«Недограждане» России: несколько наивных вопросов по поводу украинских беженцев

Жизнь тех, кто, начиная с 2014 года, приезжает в нашу страну с Донбасса, спасаясь от обстрелов или от преследований своих ура-патриотов, никогда не была сладкой. Ни одного дня. Ни тогда, когда беженцы еще жили в пунктах временного размещения, открытых в частных гостиницах и хостелах, и молча провожали глазами денежные реки из пресловутых «800 рублей в день на человека», текущие в карманы причастных к их размещению «ответственных лиц».

Ни тогда, когда выстаивали часами в душных помещениях Федеральной миграционной службы,  робко надеясь, что уж с пятого-то раза им удастся подать документы на РВП (разрешение на временное проживание), и удивляясь ловкости, с которой получают вожделенный статус наши «среднеазиатские братья».

Ни тогда, когда в энный раз слышали от работодателей: «С Украины? С временным убежищем? Нет, мы принимаем на работу только с российским гражданством...»

Но им все время казалось, что эти трудности преходящи, их можно пережить, перетерпеть, ведь главное - здесь не стреляют, здесь они в безопасности. Так было в 2014-м, в 2015-м. А потом наступили 2016-й и 2017-й...

Спросите, что изменилось в эти годы в положении украинских беженцев? Многое. Причем, далеко не в лучшую сторону. Почему? По разным причинам, в основном, по экономическим и политическим. Первую причину оставим экономистам, а вот о второй давно пришло время поговорить.

Ни для кого не секрет, что огромный поток беженцев, принятый Россией в 2014-м году, и тот ручеек из них, что еще продолжает течь из Луганской и Донецкой областей, в первую очередь, имели и имеют для нашей страны огромное политическое значение. Вообще в трагической истории противостояния Донбасса остальной Украине  столько политики, что всех ее вольных и невольных участников - как мирных жителей, так и ополченцев, - впору считать политическими заложниками. А раз так, то возникает закономерный вопрос: нынешнее резкое ухудшение ситуации с ними, активно освещаемое в СМИ и соцсетях, кому оно выгодно? И чего этим хотят добиться?

Самодепортация под обстрелы и пытки

С 1 ноября 2015 года, если помните, ФМС отменила льготный режим пребывания украинцев на российской территории, оставив его только для прибывших из «зоны АТО». Соответственно, жители Мариуполя, Одессы, Харькова, как и обычные иностранные граждане, скажем, из Ташкента или Бишкека, автоматически стали подпадать под правило «90/180». То есть после трехмесячного проживания в России, если за это время они не смогли  купить патент и подать документы на оформление РВП, им предписывалось выехать на родину, пробыть там 90 дней и, если есть желание, вернуться обратно. Это был серьезный удар по политэмигрантам, принимавшим активное участие в «Русской весне». Потому что многие из них, приехавшие в нашу страну в поисках спасения от преследований СБУ, к осени 2015 года так и не сумели преодолеть бюрократические «рогатки» ФМС и легализоваться.

В январе 2016-го перечень населенных пунктов ЛДНР, на жителей которых распространялись льготы по миграционному режиму, существенно сократился. В течение года он сокращался еще не раз, вначале до «минского формата», то есть до перечня городов и сел, фигурирующего в документах «Минских соглашений», а потом и вообще о нем просто забыли. Правило «90/180» одинаково стало касаться всех, прибывших не только с Украины, но и с ДНР и ЛНР. В то же время, свидетельство о временном убежище, предоставлявшее гарантии того, что человека не депортируют во время его действия, выдавать перестали, мотивируя тем, что «у вас там все уже закончилось».  

Людям, не имеющим представления о мытарствах украинцев в России, сложно понять, почему так происходит: почему они зачастую «зависают» на статусе «временное убежище» и два, и три года, или вообще живут по «миграционке». Почему работают неофициально, за сущие гроши, экономя на еде для себя и детей, чтобы хотя бы вовремя заплатить за арендуемое жилье. Все дело в том, что, в отличие от среднеазиатских гастрарбайтеров - одиноких мужчин и женщин работоспособного возраста, - беженцы нередко покидали свои дома внезапно, практически без денег, захватив с собой только самое необходимое, зато целыми семьями - с маленькими детьми и престарелыми родителями. И чем больше детей, тем в бОльшую проблему для них выливается сейчас легализация в России. На оформление статуса, при их мизерной зарплате,  просто нет средств. Где уж тут тратить тысячи на госпошлину и  многочисленные нотариально заверенные переводы и ксерокопии - заплатить бы за хлеб насущный. К тому же, чтобы вернуться - также всей семьей - обратно, да еще и прожить в родном городе положенные  три месяца, необходима кругленькая сумма, которой просто нет. Уж не говоря о том, что возвращаться зачастую некуда и незачем: в «ридной неньке» вовсе не рады землякам, вернувшимся из страны «клятых москалей» и зараженным «бытовым сепаратизмом», а по районам ЛДНР - не по всем, но по многим, - стреляют, причем сильно. При этом, как говорят местные, «работы нет, а цены московские». Но возвращаться приходится, и не всегда по своей воле. Что происходит с возвратившимися потом, знает один Господь.

Пожилая женщина и ее сорокалетний сын жили в пригороде Новосибирска. Так вышло, что бывший шахтер, не разбирающийся в  тонкостях российского миграционного законодательства, просрочил регистрацию по месту жительства, причем намного. Работал он неофициально, подсказать, что ему за это грозит, было некому, хозяин жилья, как водится, регистрировать квартирантов отказался. Когда пришло время продлевать срок временного убежища, оказалось, что это уже невозможно, необходимо выезжать в Горловку. С трудом заплатив штраф, насобирали требуемую  на билеты для двоих сумму, выехали, оставив вещи в убеждении, что через три месяца обязательно вернутся, и... пропали. Последний звонок от бабушки был спустя полтора месяца после отъезда. Плакала, говорила, что сын ушел в ополчение, а у нее пенсия 2 тысячи рублей, как жить одной, непонятно, на возвращение в Россию надежды уже нет - не на что... Больше вестей от них не было.

 Помыкавшись два года в поисках официальной работы по полуторамиллионному Новосибирску и везде получив отказ, глава небольшой семьи (он, жена и ребенок), в конце концов, принял решение возвращаться. До сентября 2016 года без официального трудоустройства в течение шести месяцев вступить в Новосибирскую программу по оказанию содействия добровольному переселению соотечественников, проживающих за рубежом,  и иметь право на получение гражданства в упрощенном порядке, было невозможно. Раньше семья проживала в одном из районов Луганской области, который до сих пор страдает от обстрелов.  То, что шестилетний ребенок вновь вернется туда, где уже пережил стресс, и его психика может быть серьезно нарушена,  родителей не остановило - измученным безденежьем и отсутствием какой-либо перспективы на будущее, отчаявшимся людям было не до того. Через неделю мальчик погиб от осколка снаряда. Что стало с родителями, неизвестно. 

Где-то с августа прошлого года, после ликвидации  миграционной службы и перехода ее функций к МВД, гражданам Украины, не успевшим продлить свое пребывание в России, суды принялись в массовом порядке выносить приговоры о депортации на родину «в порядке самовыезда», с запретом въезда на срок от 3-х до 5 лет.  При этом судьи особо не разбирают, кто перед ними - обычный ли трудовой мигрант из «мирных» регионов страны, бывший ли житель подконтрольной ВСУ территории АТО, уехавший подальше от «защиты» армии соплеменников, либо от очередной «волны» мобилизации, или беженец из неутомимо обстреливаемых третий год районов Луганской и Донецкой народных республик, типа той же Горловки, Зайцево, Ясиноватой. Или вообще ополченец, для коего возвращение на Украину «в порядке самовыезда» означает верную смерть, либо годы пыток в тюремных застенках. Ведь на украинской границе его уже ждут: фамилии «сепаров» фигурируют в «черном списке» СБУ, которая, что бы о ней ни говорили, работает очень хорошо. Тем не менее, без излишнего шума приехавших некогда в Россию искать спасения теперь депортируют обратно на территорию «незалежной», еще раз подчеркнем, с запретом въезда на несколько лет. Союзу добровольцев Донбасса удалось спасти нескольких  ополченцев, информация о которых просочилась в СМИ. Но, кроме ополченцев, есть и обычные люди, и за них заступиться некому. Они возвращаются - под обстрелы, под пытки и издевательства, затаив в сердце обиду. Не на конкретного чиновника, не на судью, равнодушным росчерком пера перечеркнувшего планы на жизнь, - на государство Россию, на ее власть, на ее народ. Вот только один пример из многих и многих по стране:

Житель Днепропетровска активно участвовал в Антимайдане. После того, как его персональные данные появились в базе сайта «Миротворец», выехал в Россию. Надеялся оформить гражданство как «носитель русского языка», благо, родители в свое время проживали в Ростове. Пока мотался между Брянском, где жила его семья, и Ростовом, оформляя документы, подтверждающие право на «носителя», на 4 дня просрочил миграционный учет. За это сотрудники Управления по вопросам миграции МВД России по Брянской области, не задумываясь, отправили его в суд, который согласно ч. 1.1. ст. 18.8 КоАП РФ «Нарушение иностранным гражданином или лицом без гражданства правил въезда в Российскую Федерацию либо режима пребывания (проживания) в Российской Федерации» назначил нарушителю наказание в виде административного выдворения за пределы страны путем «самовыезда», с запретом въезда в течение 5 лет. Апелляционный суд оставил это постановление в силе, не усмотрев законных оснований для его отмены. Внесение в «расстрельную» базу и принадлежность к «носителям русского языка» судьи не посчитали серьезными причинами для пересмотра решения своих коллег.

Число таких историй постоянно растет. При этом нетрудно догадаться, что каждая из них вызывает у нормальных людей недоумение, возмущение, протест. Сомнительно, чтобы сотрудники МВД и судьи этого не понимали. А раз так, то, значит, это кому-то нужно? Кому-то там, наверху, или тем, кто пониже? Кто заинтересован в том, чтобы постоянно будировать народ, вызывать у беженцев и жителей ЛДНР неприязнь к России, чтобы после «Русской весны»-2014 наступила «Антирусская зима»-2017 или 2018 годов?

«Понаехавшие» соотечественники

Многие средства массовой информации, начиная с прошлого года, вдруг озаботились тем, как живется в России прибывшим с Донбасса в 2014-2015 годах. Душещипательные рассказы о многодетных семьях беженцев, до сих пор не имеющих своего угла, не могут не тронуть сердце простого обывателя, еще сохранившего способность к  состраданию. Вместе с состраданием в этом сердце опять вполне естественно поднимается и волна возмущения бессердечием властей.

К примеру, все в той же Новосибирской области, где дети украинских беженцев - участников Государственной программы по оказанию содействия добровольному переселению соотечественников, проживающих за рубежом, обучающиеся в школах, в отличие от российских детей, не получают бесплатного двухразового питания. Хотя их право на эти льготы прописано в Новосибирской программе по переселению соотечественников и даже зафиксировано в «Аналитической  записке о ходе и результатах реализации...» этой Программы за 2016 год, размещенной на официальном сайте областного Минтруда. В разделе «Сведения о выполнении основных мероприятий» сказано: «Мероприятие 2.3. Оказание мер социальной поддержки в период  адаптации на территории вселения: ...- обеспечение горячим питанием школьников из многодетных и малоимущих семей участников Программы». Проблема заключается в том, что необходима добрая воля высоких чиновников из правительства Новосибирской области на внесение в соответствующее постановление маленького дополнения о признании участников Программы из числа имеющих временное убежище малоимущими. А ее нет. В итоге, происходят вот такие истории:

Первоклассник в первые же дни учебного года пришел домой и спросил маму: «Скажи, я что, самый плохой? Почему в классе на перемене все дети пошли в столовую кушать, а меня одного оставили в классе?..»

Впрочем, отсутствие социальной поддержки от властей - это общая беда  всех беженцев, живущих в России. Даже при уже имеющемся российском гражданстве, если нет постоянной регистрации, то есть собственного жилья, нет и помощи: ни инвалидам, ни матерям - многодетным или одиноким, ни пенсионерам. «Понаехали!» теперь слышат не только приезжие из Средней Азии или с Кавказа, но и русские с Донбасса и Украины. Чиновники вовсе не стремятся облегчать жизнь своим новообретенным соотечественникам, скорее, даже наоборот. Почему?

С одной стороны, им нередко препятствует в этом само российское законодательство, не рассчитанное на решение социальных проблем сотен тысяч проживающих в стране иностранных граждан, в том числе получивших временное убежище. Например,  в положении об  уполномоченном по правам ребенка вы не найдете пункта о защите прав их детей. С чем это связано, сказать трудно, но факт, как говорится, налицо.

С другой стороны, при желании, за три года проведения Украиной  «антитеррористической операции» против населения Донбасса, когда всем давно понятно, что людям, прибывшим в 2014-2015-м годах необходимо помочь адаптироваться на новом месте, можно было бы уже многое предпринять. И в начале войны процесс, действительно, «пошел»: в самый напряженный период - лето и осень 2014 года - властям и «наверху», и «внизу», удалось оперативно принять поправки ко многим действующим законам. В 2015-м волна законодательной активности заметно пошла на убыль, а в 2016-м и вовсе осела до неприличия. Нынче мы видим, как уже полгода «буксует» совместный законопроект депутатов Госдумы Натальи Поклонской и Константина Затулина о внесении изменений в Федеральный закон «О гражданстве Российской Федерации», предоставляющий серьезные льготы русскоязычным соотечественникам. То есть в отношении беженцев в 2017-м году наступил этакий законодательный «штиль». При этом принятые в 2014-м году в срочном порядке временные положения уже не действуют, а новые, учитывающие реалии сегодняшнего дня, так и не были разработаны. В итоге, во многих законах образовались зияющие «дыры», куда с головой «провалились» граждане Украины и ЛДНР как со свидетельством о временном убежище, так и без оного. А также те, кто уже получили российский паспорт, но оказались, по меткому выражению одного из них, «недогражданами». Прежде чем вопросить сакраментальное «кто виноват» и «что теперь делать», поговорим еще об одной, оставшейся незаметной для СМИ, но очень болезненной для беженцев, проблеме.  

Таможня не дает «добро»

Самая, наверное, большая «дыра» - по крайней мере, самая дорогостоящая, - образовалась из-за  взаимного несоответствия положений таможенного и миграционного законодательства. По этой причине многие из тех, кто в июне - августе 2014 года выезжали на автомобилях из «зоны АТО» под градом пуль и осколков от снарядов, оказались затем «вне закона». Точнее, не хуже украинской артиллерии по ним сегодня бьют положения «Соглашения о порядке перемещения физическими лицами товаров для личного пользования через таможенную границу Таможенного союза и совершения таможенных операций, связанных с их выпуском», заключенного  между Правительствами РФ,  Республикой Беларусь и Казахстаном 18 июня 2010 года, и отдельные статьи Таможенного кодекса Таможенного союза.

Истории эти длинные, все, как одна, с печальным концом, поэтому изложим только самую суть.

Жена ополченца в 2014 году выехала с территории Донецкой области на автомобиле мужа, оформленном на нее по генеральной доверенности. Добралась до Красноярска, и тут через некоторое время машина у нее была изъята в счет погашения таможенных платежей, так как она не являлась ее собственником и, стало быть, не могла рассчитывать на льготы по растаможиванию авто.

Семья беженцев пересекла российскую границу на своей машине, но под Белгородом старенький «жигуленок» 1986 года выпуска не выдержал перегрузки и «развалился». Хозяева оставили железного друга на стоянке, не имея представления о том, чем это впоследствии для них обернется, а сами на поезде отправились в Сибирь. Уже стали забывать о брошенном автомобиле, как вдруг пришло уведомление из Белгородской таможни о том, что им надлежит заплатить за автотранспортное средство, пересекшее некогда границу Российской Федерации, всего-навсего... 780 тысяч рублей в качестве таможенных платежей. 

Ополченец выехал из Луганской области в августе 2014-го на автомашине, так же принадлежащей ему по доверенности. Через год, имея на руках свидетельство о предоставлении временного убежища, согласно Письму Федеральной таможенной службы от 24 августа 2014 года за номером 01-11/34732 «О совершении таможенных операций в отношении транспортных средств, ввозимых с территории Украины», продлил срок пребывания автомобиля в России еще на три месяца. А потом получил российское гражданство и потерял право на льготы по переоформлению авто. Теперь таможня  Новосибирска требует от него погасить задолженность по таможенным платежам и пени в общей сумме 253 240 рублей 04 копейки. Как сказано в «Административном исковом заявлении о взыскании сумм неуплаченных таможенных платежей и пени...», эта  неуплата «повлекла за собой причинение вреда экономическим интересам Российской Федерации».

Откуда брать такие чудовищные для беженцев суммы, исчисленные ФТС исходя из курса евро, неясно. Ведь единственным ценным имуществом, которым они обладали на территории России, являлся тот самый автомобиль, стоимость которого в каждом из случаев в несколько раз меньше предъявленных таможней платежей. Выходит, что, спасаясь от обстрелов, люди взамен попали в долговую кабалу на долгие годы. 

А все дело в том, что в упомянутых выше «Соглашении» и Таможенном кодексе Таможенного союза абсолютно не учтена ситуация, произошедшая три года назад на Украине, когда люди бежали в другое государство в полном смысле на том, что оказалось под рукой, не задумываясь о соответствии документов на средство передвижения строгим таможенным правилам. За прошедшее с тех пор время законодатели так и не озаботились привести таможенное законодательство в соответствие с новой реальностью. Хотя, рассуждая здраво, никто не может  гарантировать, что подобным образом не «рванет» вдруг любая из постсоветских республик, и очередные толпы мирных граждан не кинутся искать спасения на груди у матушки России.

Впрочем, нельзя сказать, что вообще ничего не было сделано.  Существует постановление Правительства РФ от 27 апреля 2015 года № 399 «О некоторых вопросах государственной регистрации автомототранспортных средств и прицепов к ним в Государственной инспекции безопасности дорожного движения Министерства внутренних дел Российской Федерации на территории Республики Крым и г. Севастополя», в котором прописаны правила легализации автотранспорта, зарегистрированного на Украине. Почему же власти не пошли дальше и не облегчили жизнь  тысяч автомобилистов с Донбасса, за прошедшее время вынужденно пополнивших российский бюджет на сотни миллионов рублей, за счет выплаты таможенных платежей или передачи в счет их погашения личных автомобилей? Может, именно по этой причине поправки в таможенное законодательство и не были приняты?..

Что же означает отсутствие последовательности в законотворческой деятельности, направленной на адаптацию жителей ЛДНР и юго-восточных областей Украины, оказавшихся в России «недогражданами»? Почему, начав «за здравие», спустя три года мы заканчивает «за упокой»? Ведь люди, «в экстренном массовом порядке» бежавшие с родной земли в нашу страну, ждали от властей помощи и поддержки не только в первые три месяца после прибытия. Они готовы были стать самыми верными, самыми патриотично настроенными гражданами России, работать на ее благо, поднимать ее экономику. Или этого ничего не нужно? Не нужно большое число настоящих патриотов, верных защитников «Русского мира»? Не нужны умелые рабочие руки, не нужны созидатели? А нужны... кто? Недовольные этой самой властью, готовые поддержать протестные выступления? Затаившие обиду, которая выплеснется в нужный момент, как бензин на покрышку? К тому же умеющие держать в руках оружие? 

Медленно, но верно беженцев сегодня загоняют в угол - уже не «рогатками», а «рогатинами» миграционных и таможенных законов, судебными преследованиями, отказом в социальной поддержке. Ужесточение политики в отношении прибывших с Донбасса рано или поздно непременно вызовет реакцию, причем не только в виде гневных комментариев в соцсетях. Но кому-то, видимо, хочется именно этого: превратить приверженцев «Русской весны» и на самой территории России в политических заложников. Или это не так? Кто ответит?