Настоящее исследование выполнено по обращению депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Н.В. Поклонской от 24.05.2018.
Предметом настоящего заключения является мера обоснованности и объективности Заключения комплексной культурологическо-лингвистической судебной экспертизы от 09.04.2018, выполненного кандидатом филологических наук Скорик Анастасией Сергеевной и кандидатом философских наук Давыдовым Всеволодом Викторовичем по картине Д.П. Лопатина с условным названием «Найдите дуре мужика» (далее - заключение судебной экспертизы; судебная экспертиза), мера соответствия этого Заключения требованиям, установленным законодательством РФ, в отношении заключения судебной экспертизы.
Оценка соответствия профессиональных квалификации и компетентности А.С. Скорик и В.В. Давыдова требованиям, установленным уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации к лицам, привлекаемым в качестве экспертов, для предметно-объектной области названной судебной экспертизы
Следует отметить практически полное несоответствие профессиональных и экспертно-научных квалификации и компетентности кандидата филологических наук А.С. Скорик, заявленной как эксперт-филолог, и кандидата философских наук В.В. Давыдова, заявленного как «эксперт-культуролог», требованиям к необходимой квалификации для производства судебной экспертизы в отношении предмета исследования (вопросов исследования) в рамках обозреваемой судебной экспертизы. Напомним, что предметом указанной судебной экспертизы была оценка изображения, сопровождённого дополняющим текстом: «Найдите дуре мужика», на наличие или отсутствие признаков направленности на оскорбление и/или унижение человеческого достоинства каких-либо (или определённых) лиц.
Надо полагать, именно указанное несоответствие реальной квалификации указанных лиц требованиям к экспертам объясняет такое явное нарушение порядка производства подобного рода экспертиз, как полное отсутствие в составленном указанными лицами Заключении комплексной культурологическо-лингвистической судебной экспертизы сведений об их профессиональной квалификации и компетентности, а по А.С. Скорик - и о текущем месте работы (указана только лишь учёная степень А.С. Скорик). В отношении В.В. Давыдова (помимо указания его учёной степени) указано, что он занимает должность доцента кафедры истории и философии ФГБОУ ВО «КамГУ им. Витуса Беринга». Каков стаж экспертной деятельности, что даёт основания считать их экспертами, - об этом в исследуемом заключении ничего не сказано.
Судя по общедоступной информации, А.С. Скорик защитила диссертацию на соискание учёной степени кандидата филологических наук в 2005 году по теме: «Место частиц в системе средств выражения адресованности»[1], не имеющей абсолютно никакого отношения к предмету судебной экспертизы. Это не имело бы существенного значения, если бы у А.С.Скорик были бы референтные предмету экспертизы научные публикации (статьи или монографии), то есть такие публикации, которые однозначно свидетельствовали бы о наличии у неё специальных знаний и навыков (квалификации), достаточных для проведения исследования аналогичных объектов с целью ответов на подобные заданным следователем вопросы, но таковые публикации нами не обнаружены.
Система «Российский индекс научного цитирования» (РИНЦ)[2] содержит указания на некоторые научные публикации А.С. Скорик, приведём для наглядности полный перечень индексированных в указанной системе статей названного автора: «Функционирование идиомы-перформатива "ей-богу" в ситуациях адресатности»; «Участие частицы "да" в выражении значения адресованности»; «Участие частицы "да" в выражении значения адресованности»; «Синтаксис сложного предложения»; «Организация самостоятельной работы по курсу "язык и мир человека"»; «О некоторых трудных случаях анализа сложного предложения»; «К вопросу об изучении частиц в лингвистике»; «К вопросу о статусе частиц в системе средств выражения значения адресованности»; «Функционирование частиц-адресатотивов в высказывании с оценочным словом»; «Частицы вот тебе и, вот тебе как средства выражения значения адресованности»; «К вопросу о частицах что ты (что вы), да что ты (да что вы) как средствах выражения адресованности»; «Синонимические отношения между усилительно-ограничительными частицами в адресованном высказывании (на примере частиц ведь - же, только - же)»; «Синонимия указательных частиц в адресованном высказывании»; «Положение высказываний с частицами на периферии функционально-семантического поля ты-категории (на материале произведений В. Токаревой)»; «Участие частицы "вот" в выражении значения адресованности». Эти публикации А.С. Скорик наглядно показывают, чем именно, в действительности, она занимается в своей профессиональной и научной деятельности.
Мы отдаем себе отчёт, что система РИНЦ несовершенна, не охватывает множества публикаций, в частности - те статьи А.С. Скорик, которые обозначены в конце автореферата её диссертации в списке публикаций под номерами 1, 3 и 6. Но полное отсутствие каких-либо указаний на референтные предмету судебной экспертизы её публикации при поиске с помощью РИНЦ, а также общедоступных поисковых систем в сети Интернет даёт достаточные основания оценивать А.С. Скорик как несоответствующего по его научной квалификации предмету судебной экспертизы эксперта, как лица, не обладающего необходимой экспертной квалификацией и, следовательно, - не соответствующего требованиям, установленным законодательством к лицу, назначаемому экспертом. Совершенно очевидно, что отнюдь не любой филолог может быть признан обоснованно специалистом, обладающим специальными знаниями, необходимыми для проведения соответствующей судебной экспертизы (к примеру, специалист по древнекитайской филологии вообще не имеет никакого отношения к названному предмету, как, впрочем, и А.С. Скорик).
Судя по доступной информации, В.В. Давыдов защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата философских наук в 2005 году по теме: «Психофизическая проблема в методологии когнитивизма»[3], не имеющей абсолютно никакого отношения к предмету судебной экспертизы (оценка изображения, сопровождённого дополняющим текстом, на наличие или отсутствие признаков оскорбления и/или унижения человеческого достоинства). Здесь не следует обманываться: слово «психофизическая» в наименовании его диссертации не означает того, что её автор является специалистом в сфере психологии. Философы, как известно, в своих научных квалификационных работах могут рассматривать разные явления, процессы и объекты, но ставят при этом философские исследовательские вопросы, используют понятийный аппарат и методологию философии как науки.
Система РИНЦ[4] показывает, что В.В. Давыдов опубликовал больше трудов, нежели А.С. Скорик, но при всём этом содержание и направленность, содержательная относимость к тем или иным научным направлениям его публикаций не дает никаких оснований для признания В.В. Давыдова лицом, обладающим специальными знаниями, необходимыми для эксперта-культуролога, ни, тем более, в качестве референтного (и с надлежащей профильной квалификацией) специалиста для целей судебной экспертизы, заключение по которой анализируется в настоящем заключении.
В Заключении комплексной культурологическо-лингвистической судебной экспертизы от 09.04.2018, как сказано, исследуется изображение, лишь сопровождённое текстовым фрагментом, очевидно, имеющим характер дополнительности к основной семантике этого изображения. Очевидно, что по отношению к исследованию содержания и направленности такого объекта специалист по употреблению служебных частей речи (частиц) А.С. Скорик и философ В.В. Давыдов являются абсолютно некомпетентными лицами, а предмет исследования вообще не относится никаким образом к тому, в чём названные лица разбираются и чем профессионально занимаются. Следовательно, А.С. Скорик и В.В. Давыдов не являются надлежащими экспертами, а их привлечение могло определяться халатностью или каким-то намеренным сознательным мотивом, противоречащим целям института судебной экспертизы в рамках уголовно-правового законодательства Российской Федерации.
Анализ первой экспертной части «Мнение эксперта-филолога по поставленным вопросам» Заключения комплексной культурологическо-лингвистической судебной экспертизы от 09.04.2018
Первая экспертная часть (раздел) «Мнение эксперта-филолога по поставленным вопросам» авторства А.С. Скорик изложена на с. 13-28 исследуемого текста заключения судебной экспертизы.
Обращаем внимание, что процессуальный статус исследуемого документа - заключение судебной экспертизы, а не мнение специалиста, то есть А.С. Скорик написанием этого заголовка раздела обеспечила формальную дефектность и всего документа в целом, выразив в заголовке своё непонимание значения и характера проводимой ею работы. (Такая же дефектность - в заголовке раздела авторства В.В. Давыдова).
Рассматриваемый раздел изложен на страницах 3-12. При этом страница 3 (исключая 2,5 строки вверху (до названия раздела) служебного текста) и 8 строк вверху страницы 4 заняты перечислением библиографических записей, которыми, как заявлено А.С. Скорик, она воспользовалась в подготовке своего «мнения»; треть страницы 4 занято формулировками задач, которые сама себе поставила А.С. Скорик; нижняя примерно треть страницы 4, все полностью страницы 5, 6, 7, 8 и 10 и первая половина страницы 9 названного раздела авторства А.С. Скорик содержат посторонние, не имеющие прямого отношения к объекту исследования, описания значений ряда лексем или лексических конструкций, употребляемых экспертами в сфере оценивания текстов, направленных на оскорбление или/и унижение достоинства личности человека. На странице 12 изложены выводы А.С. Скорик. Таким образом, только вторая половина страницы 9 и страница 11 содержат собственно выполненное А.С. Скорик исследование содержания и направленности лексической конструкции: «Найдите дуре мужика». Но такой ничтожно малый объем исследования - полторы страницы - с учётом его содержания невозможно признать достаточным и обеспечивающим должную обоснованность выводов А.С. Скорик.
Согласно разъяснению, содержащемуся в статье 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2010 г. № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам», «необоснованным следует считать такое заключение эксперта, в котором недостаточно аргументированы выводы».
Но самое главное, что следует принять во внимание при оценивании раздела заключения авторства А.С. Скорик, - это то, что она намеренно сузила предмет своего заключения (названного ею «мнением») исключительно только до оценивания содержания текстового фрагмента, дополняющего картину авторства Д.П. Лопатина, заявив: «Предметом исследования является высказывание "Найдите дуре мужика!", имеющее пояснительный характер по отношению к рисунку» (с. 3). Такая маркировка предмета исследования А.С. Скорик в самом начале изложения её «мнения» в рамках названного заключения судебной экспертизы даёт достаточные логические основания для экстраполяции этого её имеющего принципиальное юридическое значение утверждения (о рамках предмета исследования) на весь раздел «Мнение эксперта-филолога по поставленным вопросам» исследуемого заключения судебной экспертизы. То есть А.С. Скорик не исследовала указанную надпись во взаимосвязи с картиной, что могло бы быть сделано только при условии одновременного исследования собственно изображения - картины авторства Д.П. Лопатина.
Но в таком случае выводы А.С. Скорик основываются на существенно неполном объеме проведенного анализа объекта, представленного на экспертизу, и следовательно её выводы, де факто, являются сфальсифицированными, поскольку почти полностью никаким образом не связаны с высказыванием «Найдите дуре мужика», которое необходимо рассматривать в неразрывной взаимосвязи с изображением, с которым эта надпись сопряжена.
Еще одним убедительнейшим свидетельством сфальсифицированности «мнения» А.С.Скорик является наличие в её тексте многочисленных некорректных текстовых заимствований (иначе говоря - плагиата) из трудов других специалистов без ссылок на них. Да, многие эти интерпретации широко известны, но от этого в прямом изложении они не стали обобществлёнными, не утратили юридически охраняемого авторства. Понятно, что принципиально по-новому эти понятия сложно переинтерпретировать, тем более, такому столь далекому от всего этого человеку, как А.С. Скорик, но недопустимо в неизменном виде приводить чужие тексты, выдавая их за тексты своего авторства. Мы не исключаем, что эти фрагменты работ других авторов могут содержаться также в работах третьих лиц, но это уже не суть важно; важно лишь, что в изложении А.С. Скорик её «мнения» обнаружен плагиат. Местами А.С. Скорик пытается придать некоторую видимость изменения заимствуемых текстов (в действительности - совершенно несущественную), но в большинстве случаев присваивает в неизменном виде.
Ниже в таблице приводится несколько примеров таких совпадений.
Таблица
|
Мнение эксперта-филолога А.С. Скорик по поставленным вопросам |
Другие (много более ранние) источники
|
|
|
Галяшина Е.И., Горбаневский М.В., Пантелеев Б.Н., Сафонова Ю.А. Памятка по вопросам назначения судебной лингвистической экспертизы: Для судей, следователей, дознавателей, прокуроров, экспертов, адвокатов и юрисконсультов / Под ред. проф. М.В. Горбаневского. - М.: Медея, 2004. - 104 с.[5] |
|
«Мнение - суждение, выражающее чью-либо точку зрения, отношение к кому-чему-нибудь. Мнение может выражаться: 1) в форме предположения; 2) в форме утверждения... В высказывания-мнения очень часто вставляются (обычно скрытые) утверждения о фактах. Мнения в форме предположения распознается по наличию маркеров - определённых слов и конструкций (например: по моему мнению, я считаю, я полагаю). Мнение в форме утверждения таких маркеров не содержит. Мнение... может подтверждаться или не подтверждаться фактами, событиями объективной действительности. Мнение может опираться на факты, этим оно отличается от домысла, и содержать оценку фактов и их комментарии, в этом его отличие от знания» (с.10, второй сверху абзац). |
«Мнение (о фактах, событиях, лицах) - суждение, выражающее чью-нибудь точку зрения, отношение к кому-чему-нибудь. Мнение может выражаться: 1) в форме предположения; 2) в форме утверждения. Мнение в форме предположения распознается по наличию маркеров - определённых слов и конструкций (например: по моему мнению, мне кажется, я думаю, надо полагать, что и др.) (см. предположение). Мнение в форме утверждения таких маркеров не содержит...
Мнение... может подтверждаться или не подтверждаться фактами, событиями объективной действительности. Мнение может опираться на факты, этим оно отличается от домысла, и содержать оценку фактов и их комментарии, в этом его отличие от знания.» (с.28, третий, четвертый и пятый сверху абзацы). |
|
«Мнение содержит информацию, но не о самой действительности (фактах), а о том, какой образ действительности есть у говорящего» (с.10, второй сверху абзац) |
«Мнение содержит информацию, но не о самой действительности (фактах), а о том, какой образ действительности есть у говорящего» (с.28, нижний абзац). |
|
|
Жарков И.В., Мамонтов А.С., Трофимова Г.Н. Заключение комиссии экспертов-лингвистов № 32-09/12 от 05 сентября 2012 г.[6] |
|
«Мнение о том или ином лице, его деятельности и деловых качествах может быть выражено в грубой, неприличной форме. Такое выражение мнения может задеть честь и достоинство, негативно отразиться на деловой репутации этого лица» (с.10, третий сверху абзац). |
«Мнение о том или ином лице, его деятельности и деловых качествах может быть выражено в грубой, неприличной форме. Такое выражение мнения может задеть честь и достоинство, негативно отразиться на деловой репутации этого лица» (с.16, второй сверху абзац). |
|
«Убеждение, убежденное мнение - твердое мнение. Выражение убеждений в тексте распознается по наличию оборотов, подчеркивающих достоверность сообщаемых сведений (например, я убежден, бесспорно, голову даю на отсечение и под.). Мнение, выраженное в форме вывода, при наличии подобных оборотов воспринимается как осознанно сформировавшееся убеждение» (с. 10, третий снизу абзац).
|
«Убеждение, убежденное мнение - твердое мнение. Выражение убеждений в тексте распознается по наличию оборотов, подчеркивающих достоверность сообщаемых сведений, убежденность говорящего в их истинности (например, я убежден, бесспорно, голову даю на отсечение). Мнение, выраженное в форме вывода, при наличии подобных оборотов воспринимается как осознанно сформировавшееся убеждение» (с.16, четвёртый снизу абзац). |
|
«Предположения содержат специальные маркеры, выражающие неуверенность, сомнение, вероятность происхождения того или иного события, одну из ряда возможных версий (например, может быть, вероятно, по-видимому, как представляется, думается; глаголы в форме сослагательного наклонения). Предположение, по сути, есть одна из форм мнения, когда автор текста хочет подчеркнуть предварительный характер высказываемых доводов или свою неуверенность в их достоверности» (с.10, второй снизу абзац)
|
«Предположение... содержит специальные маркеры предположительности - слова, обороты и грамматические средства, выражающие неуверенность, сомнение, вероятность происхождения того или иного события, одну из ряда возможных версий (например, может быть, вероятно, по-видимому, как представляется, думается, использование грамматических форм будущего времени). Предположение является одной из форм выражения мнения, когда автор текста хочет подчеркнуть предварительный характер высказываемых доводов или собственную неуверенность в их достоверности» (с.16, пятый сверху абзац). |
|
«Свойство быть утверждением о фактах, оценочным утверждением, мнением, предположением и т.п. - это свойство самого высказывания, форма выражения информации, объективно ему присущая. Большинство высказываний отражает чье-либо мнение, но это мнение может быть выражено в различных формах: непосредственно мнения, предположения, утверждения о фактах и т.п. ... Информация, распространяемая автором в форме утверждения о фактах, подается в тексте как его знание и автоматически, т.е. бессознательно воспринимается аудиторией как истинная. Именно к ней предъявляется требование соответствие действительности и применяется процедура верификации» (с.11, второй и третий сверху абзацы). |
«Свойство быть утверждением о фактах, оценочным утверждением, предположением и т. п. - это свойство самого высказывания, форма выражения информации, объективно ему присущая. Большинство высказываний отражают чье-то личное мнение, но это мнение может быть выражено в различных формах: предположения, утверждения о фактах и т.п. ... Информация, распространяемая автором в форме утверждений о фактах, подается в тексте как его знание и автоматически, другими словами, бессознательно воспринимается аудиторией как истинная. Именно к ней предъявляется требование соответствия действительности и применяется процедура верификации» (с.18, второй и третий сверху абзацы). |
Таких примеров выявлено в разделе авторства А.С. Скорик ещё весьма немало.
Важно, что плагиат в заключении эксперта однозначно в любом случае свидетельствует о том, что эксперт отнёсся к делу необъективно, пристрастно, целенаправленно пренебрегая фактами, имел изначально известный вывод (результат), под который верстал аргументы. В данном конкретном случае все эти выводы вполне распространяются на А.С. Скорик. Следовательно, обоснованно считать, что заключение («мнение») А.С. Скорик сфальсифицировано.
Анализ второй экспертной части «Мнение эксперта-культуролога по поставленным вопросам» Заключения комплексной культурологическо-лингвистической судебной экспертизы от 09.04.2018
Вторая экспертная часть (раздел) авторства В.В. Давыдова изложена на с. 13-28 исследуемого текста заключения судебной экспертизы.
То, что философ В.В. Давыдов не является культурологом, становится очевидно из ознакомления с его опусом, юридически и фактически необоснованно представленным им в качестве референтного экспертного мнения.
Прежде всего, о полной некомпетентности В.В. Давыдова в вопросах оценки визуальных и текстовых произведений на предмет наличия или отсутствия признаков направленности на оскорбление и/или унижение человеческого достоинства, а равно о его некомпетентности в культурологии свидетельствует странное «изобретение» В.В. Давыдовым в культурологии неких специальных (самостоятельных) «культурологических признаков пропаганды исключительности, превосходства, неполноценности человека по признаку пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо группе» (вывод по позиции 4 на с. 28). Таких самостоятельных культурологических признаков принципиально не существует. Эти некомпетентные утверждения, по сути, есть лишь выдумки В.В. Давыдова, демонстрирующие его крайне низкую квалификацию относительно предмета, по которому он взялся выносить оценки.
Необъективность и предвзятость В.В. Давыдова явно показывают даваемые (с некоторой степенью кодирования коммуникативного послания) В.В. Давыдовым оценки деятельности Н.В. Поклонской как «фиктивной или символической» (с. 28, верхний абзац), что не входило в предмет его заключения, не имеет никакого отношения к вопросам, поставленным перед ним следователем, и, объективно, является применением В.В. Давыдовым манипулятивного метода наклеивания негативного ярлыка (указанного выше), выражением его личного предвзятого, крайне неприязненного отношения к Н.В. Поклонской.
Ещё одной откровенной глупостью выглядит следующее суждение В.В. Давыдова: «Также можно ещё раз заметить, что признаков, позволяющих идентифицировать изображенные фигуры как представителей власти, нет: фигура, идентифицируемая как "Н.В. Поклонская", не имеет никаких знаков принадлежности к органам власти» (с. 27). Можно только догадываться, как себе представляет В.В. Давыдов «визуальные знаки принадлежности к власти», но очевидно, что данное высказывание не имеет под собой никаких оснований и совершенно не доказывает какое-либо из его утверждений. Факт наличия совершения оскорбления в адрес государственного должностного лица не зависит от того, размещены на изображении такого лица некие (нафантазированные В.В. Давыдовым) «знаки» или нет.
Свидетельством пристрастности и необъективности В.В. Давыдова является его откровенное высказывание (по сути - признание) в выводе по позиции 15 на с. 28: «Представленное на экспертизу изображение имеет неприличную форму, эстетическая оправданность которой проблематична». Но вопрос № 15 изначально не предусматривал ответ на вопрос, является ли эстетически оправданным указанное изображение, не предусматривал задачи (необходимости) поиска «эстетических оправданий» (аргументов, обеспечивающих «эстетическую оправданность»).
Если бы пришлось разбирать этот шедевр псевдоэкспертного творчества В.В. Давыдов подробно (что не входит в задачи настоящего заключения), то потребовалось бы много десятков страниц, поскольку разбирать пришлось бы каждый абзац, детализировано показывая выявленные нами многочисленные случаи нарушения логики в его рассуждениях, применения им передёргиваний и подмен, показывая явную надуманность, откровенные передергивания в его утверждениях.
Напомним, на картине Д.П. Лопатина с условным названием «Найдите дуре мужика» в числе других композиционных компонентов представлено изображение предмета, имеющего продолговатую форму, с рельефным изображением головы Российского Императора Николая II с чрезмерно удлиненной шеей и плечами в однотонном темно-розовом цвете, стилизованного под фаллоимитатор, то есть под предмет, имитирующий по своим форме, цвету и размерам эрегированный мужской половой член. Есть ещё изображение женщины, которая держит этот предмет.
Изыскание и нахождение В.В. Давыдовым в изображении муляжа эрегированного мужского полового члена отсылок к «политическим процессам в российском обществе и ещё к целой серии с этим связанных вопросов, в действительности, не имеет и не может иметь никаких референций к реалиям политической жизни, равно как и к действительной экспертной работе, при этом он заявляет: «Таким образом, содержательный аспект данного изображения потенциальным реципиентом может быть включен в два смысловых контекста: с одной стороны, это контекст осмысления политических процессов в современном российском обществе (переосмысление исторического прошлого политической элитой, оценка перспектив формирования в общественном сознании новых идеологем и ценностных ориентиров, взаимодействия государства и религии и пр.); с другой - это контекст духовной жизни, связанной с приобщением к ценностям православной конфессиональной культуры» (с. 15, второй сверху абзац). Вся эта огромная совокупность мощных символов, знаков и смыслов извлечена В.В. Давыдовым всего лишь из (особым образом стилизованного) изображения муляжа эрегированного мужского полового члена совмещённого с обликом Российского Императора Николая II! Очевидно, что такая интерпретация изображения (картины) как некоторых важных, обладающих ценным смыслом произведений, отсылающих через контекст к духовной жизни с приобщением к ценностям православной конфессиональной культуры, - в целом свидетельствует не столько о чрезмерно буйной фантазии философа В.В. Давыдова, сколько о прямой фальсификации им заключения, поскольку эта его откровенная ложная интерпретация изображения никоим образом не может быть принята за обоснованную экспертную оценку.
Характерно также следующее высказывание В.В. Давыдова, превращающее его «мнение эксперта» в откровенный фарс: «Данная интерпретация при определённых условиях может быть нереализованной. Например, в случае беглого мимолетного знакомства с изображением или по причине неискушённости потенциального реципиента в некоторых аспектах сексуальной жизни гротескная сексуальная подоплека сюжета изображения может быть не замечена, не обнаружена. Если имеют место указанные условия, то сюжет карикатурного изображения может быть интерпретирован иным образом» (с. 15, нижний абзац). Судебная экспертиза должна отвечать требованию объективности, а не быть увязана на лиц, «искушённых в некоторых аспектах сексуальной жизни».
Откровенно абсурдными, юридически и фактически несостоятельными являются попытки В.В. Давыдова в последнем абзаце на с. 18 и первом абзаце на с. 19 обелить и оправдать издевательски-оскорбительное посягательства на религиозные чувства верующих и на их человеческое достоинство (в циничных оценках В.В. Давыдова с использованием манипулятивного приёма - «ложное» достоинство (нижний абзац на с.18)), эти суждения вызваны явной полной некомпетентностью В.В. Давыдова в обозначенных вопросах[7].
Мало того, что философ В.В. Давыдов выдаёт себя за эксперта-культуролога (даже если у него вдруг окажется диплом о высшем образовании в сфере культурологии, это ещё не означает, что он обладает специальными знаниями, необходимыми и достаточными для проведения судебной экспертизы по вышеуказанному предмету экспертизы), он даёт ещё и сугубо психологические оценки, по сути дела, выдавая (совершенно необоснованно) себя за психолога (см., например, второй снизу абзац на с. 15).
Следовательно, обоснованно считать, что заключение («мнение») В.В. Давыдова сфальсифицировано.
Выводы
Заключение комплексной культурологическо-лингвистической судебной экспертизы от 09.04.2018, выполненное кандидатом филологических наук А.С. Скорик и кандидатом философских наук В.В. Давыдовым по картине Д.П. Лопатина с условным названием «Найдите дуре мужика», является необоснованным и необъективным, сфальсифицированным, при этом указанные лица, привлечённые для проведения экспертизы, как показывает, в том числе, анализ подготовленного ими заключения, не обладают специальными знаниями, необходимыми и достаточными для проведения указанной экспертизы, и не соответствуют по научной и профессиональной квалификации требованиям, установленным уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации к лицам, привлекаемым в качестве экспертов.
22.06.2018
Понкин Игорь Владиславович, доктор юридических наук, профессор, член Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Главном управлении Министерства юстиции Российской Федерации по Москве, член Экспертного совета при Комитете Государственной Думы по развитию гражданского общества, вопросам общественных и религиозных объединений
[1] <https://search.rsl.ru/ru/search#q=Скорик%20Анастасия%20Сергеевна>; несколько более свободный доступ здесь: <http://static.freereferats.ru/_avtoreferats/01002830506.pdf>; <http://www.dissercat.com/content/mesto-chastits-v-sisteme-sredstv-vyrazheniya-adresovannosti>.
[2] <https://elibrary.ru>.
[3] <https://search.rsl.ru/ru/record/01002851287>; несколько более свободный доступ здесь: <http://www.dissercat.com/content/psikhofizicheskaya-problema-v-metodologii-kognitivizma>.
[4] <https://elibrary.ru>.
[5] <http://www.pseudology.org/Crim/Lingua_pamyatka.pdf>.
[6] Жарков И.В., Мамонтов А.С., Трофимова Г.Н. Заключение комиссии экспертов-лингвистов № 32-09/12 от 05 сентября 2012 г. // <http://rusexpert.ru/assets/files/expertizy/7.pdf>.
[7] Подробнее разбор действительных объектов посягательства при совершении деяний так называемого «кощунства» см., в частности: Ponkin I.V. In merito alla tutela dei sentimenti religiosi e della dignità individuale dei credenti // Diritto Penale Contemporaneo (ISSN 2240-7618). - 26 Febbraio 2016. Ponkin I.V. Direct Objects of Offence at Committing of the Acts Oriented to an Insult of Religious Feelings of Believers and to Humiliation of their Human Dignity // Forensic Research & Criminology International Journal (ISSN 2469-2794). - 2017. - Vol. 5. - № 5. Понкин И.В. Непосредственные объекты посягательств при совершении деяний, направленных на оскорбление религиозных чувств верующих и на унижение их человеческого достоинства // Защита человеческого достоинства верующих: Экспертизы и материалы по делам об оскорблении религиозных чувств и унижении человеческого достоинства верующих христиан / Сост.: И.В. Понкин / Институт государственно-конфессиональных отношений и права. - М.: Буки Веди, 2017. - 300 с. - С. 5-9.
