«Спокойно, Казладоев, сядем все!», - такой фразой из советской кинокомедии отреагировал мой друг о. Павел - священник одного из пригородных питерских Храмов, когда я рассказал ему о разгоревшейся в соцсетях и на Интернет-форумах полемике вокруг известного уголовного дела против священника, обвиняемого в развратных действиях по отношению малолетним девочкам.
- Подвести под эту статью сейчас можно почти любого священника, - уже более серьезно продолжил он. - Меня, например. Ты же знаешь, сколько у нас в храме детей. Все они подходят ко мне на исповедь, а те, кто еще не дорос до семи лет - под благословение. И я их обнимаю за плечи для моральной поддержки, а иногда поглажу и по руке или по головке для утешения. И делаю это совершенно искренне и от всего сердца, по-отечески. А после разрешительной молитвы благословляю и обязательно целую в макушку. Ну чем я не клиент для современной следственной и судебной системы?..
Надо только сфотографировать и в соцсети выложить с соответствующими комментариями. А лучше на видео заснять. Вот для прокуроров и для журналистов поле деятельности откроется...
О. Павлу далеко за пятьдесят. Священником он стал уже в зрелом возрасте. А до этого, как сам скромно и туманно замечал - «служил офицером в Органах внутренних дел».
- Кстати о фотографиях, - О. Павел предался воспоминаниям, - была тут история - в тему. У меня друзья есть - молодая пара. Вместе с ними учился в свое время на Свято-Иоанновских курсах при Александро-Невской Лавре. Тогда им лет по двадцать с небольшим было, а мне под пятьдесят. Сейчас у них уже трое детей. Две девочки старшие и мальчик. И все мои крестники. А крестной тоже у всех - девушка из нашей учебной группы - такая высокая стройная южного типа красавица с черными бровями и очень добрым, сострадательным сердцем. Так вот, когда у этой пары первая дочка родилась, то после ее крещения мы сфотографировались у них дома - я с младенцем на руках и эта девушка - крестная, весьма целомудренно ко мне прислонившись. Я тогда еще священником не был.
Через годик приехали навестить эту семью. Посидели - чайку попили. Мы им подарки. А они нам тоже - небольшие подарки в таких красивых бумажных цветных пакетах. Я и не смотрел, что там. Когда вернулся домой - супруге отдал. А она оттуда достает коробку конфет, баночку растворимого кофе и пачку хорошего чая. А внизу на дне фотография лежала, где я с юной красавицей и с младенцем запечатлен в чуждой домашней обстановке. Супруга, как достала эту фотографию, так в лице изменилась. Я же ее не во все мои жизненные приключения посвящаю, чтобы лишний раз не травмировать. Но честно, посмотрев в глаза и выдержав ее проницательный взгляд, я твердо сказал, что это всего лишь крестная мама. И хорошо, что у меня супруга такая спокойная и понимающая, а другая взяла скалку да запустила бы в голову, пока еще ничего объяснить не успел. Вот такой урок мне был. Представь только, что эта фотография попадает в соцсети с комментарием - «про молодую любовницу и общего ребенка». И ведь все поверят. Да, а потом доказывай, что ты не верблюд.
Спустя пару лет у этих ребят вторая дочка родилась. Но фотографироваться, как в прошлый раз только с крестной и с младенцем я отказался, а снялись мы на фото для истории уже все вместе - с родителями.
Прошло еще два года и мы с крестной опять приехали эту семью навестить. Старшей дочке уже четыре года было, а младшей два. Я только священником стал - в подряснике, с крестом на груди, как положено. Обнялись все, расцеловались. Я на диванчике, остальные на стульях вокруг стола. И тут девчонкам захотелось поиграть со мной. Знаешь, как котятки, от избытка сил и чувств, играют. Чай мы уже попили и сидели - беседовали. А девчонки со спины ко мне подкрались и старшая - хвать меня сзади, накинулась и обняла за шею своими ручонками. Я ее перекувырнул, сам на спину упал на диванчике. Тут младшая мне на грудь бухнулась. Обнимает меня. Кричит, чтобы сдавался. Все смеются, все счастливые. Бороться начали. Повозились немного. Я даже вспотел от таких жарких объятий. И вот здесь крестная мама встает, тоже смеется и начинает своим айфоном в порыве всеобщего счастья фотографировать, как я со своими крестницами на диване кувыркаюсь. Всю нашу счастливую стайку. А у девчонок-то платьица коротенькие задрались, трусики наружу. Сами они запыхались, раскраснелись. Тут меня уже холодный пот пробил. Потому что уголовное дело с нашим священником тогда уже закрутилось. И я, приняв вертикальное положение, довольно строго объяснил ей, что будет, если эти фотографии попадут в какие-нибудь ловкие журналистские или прокурорские руки.
За каждым таким делом стоят силы невидимые, силы демонические. Вот и в случае нашего питерского батюшки эти силы всю ситуацию смоделировали.
Ну, представь, что он где-то не сошелся во мнениях с каким-нибудь крупным начальником и бизнес-воротилой. А тот и поручил своим клевретам состряпать дело. И видимо денег на это не пожалел, ибо обида была слишком жгучая. Порылись они в соцсетях и нашли фотографии, которые можно интерпретировать во фривольном смысле. Выбрали наиболее характерных и податливых героев представления. Провели психологическую обработку. Надавили, запугали, пригрозили. Объяснили «в красках», что нужно говорить и как интерпретировать действия этого батюшки. Могло так быть? Могло. Отсюда и вся «первичка» по этому делу родилась. А дальше пошло - поехало...
В Прокуратуру пришел уже материал, от которого что называется только «пальчики оближешь». Обнимал - обнимал. Целовал-целовал. Гладил - и это было. Хотя такие обвинения каждому священнику можно предъявить. И не только. Может он даже и по попе за какое-нибудь баловство или за сквернословие шлепнул. А потом сказал, что не надо об этом родителям рассказывать, но на исповеди следует в этом поступке покаяться. И все это к делу пришили. Поэтому следователю оставалось лишь довести всю эту историю до победного конца. Под строгим надзором свыше, конечно. А будешь сопротивляться - выгонят. А судье - тоже куда деваться? Представленные суду факты и показания свидетелей вопиют к справедливости. А сверху приказ: «Особо не разбираться, а впаять на всю катушку». Что судья и сделала, ибо семью кормить надо. И ей, и следователю. Поэтому они со всей пролетарской, пардон - православной ненавистью к этому священнику отнеслись.
- Но знаешь, что меня больше всего возмущает? - немного помолчав, печально вздохнул о. Павел. - Ведь тогда еще несколько лет назад с первого дня по всем средствам массовой информации эту новость прокрутили именно с дьявольским подтекстом - со словами подозревается в совершении и т.д. Да ведь еще ничего не было расследовано. А если фальсификация? А если материалы подложные? А они и Церковь и священника на всю Россию на позор выставили. А него семья, дети малые, как им жить после этого? А если бы их всех вот так? Сфабриковать дело и без всякого суда и следствия по всем телеканалам ославить?
- Да, вот помнишь - недавно нашего собрата священника оклеветали и арестовали в Белоруссии, за то, что он якобы двух девиц-блудниц пытался вывести в Россию для занятия здесь в Питере этим делом. Знаешь, как такие дела стряпаются? Девчонок этих также запугали. Ведь для блудниц совсем не сложно «статью» найти. И вот следователь предлагает им, разумеется, в благих целях, дать показания против священника. Какой выбор у этих запуганных девиц? У которых, к тому же все нравственные фильтры отключены. Как любой наркоман за «дозу» кого угодно продаст, так и блудница на все пойдет, лишь бы в тюрьме не оказаться. Священнику сообщили, что надо спасти от рук ужасных и безжалостных бандитов двух, находящихся в отчаянном положении, заблудших девушек. Всего-то лишь поехать в Белоруссию и помочь в эвакуации. Ну, какой бы нормальный мужик, а тем более священник не протянул бы руку помощи в такой ситуации. Батюшка приехал, а тут его и сцапали. А свидетельницы показали, что он приехал вовсе не спасать, а, наоборот, с намерениями вовлечь их в еще более глубокую трясину этого гнусного порока. Как будто до этого они пирожки пекли в заводской столовой. И ведь вся страна этой лжи верит.
- История нас ничему не учит, - горестно усмехнулся о. Павел. - Хотя и история не редко бывает, оперирует лживыми фактами. Еще сто лет назад в России было сфабриковано «дело» по такой же схеме. Тогда оклеветали друга и молитвенника Царской семьи Григория Распутина и также, почти вся страна поверила этой клевете. А когда его садистки убили, так вообще радость, у многих поверивших в эту клевету, была неописуемая. Я бы вообще порекомендовал всем страдальцам от таких дел келейно молиться пока еще непрославленному во святых мученику Григорию...
- Так потом с Государем и с его семьей также поступили. Оклеветали, свергли и убили! - вставил я свои «пять копеек».
- Ну да, - согласился о. Павел. - А дальше большевики с этими радовавшимися, стали поступать по их же примеру. Поскольку Господь посчитал всех их соучастниками преступлений. Вся страна радовалась - вся страна и получила. И до сих пор получает. Все логично - не поступай с другими так, как не хочешь, чтобы с тобой поступали. Так и в этом деле будет.
А для чего Господь попускает такие события? Это уже Его тайна. И если будет необходимость, то Он ее приоткроет. А если нет, то и нам не следует упираться в эту тайну. Но порассуждать - никто не запрещает. На то нам дар рассуждения Господом и дан. И этот дар святые Отцы Церкви самой главной добродетелью именуют. Может Господу просто хочется посмотреть, как наши сердца на такие беззакония реагируют?
Знаешь, на мой взгляд, надо такой закон принять, по которому бы те, кто фабрикуют подобные дела, в случае, когда их неправда обнаруживается, сами получали бы тюремные сроки, аналогичные тем на которые обрекали своих жертв. И если бы следователь, и судья знали бы наверняка, что за свои неправедные действия им светит поездка на зону на четырнадцать лет, то они более глубоко постарались бы вникнуть в суть событий и Божиих заповедей. Я уже не говорю о заказчике этого дела.
А дети нынче - это беспроигрышная «карта» правосудия. Вернее кривосудия.
Так, что «суши сухари», о. Сергий. Мы ведь с тобой все равно с детьми «через стекло» разговаривать не будем, - о. Павел ободряюще улыбнулся.
- Единственно, что утешает - невозмутимо продолжил он, - может вместе с нашим нынешним Президентом в одной камере удастся посидеть и посмотреть ему в глаза. Его ведь тоже по аналогичному делу притянуть можно. Помнишь, как несколько лет назад он при множестве свидетелей на Красной площади мальчишку маленького обнял, погладил, а потом еще и в живот поцеловал. По логике современных прокуроров - и его следовало бы за такое дело вместе с нашим собратом священником посадить за решетку.
Впрочем, к этому все и придет, если он за своими подчиненными не сможет жесткий контроль наладить. Они первые его и сдадут.
- Может все-таки наладит? - с надеждой спросил я.
- Молиться за него надо. Может и наладит... Если успеет... Тяжело ему - груз-то какой..., - посетовал о. Павел.
Мы обнялись и о. Павел поехал на службу в свой Храм. Молиться. За Президента.