Что есть человек перед ликом Истории? Одинокая песчинка, безжалостно сметаемая ураганом? Или древо, вырываемое с корнями? В социальных катаклизмах время течет по иному, меняется его ощущение, все мгновенно устаревает, а то, что было месяц назад уже и не помнится. С человеческой точки зрения события стремительно сменяют друг друга, а с вселенской - медленно и натужно вращается Колесо Истории. Острые спицы протыкают тысячи человеческих судеб. Повезет ли соскочить? По-прежнему неизвестно, что будет завтра и наступит ли оно? Хаос и тьма надвигаются неумолимо. Даже если удается пережить катастрофу, потери становятся необратимыми - душевные и нравственные.

Много лет назад работая над революциями 1917 года, мне и в голову не могло прийти, что то, что я читала в письмах и дневниках свидетелей катастрофы и гибели Империи, гражданской войны и интервенции - все это увижу воочию. Все это восстанет передо мной - внезапно и подло. С удивлением отмечу, что И.Бунин, М.Волошин, Р.Гуль, Н.Бердяев и другие, чьи дневники и воспоминания дошли до нас во многом преуменьшали виденное? Преуменьшали? Потому что не хватало сил, слов и человеческого понимания, как все случившееся возможно в цивилизованной стране? Что за мерзости творят люди над себе подобными в угоду личного удовольствия? Преуменьшали? Или все-таки берегли нас потомков от случившегося? Или берегли самих себя, не смея верить, что все это реальность?

Переживая украинскую катастрофу 2014 года изнутри, видя разлагающиеся внутренности и текущий гной, я вдруг поняла, все написанное в холодных квартирах, на голодный желудок, в полном отчаянии и тоске в 1917 году имело лишь одну цель - предупредить.

Но невозможно предупредить глухих и слепых.

В 2014 году по-живому писала эссе «ПереМайданули»: «Твердая и безжалостная рука разжигает огромный костер ненависти и безумия, в нем сгорят все, но кто думает сейчас об этом? События развиваются так стремительно, что невозможно устоять на ногах, осознать, оценить происходящее. Но что осознать? Что пропасть разверзлась, что рыхлая черная земля исторгает из себя прообраз ада, что куда бы ты не бежал, спрятаться невозможно - костлявая рука возьмет за глотку при любом раскладе. Пережить катастрофу еще полбеды, не пропасть, бесследно сгинув в ее горниле - трудное, почти непосильное бремя».

Затем решила вновь полистать бунинские «окаянные дни». Они были про такой далекий 1917 год, про исчезнувшую русскую империю... И если подставить слово «Украина», столетнее временное ощущение исчезает враз.

«Но тут разразилась война, а затем революция. Я был не из тех, кто был ею застигнут врасплох, для кого ее размеры и зверства были неожиданностью, но все же действительность превзошла все мои ожидания: во что вскоре превратилась русская революция, не поймет никто, ее не видевший. Зрелище это было сплошным ужасом для всякого, кто не утратил образа и подобия Божия, и из России, после захвата власти Лениным, бежали сотни тысяч людей, имевших малейшую возможность бежать».

«Боже, небывалое в мире зрелище - Россия».

И еще.

«Что за народ мы, будь он трижды и миллион раз проклят! И совершенно некуда деться!»

И поняла, что историческое образование не спасает от реальности. Все повторилось. Даже причины. Даже последствия. Безусловно, случившееся на Украине, невозможно квалифицировать как революцию, это такой же переворот с дорвавшимися до власти временщиками и олигархами, что и в России в феврале 1917 года. Ибо революция, прежде всего фундаментальная смена общественного строя, а не одних рвачей на других.

Но, почему катастрофа вернулась? Точнее глыбой поднялась из небытия? И не где-нибудь, а на тех же окраинах бывшей Российской империи? Среди того же русского народа, отсеченного от своей исторической родины политическими играми? Хотя многие прячутся за фразой «Это все у вас, нас это не касается. У нас тихо и спокойно». Уверены?

Переживаемая украинская катастрофа позволила глубже увидеть то, что раньше ускользало и понять те взаимосвязи, которые раньше казались второстепенными. 1917 год встал во весь рост.

И впрямь многое о тех событиях преуменьшали, недоговаривали, недописывали, недодумывали. Не из злого умысла, просто чтобы не сойти с сума.

...В далеком XVIII веке, в разгар Французской революции и кровавого террора, известный художник Гойя отправился навестить друга, где тяжело заболел. Полный сил и надежд, на пике творческой карьеры Гойя вдруг оказался во тьме. И в ней все было не так, как говорили церковники. Люди с ослиными головами или того хуже, с деревянными сундуками, уродливые боги, безобразные и гадкие ведьмы. А сколько силы в проклятом мраке! Зло всегда побеждает добро, черное наступает на белое, глупость пожирает мудрость, бесы торжествовали... больной разум... человек не тот, кем кажется... Но Гойя пошел дальше, в запредельное, в тревожные сумерки души... Правды нет. Истина в разуме, который спит и поглощен бесами. Все что понял, почувствовал, увидел во тьме, нарисовал - 80 уникальных листов графики «Капричос». В слове «Capriccio» два значения: первое - «взбалмошная коза», второе - «взъерошенные волосы». Если соединить слова, получается примерно следующее - от увиденного волосы встанут дыбом. Это название совпадало с тем, к чему и стремился Гойя - поразить, ошарашить современников и будущие поколения, а еще предостеречь - бродяжничество по сумеречным закоулкам души - дорогого стоит. Пока разум спит, а глумливые опасные бесы торжествуют, кто встанет на защиту мира?

«В русской революции прежде всего поражает ее нелепость», - сказал однажды в своей лекции «Россия распятая» поэт и писатель Максимилиан Волошин. Нелепость он видел в отсутствии причин революции. Точнее он никак не мог понять, как же она могла произойти? Среди незыблемой монархии и нерушимой идеологии «За веру, царя и отчество»? Среди тотально безграмотного населения и вконец потерявшей все берега аристократии и олигархата? Конечно же, за его изумлением кроется бессознательное неприятие произошедшего. Как и миллионы он предпочел бежать из реальности, стать жертвой обстоятельств. Ведь раскачивали лодку все, включая и поэтов.

Совсем иной уровень осознанности и ответственности был свойственен другому современнику, философу и писателю Н.Бердяеву: «Я пережил русскую революцию, - как момент моей собственной судьбы, а не как что-то извне мне навязанное. Эта революция произошла со мной, хотя бы я относился к ней очень критически и негодовал против ее злых проявлений. Мне глубоко антипатична точка зрения многих эмигрантов, согласно которой большевистская революция сделана какими-то злодейскими силами, чуть ли не кучкой преступников, сами же они неизменно пребывают в правде и свете. Ответственны за революцию все, и более всего ответственны реакционные силы старого режима. Я давно считал революцию в России неизбежной и справедливой». Н.Бердяев стал одним из немногих, кого не устрашило истинное положение вещей. Кто нашел в себе мужество сказать, все случившееся, часть моей судьбы. Эти кардинально два разных уровня восприятия творческих людей отражало и общественный уровень восприятия. В революцию и гражданскую войну все бинарно - черное или белое, хорошее или плохое, они виноваты, а мы нет, это свойство человеческой психики находящейся в глубоком и тяжелом стрессе или того хуже в посттравматическом расстройстве. Единицы берут на себя смелость не отчуждаться от происходящего. То есть те, у кого психика оказалась самой крепкой и устойчивой. А таких по определению не может быть много в человеческой популяции. Например, когда читаешь дневники Бунина, тонешь в льющейся ненависти и проклятий в адрес большевиков и народа - глупого и никчемного. Но. Началось-то все с других ребят. И лодку раскачивали самые близкие к императору люди. А вот запомнились во всех грехах и преступлениях только большевики. И когда спустя десятилетия обывателю стали доступны дневники эмоционального и отчаянного Бунина, находящегося на грани нервного срыва - веришь ему безоговорочно. Он же современник! Ему-то лучше знать! Эта тенденциозность прослеживается во многих воспоминаниях и совсем не из злого умысла. В социальных катастрофах работает только кратковременная память. Сложно вспомнить, что было полгода назад. Временному правительству, свергнувшему монархию и арестовавшего императорскую семью, развалившему фронт и ввергнувшего миллионы людей в нищету и преступления, в его краткосрочности несказанно повезло. Об этих государственных преступниках быстро забыли даже современники. И многие из нас, я имею ввиду только обывателей, а не историков-профессионалов, так и остались в заблуждении, не прояснив историческую правду, не расставив все по своим местам, а это значит - примирения и принятия со случившимся так и не случилось. Если еще мы что-то знаем о жизни бабушек и дедушек, то судьбы прадедов для многих из нас полный мрак. Серьезно ли это? Невероятно серьезно. Ведь все не вышедшее на свет, все замолчанное - преступления, обман, подлости или перевранное обязательно повторится, но в еще более отягощенной форме. Таковы законы человеческой психики и семейного родового поля. Играем ли мы с огнем? Еще как. И Украина своим примером это уже показала.

Но хочется обратиться к Н. Бердяеву: «Ко времени революции старый режим совершенно разложился, исчерпался и выдохся. Война докончила процесс разложения». Две революции 1917 г. Н.Бердяев называл «русской революцией», рассматривал эти события как единый революционный процесс. «И нет ничего более жалкого и смешного, как до сих пор поддерживаемый «левой» интеллигенцией миф о святости февральской революции в отличии от мерзости революции октябрьской. В действительности есть одна революция в разных ее стадиях, и революция октябрьская и есть настоящая народная революция в ее полном проявлении».

Или вот выдержка из французской газеты «Аксьон францез» за 1917 год: «Образовавшееся Временное правительство - позволило продолжать политику, которую Николай ІІ тщетно пытался осуществить».

Свергнуть то свергли, но вот цели и задачи Февральской революции в полной мере отражали чаяния олигархата. И в принципе все на этом могло закончиться, как и показывает опыт украинской катастрофы 2014 г. Где там этот народ, каковы его потребности и ожидания? Уж меньше всего на свете это волновало Временное правительство. Народ утрется, не впервой. Так и было бы. Если бы не было другой силы - организованной, талантливой, честолюбивой, амбициозной, не боящейся вступить в схватку с акулами бывшей империи. За семь месяцев Временного правительства от России откололась Финляндия, Польша, Прибалтика и Украина. Как пишет в своей работе историк И. Фроянов: «Ближайшим следствием «свободы», установленной после Февральской революции, стало территориальное расчленение исторической России, о котором только мечтали ее давние недруги. Если бы Временное правительство во главе с А.Ф. Керенским удержалось, то России грозил бы полный территориальный распад». Или вот мнение историка В.И. Старцева: «Временное правительство, стремясь перевести Россию на путь западных демократий, лишало русский народ национальных ориентиров, побуждая его отказаться от собственного исторического опыта, собственных ценностей и перенять ценности западной цивилизации». Прошло сто лет, и вот снова Россия преклоняется перед Западом, восхищается чужими ценностями, словно своего ничего нет. Что должно с нами случится, какая встряска, чтобы мы наконец-то пошли собственным путем без оглядки на «западных партнеров»?

В социальных катаклизмах мышление примитивизируется, человек становится очень внушаемым и податливым, способность критически относиться к чему-либо резко снижается. В России в 1917 г. было более 100 партий, которые проводили съезды, митинги, собрания, на которых обсуждались вопрос о войне, земле, хотя всем уже давно было ясно, как надо их разрешить. Поэтому современнику проще простого было потеряться в этой кутерьме. Манипуляции процветали. Но идея социального равенства появилась не вдруг, она десятки лет будоражила не только русское общество, но и европейское. Задавленному жизненными обстоятельствами и социальной несправедливостью рабочему, гораздо ближе простые и понятные лозунги большевиков, чем слащавые, но пустые речи Временного правительства. Во что способна вылиться ярость, которую подавляли сотни лет? Какие формы приобретет жажда возмездия униженного в нескольких поколениях человека? Конечно, гражданская война была неизбежна. Невозможно в котел затолкать вышедший наружу пар. Какую сейчас мы допускаем ошибку - приукрашивая русских аристократов, образ жизни имперской России и принижая выбор рабочих и крестьян? Принижая наших прадедов? Тем самым лишая их возможности права выбора и утверждаясь в том, что мы якобы лучше знаем, как надо было, а значит мы умнее, лучше и выше. А прадеды получается глупее и хуже? Так какую ошибку мы совершаем? Мы отрезаем себя от корней. Корни какие-то тупые и неправильные получаются, такую империю разрушили! Какие последствия этой позиции, а именно высокомерия и однобокости, навязываемой кстати многими СМИ и писателями? Уже наши родители, словно оглушенные и ослепленные желанием «западного рая» крушили следующую империю, советскую. Какая следующая ступень схождения в бездну? Как, удивитесь вы, есть еще следующая? Украинская катастрофа показала, что есть. «Тупые и неправильные родители» построили «империю зла», «тупые и неправильные прадеды» разрушили рай на земле «российскую империю», тогда нам детям, какой смысл жить? А что если мы отомстим нашим «никчемным родителям и прадедам», за то, что они нас лишили такого счастья? Когда гражданская война переходит на уровень родовой, семейной, это значит только одно - исчезновение народа с лица земли.

Но вернемся к разному уровню восприятия русской революции. В марте 1917 г. французский журнал «Аванти» писал: «Никогда мы не верили сильнее в будущее социализма - сегодня свет идет с Востока. Можно предполагать, что русская революция будет означать, начало преобразования социального порядка».

В «свет идущий с Востока» не просто верили, но ждали. Ждали миллионы других угнетенных и униженных. Идея мирового пожара и мировой революции будоражила умы и души. Все жаждали перемен и верили в их самое счастливое разрешение.

В то же самое время правый кадет В.А. Маклаков горько восклицал: «Мы видим массу дурных инстинктов, вышедших наружу: мы видим нежелание работать, нежелание сознать свой долг перед Родиной. Мы видим, что во время жестокой войны страна есть страна празднеств, митингов и разговоров, - страна отрицающая власть и не хотящая ей повиноваться».

В обществе нарастает чувство социального беспокойства, неуверенности, страха. Потому как: «Внезапно и до ужаса отчетливо стало понятно, что это только начало, что Русская революция будет долгой, безумной, кровавой» (М.Волошин).

Кому-то - свет с Востока, а кому-то безумие. Эти разные точки восприятия, существовавшие одновременно и отражавшие одни и те же события всегда меня удивляли. Как вообще такая эмоциональная и интеллектуальная парадоксальность могла гармонично сосуществовать? Именно гармонично? Как оказалось этому помогают границы. Многолетние, осязаемые, на которых показывают загранпаспорт. Многие в Европе, в особенности русские, вообще не верили тому, что рассказывали эмигранты. Ведь их окружал цивилизованный мир с моралью и нравственностью. Но любой человек, прошедший через войну или социальный катаклизм в живую и по-живому, возвращаясь в цивилизованный мир ощущает одиночество и непонимание - ему не верят, считают, что многое приукрашивает, ведь надо как-то разжалобить или вызвать сочувствие. Какую ошибку мы совершаем закрываясь от таких людей, от их ужаса и правды? Все, чего мы боимся, к нам обязательно придет - в самое неподходящее время и в самом неожиданном месте. Открывшись нараспашку ужасам гулагов и вбивая в голову и душу молодым поколениям - видишь, что твои предки натворили? Делая из народа одну огромную вечную жертву, мы играем с самым опасным огнем. Во-первых мы закрыты от ужасов жизни при царях, а это был и голод и безработица и проституция и своеволие, и людей продавали, как скотов и детей с матерями разлучали и многое другое. Огромный исторический пласт, по непонятным причинам исключается. «Сколь долго надо было испытывать терпение народа, доверчивого и жертвенного, простодушного и покорного, чтобы вызвать в нем такую ненависть» (И. Фроянов). Во-вторых - когда мы принимаем точку зрения, что во все времена мы жертвы и нет у нас никаких побед и достижений, мы обрекаем себя на агрессора. Он может прийти как извне так и изнутри. Это может быть украинский карикатурный нацизм или ющенковская некрофилия, но это всегда мучитель. Задача которого истязать. Возможно ли развитие народа и страны в таких условиях, конечно нет. А какие перспективы? Полное исчезновение с лица земли или полное растворение в других народах, в виде массовой трудовой эмиграции. Закрываясь от всех исторических перипетий, мы встаем на путь самоуничтожения. Мы запрещаем себе собственную историю, отрекаясь от нее и осуждая ее, мы отбираем у наших предков ту жизнь, которую они прожили в меру своих сил и возможностей. И тем самым лишаем себя права прожить свое. А когда нет своего, приходится подражать Европе или Америке, потому что любая пустота чем-то заполняется. И украинская катастрофа 2014 года показала это в полной мере. То государство что строит идеологию на осуждении истории, рубит основы своего существования.

В послереволюционное время было рождено много мифов. Например, миф о Николае ІІ. Я не буду углубляться в его психологические характеристики и как это совпало с историческими обстоятельствами. Он был последним из Романовых, точнее он стал «козлом отпущения» за всех Романовых. На него свалили все ошибки предшествующих эпох. Один человек оказался в ответе за всех, кто и до него держал скипетр. К тому же он был убежден, что является жертвой роковых обстоятельств. Напомню, когда лелеешь в себе жертву, рано или поздно тебя всегда найдет агрессор (мучитель, убийца). О его доброте, увлечениях фотографией, природной безвольности не писал только ленивый. Кинематограф и СМИ поддерживают трепетный образ «святого мученика», «невинного пострадавшего», «он был такой хороший, а тут внезапно пришли большевики», тем самым закрывая от нас и другую историческую правду, другой уровень восприятия. У каждого из нас есть личная ответственность за свою жизнь, поступки, мысли, чувства, а у государственных мужей, помимо личной, есть и государственная ответственность, за жизнь людей в стране, за государственные поступки и решения. Что происходит, когда у государя проблемы с государственной ответственностью? Правильно, все что угодно. Историки называют это революционной ситуацией.

Мне хочется рассказать только об одном биографическом факте. В самом начале царствования (1894-1917гг.) Николай ІІ искал человека, который мог бы стать «представителем от народа», чтобы ему было более понятно, о чем же думает его народ и чего хочет. Такой «народный представитель» был найден. Анатолий Алексеевич Клопов, чиновник, экономист, агроном. С 1898 г. между царем и А.Клоповым завязалась переписка, которая продолжалась вплоть до 13 февраля 1917 г. В 1914 г. они даже встретились. И вот 18 лет они писали друг другу сотни писем. Им конечно нравилось писать друг другу, ведь они были очень похожи и испытывали друг к другу симпатию. Чиновник, лишенный честолюбия и тщеславия, и царь, якобы тяготившийся своим положением. В письмах Клопова к царю есть слова, которые можно говорить в любую революцию и любому монарху, взлелеявшему в себе жертву и тем самым ставшим заложником исторических обстоятельств. Вот отрывок из письма А.Клопова Николаю ІІ от 23 января 1917 г.: «Вы разошлись с Россией как никогда еще не было. Ответственность за то, что «отечество в опасности», Вы, отъединяясь от страны, тем самым берете однако на себя одного, и в этом весь ужас Вашего положения и в этом ужас положения России. Неужели вы думаете, что Россия простит Вам и Вашей династии свое поражение - в этот грозный час ее исторического бытия? Вождь земли Русской! Нужно полное преображение во взглядах на народ и нужны с Вашей стороны особые, чрезвычайные, спешные и большие решения, чтобы слиться Вам с народной волею и мыслью и засвидетельствовать это единение историческим актом, который не оставил бы ни капли сомнения в сердцах. Этим Вы дадите умиротворение стране, найдете личное спокойствие в сознании исполненного долга перед Богом и народом. В такую эпоху, которая переживается сейчас, каждый день исторический. Медлить нельзя».

И еще несколько отрывков:

От 29 января 1917 г: «В стране нет доверия к власти, у Вас же нет доверия к стране. Поймите же, Ваше величество, что ждет Вас, а вместе с Вами и Россию, если страна придет к заключению, что Вы не с ней».

От 6 февраля 1917 г: «Говорят, каждая страна достойна своего правительства. Но, государь, в каждой стране бывают моменты, когда она перерастает свое правительство, и сбрасывает его с себя».

От 7 февраля 1917 г: «Но меня не покидает мысль о тех трудностях и сомнениях, которые Вы встретите на Вашем пути, и страшит то одиночество, в котором Вы находитесь в эту минуту. Не сердитесь на меня за откровенность. Это ужасно не иметь около себя никого, кто бы мог сказать искреннее правдивое слова, дать бескорыстный совет».

Эти несколько отрывков показывают, насколько всем и все было понятно. И уж Николаю ІІ тем более, ведь на его глазах умер любимый дед, убитый революционерами. Но Анатолий Клопов честно и ясно пишет: Россия сама по себе живет, а император сам по себе. Видимо в тот роковой 1917 год, а возможно и раньше, судьба России и судьба ее царя разошлись, чтобы пересечься в последний раз в подвале Екатеринбурга. Стремление Николая ІІ к смерти имеет свое объяснение. В этом стремлении много мужества, ибо делалось оно из любви к убитому деду Александру ІІ. Но и много глупости, ибо за ним последовала вся его семья. Русский народ, на которого сваливают вину за смерть императора, мол, убили своего царя, так и получите ад на земле, по определению не имеет к этому никакого отношения. За свою жизнь и смерть человек отвечает сам. Из народа ушла вера в царя. Но ушла она не внезапно, потребовалось десятки лет социальной несправедливости, голода, всевозможных экспериментальных реформ. И первым кто бросил клич, а не убить ли Николая II был крестьянин в далеком 1905 году.

Цари приходят и уходят, их судьбы или смерть могут впечатлить, но соль земли в людях, в народе. Ибо если «уходит» народ, то исчезает страна. А Россия смогла выстоять и в Смуту, когда царский трон переходил из рук в руки.

«Что же делается с людьми этого страшного призвания, если они не Цезари, если опыт не перекипает у них политикой, если у них нет гениальности - единственного, что освобождает от судьбы пожизненной в пользу посмертной?», - писал Б.Пастернак в своей «Охранной грамоте», спустя 15 лет после революции.

С определенной целью нам навязывают душераздирающие фильмы о самом добрейшем царе, который всячески спасал Россию, да проклятые большевики не дали. Что происходит? Мы подменяем историю. Какие последствия? В Прибалтике советскую эпоху называют оккупацией, а на Украине Гитлера считают освободителем от большевиков.

Закрываясь от чего-то одного, мы закрываемся и от наших предков, которые были то на одной стороне, то на другой, то на десятой. Почему-то мы сами себе дали право осуждения, тем самым нарушая все законы человеческой психики, ведь мы продолжение, а не начало. И живем, только благодаря тому, что наши предки в том горниле ужаса выжили, а значит, все делали правильно. Даже если это «правильно», нас не устраивает. В таком случае проблема не в предках, а в нас самих.

Как закончили свою жизнь Романовы знают все - в ночь с 16 на 17 июля 1918 г. царская семья была расстреляна в подвале дома инженера Ипатьева, в городе Екатеринбурге. Четыре года назад отмечавшая свое трехсотлетнее правление в России династия Романовых пресеклась. Попавшие в Историю из Смутного времени, смутой они и были поглощены. И чем дальше мы от того времени, тем больше искажается образ тех людей и событий. Ситуацию можно исправить, предоставив слово и площадки для высказывания именно профессиональным историкам, а не беллетристам и демагогам, рецензирую исторические фильмы и книги, занимаясь историческим образованием населения на государственном уровне, а не отдавая это на откуп иностранным агентам и разного рода общественным центрам. И, конечно же, имея единый учебник истории. Как показала украинская катастрофа 2014 года, до поры до времени, отсутствие единого учебника истории вроде бы никак и не сказывается. Ну, подумаешь, на Донбассе Бандеру считают упырем и нацистким убийцей, зато в Тернополе его чтят и уважают. Ну, подумаешь, вся Украина считает Одессу украинским городом, и только сами одесситы называют его русским и чтят Екатерину ІІ. При таком взаимном исключении и противоречии - беда всегда неизбежна, это может быть или гражданская война, или массовое сожжение людей, раскол становится непреодолимым, и только уничтожив одну часть населения, другая на время успокоится.

Историю невозможно сделать правильной, ее можно только уважать и принимать.

Сердце революции - человек. Революции порождаются людьми, ими она переживается, их она и перемешивает. «Что сделало революцию? Честолюбие. Что положило ей конец? Тоже честолюбие. И каким прекрасным предлогом дурачить толпу была для всех нас свобода!», - пишет один из переживших революцию, автор «Окаянных дней». Описывая в дневнике свои чувства, И.Бунин, на протяжении трех лет использовал образы катастрофы, смерти, ужаса. Напомню, есть и другой полюс восприятия - массовая активность, энтузиазм, возбуждение, подъем настроения, радость, оптимизм, надежда; ощущение силы и могущества, сбывшихся надежд, обретение смысла жизни и утопические видения ближайшего будущего. Это я вижу сейчас своими глазами на Украине, и это было в 1917 году. Казалось сто лет прошло и мир многократно изменился, но связывает нас всех, крепкая незримая нить, по которой от одного поколения передается жизнь другому поколению. И то, что осуждалось, обесценивалось, замалчивалось в следующем поколении способно принять самые уродливые черты.

Революция 1917 года была эффектной. Наверное именно в этой эффектности часто гибнут прекрасные революционные идеи о справедливости и равенстве. Ведь революции никогда не заканчиваются тем, о чем мечтали революционеры. Прометеи всегда уступают место толпе. На исходе революции человечество уже загоняется не в счастье, а в тюрьмы. У революционного процесса есть своя динамика и временные рамки. После разрушения всегда приходит созидание, но уже с новыми правилами и порядками. Социальные стереотипы, привычные нормы и представления погибшего общества в новом обществе уже не действуют, они лишние. И люди, цепляющиеся за старое, словно за соломинку, тоже становятся лишними. Так появляется две правды: правда победителей и правда побежденных. Это и есть крайние полюса восприятия событий. Давайте сравним.

И.Бунин: «В сущности, всем нам давно пора повеситься, - так мы забиты, замордованы, лишены всех прав и законов, живем в таком подлом рабстве, среди непрестанных издевательств! Мы должны унести с собой в могилу разочарование, величайшее в мире».

А это воспоминание члена Петербургского комитета РСДРП(б) и его Исполнительной комиссии В.И. Невского: «В противовес разложению и расхлябанности аппарата правительства, неуверенности и безнадежности его агентов у нас, начиная от Смольного с его Военно-революционным комитетом и кончая каждым заводом, каждой фабрикой, каждой полковой частью, каждой самой маленькой ячейкой, царило всеобщее воодушевление, уверенность в успехах, твердая решимость действовать до конца».

Революция - поле для экспериментов. В той ситуации, которую она предлагает, нет места лицедейству. В революцию все по-настоящему: и страх, и трусость, и подвиг, и сам человек. Особенно человек. Наши книжные представления, иллюзии, ожидания, фантазии все разрушается. И остаться один на один с реальностью не каждому под силу. «Никогда люди не падают так быстро, как в революцию», - опять же пишет Бунин. Но ведь это еще и время возвышения. Герои революции совершали свои поступки, совсем не думая о том, что о них скажут, как о Прометеях. Они действовали, спасали, отдавали свою жизнь исходя из своей совести.

Если хочешь познать подлинную суть человека - откройся революции, социальному катаклизму или войне. Откровенное способно изменить. Но готов ли ты к переменам? Известный социолог Питирим Сорокин после 1917 года обо всем, что увидел и пережил сказал просто: «Я стал другим».

Как сосуществовали друг с другом победители и побежденные? Сложно. С отверганием друг друга, с яростью, которую приходилось скрывать, с желанием мести, которое приходилось прятать даже от самих себя. Поэтому и спустя сто лет нет примирения в обществе. До сих пор, кто-то за красных, кто-то за белых, кто-то за царя, кто-то за Ленина, то есть сплошное разделение. И все время хочется что-то поменять, а вот если бы, а вдруг... И нет никого, кто был бы просто за народ и за русскую землю, за ту историю, которая уже случилась. За уважение к погибшим и выжившим, за безоценочное принятие, а значит и примирение (ни в коем случае не покаяние!) между жертвами и палачами.

Эта небольшая история Романа Гуля, офицера, эмигранта и писателя для тех революционных лет была самой обыкновенной. Весной 1917 года с маршевым батальоном, Роман Гуль отправляется на Юго-Западный фронт, в сочельник 1917 г., он и брат Сергей, решают ехать на Дон, к Корнилову, добровольно вступив в Добровольческую армию. На Дону Роман Гуль был ранен, попал в лазарет, там, в Новочеркасске его и нашла мать. В 1918 г., он и брат, изверившись и потеряв во всем смысл, уходят из армии. В октябре они были уже в Киеве, у своей тетки. В Киеве, в ноябре 1918 г., братьев Гуль, как офицеров, призвали в войска гетмана Скоропадского. Они должны были защищать Киев от наступающего С.Петлюры. «Некоторые наши начальники просто смылись. А под Киевом гибла брошенная туда молодежь, такие же, как я и брат». Их взяли в плен, они сидели в Педагогическом музее в ожидании расстрела. От смерти спасло чудо. «В те дни, я возненавидел всю Россию: от кремлевских псевдонимов до холуев-солдат, весь народ, весь народ, допустивший в стране всю эту кровавую мерзость. Я чувствовал всем существом, что в такой России у меня места нет». В начале января 1919 г., братьев, под немецким конвоем, вывезли в Германию. Начались лагеря и эмиграция.

По данным историка Урланиса из России эмигрировало 2 млн. человек, а по данным другого историка Волкова - 3,5 млн. человек. И это за пять лет. От 10 до 16 млн. человек, как считают историки, погибли, в период 1917 - 1922 гг. Миллионы погибали, миллионы выживали. В одном из писем за 1918 г. русский ученый И.П. Павлов писал: «Если то, что делают большевики с Россией, есть эксперимент, то для такого эксперимента я пожалел бы дать даже лягушку».

Почему так важно примирение, но не покаяние. Каяться можно в совершении преступления. А какое преступление совершили внуки революционеров или монархистов? Тем, что их деды смогли выжить, а они сами при рождении не умерли? Здесь опять же нарушается один из родовых законов, следствие не способно исправить причину. Это невозможно даже по физическим законам. Почему нам упорно навязывают культ покаяния и культ «коллективной вины»? Самый управляемый человек, а соответственно и общество, которое чувствует или которому навязана его ущербность, некий комплекс неполноценности. Что подразумевает покаяние? Внуки революционера или монархиста (ведь мы знаем, кроме Красного был еще и Белый террор) находят всех жертв своего деда и будут каяться и каяться перед ними, а они жертвы могут еще не простить (например, как у Пушкиных с Дантесами) и тогда уже дети внуков будут всю жизнь каяться и продолжать искать тех жертв о которых возможно забыли. Что происходит? Нарушается родовая иерархия, внуки осуждают и порицают своих дедов, за то, что те смогли выжить. Все свои жизненные силы внуки тратят не на себя и созидание, а на покаяние и разрушение психики, потому что жить с колоссальным грузом вины физически не возможно. Это танталовы муки. Может ли страна в такой ситуации развиваться и процветать? Но ведь каяться надо, постоянно беспокоить мертвых, ворошить раны, не дать им затянуться - вот так и возникают некрофильские культы. Через этот путь пошла Украина. Удалось ли им наконец-то покаяться? Нет, конечно же, до сих пор все новые имена жертв всплывают, как не голодомора, так гулагов. А что значит примирение? Внуки безоценочно принимают все поступки и решения деда революционера или монархиста. Ведь только благодаря тому, что он выжил, они и живут, и тут очень важна благодарность. Важно также понимать, что все жертвы и агрессоры связаны навеки. Безоценочно, но с любовью принимая деда - агрессора (белый, красный не важно) ты принимаешь и всех его жертв. Принимаешь, значит уважаешь. У всех находится свое место, а самое главное успокоение. Покаяние, учит нас стыдиться прошлого, а примирение - уважать его, таким каким оно было, со всем хорошим и плохим. Покаяние отбирает наши жизненные силы, ведь мы отдаем их мертвым, а примирение прибавляет нам жизненных сил, ведь мы со спокойным сердцем поворачиваемся к будущему. Когда мы застреваем в вине или покаянии, мы слабеем, ослабевает Россия. С XIII века «западные партнеры» совершают военные походы на Россию и за столь долгий срок они тоже поняли - русских можно победить, но только их собственными руками.

И потом, революция учит отпускать прошлое. Тот, кто умеет это делать, без больших потерь выходит из самых страшных катаклизмов, даже с приобретениями. Но тот, кто цепляется за прошлое, тоскует по нему, стенает днем и ночью, навсегда разворачивается назад, отказывая себе в праве будущего. В таком случае, конечно же, будут колоссальные потери.

Даже дети рождаются через муки и кровь, что уж говорить о рождении нового общества. А новое всегда может прийти только на место старого. Есть ли выигравшие или проигравшие революции? Погибла целая эпоха, империя, многовековой уклад жизни, это не могло случиться легко и безболезненно. Но общество не оказалось в пустоте - пришла новая эпоха, новый уклад жизни и идеология.

Была ли альтернатива революции? Возможно, ведь роль личности и фактора случайности в истории имеет колоссальное значение.

В октябре 1917 г. Л.Троцкий напишет в дневнике: «Если бы в Петербурге не было ни Ленина, ни меня, не было бы и Октябрьской революции, руководство большевистской партии помешало бы ей свершится». Эти необходимые два человека, оказались в нужном месте и в нужное время, не пройдя мимо своего главного дела - революции. Почему победили большевики? Из той сотни партий, что были в России, они были наиболее реалистичными, и как никто понимали и соответствовали ситуации в стране. Самая лучшая организация и дисциплина - у большевиков. В 1937 г. Н.Бердяев в своей работе «Истоки и смысл русского коммунизма» напишет: «Ленин достиг своей цели потому, что он соединил в себе две традиции - традицию русской революционной интеллигенции в ее наиболее максималистских течениях и традицию русской исторической власти в ее наиболее деспотичном проявлении». Страх перед изоляцией и относительной слабостью моральных принципов значительной части населения помогает любой партии завоевать его лояльность, стоит лишь этой партии захватить государственную власть. Так как буржуазную демократию большевики считали «фальшивой», то и многие ее достижения были отвергнуты - правовое государство, парламент, разделение властей, всеобщность гражданских свобод. Идея о правах человека, само понимание политической культуры отрицалось. Нивелировалась ценность человеческой жизни. И почему происходило именно так, Ленин замечательно объяснил: «Плох тот революционер, который в момент острой борьбы останавливается перед незыблемостью закона. Законы в переходное время имеют временное значение. И если закон препятствует развитию революции, он отменяется или исправляется». Всегда существует вера в насилие, как единственный способ решения всех проклятых вопросов. За границей в красный террор не верили, считали выдумкой эмигрантов. В самой России, на насилие реагировали отказом в сочувствии жертве. Царствовала эпоха жестокости. В социальном катаклизме совершенно другие критерии человечности. Понятия о зле и добре свойственны мирной жизни. В человеческой психике есть порог восприятия насилия, после которого насилие уже воспринимается, как норма, а не патология. Можно сказать, что революционная жизнь, патологична, в ней нет нормы. Абсолютно все находятся в запредельном восприятии и, исходя из этого, принимают решения и действуют. В запределье нет морали и нравственности, каждый сам за себя и сам по себе, все человеческие качества и ценности высмеиваются и обесцениваются, тотальное унижение не просто личности, а права на жизнь. И все это называется обществом, в котором живут миллионы людей с покалеченной психикой, но совершенно не отдающих себе в этом отчет. Из воспоминаний М.Волошина: «Когда я в первый раз при большевиках подъезжал из Коктебеля к Феодосии, под самым городом меня встретил мальчишка, посмотрел на меня, свистнул и радостно сообщил: «А сегодня буржуев резать будут!» Это меня настолько заинтересовало, что, приехав на два дня, я остался в городе на полтора месяца».

Поэтому оценки и суждения человека из мирной жизни неуместны, банальны и смешны для человека пережившего запредельное. То есть нам внукам никогда не понять, почему прадеды приняли то или иное решение, почему стал белым или красным? Только пройдя через такое запредельное, жизнь полную патологий и отсутствия разграничений между добром и злом, мы можем приблизиться к понимаю причин. Но неужели мы желаем себе такого страшного зла?

Революции без потерь не бывает. Есть потери исчисляемые деньгами, заводами, людьми. А есть, которые не посчитать, не взвесить, не увидеть - нравственные, потери возможного будущего, возможных талантов. У многих были открыты тысячи дорог, но стечением обстоятельств и личным решением, они закрыли их для себя.

Революции без приобретений не бывает. Есть приобретения исчисляемые деньгами, заводами, людьми. А есть, которые не посчитать, не взвесить, не увидеть - нравственные, приобретения возможного будущего, возможных талантов. У многих были закрыты тысячи дорог, но стечением обстоятельств и личным решением, они открыли их для себя.

Процесс смены идентичности личности проходит двумя путями: добровольным выходом из норм поведения и принудительным выталкиванием объективными обстоятельствами за пределы ее социального статуса, принятых ею норм поведения.

В первом случае, человек испытывает душевное успокоение, удовлетворение от достижения желаемого, это становится новой личной нормой психологической готовностью к принятию новых ролей и социальных позиций. Очень многие наши дедушки и бабушки тепло отзывались о революции, с уважением вспоминали революционных героев и радовались новым появившимся возможностям, наконец-то научились читать и писать, пошли в школы и университеты, построили заводы и ракеты.

Во втором случае личность, воспринимает и переживает происходящее с ней как навалившееся на нее несчастье. Начинается расщепление сознания и психический разлад. Происходит нарушения равновесия ценностей. Очень многие наши дедушки и бабушки с ужасом отзывались о революции, со страхом вспоминали революционных героев и горевали по ушедшим возможностям получить в наследство поместье или заводик, открыть новый музей или школу.

Пора смириться с тем, что мы никогда не поймем в полной мере все причины и мотивации поступков и событий 1917 года. И в то время, ни о каком примирении речь идти не могла, болел и ныл каждый сантиметр души. Но вот потомкам это сделать уже легче.

Кажется, все ужасное случилось, ведь мы уже так много знаем, что от всего сможем себя обезопасить. К сожалению общество, где поклоняются золотому тельцу и культивируется потребление в еще большей опасности, чем консервативное и традиционное сообщество. Украинская катастрофа 2014 г. наглядно показала - там, где государство боится идеологии и самой идеи, оно не способно консолидировать свой народ на реализацию чего-то лучшего, что есть сейчас, пусть это будет утопией, но объединяющей и вселяющей надежду, это государство легко превратить в колониальный придаток. Очень похожее было и в России 1917 года, старая идея себя исчерпала, а на новое не было ни сил, ни возможностей. Какое-то время страна жила по инерции, по каким-то показателям даже наметился рост, но уже был запрос на глобальную трансформацию, на новую идеологию, все это могли осуществить новые люди. 1917 год для России стал внезапным, к самому краю бездны подошла уникальная самобытная русская цивилизация, но устояла не сорвалась. Большая Россия преобразилась, но не распалась, как в 1991 году. Утерянное с лихвой восполнилось и заиграло новыми неожиданными красками, а не кануло в Лету, как в 1991 году. С одной стороны История многому учит, а с другой мы сами ничему не учимся. Совершаем все те же ошибки, но в еще более отягощенных вариациях. Смута живет внутри нас, а то, что происходи в реальности, в окружающем мире только отражает наших бесов. И чем больше мы их страшимся, чем сильнее от них бежим, тем чаще они к нам приходят, потому что за бесом всегда стоит ангел, свет и тьма создают полутона, и отказываясь от них мы лишаем себя возможности обретения так нужной всем нам жизненной стойкости под ветрами Истории.

Все, что нам остается, это принять Историю, прошлое требует к себе уважения, со всем что было и что не осуществилось с глубоким смирением в сердце.

ЛИТЕРАТУРА

1. Бордюгов Г, Козлов В, Логинов П. Послушная история, или Новый публицистический рай. В сб. Трудные вопросы истории. Под. ред. Журавлева В.В. М., 1991, с.7-30.

2. Бунин И. Окаянные дни. М., 1991.

3. Бунин И. Дневник 1917 г. М., 1991.

4. Волошин М. Россия распятая // Юность №10, 1990, с.24-31.

5. Гозман Л.Я. Психологические аспекты торможения социальных изменения // Вопросы психологии №6, 1988, с.5-14.

6. Загысин И., Смагин А., Ящик Пандоры (террор в двух великих революциях) // Общественные науки №4, 1990, с.114-129.

7. Клопов А.А. Письма чиновника царской семье // Вопросы истории №2-3, 1991, с.204-222.

8. Могильницкий Б.Г. Н.А.Бердяев о русской революции // Новая и Новейшая история №6, 1995, с.54-67.

9. Поляков Ю.А. Гражданская война в России: возникновение и эскалация // Отечественная история №6, 1992, с.32-41.

10. Ферро М. Запад и советская революция (1917-1985 г.г.) // Мировая экономика и международные отношения №9, 1991, с.63-79.

11. Шацилло К.Ф. Николай ІІ: реформы или революция. В сб. История отечества. Сост. Мироненко С.В. М., 1991.

12. Шемякин А.Л. 1917: меньшевистская альтернатива // Полис №1, 1993, с. 162-172.

13. Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996.

14. Шульга Н. Маргинальность как кризис идентичности // Социология: теория, методы, маркетинг №3, 2000, с.166-170.

15. Фроянов И. Уроки красного Октября. М., 2007.

***

Филимошкина Наталия Владимировна родилась в г. Печора, республика Коми (1980).

Окончила Днепропетровский национальный университет, историк и практический психолог.

Работает практическим психологом в медицине.

Участник Форума молодых писателей России и зарубежья, Москва, Липки 2009-2012 г.

Участник фестиваля в Болдино 2014 год

Победитель конкурсов «Искусство науки 2012", «Русский Still 2013», «Серебряный Витязь - 2014».