Общие аспекты психики человека (или что такое психика) с точки зрения христианской антропологии

Часть 1. Общие сведения о психологии и психике

Часть 2. Материалистический подход к понятию «психика»

Часть 3. Идеалистический подход к понятию «психика»

Часть 4. Комплексный или святоотеческий подход к понятию «психика»

Часть 5. Происхождение психики и её структура

Часть 6. Основные возможности души или ее психические способности (силы)

Часть 7. Особенности психических сил души: сердца, ума и воли

«Признано всеми епископами Карфагенской Церкви, представшими на св. Собор, которых имена и подписания внесены в Деяния, что Адам не смертным от Бога сотворен. Если же кто речет, что Адам, первозданный человек, сотворен смертным, так что, хотя бы согрешил, хотя бы не согрешил, умер бы телом, то есть вышел бы из тела, - не в наказание за грех, но по необходимости естества, да будет анафема» (123-е правило Карфагенского Собора).

«Сотворил же его (Адама - П.Д.) Бог по природе - безгрешным и по воле - независимым. Но безгрешным называю не потому, что он не был восприимчив ко греху, ибо одно только Божество не допускает греха, а потому, что совершение греха обусловливалось не природою его, но скорее свободною волею...» (св. Иоанн Дамаскин) (1: 152, 153).

«До падения человека тело его было бессмертно, чуждо недугов, чуждо настоящей его дебелости и тяжести, чуждо греховных и плотских ощущений, ныне ему естественных» (прп. Макарий Великий) (цит. по 2: 8, 9).

8.1. Состояние прародителей до и после грехопадения[1]

§1. Бог создал Адама и Еву достаточно совершенными для противления греху. Прп. Макарий Великий говорит: «До преступления они были облечены Божией славою ... Адам, пока держался заповеди, был другом Божиим и с Богом пребывал в раю ... Адам, пребывая в чистоте, царствовал над своими помыслами ... Человек был в чести и чистоте, был владыкою всего, начиная от неба и до дольнего ..., чист от греха или пороков...» (цит. по 5: 151). Св. Иоанн Дамаскин пишет: «Итак, Бог сотворил человека непричастным злу, прямым, нравственно добрым, беспечальным, свободным от забот, весьма украшенным всякою добродетелью, цветущим всякими благами, как бы некоторый второй мир - малый в великом, другого Ангела...» (1: 152).

При этом первый человек был создан с возможностью не умирать при определённых условиях, или потенциально бессмертным. Ибо Бог не сотворил смерти (Прем. 1: 13) и создал человека для нетления и сделал его образом вечного бытия Своего (Прем. 2: 23).

Также отметим, что из Быт. 2: 17; 3: 22; 5: 5 следует, что прародителям не было свойственно бессмертие, как невозможность умереть (невозможность смерти). С другой стороны, из Быт. 2: 17; 3: 22 также следует, что прародителям не была свойственна и смертность, как невозможность не умереть (необходимость смерти).

Св. Феофил Антиохийский полагает, что «ни смертным не был первый человек, ни бессмертным; если бы Бог сотворил его бессмертным: то сделал бы его богом; а если бы смертным, то был бы виновником смерти; Он сделал его способным к тому и другому с тем, чтобы человек соблюдением заповеди Божией достигал бессмертия» (цит. по 6: 332).

Такое положение о совершенстве человека:

• «вытекает из свидетельства Моисея, который, как только сказал о создании человека, вдруг делает общее замечание: и увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма (Быт. 1: 31);

● необходимо допускается здравым разумом на основании одной идеи о Боге как существе бесконечно премудром, Который и не мог создать кого-либо несовершенным, то есть, недостаточным для цели» (митр. Макарий (Булгаков) (7: 463, 464);

● указывается Моисеем, свидетельствующим о том, что человек был создан по образу Божиему (Быт. 1: 27; 9: 6), по подобию Божиему (Быт. 5: 1);

• подтверждается пророком и царем Давидом, который сказал про созданного Богом человека: «Не много Ты умалил его пред ангелами; славою и честию увенчал его» (Пс. 8: 6);
• основывается на словах Иисуса, сына Сирахова, сказавшего, - при перечислении славных мужей и отцов (Сир. 44: 1), через которых Господь являл величие Свое от века (Сир. 44: 2), - «но выше всего в творении - Адам» (Сир. 49: 18).

Однако совершенство человека следует понимать не как высшую степень духовного состояния, при которой человек уже нравственно не может (не хочет, не будет) грешить, а как достаточную степень этого состояния, при которой человек уже вполне может не грешить. Ибо, «Бог сотворил человека правым...» (Еккл. 7: 29).

Св. Иоанн Дамаскин говорит: «Сотворил же его (Адама - П.Д.) Бог по природе - безгрешным и по воле - независимым. Но безгрешным называю не потому, что он не был восприимчив ко греху, ибо одно только Божество не допускает греха, а потому, что совершение греха обусловливалось не природою его, но скорее свободною волею...» (1: 152, 153).

Иными словами, «духовно-нравственное состояние первого человека не было состоянием полного совершенства, а только началом или ступенью к нему. Он украшен был, конечно, ценными перед Богом свойствами, - правотою (блж. Августин), простотою и невинностью (Феофил Антиохийский), соединенными с чистыми его стремлениями и влечениями любви к Богу (Григорий Нисский), но ему не доставало нужной опытности в отношении к совершенному образу жизни (Ириней), недоставало еще постоянства и устойчивости в стремлении любви к единому добру, а также твердости и непоколебимости в его достижении (прп. Иоанн Дамаскин). А потому для него необходимы были и подвиг, почему и дана ему Богом заповедь (Ibid c. 30), от соблюдения которой должно было зависеть как всегдашнее утверждение его в добре, так и всегдашнее продолжение нераздельного с сим его блаженного состояния (Ириней, Григорий Богослов)» (архим. Сильвестр (Малеванский) (8: 413, 414).

§2. В результате первородного греха (грехопадения, совершённого Адамом и Евой) и утраты благодати Божьей, силы души человека повредились и произошло искажение образа Божьего. Свт. Тихон Задонский говорит: «Праотеческого греха зло неисцельно заразило душу нашу со всеми ее силами, так что умом слеп, волею преслушлив, сердцем отвращен от Бога учинился человек. Отсюда воспоследовало, что между добром и злом распознать не может и часто вместо добра зло избирает, добродетель пороком и порок добродетелью называет; радуется о том, что ему зло и вредно, печалится о том, что ему полезно. Сия пагубная тьма разум человеческий объяла. Сердце и воля человеческая не иное что замышляет и хочет, как только противное воле Божией...» (9: 229).

После первородного греха определенные аспекты духовного и физического состояния человека резко изменились на противоположные. Так, напр.,

● до падения:

а) благодать была внутри человека, а соблазн - вне его; б) человек вел праведную жизнь, при возможности грешить. Иными словами, праведность была в действиях человека, а грех - в возможности человека, или праведность была как действительность, а грех - как возможность; в) физическое состояние человека (состояние тела) находилось в возможности бессмертия;

● после падения:

а) благодать стала вне человека, а соблазн - внутри его; б) человек стал грешить, при возможности вести праведную жизнь. Иными словами, грех стал в действиях человека, а праведность - в возможности человека, или грех стал как действительность, а праведность - как возможность; б) физическое состояние человека стало находиться в невозможности бессмертия (имеется в виду период жизни до Всеобщего воскресения).

При этом у прародителей в раю в начале не было никаких похотей плоти и страстей. Греховные чувства и желания впервые появились у них перед вкушением запретного плода. После первородного греха человеку стали присущи греховность и страсти.

В соответствии с изменениями, произошедшими с физическим и духовным миром человека изменилась и его психика (духовно-телесная субстанция), зависящая как от души, так и от тела. При этом нам не известны все конкретные субстанциальные изменения, произошедшие в теле и душе после первородного греха. Нам известны лишь функциональные изменения психики.

§3. Греховность, вошедшая в природу человека после первородного греха, - это состояние души, характеризующее стремлением (склонностью, предрасположенностью) человека (точнее его сердца, ума, воли) к греху. При этом с одной стороны, - греховность является одним из следствий первородного греха, а с другой - источником новых грехов.

Прот. Владислав Свешников определяет греховность как «падшесть человеческой природы на нравственном материале», как «склонность личности и человечества вообще к греховным, то есть искаженным нормам, установкам и практике нравственной жизни» (10: 64).

Психической основой (основанием, корнем) греховности является стремление (желание) получать удовольствие от мыслей и действий, которые, по своей сути, являются греховными. Иначе говоря, возможность получать удовольствие от греха, заложенная в природе человека, превратилась, после его грехопадения в раю, в склонность (приверженность, побуждение) именно к такому виду удовольствий. То, что у праведного человека будет вызывать отвращение, у подверженного греху будет вызывать удовольствие, наслаждение и счастье, переходящие в любовь, напр., к славе земной (славолюбию), власти (властолюбию), похотливым утехам (сластолюбию) и, как одному из средств достижения всего этого, - к богатству (сребролюбию).

Св. Ефрем Сирин говорит: «Ужасен и весьма худ страстный навык: он как бы неразрешимыми узами связывает мысль, и узы сии всегда кажутся мне вожделенными, потому что сам хочу быть так связанным. Мои навыки опутывают меня сетями, и я радуюсь, что связан. Погружаюсь в самую несносную глубину, и это веселит меня. Враг ежедневно обновляет узы мои, потому что видит, сколько я рад разнообразию уз своих. Враг мой очень искусен: не связывает меня теми узами, какие мне не угодны, а, напротив того, налагает всегда такие узы и сети, которые принимаю с великим удовольствием; ибо знает, что изволение мое сильнее меня; и во мгновение ока налагает узы, какие хочет» (цит. по 29: 187).

Таким образом греховность - это как бы духовный магнит, притягивающий человека к греху. В греховности можно выделить такие ее стороны (типы) как: природную греховность; родовую греховность; врожденную (наследственную) греховность; приобретенную греховность; общую греховность. Природная греховность представляет собой общую склонность к греху, свойственную всем людям, и вошедшую в природу человека после первородного греха. Родовая греховность - это индивидуальная склонность к определенным видам греха, определяемая страстями родителей. Природная и родовая греховности имеют общий аспект: каждая из них является наследственным свойством (т. е. свойством, которое наследуются от родителей). Поэтому, они могут быть объединены в один тип - врожденную или наследственную греховность (т. е. греховность, получаемую при рождении). При этом врожденная греховность не является для человека непреодолимой силой. Она представляет собой лишь предрасположенность к греху. Приобретенная греховность - это греховность, приобретаемая в процессе жизни. Иначе говоря, это приобретаемая склонность к греху, или приобретаемые страсти. Общая греховность состоит из врожденной и приобретенной греховностей.

Последствия грехопадения (в настоящей статье рассматриваются только последствия, касающиеся физического и духовного состояния человека) также разделяются на укоризненные (неестественные, греховные) страсти - чревоугодие, тщеславие, гордость, властолюбие, сластолюбие и т.д. и безукоризненные (естественные, беспорочные, негреховные) страсти, или немощи естества - смертность, голод, жажда, страдания, болезни, утомление и т.д.

«Укоризненными страстями принято называть «движение души вопреки природе» (св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. С.-Пб., 1894, Кн. 3. Гл. ХII, ХХ). Свт. Григорий Нисский называет их «болезнью воли» (свт. Григорий Нисский. Против Евномия VI // Творения. М., 1864. Ч. VI // Творения. С. 49). В этих страстях, как подчеркивает С. Л. Зарин, «и выражается фактически отпадение человека от живого союза с Богом, вследствие получившего преобладание в его жизнедеятельности начала греховного себялюбия, эгоизма (Зарин С. Л. Аскетизм по православно-христианскому учению. М., 1996. С. 235)» (11: 111, 124).

Св. Иоанн Дамаскин о беспорочных страстях говорит: «Естественные же и беспорочные страсти суть не находящиеся в нашей власти, которые вошли в человеческую жизнь вследствие осуждения, произошедшего из-за преступления, как напр., голод, жажда, утомление, труд, слеза, тление, уклонение от смерти, боязнь, предсмертная мука, от которой происходит пот, капли крови; происходящая вследствие немощи естества помощь со стороны Ангелов и подобное, что по природе присуще всем людям» (1: 257).

При этом, как отмечает иеромонах Симеон Гаврильчик, «совершенно очевидно, что первозданный человек, у которого тело находилось в согласном подчинении душе, а душа - духу и все силы души были устремлены к Богу, не имел ни укоризненных страстей, ни безукоризненных ... после грехопадения природе человека уже присущи как укоризненные, так и безукоризненные страсти, страстное рождение» (11: 111, 112, 114).

§4. О стремлении человека к греху, или о греховности (или об укоризненных страстях) много сказано в Священном Писании и православной антропологии, включая святоотеческое учение.

«И воззрел (Господь) Бог на землю, и вот, она растленна, ибо всякая плоть извратила путь свой на земле» (Быт. 6: 12). «Нет человека, который не грешил бы» (3 Цар. 8: 46; 2 Пар. 6: 36). «Кто родится чистым от нечистого? Ни один» (Иов. 14: 4). «Что такое человек, чтоб ему быть чистым, чтобы рожденному женщиною быть праведным?» (Иов. 15:14). «Господь с небес призрел на сынов человеческих, чтобы видеть, есть ли разумеющий, ищущий Бога. Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного» (Пс. 13: 2, 3; 52: 3, 4).

Апостол Павел пишет: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которое не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех» (Рим. 7: 19, 20).

По мнению прп. Антония Великого: «Зло приразилось к естеству, как ржавчина - к меди и грязнота - к телу» (цит. по 12: 251). Прп. Макарий Великий пишет: «После того, как человек уклонился от заповеди и подвергся осуждению гнева, грех взял его в свое подданство, и сам, как некая бездна горечи, и тонкая и глубокая, вошедши внутрь, овладел пажитями души до глубочайших ее тайников... обратился в привычку и предубеждение, с младенчества в каждом возрастает, воспитывается и учит его худому» (цит. по 5: 156, со ссылкой на: Беседа 41, гл. 1). По словам Филарета (Гумилевского), архиеп. Черниговского: «После грехопадения «существенной характеристикой человека стала его греховность» (цит. по 13: 10). «Воля преклонилась более ко злу, нежели к добру» (238). «Преступлением заповеди Божией грех разлился по душе человеческой, и дьявол основал в ней закон греха и смерти, и, таким образом, она своими желаниями обращается большей частью в кругу греховного и смертного» (прп. Иустин (Попович) (14: 43). «Этот факт общеизвестный. Наша воля повреждена, видимо страдает наклонностью нарушать законы нашей нравственной природы. Грех есть всеобще признаваемый факт. И не одно Откровение говорит, что все люди грешники. Это подтверждается нашей совестью, на это указывает повседневный опыт жизни, все голоса народов оплакивают это» (М. Новоселов) (15: 11).

Приверженность к греху настолько укоренилась в человеке, что свт. Григорий Богослов даже говорит о практической невозможности человека не совершать грехов вообще: «Знаем, что вовсе не грешить - действительно выше человека и принадлежит одному Богу (Слово 15)» (16 490); «Великое дело - вовсе не грешить или, по крайней мере, не согрешать тяжко, потому что быть совершенно безгрешным - Бог поставил выше человеческой природы» (Слово 5)» (16: 505).

§5. О греховности и её проявлении также можно сказать и следующее.

Человеку, после его грехопадения и оторванности от Бога, стало больше нравиться телесное насыщение, чем душевное, и душевное больше, чем духовное. Иначе говоря, душевно-телесные удовольствия стали доминировать над душевными (более привлекать, чем душевные), а душевные - над душевно-духовными. В. Н. Лосский говорит: «С этого момента (после первородного греха - П.Д.) человек находится во власти лукавого. Оторвавшись от Бога, его природа становится неестественной, противоестественной. Внезапно опрокинутый ум человека вместо того, чтобы отражать вечность, отображает в себе бесформенную материю: первозданная иерархия в человеке, ранее открытом для благодати и изливавшем ее в мир, - перевернута. Дух должен был жить Богом, душа - духом, тело - душой. Но дух начинает паразитировать на душе, питаясь ценностями не Божественными, подобными той автономной доброте и красоте, которые змий открыл женщине, когда привлек ее внимание к древу. Душа в свою очередь становится паразитом тела - поднимаются страсти. И, наконец, тело становится паразитом земной вселенной, убивает, чтобы питаться, и так обретает смерть» (17: 253).

Человек уже с рождения стал склонен более к удовлетворению собственных похотей, чем к устремлению к Богу. «Человек оказался в ситуации дурного выбора: выбор зла стал для него "естественным", тогда как по существу такой выбор является противоестественным для существа, созданного по образу Божию. В свою очередь, выбор добра перестал быть "естественным": такой выбор (об этом выборе св. Иоанн Кронштадтский пишет: "Вера говорит мне: твоя жизнь - вера, надежда и любовь; а плоть и диавол говорят: нет, твоя жизнь - богатство мира сего". См. 18: 307 - П. В.) невозможен без особого усилия, а для его реализации требуется особая настойчивость и твердость» (13: 11).

«Внешние соблазны так сильны, - говорит прп. Нил, - что живущие в мире иногда как бы против своей воли увлекаются ими, и посему-то нужно оставить мир и искать покоя и тишины в пустыне, где ничто души не уязвляет, не поражает воображения, не раздражает страстей» (19: 104). Однако «вместо любви к Богу в человеке победила любовь к миру и самому себе» (13: 10). А, как известно из Священного Писания: «... дружба с миром есть вражда против Бога! Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу» (Иак. 4: 4); «Плотские помышления суть вражда против Бога» (Рим. 8: 7); «Мудрость мира сего есть безумие пред Богом...» (1 Кор. 3: 19); «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей; ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира (сего). И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек» (1 Ин. 2: 15-17).

Таким образом, в результате первородного греха, в мир людей вошли грех, греховность и страсти.

7.2. Общие сведения о страстях

«Разум падшего человека потерял силу нравственного руководства над неразумными, страстными силами души, подчинился их беспорядочным движениям. Человек стал стремиться только к удовольствиям и избегать страданий и таким образом впал во власть плотского самолюбия, страсти плотоугодия и страсти насильничества, побуждавшей к борьбе за мирские блага, за средства услаждения и выражающейся в ненависти ко всему, что препятствует удовольствию и причиняет страдание.

Так развились эти основные, а из них и другие неестественные страсти. Заблуждение в истине и привязанность к чувствам, страстная любовь или ненависть к чему-либо чувственному наполнили жизнь человека и составили в нем закон плоти, закон животной жизни, подчиненный плотскому мудрованию ... Из страстей естественных произрастали разного рода "страсти неестественные". Как говорил Григорий Нисский, "диавол всегда стремился обратить естественные пожелания в неестественные страсти"» (20: 159, 160).

По мнению митр. Николая (Могилевского): «Грехопадение наших прародителей для жизни всего последующего человечества имело принципиальное значение: им определяется вся последующая жизнь в ее основном направлении и существенном содержании. Чрез грехопадение в жизнь человека вносятся чуждые Богосозданной природе человека начала. В душе человека открываются иные родники - в них течет другая жизнь, и течет по другому руслу. Самое грехопадение делает природу человека поврежденной, и это поврежденное состояние является источником страстей ... В невинной природе человека, вышедшей из рук Творца, все потребности, стремления человека, выражающие природу и особенности его составных сил, были гармонически согласованы между собою - низшие служили интересам высших и ими регулировались, а над всеми возвышался и господствовал дух (епископ Феофан. Начертания христианского нравоучения, с. 210).

Вследствие отчуждения от Бога - Верховного Источника жизни и бытия - в природе человека произошло коренное расстройство его потребностей, сил и способностей, проявившееся главным образом в нарушении их гармонического взаимообщения (Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников. Собеседование 23, гл. 13). Дисгармония сил заменила собою гармонию; дух не мог быть властелином и регулятором души, а чрез нее и тела, но сам был увлечен в качестве служебной, орудной силы (Зарин С. М. Аскетизм по православно-христианскому учению. Спб, 1907, т. II, с. 230), так как душевные и телесные потребности стали заявлять себя настойчивее и осязательнее. И человек всем своим существом погряз в чувственности. В нем получила преобладание душевность и телесность, и стал человек душевен и плотян. "Нашедши превратно удовольствие в собственной свободе и отвергши служение Богу, душа лишилась прежнего повиновения со стороны тела; и так как по собственной воле оставила высочайшего Господа, то не могла удержать под своею волею низшего слугу, и никоим образом не могла уже иметь плоть в подчинении себе, как всегда бы могла иметь ее, если бы сама осталась в подчинении Богу. Ибо тогда плоть начала похотствовать на духа" (Гал. 5: 17) (блж. Августин. О граде Божием. Киев, 1907, 13 кн., гл. XIII) ... Благодаря такой внутренней дисгармонии в душе первого человека создалась удобная почва для развития "дурных навыков" - страстей...

Эта "закваска страстей" сделалась причастной и всему роду человеческому, ибо не только "Адам принял в себя закваску зловредных страстей, но и родившиеся от него, и весь род Адамов по преемству, стали причастниками оной закваски (св. Макарий Великий. Беседа 24, вопрос 2). И так закваска зловредных страстей заквасила род ветхого Адама (Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников. Собеседование 23, гл. 12)"» (21. См. гл. «Послушание диаволу»).

7.3. Определение страсти

§1. Удовольствия, получаемые греховным путем, и желания получать их являются похотями плоти (если понимать под плотью одушевленное тело, подверженное слабостям, или греховное естество человека)[2]. Потакание таким греховным желаниям может перевести их в разряд страстей. Страсти, возникшие в человеке после грехопадения, играют в его жизни существенную роль. Они, воздействуя на душу и тело, могут погубить их. Через страсти дьявол делает человека своим рабом и получает силу и власть над ним (12: 251). Страсти являются важным антропологическим понятием, относящимся к психике человека. В связи с этим, рассмотрим данный вопрос подробнее. Вот что говорят о страстях свв. отцы, учители Церкви, другие религиозные авторы.

«Ничто поистине не есть страсть, если оно не ведет к греху. Никто в собственном смысле не назвал бы страстью необходимых явлений природы ... в собственном смысле страстью мы называем только то, что мыслится как противное свойственному добродетели бесстрастию» (св. Григорий Нисский) (цит. по 1: 415).

«Поскольку он (Адам) впал в грех и подвергся тлению, в плотскую часть человеческой природы вторглись с тех пор наслаждения и нечистота, и родился в наших членах их жестокий закон ... А в Адаме человеческое естество заразилось тлением из-за его преслушания, и в него проникли страсти» (свт. Кирилл Александрийский) (цит. по 22: 34).

«Страсти есть внутренние идолы в сердце человека... Страстолюбие есть внутреннее и душевное идолослужение; потому что работающие страстям почитают их внутренним сердца покорением, как идолов» (свт. Тихон Задонский) (цит. по 9: 989).

«Что такое сделалось с нами вследствие преступления прародительского?! Природа наша осталась та же, части и силы естества нашего остались те же, с теми же законами и требованиями. Но не туда направилось наше сознание с свободою; чрез то возмутили взаимное соотношение наших частей и сил и, нарушив их первообразный строй, внесли расстройство в общую деятельность и жизнь человека, породив из себя особый класс разрушительных сил - страсти, не естественные нам, но возымевшие такую власть, что всеми силами нашими ворочают, как им угодно» (свт. Феофан Затворник) (23: 85, 86).

По мнению свт. Игнатия Брянчанинова: «Страсти - это греховные навыки души, обратившиеся от долгого времени и частого упражнения в грехе как бы в природные качества. Таковы: чревообъедение, пьянство, сладострастие, рассеянная жизнь, сопряженная с забвением Бога, памятозлобие, жестокость, сребролюбие, скупость, уныние, леность, лицемерие, лживость, воровство, тщеславие, гордость и тому подобное. Каждая из этих страстей, обратившись в характер человека и как бы в правило его жизни, делает его неспособным к духовному наслаждению на земле и на Небе, хотя бы человек и не впадал в смертный грех» (26: 318, 319).

Прп. Максим Исповедник говорит: «Страсть есть неестественное движение души или по несмысленной любви, или по безрассудочной ненависти к чему-нибудь чувственному, или за что-нибудь чувственное: по несмысленной любви или к яствам, или к женам, или к имению, или к преходящей славе, или к иному чему-нибудь чувственному, или ради сего; по ненависти несмысленной, когда ненавидят, как выше сказано, без рассуждения что-либо из вышесказанного или кого-либо по причине того» (цит. по 27: 179).

«Слово "страсть", как легко видеть, происходит от глагола "страдать" и обозначает внутреннюю болезнь... необходимо подчеркнуть тот факт, что страстью называется какой-либо грех, если он повторяется часто и таится в душе долгое время. Прп. Никита Стифат так поясняет разницу между страстью и грехом: "страсть в душе движется, а делание греховное телом видимо совершается"» (цит. по 22: 248).

Прп. Иоанн Лествичник о страстях пишет: «Страстию называют уже самый порок, от долгого времени вгнездившийся в душе, и чрез навык, сделавшийся как бы природным ее свойством, так что душа уже произвольно, и сама собою к нему стремится» (28: 133. Слово 15, гл. 73).

«Со времени Адамова преступления душевные помыслы, отторгшись от любви Божией, разорялись в веке сем и смешивались с помыслами вещественными и земными... а при постепенном преуспеянии и возрастании до того же умножились в людях греховные страсти, что простерлись до прелюбодеяния, непотребств, идолослужений, убийств и других нелепых дел, пока все человечество не вскисло пороками. Зло до того возросло в людях, что помыслили, будто нет Бога, стали же поклоняться неодушевленным камням; вовсе не могли даже составить себе понятия о Боге. До такой степени закваска зловредных страстей заквасила род ветхого Адама» (прп. Макарий Великий) (цит. по 5: 156, со ссылкой на: Беседа 24, гл. 2).

«Человек, преступив заповедь и будучи изгнан из рая, связан двояким образом и двоякого рода узами: в мире сем - делами житейскими, любовью к миру, то есть к плотским удовольствиям и страстям, и богатству и славе, к имению, к жене, к детям, к родным, к отечеству, к месту и одеждам, одним словом, ко всему видимому, от чего слово Божие повелевает отрешиться по собственному произволению (потому что каждый ко всему видимому и привязывается по доброй воле), чтобы, отрешаясь и освободив себя от всего этого, он мог стать совершенным исполнителем заповеди; в тайне же опутывают, окапывают, остеняют и оковами тьмы связывают душу духи злобы» (прп. Макарий Великий) (цит. по 5: 199, со ссылкой на: Беседа 21, гл. 2).

Митр. Николай (Могилевский) приводит следующие сведения о страстях: «Что же касается самого понятия страсти, то отцы-аскеты в существенном понимании и определении ее в общем согласны. Преп. Ефрем Сирин так определяет страсть: "страсть есть греховное движение, расположение ко греху и усилие, и как бы пожелание сделать грех" (Св. Ефрем Сирин. Творения, т. III, с. 412). Более точно определяет страсть преп. Иоанн Лествичник; он говорит: "Страсть есть злое и неудобоискоренимое сложение помысла и хотение сердца, стремящегося к душевредным пожеланиям и греховным делам" (см. добав. к «Лествице». С. 22. Сл. 26, 91). Здесь страсть определяется в момент ее образования из помысла и понимается как отдельный, единичный момент общего духовного состояния человека. Так как далее эти отдельные страсти часто повторяются в одной и той же по существу форме и этим создают навык, ибо от частого в оных упражнениях душа получает некоторый навык (Преподобного отца нашего аввы Дорофея душеполезные поучения и послания. Калуга, 1895. с. 11, Поучение 142), то страсть у отцов мыслится уже как "греховное настроение", созданное тем же навыком. "Страсти не суть какие-либо легкие помышления или пожелания, которые являются и потом исчезают, не оставляя по себе следа: это сильные стремления, внутреннейшие настроения порочного сердца. Они глубоко входят в естество души и долгим властвованием над нами и привычным удовлетворением их до такой степени сродняются с нею, что составляют наконец, как бы ее природу". Так определяет страсти великий знаток аскетической литературы и носитель отеческого духа наш русский богослов-подвижник преосвященный епископ Феофан (см. "Домашняя беседа", 1873, с. 996). Пользуясь всем сказанным, мы можем дать страсти приблизительно такое определение: страсти - это суть коренящиеся на началах эгоизма и самолюбия психические явления, обнимающие собою все стороны нашей души и характеризующиеся сознательно свободной ко греху наклонностью, которая чрез частое свое повторение переходит в постоянное греховное настроение души и становится как бы второй природой человека» (21. См. гл. «Общее понятие страсти»).

«Привычка совершать грех, делающая человека "пленником закона греховного", становится, согласно поговорке "Привычка - это вторая натура", как - бы его второй природой, действие которой апостолом Павлом определено с классической точностью: "... уже не я делаю ... но живущий во мне грех" (Рим. 7: 17) ... По мере того, как грех пускает в сердце все более глубокие корни, эта борьба (с грехом - П.Д.) становится более тяжелой, или вообще прекращается, и человек приобретает "дурной навык..." Усиливаясь, дурной навык переходит в страсть...» (М. С. Смирнов) (цит. по 31: 335, 338).

«Страсть - Pados - болезнь души, частым повторением (удовлетворением одного и того же желания) и привычкою (к делам, коими оно удовлетворяется) вкачествовавшаяся в душе (ставшая чертою характера)» (21. См. гл. «Пленение сердца», со ссылкой на: Филофей Синайский. Сорок глав о трезвении. Добротолюбие. Т. III; Ефрем Сирин. Творения, т. III, с. 398; Нил Сорский, 28; Петр Дамаскин. Творения, кн. 1, с. 218).

«Человек приходит в это состояние (состояние подчинения страстям - П.Д.) самопроизвольно и самоохотно (Нил Сорский, 28), поэтому он является нравственно ответственным за страсть, так как эта последняя во всех ее видах подлежит или покаянию, соразмерному с виною, или будущей муке (преподобного отца нашего Иоанна Лествичника, игумена Синайской горы, Лествица, С.-Посад, 1898. Слово 15, 73. Добротолюбие. Т. III; Петр Дамаскин. Творения, кн. I, с. 218). Наконец и самая страсть может обратиться в злой навык, постоянный, гибельный для души (авва Дорофей в Поучении указывает на примере одного брата, как страсть обратилась в навык), навык, в котором уже не воля господствует над страстным влечением, а это последнее над волею, насильно увлекая всю душу в самый предмет страсти. Такое состояние у отцов-аскетов называется "пленением" (aechmalosia), т. е. "насильственное и невольное отведение сердца (в плен), удержание в нем и слияние будто в одну жизнь с предметом, пленившим, от коего (слияния) исчезает доброе наше состояние (теряется покой)" (Филофей Синайский. Добротолюбие. Т. III 35; Преподобного отца нашего Иоанна Лествичника, игумена Синайской горы, Лествица, С.-Посад, 1898. Слово 15, 73; Ефрем Сирин. Творения, т. III, с. 398; Преподобного отца нашего аввы Дорофея душеполезные поучения и послания. Калуга, 1895, 11; Нил Сорский, 27). В этом моменте страсть является в своем полном развитии и решительном обнаружении как состояние души совершенно окрепшее, раскрывшее всю свою энергию и сделавшее душу человека полным пленником греха и смерти» (21. См. гл. «Пленение сердца»).

«Страсть - это сильное постоянное желание совершать какой - либо грех, как пользующееся любой возможностью для своего воплощения, так и создающее такую возможность. Страсти толкают человека ко греху изнутри, и в этом случае человек губит сам себя, используя для этого силы собственной души ... При всей распространенности активно насаждаемых страстей, крайне редки люди, которые сознательно оправдывают и насаждают страсти, понимая их вредосность. Гораздо чаще, как это ни странно на первый взгляд, как раз в попытках оправдать ту или иную страсть, проявляется изначальная склонность человека к добру: он вынужден оправдывать страсть, если не желает расстаться с нею, ибо признав ее злом, уже не может со спокойной совестью выполнять ее требования. Обычно страсти привлекают человека возможностью увеличить количество приятных душевных и телесных ощущений или, что то же самое, уменьшить количество неприятных: все они либо льстят душе, либо ласкают тело, но непременно лгут, т. к. имеют конечной целью не обрадование, а погубление человека, от чего старательно и успешно отвлекают его внимание. И слова о том, что ублажающие нас лгут нам, справедливы не только к окружающим людям, но и к демонам, и - к появляющимся в нашем сознании мыслям...» (Н. Д. Гурьев) (32: 153-155).

Подчинение страстям (желаниям)[3] переводит человека из состояния возможности достичь подобия Божьего[4] в состояние подобия бессловесным (в скотоподобное состояние)[5]. Св. прав. Иоанн Кронштадтский сравнивает страсти в душе с: природным духовным инстинктом: «... человек попадает в сеть диавола потому, что имеет греховные наклонности, или страсти, которые сделались для него как бы природным духовным инстинктом его...» (36: 694); пожаром в доме: «Не тогда спасать должно дом от пожара, когда огонь всюду уже распространился в нем, а лучше всего тогда, когда пламя только что начинается. Так и с душою. Душа - дом, страсти - огонь. Не дадите места диаволу (Еф. 4: 27)» (37, п. 1227).

§2. Исходя из сказанного, страсть - это определённое психическое состояние человека, характеризующееся сильной склонностью к определённому виду греха (стремлением к получению данного вида греховного удовольствия), ставшей, в результате многократного повторения этого греха, привычкой к нему. Поэтому греховное наслаждение, - по словам прп. Иоанна Лествичника, - является матерью страстей (прп. Иоанн Лествичник) (28: 93. См. Слово 7, гл. 48).

Страсть становится новым (приобретенным) свойством характера человека или как бы его второй (приобретенной) природой. Как говорит римская пословица, «привычка - вторая природа». Иначе говоря, страсть представляет собой сильную приобретенную направленную греховность. Таким образом, страсть, с одной стороны, является следствием, или порождением, или дочерью, греха (точнее, результатом его многократного повторения), а с другой, соответственно - причиной, или источником, или матерью, новых грехов. Другими словами, грех (точнее, его повторение) порождает страсть, а страсть порождает грех.

Подобно сорнякам, произрастающим из земли, страсти, в конечном счете, появляются из врожденной греховности. Однако во врожденной греховности еще нет личной вины человека. Вместе с этим, если человек сам превращает свою греховность в благодатную почву для грехов и страстей (иначе говоря, сам растит свои страсти), то он уже становится виновным в их появлении.

Конкретный грех часто является реализацией (воплощением) данной страсти. Однако не всякий грех является реализацией страсти. Так, напр., первородный грех не является таковым, поскольку до его совершения еще не было страстей. Кроме того, грехи, сделанные впервые или первые несколько раз, также не являются реализацией страстей, т. к. еще не вошли в привычку (иными словами, еще не укоренились в человеке, или еще не стали его «второй натурой»).

§4. О различии страстей и грехов св. авва Дорофей пишет: «Преблагий Бог ... дал нам, по благости Своей, святые заповеди, очищающие нас, дыбы мы, если пожелаем, могли опять соблюдением заповедей очиститься, не только от грехов, но и от самих страстей. Ибо иное суть страсти, и иное грехи. Страсти суть: гнев, тщеславие, сластолюбие, ненависть, злая похоть и тому подобное. Грехи же суть самые действия страстей, когда кто приводит их в исполнение на деле, то есть совершает с телом те дела, к которым побуждают его страсти; ибо можно иметь страсти, но не действовать по ним» (38: 28; 39: 584).

Проф. архим. Киприан (Керн) о различии грехов, порождающих их страстей, и греховности, говорит: «...Таким образом, не добрые дела в их реаль­ной конкретности, а добродетельное состояние души, общее стремление к святости, к чистоте, к богоуподоблению, к спасению, то есть к Обоже­нию, - вот к чему должен призывать духовник своих духовных детей. Не грехи, как осуществленные в отдельности конкретные злые факты, а породившие их страсти, пороки, лукавые духи, - вот против чего должен на­правлять духовник кающегося. У пришедшего на исповедь надо стремиться пробудить раска­яние в его греховности, то есть в общем болезнен­ном состоянии его души. Покаяние состоит в решительном желании освободиться от пленя­ющих нас греховных состояний, то есть вышеупо­мянутых страстей» (30).

Митр. Николай (Могилевский) приводит следующие сведения о различии нравственной ответственности за грех и страсть: «Как частичное выражение настроения нашей греховной воли (так как грех происходит от воли) (Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников. Собеседование XXIII, гл. 1), факт частного греха подлежит меньшей нравственной ответственности по сравнению с грехом по страсти. Человек, совершающий грех не по страсти, обнаруживает "беззаконие", т. е. уклонение в сторону от закона, выражающего волю Божию; а совершающий грех по страсти (в силу навыка) обнаруживает кроме этого (и больше этого) наклон ко греху. Впавший в грех может скоро покаяться, ибо пал на ровном месте, где подняться легко; а павший по страсти пал на уклоне, где трудно бывает удержаться, чтобы не скатиться в самый низ. Грех есть обнаружение "извращенной воли", а страсть - "болезненной воли" с внутренним содержанием наклона в сторону греха. Внутреннее всегдашнее влечение ко греху делает более ответственным человека пред законом правды, ибо человек и до греха не переставал грешить мысленно, и по совершении его остается в том же расположении (Максим Исповедник. Добротолюбие. Т. III, с. 208, 74)» (21. См. гл. «Общее понятие страсти»).

Приведём также мнение Н. Д. Гурьева о соотношении греховности, как общего источника греха, и собственно греха, как проявления (воплощения) этой греховности: «Соотношение общей греховности и конкретного греха можно уподобить соотношению между давлением жидкости в трубе и ее прорывами в слабых местах: такой прорыв будет вероятен при высоком давлении и совершенно невозможен, если давления нет. Понимание этого отразилось в поговорке "где тонко, там и рвется". "Починка трубы" в данном конкретном месте не устраняет возможность аварии, пока сохраняется давление. Точно так же человек, чья греховность воплощалась в чревоугодии, может "починить" трубу и ограничить прием пищи, но тогда греховность "прорвет трубу" раздражительностью, жадностью, а "починка" в этих местах "прорвет ту же самую трубу" тщеславием, самолюбием и прочим. Так будет продолжаться, пока греховность наличествует...

Можно сказать, что всякий грех является воплощением греховности, воплощением устремленности желаний и внимания человека ко внешнему. Будучи направлен на внешнее и во внешнее, всякий грех представляет из себя ту или иную форму самоутверждения человека в окружающем мире, способ расширения границ своего влияния и возможностей. На границе между сферой влияния человека и остальным миром обычно возникают неприятные, ему неподвластные ситуации, возникают конфликты. Но при этом увеличивается протяженность ее границ и неизбежно возрастает число возникающих конфликтов. Поскольку такое "расширение" используется для получения приятных ощущений, вредность греха не сразу делается очевидной. Святые отцы говорят, что всякий грех сладок и приятен, а плоды его горьки, отвратительны и непереносимы» (32: 25, 27).

О горьких плодах греха свв. отцы пишут: «Сладок человекам грех, но горьки его плоды им. Семя горькое горькие и плоды рождает» (свт. Тихон Задонский) (цит. по 9: 265, со ссылкой на: Творения свт. Тихона. 6-е изд. 1899 г. Т. 5, с. 222); «Вместо Евы чувственной во мне восстала Ева мысленная - страстный плотский помысел, обольщающий приятным, но вкусу доставляющий всегда горький напиток» (св. Андрей Критский. Великий Канон, читаемый в понедельник первой недели Святого и Великого поста. Песнь 1).

Таким образом, различие, соотношение и связь между греховностью, грехом и страстью заключается в следующем: греховность, являющаяся следствием первородного греха, - порождает грех; неоднократное повторение данного греха - порождает данную страсть; страсть - порождает новые грехи.

На появление страстей, как и на жизнь человека в целом, также оказывают влияние такие факторы, как наследственность, внешняя среда и воспитание (см. об этом, напр., 3: 478-506, 665-698).

Цитируемая литература

1. Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. - М.: Ладья, 2000.

2. Игнатий Брянчанинов, свт. О духовном и чувственном видении духов. - 2-е изд., испр. и доп. - СПб.: Изданiе книгопродавца И. Л. Тузова.

3. Добросельский П. В. О полемических аспектах происхождения, грехопадения и цели земной жизни человека. - М.: Благовест, 2009.

4. Добросельский П. В. Общие аспекты православной психологии. - 2-е изд. испр. и доп. - М.: Грифон, 2011. - 336 с. - (Очерки православной антропологии. Вып. 6).

5. Добротолюбие / пер. с греч. Свт. Феофана Затворника: в 5-ти тт. - Т. 1. - М.: Изд-е Сретенского мон-ря, 2004.

6. Филарет (Гумилевский), архиеп. Черниговский. Православное догматическое богословiе: в 2-х тт. - Т. 1. - 2-е изд. - Черниговъ: Типографiя Ильинскаго монастыря, 1865.

7. Макарий (Булгаков), митр. Московский и Коломенский. Православно-догматическое богословие: в 2-х тт. - Т. 1. - М.: Молодая гвардия, 1999.

8. Сильвестр (Малеванский), архим. Опытъ Православнаго догматическаго богословiя (с историческимъ изложенiемъ догматовъ): в 5-ти тт. - Т. 3. - 2-е изд. - Киев: Типографiя Г. Т. Корчакъ-Новицкаго, 1889.

9. Иоанн (Маслов), схиархим. Симфония по творениям святителя Тихона Задонского - М.: Самшит-издат, 2003.

10. Свешников В., прот. Очерки христианской этики: учебное пособие - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Паломник, 2001.

11. Симеон (Гаврильчик), иер. О домостроительстве нашего спасения: Учение о человеческой природе Христа в творениях отцов православной Церкви // Святоотеческая христология и антропология: сб. ст. - Вып. 1. - Пермь: Панагия, 2002.

12. Алипий (Кастальский - Бороздин), архим; Исайя (Белов), архим. Догматическое богословие: курс лекций. - Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2002.

13. Филарет, митр. Минский и Слуцкий. Богословская наука сегодня. Православное учение о человеке - вступительное слово: избранные статьи. - Москва; Клин: Синодальная Богословская Комиссия; Христианская жизнь, 2004.

14. Иустин (Попович), архим. О первородном грехе. - Пермь: Пермское епархиальное управление; Панагия, 1999.

15. Новоселов М. Психологическая сила Православия. Противоречия в природе человека и их разрешение в вере Христовой. - М.: Фавор-ХХI, 2003. - (Религиозно-философская библиотека).

16. Творения иже во святых отца нашего Григория Богослова, Архиепископа Константинопольского. - Т. I-II. - Изд-во П. П. Сойкина.

17. Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви // Догматическое богословие. - М.: СЭИ; Трибуна. - 1991. - Вып. 1. - (Религиозно-филисофская серия).

18. Иоанн Кронштадтский, св., прав. Творения. Предсмертный дневник: 1908 май - ноябрь. - М.; СПб: Отчий дом, 2003.

19. Год души: православный календарь с чтением на каждый день: 2005 год / сост. И. Смолькин. - Московский Патриархат; Молдавская Митрополия; Единецко-Бричанская епархия, 2005.

20. Погребняк Н., прот. Троицкая родительская суббота. Святоотеческое наследие и иконографические параллели// Московские епархиальные ведомости. - 2004. - № 4-5.

21. Николай (Могилевский), митрополит. Тайна души человеческой. Святоотеческое учение о борьбе со страстями. [Электронный ресурс].

22. Иерофей (Влахос). Православная психотерапия. Святоотеческий курс врачевания души. - Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2004.

23. Феофан Затворник, свт. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться? - М.: 1999.

24. Ианнуарий (Ивлиев), архим. Основные антропологические понятия в посланиях святого апостола Павла. // Богословская наука сегодня. Православное учение о человеке: избранные статьи. - М.: Синодальная Богословская Комиссия; Клин: Христианская жизнь, 2004.

25. Кэтрин Барнуэлл. Ключевые понятия Библии в тексте Нового Завета: словарь - справочник / Кэтрин Барнуэлл, Пол Дэнш, Тони Поп. - СПб.: Библия для всех, 2000.

26. Игнатий (Брянчанинов), свт., еп. Ставропольский и Кавказский. Жизнь и смерть: Слово о человеке. Слово о смерти. - М.: Издат. Совет РПЦ; ДАРЪ, 2005.

27. Добротолюбие / пер. с греч. Свт. Феофана Затворника: в 5-ти тт. - Т. 3. - М.: Изд-е Сретенского мон-ря, 2004.

28. Иоанн Лествичник, прп. Лествица, 1998.

29. Ефрем Сирин, св. Творения. - Т. 1. - Издат. Отд. Московского Патриархата, 1993.

30. Киприан (Керн), архим., проф. Православное пастырское служение. - Гл.: О грехе вообще. [Электронный ресурс].

31. Православная Энциклопедия. Т. XII. Под ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Церковно-научный центр «Православная Энциклопедия».

32. Гурьев Н. Д. Страсти и их воплощение в соматических и нервно-психических болезнях // Христианский собеседник. - Вып. 45. - Изд-е Макариев-Решемской Обители, 1998.

33. Иже во святых отца нашего святителя Григория, епископа Нисского. Об устроении человека / пер. В. М. Лурье; под ред. А. Л. Берлинского. - СПб.: АХIОМА, 1995.

34. Малиновский Н., прот. Очерк православного богословия. - М.: Православный Свято - Тихоновский богословский институт, 2003.

35. Размышления о цели и смысле земной жизни человека. [Текст, составление] - М.: Оранта, 2017. - 368 с, - (Христианская антропология и современность. Вып. 2).

36. Иоанн Кронштадтский, св. прав. Творения. Дневник. - Т. II.: 1859-1860. Богопознание и самопознание, или внутреннее священнонаучение от Святого Духа. - М.: Отчий дом; Северная обитель, 2003.

37. Св. Иоанн Кронштадтский. Моя жизнь во Христе или минуты духовного трезвения и созерцания, благоговейного чувства, душевного исправления и покоя в Боге. [Электронный ресурс].

38. Преподобного отца нашего Аввы Дорофея душеполезные поучения и послания. Репринтное изд. Изд-во «Правило веры», 1995.

39. Добротолюбие / пер. с греч. свт. Феофана Затворника: в 5-ти тт. - Т. 2. - М.: Изд-е Сретенского мон-ря, 2004.

---

[1] Данный вопрос также рассмотрен в статье «Виновны ли потомки Адама и Евы в первородном грехе. Об отношении рода человеческого к грехопадению прародителей в православной антропологии»

(). В настоящей статье приводятся лишь краткие сведения. Более подробную информацию об этой теме можно найти, напр., в (3) и (4).

[2] «Иногда слово "плоть" обозначает не конкретного человека в его материальной телесности, но плотяное существование человека вообще, так сказать, его человечность со всей ее слабостью и ограниченностью. И тогда плоть противопоставляется Богу и Духу Божию» (архим. Ианнуарий (Ивлиев) (24: 23).

«В посланиях апостола Павла слово "плоть" часто употребляется в особом смысле - для обозначения падшего человеческого естества, греховного и враждебного Духу Божию ... В переводах слово "плоть" часто обозначает естество человеческое, лишенное благодати Святого Духа. Синонимами могут служить выражения: "природа человеческая", иногда "греховная природа", или "греховное естество"» (25: 249).

[3] «Не удовлетворить своему удовольствию в чем бы то ни было становится для бессловесных скорбью. Все это и тому подобное через скотское рождение вошло также и в устроение человека» (33: 60).

[4] «... подобие составляет задачу или цель человеческой жизни*, которая может быть достигаема путем упражнения и совершенствования природных способностей человека по заповеди Спасителя: и так будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (прот. Николай Малиновский) (34: 248. Книга 1).

* Более подробно о цели жизни см., напр., в (35).

[5] Прп. Антоний Великий говорит: «Кто увлечен нечистыми похотями, тот пред Богом подобен скотам, лишенным всякого смысла, по слову Псалмопевца, святого пророка Давида (см. Пс. 48: 13)» (цит. по 5: 55, со ссылкой на «Слово 6»).