«Логика неверия неумолимо ведет к бездне,

и тот, кто не вернется на путь Истины,

должен будет следовать своему заблуждению до конца»

Иеромонах Серафим (Роуз) «Человек против Бога»

Идеальный образ и его значение в системе народ‒конфессия‒государство.

Система воспроизведения народа в качестве субъекта исторического процесса подразумевает ориентацию процессов воспитания будущих поколений на некий идеал, который в дальнейшем будем обозначать отдельной категорией ‒ Идеальный образ[1].

Идеальный образ - это персонифицированный обладатель и источник аксиологических, этических и эстетических норм, предъявитель абсолютной истины и спецификатор гносеологических приоритетов, фиксирующий конечные цели бытия, и задающий пути их достижения.

Космогонические и космологические концепции народов весьма часто имеют адресацию к Идеальному образу в качестве источника своего возникновения (Картины творения мира Богом в Библии, устроение мира Брахмой (Шивой, Кришной и пр.) в индуизме и Ахурой Маздой в зороастризме и т.д.).

Источником Идеального образа была и остается религия, т.е. организованное поклонение тем высшим силам, которые наиболее рельефно и максимально сконцентрированы в Идеальном образе. Такими образами являются Христос в христианстве, Магомет в исламе, Будда в буддизме, и т. д. В период СССР для советских людей в качестве коллективного идеального образа предъявлялись основоположники марксизма-ленинизма. Здесь следует различать Идеальный образ как субъект (личность, персону) и Идеальный образ как категорию, описывающую в религиозной философии свойства и качества самого субъекта. Нетрудно видеть, что Идеальный образ является категорией, сопряженной с религиозной доктриной. В монотеизме и язычестве, связанном с идолопоклонством, поклонение происходит реально существующему субъекту (субъектам) с которым (с которыми) устанавливаются субъект‒субъектные (личностные) отношения. В атеистических и пантеистических религиях таких отношений нет и быть не может на уровне религиозной философии, но они могут индуцироваться в народной среде на уровне религиозного верования, понимаемого как культово-обрядовый компонент религии, оформляющий жизнь народа слоем культуры. Например, в буддизме поклонение Будде происходит вопреки религиозной философии буддизма, которая не имеет понятия о личности, как субстанции, наделенной вечным бытием.

В дальнейшем, если не оговорено иное, речь будет идти в основном об Идеальном образе как категории, задающей вектор развития религиозной философии.

Идеальный образ является аттрактором воспроизведения нового поколения народа. Смена идеального образа, как и изменение представлений о нем (иные характеристики, свойства, качества и т.д.) формируют новые поколения с иными представлениями о мире, о человеке, об отношениях между людьми и т.д.

Народ и базовые категории устойчивости его государства.

Для анализа устойчивости государства по отношению к угрозам и вызовам внешнего и внутреннего порядка необходимо выделить базовые категории, позволяющие описывать бытие государства в его пространственно-временном континууме. Первый вопрос, который возникает в данной постановке задачи ‒ это вопрос о возникновении государства: кто и на каких основаниях строит государство?

Предшественником любого государства является народ, который ощущает в себе силы и реализует имеющиеся условия для государственного строительства.

Следует иметь в виду, что народ как субъект истории не может быть описан только в действительных функциях, таких как экономика, политика, наука, производство, военная сила и пр. Бытие народа имеет также некую «мнимую», незримую составляющую, а точнее духовную и душевную сферы, ненаблюдаемые в материальной плоскости, но отраженные в мировоззрении и истории, как некие инварианты, относительно которых развивается пространственно-временная композиция лиц и событий. В православной традиции (а также во всех авраамических религиях) народ рассматривается как (творение Божие, а соответственно) обладающий определенным сакральным смыслом и в качестве исторического субъекта, имеющий свою особою одаренность. В этом смысле «народ» со своей собственной исторической субъектностью является библейской категорией, категорией во многом неописуемой, таинственной, категорией с неявленными границами, видеть которые возможно только Богу, перед Которым народы «ходят» по определенным историческим стезям. Рождение или возникновение народа из каких-то племен (или даже из отдельных личностей) является тайной, отчасти только раскрываемой в историографии и в осмысливаемой историософии этого народа. Понять Промысл Божий относительно распределения даров Божиих среди народов также невозможно, как и предсказать их судьбы, если не иметь от Самого Бога откровения или указания, как о том удостоверяет Библия и святоотеческое Предание.

Одним из даров, данных некоторым народам в числе условных десяти талантов (либо из пяти) по Евангельской притче, является способность к строительству государства. Этот дар есть не у всех народов, о чем свидетельствует история.

Неспособность к государственному строительству у древних греков отмечал уже Н.Я. Данилевский: «Греция, столь богатая своей цивилизацией, была, однако же, слишком бедна политической силой. ‹...› Пример этому также представляет Греция, в которой не только всякий мелкий этнографический оттенок, но часто даже совершенно случайные обстоятельства служили основанием для образования самостоятельных политических единиц»[2]. Т.е. древние греки, по Данилевскому, проявив великие способности к развитию культурных, философских начал, оказались не в состоянии выстроить общее государство, оставаясь раздробленными вплоть до вхождения в Римскую Империю. Аналогичный вывод о неспособности к государственному строительству был сделан И. Солоневичем в отношении германских племен, отметившим в то же время такой талант у римлян: «Германские полчища разгромили Римскую Империю и уселись на ее развалинах. ‹...› Сейчас мы должны честно сказать, что с момента падения Рима и до сегодняшнего дня, то есть лет тысячи полторы ‒ наша культурная Европа никогда за всю свою историю не сумела создать ничего, даже и отдаленно похожего на римский культурный мир. ‹...› Разгром Римской Империи был началом германских государственных порядков, которые мы расхлебываем и до сих пор. ‹...› Великая Империя была разодрана на сотни и тысячи мелких феодальных владений, которые сейчас же вступили между собою в кровавую братоубийственную резню ‒ эта резня не прекратилась и сейчас»[3].

Итак, важнейшей категорией, которая описывает бытие народов, является государство. Некоторые народы имеют способность, желание и призвание создавать и строить государство. Для этих народов государство является предметом их собственного творчества, для других ‒ местом жительства и какой-то формой соучастия в строительстве.

Для ответа на вопрос о том, зачем и на каком основании народы, к тому призванные, строили или строят свои государства, необходимо вернуться к рассмотрению сущности народа, как субъекта истории. Очевидно, что для самосохранения среди других народов, народ должен реализовывать две необходимые (но недостаточные) функции: ограждать себя и воспроизводить себя. При этом нетрудно понять, что эти функции затрагивают не только область материального бытия, но и ту сакральную компоненту, в формате которой народ видит себя, как нечто цельное в исторической ретроспективе, в текущее время и в исторической перспективе, чтодетерминирует наличие в сознании народа управляющих инвариантов, задающих цели и смыслы исторического бытия. Но сакральные смыслы, экстернальные по отношению к материальному (биологическому, экономическому) бытию, определяются из самых общих представлений о мире, о его происхождении и целях его существования. Источником этих представлений служит, и всегда служила религия, которую выбирает народ из спектра возможных стройных или эклектичных религиозных систем. Религию, воспринятую и оформленную народом, далее будем именовать конфессией. Этимологическое значение - конфессия (лат. Confessio - исповедание) - определенная религия, конкретное вероисповедание, отдельное вероучение. Здесь имеет смысл конкретизировать этот термин, вкладывая в него понимание отдельной (организационно, вероучительно, иерархически, статусно и (или) юридически и т. д.) оформленной религии с собственным самоназванием. Например, баптисты и методисты - это разные христианские конфессии, так же, как православные и католики; сунниты и шииты - разные исламские конфессии и т.д. Если конфессия имеет для данного народа или государства статус традиционной религии, то на неё переносится понятие традиционности: традиционная конфессия. Как известно, в России на государственном уровне признаются в качестве традиционных четыре конфессии: православие, ислам, буддизм и иудаизм.

Следует особо подчеркнуть, что государство, созданное народом, приобретает свойства отдельного субъекта, также, как и конфессия, фиксирующая религиозные устремления (духовную доминанту) народа. Таким образом, в первом приближении можно рассматривать устойчивость/неустойчивость государства (модель моноэтнического и моноконфессионального государства), как результат взаимодействия трех субъектов: народа, государства (иерархии правящей элиты) и конфессии (иерархии духовной элиты).

Основной принцип модели: народ создает своё государство для полноты реализации своих религиозных устремлений.

Система взаимодействия базовых элементов в модели первого приближения.

Особое место конфессии по отношению к народу состоит в том, что именно в конфессии сакрализуется бытие народа, именно в конфессии одухотворяется и освящается жизнедеятельность людей и иконографически описываются главные события жизни, как отдельного человека, так и всего народа в целом. Особое место конфессии в отношении государства состоит в том, что только в ней происходит сакрализация власти, что позволяет осуществлять управление народом на основе всеми признаваемых правил (законов). Сами законы при этом приобретают в той или иной степени религиозный оттенок, а наиболее важные из них непосредственно апеллируют к высшим силам, которым народ осуществляет поклонение. В этой системе власть ограничена не столько юридическими нормами, сколько необходимостью подчиняться тем основным законам, которые имеют сакральное происхождение, и на основе которых регулируются все стороны жизни народа и действия элит.

Возвращаясь к проблеме двух основных функций, необходимо определить где, кто и как их реализует, т.е. каков механизм их имплементации.

Нетрудно видеть, что воспроизведение народом самого себя в своем этноконфессиональном, этноисторическом, этнолингвистическом и этнокультурном инварианте[4] осуществляется через воспитание молодого поколения (в первую очередь в педагогической системе народа[5], в манифестации смыслов и символов культуры, а с дальнейшим развитием цивилизации - в системе образования, в освещении СМИ и пр.) в формате, определяемом конфессией, и обучение ведется в определенной последовательности тем знаниям, которые детерминированы конфессиональным мировоззрением. При этом естественным образом происходит разделение на «наше» и «не наше», на «своё» и «чужое», на «полезное» и «вредное».

Говоря о мировоззрении весьма часто можно увидеть словосочетание «научное мировоззрение». Однако, даже рационально-теоретический уровень, не сводится к научным идеям и современным (на данный момент) научным знаниям[6]. Наука, как сфера деятельности, имеет своё существование на протяжении порядка 400 лет, в то время как теоретический уровень мировоззрения существовал всегда. Кроме того, научные данные не обладают той степенью достоверности и надежности, чтобы быть положенными в основу целостного мировоззрения, на что обращает внимание В.И. Вернадский: «Весьма часто приходится слышать, что то, что научно, то верно, правильно, то служит выражением чистой и неизменной истины. Но это не так. Только некоторые все еще очень небольшие части научного мировоззрения неопровержимо доказаны или являются научной истиной. Отдельные его части, комплексы фактов, точно и строго наблюдаемые, могут вполне соответствовать действительности, но их объяснение, их связь с другими явлениями природы, их значение рисуются и представляются нам различно в разные эпохи. Истинное и верное тесно перемешано и связано с построениями нашего разума. Научное мировоззрение не дает нам картины мира в действительном его состоянии»[7]. Поэтому мировоззрение не только может, но и по необходимости обязательно включает в себя также и религиозно-философский компонент.

Одним из важнейших религиозно-философских элементов индивидуального и коллективного мировоззрения является обоснование власти ‒ власти как таковой, ‒ власти родителей над детьми, учителей над учащимися, старших над младшими, чиновников над подчиненными, правителя над народом. Как было сказано выше, государство осуществляет свою власть успешно, если имеет сакральное обоснование, принимаемое народом. Данный тезис естественным образом распространяется на всякую власть, а потому необходимо более внимательно рассмотреть формулу процесса сакрализации, определив при этом место каждого субъекта.

Для начала следует уяснить состояние народа в отношении выбранной им религии. Здесь вполне адекватной является формула В. Соловьева: «общее мировоззрение народов и племен всегда имеет религиозный, а не философский характер...», т.е. вообще говоря, народ не философствует, ‒ народ верит. Но вера требует своего раскрытия, как и свидетельствует апостол: «Но как призывать [Того], в Кого не уверовали? как веровать [в] [Того], о Ком не слыхали? как слышать без проповедующего? ‹...› Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия» (Рим. 10: 14, 17). Каким же образом снимается противоречие между «нефилософской» верой народа и потребностью философского (умственного, рационального) осмысления веры. Это снятие происходит двумя путями: во-первых, в понятных (условно понятных) формулах веры ‒ догматах, ‒ которые в предании предъявлены в виде безусловных доказательств истинности, явленной в лицах подвижников. При этом критериями конфессионального отбора лиц, достойных войти в качестве безусловных авторитетов, являются, во-первых, исповедание подвижниками догматов веры, а во-вторых, соответствие жизни подвижников нравственным предписаниям, вытекающим из этих догматов. Однако, данной формы снятия противоречия недостаточно, поскольку необходима и неизбежно возникает рефлексия народа на происходящие события и процессы, требующая от власти понятных, а потому и одобренных народом действий, приводящих к ожидаемым результатам. Понятность действий власти формируется в основном на основе упрощенных формулировок, весьма часто составляющих каркас идеологии. «Проклятый германец на нас наступает, на нашу Державу, на Крест Золотой» ‒ объясняли самим себе казаки суть войны в песне «По горам Карпатским». Иначе говоря, идеологической нормой впитанной народным сознанием в те годы являлось отстаивание интересов России по формуле «за Веру, Царя и Отечество». В период советской власти основным корпусом идеологии были высказывания о партии: «партия ‒ наш рулевой», «под руководством партии ‒ вперед к победе коммунизма» и пр., которые определяли место партии и перспективы исторического развития. И это вполне понятно, если принять во внимание, что КПСС являлась суррогатом церкви, и, по сути, имела статус официальной господствующей конфессии. В постсоветское время каркасом идеологии (идеологическими штампами) стали служить словосочетания: «рыночная экономика», «гражданское общество», «государственные услуги» и т.д., за которыми в неясных очертаниях присутствует религиозная философия кальвинизма, разделяющая людей на богоизбранных ‒ богатых и счастливых, и на богоотверженных ‒ не имеющих Образа Божьего бедных и больных. Разница только в том, что в дореволюционное и в советское время сама идеология была открытой и обосновывалась государственной религиозной философией (православия и атеизма соответственно) в системе образования в произведениях культуры и в СМИ, а в постсоветское время правящая элита сделала свою идеологию эзотерической областью.

Государство как субъект, осуществляющий управление народом, может успешно проводить политику в том случае, когда народ понимает и принимает эту политику в свете господствующей конфессиональной доктрины. Доктрина раскрывается в религиозной философии, сконцентрированной в идеологии, обосновывающей проводимую политику, изменяющую состояние народа. Под действием проводимой политики, а также ожидаемых и неожиданных воздействий (другие государства, природные катаклизмы, цивилизационные процессы), изменяется состояние народа, которое требует изучения, осмысления и реагирования со стороны государственной и духовной (конфессиональной) элит.

Итак, анализ взаимодействия государства, конфессии и народа на основе этой модели позволяет представить условия устойчивости/неустойчивости в следующей схеме.

Универсальная схема устойчивой (вариант А) и неустойчивой (вариант В) системы отношений народа‒конфессии ‒государства.

Как видно из схемы, возможны два режима функционирования системы народ‒конфессия‒государство. Режим «А» характеризуется тем, что состояние народа оценивается совместно духовной и интеллектуальной элитами в формате религиозной философии в свете инвариантной религиозной доктрины. Т.е. в данном случае разрабатываются различные разделы религиозной философии, опирающейся на доктринальные положения доминантной конфессии. Так, например, в советский период философия развивалась в рамках религиозной доктрины атеизма ‒ «в мире нет ничего, кроме движущейся материи» ‒ в формате «марксистско-ленинского» учения, признаваемого за абсолютную истину. В этой философии обосновывалось место конфессии, которое занимала компартия, что позволяло партии, как безусловному авторитету, формулировать идеологические установки, а государству проводить соответствующую политику.

Под влиянием доминантной религиозной доктрины в определяемой ею религиозной философии происходит обоснование выстраиваемых функциональных систем государства. В первую очередь запускается механизм формирования правовой системы, что наглядно показано в работе «Духовная безопасность России». В ней в частности говорится: «Все правовые системы современности выросли, как убедительно показывают сравнительное правоведение и юридическая антропология, из той или иной религии. ‹...› Так называемое западное право основано на протестантизме. Социалистическое - на атеизме, то есть на религии богоборчества. Остальные известные правовые системы еще более откровенно религиозные. Это, прежде всего, исламское, иудейское, католическое, хинди, африканское и юго-восточное право. Существуют религии, считающие, что государственное и все остальное право строго должно соответствовать их вероучению и их законам (Шариат, Талмуд, законы Ману и т.п.). ‹...› Таким образом, правовое сознание, вся культура и цивилизации в значительной степени зависят от того, какие вероучения реально влияют на общество и его институты, на отдельные личности»[8].

Юридическая система, выступающая как концентрат отраженного в государственной идеологии религиозно-философского учения доминирующей в народе конфессии, позволяет государству осуществлять власть и корректировать свои взаимоотношения с народом и конфессией. Такая ситуация может продолжаться до тех пор, пока не происходит существенных сдвигов сознания в одном из субъектов (народ, конфессия, государство) в отношении конфессиональной доктрины и её трактовок. В противном случае может начаться переход на режим «В».

Режим «В» ‒ это вариант, описывающий процесс революции, в результате которой происходит смена религиозной доктрины, изменяется вся религиозно-философская парадигма, формулируются новые идеологические установки, и проводится новая государственная политика. В режиме революции Идеальный образ, предъявленный «старой» правящей элитой, замещается Идеальным образом, который презентуется «новой элитой» и «другой религией», и принимается народом к исповеданию вместе со всем учением, сопряженным с новым Идеальным образом. При этом, как правило, меняется субъектность конфессии и субъектность власти (например, в России ‒ это декрет об отделении Церкви от государства, убийство царской семьи и уничтожение «классовых врагов»). Причина появления варианта «В» в первую очередь в том, что правящая элита перестает генерировать понятные народу идеологические установки. Объяснение мира и происходящих в нем процессов и явлений восприниматься элитой и народом по-разному, что приводит к взаимному недоверию, антагонизму и поиску народом новой элиты, предлагающей более адекватную (либо кажущуюся таковой) парадигму. С новой религиозной доктриной и новой элитой приходит и утверждается новая юридическая система государства, предусматривающая репрессивные меры и дискриминационные нормы в отношении носителей прежней государственно-конфессиональной парадигмы. В этом ракурсе становится понятным место и значение систем образования, коммуникации и культуры, как институтов, действующих либо в режиме стабилизации жизни народа и государства, либо в режиме подготовки и осуществления революции.

Самой главной проблемой сохранения устойчивости (режим «А»), также, как и в подготовке и в ходе реализации варианта «В» является проблема Идеального образа. По сути, представление об Идеальном образе, как аттракторе системы народ ‒ конфессия ‒ государство, позволяет применить идеологию теории устойчивости, взяв в качестве «X_i» ‒ аргументов функции «F_k(X_i, t)» ‒ характеристики, аксиологические, этические и эстетические нормы, задаваемые Идеальным образом конфессии. ФункцияF_k(X_i, t) ‒ это скорость потери информации осредненного коллективного сознания каждого из субъектов по отношению к этим нормам, определяемая величиной энтропии Колмогорова‒Синая.

Возможность иметь иной, нежели в доминирующей конфессии, Идеальный образ обусловлена субъектностью народа и правящей элиты государства. Таким образом, наличие иного Идеального образа у одного из субъектов триады народ‒конфессия‒государство, или же дивергенция представлений об Идеальном образе является источником и фактором неустойчивости. Особой проблемой в теме устойчивости является случай, когда Идеальный образ представляет собой категорию с неопределёнными параметрами, либо с фиксированными негативными характеристиками (что может соответствовать понятию странного аттрактора). Это, естественно, не относится к православной России и Православию, но весьма часто свойственно сектантским новообразованиям и современному Западу.

От идеального образа исходят и к нему же приводят интродуцированные в сознание народа аксиологические принципы и установки, отраженные в культуре этноса, а также система конечных целей земного бытия и задач, решение которых необходимо для достижения означенных конечных целей. Идеальный образ детерминирует, для народа его воспринявшего, гносеологические приоритеты, фиксирует основные антропологические положения, определяет исторические ретроспективы и эсхатологические перспективы, космогонические и космологические представления, закрепляет этические и эстетические нормы. В педагогике и психологии Идеальный образ является исходным основанием для ответа на вопросы: кого, как, чему, на каких основаниях, для чего и ради чего воспитывать и учить. Здесь на первое место выходит учение о человеке, которое с самого начала задает один из возможных вариантов: человек - это результат биологической эволюции; человек - это реинкарнация некоего существа, кружащегося в колесе сансары; человек - это творение Божие, имеющее в себе образ Божий.

Таким образом, Идеальный образ как цель, предъявленная для воспитания новых поколений,является системообразующим фактором для самовоспроизведения народа.

На основе воспринятого народом Идеального образа формируется содержание образования, цели и задачи воспитания, призванные сформировать стержневую структуру сознания, включающую:

• Историческое мышление и этноисторическое сознание юных граждан своей страны и продолжателей культурных традиций своего народа.
• Этнолингвистическую культуру, обеспечивающую преемственность духовно-нравственных и мировоззренческих основ бытия народа.
• Эстетическую культуру, фиксирующую исторически выверенное мировосприятие и связанное с ним эмоциональное напряжение души народа.

Сформированность у отдельного человека и у всего народа стержневой структуры сознания является необходимым (но не достаточным) условием устойчивости индивидуального и массового сознания граждан государства.

В процессе перехода на режим «В», т.е. выхода на состояние неустойчивости с последующей сменой Идеального образа и сопряженной с ним религиозной доктрины, система образования стирает в молодом поколении всю вышеперечисленную «прежнюю» стержневую структуру, формируя постепенно новое видение мира на иной религиозной основе. Весьма наглядно такой процесс имел место на Украине. Здесь же продемонстрирована опасность гражданской войны и потери суверенитета государства, субъектность которого принимает и предъявляет народу чуждый Идеальный образ, являющийся к тому же ярким примером хаотического аттрактора.

Анализ революций в России в период 1917‒2017 гг. в модели народ ‒ конфессия ‒ государство. Генезис изменения сознания народа.

За прошедшие сто лет в России (с точки зрения здесь представленной модели) смена Идеального образа происходила несколько раз. В 1917 году место Христа заняли основоположники «научного коммунизма» и лидеры большевиков. Православие было заменено на марксистско-ленинское учение, предполагающее уничтожение институтов частной собственности, моногамной семьи и национальных государств, и представляющее собой религиозную доктрину, сопряженную со странным аттрактором ‒ размытым представлением об идеальном образе «революционера», борющегося за счастье всего человечества. Следует отметить, что к 1917 году народ и в особенности правящая элита, отошедшая от своей традиционной конфессии, имели раздробленное этноисторическое сознание, делящее историю России на до и после «открытия окна в Европу». Также было повреждено увлечением иностранными языками и, связанным с этими языками мировоззренческими пристрастиями, этнолингвистическое сознание многочисленных представителей дворянского сословия, о чем с беспокойством констатировал святитель Феофан Вышенский в слове «На Покров Пресвятой Богородицы» 1 октября 1863 г.: «Помните - тогда в 12-м году - приходили Французы с войсками других европейских народов - за чем думаете? за тем, чтобы отучить нас от Французской жизни. Мы и опомнились было немного, - а теперь опять стали забываться. И вот целый год уж грозит вам Господь нашествием Европы. Даром, вы думаете, эта тревога? - Нет. Это Божий к нам вразумительный голос! Господь не хочет нас карать... хочет, чтоб мы пришли в разум и исправились, и как бы говорит нам: смотрите, исправьтесь, а то - опять пошлю на вас вражескую Европу, - зверонравную и иноверную. Перестаньте жить по Французски и по инославному, и опять воспримите благочестную, православно-христианскую жизнь». Призыв услышан не был! Перед революцией в духовной сфере бытия народа доминантным становится языческая идея построение рая на земле, утверждаются нехристианские ценности и идеалы. Народ был готов строить «новый мир» без Бога на религиозном основании атеизма.

В атеизме исходным и единственным объектом изучения является материя в разных формах своего существования. Именно познание свойств материи и использование их для достижения максимального комфорта становится синонимом научности. Научность познания в эпоху государственного атеизма легитимна только в том объеме и в том ракурсе, который соответствует миропониманию и вере атеиста. Всё многообразие объектов изучения, включая человека, выступает в некой природной однородности. Всё генерируемое в природе ей же принадлежит, и ничто, порожденное за рамки природы (материи) не выходит. В соответствии с этим выстраивается метод для познания окружающего мира, предполагающий опору на наблюдаемые факты, явления и процессы, и о котором Серафим (Роуз) писал: «Благоговение перед фактом ни в коем случае не может быть признаком любви к Истине, но, ‹...› является ее пародией. Это самонадеянное стремление заменить целое частью, гордая попытка построить из нагромождения фактов еще одну Вавилонскую башню, чтобы вскарабкаться по ней снизу на высоты Истины и Мудрости. Однако Истину можно постичь лишь пав ниц и со смирением приняв то, что дается свыше. Напускное же "смирение" ученых-реалистов, этих маловеров, не в состоянии скрыть их гордыни, стремящейся занять Божий Престол. Они в своей ничтожности свои "исследования" ценят выше Божественного Откровения. Для таких людей "нет Истины", и мы можем сказать о них то, что сказал некогда о греческих языческих ученых св. Василий Великий: "И без сомнения, излишество мирской мудрости принесет для них некогда приращение тяжкого осуждения за то, что, с такою осмотрительностью вникая в пустые предметы, произвольно слепотствовали в уразумении Истины". (Св. Василий Великий. Беседы на Шестоднев.)».

Революционное преобразование мира (частью которого является человек) для построения рая на земле, требует создания «нового человека». «Новый человек», как важнейшая религиозная задача этой эпохи (именуемой Серафимом Роузом эпохой реализма), должен быть «выработан» в процессе социального переустройства и, затем, и генетической модификации. Но на первых этапах должен быть произведен отбор «избранных» и «неизбранных», т.е. годных и негодных для «переработки». Основным критерием для фильтрации с необходимостью выступает отношение к Богу и Его Церкви: «новый человек» ‒ это либо «новое творение» Божие (по слову апостола Павла), либо социально или генетически преобразованный природный объект, утративший связь с «темным» прошлым.

Понимая неразрывную связь между культом, генерируемой им культурой и базовыми институциями, каковыми определяется национальное начало, В.И. Ленин писал: «Лозунг национальной культуры есть буржуазный (а часто и черносотенно-клерикальный) обман... Пролетариат же не только не берется отстоять национальное развитие каждой нации, а напротив ‹...› поддерживает все, ведущее к слиянию наций»[9]. И он же писал: «Может великорусский марксист принять лозунг национальной, великорусской культуры? Нет... Наше дело - бороться с господствующей, черносотенной и буржуазной национальной культурой великороссов»[10]. Таким образом, революция 1917 года содействовала второму рассечению стержня этноисторического сознания народа: все, что происходило в России до революции объявлялось мрачным, темным, черносотенным, буржуазным и пр. Поэтому вполне закономерно, что для формирования «нового человека» в основу «новой школы» такими теоретиками большевиков, как Н.К. Крупская, А.В. Луначарский, А.И. Пинкевич, П.Н. Лепешинский и др., были положены западные подходы, явленные в трудах основоположника социальной педагогики Пауля Наторпа (концепция социальной педагогики), американского философа Дж. Дьюи (трудовое воспитание, метод проектов), немецкого теоретика-педагога Георга Кершенштейнера (гражданское воспитание, трудовая школа). При этом своя отечественная традиция обучения и воспитания рассматривалась как консервативная, буржуазная, отсталая, а соответственно, должная быть подвергнута уничтожению, что и отразилось в лозунге Н.К. Крупской - «Сломаем старую школу!»[11]. В этот период наиболее ярко проявило себя противоречие между идеей разрушения старой школы и необходимостью реализовывать планы «преодоления вековой отсталости России» от остального «цивилизованного мира». В конце 20-х годов все очевиднее становилось, что большевистская система образования не могла решить поставленных задач укрепления социалистического государства, находящегося во враждебном буржуазном окружении.

Промыслом Божьим «старая гвардия» большевиков была устранена от управления государством, и страна была поручена руководству И.В. Сталина.

Эпоха Сталина характеризуется тем, что Идеальный образ революционера заменяется Идеальным образом строителя коммунизма, а атеистическая философия и идеология, вопреки провозглашенной в «Манифесте коммунистической партии» доктрине, адаптируется к нравственным устоям русского и других народов России, и в отдаленное будущее переносится реализация самых разрушительных социологических положений об уничтожении базовых институтов человечества: семьи, собственности и государства. Трудные военные и послевоенные годы характеризуются устойчивыми отношениями между государством, партией (конфессией) и народом. Это дало возможность выиграть войну и достичь значительных успехов в хозяйственной,научной, образовательной и культурной сферах.

Постсталинский период, вплоть до М. Горбачева ознаменовался деструкцией образа Сталина и последующей эрозией Идеального образа «строителя коммунизма», попыткой устранения неустранимой эклектики в философии марксизма, формированием неадекватной идеологии, алогизмом политических действий и парадоксальностью в управлении государством, что в конечном итоге вызвало антагонизм между народом и правящей элитой и привело к распаду страны. Революцию в период Горбачева - Ельцина вполне можно отнести по целям, задачам и форме реализации к типу «цветных революций», осуществленных в идеологии управляемого хаоса с характерным обещанием народу рая на земле, подкупом элиты и значительным иностранным вмешательством. К моменту распада СССР этноконфессиональное сознание русского народа было деформировано атеистическими, а позднее пантеистическими, оккультными и эзотерическими наслоениями; стержень этноисторического сознания в очередной раз был рассечен отрицанием «тоталитарного прошлого», теперь уже советского.

В девяностые годы XX века нашему народу предъявили (и небезуспешно) Идеальный образ, сформированный на Западе на основе религиозной доктрины кальвинизма. Как известно, в центре кальвинистской доктрины находится учение о Боге как абсолютной суверенной воле, источнике любых норм и установлений. В своем главном труде «Наставление в христианской вере» Кальвин развил и систематизировал основные положения протестантизма, объединил их в единое целое на основе идей о величии и славе Божией, о предопределении человека к спасению или осуждению. Человек, по мнению Кальвина, спасается потому, что избран к спасению и, получая дар веры, рождается свыше. Спасающая благодать избрания делает индивида органом исполнения замыслов Бога, «сосудом воли Божией». «Для кальвиниста, - пишет Ю. Бородай, - главная проблема - убедиться в своей богоизбранности. Но как? Способ один - ощутить себя «орудием божьим». Критерий этого ощущения, с точки зрения протестантской доктрины, вполне объективен, это - успех, любой земной успех, в любой деятельности»[12]. Таким образом, Идеальный образ кальвинизма ‒ это человек ‒ угодник божий, отмеченный богатством, властью, здоровьем, успешностью в делах и начинаниях. При этом морально-этические принципы и библейские Заповеди для этого «сосуда воли божьей» становятся вторичными, несущественными, что собственно и произошло в конечном итоге в следующих поколениях пуритан, составивших ядро англосаксонской цивилизации Запада. Религиозная философия не могла не отразить положений религиозной доктрины, в том числе и в гносеологии, где развиваются концепции прагматизма Ч.С. Пирса, У. Джемса и Дж. Дьюи. Здесь необходимо отметить два фактора, сыгравших значительную роль в общественном сознании протестантов кальвинистского толка: во-первых, мир как кантовская «вещь в себе» перестаёт интересовать в аспекте раскрытия в нем Истины. Это прекрасно отражено в словах У. Джемса: «Наличность действительности принадлежит ей; но содержание её зависит от выбора, а выбор зависит от нас ‹...›. Действительность нема, она ничего не говорит о себе. Мы говорим за неё»[13]. Во-вторых, мир рассматривается только с точки зрения его использования и возможности манифестации в нём своей избранности, т.е. как объект, в котором проявляется результат успешной деятельности.

Два этих фактора стали основой философской системы прагматизма, с которой «Соединенные Штаты впервые выходят на международный рынок идей. Именно в этой доктрине нашли воплощение требования ‹...› к "подлинно американской" философии: "никаких "систем Вселенной"", от которых нас "уже тошнит"; "практическая наблюдательность и изобретательность" янки; его целевая установка - довольно ясное понятие о том, чем вещь является, а если она имеет ценность, то следует предпринять меры к тому, чтобы овладеть ею».[14]

На языке традиционной философии это выражено в центральном тезисе прагматизма: значение и истинность любого понятия определяются тем, какие практические последствия из него вытекают.Такой подход приводит к отказу от рационализма Декарта и прежней философской традиции и означает утверждение нового типа мышления, вполне допускающего иррациональный подход к познанию на основе «откровений», которые готовы предоставить существа падшего духовного мира. Если в советский период, который в периодизации Серафима (Роуза) относится к эпохе реализма, «во вселенной реалиста все четко и ясно, за исключением того, что наиболее требует четкости и ясности, а именно - определения, в чем ее начало и конец», то философия прагматизма, как это не покажется кому-то странным, означает переход массового сознания в эпоху где, согласно Роузу, лекарство здравого смысла уже не действует. Этот период им назван эпохой витализма. «Витализм есть плод не "свежести" и "жизни", которые с такой безнадежностью ищут его последователи, потому что именно этого им и не хватает, но, напротив, плод разложения и безверия» ‒ характеризует С. Роуз. И далее: «Реализм сводит сверхъестественное к естественному, данное в Откровении к рассудочному, Истину к объективности; витализм же идет еще дальше и сводит все к субъективному опыту и субъективным ощущениям. Мир, который казался реалисту столь устойчивым, истина, которая представлялась ему столь надежной, рассыпаются в виталистическом мировоззрении в прах, рассудку не на чем уже успокоиться, все поглощено движением и действием»[15]. Выход за пределы «здравого смысла» в пространство иррациональности приводит к существенным сдвигам в массовом сознании, обретающем разные виды неустойчивости, что приводит к процессам деградации народа и распаду государства. На этом основании формируется теория управляемого хаоса, которая зарекомендовала себя вполне успешной в осуществлении ряда «цветных» революций в разных странах мира.

В постсоветскую эпоху в первую очередь у значительной части народа была произведена декомпозиция стержня исторического сознания, поскольку марксистский взгляд на историю человечества оказался несостоятельным, а вместо него был предложен сартровский подход экзистенционального антиисторизма, где «заброшенный» в мир человек вынужден находиться в пространстве всеобщего абсурда. «Атеистический экзистенциализм, - пишет Сартр, - ‹...› учит, что если даже бога нет, то есть, по крайней мере, одно бытие, у которого существование предшествует сущности, бытие, которое существует прежде, чем его можно определить каким-нибудь понятием, и этим бытием является человек, или, по Хайдеггеру, человеческая реальность. ‹...› Для экзистенциалиста человек потому не поддается определению, что первоначально ничего собой не представляет»[16]. Человек, низведённый до простого бытия перестаёт быть определенным человеком, и как следствие, утратив конфессиональную, этническую и историческую определенность он перестает быть историческим человеком.

Неопределенность человека, объявленная Сартром, есть одновременно неопределенность человечества, а значит и истории человечества. «История, по Ясперсу, сама ситуация (до размеров общества разросшиеся обстоятельства человеческой жизни), и в качестве свободной личности единичный человек просто пребывает в ней. Он стихийно вовлечен "заброшен" в историю, а не конструирован ею»[17]. Собственно, история, как таковая, как целенаправленный процесс, подчиняющийся логике, а потому и понимаемый логически мыслящими людьми, у Сартра исчезает. Продолжение темы уничтожения истории как процесса наблюдается у К. Поппера, который провозгласил: «Невозможна теория исторического развития, основываясь на которой можно было бы заниматься историческим предсказанием. ... Задача эта решается, когда в основе исторической эволюции усматривают "ритмы", "схемы", "законы" или "тенденции". Убежден, что именно историцистские концепции ответственны за неудовлетворительное состояние теоретических социальных наук (кроме экономической теории)»[18]. Далее общие подходы к истории, как целенаправленному развитию человечества, представленные в работах О. Конта, К. Маркса, Ф. Тённиса, А. Дж. Тойнби, Г. Спенсера, О. Шпенглера и пр., продолжили критиковать и замещать теорией хаоса и изменений Р. Нисбет, Р. Будон, П. Штомпка и др. Следует заметить, что единственной альтернативой дрейфу от истории как целенаправленного процесса к антиисторизму может быть только признание Бога как Творца веков, Своим Промыслом управляющего миром и задающего абсолютный смысл всем историческим процессам. Но Запад посчитал это шаг неприемлемым для себя, пошел далее по пути богоборчества, и попытался втянуть народ России в этот разрушительный процесс.

Нигилистическая парадигма истории, по мере усиления своего доминирования в системе образования России и в сфере культурологического осмысления и оформления в произведениях искусства приводит к дисперсии исторического сознания народа и в первую очередь у молодого поколения. Такой вывод делается в работе Т.П. Путятиной: «Сегодня ни школа, ни вуз не решают в полной мере проблемы формирования исторического мышления. Исторический процесс предстает перед школьниками нередко как набор дат, имен, событий. Это приводит к тому, что учащимся и студентам не удаётся проследить причинно-следственные связи в истории, понять закономерности исторического развития. ‹...› Сегодня структуры исторического сознания, стремительно насыщаются мифами, легендами, недостоверными сведениями. Научная составляющая постепенно вымывается из структур исторического сознания общественных субъектов, замещаясь обыденными знаниями и ложными суждениями»[19].

Прогноз о возможности революции.

Таким образом, последние 25-30 лет образовательная система, сфера культуры, СМИ и другие государственные и негосударственные институты, не только не предъявляли заповеданный нам нашими предками Идеальный образ Христа, но не выполняли и задач на формирование стержневой структуры сознания у новых поколений. Наоборот, весьма часто содействовали хаотизации и неустойчивости мировоззренческих ориентиров, деформируя традиционные аксиологические доминанты, этические и эстетические нормы.

Вопреки всему этому в то же время осуществлялась деятельность Русской Православной Церкви, которую естественно следует понимать, как сообщество верующих: священноначалия, духовенства и мирян, и которым Промыслом Божьим было позволено осуществлять свою просветительскую и воспитательную деятельность.

К настоящему времени нельзя не видеть, что государство в лице своих представителей разного уровня, имеет внутри себя расслоение, как и отечественный бизнес в лице своих представителей. Два полюса этого расслоения сейчас уже четко определены и обозначены: они определены тяготением к двум противоположным Идеальным образам ‒ Образу Христа (Который в сознании русского народа связан с образом и историей России как Святой Руси ‒ хранительницы Православия) и образу богоборца ‒ язычника, оккультиста, сектанта, казнокрада, развратника, убийцы и грабителя ‒ требующего свободы для своих беззаконных действий, и потому часто именуемого в народной среде либералом. С каждым Идеальным образом сопряжена религиозная доктрина, явно или неявно раскрываемая в философии и сконцентрированная в корпусе идеологических положений. На уровне политики происходит борьба между представителями этих полюсов, которая, по милости Божьей, не вышла в пространство вооруженных столкновений. Ни один из полюсов пока не имеет подавляющего превосходства ‒ народ еще не проявил своей воли как субъект, ибо субъектность народа обнаруживает себя наиболее ярко в критические моменты выбора своего бытия. Народ выказал свою субъектность в период Второго Крещения Руси, когда подтвердил свою верность Православию! Как результат этого выбора милость Божия простерлась на нас, и проявилась в том, что была дана мудрость нашим правителям, чтобы отстоять свой суверенитет, укрепив государственность и вооруженные силы.

Но, очевидно, что борьба не закончена! Народ ещё не вошел в Церковь, и не получил духовного укрепления, чтобы дать достаточно силы своему государству для восстановления в себе функции самовоспроизведения и ограждения себя от чуждых ему и опасных духовных заблуждений и нравственного релятивизма. Образ Христа и Его святых не стал доминантным в массовом сознании. Соблазн построения рая на земле глубоко проник в душу народа, и потребуются, по-видимому, некие суровые обстоятельства, которые исцелят народ от этих богоборческих устремлений.

Однако, «Близ Господь к сокрушенным сердцем и смиренныя духом спасет» (Пс. 33: 19).

Прогнозирование мер повышения устойчивости народа к деструктивным воздействиям.

Уровни Прессинга деструктивных воздействий	Виды деструктивных воздействий и их проявление	Оптимальная система защиты
	Общие природно-духовные процессы разложения сознания человека. 1. Биологическая и психическая деградация. Безволие и рассеянность. Неспровоцированная агрессивность. 2.Хаотизация мышления, утрата познавательной активности и способности к сосредоточенной деятельности. 3. Повышение способности к экстрасенсорным явлениям, оккультизму. Рост синдрома маниакальности и иных психопатологий.	Отсутствие цивилизационных возможностей противодействия. Резистентность по отношению к процессам разложения данного вида определяется уровнем духовного состояния индивида, народа, государства.
	Общее падение нравственности человечества. 1. Разрушение семейных устоев. Внебрачные связи и отношения. 2. Онтологический феминизм. 3.Стирание национально-культурных особенностей.	Восстановление принципов этноконфессиональной нравственности. 1. Сакрализация института брака и семьи на основе традиционных религий России. 2. Воспитание и обучение с учетом половозрастных особенностей развития. 3. Развитие этнокультурной сферы и формирование этноисторического сознания.
	Развитие технических и иных средств воздействия на психосоматическое и духовно-нравственное состояние граждан. 1. Телевидение: навязывание негативных образов поведения и жизни. Интернет: погружение в псевдосообщество виртуального мира. 2. Агрессивная реклама: формирование ложных потребностей. 3. Психотронные воздействия: формирование патологических состояний. 4. Медикаментозное, химическое и генетическое воздействие: психосоматическая патология.	Развитие и внедрение в практику теории государственного обеспечения духовно-нравственной и информационной безопасности. 1. Фильтрация видеопродукции всех систем и видов массовой коммуникации. 2. Канализация рекламы в специальных изданиях и программах. 3. Государственная программа защиты граждан от психотронного воздействия. 4. Государственная программа защиты от вредных медикаментозных, химических и генетических воздействий.
Религиозно-философский уровень	Отражение в религиозной философии язычества процессов деградации и развитие нигилизма в общественном сознании. 1. Психоанализ: легализация духовно опасных и патологических состояний психики. 2. Прагматизм: легализация социально опасных установок на культ успешности и богатства, особенно в варианте трансляции молодому поколению в системе образования и в СМИ. 3. Экзистенциализм: легализация установок на исторический агностицизм, хаотизацию общественных отношений и алогизм индивидуального состояния. 4. Теоретический феминизм: генерация установок на разрушение семейных отношений.	Принятие на государственном уровне доминантных религиозно-философских парадигм, на основе отечественной традиции. 1. Развитие теории и методологии этноконфессиональной антропологии, психологии и педагогики 2. Развитие теории отечественного образования, этноконфессиональной культуры и традиционных нравственных основ хозяйственно-трудовой деятельности. 3.Религиозно-философское осмысление исторических и социальных процессов в ракурсе этноисторического сознания. 4.Развитие теоретических основ воспитания на основе этноконфессионального идеального образа семьи и семейных отношений.
	Легализация и широкое распространение древних и современных эзотерических учений, доктрин и практик сектантства, оккультизмаи язычества.	Религиозно-философское и теоретико-методологическое обоснование профилактики сектантства, эзотерики и оккультизма, элиминации практик психологической репрессии. Разработка теории сектантства и системы профилактических мероприятий. Разработка системы классификации рисков и угроз, генерируемых эзотерическими разрывами оккультно-сектантских религиозно-философских доктрин.
	Религиозно-философское обоснование и разработка систем подавления психики человека в оккультных и эзотерических учениях.	Разработка теоретико-методологических принципов распознавания источников генерации оккультных и эзотерических учений. Разработка принципов устойчивости сознания и выработки духовно-нравственного иммунитета от опасных психологических воздействий. Разработка методов обнаружения и элиминации источников психической агрессии и несанкционированного манипулирования сознанием учащихся.
Культурологический уровень	Отрицание традиционных культурных парадигм общественного бытия. Подмена ценностей и идеалов. Легализация средствами искусства пороков и нравственных аномалий. Пропаганда половой распущенности и извращений, жестокости, сребролюбия, гедонизма и пр. Легализация сквернословия. Высмеивание добродетели. Расчеловечиваниеобраза человека. Презентация демонических образов в качестве спасителей мира, друзей и помощников человечества. Романтизация смерти и её различных образов. Формирование культа молодости и силы. Канализация сознания молодежи в русло молодежных и иных субкультур. Неоправданный натурализм в искусстве. Подмена искусства модернистскими и постмодернистскими извращениями. Криминализация сферы культуры. Деформация языковых структур.	Сохранение и развитие структуры традиционной этноконфессиональной культуры. Восстановление аксиологической структуры, адекватной этноконфессиональным нормам бытия нашего народа. Сохранение и развитие этноконфессиональных культурных доминант. Предотвращение легализации в сознании молодежи демонических образов и культов, генерируемых в виртуальном киберпространстве, путем фильтрации контента. Создание позитивно ориентированного содержания на основе традиционных конфессиональных идеальных образов. Ограждение молодого поколения от извращенных и шокирующих натуралистических образов в искусстве. Канализация модернистских извращений в узкие пространства андеграунда, с альтернативным расширением всех видов классического искусства. Соблюдение в средствах коммуникации и массовой информации норм классического русского языка.
Психолого-педагогический уровень	Содействие процессам деградации сознания молодежи путем деформации системы обучения. Несоответствие преподаваемого знания возрасту учащихся. Нарушение принципа культуросообразности своей традиционной культуре. Интеграция в процессы обучения методов сексуального развращения. Внедрение программ ускоренного развития. Наполнение школьных учебных курсов предметами, не дающих фундаментальные знания и не формирующих мышления: экономики, права, политологии и пр.	Восстановление, сохранение и развитие традиционных принципов и методов обучения русской классической школы. Формирование системы обучения на основе природосообразности и культуросообразности содержания и психосохранности методов образования; «Все науки должны быть очищены от всяких, не принадлежащих к ним и вредных умствований. Излишнее множество и великое разнообразие учебных предметов должно быть благоразумно ограничено и сосредоточено, во-первых, в тех познаниях, кои самым учреждением разных учебных заведений постановлены, и, во-вторых, сообразно со знаниями, к которым учащиеся предназначаются» - Министр просвещения адмирал А.С. Шишков. Соблюдение принципа научности и предметоцентричности образования.
	Отказ от научности содержания образования. Преподавание в качестве общеизвестных сведений псевдонаучных гипотез, вымыслов, фантазий. Искажение и извращение гуманитарного знания путем ложных ориентиров в исторической, литературной и языковой подготовке.	Сохранение и развитие принципа научности образования. Строгий отбор в содержании образования устоявшихся научных данных. Развитие системы гуманитарного знания на основе этноконфессиональной, этноисторической и этнолингвистической доминанты.
	Внедрение оккультных и сектантских методов воздействия в систему образования. Участие в учебном процессе учителей-адептов сект. Внедрение в учебный процесс валеологии, кинезиологии и иных псевдонаучных дисциплин с оккультной компонентой. Организация психологических тренингов с оккультным воздействием. Внедрение в программу обучения литературных произведений с мистическим, эзотерическим и оккультным содержанием.	Защита учащихся от оккультно-сектантских воздействий. Элиминация из системы государственного образования оккультных и сектантских воздействий на учащихся, осуществляемых через прозелитизм адептов сект, псевдонаучные предметы, методики, техники и технологии.
прогнозируемые результаты формирования сознания молодого поколения	Изменение психолого-педагогических характеристик молодого поколения: Эгоизм и эгоцентризм. Гедонизм. Усиление нигилистических настроений. Самонадеянность и индивидуализм. Клиповость, раздробленность, фрагментированность сознания. Уход в виртуальный мир. Отсутствие системности мировоззрения. Рост агрессивности. Восприятие пороков в качестве нормы. Рост эсхатологического ожидания. Устремленность к смерти	Формирование четких мировоззренческих позиций на основе этноконфессиональной парадигмы аксиологических установок. Целостность личности, иммунитет от духовно-нравственной, информационной и психологической агрессии. Соборность и коллективизм как результат осознания своей этноисторической общности. Отсутствие агрессивности по отношению к представителям иных культур и цивилизаций. Спокойное восприятие мира - его настоящего и будущего - на основе этноисторической преемственности.

Протоиерей Сергий Рыбаков, доцент кафедры теологии Рязанского госуниверситета, председатель религиозного образования и катехизации Рязанской епархии, настоятель Покровско-Татьянинского храма г. Рязани, к. ф.-м. н.

Аннотация: в работе рассматривается проблема устойчивости/неустойчивости личности, народа и государства к процессам деформации и распада в модели народ ‒ конфессия ‒ государство. Введенное понятие идеального образа, сопряженного с религиозной доктриной доминирующей конфессии, позволяет сформировать универсальную схему исследования устойчивости в рассматриваемой модели взаимодействия трех субъектов. Показано, что в современной России народ находится в точке бифуркации между двумя религиозными доктринами: кальвинистско-либеральной и православной, что представляет собой опасность революционной ситуации. Прогнозируется, что формирование стержневой структуры сознания подрастающего поколения может способствовать обретению устойчивости государства в единстве с народом и его традиционной конфессией.

---

[1] Здесь следует понимать, что Идеал (Идеальный образ) является по определению абсолютно недостижимым, а потому есть плод либо воображения, идеализации чего-то реального, либо предъявления чего-то высшего, надчеловеческого, сверхчеловеческогого, т. е. божественного. Божественность, очевидно, может быть либо действительной (Бог явил Себя), либо мнимой ‒ обожествление кого-либо или чего-либо (поклонение твари вместо Творца). Но при этом, Идеальный образ в любом случае является источником и носителем всех качеств, свойств и функций, которые описываются ниже в тексте.

[2] Данилевский, Н. Я. Россия и Европа: Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому. 6-е изд. [Текст] / Н. Я. Данилевский. - СПб.: Издательство С. Петербургского университета, Издательство «Глаголъ», 1995. - 552 с.

[3] Солоневич, И. Л. Народная монархия. [Текст] / И. Л. Солоневич - Москва: Некоммерческое партнерство «Центр поддержки культуры и развития информационных технологий», 2002. - 623 с.

[4] См. Рыбаков, С. Ю. Идеальный образ в педагогике как фактор дивергенции педагогической и образовательной систем [Текст] / С. Ю. Рыбаков // Психология обучения. - М., 2014. - №5. - С. 78-88

[5]Педагогическая система народа - есть совокупность целей, ценностей, этических и эстетических норм, содержания, форм и методов воспитания и обучения, интегрированных в духовном идеале народа.

[6] Рыбаков, С. Ю. Роль науки в православном мировоззрении В сб. «Шестые Иоановские образовательные чтения 2004». [Текст] / С. Ю. Рыбаков - Архангельск: Поморский университет, 2005. - С. 75-82.

[7] Вернадский, В. И. Научная мысль как планетное явление. [Текст] / В. И. Вернадский. - М.: Наука, 1991. - 271 с. ‒ С. 197

[8] Иоанн (Попов), (архиепископ). Духовная безопасность России (актуальные теоретико-методологические и практические проблемы духовной безопасности). [Текст]: научно-методическое пособие / И. Попов, А. А. Возмитель, А. И. Хвыля-Олинтер. - Москва. 2005. - 109 с.

[9] Ленин, В. И. Полн. собр. соч., 5 изд., / В. И. Ленин - М.: Политиздат, 1973. Т. 24, С. 120-122

[10]Там же, С. 133

[11] Цит. по Корякин, А. Н. Единая трудовая школа: проблемы создания и специфики в вятском регионе в 1920-х годах [Текст] / А. Н. Корякин // Современные проблемы науки и образования. - 2012. - № 3. ‒С 133

[12] Бородай, Ю. М. Почему православным не годится протестантский капитализм. [Текст] / Ю. М. Бородай // Наш современник - 1990. - №10. - С. 3-16.

[13]Джемс, У. Прагматизм. [Текст] / У. Джемс. - СПб.: Изд. Шиповник 1910. - 244с.‒ С 150

[14] Богомолов, А.С. Буржуазная философия США в XX веке. [Текст] / А. С. Богомолов. - М.: Мысль, 1974. - 344 с. ‒ С 36.

[15] Rose, E. D. Nihilism: The Root of the Revolution of the Modern Age. / E. D. Rose - Forestville, Calif.: Fr. Seraphim Rose Foundation, 1994. - 100 p.

[16] Сартр, Ж.П. Экзистенциализм - это гуманизм: в кн. Сумерки богов. / Ж. П. Сартр - М.: Политиздат. 1990. - 398 с. ‒ С 323.

[17] Буржуазная философия XX века. - М.: Изд. политической литературы.1974 г. - 335 с. ‒ С. 225.

[18] Поппер, К. Р. Нищета историцизма / К. Р. Поппер // Вопросы философии. - 1992. - № 8-10.

[19] Путятина, Т. П. Формирование исторического сознания школьной молодежи в условиях трансформации российского общества: автореф. дисс. ... канд. соц. наук: 22.00.06. / Татьяна Петровна Путятина - М., 2007 - 39 с