёгкое решение - как быть. Договорился с Валентином Николаевым, пусть и он прочитает, как член редакционного совета.

5 октября

Спасибо Ирининому отцу - Анатолию Михайловичу. Утром поехали в гараж, выкатили машину и взялись за её ремонт. Он всё проверил по электрике. Затем разобрал карбюратор. В итоге заменил катушку зажигания. Всё работает! Гора с плеч.

7 - 9 октября Кунавино

В доме обмазали глиной оба «борова» печек на чердаке. Яблок уродилось много. Собрал в последний день четыре ванны и ведро. Да это капля в море. Написал статью к юбилею Шестинского, заметку о «В-22» для Лукина в «Литературную зазету». Борис позвонил, попросил срочно подготовить. Из отдела «Литература» Бориса переводят в «Приложения». Вот и решил напоследок нас отметить.

В последнюю ночь в доме оставался один. Писал, читал. Перед этим нарезал полведра калины. Жаль, что редко бываю в этом уединении.

Утром закрыл окна на зиму. Собрал яблоки. Обрезал поломанные ветви - не выдержали тяжести плодов.

Назад ехал с неработающими приборами, не включая поворотники.

11 октября

Суббота. В «Волгагеологии» встретился с Евгением Галкиным. Говорили за рюмкой. Много и по-доброму вспоминали Юрия Андреевича Адрианова. Тут же решили подготовить подборку стихов покойного профессора-пушкиниста Всеволода Алексеевича Грехнёва.

Когда распрощались - я неожиданно для себя решил съездить на кладбище в Марьину рощу. Посидел на могиле у отца. Было грустно. Осень. И жизнь уходит, истощается... Как быстро всё проходит. Вот и отца уже почти двадцать лет нет в живых.

Проходя мимо бывшего завода «Орбита», вспомнил о своей армейской службе. Как давно это было, и как недавно. А ещё моё пятидесятилетие здесь же. Отмечали в ресторане (в цехах завода теперь офисный и развлекательный центр). Вот так всё в один клубок и сматывается. И от этого на душе грустно, даже горько. Но отчего? От понимания и ощущения ушедшего времени?

17 - 18 октября Городец - Николо-Погост

Свадьба у Даши Чугуновой. Едем всей семьёй на Таниной машине. Все подобные «мероприятия» для меня в тягость. Когда о. Владимир позвал с ним в Николо-Погост - поехал с облегчением. В итоге у них и остался ночевать. Проговорили до трёх часов ночи. Просмотрели вёрстку «В-23». На следующий день только после обеда поехал домой. С ночи дождь лил не переставая. Холодно. Наташа в Казани отдыхает. А мне завтра нужно срочно впрягаться в работу. Готовить материалы для книги публицистической серии. Вечером звонил С.Т. Прохоров из Красноярского края. Всё у него хорошо - издаёт книги, журнал.

19 октября

Воскресенье. Отправился к себе в кабинет. Позвал Цветкова. Вместе подумали над содержанием новой книги. Моя роль в ней «подсобная». Это смущает. Решил, было, вставить туда (вместо себя) воспоминания Шарова, да больно большое несовпадение тем и стилей. В итоге остановились, что я подберу статьи из рубрики «Слово редактора». Это, конечно, компромисс. Основная нагрузка в книге выпадает (заслуженно) на статьи Владимира Георгиевича.

Поехали в Ботанический сад Нижегородского госуниверситета. Это - Анкудиновское шоссе. Место удивительное. Для прогулок уже не сезон, сыро. Но аллеи разных деревьев, ландшафтные посадки различных берёз, елей, неведомых деревьев, кустарников и прочего - восхищают. Это шло от чувства открытия, новизны. И ведь огромный массив ухожен человеком, не загажен пластиковыми бутылками и прочей упаковочной гадостью. Просто природный оазис в черте города. Только бы сохранить всё это природное великолепие. Обязательно сюда надо будет приехать ещё. Зимой. Если доживу, то и весной, и летом. Великолепное место для созерцания и прогулок.

22 - 23 октября Кунавино

С трудом, но вырвался из суеты (в основном - издательской). День на славу. Поехали с Цветковым. В саду у веранды с двух яблонь вывез десять тележек яблок к бане - на выброс. Много! И жалко! Но куда их девать.

Ночью смотрели звёзды в чистом, далёком небе. Красота, к которой невозможно привыкнуть. Тянуло писать. Пожалел, что поехал не один.

В деревне доживают последние дни соседи Женя и Нина, которая с собачёнкой Жучком и котом ходит за молоком в соседнюю деревню. Дружно живут втроём - на заглядение.

25 октября

Суббота. Поехал к себе. Первое - окончательно подготовить интервью с Коломийцем для газеты «Российские недра» к его семидесятилетию. Конечно, всё делается в суете и спешке. В целом, беседа получилась, но в каком-то сокращённом виде. Когда прочитал уже набранный на компьютере текст, ощутил это явно. Но расширить и дополнить нет никакой возможности - Алексей Маркович торопится в Москву.

Съездил к Пурихову в мастерскую, забрал статуэтку Христа для подарка Алексею Марковичу. Работа мне так понравилась, что стало жалко отдавать. Но это от лукавого! Поборол искушение.

В мастерской рассматривал пуриховские произведения. Переставленные по-новому на стеллажах, они приобрели дополнительные достоинства. Работает Виктор по-прежнему много. Сейчас готовит макет памятника афганцам для Кстова. Сделал эскизы ангела-хранителя для Арзамаса.

Вернувшись в «Волгагеологию», позвонил Шестинскому. Олег Николаевич получил текст моей «юбилейной» статьи. Оценил, как и положено, сдержанно. В общем-то, это проходной материал. Но по-другому и быть не могло. Написать вторые «Яблоки русского сада» я бы не смог. Все впечатления (основные) высказаны в этом очерке. Ларионову статья «Кто же аз есмь?» понравилась. Вроде бы будет печатать. С пятым номером «Слова» пока ничего не прояснилось. Будет ли там «И просто - жить»? А вот тому, что привезу яблоки из своего сада, Олег Николаевич искренне обрадовался. Дождался!

26 октября Городец - Николо-Погост

В краеведческом городском музее - конференция по книге «Городок» Чугунова. Читатели (в основном пожилые дамы) говорили хорошо, обстоятельно. Из гостей - я, Сергей Чуянов, Александр Пашков. Выступали последними. Мне пришлось несколько слов сказать и на камеру - для телевизионной передачи Сергея Петровича.

Ужин у Чугуновых. Неспешный. Домой ехали поздно, но всё равно долго. Воскресные трудности перед волжским мостом. Но мне пришлось опять вернуться в Николо-Погост (дома только забрал необходимое в дорогу). Завтра рано утром через Заволжье и Иваново поедем в Москву.

Да, после конференции в музее подходил ко мне редактор местной газеты. Хвалил журнал, особенно интервью с Полевановым.

27 - 29 октября Иваново - Москва

Дорога получилась несколько утомительной. В Иваново заехали, чтобы отец Владимир отдал в типографию макет книги для печатания. Оттуда поехали на Владимир. Суздаль миновали по объездной дороге. Так что города я не видел.

В Москве проехали в Переделкино. Шестинские не ждали, но обрадовались. Наконец-то привёз им яблоки из своего сада. Олег Николаевич выглядит утомлённым. В письме он мне сообщал, что хотел бы исповедоваться и причаститься. А тут такой случай. У Чугунова с собой были и епитрахиль, и требник. Только даров для причастия не взял. Шестинский вновь заговорил об исповеди, и отец Владимир тут же предложил это таинство совершить. Они удалились в комнату Шестинского (теперь она на первом этаже, в бывшей спальне), и пробыли там, как мне показалось, недолго. Но вернулся к столу Олег Николаевич радостным, просветлённый лицом (в буквальном смысле), ожившим. Я поразился произошедшим с ним переменам. После чая поговорил о моей статье к его юбилею. Как понял, Шестинский ждал иного.

Сквозь жуткие московские пробки пробиваемся на Масловку к Расторгуеву. У художника говорили о «Городке». Чугунов яростно не приемлет замечаний, спорит. Ночуем у Щукиных.

28.10. По сотовому телефону нахожу Полеванова и договариваюсь о встрече в 14-30.

Едем к Ларионову. Выясняю - мой очерк идёт в пятом номере. А вот диски Владимира Павловича с фотографиями, похоже, потеряны. Жаль. Хотя виноват, конечно, сам.

Пешком идём в «Литературную газету». Борис передаёт вёрстку книги вологжан «Северная тетрадь». Много исправлений. Тут же договариваемся с Андреем Воронцовым, что напишу для отдела «литература» о жизни нижегородского Союза писателей.

Перекусили в закусочной Иоаннова монастыря. Пешком вернулись к Красной площади. Я через мост отправился к Полеванову, а Чугунов в «Новый мир» к Василенко. С Владимиром Павловичем милый получасовой разговор ни о чём. Смотрели его фотографии из поездки в Италию - красиво. Условились об интервью о золоте. Сфотографировались.

Погода отличная. Опять пешком дохожу до Пушкинской площади. Намеченная встреча с Борисом Лукиным сорвалась. Еду к Щукиным. Утром отправляемся в Нижний Новгород.

31 октября

С Цветковым на машине Шарова получили сразу два тиража книг - «Воздаяние» и «О русской литературе» А. Пафнутьева.

Вчера на правлении Нижегородского отделения Литфонда разбирались с делом альманаха «Арина». Тягостное впечатление. Поражает безразличие Бориса Селезнёва, его, по большому счёту, «пофигизм».

1 ноября

Получил тираж венка сонетов Алексея Марковича «Песнь Нижегородчине».

Утром был у Натальи Менжакиной, просматривал вёрстку вологодской книги. Они по-прежнему не входят в оговорённые рамки (предложенные ими самими 180 страниц). Может быть, потому весь день чувствую себя «заведёным». Вообще, с нервами у меня нелады.

7 ноября Санаторий Татинец

Отмечаем юбилей Алексея Марковича. Зал (ресторан) санатория полон. Приехали заместитель губернатора и местный министр, коллеги-геологи. Поздравления, подарки. Коломиец возбуждённо весел, в движениях порывист. Мы приехали с Наташей. Разместились в номере (довольно убогом), затем сидели за обильным столом. Я поздравлял среди последних, поэтому почти не пил. Начал со слов: «Много званных, но мало избранных».

Удачно получилось с машиной, и потому вечером уже вернулись домой.

Сегодня же меня разыскал Николай Трифонов. Просит помочь с изданием книги его давних рассказов.

11 ноября

Сдал «Северные тетради» в типографию. Кажется, всё закончилось благополучно. Уложился и в смету, и в сроки.

14 ноября Николо-Погост - Городец

Хотел отвезти Чугунову наши книги для обмена - но сорвалось. Поехал только, чтобы передать журнал «Слово» с нашими публикациями. (На днях журналы пришли из «Советского писателя». Мой очерк подготовили удачно, разбив на отдельные главы.) Посмотрел сайт с обложками «Вертикали. ХХI век». Долго гуляли - уже в новом направлении, до следующих деревень (вдоль старицы Волги), что на обрыве.

Возвращались в поздних сумерках по краю поля, по просёлочной дороге. Луна полная - огромная, красная всходила над вершинами голых деревьев дальнего перелеска. Изо рта пар. Лужи затянуты льдом. Говорили, конечно, о литературе. Перед этим в Городце заезжали в «студию», где дочери о. Владимира Варя записывает песни, а Саша оборудует фотоателье. Здесь же снимались кукольные фильмы фонда «Родного пепелища».

18 ноября

Получил у Гены Щеглова вёрстку «В-23». В типографию пока не сдал. Тираж журнала уменьшаем до пятисот. Надо считать деньги.

«Северная тетрадь» полностью отпечатана. Начинают клеить.

Щеглову отдал «на пробу» машинописный текст Трифонова. Попытаемся её сосканировать, чтобы не набирать рассказы заново. Правда, это вторые экземпляры после пишущёй машинки, оттого пропечатаны плохо. И тоже верстать надо начинать - время идёт. Книга Шестинского почти готова. Осталось внести правку и расставить фотографии. Тоже и с «Посохом» - нашей с Володей Цветковым книги. - Завтра еду смотреть вёрстку в Сормово к А.И. Юрину.

Приходил П.П. Шаров. Хочет опубликовать рассказ в «Вертикали. ХХI век». В общих чертах договорились. Из всех редакционных дел - пока держит исправленную мною рукопись (об истории сёл) Цветков. Работа над этой книгой тоже не терпит затяжки - деньги оплачены! Структуру её я уже определил. И надо начинать верстать книгу своих рассказов. Опять самое главное всё откладываю и откладываю на потом. В первую очередь выполняю свои обязательства перед другими.

Из звонков: договорился с Лукиным, Полевановым, Ларионовым о предстоящих встречах в Москве (в четверг). Ребров Андрей сообщил, что будет печатать в «Родной Ладоге» рассказы Чугунова.

20 ноября Москва

Едем с Никитой Чугуновым на машине. При выезде из города начал идти снег - лёгкая позёмка мела по асфальту. Впервые в этом году.

В Москве сразу проехали в «Советский писатель», и там на Поворской, на их территории, за воротами, в самом центре города, разложив сиденья, спокойно проспали два часа. Разбудил нас Арсений Васильевич, постучав в окно.

- Чего же не поднялись ко мне? - посетовал он.

Никита обменял книги Чугунова. Я оставил «Воздаяние» (три пачки) для Лукина. После чая с Ларионовым поехал к Полеванову. Записали с Владимиром Павловичем хорошее интервью по золоту. Посмотрели сделанные им замечательные снимки владимирских и суздальских храмов. Хорошо бы их издать набором открыток!

На улице ветрено и снежно. Из-за этого отказался от традиционной для себя прогулки. Обратно в «Советский писатель» поехал в метро. С Арсением Васильевичем обедали и разговаривали. Оказывается, они будут в «Слове» перепечатывать мою статью из «Православного слова» о прошедшей книжной ярмарке.

Из Москвы выбирались с Никитой больше двух часов. Пробка жуткая. И аварии.

Аварии и на всём остальном пути до Нижнего Новгорода. Но нас миновала «беда сия».

22 ноября

С Павлом Павловичем Шаровым вывез тираж «Северных тетрадей». С Володей Цветковым готовили (на компьютере) текст по истории сёл. Многое поправили, вычистили. Но, думаю, работы впереди ещё предостаточно. Слишком «грязно» написано и набрано. Ошибки.

Вернулся Шаров, втроём немного посидели. Отвёл душу. Успокоился. До этого был на страшном взводе.

Вчера с Юриным прошлись по вёрстке «Посоха». Книга почти готова, чтобы её сдавать в производство. И вчера же Щеглов приступил к работе над книгой рассказов Николая Трифонова «Возвращение в детство».

24 - 29 ноября Москва

Еду попутно с Коломийцем. Везу половину тиража «Северных тетрадей» в Балашиху. Сдаю удачно. Устраиваемся, по предложению Алексея Марковича, в «Измайловской», и я еду к Лукину. Встречаемся в метро.

25.11. Утром отправляемся в редакцию «Литературной газеты». Борис, как всегда, торопится к себе в Архангельское. Распечатываем вёрстку «Мятежной книги» Шестинского. Это сборник ранее не публиковавшихся стихов, «из стола». Я его забираю для чтения. Заодно выясняю в бухгалтерии судьбу моих гонораров, в отделе «Литература» - о статье про литературную жизнь Нижнего Новгорода. Она принята. Будут печатать в декабре.

Расстаёмся у метро. Ветер холодный, пронизывающий. Но всё равно старым маршрутом (до Кремля, по набережной мимо Храма Христа Спасителя) иду пешком до Союза писателей России, на Комсомольский проспект. Приём тёплый: Котькало, Геннадий Иванов, Николай Дорошенко. Зашёл и Николай Переяслов. Поздоровались. Оказывается, уже привезли сюда мною изданные книги.

Забрал билеты на Соборную встречу в честь 50-летия Союза в зале проведения Соборов в Храме Христа Спасителя. Взял на всякий случай один лишний.

Вечером в гостинице (решил жить в «Измайловской») дал Коломийцу почитать распечатанную вёрстку стихов Шестинского. Фыркает, возмущается - всё написано плохо. Не выдержал, забрал у него материал назад. Почувствовал - закипаю всерьёз. С молодости не выношу, когда не уважают чужой труд. Тут не фыркать надо, а поразмышлять, как выстроить книгу, что из неё убрать, что объеденить в разделы.

26.11. Утром решил никуда не идти. Сел в гостиничном номере за работу. Много в книге стихов откровенно слабых, написанных небрежно. В душе - горькое разочарование. Зачем ввязался в это дело. Вычеркнул из вёрстки стихотворений двадцать. А надо бы процентов восемьдесят! И это только половина книги! Я понимаю, что это «отходы производства», которые автору, в конце жизни просто так выбрасывать жалко.

После обеда собрался и поехал в Третьяковскую галерею. Проходил в залах более четырёх часов. Уже пройдя всё, к отдельным картинам вновь вернулся. Долго сидел у «Явления Христа народу». Пройдя опять по залам, вновь ощутил (из картин) как разрушалась вера нашей интеллигенции в Православие, в Христа. (Пьяные попы, уродливые кликуши.) И совсем иначе отображено рабочее движение - с красными флагами, возвышенно. И это начиная с середины XIX века. Посидел и около любимой своей картины - Крамской, «Христос в пустыне». Спаситель сидит на камне и погружён в глубокие думы о предстоящем.

А вот скульптура Коненкова почти не затрагивает чувств.

Залы древней русской живописи - икон - это особый мир.

После галереи поехал на Славянскую площадь, перекусил в монастырской «столовой». Показалось всё - пироги, заливная рыба - не очень вкусным. Попытался прогуляться, но холодно, ветер сырой. Прошёл через Красную площадь (вновь устраивают на ней каток - мусор, техника, шум) до Библиотеки имени В.И. Ленина, оттуда до «Арбатской», чтобы до гостиницы ехать без пересадок. Вскоре после меня приехал и Алексей Маркович - навеселе, с едой и бутылкой коньяка «Хенесси». Так до половины ночи и просидели.

27.11. Вечером в Славянском центре мы вместе представляли журнал «Вертикаль. ХХI век» и книгу «Воздаяние». Своё слово я сказал кратко. Много стихов читал Лукин. Хорошо выступил Анатолий Парпара и неудачно Коломиец. Когда он начал читать «Поклон Нижегородчине», народ откровенно заскучал. В итоге Карташова, хозяйка этой «гостиной», дала знак закругляться. Это Алексея Марковича обидело.

Ужинали в кафе втроём. С Борисом мы немного повздорили, и он уехал. Но прислал сообщение по телефону с извинениями. Если бы он этого не сделал, то сделал бы я. Оба были неправы. Я ему тут же перезвонил. Условились встретиться завтра утром.

28.11. День без планов. Утром поехал в квартиру к Борису. Вместе посмотрели вёрстку «Мятежной книги». Почти во всём сошлись во мнениях - об удалении стихов и исправлениях. Борис справедливо предлагал убрать слабые стихи Шестинского, посвящённые мне, но я их оставил. Пройдёт срок, и пусть хоть это останется на память. На вечер Лукин позвал в Некрасовскую библиотеку. Там творческая встреча Полины Рожновой. Подготовила она её хорошо. Пришёл Аршак Тер-Маркарьян, её старые и новые студийцы. Читали стихи и прозу, пел песни под гитару артист (бывший мальчишка, исполнитель знаменитой пионерской песни «Орлёнок»).

При расставании, после короткого застолья (вино, конфеты) я взял рассказы у Ольги Моториной. Надо бы что-то у неё опубликовать.

29.11. Утром не торопясь выехали из гостиницы. Снег, который обильно в Москве выпал сутки назад, полностью растаял. Дорога до Нижнего Новгорода заняла четыре с половиной часа.

4 - 6 декабря Москва

Давно не ездил на поезде. Пришлось совершить над собой некое усилие.

В Союзе писателей России узнал, что можно бы было ехать и на девятичасовом. Вполне успевал к началу пленума. Зато удалось подробно поговорить с Полиной Рожновой о нашем дальнейшем сотрудничестве. Вологодская группа развила бурную деятельность по популяризации «Северных тетрадей». Подарили книгу в Государственной Думе депутатам, своему губернатору, В.В. Жириновскому... Теперь хотят издавать следующий сборник - уже «московский».

Поговорили с Владимиром Крупиным. Тепло пообщались с Володей Шемшученко. С В.Н. Ганичевым расцеловались.

Сам пленум прошёл быстро и оказался посвящённым предстоящему съезду, на котором состоится выбор председателя и секретариата. Перед ним представляли книги. Всё быстро, в шуме. Друг друга мало кто слушал.

На ужин вместе со всеми я не поехал. Встретились с Борисом у Белорусского вокзала. Пошли на вечер в Болгарский культурный центр. Это оказался шикарный особняк, когда-то подаренный болгарам И.В. Сталиным. Внутри резное дерево, расписанные потолки, богатый хрусталь (люстра, светильники на стенах). Выступали болгарские поэты, приехавшие на юбилей Литературного института. Хорошо читали свои стихи, держались с достоинством, выглядели солидно. Наша же публика вела себя не без подобострастия. Как же - ведь люди из Европы.

5.12. В этот приезд ночую у Бориса. Утром он мне пожаловался, что чувствует себя плохо - слабость и симптомы, похожие на предоперационные. Я расстроился. В Соборный зал Храма Христа Спасителя он со мною не поехал. Зашёл я свободно, без обычной толкотни. Валерий Николаевич Ганичев произносил вступительное слово. Шемшученко меня увидел первым и потащил за руку к себе, на свободное место.

Послушать успел немногих: Владимира Карпова (он сильно постарел - даже к микрофону не смог выйти, говорил из-за стола, но чётко и здраво), владыку Белгородского Иоанна, некоторых писателей из бывших автономий. Но это было уже после известия о том, что скончался Патриарх Алексий II. Об этом же я узнал от Андрея Печерского. С Шемшученко вышли в фойе. Увидел Андрея. Тот рассказал, что у них в редакции замироточила икона «Державная». «Теперь я знаю, почему это случилось. Патриарх умер».

После обеда с Шемшученко и редактором «Севера» ушли в «Литературную газету». Так до вечера вместе и пробродили.

6.12. Поезд в 14-00. И всё равно чуть не опоздал. Почти проспал. В дороге читал и много думал о Борисе. Господи, помилуй его, сохрани...

9 декабря

Похороны патриарха Алексия II транслируются по ТВ. Людское море. Невольно вспоминаются похороны Б.Н. Ельцина там же в Храме Христа Спасителя. Сколько бы ни тужились СМИ, а хоронить бывшего президента РФ пришли единицы. А тут... И искренняя скорбь, и искренняя любовь... Россия была и есть истинно православная страна, и это главное, это важно, из этого постулата должны в первую очередь исходить наши правители. Понравился В.В. Путин. Крестился и сожалел искренне. Так мне показалось.

По центральным каналам без рекламы идут документальные фильмы о скончавшемся патриархе и истории Русской церкви (интереснейшие). И будто воздух в стране вмиг очистился, стал другим. Это и есть торжество Православия!

Работа над тремя вёрстками книг близка к завершению - наша «Посох», Шестинского «Мятежная книга», Трифонова «Возвращение в детство».

11 декабря

90-летие А.И. Солженицына. Писатель не дожил до него четыре месяца и несколько дней. По ТВ документальные фильмы. Много чрезвычайно интересного и важного. Всё-таки это был значимый человек в нашей новейшей истории... и писатель (наверно, единственный), который призывал врагов сбросить атомную бомбу на свой народ, к которому сам принадлежал. А этот народ, спустя годы, восторженно встречал его в столице криками «ура!», по возвращении из США.

Вечером позвонил Юрий Марахтанов. Умер Валентин Арсеньевич Николаев. Я не знаю, что написать по этому поводу. Всё как-то переменилось в моём отношении к нему. И все мои претензии вдруг оказались такими мелочными, неважными. Мы ведь знали друг друга более тридцати лет.

13 декабря

Похоронили Валентина Николаева. Я успел к выносу из квартиры. Отпевание в храме на улице Полтавской. Народу немного, но все свои. И прошло всё как-то благолепно, тепло. Простились без суеты. Когда я целовал его в лоб (в полоску бумажную с молитвой), то как-то ясно почувствовал, что это только безжизненный, пустой кокон, оболочка, оставленная, покинутая душой. Ибо у неё теперь жизнь вечная. И находится она где-то среди нас.

На кладбище холодно. Ветер. Снега всё нет, но впервые на лужах появился ледок. Он ещё не проморозил неглубокие лужи до дна, но всё-таки температура минусовая (минус три).

Прощались вновь без истерик, спокойно, достойно, с печальным чувством. Большинство были старые слушатели из литературного объединения «Воложка». Всё-таки удивительное то было время. Сливки снял Николаев с того, что накопилось в молодой нижегородской прозе. Но сметаны (тем более масла) сбить не смог. Кто что-то сделал, чего-то достиг - всё благодаря собственным силам и умению, настойчивости, трудолюбию. Удивительно, но за всё время, Валентин Арсеньевич ни о ком из нас не опубликовал (за тридцать-то лет) ни одной заметки, ни одной рецензии на наши книги. Но истинному взгляду на литературу, пониманию сути литературного труда некоторых из нас он научил.

На поминках тоже всё было по-домашнему. Все сидели долго, говорили не торопясь. Я даже ушёл намного раньше окончания обеда.

14 декабря

После работы у себя в кабинете прошёл в музей Добролюбова. Владимир Лебедев позвал на представление новой книги афоризмов, где четыре автора. Вечер по-провинциальному скучный, но книга издана неплохо. Поражает только, что этот жанр принадлежит в основном одной национальности. Это было видно и среди собравшихся.

Повидались с Пашковым. Александр Павлович попенял мне, что не известил его о кончине Николаева. На выпивание водки под бутерброды не остался. Не моя компания.

19 декабря

Вывез из типографии (с помощью Сергея Шестака) остатки тиража «В-23». Первую половину его, после моей рассылки, сегодня же, только днём, увёз в Николо-Погост Илья Чугунов.

Щеглов сдал в типографию Политехнического института книгу Николая Трифонова «Возвращение в детство». Обещали до Нового года сделать. Я это же обещал автору на похоронах Николаева.

Вечером в кабинете председателя Союза писателей собрались на девять дней помянуть Валентина Арсеньевича. Пили мало, говорили спокойно - без споров, но и без придыханий относительно «величия» покойного. Борис Селезнёв записал наши короткие воспоминания на диктофон. Хочет что-то сделать для газеты. Были Сергей Шестак, Юрий Марахтанов, Маргарита Сатирская, Павел Климешов да Владимир Жильцов с Александром Фигаревым.

К ночи позвонил Чугунов. Журнал ему понравился. Мне приятно слушать такое о своей работе. Будем готовить следующий номер. Материалы вновь подбираются интересные.

Наташа Адрианова (тоже позвонила) хвалила стихи профессора Грехнёва и всячески ругала Галкина - какое он имел право прикасаться к этому светлому имени?! Но ведь именно у него оказалась рукопись (машинописный текст) книги Всеволода Алексеевича.

А ситуация, действительно, сложилась странная. Оказывается, в семье не знали о готовящейся публикации. (Это со слов Наташи.) А как же заверения Галкина об обратном? И почему он, уже имея журнал на руках, не только не взял его и для вдовы, но, как оказалось, даже ей не позвонил? Это порождает во мне чувство недоумения и заставляет думать, что в этой ситуации с его стороны, действительно, не всё однозначно.

А Борис Лукин с семьёй в Нальчике. Моя заметка о делах Нижегородского Союза писателей вроде бы идёт в «Литературной газете» на следующей неделе.

23 декабря

Несколько дней стоят морозы до минус десяти градусов. Ока покрылась ледком. Лёд идёт и по Волге. Но снега всё нет. И лишь к вечеру немного попуржило, припорошило землю беленьким. Сразу потеплело.

Наконец-то закончили с вёрсткой книги Олега Шестинского. Список моих «долгов» (издательских) уменьшается.

25 декабря

Уже ставший традиционным «новогодний приём» в Литературном музее М. Горького. На этот раз празднично расселись в центральном Белом зале. Красная обивка мягких стульев, золото и хрусталь большой люстры, зелёная ёлка, увешанная колокольчиками с какими-то висюльками - всё это празднично отражалось в огромном, во всю стену старинном зеркале.

Я сел рядом с Иваном Кирилловичем Кузьмичёвым. Расспрашивал профессора о Заволжье, о Керженском заповеднике. Кузьмичёв когда-то путешествовал по тем местам, сплавлялся по Кержинцу на лодке.

О моей заметке в «Литературной газете» (утром я купил свежий номер) пока отклика нет. Думаю - и не будет.

Директор Государственного музея А.М. Горького Тамара Александровна Рыжова в своём выступлении вспомнила о моей Шолоховской премии, и даже заставила меня подняться, чем сильно смутила, рассказать о премии. Но кому это интересно. Ответил несколькими фразами и сел на своё место.

За столом плоско и дурно шутил Александр Пашков, безумолку «трещала» Елена Крюкова, важничала Нина Прибутковская. У неё прошли премьеры пьесы в Вологде и у нас в драме.

26 декабря

Книга Шестинского в типографии Политеха. Там же распечатана книга Трифонова. Завтра Цветков отдаёт «Посох» в производство в типографию «Растр». Окончательно решилось с книжкой стихов дочери Эльвиры Бочковой - Галины Талановой. Буду делать.

В «Православном слове» получил последний номер. Целый год печатался у них чуть ли не в каждом выпуске.

Снежно, холодновато, но до Речного вокзала шёл пешком. Заканчивается ещё один год. Завтра посидим немного у меня в редакционном кабинете - тесным кругом. Вроде бы немало всего сделано, но нет главного - значительной прозы. Если бы не был написан очерк «И просто - жить», совсем бы худо себя чувствовал, подводя итоги. Потому - вечная задача - надо что-то менять. И я знаю что!

28 декабря

Алексей Маркович позвал в ресторанчик «Корчма» у площади М. Горького вместе с украинским обществом культуры проводить нынешний год. Наслушался украинских песен. Наелся вареников. Назад шёл пешком. Ещё даже не стемнело. От площади Горького сделал большой крюк до площади Минина.

Вчера тоже посидели у меня - подводили итоги 2008-го. Были Цветков и Шаров.

29 декабря

Вывез тираж книги Трифонова и заказал вёрстку сборника стихов Галины Талановой.

Звонил Владимир Павлович Полеванов. Благодарил за редактуру его очерка в «В-23» («Будто это и не я писал»). Говорил, что очень рад знакомству со мной («Рад, что вас узнал. Спасибо Кодину»). В общем, чрезвычайно приятный для меня разговор. Такая оценка труда, такое отношение греют душу.

Я тоже позвонил в Санкт-Петербург и поздравил с Новым годом Реброва и Шемшученко. Андрей сказал, что статейку мою из «Литературной газеты» ему прислал по электронной почте некто Романов (их местный, питерский литератор). И видимо, не только ему. Володя тоже прочитал, смеётся. Но сам я в ожидании чего-то. Впрочем - может, и не будет ничего. Это как камень, брошенный в болото - ряска поглотит его и вновь спокойно сомкнётся.

Вечером звонок Жильцова: «Завтра правление в 16-00». «Что за вопрос?» «Все возмущены твоей статьёй в «Литературной газете». Дал согласие придти.

Борис Селезнёв приглашает на радио в прямой эфир поговорить о Валентине Николаеве. Статью читал - поздравляет. Но этот в моём деле не помощник и не защитник. Первый испугается.

30 декабря

Позвонила Полина Рожнова с «компаньонкой». Поздравили и подтвердили желание на дальнейшее сотрудничество. Всё это важно в преддверии предстоящего разговора с «коллегами».

Ещё успел зайти в Сбербанк. Гонорары из «Литературной газеты» на мой счёт переведены.

Разговор в Союзе писателей получился совсем не таким, как я его себе представлял. Намного мягче и осторожнее, что ли. Думаю, мои оппоненты были даже несколько растеряны. Правда, и я повёл себя сразу довольно жёстко. Разговор весь наш записал на диктофон. «Какого-то судилища устроить над собой, - предупредил с первых же слов, - не позволю». Хотя потом в целесообразности резкости тона статьи и сделанных в ней оценок усомнился. Присутствовали все члены правления, кроме А.М. Цирульникова и Захара Прилепина. Последний вроде бы обещал быть, но... Придрались в основном к тексту, к каким-то фразам. Жильцов (увы) опять передёргивал и откровенно лгал. Я, видимо, опять слишком громко отвечал.

В заключение: оценили статью как донос. (На кого и кому? Подумать над этим у наших «писателей» ума уже не хватило.) Мне предложили на общем собрании выступить со своими предложениями по поводу улучшения работы Союза. Чуянов требовал написать опровержение на мою статью в «Литературную газету» или в местные газеты. Я уверен, что ничего они делать не будут. Трусы! Да и как опровергнуть очевидное? На том и разошлись, улыбаясь и с некоторыми вполне дружественно.

Вообще, я жалею о другом - что ничего этой статьёй не добьюсь. Слишком мелки людишки, чтобы думать не о себе, не о своей выгоде, а об общем деле, ответственности за него.

Трудно тому, кто не имеет обоняния, объяснить, чем отличается запах навоза от аромата роз.

31 декабря

Утром кроме прочих звонок - Альбины Петровны Гладышевой. Благодарит за мужество. «Я рада, что в тебе не ошиблась. Большую смелость надо иметь, чтобы, наконец, это всё сказать им прямо и публично». И ещё много тёплых слов. На душе у меня полегчало, повеселело. Значит не такой уж это и был крик «вопиющего в пустыне», раз кто-то его всё-таки услышал.

В редакции - отдал часть тиража книг родственникам Трифонова. Затем позвонил Шестинскому. Номер журнала «Слово» к юбилею Олега Николаевича вышел. Открывается моей статьёй.

В Новогоднюю ночь вдвоём с Ириной. Девчонки в Городце. На душе мирно (вполне). Итоги года мне радостны. Ближе к двум часам повстречались на улице у дома с Пашковым. Вокруг гремели салюты и петарды (как на войне), а мы ходили вдоль наших домов и говорили о всяких пустяках - почти ни о чём.

Господи - дай времени и сил выполнить то, что задумано!!!