Если сравнить жизнь с игрой, то ее участников можно разбить на следующие категории: хозяин игры, игроки, помощники игроков, игровые фигуры и битые фигуры. На всем протяжении человеческой истории игроки действуют не так, как обычные люди, так как у них особого рода сознание и способности. При этом хозяин игры не придерживается никаких правил игры, он их разрабатывает для других. Игровые фигуры соблюдают правила так, как им диктуют игроки, но сами этих правил не знают. Помощники игроков повинуются игрокам. Битые фигуры не принимают осмысленного участия в игре - они даже не знают, что являются участниками игры.
О. Маркеев
Только когда все умрут - закончится большая игра.
Р. Киплинг
Рассматривая Центральную Азию под призмой пространственного анализа, однозначно, можно сказать, что этот участок Евразии является важным пересечением маршрутов и миграций различных народов. В геополитической картине мира это есть тот самый маккиндеровский Хартленд, сердцевина мира, сердце Евразии, там, где сходятся вечные интересы «хозяев мировой игры», термин, так удачно предложенный русским писателем, к сожалению, рано ушедшим от нас О. Маркеевым. Ее важнейшая роль обусловлена также промежуточным положением между Хартландом и Римландом - ареалами перманентного геополитического противоборства мировых держав.
Новая Большая игра, по мнению большинства экспертов, началась в первом десятилетии XXI века. Отправной точкой послужили события, которые произошли в США 9 сентября 2001 года. Так называемая, Новая Большая игра характеризуется политическим противостоянием крупнейших мировых держав за контроль и влияние в Центральной Азии. От аналогичного процесса конца XIX - начала XX веков Новая Большая игра отличается характером, задачами и количеством участников. На политическую авансцену вышли также транснациональные корпорации и транснациональные финансовые институты.
Один из современных теоретиков Новой Большой игры Л. Кливман справедливо отметил: «Повторяя первую Большую игру, то есть имперское соперничество между Британской империей и царской Россией в XIX веке, игроки снова маневрируют, пытаясь взять под свой контроль сердце Евразийского материка. Сегодня американцы отобрали у британцев лидирующую роль в этом соперничестве. Вместе с россиянами на арену этой борьбы вышли такие региональные державы, как Китай, Иран, Турция и Пакистан, а транснациональные нефтяные корпорации преследуют в этой игре собственные интересы».[1]
С точки зрения геоэкономической картины мира - это, в первую очередь хаб (территория, конкретное географическое место, где встречается много путей и направлений), где связаны потоки человеческих и природных ресурсов. Страны, входящие в этот узел, так или иначе являются реципиентами этих потоков, наряду с акторами, находящимися в зоне Римланда и Хартленда, которые эти потоки формируют и заинтересованы в их постоянной циркуляции.
С геоисторической позиции - это территория маршрута Великого Шелкового пути. центра великих исторических государственных мутаций. Именно Великий Шёлковый путь предопределил на многие столетия характер расселения в республиках нынешней Центральной Азии. Если обратиться к истории, то в период раннего Средневековья в VI - VIII вв. наиболее оживленной становится трасса Великого Шелкового пути, проложенная по нынешним территориям Сирии - Персии - Средней Азии - Южного Казахстана - Таласской долины - Чуйской долины - Иссык-Кульской котловины - Восточного Туркестана.
Во время переломных эпох именно в середине Евразии появился Чингисхан, оттуда же пошла Орда. Импульсы истории ойкумены исходили из Центральной Азии: нашествия индоевропейцев, гуннов, тюрков, монголов меняли исторический ландшафт. Можно с полной уверенностью утверждать о создании здесь сложной географической, социальной, культурной и политической тектоники регионального развития.
Пять стран Центральной Азии - Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Таджикистан и Туркменистан -- общей площадью 4 млн. кв. км находятся в важном пункте, соединяющем Азию и Европу. Эти государства с общей численностью населения около 60 млн. человек обладают богатыми энергетическими и природными ресурсами. По мнению экспертов в регионе большой Центральной Азии, в том понимании, которого придерживается ЮНЕСКО, куда входит и Казахстан и Монголия, содержится более половины всех запасов мирового урана. Республика Таджикистан, в которой сейчас уран практически не добывается, по некоторым западным оценкам, содержит от 14 до 40 процентов неразведанных запасов урана. Узбекистан входит в число стран обладающих крупнейшими ресурсами золота в мире. Запасы золота в этой стране оцениваются в 5,9 процентов от общих мировых запасов.[2]
Страны указанного региона буквально полны углеводородными ресурсами. Так, Карачаганакский заповедник на границе России и Казахстана содержит примерно 42 триллиона кубических футов природного газа. В Туркменистане находится примерно 700 триллионов футов природного газа. В Казахстане были найдены бериллий и диспрозий, а также другие редкоземельные ресурсы, которые необходимы для производства мобильных телефонов, ноутбуков и аккумуляторных батарей, а также уран и плутоний, которые требуются для ядерной энергетики и ядерных боеголовок.[3]
В условиях складывающихся современных мировых политических процессов важно отметить, что есть три больших проекта относительно Центрально-Азиатского региона - это американский, китайский и русский. Рассмотрим первый - это проект США. Он предусматривает превращение региона в Большую Центральную Азию. Профессор Ф. Старр, лидер академической группы из американского института Центральной Азии и Кавказа предложил рассматривать регион шире, включив в него также Афганистан, северо-западные области Индии, часть Пакистана, Ирана и нестабильный китайский Синьцзян.
Подобный подход, с нашей точки зрения, означает, что к Среднеазиатскому региону, который имеет принципиально светскую культуру, испытал две российских волны модернизации - одну царскую, принесшую школу, медицину, железные дороги, и советскую, которая принесла индустриализацию, массовую культуру и сформировала национальную интеллигенцию - присоединяется Афганистан, живущий в средних веках, что сразу же дестабилизирует регион.
Современный Афганистан - это страна с населением 30 миллионов человек, большинство которой - пуштуны. Кроме того, он является ультра религиозным квази государством. Эта территория почти с 400-летней культурой войны, где, по большому счету, отсутствует культура мира и производства, и которая легко разлагает другие присоединяющиеся к ней территории. Многие историки вообще считают Афганистан «кладбищем империй». Социальная инженерия и технологии хорошо известны и отработаны в недрах тех структур, которые заинтересованы в дестабилизации этого региона. К их числу относится вербовка солдат, где мигранты рассматриваются как основной материал для войны на уничтожение, формирование сетевой структуры наркоторговцев, которые имеют двойное назначение (как поставщики наркотиков для армий боевиков нового типа и как субъекты военной и экономической инфраструктуры) и т.д. Тем самым, получается долгосрочный, на долгие десятилетия, очаг нестабильности, очаг управляемого конфликта или управляемого хаоса. В свое время генерал Д. Петреус, один из авторов концепции «войны чужими руками», находясь на различных военных должностях, наглядно продемонстрировал это на опыте войны в Ираке, где за 10 лет по скромным оценкам специалистов было уничтожено 3 процента населения страны.
У региона Центральной Азии была своя история. Так, в конце 90-х годов в Таджикистане и Узбекистане на политическую авансцену вышли религиозные движения, которые прямо требовали положить в основу государственного строя шариат. В данном случае легко угадывалась схема по изменению модели управления этими государствами, за которой стояли определенные политические и финансовые круги. В свое время писатель Р. Лабевьер назвал основную действующую силу этой модели - исламистов «цепными псами глобализации по-американски».
Например, исламистское ядро Объединенной таджикской оппозиции с территории Афганистана вело борьбу за исламское государство в Таджикистане силами армии численностью 6 тыс. моджахетов,[4] что говорит о серьезности, как намерений, так и ресурсов. В итоге Объединенная таджикская оппозиция была признана президентом Таджикистана Э. Рахмоном, а ее представители заняли места в правительстве. Референдумом от 26 сентября 1999 года были внесены изменения в Конституцию Республики Таджикистан, в том числе касающиеся создания политических партий на религиозной основе. Важно добавить, что в современном Афганистане таджиков больше чем в самом Таджикистане, поэтому легко можно предположить, что афганские таджики будут реагировать на неблагоприятную для них ситуацию в Таджикистане вполне определенно: заниматься рейдами, активно поддерживать оппозиционные группы на территории Таджикистана, поставлять туда оружие. Ситуация в Афганистане детерминирует общую стабильность в регионе и особенно важна для Таджикистана и Узбекистана.
Реальностью для бывших среднеазиатских советских республик стало то, что многие из них распались на зоны влияния кланов или криминальных структур. Так, можно уверенно утверждать, что значительная часть современного Таджикистана превратилась в афганскую «серую зону». Южная Киргизия де-факто превращаются в большую наркоплантацию. С 2005 года в киргизской республике произошло два государственных переворота, крупная вспышка межэтнического насилия и серия менее масштабных акций протеста. В 2010 году произошла вспышка насилия между киргизами и узбеками, которая имела весьма негативные последствия на весь регион. В качестве прогноза отметим, что эти «дикие карты» могут быть легко разыграны в деструктивных целях. Согласимся, что в рамках глобальной повестки дня, теми кто стремится превратить мир в пространство, хорошо контролируемое из нескольких центров Северной Атлантики и, возможно, Восточной Пацифики, реализуется план, где «стёрты цивилизационные, национальные и культурно-исторические различия; где чётко закреплены монополии на высокую технологию, информацию и ресурсы одних зон и на сырьевую специализацию и бедность - других».[5]
Дестабилизирующий сценарий готовился и для Узбекистана. Он предполагал вооруженную борьбу и систематический террор, чтобы вынудить официальный Ташкент признать Исламское движение Узбекистана как легальную оппозицию и начать переговоры с его лидерами. Кроме того, планировалось создать по таджикскому варианту комиссию по национальному примирению, внести соответствующие изменения и дополнения в Конституцию Узбекистана и получить квоту в правительстве и органах государственной власти на всех уровнях. Так, в июне 1999 года узбекские боевики были переброшены в труднодоступные районы восточного Таджикистана и в подконтрольных таджикской оппозиции районах каратегинской зоны были созданы центры подготовки боевиков и перевалочные базы.[6] Тогдашний Президент Узбекистана И. Каримов, просчитав стратегическую ситуацию и учтя ряд факторов, оказывающих самое серьезное влияние на развитие политических процессов в стране, стремился не дать экстремистам ни малейшей зацепки для придания хоть какой-то легитимности их деятельности или оправдания присутствия исламистских баз в Центральной Азии.
26 и 29 августа 1999 года авиация Узбекистана нанесла бомбовые удары по местам возможного размещения военных баз на территории Таджикистана и Кыргыстана. В 2000 году были уничтожены вооруженные отряды исламской оппозиции, появившиеся уже на территории самого Узбекистана - в Сурхандарьинской области и под Ташкентом. До сих пор остаются заминированными 54 участка таджикско-узбекской границы в Хотлонской и Согдийской областях и Турсунзадевском районе. Узбекская сторона не намерена ни разминировать эти поля, ни передать таджикской стороне их карты.[7]
Во многих работах западных исследователей 90-х годов XX века легко угадывается вполне ясное геополитическое послание, которое эксперты адресовали определенным кругам политических элит коллективного Запада.[8] Сюда же можно отнести концепцию С. Тэлботта, которую органично продолжает Э. Блинкен [9] - «новой Центральной Азии», рожденную под патронажем Трехсторонней комиссии, концепцию «менеджера по безопасности» в качестве оправдания военного присутствия США в регионе, концепцию «стратегического барьера», которая позволяла обосновать построение стратегического барьера, изолировавшего Россию от влияния на постсоветское пространство. После волны «цветных революций» 2003-2005 годов, как утверждают исследователи М. Лаумулин, М. Ауган, можно сделать вывод, что данные концепции были взяты на вооружение Вашингтоном.[10]
Характеризуя экспертное и научное сообщество западной капиталистической системы, отметим, что оно зачастую специализируется на создании знания в интересах определенных слоев и в интересах господствующих групп, ради сохранения существующей системы с ее сложившейся за долгие годы и даже столетия иерархией. И, по справедливому замечанию А.И. Фурсова, в результате социальный интерес верхов становится социальным и профессиональным интересом того или иного научного сообщества как корпорации специалистов, которая, по крайней мере ее верхняя половина, становится идейно-властными кадрами системы, особой фракцией господствующих групп, привилегированной обслугой. [11]
После распада СССР Запад активно содействовал становлению и укреплению государственности бывших союзных республик с целью обретения ими полной независимости и отделения их от России. В этом плане можно отметить ряд конкретных практических шагов и инициатив, как Программа технического содействия странам СНГ (TACIS, с 1991 г.), «Партнерство во имя мира НАТО (с 1994 г.; в 1997 г. создан «Центразбат»), Международная программа сотрудничества в энергетической сфере между ЕС и странами - партнерами (INOGATE, с 1995 г.), Транспортный коридор Центральная Европа - Кавказ - Центральная Азия (TRACECA, с 1998 г.), нефтепровод Баку - Тбилиси - Джейхан ( с 199 нефтепровод Баку - Тбилиси - Джейхан ( с 1994 г.; первая прокачка нефти состоялась в июле 2006 г.), а также объединение группы государств (ГУУАМ, с 1997 г.) вдоль южных границ России.[12] Известный историк и эксперт А.И. Фурсов в продолжении этого отмечает, что битва за Евразию не за горами и требует создания плацдарма, с которого североатлантические элиты могли бы развернуть наступление на Северную Евразию. Таким плацдармом в силу своего географического положения может быть только Центральная Азия. В связи с этим битве за Северную Евразию должна предшествовать попытка североатлантических элит установить полный контроль над этим регионом.[13]
Сама идея нового Шелкового пути и соответственно «Большой Центральной Азии» родилась в недрах института Центральной Азии и Кавказа при университете Дж. Хопкинса в Вашингтоне, которым руководил профессор Ф. Старр.[14] Он и его международный коллектив, который трудился над усовершенствованием теории нового Шелкового пути, закрепил ответственность США в создании и развитии определенной системы евразийских транспортных коридоров, которые отвечали бы исключительно интересам американцев. В связи с этим, авторитетный исследователь И. Сафранчук указывает также на огромную роль программы центральноазиатских исследований при Атлантическом совете США (Atlantic Council of the United States - ACUS), которая имела явно выраженный проталибский крен и в ее рамках продвигался тезис о налаживании отношений с режимом талибов, но после событий 11 сентября программа была свернута. Исследователь уверен, что базовые положения концепции нового Шелкового пути своими корнями уходят в разработки ACUS.[15]
Заслуживает внимания и тот факт, что в марте 1999 года конгресс США принял «Акт о стратегии Шелкового пути», в котором говорилось о поддержке экономической и политической независимости стран Центральной Азии. В 2011 году активный лоббист проекта американского Шелкового пути и помощник тогдашнего госсекретаря США Х. Клинтон по странам Центральной Азии Р. Блэйк заявлял: «Новый Шелковый путь должен стать развитой и широкомасштабной сетью торговых и транзитных связей между Южной и Центральной Азией, которые бы приносили пользу странам этого региона и, в частности, Афганистану и Пакистану». [16] А сама Х. Клинтон тогда же публично заявила, что «настало время устремить взоры к новому Шелковому пути и это будет способствовать процветанию всего региона».[17]
Всё это выглядит как достаточно убедительная аргументация в пользу «афганизации» Центральной Азии, а учитывая, что Афганистан благодаря американской оккупации стал крупнейшим в мире центром производства наркотиков, нетрудно понять, что сулит его «интеграция в регион». З. Бжезинский в свое время выразился предельно лаконично по поводу глобальной стратегии США на евразийском пространстве - «глобальные Балканы от Косово до Синьцзяна».
Следует также отметить, что профессор Ф. Старр выступал и последовательным критиком центральноазиатской политики администрации Б. Обамы. Так, исследователь И.А. Сафранчук обращает внимание на замечания Ф. Старра по поводу американской политики и стратегии и на различия между его подходом и курсом официальных властей. «Можно сказать, - писал И.А. Сафранчук, - что администрация Б. Обамы реализует концепцию «Нового Шелкового пути» в усеченном виде. Так, создана «северная распределительная сеть»: транспортная инфраструктура в северном (через Узбекистан и Казахстан, а также через Таджикистан) и северо-западном (через Туркменистан) направлениях. Дружественные администрации Б. Обамы эксперты представляют это как шаги в направлении реализации концепции «нового Шелкового пути».
В то же время для самого Ф. Старра как вдохновителя и главного конструктора представленных выше идей такое понимание неприемлемо. Его сверхзадача - развернуть Центральную Азию в сторону Южной Азии, а не просто дать Афганистану транспортные пути на север».[18]
***
Стратегия американцев выглядит как достаточно продуманная и логичная, поэтому можно спрогнозировать как вероятную ситуацию, что если на смену нынешним лидерам бывших союзных республик придут люди с четко выраженной прозападной ориентацией, то США и их ближайшие союзники будут активными участниками наметившихся политических изменений. При этом не будем забывать, что именно США помогали пяти странам региона укрепить независимость, прежде всего, от России, что позволило им получить поддержку в регионе, когда это было необходимо.
[1] Цит. по: Михалев А.В. «Новая Большая игра» в центральной Азии: фактор Монголии // PolitBook. - 2012. - №3. - С.118.
[2] Кучерский Н. И., Лукьянов А. Н., Кузнецов А. Г. История вопроса, анализ и прогноз развития сырьевой базы производства и потребления золота в мире//Горный информационно-аналитический бюллетень (научно-технический журнал). - 2000. - №. 2.
[3] Франкопан П. Шелковый путь; [пер. с англ. В.Ю. Шаршуковой]. - М.: Издательство «Э», 2018. - С. 540 -541.
[4] Зайферт А.К., Крайкемайер А. О совместимости политического ислама и безопасности в пространстве ОБСЕ. - Душанбе: Шарки Азод, 2003 -. С. 10.
[5] Фурсов А.И. Главная точка на карте. (Отрывок из интервью Андрея Фурсова порталу Культура «Мир на рубеже столетий»). URL.: http://forum.polismi.org/index.php?/topic/5241
[6] Смагулов А. Вооруженное противостояние в Афганистане и политико-экономическое развитие Центральной Азии // Центральная Азия и Кавказ. - Т.16. Выпуск 2. - 2013. - С. 146.
[7] Смагулов А. Вооруженное противостояние в Афганистане и политико-экономическое развитие Центральной Азии // Центральная Азия и Кавказ. - Т.16. Выпуск 2. - 2013. - С. 147.
[8] Olcott M.B. Central Asia s New States: Independence, Foreign Policy and Regional Security. Washington, 1996; Olcott M.B. Central Asia s Catapult to Independence // Foreign Affairs, Summer 1992; Akiner Sh. Central Asia: New Arc of Crisis. London, 1993.
[9] Выступление заместителя госсекретаря США Энтони Блинкена о долгосрочных перспективах США в Центральной Азии. Вторник, 31 марта 2015. Брукингский институт. Вашингтон. URL:http://russian.moscow.usembassy.gov/blinken-central-asia-05312015.html
[10] Лаумулин М. Ауган М. Центральная Азия. Основные подходы в современной политической науке // Центральная Азия и Кавказ. - 2010. - Т. 13. - №. 1.
[11]Фурсов А.И. Конспирология - веселая и строгая наука. URL: http://www.rikmosgu.ru/publications/3559/4210/
[12] Смагулов А. Вооруженное противостояние в Афганистане и политико-экономическое развтие Центральной Азии // Центральная Азия и Кавказ. - Т. 16. - Выпуск 2. - 2013. - С. 150.
[13] Фурсов А.И. Главная точка на карте. (Отрывок из интервью Андрея Фурсова порталу Культура «Мир на рубеже столетий».). URL.: http://forum.polismi.org/index.php?/topic/5241
[14] The New Silk Roads: Transport and Trade in Greater Central Asia / Ed. by S.F. Starr. Washington, DC: Central Asia - Caucasus Institute & Silk Road Studies Program, 2007. 510 pp.; Starr S. Frederick, C. Kuchins Andrew. The Key to Success in Afghanistan. A Modern Silk Road Strategy // Silk Road Paper. 2010. May.
[15] Сафранчук И.А. Концепция «Новый шелковый путь» и политика США в «Большой Центральной Азии» // Международная жизнь. - 2013. - №7.
[16] Блэйк Р. США прокладывают новый «Шелковый путь», соединяющий Южную и Центральную Азии. URL:http://www.golos-ameriki.ru/content/new-silk-road-policy-2011-09-29-130658078/245834.html)
[17] Цит. по: Франкопан П. Шелковый путь; [пер. с англ. В.Ю. Шаршуковой]. - М.: Издательство «Э», 2018. - С. 551.
[18] Сафранчук И.А. Концепция «Новый шелковый путь» и политика США в «Большой Центральной Азии» // Международная жизнь. - 2013. - №7.
