Для современной России реальна угроза не революции, а системной деградации и коллапса

Фонд святителя Марка Эфесского при информационной поддержке «Русской народной линии» объявил конкурс историософских и политологических работ на тему «Революция в России: есть ли предпосылки, реальны ли угрозы?», приуроченный к столетию двух революций в России Февраля и Октября 1917 года. Переходя сразу и непосредственно к поставленной теме, для того, чтобы оценить, есть ли предпосылки для повторения в ближайшие годы сценария революции в России, необходимо перечислить основные универсальные объективные и субъективные условия любой революции.

Во-первых, революция возникает тогда и там, где развитие производительных сил вступает в противоречие либо с устаревшими производственными отношениями, либо с препятствующими этому развитию структурами «надстройки». В этом плане революцию можно уподобить линьке змеи или насекомого. Социальный организм накопил потенциал для мощного и быстрого роста, но старая кожа прежних отношений, законов и установлений, жёсткая и неэластичная, не даёт реализоваться потенциалу. В результате общество «сбрасывает старую кожу» и совершает не плавный эволюционный рост, а взрывное, скачкообразное развитие. При этом революция тем более вероятна, чем, с одной стороны, больше сдерживаемые силы потенциального роста, и чем, с другой стороны, больше степень негибкости, ригидности и закостенелости общественных отношений, чем ниже их способность своевременно изменяться и адаптироваться эволюционным путём. Например, перед революцией 1917 года одним из таких противоречий был земельный вопрос. Рост населения деревни вёл к дальнейшему дроблению и уменьшению наделов и, как следствие к снижению товарного производства деревни. А это в свою очередь, не давало развиваться городу, успешно забирать излишек деревенского населения и поставлять деревне товары, повышающие производительность труда. Выход из «порочного круга» был революционным: через коллективизацию и индустриализацию, а затем - возвращение в деревню плодов индустриализации: сельскохозяйственной техники, минеральных удобрений, сортовых семян и иных достижений науки и научно-технического прогресса. Но, обратим внимание: в основе революционной ситуации в деревне лежал не просто кризис, а кризис роста. То же самое можно сказать и о революционном кризисе в городе, где рост революционного рабочего класса (хотя его роль в революции и несколько преувеличена, но всё же имела место) отражал рост фабричного и заводского промышленного производства. То есть опять-таки предпосылка революционной ситуации была связана с процессом роста и развития.

Во-вторых, любая революция должна иметь социальную базу, то есть должна опираться на конкретные сформированные социальные классы или хотя бы слои, которые в этой революции заинтересованы или, как минимум, думают, что заинтересованы. Например, Великая Октябрьская революция опиралась на широкие массы крестьянства, выступающие за передел земли, на значительную часть нереформированного, антибуржуазно настроенного служилого дворянства, на нарождающийся промышленный пролетариат, фактически ещё не оторвавшийся от крестьянской массы и выступающий её авангардом, и - в условиях войны - на массы солдат и матросов.

В-третьих, уже субъективным, но абсолютно обязательным и необходимым условием любой революции является наличие её политического субъекта, то есть сплочённого, высокоорганизованного коллектива, способного действовать, во-первых, как единое целое, объединяя, а не распыляя энергию его участников, а, во-вторых, действовать проектно, то есть активно выстраивая свой проект будущего, а не пассивно реагируя на складывающиеся обстоятельства. В октябре 1917 года таким политическим субъектом была партия большевиков и Императорский Генштаб.

И, наконец, в-четвёртых, у политического субъекта революции должна быть в наличии не только программа политических преобразований после прихода к власти, но и реалистическая, практически реализуемая программа, или, если угодно, технология взятия власти. Политический субъект должен ясно понимать, как именно он будет брать власть, приблизительно в какие сроки и, главное, какие к этому необходимо сделать предварительные шаги. Так, например, большевики опирались на изначально возникшее после Февраля двоевластие между Временным правительством и Советами и делали ставку на усиление своего присутствия и влияния в Советах и одновременно на подготовку вооружённого восстания.

Теперь с точки зрения перечисленных критериев рассмотрим, есть ли предпосылки для повторения революции в современной России в ближайшие годы.

Во-первых, в современной России нет никаких предпосылок для кризисов роста, просто потому, что нет роста. Несмотря на всю пафосную пропаганду, в стране продолжается поступательная деградация производства, особенно наукоёмкого. Россия всё глубже втягивается в роль мирового поставщика необработанного сырья. Деградация производства естественным образом ведёт к деградации населения, поскольку делает ненужным образование, трудовые навыки и т.д. Население, десятилетиями воспроизводящееся в условиях фактического отсутствия сфер производительного труда, в условиях невостребованности и ненужности учёных, высококвалифицированных инженеров и конструкторов, био- и просто технологов, и даже просто квалифицированных промышленных рабочих, неизбежно десоциализируется, атомизируется и маргинализуется.

Отсюда, во-вторых, у революции на сегодня нет социальной базы. Деклассированное, маргинализованное аморфное население такой базой быть не может, потому что само, утратив способность к труду, полностью зависит от сложившейся колониально-компрадорской системы проедания природных ресурсов. Более того, парадокс реакций деклассированного общества состоит в том, что оно может проявлять недовольство в сытые годы («беситься» от сытости и праздности), но при ухудшении экономических условий не только не революционизируется, а, наоборот, сразу сплачивается вокруг действующей власти как источника своего нетрудового пропитания.

Отсюда вытекает «в-третьих» - полное отсутствие хоть какого-нибудь не то что революционного, а вообще политического субъекта. Для такового просто нет объективной социальной базы. В результате все политические партии в реальности занимаются совершенно не тем, что прописано в их программах. В условиях отсутствия реальных предпосылок и возможностей для взятия власти, все партии занимаются одним и тем же: стараются как можно выгоднее встроиться в существующую систему и получить от власти «в кормление» свой политический бренд и, соответственно, свою электоральную делянку. Более того, социальные условия сформировали структуру и кадровый состав всех существующих политических партий таким образом, что они уже и в силу своего внутреннего устройства не смогли бы заниматься ничем иным, даже если бы вдруг каким-то чудом ситуация в стране резко поменялась, и открылось бы окно возможностей. Существующие партии в принципе не хотят власти и не претендуют на неё, потому что они на самом деле не являются политическими партиями, а являются театральными труппами, разыгрывающими представление перед электоратом. А театр не может претендовать на власть именно потому, что он по своей природе - театр. Однако если в 90-е и отчасти ещё в «нулевые» каждый политический игрок окучивал свою электоральную делянку сам по своему разумению и даже пытался её расширить (отчего периодически возникала вполне реальная политическая конкуренция), то после 2011-12 годов система резко ужесточилась, и теперь, если власть выдаёт «оппозиции» в кормление политическую делянку, то очень жёстко определяет все формы активности на данном поле, то есть расписывает роли в представлении для каждого из игроков предельно жёстко и однозначно вплоть до конкретных слов и интонаций в театральных монологах.

Ну и, наконец, в-четвёртых. На сегодня все существующие в обществе программы исходят из базового допущения «кабы я была царицей». То есть это «программы» преобразований, исходя из наличия власти. Но самой действующей власти эти программы не интересны, а альтернативного субъекта власти, способного их подхватить, использовать и реализовать, в стране нет. Поэтому все эти программы - не важно хорошие или плохие, умные или глупые, продуманные или нет - в любом случае обречены так и остаться просто словами. При этом, в современной России не озвучено (или, по крайней мере, нам не известно) ни одной реалистичной программы на тему, что же делать, НЕ ИМЕЯ политической власти в руках, за исключением нашего проекта «Ковчег».

Итак, что вытекает из перечисленных нами четырёх пунктов? Из них вытекает, что из всех необходимых предпосылок революции в России на сегодня нет ни одной. Значит ли это, что нет реальности угрозы революции? На наш взгляд, правильнее было бы сказать, что нет никаких оснований для надежд на революцию. Потому что альтернативой революции является на сегодня не эволюционное развитие, а дальнейшее продолжение траектории деградации России во всех смыслах: хозяйственно-экономическом, научно-техническом, образовательном и, наконец, в демографическом.

Некоторое время мы питали иллюзию, что в условиях невозможности революции социально-классовой (в связи с деклассированием и десоциализацией населения) Россию можно вырвать из колеи нарастающей системной деградации путём революции национально-освободительной, то есть, опираясь не на разрушенное социально-классовое самосознание, а на национальное самосознание народа, подвергаемого геноциду и, в случае продолжения текущих тенденций, обречённого на уничтожение. Нам казалось, что мотив национально-этнического выживания является достаточно мощным, чтобы на него можно было опереться даже в условиях существующего социального распада. Увы, к сожалению, мы недооценили того, в какой степени русское население к данному моменту уже вовлечено в функционирование и воспроизводство механизмов колониально-компрадорской политико-экономической системы, и до какой степени от них зависит. К сожалению, опыт показал, что и этот «обходной» способ осуществления революции в России практически нереализуем.

Итак, революции, по всей видимости, в обозримой перспективе в России не предвидится. Для неё нет ни объективных, ни субъективных условий. Что же тогда будет? Тогда единственный очевидно просматриваемый и наиболее вероятный вариант - это продолжение текущего курса длящейся системной деградации и ускоряющегося научно-технического, технологического и, как следствие, производственного отставания уже не только от передовых стран, но и от стран «второго эшелона». Завершиться этот путь деградации в конечном счёте может только одним - системным коллапсом и распадом страны. Потому что невозможно деградировать вечно: если стены гниют, и их никто не ремонтирует, то, рано или поздно, крыша обвалится на голову жильцам. Тогда весь вопрос упирается в сроки: как долго будет ещё продолжаться относительно плавное неторопливое сползание вниз (субъективно воспринимаемое телевизорзависимым большинством населения как «стабильность») прежде, чем будет достигнут край, и оно перейдёт в уже обвальное падение? Но вот это предсказать практически невозможно, потому что оно в основном зависит не от внутренних факторов (хотя верхушечный переворот может неожиданно ускорить дело), а от внешних - как политических (заинтересованность или незаинтересованность Вашингтона в дальнейшем существовании РФ, вероятность прямой агрессии со стороны Китая и др.), так и чисто экономических (текущие цены на нефть и газ, а также допуск РФ на нефтегазовый рынок).

В любом случае, у нас нет никаких, даже самых малейших и призрачных оснований надеяться на то, что нынешний правящий слой РФ перейдёт от колониально-компрадорской политики, ведущей к плановой утилизации и ликвидации России к политике восстановления суверенитета и развития страны. Да он просто и не может этого сделать, потому что каждый представитель нынешний «российской элиты» полностью зависим от государства, в котором он держит свой капитал. «Политическая элита», разменявшая не только национально-государственный, но и свой корпоративный суверенитет на собственность, по определению не может проводить никакой иной политики, кроме колониальной и компрадорской. Добавим к этому отсутствие суверенной финансовой системы и абсолютное отсутствие в РФ собственной правовой среды (из-за чего огромное количество сделок и договоров между российскими субъектами заключается в иностранном правовом пространстве). Поэтому в глобальном смысле нынешняя власть так и будет осуществлять колониальную политику утилизации страны, а «подвинуть» её или «призвать к порядку» некому, потому, что, как уже было сказано, в стране нет альтернативных политических субъектов. Вообще нет.

Отсюда вытекают два вопроса: один правильный и один неправильный.

Неправильный вопрос: «так как же тогда нам спасать Россию?» Почему этот вопрос неправильный? Да потому, что у нас нет ни сил, ни средств, ни инструментов, ни ресурсов ни то что для спасения страны, а даже для того, чтобы хоть на ничтожную долю градуса развернуть нынешний гибельный курс её падения. Увы, но наши реальные возможности просто несопоставимы с задачей влияния на ход глобального исторического процесса в масштабах страны. Да, собственно, и нас самих-то как организованного коллективного субъекта действия нет. Более того, РФ как государство абсолютно бессмысленно пытаться спасать потому, что ей угрожает не внешний враг или внутренний вредоносный субъект. Напротив, её крах и коллапс предопределён её собственной политикой и способом бытия как саморазрушающегося колониально-компрадорского государства, целенаправленно выжигающего собственное государствообразующее национальное ядро. Зато на тему, «как нам спасти Россию?» возможна бесконечная, ничем не сдерживаемая праздная салонная говорильня. Годами. Десятилетиями уже. Всё с тем же пафосом, приёмами красноречия и страстным закатыванием глаз к потолку. Всё с теми же пустыми спорами о словах и абстрактных принципах, ни один из которых всё равно заведомо не будет реализован.

Правильный вопрос: «как в условиях деградации и весьма вероятного последующего обвального коллапса выжить лично мне, сохранить имущество, а по возможности - спасти свою семью и своих близких?». На фоне вопроса о спасении Родины такой вопрос в первый момент воспринимается как «низкий», «шкурный» и вообще всячески недостойный «настоящего патриота». Однако разница в том, что этот вопрос как раз принципиально решаем и требует личной инициативы, труда и личной ответственности за свою судьбу, в то время как вопрос «о спасении Родины» привлекателен именно возможностью произносить красивые речи, фактически ни за что не беря ответственность. Кроме того, вопрос личного выживания становится уже не столь «низким» и «шкурным», когда распространяется на спасение своей семьи и близких. Но есть и ещё один важный момент. Любое серьёзное размышление о стратегии выживания в условиях возможного и вероятного коллапса социальной системы приводит к несложной мысли, что в одиночку выживать очень сложно. Поэтому идея личного выживания очень быстро эволюционирует до идеи общинного выживания и, соответственно, общинной самоорганизации, преодоления, пусть и локального, всеобщей атомизированности и разобщённости.

Для того, чтобы адекватно наметить и обрисовать стратегии общинного выживания (из совокупности которых будет в конечном счёте складываться общая стратегия национально-этнического выживания Русских), будет полезно в общих чертах обрисовать возможные сценарии будущего.

Самый очевидный сценарий - это продолжение текущего состояния вялотекущей подмороженной деградации общества, экономики и государственных институтов, сопровождающееся дальнейшим ужесточением политической диктатуры и ликвидацией последних остатков гражданских и личных прав и свобод. Мы не знаем и не готовы предсказать, сколько этот период ещё продлиться, но по логике вещей он не может длиться вечно: сползание к краю, пусть не быстро, но неуклонно продолжается, а значит, рано или поздно этот край будет достигнут, и сползание перейдёт в обвал. Дальше - самое интересное: по какому сценарию этот обвал произойдёт и насколько глубоко будет следующее достигнутое «дно».

Первый сценарий развала - это, условно говоря, повторение уже в пределах РФ сценария распада СССР. Это очень умеренный вариант развития событий. Он предполагает, что абсолютно неприспособленными для выживания Русских станут лишь территории восторжествовавших агрессивных титульных антирусских этнократий. В остальных регионах, вероятно, единственными субъектами, способным хоть к какому-то управлению, окажутся осколки ныне существующей государственной бюрократии, которые, после неизбежного периода демократической оргии всяческих регионалистов и сепаратистов, опять незаметно вернутся к власти, но уже в каждой новой суверенной республике независимо, вновь воспроизведя все пороки нынешней РФ и предопределив следующий длинный виток медленной «стабильной» деградации и последующего нового коллапса. Заметим, что при таком сценарии развития событий большинство регионов страны (за исключением захваченных нерусскими этнократиями) остаются условно пригодными для выживания. Часть регионов при этом (богатые сырьевыми ресурсами и транзитные), возможно, даже сохранит приемлемый уровень жизни для большинства населения. Намного хуже придётся регионам, которые в настоящее время являются дотационными и не имеют собственных сырьевых богатств. Для них основным поражающим фактором будет фактор чисто экономический: отсутствие ресурсов для прокормления городского населения при том, что деревня фактически либо вымерла, либо существует на уровне натурального хозяйства, то есть, что производит, то сама и потребляет. Это может привести к последствиям в спектре от хронического дефицита продуктов питания до полноценного голода. В чём при таком сценарии будет состоять оптимальная стратегия подготовки к выживанию? Она будет состоять в создании собственных сельскохозяйственных предприятий либо потребительских кооперативов, объединяющих в единый хозяйствующий субъект сельских производителей и городских потребителей сельскохозяйственной продукции с возможностью для последних заранее вложиться в акции сельскохозяйственного производства с тем, чтобы потом получать некоторое количество продукции в качестве своего рода дивидендов в натуральной форме.

Второй сценарий развала - гораздо более жёсткий, условно по образцу Афганистана, Ливии и Сирии. Он предполагает полный коллапс государственности и превращение страны на неопределённо длительный срок в «серую зону», в которой единственным субъектом власти являются непрерывно воюющие друг с другом за контроль над ресурсами и территорией вооружённые бандформирования, сформировавшиеся в том числе, из осколков прежних государственных силовых структур (армии, полиции, спецподразделений и т.д.). В случае такого сценария развития событий единственным реалистическим путём национально-этнического выживания будет массовая эмиграция из страны (по меньшей мере, эмиграция всех наиболее ценных и определяющих лицо этноса его представителей, то есть представителей науки, научно-технической и инженерной интеллигенции, университетских преподавателей, квалифицированных врачей, духовенства, мыслителей, изобретателей, практических организаторов хозяйства, то есть предпринимателей в положительном смысле слова) и формирование мировой русской диаспоры. Однако необходимо понимать, что успешное выживание в диаспоре тоже необходимо тщательно готовить заранее, потому что неподготовленная массовая эмиграция - это прямой путь в фильтрационные лагеря для беженцев, которые по мере углубления и усугубления миграционных кризисов очень быстро утратят свои нынешние гуманитарные черты и превратятся в полноценные концлагеря. Готовить выживание в диаспоре заранее - это значит: приобретать в подходящих для последующего выживания странах работающие бизнесы (хотя бы мелкие) или доли в них, а также приобретать жилую недвижимость и формировать на её основе общины взаимного страхования (имея только один дом, вы не можете быть уверены, что именно этот регион не окажется в зоне бедствия, но, сформировав общину из десяти человек, у каждого из которых есть дом, и все они в разных местах, всегда можно быть уверенным, что достаточная для выживания всех участников часть этих домов окажется вне зоны поражения; вопрос лишь в надёжности договорённости, в соответствии с которой «счастливчики» примут всех остальных, а не выйдут из договора). Также готовить выживание в диаспоре - это значит заранее формировать связи, обеспечивающие в случае необходимости трудоустройство и, соответственно, основания для легального пребывания в стране.

Таким образом, подведём итоги.

1. России, по всей видимости, в обозримом будущем не грозит революция, но ей грозит нечто гораздо худшее - продолжение текущей системной деградации, которая рано или поздно с высокой вероятностью может сорваться в системный коллапс государственных институтов и всей социально-экономической структуры.

2. Предотвратить развитие событий по данному сценарию невозможно, поскольку оно генерируется не внешними или внутренними «врагами», а самим устройством государственной структуры современной РФ.

3. Ответственный подход состоит в том, чтобы по возможности подготовиться к выживанию в тех условиях, которые возникнут в случае наступления коллапса государственной, хозяйственной и социальной системы в стране.

4. Стратегии выживания могут быть различными: как почвенными (выживание на месте), так и сетевыми (выживание в диаспоре), однако и те, и другие требуют коллективной самоорганизации и создания материальной базы выживания заранее. Поскольку предсказать конкретный сценарий коллапса невозможно, целесообразно параллельно готовиться к разным возможным стратегиям выживания, а не противопоставлять их «идеологически» или «морально».

5. Общины выживания могут складываться на основе любых существующих общностей, достаточно тесно объединяющих людей и способных формировать между ними отношения с высоким уровнем взаимного доверия. Например, важную роль могут сыграть здесь общины на основе церковных приходов с возможным выходом в перспективе и на епархиальный уровень.

6. В конечном счёте, из совокупности коллективных общинных стратегий выживания сложится общая стратегия выживания Русских как национально-этнической общности в целом.

***

Строев Сергей Александрович, канд. биол. наук, PhD, Академик ПАНИ, чл.-корр. МСА, профессор РАЕ

Родился 25.06.1977 в Ленинграде. Русский (Великоросс), крещён в Православии, невоцерковлённый верующий. Кандидат биологических наук, доктор философии (PhD), профессор Российской академии естествознания, член-корреспондент Международной славянской академии наук, образования, искусств и культуры, академик Петровской академии наук и искусств.

С отличием окончил бакалавриат (в 1998 г.), а затем магистратуру (в 2000 г.) биолого-почвенного факультета Санкт-Петербургского Государственного Университета по специальности «биохимия и молекулярная биология». Параллельно с основным биологическим образованием в качестве вольнослушателя прослушал три полных курса исторического факультета по специализации «новая и новейшая история», в дальнейшем самостоятельно изучал историю, философию и основы православной догматики. Также параллельно с основным обучением на биолого-почвенном факультете получил второе высшее образование, пройдя обучение на военной кафедре, а затем факультете военного обучения СПбГУ по военно-учётной специальности «командир взвода артиллерийской разведки». Лейтенант запаса.

В 2000 году С.А. Строев был принят на работу в Лабораторию регуляции функций нейронов мозга Института физиологии им. И.П. Павлова Российской Академии Наук, где прошёл путь от старшего лаборанта до старшего научного сотрудника. Специалист в области внутриклеточной регуляции и адаптации нейронов. Открыл и впервые описал ранее неизвестный факт парадоксального временного снижения уровня экспрессии эндогенных антиоксидантов в гиппокампе крыс в ходе прекондиционирования сеансами умеренной гипобарической гипоксии, что существенно меняет научные представления о молекулярных механизмах нейропротекции и развития гипоксической толерантности. Также впервые обнаружил, что динамика экспрессии антиоксидантов в различных областях гиппокампа во время гипоксического прекондиционирования может носить характер волнообразных колебаний. Автор 73 опубликованных научных работ в области молекулярной нейробиологии, включая монографии и статьи в рецензируемых и реферируемых российских и иностранных научных журналах.

Помимо исследований в области биологии С.А. Строев регулярно публикует работы, посвящённые философии, социологии, экономике, социальному и политическому анализу ситуации в России и в мире, а также вопросам актуальной политики: к настоящему времени опубликовано 17 книг и более 200 статей, включая 65 академических научных публикаций, в том числе десятки статей в журналах «Философия хозяйства», «Экономика и предпринимательство», «Репутациология». В течение многих лет сотрудничал с НИИ Комплексных социальных исследований и Центром исследований политической культуры России. С 2009 по 2015 г. был постоянным соавтором ежегодных сборников ЦИПКР «Политические партии. Итоги года», в которых преимущественно отвечал за разделы, посвящённые анализу тенденций мировой политики. Участвовал в исследовании выборов в региональные законодательные собрания России. Является автором ряда опубликованных работ, посвящённых онтологии и гносеологии, а также экзистенциальной проблематике.

Разработал концепцию капиталократии как посткапиталистического олигархического общества, основанного на виртуализации финансов, монополии банков на создание эквивалентов стоимости по близкой к нулю себестоимости и подмене рынка его симуляцией, функционирующей в интересах удержания и расширения политической власти финансового капитала. Описал структуру кризиса мировой политической, экономической и правовой системы, а также его специфику применительно к ситуации в России. Выявил фундаментальные изменения социально-классовой структуры современного общества, которые объясняют наблюдаемые политические процессы в мире и в России. В частности, показал закономерность и естественность альянса между коммунистами, консерваторами и националистами как политического отражения смычки интересов трудящихся и производственного национального капитала в противостоянии союзу транснационального финансового капитала и мирового люмпенства. Разработал проект коллективной самоорганизации и безопасности в условиях глобальной мировой нестабильности «Ковчег».

В течение ряда лет С.А. Строев выступал не только как социальный мыслитель и политический аналитик, но и как действующий политик. Начиная с 1994 года он активно участвовал в политической борьбе, тесно сотрудничал с рядом национально-патриотических движений и организаций. С 2001 года - член КПРФ, с декабря 2006 по ноябрь 2012 - член Центрального райкома КПРФ С.-Петербурга, с лета 2011 по ноябрь 2012 года - член бюро райкома и Председатель идеологической комиссии райкома. Создатель и в течение многих лет редактор интернет-сайта «Русский социализм - революционная линия». С декабря 2007 по апрель 2008 года выполнял обязанности общественного модератора, а с апреля 2008 по конец 2012 года (с перерывом с августа 2010 по начало 2012 года) был заместителем администратора официального центрального Интернет-форума КПРФ. Участник общественного «Движения за возрождение отечественной науки», «Русские учёные социалистической ориентации» и Патриотического Союза «Народное ополчение - Народно-Патриотический Фронт» Санкт-Петербурга, председатель «Движения за русский социализм», заместитель председателя Русско-славянского движения «Русский марш - Славянское вече», заместитель председателя Санкт-Петербургского регионального отделения Всероссийского созидательного движения «Русский Лад»; помощник депутата Государственной Думы РФ VI созыва (21 декабря 2011 г. - 5 октября 2016 г.) Сергея Ивановича Васильцова. Известен как идеолог национально-консервативного крыла КПРФ, постановки Русского вопроса как главного и основного вопроса партийной политики, разработчик концепции русского национального социализма. Всегда последовательно и независимо от колебаний «генеральной линии партии» выступал за союз КПРФ с русскими националистами, консерваторами и традиционалистами, с Русской Православной Церковью и против любого, даже ситуативного, союза с либералами, демократами и «демократическими левыми». Автор программной для русского крыла КПРФ статьи «Три составляющие Русского вопроса».

В ходе событий 2011-2012 годов занял резко отрицательную позицию как в отношении «белоленточной оппозиции», так и в отношении «охранилей», призвал своих сторонников максимально дистанцироваться как от «Болотной», так и от «Поклонной», заявив о том, что обе стороны в две руки разыгрывают один и тот же общий сценарий. Во время массированной информационной кампании против РПЦ выступил в поддержку Церкви, был автором текста и - в качестве Председателя идеологической комиссии райкома - главным «лоббистом» известного постановления Центрального райкома о запрете участия членам КПРФ в антицерковной кампании. В 2014 году выступил против аннексии Крыма и любого участия в гражданской войне на Украине на любой из сторон, определив эту войну как братоубийственную. В течение всего конфликта последовательно занимал и занимает нейтральную миротворческую позицию. Также выступил с резкой критикой участия РФ в войне в Сирии. В 2007-2008 году снял свой прежний лозунг «раскачивания революционной ситуации любыми средствами», указав на организационную неготовность русских национальных сил к взятию и удержанию политической власти в стране. После 2012 года выступил с тезисом о высокой вероятности развала страны и необходимости коллективной самоорганизации для корпоративного выживания малыми группами в условиях распада большого социума. Фактически после 2014 года свёл к минимуму своё участие в политических проектах и идеологических дискуссиях, сосредоточившись на разрабатке концепции коллективного выживания, самоорганизации орденско-сетевого типа и ограниченного корпоративного суверенитета.

Постоянный автор «Русской народной линии».