Никому не нравится, когда над ним ставят эксперимент, не спрашивая согласия. Но самое обидное - когда этот эксперимент ещё и бесцелен. Вернее, эксперимент уже три года как идёт, но зачем он идёт - никто однозначно сказать не может. А теперь представьте вдобавок, что материалом для эксперимента является... миллионный город с весьма обширными окрестностями! Настолько обширными, что вместе они составляют маленькое, но - государство. Государство в колбе. На медленном огне и в агрессивной среде.
В путь
На их месте могли бы быть мы. Но сегодня это - другой большой город с окрестностями. И его жители. И его улицы. Его дома и заводы. Университеты и театры с музеями - всё оказалось ПО ТУ СТОРОНУ от привычного нам существования. Как живёт он - город Донецк, против собственной воли ставший столицей независимого государства? Государства, которого нет? Уже почти три года длится это странное бытие. Три года - это срок, который позволяет кое-что подытожить.
Я приезжал в Донецк в пятнадцатом, шестнадцатом и семнадцатом годах. Траектория движения за эти годы не изменилась нисколько: до Ростова, а там...
...Если хотите уехать без проблем, надо звонить на автовокзал за сутки и бронировать билет. При этом вас спросят: «Донецк - ДНР?» Потому что есть ещё другой Донецк - посёлок в Ростовской области, пункт пропуска «на ту сторону»... но он - простите за игру слов - находится В ДРУГОЙ СТОРОНЕ, по пути в Луганскую республику...
В пятнадцатом году вопрос кассирши ещё звучал иначе: «Донецк - Украина?» А про ДНР в самой ДНР говорили как о некоем учреждении: «Приходили с дэ-нэ-эр», «Дэ-нэ-эр привозило хуманитарку» - именно так, с особенностями южнорусской речи.
Привыкают потихоньку...
Ростов - тыловой город двух войн. Сначала чеченской, теперь... Здесь столица федерального округа, аэропорт, университет, полтора миллиона жителей, рекламы, рестораны... и ощущение, что благополучие заканчивается где-то совсем рядом.
В аэропорту Ростова Донбасс пересаживается на самолёты. На регистрации и в кафе, на «Отправлении» и «Прибытии» слух выхватывает - «Донецк», «Дебальцево», «Краснодон»...
Отсюда - на автовокзал. Разговорчивый таксист с удовольствием поведает вам, сколько техники наши нагнали «на ту сторону»... разумеется, он лично видел.
Напротив автовокзала - железнодорожный. «Жэ-дэ», как здесь говорят - почему-то жителям юга лень выговаривать длинные слова. Проверено от Дербента до Гибралтара. Дмитрий Быков бы порадовался. Так вот, на «жэ-дэ-вокзале» был пункт приёма беженцев. Но его уже давно нет - ибо нет беженцев. Более того, их не было даже в конце января 2017 г, когда на прифронтовые города Донбасса обрушили огненный ливень, заставивший вспомнить страшное лето четырнадцатого года...
С вокзала уходит маршрутка, увозящая тех, кто не сел напротив. Как и на автовокзале - выбор широкий: Ереван, Тбилиси, Донецк, Луганск, Днепропетровск, Харьков... да-да, именно так: можно в «республики» (ЛДНР), можно на Украину. Одно время ходил и поезд до Ясиноватой, но сейчас Ясиноватая опять под огнём. Так что - автотранспорт и только он.
Водитель - донецкий. Проехав два квартала по ростовским улицам, спрашивает притихший салон: «Кто-нибудь что-то запретное везёт? Только честно! Смотрите, у нас с этим строго!» Салон мотает головами. «Ладно. Тогда, если не хотите стоять на границе - скидываемся на таможню».
Наши люди неизменны. Видимо, из Ростова диверсанты проникнуть в ДНР не могут по определению... а если что - водитель головой ответит!
До границы ехать два часа. Пункт пропуска Матвеев Курган - Успенка. На российской стороне пассажирам автобусов - вещи в ряд: пограничный тузик не реагирует на колбасу, но реагирует на наркотики, боеприпасы и неуважение к таможне.
Впервые замечаешь машины с номерами ДНР... всё как у российских, только справа вместо номера региона, бело-сине-красного триколора и аббревиатуры RUS - большой чёрно-сине-красный квадратик и аббревиатура: DPR - Donetsk People's Republic.
На ТОЙ стороне - в пятнадцатом году глаз легко узнавал детали телевизионной картинки: металлический навес над дорогой, превращённый в решето пулями и осколками, мешки с песком, царапины на стенах... Но по телевизору были ещё колонны беженцев, а в противоположную сторону тёк поток добровольцев. В пятнадцатом уже не было ничего подобного. К шестнадцатому заменили козырёк и отремонтировали стены. А также одели пограничников в новую форму. Служба пограничной охраны Министерства госбезопасности ДНР...
Вот и сейчас - горизонт чист. Очереди из фур или легковушек - как на любом пункте пропуска. Кто-то пересекает границу пешком, чтоб на донецкой стороне сесть в такси - так быстрее.
Амвросиевская трасса... В четырнадцатом году она была местом ожесточённого сражения - и полного разгрома колонны украинской бронетехники. Но в пятнадцатом только уверения попутчиков, что «всё так и было», заставляли в это поверить. Всё убрано и отмыто. Глаз ищет хотя бы посечённые ветки на деревьях - и не находит. Но нету и свежих пней! Фантастика...
В шестнадцатом году положили новый асфальт, и о войне уже не напоминает ничего.
До Донецка ещё часа два. Самое время погрузиться в раздумья...
Рождённая под огнём
Как, когда это всё началось? Как вышло, что вернулось сюда то, что, казалось, минуло давно и безвозвратно - будни войны? Можно начинать разбираться от самого появления Донбасса, можно - от появления государства Украина. Но для начала - разгребём последние завалы...
То, что «донецкие», придя к власти в Киеве, сосредоточенно занялись самообогащением, было очевидно. Равно как и то, что занятие это разворачивало их, как плохую лодку, то к Западу, то к Востоку. И, как очень точно заметил Андрей Бабицкий, «религия, культура, язык были чем-то вроде набора милых побрякушек, которые одним движением руки сметались в угол, когда речь заходила о серьёзных делах». Но обязательства, которые раздавали и Западу, и Востоку, в угол не сметёшь...
Игры в евроинтеграцию привели Януковича к майдану. Что дальше происходило в кабинетах и на площадях столицы Украины - общеизвестно. И хозяин Донбасса, соль земли украинской, миллиардер Ринат Ахметов понимает: надо отвечать несимметрично.
Ведь это для простых людей майдан был попранием Конституции, победой антирусских сил, цивилизационным сломом - или наоборот, торжеством демократии и революцией достоинства. Для элит он был просто - переделом сфер влияния.
А если так, то нужно... припугнуть победителей, чтоб не думали, что им теперь всё можно! И создать площадку для нового торга. Идея лежит на поверхности. Донецкий сепаратизм!
Исторической памятью в Донбассе дорожили всегда. И хотя тема Донецко-Криворожской республики была под негласным запретом и в СССР, и в Незалежной - о ней не писали книг, не ставили фильмов, не защищали диссертаций - тем не менее, именем Артёма в Донбассе названо так много, что редкий дончанин может прожить день, не произнеся его. Да и Ворошилов был одним из ярчайших деятелей ДКР...
По воспоминаниям сотрудников исторического факультета Донецкого национального университета (ДонНУ), острые дебаты по истории Донбасса в студенческой и преподавательской среде шли как минимум с «нулевых» годов. А в 2005 г группа интеллектуалов во главе с Андреем Пургиным и Александром Цурканом создала общественную организацию «Донецкая республика». Правда, уже в 2007 г ей пришлось уйти в подполье, а её основателям - скрываться от преследования СБУ (Службы безопасности Украины), но свою деятельность «Донецкая республика» не прекратила. Более того, чёрно-сине-красный триколор был придуман именно в ней и стал её флагом - правда, сначала он был, наоборот, сверху вниз - красно-сине-чёрным.
И в час икс Ахметов стал искать контактов общественными деятелями. Те восприняли это с благородной наивностью: наши вожди с нами! Родной Донбасс для них важнее киевской власти! И пошли навстречу.
И вот тут вожди просчитались. Они-то хотели - показать народный протест, поиграть в независимость, изобразить войну, в конце концов... и были абсолютно уверены, что вверенное им население уже достаточно вкусило благ общества потребления, чтобы его патриотические чувства вполне удовлетворялись победами клуба «Шахтёр», а высокие зарплаты стояли на первом месте в ценностной шкале. А в остальном - мова, так мова, Бандера, так Бандера... В сущности, Ахметов хотел ровно того же, что будет позже записано в Минских соглашениях - широких прав Донбасса в составе Украины. Прежде всего - экономических. Читай: сохранения активов «донецких».
Как только это стало ясно активистам Донбасса, они en masse не пожелали больше иметь дело ни с самим Ахметовым, ни с его деньгами. Но и это не всё. Митинг перед областной администрацией 1 марта 2014 г выдвигает «народного губернатора» Донбасса - историка и предпринимателя Павла Губарева, с которым у людей Ахметова вообще не было никаких контактов и который не скрывал своих анти-олигархических взглядов. 7 апреля была провозглашена Донецкая народная республика (ДНР), которую Ахметов считал своим изобретением, но провозглашена она была не теми и не затем.
Дальше - больше. 12 апреля в Славянск приходит отряд Игоря Стрелкова, который мгновенно стал - и остаётся по сей день - культовой фигурой в Донбассе. Этот момент примечателен ещё и тем, что впервые за много десятилетий не просто «своим», а народным лидером и героем был признан человек, не только не выросший там (Стрелков - коренной москвич), но и вообще там ранее не живший.
Всё дальнейшее для Ахметова складывалось по закону Венедикта Ерофеева: «Жизнь опрокинет все ваши телячьи построения».
11 мая в Донецкой и Луганской республиках прошёл референдум, сказавший оглушительное «нет» жизни в государстве Украина... Ни тогда, ни сейчас никто из причастных к процессу не скрывает, что желание подавляющего большинства дончан описывалось двумя слогами - «как Крым»! Бело-сине-красные флаги были повсюду. В нескольких городах украинские боевики расстреляли голосовавших и избирательные участки. В Донбассе полным ходом формировались отряды ополчения.
Ахметов пытался приложить руку даже к этому процессу. «Потешное ополчение» должно было в случае чего сдать Донецк, в котором и не прекращали работать украинская милиция, украинские суды, украинская мэрия - в обмен на неприкосновенность ахметовских «заводов, газет, пароходов». Может быть, ополчение, по замыслу олигарха, должно было стать его частной армией для охраны вышеперечисленного - но только не для защиты дончан от головорезов Яроша и Ляшко.
Но и эти надежды рухнули.
5 июля отряд Стрелкова, закалённый в боях и выросший на два порядка численности, оставив Славянск, передислоцировался в Донецк.
Это был момент истины. Дончане до сих пор вспоминают, как на местном «жэ-дэ-вокзале», специально европеизированном к чемпионату по футболу, металась, раскупая билеты, гламурная публика, золотая молодёжь, а также украинствующие бизнесмены, госчиновники и интеллигенты - презрев жару, набивались в плацкарт, в общие вагоны. Дороги были забиты колоннами дорогих авто. В Россию, на Украину - «главное прочь, а там всё равно», как пел Гребенщиков.
Перед трудным выбором оказались криминальные элементы, «оппозиционные» Ахметову. То ли срываться с насиженных мест, то ли примазаться к ополчению - дискредитируя неподконтрольную Ахметову власть и тем самым помогая ему, но успевая «ковать железо, пока горячо». Многие выбрали второй путь, но на тот момент он оказался неэффективным: Стрелков научился бороться с этим явлением ещё в Славянске.
А остальные в Донецке - готовились к обороне. И параллельно, «с колёс» создавали государственность. Не без разногласий между собой, но то были разногласия технические, не идейные.
Потому что Донбасс вдруг сам оказался - идеей. Идеей сопротивления Русского мира сначала украинскому фашизму, потом - питавшим этот фашизм олигархам, потом - стоявшему за ним западному миру и его современным ценностям. А потом и вообще идеей альтернативы Западу. Донбасс вспомнил, что умеет не только трудиться. Как многие местные производства, сама донбасская ментальность оказалась - двойного назначения... «Я двадцать лет в шахте, вы меня смертью пугать будете?» - это слова одного из шахтёров, записавшихся в ополчение. Шахтёры и казаки, красные и белые, малороссы и великороссы, православные и атеисты, шестидесятилетние и шестнадцатилетние, ветераны Афганистана и системные администраторы - оказались не просто в одном строю, они стали единым целым! Как будто каждый из них всю свою предыдущую жизнь готовился воевать...
Кто не чувствовал этого в себе, будь он даже коренной и потомственный, и даже ветеран-орденоносец - уезжал. Кто чувствовал - стекались в Донбасс с Чукотки, из Северной и Южной Америки, как знаменитые в этих краях нью-йоркец Зак Новак и бразилец Рафаэль Лусварги, сидящий ныне в украинской тюрьме. И, конечно, человек, которого весь Донбасс отныне зовёт «наш Гриша» - британский тележурналист Грэхем Филипс.
Александр Жучковский, петербуржец, в Донбассе - с мая 2014 г:
- Я понял, что надо ехать, второго мая. После бойни в Одессе. Чтобы не допустить этого в Донбассе - надо быть тут.
- Вы по профессии - военный?
- Нет. До войны журналистом работал, а сюда - воевать, а потом снабжать ополчение всем необходимым для войны.
Сложилась уникальная ситуация: практически все, кто присутствовал в тот момент на территории, контролировавшейся ДНР и ЛНР, были - добровольцами. Добровольно приехавшими или добровольно оставшимися. В отличие даже от блокадного Ленинграда, уехать из которого могли далеко не все, кто хотел. Как на заре освоения Донбасса, пришлые снова не были чужаками.
- Легко ли было питерцу адаптироваться в Донбассе? Одно дело - в гости, выпить-закусить, другое - воевать и организовывать снабжение...
- Россия велика. Различия есть даже между Питером и Новгородом. И здесь отличия от нас, конечно, есть. И в речи, и в образе мыслей. Но это всё настолько не важно, что не только не мешает делу, а и вообще не осознаётся. Это ничтожно по сравнению с нашей общностью: мы - русские, и у нас общая беда.
- У нас ли? До Донецка - почти две тысячи километров...
- В Великую Отечественную война тоже затронула максимум четверть страны. Все остальные, от Саратова до Чукотки, могли спокойно сказать: это не у нас.
- Ну, так там же совсем другое дело...
- А в чём оно - другое?
Я смотрю на Александра. А он - на меня.
А действительно, в чём?
- Много ли питерцев здесь?
- Много. А было ещё больше. Мы организовали обучение добровольцев в Петербурге. Через нас прошли сотни людей. Наши ребята стояли насмерть в Славянске, Семёновке, Ямполе, а потом брали Никишино, а потом и Дебальцево... многие погибли. Сейчас тактика другая: в данный момент гораздо важнее материальная помощь ополчению, разведка, подбор военных специалистов, информационный фронт. Это всё - направления нашей работы. Но одно могу сказать определённо: если ты русский - твоё место сегодня в Донбассе. Хотя бы мысленно.
- Ну а как действовать питерцам, которые желают быть с Донбассом - не только мысленно?
- Если они умеют пользоваться интернет-поиском, найти меня труда не составит.
В Донбассе в те дни тоже очень активно использовали интернет - для оперативного обмена информацией и... для сплочения!
Сплачивались все, и мгновенно. Даже иностранцы, не знавшие русского языка. В условиях двоевластия, правового вакуума и экономического хаоса, наступления украинской армии и немногочисленности (на тот момент) ополчения сплачивали людей не страх, не чья-то воля и уж тем более не деньги. Сплачивала - совесть.
- На войне не бывает бывших жён, бывших мужей, - говорит Виктория Русавская, жительница одного из самых обстреливаемых районов Донецка - Киевского. - Но есть лишь те, кто разделяет твои взгляды, и кто не разделяет.
В критический момент её вывез из-под обстрела бывший муж...
Как относились к новообразованной армии - ополчению?
- Ополченцы - они нам как дети родные, - продолжает Виктория. - Хотя, ясное дело, в ополчение мгновенно подались «активные личности», у которых до войны были и приводы в милицию, и судимости по всяким «хулиганским» статьям.
...А с другой стороны - в ополчение шли интеллектуалы, мыслители: Павел Раста, Александр Жучковский, Геннадий Дубовой, Алексей Матюшин, проживший много лет в Париже Юрий Юрченко и множество других, включая легендарного луганского комбата-музыканта Алексея Мозгового... поразительно, что общая цель спаяла все эти характеры в единый организм в течение одного-полутора месяцев! Они стали той силой, что насмерть встала на пути украинской армии... Конечно, при этом тоже не обходилось без мелких, чудовищных именно своей незаметностью трагедий.
Валерий (назовём его так) - водитель в республиканском МЧС. В ополчение вступил не сразу, но из города не выезжал, полностью за ДНР.
- Ополченцы стреляли от жилых кварталов и уезжали, - говорит он, - а ответка прилетала куда? Правильно, в дома.
И тут же добавляет:
- Но когда я отвёз летом четырнадцатого года жену в роддом, а рядом расположились позиции ополченцев, так главврач позвонила в штаб, чтоб ополченцы сменили позицию и не стреляли от роддома: у рожениц стресс. И что вы думаете? Тут же уехали!
Скорее всего, на менее выгодную позицию...
А кое-где в ополчение прорвались и бандиты, и наркоманы. Не на всех хватало Стрелкова с его аскетизмом и аристократическим восприятием армии. Что самое трудное для понимания - что многие «мутные личности», шедшие в ополчение, так же искренне желали защитить свою землю от бандеровцев, как и все остальные. Как говаривал персонаж «Ликвидации» Дядя Йешта, «когда надо было немцам задницу надрать, воры с Советской властью были заодно». Не все, но многие. Оставаясь при этом ворами.
...И возможно, порой им случалось расстреливать своих вчерашних подельников.
Рассказывает Павел Комарь, житель Донецка:
- Ополченцы действовали жёстко, но мы же всё понимали! Если мы видели, что к соседу залезли, что на машине подъехали совершенно чужие рожи - мы звонили на блокпост - и всё! Этих рож уже никто и никогда больше не видел!
По законам военного времени мародёрство - одно из самых тяжких преступлений.
- Так же выявляли и укроповских наводчиков, расставлявших радиомаячки, - продолжает Павел. - Помню, однажды у сберкассы появились ополченцы - и к одной бабульке. Поедемте, мол, с нами. Народ завозмущался - да вы, мол, сами как укропы - а они в ответ: бабушка, откройте сумку. При всех откройте, чтоб люди видели. Она - туда, сюда... но заставили. А в сумке - маячок лежит! А маячки норовили расставлять у школ, у больниц, у детских садиков... Были и такие. Мы же понимали, что ополченцы нас защищают. Бабушку - «на подвал».
...В смысле, в импровизированный зиндан. Кстати, «укроп» - это не огородная травка. Это - украинский каратель.
Невероятно, но факт: в размере статистической погрешности в Донецке оставались сочувствующие Украине. Да, они точно знали, что там врут про российскую армию, которая якобы вошла в Донбасс, но искренне поддерживали «майдан» и украинских фашистов. Соответственно, ненавидя всех вокруг. И далеко не все они расставляли радиомаячки. Потому что - внимание! - совесть не позволяла... Они просто ждали прихода Украины... деля с ненавистными «сепаратистами» - своими мужьями-жёнами, родителями, детьми - все тяготы военного времени. Таких людей было - один на улицу, один на квартал... их знали все. И я не слышал ни об одном случае не то что расправы - притеснения в быту или на работе! В семье, мол, не без урода - живи, укроп... Европе бы такую толерантность!
Но уж тех, кто помогал украинской армии, искали постоянно и все - идя на работу, прогуливая собаку, выходя покурить... Точно так же в Ленинграде всем миром искали немецких информаторов и диверсантов...
А вот чего здесь, в отличие от Ленинграда, не было - так это спекулянтов. Потому что даже за карманную кражу отправляли рыть окопы на передовую. За употребление наркотиков - то же самое. А за распространение - расстрел.
Впрочем, и ситуация с продуктами была отнюдь не такая аховая, как в Блокаду. Но город тем не менее в июле был отрезан с трёх сторон, и завозить в него что-либо становилось всё сложнее. Украинская армия «давила массой», рассекая территорию республик, прорываясь к границе с Россией. В августе начались обстрелы центра Донецка из ракетных установок «Град» (ФОТО 1). К границе потянулись колонны беженцев - уже не та гламурная накипь, что вначале, а настоящие беженцы, как в сорок первом. Не все добирались до спасительного знака «Российская Федерация». Украинские солдаты не гнушались стрелять по ним даже в очереди на границе.
А в городе - научились не только определять по звуку калибр, отличать тяжёлые «гиацинты», «акации» и «пионы» от сравнительно лёгких «васильков» - но и подбадривать друг друга мгновенно родившимися шутками и остротами. Например, залпы, как звонки на мобильник, стали делить на «входящие» и «исходящие». Входящие также стали называть плюсами, исходящие - минусами. Когда я первый раз приехал в Донецк, я спросил, какие, мол, меры предосторожности предпринять на случай обстрела. Ответом мне, как у Маяковского, «была порция хорошего, здорового смеха». «Не волнуйся», - сказали мне, - «ложись спать спокойно» (при том, что за окном почти беспрерывно «гупало», как это здесь называют). «Просто, когда будет ложиться близко - ты сам не успеешь понять, каким это образом ты в считанные секунды окажешься одетым, с деньгами и документами в кармане, в подвале соседнего дома! Ну а своего снаряда», - улыбка у моего собеседника сделалась невеселой, - «ты всё равно не услышишь. Так что если слышишь - значит, не тебе...»
Много чего ещё узнали дончане...
Если наглухо закрыть окна, чтобы они не открывались при взрывной волне, то может вынести дверь...
Когда рядом рвётся снаряд, во рту появляется привкус металла...
И так далее, перечислять можно долго.
А ещё в те дни все дончане не только узнали, как зовут не уехавших соседей, но и какие у них беды-невзгоды и чем, наоборот, они могут помочь. Лишившихся крова брали к себе незнакомые люди. Естественно, бесплатно. Весь город стал большой семьёй. Опять-таки, как Ленинград. Способом выживания, нет, образом жизни стало - доверие. Как у Берггольц: «Дорогой дружбы многих - к многим»...
И весь город принял бой.
- Мы всё делали, - вспоминает П. Комарь. - Первую помощь оказывали, завалы разбирали, бомбоубежища обустраивали в подвалах, хохлятские ДРГ (диверсионно-разведывательные группы - К.П.) отслеживали... ну и на работу ходили, когда было возможно.
Последнее требует особого комментария.
- Нас сегодня обкладывали весь день. Всё дрожало - земля, стены... но у нас весь день шли магистерские защиты, - рассказывал мне по телефону Александр Хохуля, преподаватель Донецкого национального технического университета (ДонНТУ).
Постарайтесь представить, как пытались собраться с мыслями магистранты перед защитой, как сосредотачивались преподаватели, чтобы оценить качество доклада... как просили докладчика повторить последнюю фразу, потонувшую в постороннем шуме! А ведь всем им не то что предлагали - от них требовали переехать на территорию Украины: ДонНТУ - в Красноармейск (это совсем рядом, но уже за линией фронта), ДонНУ - в Винницу, луганским вузам - в Старобельск... и все, кто хотел, уехали. И сегодня в Интернете можно найти два сайта ДонНТУ, два - ДонНУ и так далее. Так что оставшиеся - тоже добровольцы. Как в Ленинграде, в осаждённом Донецке работают и образовательные, и научные учреждения.
А вот в ополчение очень многих преподавателей не взяли. Ответ был стандартным: оставьте свой телефон, будет нужно - позвоним. Очевидно, «боевое дежурство» в студенческих аудиториях руководство ДНР считает не менее важным, чем «на перёдке». Которая порою проходит в пяти-шести километрах от этих самых аудиторий.
В «городе миллиона роз» к чистоте и порядку на улицах традиционно было флотское отношение. То есть - чтоб до блеска... а тут - обстрелы. Так вот, донецкие дворники выходили с мётлами и совками, НЕ ДОЖИДАЯСЬ КОНЦА ОБСТРЕЛА! Донецкие садовники фанатично восстанавливали каждую изрытую снарядом клумбу. Это стало предметом профессиональной гордости - так сделать, чтоб никому и в голову не пришло... хотя, может быть, уже через полдня труды пойдут прахом - следующий обстрел восстановит картину в первоначальном виде. Тогда снова - за дело. С безграничным упорством. Зато уже в пятнадцатом году, гуляя по центру города, порой даже и не представить было, что несколько месяцев, а то и недель назад здесь стоял ад. И тем более - что этот ад может в любое мгновенье вернуться. «Это в Абхазии двадцать лет гордятся своими руинами», - шутят дончане, - «а мы на жалость давить не привыкли».
В этом есть что-то иррациональное - как в стремлении женщины, даже раскроив череп, первым делом нащупать зеркальце и поправить причёску... Кстати, дончанки очень быстро усвоили тонкости женской жизни на передовой: одеваясь утром, продумай КАЖДУЮ деталь своего туалета: ты не знаешь, кто и где тебя будет сегодня осматривать...
О работе донецких врачей, не снимавших халаты сутками, сказано очень много. Интернет в те месяцы пестрел просьбами помочь той или иной городской больнице... бинтами или перекисью водорода! Не говоря о донорской крови. Очень тяжко было диабетикам: с доставкой инсулина в город были огромные трудности.
А сколько слов - и слёз - благодарности заслужили водители - таксисты, маршруточники, автобусники, шофёры «скорой помощи» - а ещё водопроводчики, газовщики, электрики, делавшие свою работу порой под шквальным огнём! В Донецке не стало гражданских профессий.
Особую ярость у карателей вызывало то, что по городу, как в мирное время, неспешно шёл... троллейбус - точно как у немцев наступало бешенство при виде ленинградского трамвая...
Но в том-то и дело, что ленинградский трамвай ушёл в вечность... а как представить в современной России регион, где гаишники не берут взяток, где хлебом делятся с соседом, а за распространение наркотиков без разговоров расстреливают? Где правит не буква, а дух закона?! Как представить себе регион, научившийся жить без кредитов, страховок, без политкорректных формулировок и судебных тяжб, регион, где библейские заповеди понимаются буквально и каждый день живут, как последний? Донбасс, сам того не замечая, бросил вызов не новой украинской власти и даже не государству Украина - он бросил вызов всему нашему времени, в котором понятие «Запад» стало синонимом понятия «цивилизованный мир».
Эрван Кастель, французский доброволец в ополчении, сказал в интервью местным журналистам: «Вы сейчас находитесь на обороне, фактически, от третьей мировой войны, сопротивляетесь ей. Я считаю, что Донбасс очень важен для Европы, ведь новый взгляд на многие вещи формируется именно здесь. И пример Донбасса может послужить для других стран, чтобы избавиться от гегемонии США».
Только новый ли это взгляд? Донбасс сказал голосом Чехова всему человечеству: «Скверно вы живёте, господа!» Но задумайтесь - помимо всех экономических и политических рисков - нужен ли этот голос современной России?!
А ополчение, воюя на снятых с постаментов танках Т-34 и считая патроны поштучно, ждало помощи от России, молилось на Россию... и дождалось.
Удел потусторонних
Подобно тому, как майдан был для власть предержащих лишь переделом сфер влияния, события весны-лета 2014 г в Донбассе были для политиков и олигархов в Киеве, Москве и на Западе - лишь запутанной игрой, в которой надо было исхитриться и набрать как можно больше очков. Или - хотя бы не потерять.
И Ахметов с Москвой разыграли партию.
Москва разворачивает помощь Донбассу. В том числе - военную. Но - в обмен на уход Стрелкова. И никакого «крымского варианта». И никакого официального признания республик. Русские своих не бросают. Но и не вызволяют.
Ахметов тоже разворачивает помощь Донбассу. Только гуманитарную. Вместе Москва и Ахметов ставят под контроль руководство республик и особенно - ополчение. Чтобы вместо идеалистов-романтиков пришли прагматики-профессионалы - читай: функционеры и мздоимцы, понятные и предсказуемые. Куда деть идеалистов, ставших народными героями - отдельный вопрос. Называться всё это будет - «государственное и военное строительство» и «борьба с махновщиной» под присмотром опытных «кураторов». И, помогая ополчению сохранить крохи своих территорий и щёлкнуть по носу Украину, «большие дяди» ни в коем случае не отдают ему Мариуполь - порт и металлургические заводы - сердце империи Ахметова. Продукция этих заводов, к тому же, нужна Украине для продолжения войны. А тот огрызок территории, что остаётся за ЛНР и ДНР - которым ни в коем случае не дают объединяться - те же игроки делают полностью подконтрольным себе. И неспособным дышать самостоятельно.
Пасьянс сложился.
Ополчение дралось с украинской армией на Саур-Могиле, в Иловайске, Шахтёрске, в донецком аэропорту, окружая противника в «котлах»... но отбить пригороды Донецка - ни-ни. Нельзя, чтоб Донецк был в безопасности. И чтобы зафиксировать ситуацию, «на коленке» срочно был набросан план мирного урегулирования и приглашены лидеры Франции и Германии - те самые, которые уже выступали «гарантами» при свержении Януковича. Осенью 2014го случился Минск-1.
Тогда Алексей Мозговой высказался однозначно: «Подписание договора в Минске - ничто иное как предательство, за которое правительства ДНР и ЛНР должны уйти в отставку. Я призываю все войсковые подразделения «Новороссии» объединиться и предлагаю в кратчайшие сроки собрать военный совет, на котором должно быть определено единое правительство Новороссии, ни ДНР, ни ЛНР, а именно Новороссии!».
...Мозгового убьют не тогда, а через полгода, после нескольких таких заявлений. Официальная версия - украинская ДРГ...
А Минск-1 действительно спас украинскую армию от полного уничтожения, дал возможность ей восстановить силы и, презрев соглашение, снова атаковать.
Когда же, под давлением народа и собственной совести, луганское и донецкое ополчения всё же пошли в контрнаступление, чтобы срезать дебальцевский выступ, клином вонзавшийся в тело Новороссии - случился и Минск-2. Ещё раз обязывающий стороны замереть на текущих позициях, навеки прекратить огонь, а Донбасс - вернуться в состав Украины.
И этот самый Минск-2 был взят за основу специальной резолюции Совета Безопасности ООН по Украине. ООН вступилась за интересы Рината Ахметова.
Понятно, что этот «компромисс» не просто не устраивает ни одну из сторон, а воспринимается обеими как прямое оскорбление. Также ясно было с самого начала, что украинская сторона, обстреливавшая Славянск фосфорными боеприпасами (что запрещено множеством международных договоров), не будет выполнять никаких соглашений, даже если будет вынуждена их подписать. Что войну таким образом остановить нельзя, а можно только сделать её вечной. Понимали ли это те, кто придумал и продавливал этот «план»? Естественно, да. Но они понимали и другое - что теперь можно а) изобразить себя твёрдыми миротворцами, для которых главное - это мир и которые знают, как его добиться, б) шантажировать «свою» сторону конфликта, когда соглашение будет хоть кем-то нарушаться («по вам стреляют - а вы не смейте»), и в) что бы ни происходило теперь, списать это на невыполнение соглашения той или другой стороной. Беспроигрышная позиция.
После Бреста и Беловежской Пущи Донбасс в третий раз за сто лет получил смертоносный подарок из Белоруссии. Под названием - процесс мирного урегулирования. Он же - «минский процесс».
Рукопожатия и общее фото на память.
...Почему смертоносный? Судите сами. Первым делом - прекращение огня! Ну как тут возразишь? Вот только а) всем С САМОГО НАЧАЛА было ясно, что Украина не для того тянула эшелоны стволов в Донбасс, чтобы прекращать огонь, и б) значит, об освобождении голосовавших на референдуме и героически защищавшихся Славянска и Мариуполя, Лисичанска и Северодонецка речь не идёт! Нет, сказать об этом открыто мы тоже не можем. Поэтому Захарченко и глава ЛНР Плотницкий время от времени вещают что-то про «освобождение политическими методами», прекрасно понимая, что это чушь, а на учениях ополченцы бесконечно отрабатывают наступательные действия - безо всякой надежды эти навыки применить. И поэтому же на очередной обстрел многоэтажек фосфорными боеприпасами или «градами» мы отвечаем очередным звонком Меркель или Олланду.
Почему-то не помогает... и вот тогда, как говорят в Республиках, «начинает дуть северный ветер». Что это такое? Об этом в своём фирменном стиле, невнятной скороговоркой, после года тотального отрицания высказалась наша верховная власть. Да-да, «северный ветер» - это те самые «люди, которые занимаются там решением определённых вопросов». Они же - «отпускники». Действительно, как и «легальные» добровольцы, то есть гражданские лица, они пишут заявления на отпуск. И имеют полное право отказаться. И согласившиеся - это герои, причём герои заведомо неизвестные. Это о них, павших там «отпускниках», можно в полной мере сказать: имя твоё неизвестно, подвиг твой бессмертен. Здесь вам не Сирия, за которую переживает вся страна, в которой позируют перед телекамерами, за которую открыто дают ордена... «Их там нет», - говорили мы. «Ихтамнеты» - издевательски называла их украинская пропаганда.
Потому что официально посылать своих военных в Донбасс мы себе сначала разрешили, а потом запретили. Как и помогать оружием и боеприпасами. И приглашали международных инспекторов, чтобы те на месте убедились: Россия своих не бросает только на словах. А если и шлёт им помощь, то точно такую же, как пострадавшим от землетрясения в Турции... звали, очевидно, за тем же, зачем тот старичок-убийца у Конан-Дойля обращался к Шерлоку Холмсу, чтобы «даже Холмс не смог помочь».
...Но если выполнить требования мирового сообщества на самом деле, а не на словах, то не поймут свои же. Получится - уже откровенное предательство... а откровенное - тоже нельзя! То есть помогать приходится, и, ясное дело, не только тёплыми одеялами. А как помогать, если мы за прекращение огня?
А чем оно нам так дорого, это прекращение огня? В Чечне вот, например, на первом месте стояло уничтожение бандитов, а уж потом - прекращение огня, в Сирии - ликвидация террористов и отказ от силового смещения действующей власти, и только при этом условии - прекращение огня, да и то не по всем, а лишь по договороспособным... а здесь - прекращение огня «понад усе». В чём причина?
Думаю, вот в чём.
У тех, кто встал за Русский мир, была идея. Пусть не всегда понимаемая до конца и вообще недостаточно хорошо выраженная на современном языке, но - идея. Та самая идея, которая двигала русским народом при любой власти, давая силы нести на своих плечах одну шестую земной суши. И которая веками привлекала в Россию всех, кто желал стать русским не по крови, но по духу. Понятно, что и сейчас она была особенно ярко выражена у тех, кто приехал извне, кому, кроме неё, в Донбассе изначально было нечего защищать. Тот людской порыв, что возник там, был похож на движение чешских гуситов, на вдохновение братьев Кастро и Че Гевары. Кстати, первые ополченцы часто обращались друг к другу - «камрад».
У нашей же власти идеи нет. И у прежней украинской - тоже не было. И у нынешней - нет. А есть просто желание олигархов обогащаться и быть в безопасности. И приобщиться к западной жизни. Чего хотят олигархи - того хочет власть.
Именно поэтому все эти годы Москва продолжает преспокойно торговать к Киевом, накачивать Киев углеводородами по льготным ценам, поставлять ему электроэнергию, а самое трогательное - продавать ярославские двигатели для армейских грузовиков и капитализировать из госбюджета российские банки, участвовавшие в размещении облигаций «Военного займа» Украины - даже тогда, когда фашиствующее хулиганьё бьёт стёкла в этих филиалах и поносит Россию. По данным украинского правительства, наибольший приток капитала в страну в прошлом году был именно из России. Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Бизнес - он и есть бизнес. Американские судостроительные компании ещё в середине прошлого века поставляли катера Береговой охране США и одновременно, только чуть более быстроходные - колумбийским наркобаронам. На самолётах Люфтваффе, бомбивших Лондон в 1940 г, стояли британские моторы. А уж финансовые потоки и вовсе образуют самые причудливые узоры на карте мира. Хуже другое.
Пассионарный Донбасс не просто не нужен - он в равной степени опасен и Киеву, и Москве. Поэтому поставить его под контроль - мало. Главное - развратить, растлить его, заставить плясать под свою дуду. Заставить самого отказаться от идеалистических глупостей. Как это сделать?
Да куча способов. Технологии толкаются и мешают друг другу. Можно заставить заключить предательские соглашения с врагом. Вот почему так важно вынудить Донбасс прекратить огонь! А дальше - можно выдавить из ополчения и из власти всех идейных. Можно попытаться заставить их раскаяться. Можно, обращаясь к умам и сердцам дончан и луганчан, потихоньку подменить борьбу за Русский мир борьбой «за свой огород». Можно одурманить, а где и запугать ветеранов этой войны, создав из них «карманные» организации, которые будут вещать то, что нужно - для этой цели особо подойдут раненые бойцы, нуждающиеся в дорогостоящем лечении. А неподконтрольных ветеранов ополчения можно преподнести как невменяемых маргиналов, или, как теперь стало модно говорить - «фриков». Можно создать вакуум в СМИ, пресечь деятельность общественных организаций в России, чтобы Донбасс не чувствовал себя частью Русского мира. И вообще забыл такие слова, как «Русский мир» и «Новороссия». А можно наоборот «заболтать» эту тему в СМИ, звать ополченцев на теледебаты, наводнить Республики шоуменами, чтобы в России люди перестали воспринимать их всерьёз, а в Донбассе окончательно утратили веру в то, что Россия поймёт их горе. Можно (я фантазирую) физически устранить наиболее ярких и идейных командиров ополчения - неважно, местных или пришлых. И самых известных политиков - творцов «Русской весны». Тех, кто, пока жив, не смирится с минским предательством. Благо, почти любого из них можно было бы обвинить в чём-то незаконном, когда они добывали оружие для первых ополченцев, продовольствие, лекарства для раненых... а теперь, мол, пытались уйти от ответственности... Да и «укро-ДРГ» - отличное объяснение! Можно заставить жителей Донбасса из своего кармана оплачивать войну, развязанную против них же.
Но самое главное - можно создать жёсткую, как положено в военное время, вертикаль власти - такую, чтоб муха не пролетела без ведома Главы, от лояльности которого Центру зависят жизненно важные поставки. А затем по российским лекалам расплодить на этой самой вертикали бюрократов, оторвать власть, которая и власть-то без году неделю и только благодаря народу, от этого самого народа. Можно заставить Донбасс включиться в аморальную торговлю с Киевом, запустить «серые схемы» торговли углём и повязать прибылями с этих схем и гражданскую власть, и командиров ополчения. Можно даже «включить» благородный резон заработка ради того, чтоб снабжать ополчение всем необходимым - ибо не секрет, что централизованных поставок далеко не достаточно. А параллельно «прикрутить фитилёк» энтузиастам, собирающим пожертвования в России и снабжающим ополчение. Для этого достаточно создать «недоразумения» на таможне.
В эту систему на разных её этажах отлично впишутся все - и втиснувшиеся в ополчение криминальные элементы, и вернувшиеся с Украины чиновники, въезжающие прямиком в свои кабинеты, и бывшие члены «Партии регионов» и журналисты, готовые «славу по нотам петь» тому, на кого им укажут... все, кроме народа, создавшего эти Республики.
Кто внимательно следит за релевантными новостями последние три года, передаваемыми как по официальным, так и по неофициальным каналам, наверняка найдёт подтверждение большинству, если не всем, этим предположениям. В том числе на очень дальних подступах к Донбассу. В Петербурге, например, закрыли Музей Новороссии. И не просто закрыли - как пишет на сайте sppu.ru Оксана Шкода, освещавшая ещё славянскую эпопею, закрытию музея предшествовали события, имевшие явные признаки провокации. А в далёкой Ухте, что в Республике Коми, руководитель городской администрации Магомед Османов отказался рассматривать вопрос о присвоении одной из улиц города имени уроженца Ухты Арсена Павлова - легендарного комбата «Моторолы», погибшего осенью 2016 г, и в этом его поддержали многие общественные деятели города. Заметим в скобках, что ещё до Донбасса Павлов геройски воевал в Чечне, но конкретно для него, видимо, и это уже не считается подвигом, достойным увековечения на родине... Причём, что показательно, отклонить предложение могли на основе федерального закона, требующего, чтобы со дня смерти прошло минимум пять лет (хотя, видимо, Рамзану Кадырову с его проспектом Путина этот закон - не закон). Но отказали потому, что... цитирую по интернет-публикации Информционного агентства БНК... «в Ухте не знают этого человека» и «надо дождаться исторической оценки событий в Донбассе».
Конечно, и в том, и в другом случае это - события локальные, местные. Но ведь это так удобно: «упаковывать» решение общей задачи (заставить нас всех забыть о Донбассе) в местные обстоятельства! Здесь - не вышло вот поэтому, а там - потому, а вон там - почему-то ещё... и вроде никто целенаправленно не вытравливает дух Новороссии из российского общества, а он как-то сам... исчезает. И ополченца X депортируют из российской глубинки прямиком в Киев не потому, что он здесь опасен, а просто потому, что судья Y не в курсе некоторых деталей ситуации на Украине... Отличная тактика, не правда ли?
И вот тут надо признать: при полном отсутствии стратегии, тактика московских «кураторов» действительно безупречна. Их конёк - амбивалентность. Для успешных боевых действий из ополчения надо создать армию - отличный способ «уйти» самостоятельных командиров. Семьи ополченцев не должны голодать - военным устанавливают самые высокие в Республиках оклады, и отныне служить идут главным образом за деньги. А заодно - граждане России, получая денежное довольствие, автоматически подпадают под закон РФ о наёмничестве... Надо повышать уровень физической подготовки личного состава - а большинству идейных ополченцев первой волны уже за сорок. Значит, надо просто задать нормативы, которые они не «потянут», и уволить их на законном основании! Для успешных действий донецкому и луганскому ополчениям нужно единое командование - главы Республик над ним больше не властны... И так далее, список долог. Не только в армии, но и во всей остальной жизни республик.
Кстати, об объединении не ополчений, но самих Республик запрещено даже думать. С донбасским единством, не кривя душой, и в советские годы было не ахти, а уж в постсоветские - Донецк и Луганск порознь общались с Киевом и до минимума свели контакты между собой. Однако общая беда заставила народ в Республиках очень быстро забыть о местных различиях и обидах и всерьёз желать объединения. Но теперь - как же можно?! Ведь нет никаких Донецкой и Луганской народных республик! Есть «Отдельные районы Донецкой и Луганской областей с особым статусом». ОРДИЛОСОС. Состоящий из ОРДОУ - отдельных районов Донецкой области Украины - и ОРЛОУ - Луганской. И объединиться они могут только с остатками своих же областей в единой Украине. Так гласит Минский сговор. Которому, как нам твердят третий год в Москве, альтернативы нет. Так что - наоборот, между республиками... появилась таможня!
По этому же сговору к должностям в Республиках навсегда прилипли унизительные «приставки» «и.о.», а министерства в республиканских законах стыдливо именуются... «республиканскими органами исполнительной власти, обеспечивающими формирование и реализацию государственной политики в сфере...» Правильно, какие в «отдельных районах области» министерства?! Да, но «государственную политику» эти самые районы таки осуществляют... и законы принимают... понять весь этот ордилосос не представляется возможным.
Равно как невозможно понять и развороты на 180° в риторике первых лиц Республик. То «с боями дойдём до Киева», то «готовы на автономию». То грозят застрелить Надежду Савченко прямо на линии разграничения, то ведут с ней переговоры в Донецке, не мешая ей заявлять перед телекамерами, что она находится на временно оккупированной территории Украины. Впрочем, в этом театре абсурда есть своя логика. В одном случае Главы высказывают желание народа (да и своё собственное), в другом - требование Москвы, заложниками которой они являются.
Так же эзоповым языком сообщается и о положении на фронте. Войны, как известно, больше нет - есть «нарушения перемирия». Но это - в официальных сводках «Народной милиции» (так теперь почему-то называется ополчение) ДНР или ЛНР. А местные СМИ уточняют картину в зависимости от политической целесообразности. Когда надо продемонстрировать торжество минской правды - украинские обстрелы выдают за учения ополчения на тыловых полигонах. Или откровенную диверсию выдают за аварию - как, например, 3 января 2016 г в Макеевке, когда в результате действий украинской ДРГ были обесточены подстанции, прекращена подача газа, «остановлено» отопление - и всё это на фоне похолодания до -26!
И наоборот, когда надо «встряхнуть» общественное мнение или дать понять кому-либо, что здесь неспокойно - вялотекущая перестрелка может превратиться в «яростный бой». Но выглядят эти «манёвры» достаточно неуклюже - ведь, кроме СМИ, в маленьких республиках действуют все виды «сарафанного радио», включая телефон и социальные сети. Всякий заинтересованный может узнать информацию «с мест». Кстати, украинские военные «в контакте» тоже сидят. И иногда одновременно с перестрелкой на земле обстреливающие (украинцы) и обстреливаемые (мирные жители) затевают «перестрелку» и во всемирной паутине... При этом защитники Украины, естественно, говорят на языке оккупантов - как говорит на нём - везде и всегда - вся украинская армия... Ополченцам выходить в Интернет с позиций запрещено - чтобы «не демаскировать позиции»...
Но есть факты, которые скрывать или передёргивать уж совсем трудно. Содружество ветеранов ополчения Донбасса собирает данные по детям, погибшим на этой войне. Ещё год с лишним назад, по состоянию на 16 января 2016 г, согласно «Сводкам от ополчения Новороссии», было достоверно известно о семидесяти погибших в 2014-2015 гг. детях и подростках в возрасте до семнадцати лет - и это только в ДНР (без ЛНР), только погибших (не считая искалеченных) - и без гарантии, что список полон. Данные за 2016 г, насколько я знаю, ещё уточняются.
Конечно, украинские пропагандисты скажут, что ополченцы прикрывались детьми как живым щитом, что стреляли в детей сами, что если бы сдали Донецк, каждый ребёнок был бы обласкан украинской державой, что... да не всё ли равно, что они скажут? Те, кто «набрасывал на коленке» свой «мирный план», прекрасно знают, кто убил этих детей - и, главное, знали заранее, что так будет. Потому что к тому моменту УЖЕ были сожжение в Одессе, расстрел на 9 мая в Мариуполе, фосфорные бомбы в Славянске и многое, многое другое. Значит, то, что творится здесь - кому-то нужно именно в таком виде.
Но это - по эту сторону фронта. А по ту?
Начнём с самой линии фронта - или, как теперь велит нам говорить изысканный минский вокабуляр, «линии соприкосновения сторон». Человек, имени которого я назвать не могу, живёт в предместьях Горловки. Мне остаётся только дать ему слово.
«Моё место жительства - на неподконтрольной ДНР территории, потому имею все основания быть немногословным - ввиду известных причин. Передовая проходит, можно сказать, через наше место жительства. Города и сёла переполовинили, потому и имеем то, что имеем! - В одной комнате ВСУ (вооружённые силы Украины - К.П.), в другой ДНР - если учесть близость расстояния соприкосновения сторон, то можно это понимать буквально!
У меня дом без стёкол стоит... И в огородах сейчас тоже бои идут, но, слава Богу, не полноценные - все с ужасом ждут, когда заговорит арта (артиллерия - К.П.).
...Когда интенсивные бои шли, «грады» падали прям на улицах, потом мины рвались, особенно жутко, когда по нам работали миномёты 120-го калибра, уже не говорю о тяжёлой арте (не дай Бог). Насчёт предложения встретиться, скажу сразу - не знаю! Мы живём одним днём, ложишься спать и не знаешь, доживёшь ли до утра. Поэтому ничего обещать не буду - дожить ещё надо, не буду загадывать - плохая примета!»
В общем, соприкосновение сторон идёт полным ходом. Даже при самом медленном наступлении этот кошмар длился бы дни или недели, но не месяцы и годы! Но линия соприкосновения - ЗАФИКСИРОВАНА!
А дальше, в украинском тылу, дела обстоят ещё лучше. Но о мародёрстве и изнасилованиях, о ямах, в которых держат людей в Краматорске, о концлагере, в который превращён мариупольский аэропорт - мы сейчас говорить не будем. В Сети достаточно воспоминаний освобождённых из плена ополченцев о том, как их боевых товарищей казнили, разрывая бронетранспортёрами или волоча за ними, как десятками расстреливали местных жителей, как надругались над женщинами способами, которые были неведомы немецким фашистам... Причём, занимаются этим не только бойцы добровольческих территориальных батальонов с уголовным прошлым, но и солидные следователи СБУ, избивающие подследственных до переломов рёбер и основания черепа, и, что самое омерзительное, солдаты-срочники - русские ребята из соседних областей: Запорожской, Днепропетровской, Харьковской... Откуда у них столько ненависти и страха к точно таким же людям, как они - это предмет отдельного разговора. Сейчас важно другое. Пожилые люди, пережившие немецкую (итальянскую, румынскую) оккупацию Донбасса и видевшие бесчинства ВСУ, СБУ и тербатов, говорят в один голос: эта оккупация - страшнее. И это главный аргумент против возврата в Украину, на который Москве возразить нечего. И самая сильная прививка от развращения и деградации. Потому что люди ездят через линию фронта и обмениваются информацией по телефону, через Интернет...
Но гражданское общество в Республиках, сформировавшись практически в одночасье в то страшное лето четырнадцатого, уже третий год проходит проверку на прочность безнравственностью, возведённой в канон. Самое страшное испытание - утрата чёткого ориентира.
Андрей Евгеньевич Пургин - тот самый, кто в прямом смысле слова первым поднял знамя Донецкой республики, сегодня говорит:
- Если после референдума подавляющее большинство в Донбассе точно знало, что наша цель - вхождение в состав Российской Федерации, то теперь начинаются брожения в умах. Мы можем насчитать минимум шесть вариантов видения будущего, не считая совсем экзотичных. Объединяться с Луганском - не объединяться, идти до границ областей - не идти, создавать здесь «непризнанный субъект федерации» или строить абсолютно своё государство... Пожалуй, в настоящее время население ДНР единодушно в одном: возврат в Украину невозможен.
В донецких квартирах всё время кто-то смотрит телевизор или читает новости в Интернете. Дончане проглатывают ток-шоу на российских каналах, ловят интонации и намёки, переживают за любимых политиков, вникают в тонкости отношений Трампа с не-Трампом... и ждут, что из этого изойдёт какая-то благодать Донбассу или Новороссии. Радуются за того или иного говоруна, как за близкого человека: «Молодец! Как жёстко сказал! Поставил их на место»! Или: «Умница! Как хитро выкрутилась...» Любой истерический выпад Москвы в адрес Запада здесь по-прежнему срывает овации. А потом, когда, испугавшись собственного голоса, кремлёвские политики и окружающие их журналисты возвращаются к привычным заклинаниям про «сдержанность», «мудрость», «партнёрство», «баланс» и «стабильность», дончане горестно соглашаются: ну да, им там иначе нельзя... Это у нас тут убивают людей, а там, в Москве - дела посерьёзнее... там ответственность за судьбы мира! Поэтому у них там - «хитрый план», «игра вдолгую» и прочие журналистские изыски. Шахтёрский, вообще рабочий характер не терпит намёков, недомолвок и полутонов. Тем более это неприемлемо на войне. И тем не менее Москве удалось приучить Донбасс читать между строк, ловить движение брови... И благодарить за то, что ещё не дали погибнуть всем. Дончан приучают не думать, какую страшную цену платит Донбасс за малые крохи того, что Крым получил сразу и бесплатно.
Под Иловайском, совсем рядом с городом, появился памятник. На постаменте, как танк, стоит - белый КАМАЗ. На КАМАЗе надпись: «Гуманитарная помощь Российской Федерации».
В самом деле, сколько жизней - в том числе стариков и детей - спасла эта помощь...
А сколько жизней - В ТОМ ЧИСЛЕ СТАРИКОВ И ДЕТЕЙ - было отдано, чтобы заслужить у Москвы право её получить? В Одессу вон не посылают...
Донбасс благодарен. Но годы узаконенного безумия выстраивают фигуры в такие комбинации, какие и представить было невозможно в страшном и светлом четырнадцатом году. Когда фактически заодно оказались Москва, Ахметов и Киев, об одном и том же стали мечтать... граждане Республик и украинские фашисты! Каким образом? Охотно поясню.
Эта война - она удивительно сочетает в себе и гражданскую, и отечественную, и притом имеет - в основном с украинской стороны - отчётливые черты криминальных разборок. Сегодня стало модным словечко «гибридная» - это когда одной рукой воюют, другой торгуют, потому что ни без того, ни без другого нельзя. А ещё в гибридной войне нельзя драться молча, иначе точно проиграешь. Надо успевать выкрикивать гадости про врага. Это называется - информационный фронт. То есть эта война обязательно предполагает наличие зрителя, который - и потенциальный участник. И сама возможность прямого или даже косвенного вовлечения зрителей в драку давит на оппонента и может оказаться решающим фактором. Примерно как маоисты-албанцы в шестидесятые годы: «Нас с китайцами - миллиард человек!»
Поэтому чтобы вменяемым людям победить в гибридной войне, надо сначала - устранить её гибридный характер, то есть добиться - определённости. Именно этому изо всех сил противодействует «Минский формат», пытаясь изобразить дело так, будто войны и вовсе никакой нет...
И это желание определённости может парадоксальным образом совпадать у самых заклятых врагов - особенно, если они не вполне самостоятельны в своих действиях.
Тот, кто хочет разобраться в реальном положении дел в Донбассе, а не найти подтверждение собственным мыслям, должен принять несколько простых фактов.
Первое. Всё население Донбасса - и на занятой украинской армией территории, и на территории, контролируемой республиками - категорически против «Минских соглашений».
Второе. Желание мирных жителей совпадает с желанием ополченцев и - невероятно, но факт! - с желанием самых лютых недругов, головорезов из карательных батальонов: чтобы ВСУ пошли в генеральное наступление. Сами эти батальоны к ВСУ прямого отношения не имеют (если вообще хоть кому-то подчинены), и собственных сил для наступления у них нет. Но они хотят наступления, чтобы «разделаться с сепаратистами», а жители Донбасса хотят того же, чтобы перейти в такое контрнаступление, которое позволит забыть про Минские соглашения. Просто так в наступление армии республик «не пустят» кураторы.
И третье. Сами ВСУ в массе своей в наступление идти не хотят, а украинские военачальники понимают, что после «котлов» 2014-15 гг. и опыта Марьинки-Красногоровки (о нём речь впереди) ещё одно наступление может лишить Украину армии уже навсегда. Но и заявить об этом во всеуслышание никто, естественно, не может.
Поэтому остаётся - готовиться к наступлению, которого не будет. Стягивать войска, передислоцировать войска, осуществлять ротацию, подтягивать технику, перемещать технику, менять позиции, усиливать обстрелы, ослаблять обстрелы, засылать ДРГ, производить зачистки у линии фронта - и заниматься прочей имитацией деятельности, уносящей человеческие жизни по капле, день за днём. В том числе - чтоб не давать армии разлагаться (хотя разлагается она всё равно ударными темпами). Нужно ли всё это Украине? Увы, да. У неё просто выхода нет. И заниматься этим с иностранной помощью она сможет ещё не один десяток лет.
Соединённым Штатам это тоже нужно. Раз уж не удалось прибрать к рукам всю Украину (по пути вывалились Крым и треть Донбасса) - пусть будет хотя бы источник вечного напряжения для России, незаживающая рана, требующая постоянного ухода (и расходов).
Это нужно и Европе - поскольку именно «локомотивы» Евросоюза, а не Соединённые Штаты, непосредственно участвуют в минском сговоре - это хороший способ выжимать из Украины уступки и преференции во всех сферах, годами покрывая её военные преступления своим «участием в минском процессе».
А Россия? А России давно уже сподручней платить, чем принимать волевые решения - например, признать независимость ДНР и ЛНР (и тем самым «открыть кислород» их экономикам). Так что и её эта ситуация устраивает. От собственной смелости в крымском вопросе она ещё долго будет приходить в себя. Если в одну только Украину за двадцать три года её «незалежности» Россия прямо или косвенно «закачала» сотню миллиардов долларов - и теперь вкушает результат в виде фашистской хунты в Киеве - то расходы на Донбасс ещё не скоро достигнут таких значений, зато «на внутреннем рынке» приносят не только экономические сложности, но и политические дивиденды: Россия своих не бросает! (Заметим в скобках, жители Мариуполя и Славянска, не говоря о харьковчанах или одесситах, видимо, под определение «своих» не подпадают - наверное, говорят на другом языке или исповедуют другую веру, нежели дончане и луганчане).
Ещё в апреле 2015 г, после двух «Минсков», практически все в Донецке - от дворников до политиков - верили, что Россия всё равно заберёт Донбасс. Все контраргументы разбивались о два железных довода: 1. ну мы же русские, 2. ну Крым же взяли! И, конечно, уверенности добавляли и помощь ополчению, и готовившийся переход на рубль (несмотря на все разговоры, собственную валюту в республиках не ввели). Законодательство приводилось в соответствие с российским, создавались ведомства, «зеркальные» российским (от МЧС до ВАК - Всероссийской/«всереспубликанской» аттестационной комиссии, присваивающей учёные степени и звания). При этом «белые камазы» с российской гуманитаркой досматривали украинские таможенники, специально завезённые на нашу сторону, а российские пограничники спрашивали меня на КПП по пути и туда, и обратно: «Какова Ваша цель визита В УКРАИНУ»? Этот издевательский вопрос слышали десятки граждан ДНР, стоявших рядом в очереди. Но верили всё равно!
Осенью наступило осознание: этого не будет. Не будет, и всё.
А что тогда будет?
Позиция Москвы - это Минские соглашения. Если представить невозможное - что ДНР и ЛНР интегрировались в Украину на правах «отдельных районов с особым статусом», то... достаточно взглянуть на то, что Украина делает на уже контролируемой ею территории Донбасса, чтобы исчезли какие-либо иллюзии. Особый статус, если и будет, будет заключаться с дополнительных рядах колючей проволоки и расстрельных ямах. Ну не будем же мы всерьёз рассуждать о том, что кто-то возьмёт и заставит Украину перестать делать это НА СВОЕЙ ТЕРРИТОРИИ! Во-первых, каким это образом, а во-вторых - кому на свете это нужно?! Интереса ради можете приехать в Донецк и спросить людей на улице, что они думают по поводу возможного возврата в Украину...
Если же возврата не будет, что наверняка, то... в условиях, созданных Ахметовым и Москвой, Донбасс ждёт затягивание вялотекущего военного конфликта с Украиной наподобие арабо-израильского - и такое же медленное, в течение десятилетий, умирание. Настолько медленное, чтоб видно было, что Москва вовсю помогает, и казалось, что Донбасс загибается сам, в силу «неумолимого хода истории». А если нам, как говорят в Одессе, «сделают нехорошо» с ценой на нефть и мы не сможем тащить Донбасс, то ход истории ещё и ускорится...
Но общественное внимание уже переключилось на Сирию... человек - существо легкомысленное, быстро забывает то, что не показывают по телевизору. Так что своих можно будет бросить потихоньку, незаметно, не вызывая недоумения у жителей России... А там - либо ишак умрёт, либо эмир...
Получается, что единственная сторона, которую сложившаяся ситуация не устраивает - это сам Донбасс. Особенно - та его часть, что сейчас занята украинской армией. По минским параграфам, получается - это навсегда? «Волчьи ямы» в Краматорске и концлагерь в Мариуполе? Чтобы было понятнее: представьте себе, что Блокаду Ленинграда в 1943 г прорвали, а от снятия её - отказались в принципе... и не просто отказались, а ЗАПРЕТИЛИ снимать её.
Получается - независимость...
Война войной...
Если въезжаешь в Донецк засветло, город поражает чистотой, а если затемно - пустотой на улицах. Будто кто-то невидимый ходит по нему и подбирает упавшие листья и штукатурку, а ночью - ещё и прохожих с машинами. Действительно, городские коммунальщики работают, как в мирное время, а комендантский час исполняется жёстко, как в самые тяжёлые дни четырнадцатого года.
И это несмотря на то, что население города почти сравнялось с довоенным. Миллиона, может быть, ещё нет, но тысяч девятьсот - точно. Беженцы вернулись как из России, так и с Украины. При этом, что любопытно, вернувшиеся из России чаще говорят, что вернулись, потому что здесь стали меньше стрелять, а с Украины - что у них закончились сбережения... каждому своё!
Впрочем, даже в пятнадцатом году, когда в городе оставалось чуть больше половины населения - тысяч, наверное, шестьсот - этого вполне хватало, чтобы не только поддерживать городскую жизнь, но и наполнять прохожими городской центр, улицы Университетскую и Артёма и всё пространство между ними. По крайней мере, в середине дня. Людно было и в общественном транспорте.
Транспорт, кстати, ходит, «как часы»... пока часы не пробьют восемь. После - как повезёт... особенно если «плюсуют» - то есть стреляют ВСУ.
Такси шныряют и под обстрелами, и - на свой страх и риск - в комендантский час. Говорят о них разное. Что отказываются ехать, что берут втридорога за риск (что, в общем-то, вполне естественно), но я с подобным не сталкивался. А вот с чем я столкнулся...
Мне надо было попасть в десятом часу вечера на проспект Засядько - это на севере города, в так называемой «красной зоне». «Красная зона» означает, что туда время от времени «прилетает». В это время уже шёл плотный обстрел, и с Засядько мне сообщили, что за окном «штормит». Диспетчер по телефону сказала, что поездка будет стоить... сто сорок рублей (москвичи и питерцы, не плакать!). Обстрел на цену он не влияет. Такова политика компании.
Машина была у дверей через три минуты. К счастью, пока мы ехали, началась «ответка» ополчения, и к моменту моего появления на Засядько уже было тихо. Я протянул таксисту сто пятьдесят рублей... и увидел в его руках гривенник сдачи! Все мои попытки не брать оказались тщетны. Я понял, что, не взяв сдачу, я обижу его...
...Погрузившись впервые в донецкий автобус, я пытался понять, с чем у меня ассоциируется его «внутреннее убранство». Ощущение стойкого де-жа-вю... И только оказавшись снова на улице, понял.
...Многомиллионный, чудовищный, задыхающийся в отбросах, гари и грохоте город Мумбай на Малабарском побережье Индии... серые от пыли пальмы, серые от истощения нищие... почему я сейчас вспомнил об этом?!
...Взгляд упал на эмблему фирмы на теле автобуса. «Тата». Крупнейший (или единственный?) в Индии производитель автомобилей под собственной маркой.
Точно. В Мумбае были такие же.
Не помню, сколько рупий было там, но здесь проезд в любом общественном транспорте два года назад замер на отметке три рубля. Примерно тогда же на билетах напечатали: «Донецкая народная республика». Причём сначала цена на них была ещё в гривнах.
Гривны больше нет. В принципе и нигде. Она ушла мгновенно, как только разрешили торговать за рубли. В рублях выплачиваются зарплаты и пенсии (за одним очень существенным исключением, о котором речь впереди). И это даёт хорошую возможность сравнить. Самые высокие зарплаты в Республике - в ополчении (теперь уже - в армии): от 10-15 тысяч в месяц у рядовых до 35-40 у высшего командного состава. Практически у всех остальных категорий граждан зарплаты не превышают пяти-семи тысяч, редко достигают пятнадцати. Выплачивается всё это более-менее регулярно и более-менее в полном объёме. О ценах на продукты можно судить по фотографии, сделанной в одном из донецких универсамов (ФОТО 2). Обратите внимание, что не менее половины продуктов поставляется с Украины. Причём нельзя сказать, что цены на них заметно выше, чем на российские аналоги.
Это тем более странно, потому что любой житель города расскажет вам о страшных поборах, которые чинились на «укропских» блокпостах дальнобойщикам вплоть до данного момента. Может быть, украинские товары возят через Россию - не знаю.
Кстати, экспорт из ДНР осуществляется через... Республику Южная Осетия! Потому что это единственное государство, приславшее свои посольства в Донецк и Луганск. Абхазия тоже хотела, да что-то не срослось. Так что теперь формально Республика экспортирует товары в Южную Осетию, та - в Россию, а уж Россия... насколько эффективен и прозрачен такой канал, судите сами.
Впрочем, основной предмет экспорта - уголь - гнали на Украину и напрямик, хотя по бумагам, может быть, и через Цхинвал... а что делать? Республике нужны деньги, а Украина замерзает, и альтернативы донбасскому углю как не было, так и нет. И деньги на него Украина найдёт хоть в преддефолтном, хоть в предынфарктном состоянии. Так что война войной, обед - по расписанию... а ещё через линию фронта и по сей день осуществляется снабжение Донецка питьевой водой, а Луганска - и водой, и электричеством...
Ситуацию едва не исправили летом 2015 г. Тогда украинская армия, в очередной раз нарушив Минские соглашения, попыталась войти в Петровский район Донецка. И была немедленно отброшена ополчением, которое перешло - естественно, в неподготовленное - контрнаступление. Готовить его в принципе не позволили бы московские «кураторы», зорко следящие за выполнением Минских соглашений со стороны Республик.
Но тут в какой-то момент оказались бессильны и они. На одном энтузиазме ополченцы погнали «укропов», освободив Марьинку, войдя в Красногоровку и намереваясь развить успех... но длилось это недолго. «Сверху» последовал окрик, наступление было остановлено, и ополчение вернулось на исходные позиции в пригородах Донецка. И вернулись на место украинские блокпосты. И не только вернулись - а ещё и продвинулись вперёд где на сотню метров, а где и побольше - ведь по Минским соглашениям между армиями предусмотрена ничейная «серая зона». Так почему бы её не занять?!
Об обстановке на этих блокпостах мне рассказывали многие, но лаконичнее всех был молодой донецкий папа по имени Андрей:
- Как концлагерь. Люди стоят за сеткой, в проходе - автоматчик с овчаркой, обращение - соответствующее. Как специально фашистов из наших фильмов копируют...
Андрей возвращался из Кривого Рога, где прожил несколько месяцев, вывезя туда беременную жену. Там и родился сын. Который там же и остался с мамой и бабушкой-дедушкой.
- И как теперь? - спрашиваю. - Они там, а ты тут?
- Пока да. А в мае поедем с отцом забирать их сюда.
- Через те же блокпосты, только ещё и с малышом?
- Ну да...
...Можно ли вспомнить ещё хоть одну войну, когда через линию фронта активно курсировали рейсовые автобусы, маршрутки, такси, развозя мирных жителей по делам? Мимо минных полей, через кордоны пограничников-вертухаев, с риском быть обстрелянным, а то и застреленным в упор? Но - едут... говорят, даже с российскими паспортами. В первый год размежевания выпускники из Республик за дипломами ещё приезжали в «клоны» своих вузов, выведенные из Республик - в Красноармейск, Старобельск... потом республиканские дипломы стали признавать в России. И уже поехали в обратную сторону: учиться в ЛДНР... а заодно и лечиться, и проведывать родных...
На автовокзале появились новые маршруты: Донецк - такой-то (например, Александровский) блокпост. И, разумеется, никуда не делись старые: Донецк - Мариуполь, Донецк - Волноваха, Донецк - Краматорск... это всё - «туда». На лицах водителей и пассажиров, едущих «за ленточку» - ни таинственности, ни страха. Не потому, что не боятся. Просто привыкли.
Большинство дончан что-то связывает с Украиной или, чаще, с остальной частью Донбасса. С развёртыванием так называемой АТО («антитеррористической операции») в Республиках развернулся и «трансграничный» бизнес - это и перевозки «с ускоренным прохождением блокпостов» и «мягкой таможней» на украинской стороне, и вполне легальная доставка почты на Украину (почта в ЛДНР работает исправно, но только в пределах Республик), и оформление необходимых для жизни документов, включая украинские паспорта, и снятие денег в украинских банкоматах... За эти годы «Минск» проник в мироощущение практически каждого дончанина и луганчанина, нашёптывая: жить-то как-то надо... Где оккупация жёстче - выше желание с ней покончить. Где мягче - больше тревожит быт...
Кстати, это очень удобный отправной пункт, чтобы внушить людям мысль: если и с той, и с другой стороны выдавить идейных, то исчезнут все проблемы и жизнь наладится. А «Русская весна»? Ну, побузили... Видимо, к этому и клонит Кремль. А Мозговой, Губарев, Моторола, Пургин - автоматически оказываются в одной корзине с изуверами из «Правого сектора» и тербатов под общей вывеской: ОНИ МЕШАЮТ НАМ ЖИТЬ. И там же - и тоже вместе - добровольцы-антифашисты из РФ и заезжие нацисты-«правосеки» из Швеции, Австрии, наёмники из арабских стран... И то верно: мы, местные, давно бы друг с дружкой всё решили, если б нам не мешали всякие россияне с американцами, у которых тут свои интересы - у кого Русский мир, у кого сланцевый газ...
Ловко... а может, вообще придумать собственную донецкую нацию? Украинцев же придумали...
А ещё на территории Республик работают предприятия, рабочие которых живут по разные стороны фронта. Но на работу ездят исправно - через «укропские» блокпосты. Хотя украинские солдаты, особенно добровольческих батальонов, смотрят на них с нескрываемой ненавистью как на «сепаров» (сепаратистов) - и могут ударить, ограбить, а то и вовсе вывести из автобуса в поле... иногда такое случается. Но утром надо на работу, а вечером - домой, через линию фронта и эти самые блокпосты. Каждый день.
...Тем временем сами эти предприятия до последнего времени через одно продолжали платить налоги Киеву. И зарплату там начисляли в гривнах, а потом переводили в рубли. И, что вовсе не укладывается в голове, хотя выглядит вполне логично в контексте вышесказанного - что эти налоги, естественно, расходовались на ведение АТО! То есть рабочие Донбасса сами оплачивали своё убийство.
...Но зарплата, которую им платили, была основным источником денег в Республиках! А отобрать эти предприятия у украинских собственников - и что с ними делать дальше? Об этот вопрос неизменно спотыкались все попытки национализации. Как развивать экономику в непризнанном государстве - в течение трёх лет не могли придумать ни юристы, ни экономисты. Хотя Донбасс при этом недополучал, по неформальным оценкам, около 85% налогов. Компенсировала - Россия...
Так же до последнего времени в Республики поступала гуманитарная помощь... от того же Ахметова! На фоне всего, что он сделал, название его организации звучало издевательски (ФОТО 7). Но - люди есть люди! «Сейчас в городе детских товаров вообще не достать, а что с российской гуманитаркой приходит - так всё выдаётся без разбора, а от Ахметова - всё продумано: и памперсы, и питание - по возрастам! Ахметов по-прежнему много делает для Донецка!» Это мнение простого дончанина - искренне поддерживающего ДНР. Немым подтверждением его правоты служит заколоченный вход в магазин детских товаров «Два жирафа»... Ну что ж, его можно понять: на снарядах, что падают на город, ведь не написано, что они выпущены не только из ржавых советских, но и из вполне себе новеньких стволов, которые сделаны из металла «от Ахметова»... из его металла, выплавленного в Мариуполе.
Впрочем, они тоже подтверждают эту мысль: Ахметов действительно МНОГО ДЕЛАЕТ для Донецка...
...И тем не менее экономика развивается. Малыми шагами, с преодолением колоссальной, насаждаемой сверху коррупции - но дело идёт. Общего решения нет - но есть частные. И есть энтузиазм людей, их стремление отстроить жизнь в Республике. Хотя, конечно, открытие (чаще расконсервирование) каждой новой лавы в шахте, строительство (чаще восстановление) каждого нового дома - это пока ещё событие в Республиках. Но ремонтируют дороги, пытаются запустить свой пассажирский поезд, инспектировали даже долгострой донецкого метро на предмет завершения стройки... Потихоньку создаётся своя банковская система, начинают работать банкоматы, хотя город ещё пестрит рекламами типа «снимем деньги с карты за 3% комиссионных». Работают два канала телевидения Новороссии, выходят свои газеты, а ещё - с осени 2015 г в ДНР функционирует свой собственный сотовый оператор «Феникс»! Хотя и украинский МТС, как до войны, продолжал работать - причём, будучи купленным панъевропейским сотовым концерном «Водафон». Оказывается, из ДНР теперь звонить моим итальянским друзьям - абонентам «Водафона» - дешевле, чем из Питера... кстати, это едва ли не единственное место, где расплачиваются гривнами - вернее, тоже в рублях, но по курсу.
Очень странными остаются хозяйственные отношения с соседями - ЛНР. В 2015 г Республики сотрясла радостная весть: граница между ДНР и ЛНР фактически упраздняется, а налоговые системы двух Республик унифицируются. Действительно, пересекая границу в декабре пятнадцатого года, я... проспал и не заметил её! Видимо, отменили даже паспортный контроль. Как в Европе... Но прошло несколько месяцев, и таможня вернулась на место. А из донецких магазинов исчезли молочные изделия из Луганска, успевшие полюбиться дончанам за несколько месяцев «таможенного союза»... но после, впрочем, вернулись: законы рынка приносят не только вред, но и пользу.
Донецк, точнее, центральная его часть уже гораздо больше напоминает столицу государства, чем областной центр. Нет-нет, да и промелькнёт в городе машина с польскими или ещё какими-нибудь заграничными номерами. Российские машины встречаются регулярно, и не только из Ростовской области. Кстати, с 1 января 2016 г выдача украинских номеров официально прекращена, и вновь регистрируемые авто получают номера ДНР. Так же, с 1 января введены и внутренние паспорта ДНР. Больше года эффект от них был главным образом психологический, как и от аналогичных паспортов Луганской республики, введённых ещё раньше. Ни те, ни другие никак не впечатляли российских пограничников, для которых Донецк и Луганск - по-прежнему Украина...
В Донецком техническом университете возобновились партнёрские отношения с университетами Германии, и в 2016 г первые студенты из ДНР уже поехали туда на годичную стажировку. А в коридоре учебного корпуса самого ДонНТУ я столкнулся с... учёным из Франции в сопровождении местной коллеги!
Иногда, как каравеллы, по центральным улицам проплывают белые джипы миссии ОБСЕ. Они, внося разнообразие в городской пейзаж, собирают на себя весь спектр отрицательных эмоций дончан: от презрения до ненависти. Ни одного доброго слова о пассажирах этих машин, равно как и о пославшей их организации, я вспомнить не могу. В отличие от слов сочувствия своим руководителям - главным образом, замминистра обороны Эдуарду Басурину и главе Республики Александру Захарченко, которые «хорошие мужики, но вынуждены нести весь этот бред» про перемирие и Минские соглашения.
Ни «входящих», ни «исходящих» в центре Донецка почти не слышно. Спрашивается, могут ли украинские войска снова взять и обстрелять центр города? - Могут. Потому что никакое вооружение они никуда не отвели. И несколько раз за последние месяцы они пытались «прощупывать» близкие к центру районы. В Донецке так и говорят: «Опять палят из отведёнки»... Но ведь и ополчение может ответить из «Градов» по каким-нибудь болевым точкам противника, так что после одного залпа в украинский тыл потечёт ручеёк «скорых» и труповозок, а от обожжённого места врассыпную кинутся дезертиры... за эти годы стороны неплохо изучили позиции друг друга! Получается - «команда играет так, как ей позволяет играть соперник»... То же самое касается и подачи воды, и пропуска на блокпостах... убивать убивайте, но знайте меру!
Кстати, после очередного обострения, произошедшего в конце января - начале февраля 2017 г, которое было явно сильнее предыдущих и даже заставило вспомнить кого - канун дебальцевской операции 2015 г, а кого - и 2014 г, ополченцам разрешили отвечать из всего, что у них есть, и даже, в случае необходимости, наносить упреждающие удары. Соответственно, их техника тоже вернулась на позиции.
В центре города войны не видно. Можно даже, наверное, жить, почти не замечая её, подобно тому, как Кафка жил в Праге, не говоря по-чешски...
- Дети в четырёх районах города - Ленинском, Ворошиловском, Будёновском и Пролетарском - вообще не знают, что такое война, - говорит Анжела Карпачёва, историк и педагог одного из детских учреждений Донецка, - в то время, как дети из четырёх других районов (Киевского, Куйбышевского, Кировского, Петровского) иногда по несколько недель живут в бомбоубежищах.
Заметим от себя, только Будёновский, Калининский и Пролетарский районы были в полной безопасности все три года - конечно, не считая ДРГ, которые могли появиться где угодно... Но сути дела это не меняет, и расслоение бьёт в глаза. На стенах крупнейшего в городе торгово-развлекательного центра «Золотое кольцо» появилась многометровая реклама «стайлинга бороды», чего я никогда не видел в родном и мирном Питере. Значит, есть чем заняться молодым мужчинам призывного возраста...
Гламур, словно слизь в больном горле, возвращается вновь и мешает дышать...
Известный донецкий журналист Руслан Мармазов склонен оправдывать подобное и даже радуется этому как проявлению несгибаемой воли дончан к жизни. В блокадном Ленинграде ведь тоже работали театры и Филармония... Всё бы так, если бы не одно «но». Театр и классическая музыка - это духовность. То есть неотъемлемая часть того, что является главной движущей силой в защите своей земли. Гламур - это беснование с жиру. То есть неотъемлемая часть того, что двигает олигархами, устроившими эту войну.
В кафе, расположенных на нескольких этажах «Золотого кольца», сидят ополченцы, отдыхающие в увольнительных. Наверное, для них это - как если бы десять-пятнадцать лет назад российским солдатам смотаться из Чечни в Питер или Москву на пару часов... туда, где стайлинг бороды и наращивание ногтей... и назад на маршрутке - на фронт... Хотя последнее как раз не удивительно. В Блокаду на фронт ездили на трамвае.
И всё-таки внимательный наблюдатель заметит и другую уличную рекламу - призывающую вступать в армию ДНР. Или интересные объявления на входе в городские храмы и университет (ФОТО 3, 4).
Ополченцы ходят по городу без оружия и тем более без масок. Ношение и того, и другого строго регламентировано, и за появление в «балаклаве» можно надолго угодить «на подвал». С оружием ходит только полиция Донецкой республики. В форме установленного образца. Безопасность на дорогах обеспечивает ГАИ ДНР. Опять-таки, в форме и на служебных машинах. Есть и военная автоинспекция - правда, она не всегда успевает за событиями.
Потому что иногда город разрывают сирены, и по пустым улицам - хорошо, что пока ещё в Донецке относительно немного машин - пролетают тентованные грузовики, на которых успеваешь прочесть: «Спарта», «Сомали» или «Оплот» - названия частей ополчения. Едут на передовую... значит, «укроп» в очередной раз пытается прорваться.
В другой раз улица оказывается перекрыта, и на ней стоят машины с символикой МЧС ДНР и многозначительной надписью: РАЗМИНИРОВАНИЕ. Видимо, обезвреживают неразорвавшийся снаряд или «подарок» от ДРГ...
Иногда на улицах появляется бронетехника, а с ней - и масса забавных городских наблюдений. Как танк стоит на красном или пропускает помеху справа, как на городской улице встречаются две «единицы бронетехники» разных частей, и командиры экипажей, высунувшись из люков, как Чичиков с Маниловым, уговаривают друг друга проехать первым... а тем временем за каждым из них потихоньку растёт «хвост» легковушек, которые сначала почтительно молчат, потом начинают мигать фарами, а потом - всё более и более бесцеремонно гудеть: «Мужики, ну давайте уже кто-нибудь, а?»
В разговорах горожан - на улице, в транспорте, в магазине - то и дело слышишь: «Это до войны было...» Первая мысль - рассказывают историю семьи. Да нет, вроде говорят о себе и о делах вполне бытовых. Как на дачу до войны ездили, холодильник до войны покупали... и понимаешь, что «до войны» - это не до 1941, а до 2014 г!
- Война стала рутиной - как и неопределённый статус Республик, - говорит Мирослав Руденко. Подобно многим в Донецке, Мирослав к своим тридцати шести успел прожить несколько жизней. Историк, одногруппник Павла Губарева, Сергея Цыплакова и Артёма Ольхина - собирался посвятить себя мирному и тихому интеллектуальному труду. Но жизнь распорядилась иначе. В феврале-марте 2014го друзья-одногруппники стали и мозгом, и сердцем «Русской весны» наряду со старшими товарищами - Пургиным, Борисом Литвиновым, и другими. Митинги, баррикады, захват административных зданий... всё то, чему американские кураторы годами учили боевиков «цветных революций» со всего мира, эти молодые люди были вынуждены постигать сами и в течение часов - чтобы не допустить появления у себя этих самых боевиков... в книге Губарева «Факел Новороссии» есть фотография Мирослава Руденко с мегафоном перед зданием Облпрокуратуры... пол-лица у него залито кровью.
Сегодня он - депутат Народного Совета ДНР. Один из очень немногих, оставшихся от первого состава этого органа революционной власти. Параллельно пытается дописывать диссертацию по истории, начатую ещё ТОГДА, в позапрошлой жизни...
Мы беседуем с ним в его кабинете. Чай из пакетиков, плитка шоколада. В питерском ЗАКСе бы, наверное, не поняли...
- Люди привыкают к происходящему, каким бы чудовищным оно ни было. Но в целом, конечно, мы ждём каких-то сигналов из Москвы... какой-то определённости, какой-то реалистичной оценки...
Люди привыкают - но привыкнут едва ли. Потому что расходуют при этом ресурсы, не имея возможности их возобновить. Соотношение зарплат и цен таково, что люди вынуждены тратить многолетние сбережения, созданные до войны. На вопрос, где тяжелее жить в сугубо материальном плане - в Республиках или на Украине - большинство опрошенных мной отвечали так: «Всё-таки на Украине ещё хуже». Но и в Республиках накопления иссякают, жировой запас заканчивается, и что дальше - единого понимания нет. Если все уедут в Россию - то и сбудется голубая (или жёлто-голубая?) мечта свидомых патриотов: Донбасс достанется им, и главное - безлюдным!
А в Россию по-прежнему едут. Наташа, молодая мама из Харцызска, везёт к родственникам в Москву пятилетнего сына Игоря: в Харцызске в садике сотрудники МЧС ДНР проводили учения и объясняли малышам, где «их» убежище, как правильно падать и закрываться, чтобы избежать поражения отравляющими веществами, как надевать респиратор. От этих рассказов и тренировок у мальчишки, и без того излишне впечатлительного, развился глубокий невроз. Что же с ним будет, если хоть раз ему придётся применить это всё на практике? В Москве его ждёт курс восстановительного лечения...
Но психика не выдерживает не только у детей. «Профессор, заведующий кафедрой, отличная голова, в прошлом - воин-афганец, ещё бы жить бы да жить... Так близко к сердцу принимал происходящее... Инфаркт - и всё!»
Подобных разговоров за эти три года я слышал немало. Это не те леденящие кровь преступления, которые на слуху. Это - каждодневное, незаметное, рутинное... То, что начинаешь видеть, если присмотреться - подобно тому, как, присмотревшись, замечаешь, что на зданиях в центре города всё-таки видны следы обстрелов. Царапины и выщерблины на стенах носят строго направленный характер. И отдельные окна забиты фанерой не просто так. Деревья и ветки спилены тоже явно не по прихоти садовника - на торчащих стволах местами содрана кора. Да и асфальт, очевидно, заменили не в порядке планового ремонта. Как и фрагмент кирпичной кладки над ним. Просуммировав детали, понимаешь, что покорёженная скамейка или погнутая ограда - не дело рук уличных хулиганов...
Украинская армия бьёт по Донецку преимущественно осколочными снарядами, поэтому страшных картин разрушений в стиле Второй Мировой здесь почти не найти. В самом деле, зачем украинцам разрушать город, который, хоть и не они строили, вполне мог бы им пригодиться? Недвижимость опять же... «хатынки»! Осколочные же боеприпасы предназначены главным образом для уничтожения живой силы противника. В Донецке противниками украинской власти являются все - от мала до велика. Так что не стоит порицать украинскую армию за то, что она обстреливает жилые кварталы - она бьёт точно по врагу и использует надлежащие средства поражения...
Одно из наиболее пострадавших зданий в центре Донецка - это местный краеведческий музей (ФОТО 5). У него почти целиком разрушили одно крыло со всеми экспонатами. Досталось и скифским «каменным бабам» на газонах вокруг него. Любопытно, что били по музею не так, как по другим зданиям, а как по военному объекту - пытаясь сровнять с землёй. Видимо, экспозиция этого музея не даёт «свидомым украинцам» одержать победу в информационной войне. Это крыло отстроили заново, и экспонатов из запасников на него более чем хватило.
Рядом с Краеведческим музеем, на улице Челюскинцев, до сих пор не зализавшей раны обстрелов, стоит дворец молодёжи «Юность» (ФОТО 6). Здесь 22 мая 2014 года, вскоре после референдума о независимости, проходил съезд партии «Новороссия» Павла Губарева... как верили тогда, что олигархии и фашизму приходит конец от Харькова до Одессы! Позже эти стены «потрогала» украинская артиллерия...
Но сейчас над входом во дворец висит жизнеутверждающая вывеска: «Мы работаем!» Невольно хочется добавить: несмотря ни на что. Такие вывески нередки в Донецке.
Есть и ещё одно «несмотря ни на что», которое очень трудно себе представить где-либо в другом месте.
Интеллигенты, как известно, любят разговоры ни о чём. Возможно, способность поддержать такой разговор и есть отличительное качество интеллигентного человека. Так вот, я задал нескольким своим собеседникам один и тот же, стопроцентно интеллигентский вопрос:
- Как дышится сейчас в Донецке?
Анжела Карпачёва, дончанка, историк и педагог:
- Если честно, то - тяжело. Есть ощущение закупоренной банки, оторванности даже от России, не говоря уже об остальном мире. И главное - мы не знаем, как долго это продлится. Мы готовы терпеть сколько надо - но знать бы, сколько же всё-таки надо...
Александр Жучковский, петербуржец, журналист и военнослужащий армии ДНР:
- Несмотря ни на что - здесь есть ощущение простора мысли. Чувство свободы. Ничего подобного и близко нет ни в Питере, ни вообще в России!
Замечу про себя: «несмотря ни на что» - это несмотря на очень жёсткие ограничения свободы слова, связанные с боевыми действиями, и неизбежный в подобной ситуации простор для произвола... и даже на то, что с некоторых пор в официальных кругах ДНР разговоры о Русском мире, русской идентичности стали крайне непопулярны... Может быть, даже эта несвобода - честнее кажущейся свободы в РФ, где неугодный голос очень мягко, но неотвратимо заглушат? А идея Русского мира всегда будет жить в Донецке, как боконизм на воннегутовском острове Сан-Лоренцо?
...Мысль прерывает проезжающий мимо трамвай. Успеваю увидеть, что два стекла в нём держатся «на честном слове», испещрённые «солнышком» расходящихся трещин. У трамваев тоже бывают - осколочные ранения...
По Донбассу бьют отовсюду. С одной стороны - снарядами, с другой... скажем мягко, крушением надежд. От реальной географической и политической закупоренности - недалеко и до безысходности в головах. Это особенно чувствуется в праздники, когда положено вспоминать хорошее и мечтать о светлом.
Конечно, не во все. Вряд ли где-то на территории бывшего СССР так свято относятся ко Дню Победы - ещё бы, здесь этот праздник - живой. Преемственность налицо: продолжаем дело дедов, воюем с фашизмом. Они смогли, и мы сможем. Но уже через два дня, 11 мая, в день, который должен был бы стать едва ли не главным праздником в Донбассе - годовщину референдума о независимости от Украины, к радости освобождения от русоненавистнической власти примешиваются ноющие, как зубная боль, вопросы... эти вопросы ещё явственнее встают 7 апреля, в день провозглашения республик, несмотря на все официальные торжества - и этим рождают неприятные ассоциации с поздним СССР.
И уж с совсем противоречивыми чувствами подходят и Донецк, и Республика к празднику тихому, семейному - Новому году. В 2015 году едва ли не самым популярным пожеланием было: «Загадай, чтоб сбылась Новороссия!» А что загадывать сейчас? К тому же в предыдущие два с половиной года противник исправно активизировался на праздники, особенно православные, посылая Донбассу свои «поздравления» из разных калибров. Так было на прошлую Пасху, на День Победы, на 1 сентября... и после первого «Минска», и после второго...
Руководство обеих Республик, как может, старается порадовать граждан. На Новый год и Рождество, например, даже отменяют комендантский час на две праздничных ночи. Правда, само собой, запрещены всякие фейерверки и петарды. Но детские ёлки, гуляния - всё как в России... правда, кто-то с них отправляется домой, а кто-то - в бомбоубежища, ставшие домом...
Особенно активно отмечают праздники те, кто недавно вернулся в Донецк. Вообще, люди и покидали Донбасс, и возвращались в него пульсирующим потоком: когда бои усиливались - усиливался и исход, наступало затишье - люди тянулись обратно. Многие мужчины, вывезя свои семьи, возвращались воевать. Но есть среди беженцев особая категория - та самая «первая волна», изошедшая исключительно из Донецка и бежавшая не столько от войны, сколько от Стрелкова. И именно эти люди стали массово возвращаться в последний год. Может быть, у них есть доступ к сверхсекретной информации и они знают наверняка, что центр Донецка больше не будут обстреливать? И вообще надеются на скорую сдачу Украине? Или это - часть замысла «кураторов» по ликвидации «Русской весны»? Во всяком случае, «переждав заварушку», они возвращаются как хозяева жизни, демонстративно водворяя все те замашки общества потребления, которые они, казалось, навсегда унесли с собой из этого города. Они ведут себя вызывающе, рассекая в дорогих авто, соря деньгами, пренебрегая и правилами дорожного движения, и теми этическими нормами, которые сформировались в прифронтовом Донецке. Они возвращаются не только в свои квартиры - они возвращаются в свои кабинеты в районных администрациях, в бывших областных - а ныне республиканских - структурах, порой бравируя своими проукраинскими взглядами. Но если на Украине того, кого только заподозрят в симпатиях к России, ожидают крупные неприятности, включая изгнание с госслужбы, в Донбассе, стиснув зубы, терпят заведомых недругов.
Впрочем, сказать, что им здесь хорошо, было бы преувеличением. Во-первых, вернулось их всё-таки намного меньше, чем уехало, а во-вторых и в-главных, ни Донецк, ни Донбасс уже никогда не примут ни их норм жизни, ни их правил поведения. В лучшем случае им уготована участь зверюшек в зоопарке, на которых показывают пальцем родители, объясняя детям, как не надо делать. В Древней Греции с этой целью отцы опаивали рабов и демонстрировали сыновьям, чтобы те запомнили, как безобразны пьяные... Да и жизненное пространство для этих людей сузилось до половины Донецка.
Чтобы понять это, достаточно сесть на двадцать пятый автобус, идущий по одной из главных донецких улиц - Университетской - где-нибудь в самом центре, например, у Парка кованых фигур. И поехать, глядя в окно и на лица людей. Я проделываю это путешествие всякий раз, приезжая в Донецк.
Раньше для жителей города это был путь, подобный нашему - от Сенной площади до Пулково. И проспект, аналогичный нашему Московскому, называется - Киевский. Как и район города, через который он проходит. И пункт назначения - аэропорт. Донецкий аэропорт имени Сергея Прокофьева. Два с половиной года назад эти места не сходили с наших телеэкранов. Потом было во всеуслышание заявлено, что активные боевые действия здесь не ведутся и соблюдается, пусть и небезупречно, режим прекращения огня.
В декабре 2015 г, например, на полпути уже были отчётливо слышны «бахи». И слышны были за редким исключением каждый день. Причём если ещё в начале осени, как шутили местные жители, обстрелы можно было использовать как будильник для «жаворонков» (первый обстрел - в четыре утра, следующий - в шесть и так далее, с перерывами на завтрак и обед), то потом они стали вестись спорадически, под настроение, прямо как в детском анекдоте: «То ни фига - то как фиганёт...» Здесь входящие и исходящие легко различить на слух. Личное впечатление: после долгих и утомительных, как назойливый стук в дверь, «плюсов» следует короткий мощный «минус», то есть «ответка» ополчения, после чего всё затихает на пару часов. Возможно, у наблюдателей ОБСЕ мнение иное и они склоняются к мысли о равной ответственности сторон за нарушение «режима тишины».
Улица за окном автобуса пустеет на глазах. И одновременно лица людей становятся всё более озабоченными и напряжёнными. В центре можно было встретить беззаботную молодёжь, здесь - даже она сосредоточенна и сурова.
Всё чаще - царапины на стенах и фанеры в окнах. Первые посечённые деревья и присыпанные ямы на тротуарах и газонах. Университетская улица переходит в Киевский проспект. Тот самый...
Шахта имени Засядько. Одна из крупнейших в Донбассе. Как-то странно видеть шахту не просто в черте города, а в самой что ни на есть городской застройке. И странно вдвойне, что рядом с нею - никакого скопления людей. Всё так же безлюдно. А на одноимённом проспекте, упирающемся в Киевский - вообще ни души народа, ни единой машины.
И вдруг посреди этого безлюдья - автобус. В автобусе - нет свободных мест. Автобус подъезжает к зданию шахты. Шахтёрская смена...
Уголь здесь добывают в прямом смысле слова под огнём. Если из-за обстрела нарушится электроснабжение - остановится подъёмник. Шахтёры «зависнут» под землёй. Но уголь в ДНР - это как вода в Сахаре. Уголь, поставляемый врагу... до последнего времени.
А вот и кольцо автобуса. Точнее, всех автобусов. То есть временное кольцо. Перекрёсток с Партизанским проспектом. Двадцать пятый раньше ходил до «Метро» - того самого «Метро», которое было сначала разграблено мародёрами, а потом разрушено украинской артиллерией.
За Партизанским проспектом - первый блокпост. За ним Киевский делает поворот и выходит на Путиловский мост, взорванный во время летних боёв 2014 г. Там, под мостом, до сих пор стоит подбитый украинский танк. Отсюда до аэропорта - полкилометра. Там уже фронт.
Но и тут - всё изранено снарядами, нет ни одного целого дома (ФОТО 8, 9). И очень мало людей.
Мало - но есть. Здесь живут. Сюда возвращаются. Отсюда ездят на работу и погулять в благополучный, условно мирный центр. Забыл сказать, дорога от Парка кованых фигур занимает двадцать минут. Как по стволу дерева - от зелёных ветвей до кроны, сожжённой ударом молнии...
Вспоминаю декабрь пятнадцатого года... Я иду по двору между четырёхэтажками. Окна забиты чем попало, земля усыпана облицовкой, ветками и трудноопределимым мусором. «Хлам войны», как сказал Твардовский... Рефлекторно цепляюсь взглядом за двери. В случае чего - знать, куда метнуться...
Навстречу мне идёт хорошо одетая, ухоженная дама средних лет. Выгуливает собаку. Убрать задний план - можно подумать, что находишься в Таврическом саду, пока там не запретили выгул собак... Спрашиваю, давно ли стоит тишина. В ответ - внимательный взгляд:
- Простите, а Вы кто?
Объясняю. Говорит, уже полгода тихо. Да, я был здесь восемь месяцев назад, в начале года - тогда разок пришлось уходить по-быстрому. Дама рекомендует подойти к ополченцам, чтоб ни у кого не возникало вопросов.
Иду на блокпост. Там, впереди - ложится ежедневно. Пятьсот метров от войны до мира...
За неполные два года, с апреля 2015 по февраль 2017 г, здесь мало что изменилось. Стало чуть больше людей на разбитых автобусных остановках. Открылось несколько магазинчиков. Но в целом жизнь робко возвращается сюда. Может быть, поэтому, в отличие от центра, здесь не спешат восстанавливать. Но на Киевском проспекте ещё в пятнадцатом году положили новый асфальт и нанесли разметку. Выглядит это фантастично. Старая проезжая часть, с рытвинами и хвостовиками неразорвавшихся «градин», вполне гармонировала с разрушениями вокруг. Новая - как будто вклеена в «фотошопе».
Удивительно, но обстрелы конца января - начала февраля 2017 г не коснулись её. Хотя «ложилось» во дворах и справа, и слева от Киевского. Понять украинских артиллеристов бывает сложно...
Отсюда - на другой автобус, и на «жэ-дэ-вокзал». Тот самый, с которого улепётывал донецкий бомонд летом 2014го...
Чтобы попасть на железнодорожный вокзал, надо немного вернуться в город - и приблизиться к аэропорту с другой стороны. Вот он, этот вокзал, площадь с кольцом городских автобусов и храмом Святого Николая. Всё на месте...
Всё, да не всё. В моменты обострения вокруг аэропорта жарко всюду. Мысленно переношусь в декабрь 15го.
...Вокзал абсолютно пуст. Все входы закрыты. Перроны выметены. Открыт лишь переход над путями. Пустыми путями. Только в углу вокзального комплекса стоят несколько редкой красоты старинных локомотивов и вагонов - музей-депо станции «Юзово»... счастье, что их не зацепило.
Ибо на самом вокзале, над путями есть редкие «царапины» от самых интенсивных обстрелов. Но сейчас вроде тихо... или кажется?
Нет! Стоит перейти пути - как слышишь звуки средне-интенсивного стрелкового боя. Стрекочут автоматы, ухает что-то потяжелее... За железной дорогой начинается частный сектор, но это ещё вовсю город, хотя и выглядит, как посёлок. И называется - посёлок Октябрьский.
Двигаюсь вглубь посёлка. Но ухожу недалеко. Скажу честно: когда слышен стрелковый бой - это куда менее приятно, чем артиллерийские или даже ракетные залпы. Умом понимаешь, что до места боя - минимум километр (если прорвалась ДРГ), а скорее всего - три-четыре, но кажется, что «укропские» автоматчики выскочат сейчас на перекрёсток...
Однако люди, живущие здесь, так явно не считают. «Стрелкотня», как они неё называют, идёт здесь практически беспрерывно месяцами. Они привыкли. Они бредут по делам, из магазина, с работы... но что-то отличает их всех...
Лица! Это даже не те лица, что на Киевском проспекте. И уж точно не те, что в благополучном центре. Это лица, сошедшие с чёрно-белых фотографий семидесятилетней давности. Район железнодорожного вокзала в Донецке - это район Автово в 1942-1944 гг. Та же поселковая застройка на краю большого города - и та же постоянная, неизбежная, утомительная близость врага и смерти.
Только жителям Автово никто не рассказывал о перемирии и прекращении огня... «Под звуки ожесточённого перемирия я вошёл на территорию посёлка Октябрьский...»
А ведь именно он, этот посёлок в городской черте - малая родина Рината Ахметова. Здесь он до войны мечеть построил для единоверцев! Говорят, её тоже повредило обстрелами...
Но потом наступило условное затишье. И его пытаются использовать по максимуму. Например, в крыле вокзала, смотрящем на посёлок, открыли кафетерий. Его не было в пятнадцатом году.
Да и на станции - оживление: куда-то неспешно катается маневровый тепловоз. Аналогичную картину, кстати, я наблюдал и на некогда оживлённейшем железнодорожном узле Донбасса - Иловайске. Движения вагонов вроде нет, а локомотив катается - как будто боясь заржаветь или замёрзнуть.
В периоды затишья, как сразу после обострения февраля 2017 г, на машине можно проехать весь посёлок - по изувеченному украинской артиллерией Колхозному проспекту до знаменитой улицы Стратонавтов, по сравнению с которой меркнут разрушения на Киевском проспекте. За ней ещё одна улица - Взлётная - застроенная только с одной стороны. За Взлётной пустырь, и метров через четыреста - он. Донецкий аэропорт. Величественный и страшный. Взлётная и сейчас простреливается снайперами врага, поэтому появляться на ней не рекомендуется. Хотя при мне проехал жигулёк... ибо даже сейчас в этом районе, превращённом в сплошные руины, живут люди. Сами дончане рассказывают об одной легендарной семье из мужа, жены и тёщи. Вокруг них - никого. Только ополченцы на боевом дежурстве.
Но всё-таки они не одни. По Стратонавтов бегают весьма ухоженные и совсем не одичавшие собаки! У одной перебита лапа - она скачет на трёх... их хозяева явно где-то рядом.
При мне раздаётся пара ленивых бахов в стороне аэропорта. Как переменчива военная погода...
Впрочем, во время январско-февральского обострения 2017 г посёлок Октябрьский почему-то не интересовал «обстрелянтов». Их снаряды ложились ближе к Киевскому проспекту, к Путиловской роще... туда и пытаемся проехать по разбитым военным дорогам, в которые превратились городские улицы и проезды. На Стратонавтов сохранились провода для троллейбуса и - местами - остановки... Хоть сейчас запускай...
А вот и Путиловская роща. И кварталы, примыкающие к ней. Знаменитый адрес - Чапаева, четыре. Дом, не отличающийся от моего собственного, в Петербурге. Знаменитая разбитая котельная, знаменитый разбитый жёлтый жигулёк во дворах... всё здесь стало знаменитым какие-то четыре-пять дней назад. Но только, в отличие от улицы Стратонавтов, здесь по-прежнему множество людей, и не помышляющих о том, чтобы отсюда уехать.
Мы возвращаемся к железнодорожному вокзалу. В декабре пятнадцатого стрёкот очередей был слышен до самых путей. На пустых платформах дворники с донецкой фанатичностью подметали мусор, собирая его в металлические совки. Автоматные очереди смешивались с дребезгом совков. На привокзальной площади их заглушали двигатели автобусов.
Но и тогда, и сейчас загораются вечерние огни, люди спешат по магазинам и домой.
Надо позвонить друзьям, сказать, что скоро буду...
- Привет. Я на жэ-дэ-вокзале, еду к вам.
- Замечательно. Купи по пути хлеба в «Амсторе».
Вечером у меня деловая встреча. В одном из лучших ресторанов Донецка. В семи километрах отсюда...
Гиви и Сева
Ночью 7 февраля обстрела не было. Хотя вечером уже начинался, и даже весьма обстоятельно. Но ополчение дало ответку - причём короткую, но, видимо, точную. Так что «укроп замолчал». И утром тоже было тихо. Забегая вперёд, скажу - до следующего вечера. Стоял удивительно тихий день... 8 февраля 2017 г.
На этот день в Донецком национальном университете было запланировано мероприятие. Ибо ровно за два года до того, 8 февраля 2015 г, во время Дебальцевской операции погиб один из самых ярких выпускников исторического факультета ДонНУ за все годы его существования - философ и поэт Всеволод Петровский. Позывной «Ковыль». Ему было двадцать восемь лет.
Представить себе этого человека в ополчении не могли даже близкие друзья. Тем более - в роли комиссара легендарной бригады «Призрак» Алексея Мозгового. Тем более - представить, что комиссар падёт, как простой солдат, вынося раненых.
Павел Губарев в «Факеле Новороссии» приводит интервью Петровского, где он рассказывал о себе.
«...Десять лет назад у меня были совершенно другие взгляды. В 2004 году непосредственно на Майдане в Киеве я не был, но был одним из активных "оранжистов" в Донецке... Я участвовал в предвыборной кампании Ющенко, был наблюдателем, а потом и членом избирательной комиссии, бегал по городу со значком "Так Ющенко". Ко мне приезжали и какое-то время жили участники "Оранжевой" революции в Киеве. За это меня удивительным образом не побили, хотя угрожали. Но это был ещё не тот Майдан. 10 лет назад была первая репетиция, достаточно мирная и "травоядная"...
В ополчение я пришёл в августе (2014 г - К.П.). Поначалу выполнял скорее гражданскую работу - военкором в политотделе Министерства обороны ДНР, которое тогда еще возглавлял Игорь Иванович Стрелков. Мы выезжали на места артиллерийских обстрелов, общались с местными жителями, конечно, и у ополченцев брали интервью. За месяц с небольшим работы в отделе пришлось увидеть много крови, много убитых и покалеченных людей, которые никогда не держали в руках оружие. Детей, в том числе. Это были страшные, очень страшные моменты работы. Судьба некоторых из моих коллег сложилась трагически. Когда я пришёл в отдел, нас было 12 человек. Из них трое за время работы прошли через украинский плен: известный драматург, поэт, режиссёр Юрий Юрченко (который много лет жил во Франции, а после начала событий у нас приехал добровольцем в Славянск), журналистка из Симферополя Анна Мохова и уроженец Якутии Алексей Шаповалов. Двое ребят погибли: Вагид Эфендиев из Дагестана и приазовский грек, родившийся в Донецкой области, проживший более 20 лет в Греции, Афанасий Коссе. Оба погибли под обстрелами в Донецком аэропорту...
...В бригаду "Призрак" меня пригласил мой хороший друг, который в свое время руководил донецкой ячейкой "Боротьбы". К тому времени у него была договорённость с Мозговым о формировании политотдела бригады. Так я оказался в Алчевске (у Мозгового - К.П.)...»
Родители В. Петровского живут в США. Они приехали, чтобы принять участие в церемонии.
А за полсуток до неё в квартире на севере Донецка мы, не веря, что обстрел не вернётся, не ложились спать, гоняли чаи и, естественно, говорили о Донбассе.
- Ведь посмотрите! - вещал хозяин дома. - В Луганске: Беднов, Ищенко, Мозговой, Дрёмов, теперь Болотов - все командиры, которые начинали, в мире ином! И ни один - не погиб в бою! Ни один! А значит, вопросы, кто это сделал и зачем, остаются. Здесь: Стрелкова выдавили, Моторола убит, остался из легендарных - один Гиви...
- Один Гиви, - закивали все.
Я почему-то посмотрел на часы. Было три часа ночи.
...А в семь утра, наскоро позавтракав, я уже топал на автобус. В восемь начинается рабочий день в Донецком техническом университете, а оттуда ещё надо успеть в ДонНУ, в полдень открытие мемориальной доски...
Едва войдя на кафедру, я почувствовал странное отчуждение. Нет, меня ждали, мне были рады, но мыслями все были явно не здесь. Думаю, может, просто не проснулись ещё? Восемь утра - не лучшее время для умственного труда...
- А Вы... разве не знаете? - робко спросила одна из сотрудниц, когда я сделал паузу.
- Чего не знаю? - не понял я.
- Гиви убили. Два часа назад.
...Когда мы говорили о нём, ему оставалось жить три часа...
Эта фраза как бы разрезала напряжение. Мужчины, не стесняясь эмоций, горестно закурили. У женщин наворачивались слёзы. А я подумал: это просто одна из кафедр одного из донецких вузов. За любой дверью сейчас будет то же самое. Волна горя накрывает Донецк...
- Моторолы нет, Гиви теперь тоже нет - кто нас защитит?! - проговорила доцент Юля Проскурня.
Вопрос её повис в воздухе.
Гиви... Михаил Сергеевич Толстых. Возраст - тридцать семь лет. Кто он был до войны? Грузчик, мойщик, охранник... Но он бы рождён для подвига, рождён для того страшного излома бытия, свидетелем которого ему суждено было стать. В такой момент и нужны подобные люди. Кем он стал для своих земляков? Папой-защитником, самым большим и сильным... вместе с несколькими другими молодыми людьми, военными и гражданскими, чьи имена теперь знает весь Донбасс.
«Гиви убили - никто не знает, что теперь будет». «Гиви погиб. Не понимаю, как дальше». Или просто - молчание... растерянность... сиротство - целого города, целой маленькой страны... Мужчины, которые годятся ему в отцы, интеллектуалы, которые за неделю прочли больше, чем он за всю жизнь, «мирняк» и его боевые товарищи - сегодня все беззащитные дети. Он остался велик даже в смерти своей, сгорев заживо в адском пожаре в своём кабинете...
И вместе с тем - он навеки им всем родной сын. Если житель Донецка произносит имя «Миша» и это не ваш с ним общий знакомый и не его родственник, то это - Гиви. Точно так же «Сеня» - это Моторола, «Паша» - это Губарев, «Гриша» - это Филипс... Грэхэм Филипс, подданный Её Величества...
Молодые мужики...
...Мне пора в ДонНУ. Мероприятие никто не отменял. Выхожу на Артёма. Артёма пуста и безлюдна. Только что читал в «украинском сегменте» Сети: «Сепаратисты перекрыли центральную улицу Донецка - улицу Артёма»... Господи, сколько же можно врать... врать просто так, в мелочах, безотчётно...
...На истфак прибывают люди. Подумалось: делай Всеволод сейчас здесь доклад - все эти люди просто шли бы к нему. Точнее - «на него», послушать... Да и сам истфак - это память о нём. Его преподаватели - вот они, живы-здоровы, его однокурсники и приятели, те, с кем он бескомпромиссно спорил и кого он любил - кто-то теперь преподаёт, кто-то пишет, кто-то стал политиком... Пришли родители Всеволода Вячеслав и Татьяна - молодые, красивые люди.
На улице к нам присоединяются студенты, местные журналисты...
И в шелесте приветствий рефреном звучит: «Вы слышали? Гиви...» Один из местных политиков, ветеран «Русской весны», не может сдержать горькой иронии:
- Ну мы же все понимаем, что это украинская ДРГ...
Его коллега вторит ему:
- Да-да, через неделю выйдут на след, а через месяц объявят нам, кто это сделал...
Начинается митинг. Одним из первых слово берёт Павел Губарев.
- Сегодня мы собрались, чтобы вспомнить нашего друга и боевого товарища, Всеволода Петровского. Но все вы знаете, что сегодня утром произошло трагическое событие. Был подло убит командир батальона «Сомали» Михаил Толстых, позывной «Гиви». Прошу всех собравшихся почтить его память минутой молчания...
«Ковыль» и «Гиви». Позывные навечно приклеились к именам. И остались даже на мемориальных досках.
Можно ли представить себе людей, более несхожих, чем Всеволод Петровский и Михаил Толстых? Эстет, поэт, мыслитель, сделавший свой окончательный выбор после многолетних сомнений и шагов в разные стороны - и простой работяга, всё для себя решивший раз навсегда...
...Слова сказаны, цветы возложены, материал для местных телеканалов отснят. Люди расходятся. Кто-то идёт поминать, кто-то - работать. Но над всеми висит в воздухе мысль, плотная и низкая, как туча: 1. годы идут, 2. люди гибнут, 3. ничего не меняется. В чьи глаза ни посмотришь - читаешь в них именно это. Значит, в этом мы тоже - едины...
«За поворот»
В кафешке на Университетской звучит песня, знакомая со студенческих лет:
Вот
новый поворот,
и мотор ревёт,
что он нам несёт,
пропасть или взлёт,
омут или брод,
ты не разберёшь,
пока не повернёшь
за поворот...
Люди подходят, расплачиваются, садятся...
Спрашиваю кассиршу:
- Давно у вас эта песня играет?
- Да уже где-то год.
- И посетители не возражают?
- Нет. А что?
- Так Макаревич вроде...
- Ну что же, что Макаревич. Песня-то хорошая...
Девушка прекрасно знала о выходках Макаревича последних лет. Потому что весь Донбасс о них знает. Но что характерно для справедливой войны - здесь нет избыточной ненависти. Есть - точечное и адресное отвращение. Отвращение к нынешнему Макаревичу и Быкову, отвращение к «соловьиной мове» - для очень многих здесь, кстати, родной. БЫВШЕЙ РОДНОЙ... и не из-за войны даже - армия «освободителей» как раз говорит на языке «оккупантов» - а из-за тотального насаждения этой мовы в быту, там, «за ленточкой». Растёт отвращение к московскому вранью и трусости... всякая любовь когда-то иссякает, если о неё вытирать ноги.
А песня хорошая. Она-то в чём виновата?
И оказалась - в кои-то веки - провидческой.
Как в циклически устроенной Вселенной иногда случаются затмения, парады планет, прохождения комет через чью-то атмосферу, и как следствие этого - некие катастрофические явления в тех или иных её уголках, так и в кровавом водевиле, который сильные мира сего устроили в Донбассе, всё периодически повторяется - сражения и перемирия, воровство и разоблачения, надежда и уныние... но иногда звёзды встают таким образом, что происходят необратимые подвижки. И не всегда в худшую сторону.
Очередное обострение на фронте, в конце января сего года, оказалось уж слишком чувствительным. Как и реакция людей на убийство Гиви. Когда одно наложилось на другое, в Москве резко усилились соответствующие страхи. Предательство опять стало похожим на полное.
И вышел - он. Указ Президента РФ. От 18 февраля сего года. Одно название его потянет на целый абзац.
«О признании в Российской Федерации документов и регистрационных знаков транспортных средств, выданных гражданам Украины и лицам без гражданства, постоянно проживающим на территориях отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины»...
Впрочем, как выяснял Александр Жучковский совместно с РБК, негласное признание паспортов ЛДНР «на уровне договорённостей» (!!) произошло несколько раньше. В смысле, что эти паспорта, КАК ПРАВИЛО, принимали на границе, в авиа- и железнодорожных кассах, в гостиницах, а водительские права - при досмотре на российских дорогах. Как правило, но не всегда. Теперь - даже банки, хоть со скрипом, стали принимать республиканские паспорта. А кроме паспортов и номеров, в России - во всей России, а не только в Ростовской области - стали принимать и многие другие документы Республик - свидетельства о браке и разводе, рождении и смерти, документы на собственность и на совершённые сделки... 18 февраля стало праздником жизни в Республиках. Люди собирались на стихийные застолья, люди на миг забыли даже о войне. Отодвинуться от края, за которым - полное предательство, удалось.
...Но ненадолго. Читаем внимательно: признание паспортов действует «временно, на период до политического урегулирования ситуации в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины на основании Минских соглашений». То есть мы не хотели признавать паспорта, нас заставили...
Ясно, что их никто не выполнит, эти Минские соглашения. Но виноваты будем - «не мы-не мы-не мы». Чурики, мы в домике.
Детский сад... в котором решаются миллионы судеб.
А мы ещё и подстрахуемся. И специальное заявление МИДа выпустим, в котором подтвердим, что готовы отменить признание паспортов. Э-э, нет. Стоп. Перестарались. Опять похоже на полное предательство. Поэтому - снова назад! Убирай заявление с официального сайта МИДа!
Но бездушный Запад не проведёшь. Ламберто Заньер, председатель ОБСЕ, сказал, как отрезал: «Признание документов означает признание тех, кто их выдал». Вот так. И не хотели признавать - а само... призналось! Оправдание пятилетнего: «Я не хотел, оно само...»
И всё-таки хоть одну гадость, но мы сделаем. Паспорта Республик приравнены к... украинскому паспорту! На их обладателей распространяются точно такие же правила въезда в страну, пребывания и трудоустройства в стране, что и на граждан Украины. Русский мир, национальное единение - не, не слышали.
Но парад планет на этом не закончился. После смены власти в Штатах для Порошенко стал опасен любой другой олигарх, кроме него самого - как некогда Коломойский. Фашиствующим молодчикам нужны были громкие акции. Наконец, Москва, хоть и привыкла платить всем, тоже была не в восторге от перспективы бессрочно содержать ещё один немаленький регион, который, к тому же, сам всегда был донором... а регион три года мечтал отобрать свои заводы и шахты у тех, кто их не строил, но ими владел, а через них решал и его, региона, судьбу.
...И Порошенко с радикалами, Республиками и Москвой... разыграли новую партию. Лишним в ней оказался Ринат Ахметов. Что самое смешное, даже Коломойский, усечённый и более не страшный, был допущен до процесса - но, видимо, при условии, что будет рвать куски поменьше, в виде перевода отопительных мощностей Украины с «ахметовского» угля на «свой» мазут.
Всё началось с того, что украинские радикалы объявили - блокаду Донбасса. Хватит, мол, ввозить сепарский уголь и «торговать на крови» «воинов света». Кстати, с точки зрения морали на это трудно что-либо возразить. Правда, очень даже есть что возразить с других точек: а жить-то как? Топить-то чем среди зимы? Но какое это имеет значение по сравнению с революционным пылом и стоящими за ним финансовыми и политическими интересами - не страны, само собой, а тех немногих, для кого эта страна существует...
В результате украинская полиция никак «не могла» справиться со строителями редутов на железнодорожных путях, ахметовские предприятия встали по обе стороны фронта (одним не подвозят уголь, другим кокс, третьим руду, четвёртым металл-полуфабрикат), начал простаивать мариупольский порт (отгружать нечего). Причём, как утверждает небезызвестная Надежда Савченко, благополучно посетившая Донбасс в разгар блокады и вопреки заверениям радикалов, что её не пропустят - самые заповедные тропы, по которым ходит реальная контрабанда, как были, так и остались с украинской стороны под контролем СБУ. Эти и некоторые другие факты говорят о том, что Порошенко знал, мог, но не стал.
Ну а Республики - хором, в один день - потребовали того, без чего, вообще-то, и говорить об их независимости было нельзя: чтобы все налогоплательщики на их территории стали их налоговыми резидентами. Да-да, чтобы те самые 85% налогов, недоплачиваемые Донецку и уходящие на войну с ним, пришли в Донецк. Раз, мол, злокозненные олигархи не в состоянии (!!) поддержать работу своих предприятий на нашей территории - пусть отдают их нам. А не то...
Даже если бы Ахметов и собственники помельче (Тарута, Нусенкис и так далее, в порядке убывания, кстати, вплоть до российского банка ВТБ) согласились перерегистрировать свои предприятия в Республиках, они не смогли бы больше работать на Украине, поскольку подпали бы под статью украинского УК о финансировании терроризма. И от блокады собственными радикалами перерегистрация у «сепаратистов», очевидно, им помогла бы, как керосин от пожара. Поэтому неудивительно, что ахметовский холдинг СКМ ответил громким членораздельным «нет». А остальные - молчаливым сопением. И тогда вступило в действие то самое «а не то», ради которого, собственно, всё и замышлялось: внешнее управление. Причём удивительна та уверенность, с которой на сей раз действовали обе Республики всеми ветвями власти: 27 февраля 2017 г парламенты Республик принимают закон о налогообложении и перерегистрации несогласных (№155-IHC), по которому перерегистрация должны была произойти до 1 марта. То есть за один день. Главы Республик немедленно издают указы о переводе под внешнее управление.
1 марта на все - ВСЕ, а не только промышленные - объекты, подлежавшие перерегистрации, зашли управляющие от Республик. И, судя по отсутствию волнений даже в Интернете, за месяцы, что прошли с этого дня, очевидных глупостей не наделали и под нож производство не пустили (что нередко делалось при Ахметове). В этот день закончилась работа ахметовского фонда «Поможем», доставлявшего в ДНР гуманитарную помощь (и, вероятно, что-то ещё, о чём мы достоверно никогда не узнаем), под контроль профильных министерств ДНР перешли стадион «Донбасс-арена» и лучшие гостиницы в центре Донецка...
Но что интересно - одновременно с этим главы ЛДНР САМИ объявили торговую блокаду Киеву. Как будто опасались, что у украинских радикалов пар иссякнет и они снимут блокаду - ликвидировав тем самым повод для перерегистрации предприятий в Республиках. Без чёткой отмашки из Москвы такое было бы... нет, возможно, конечно... Но мы помним, как реагировала Москва на своеволие Захарченко и Плотницкого в прошлом - заставляла, даже после публичного отказа это сделать, подписать Минские соглашения, вернуть войска из наступления, оставив уже освобождённые населённые пункты... Сейчас же ни тени недовольства не сквозит ни на официальном, ни на неофициальном уровне!
У радикалов, впрочем, революционного пара оказалось несравнимо больше, чем интеллекта. А может, роль такая - сложно сказать. В общем, «наредутившись» в Донбассе, они обнаружили, что донецкий и луганский уголь поступает - или может поступать - в Незалежную окольными «жэ-дэ» путями из России. И, ничтоже сумняшеся, решили перекрыть «жэ-дэ» уже с Россией. Но вот это в планы Порошенко явно не входило. Поэтому акция «редутчиков» в Конотопе Сумской области обернулась пшиком. Знаменуя собой окончание парада планет.
Орбиты вновь стали расходиться. «Блокаторы» вошли во вкус. Хвост решил повилять собакой, как в 2013м. И вот уже радикалы трёх мастей - «Самопомощи», «Свободы» и «Азова» - объединяются для свержения «панды-2» («пандой» в их кругу принято называть президента Януковича), захватывают обладминистрации в трёх областях на западе Украины, чудят в Киеве - в общем, изо всех сил сгущают новый майдан.
Но самое главное - они вдруг прозрели, что всё зло для их страны исходит от... банков страны-агрессора, мозолящих глаза прямо в центре Киева! Какой это абсурд - ясно всем, кто имеет хоть отдалённое отношение к политике, экономике, финансам или здравому смыслу. Но остановить поднявшуюся волну без обвинений в «антиукраинскости» власть уже не сможет. И Порошенко решил - правда, на сей раз поневоле - вторично возглавить шабаш радикалов, по возможности извлекая из этого свой гешефт и оставляя хоть какую-то калитку для отката назад. Гешефт - это возможность самому скупить за бесценок «дочки» российских банков. Калитка - заявление верного премьера Гройсмана о том, что блокада выгодна России...
Выгодна России - но объявляется Советом национальной безопасности Украины по представлению президента и включает не только железнодорожное, но и автомобильное сообщение, и не только уголь и металл, а практически всё и туда, и оттуда (разумеется, с коррупционной лазейкой для избранных, но сейчас уже не до неё). Инициатива у радикалов перехвачена - инициатива разрушения страны...
И тут пан президент не вписался в поворот. Не успел среагировать на помеху. Международный валютный фонд скнокал, что взятые темпы самоубийства не позволят Украине вернуть кредиты - а такому быть нельзя. И заморозил новый транш. И дал отповедь «блокаторам» и «банкоборцам». А это обрушит страну ещё быстрее - зато с меньшими потерями для МВФ. Зато с гораздо большими - для президента...
Гроссмейстер задумался.
Удастся ли Порошенко, как булгаковскому Арчибальду Арчибальдовичу, величественно выйти с чемоданчиком самого ценного из вверенного ему ресторана, объятого пламенем?
И должно ли это нас волновать?
Для нас куда важней позиция Москвы. А она - даже в ситуации, когда звёзды встали благоприятно - была по-прежнему суетливой и нерешительной. Неоднократно заявлялось, что собственность никто не отнимает и при определённых условиях собственники смогут вновь получить над ней контроль... Несерьёзность этих высказываний очевидна: заводы и шахты - это даже не территории, они каждый год из рук в руки бегать не будут...
Как известно, умного жизнь ведёт, а упрямого тащит. Причём иногда - тащит на его же благо. Россия этого абсолютно не хотела, но так вышло. Только что на глазах всего мира она совершила один за другим два важнейших шага, которые вне зависимости от произносимых слов и даже намерений означают признание независимости республик Донбасса. Сначала паспорта, потом - отмашка на перерегистрацию предприятий и переориентацию их на российский рынок. Добавим к этому военную помощь, которая ни для кого уже не секрет - и получим «картину маслом», как говорил небезызвестный персонаж: Россия сама придумала позорные и предательские Минские соглашения, сама заставила Республики их подписать, теперь сама же их масштабно нарушает и... публично клянётся в их выполнении, требуя, чтобы их ценой жизни своих граждан исполняли Республики и прося западных партнёров повлиять на Киев, чтобы тоже исполнял. Но Запад России не верит и вводит санкции за неисполнение ею того, что она сама же придумала и так долго навязывала Западу, Украине, Республикам - всем, кому только можно...
Впору свихнуться...
И хотя российская власть, как она считает, мастерски научилась говорить «А» и не говорить «Б», страх быть уличённой в предательстве таки заставил её сказать «Б». После этого не сказать «В» уже намного труднее, а сказав «В», не сказать «Г» - практически невозможно. Сопутствующая словесная пена типа «паспорта - это временная мера» или «собственность никто не отнимал» значения уже не имеет.
Как это будет выглядеть? Ну, например, так.
Конструируя переориентацию промышленности Республик на Россию, за те несколько недель, что имелись в распоряжении, могли продумать только самые общие черты этого процесса. Детали додумываются сейчас, на ходу. А детали, в частности, таковы, что, чтобы превратиться из сырья в полуфабрикат и далее в продукцию, углю и руде сейчас нужно несколько раз пересечь линию фронта туда-обратно - или путешествовать через Россию. И то - при условии, что редутов не понаставят. Кроме того, если раньше всё это происходило на предприятиях одного собственника - Ахметова, то теперь либо нужно будет заново договариваться с ним (его реакция предсказуема), либо искать заведомо худшие во всех отношениях варианты в России. То есть вместо самоокупаемости Донбасса будут новые расходы, а его продукция станет «золотой». Ясно, что долго мириться с этим ни российская власть, ни привлекаемые ею инвесторы не станут, а пути назад уже нет. Остаётся единственное: отодвинуть линию фронта так, чтобы она больше не «разрезала» производственный цикл. То есть - как минимум до границ бывших Донецкой и Луганской областей. Как объяснить граду и миру, что при этом не нарушаются Минские соглашения - в Кремле придумают. Словесную пену там производить научились. Будет очень страшно, но пойти на это придётся.
Но через некоторое время, воссоединив Донбасс, Россия обнаружит, что проблема не решена, так как основные месторождения руды находятся в Кривбассе - Криворожском бассейне, а кроме горнодобывающей отрасли и металлургии, в Донбассе есть ещё высокоразвитое машиностроение, которое из-за войны оказалось в точно такой же ситуации... а смежники - по всему югу Украины... Так в повестку дня вернётся тема Новороссии. Таким образом, мечта «Русской весны» о Большой Новороссии от Харькова до Одессы сбудется всё равно - только а) после нескольких лет разрухи, унижений, политических преследований, б) не ради высоких идеалов, а в самом вульгарном варианте - ради экономической выгоды и, наконец, г) ценой... а вот это самый интересный вопрос.
Тогда, весной 2014 г, всё можно было сделать вообще бескровно. Теперь - только в одном Донбассе погибли уже десятки тысяч военных и гражданских с обеих сторон. Украинская армия окрепла и худо-бедно научилась воевать. Сколько тысяч людей ещё будет закопано в землю или разобрано на органы, прежде чем в Москве уяснят, что альтернативы Большой Новороссии нет?
Ростислав Антонов, председатель правления фонда «Гражданский патруль», был в числе тех, кто развернул негосударственную помощь мирному населению Новороссии ещё в самом начале большой беды, весной четырнадцатого года, и продолжает её по сей день. Это фонд «Гражданский патруль» предоставил, наверное, самую крупную негосударственную единовременную помощь мирному населению - в июле 2015 г сотрудники фонда в Новосибирске собрали 500 тысяч рублей на покупку мини-хлебозавода для жителей Дебальцево. И собрали не только деньги, но и сам завод «под ключ».
На мой вопрос, нужна ли будет его деятельность теперь, когда Республики вот-вот начнут кормить себя сами, а с их паспортами можно хоть сейчас в Россию, Ростислав сказал:
«Ещё полгода назад бытовало мнение, что "Минск" - это надолго и ситуация стабилизировалась. Сейчас стало понятно, что нового силового противостояния избежать не удастся. Боевые действия идут по всей линии соприкосновения, и чем дальше, тем напряженнее становится гуманитарная ситуация в Донецкой и Луганской республиках, а значит вновь необходима наша поддержка.
И эта поддержка есть. Чуть более недели назад мы совместно с несколькими другими благотворительными организациями организовали доставку очередной партии гуманитарной помощи и сейчас готовим к отправке новую партию из нескольких тонн.
В основном это продукты, теплые вещи, постельное белье и другие вещи первой необходимости, предназначенные для тех, кто остался без жилья и средств к существованию в результате обстрелов жилых кварталов со стороны украинской армии».
А что при этом будет происходить в новороссийском обществе? В государственном устройстве? Как будут выстраиваться внутренние финансовые и хозяйственные отношения? Что думают об этом в самом Донбассе?
- Сейчас начинают звучать разговоры о том, что мы, мол, представляем собой отдельную нацию - эдакие «донецкие». Это не только величайшая глупость в двадцать первом веке, это ещё и путь к дальнейшему развалу Русского мира, - говорит Андрей Пургин. - Донбасс, кстати, весьма неоднородный внутри и простирающийся и в Ростовскую область, и в Днепропетровскую, и в Запорожскую - это лишь часть исторической области Новороссия, которая также сама по себе лишь часть... не России даже, а - Южной России! Именно эту иерархию и надо держать в голове. И даже наша субъектность, наши чёрно-сине-красные флаги или сине-красные флаги Новороссии - это лишь инструмент восстановления целостности Русского мира, а вовсе не проект создания чего-то независимого на отдалённую перспективу.
- Но я прагматик, - продолжает Андрей Евгеньевич. - Если бы я не был таковым, мы не могли бы развивать, казалось бы, абсолютно безнадёжную идею Донецкой республики на протяжении девяти лет и увидеть её какую-никакую, а реализацию. Так вот, единение Русского мира - это наша конечная цель. Но она пока - за горизонтом планирования. Сейчас надо осознать текущий момент. «Романтический период» «Русской весны» закончен, и мы не сумели вовремя понять это, в результате чего уже несём ощутимый ущерб - в виде утраты территорий, дезорганизации, экономического упадка, которых иногда можно было бы и избежать. Сейчас мы должны «зафиксировать ущерб», чтобы двигаться дальше, и чётко определить вектор. Строить государственность, которая будет существовать в обозримом будущем. Действовать технологично и прагматично.
Но как именно? Не впору ли прагматику лезть в петлю от сегодняшнего положения Республик - положения больного на искусственной вентиляции лёгких, которого врачи норовят выписать из больницы?
- Конечно, нелегко говорить об этом, когда - слышите? - идёт обстрел из танков, но... вот, взгляните, - Александр Яковлевич Аноприенко открывает в своём компьютере презентацию. - Вся история Донбасса - это чередование периодов индустриализации и разрухи. Их было три. Первая индустриализация - будем считать, с момента основания Юзовки-Донецка, с 1870 года до Первой Мировой войны. Затем - Гражданская война. В общей сложности - семь лет разрухи. Затем, с 1921 года - вторая индустриализация. Вплоть до Великой Отечественной. С сорок пятого года по девяносто первый шла третья индустриализация. Она, можно считать, закончилась с развалом СССР. Потом было странное время украинской независимости, которое всё-таки было для промышленности Донбасса скорее прожиганием нажитого, чем развитием, и наконец - новая война в 2014м. Очевидно, сейчас, когда эта война закончится, начнётся новая, четвёртая индустриализация Донбасса. Какой она будет? Нам бы фронт, конечно, хоть немного бы отодвинуть от Донецка и Горловки, но... - Александр Яковлевич многозначительно разводит руками.
Четвёртую индустриализацию Донбасса А.Я. Аноприенко воспринимает как личное поле брани. Он - профессор Донецкого национального технического университета. Война и бегство ректора ДонНТУ в Красноармейск заставили его на два года взять на себя управление вузом - одним из крупнейших образовательных и научных центров Республики. Того самого, что не прекращал работу даже под обстрелом крупнокалиберной артиллерии и «градов». Учёный-компьютерщик, автор многих книг, до войны он интересовался широчайшим кругом вопросов - от постбинарного компьютинга до антропо- и космоцентрического подходов в культурологии. За будущее науки и технологии в ДНР Александр Яковлевич ощущает личную ответственность.
- Каждая индустриализация - это не просто строительство заводов и шахт. Это определённый качественный уровень развития технологии и, если угодно, технической цивилизации. Уровень, на который Донбассу всякий раз приходилось не плавно подниматься, а забираться, восставая из руин. Вот и сейчас мы должны понять, как спроецировать на Донбасс, на его технические традиции и имеющиеся ресурсы основные тенденции мирового технологического развития - и технологии искусственного интеллекта, и использование альтернативных источников энергии, и передовые сельскохозяйственные технологии... и сейчас в выборе стратегии технологического развития мы абсолютно предоставлены сами себе.
Разрушенные заводы, остановленные шахты, погашенные домны и разорванные цепочки поставок и сбыта не пугают Александра Яковлевича.
- Понимаете, конечно, всё это выглядит драматично, чтобы не сказать - трагично, но тогда, в те летние дни 2014 года, когда нам грозила полная блокада со стороны ВСУ, мы внимательно изучали опыт Ленинграда - в том числе и опыт налаживания промышленного производства в условиях полной изоляции. Так вот, наши условия даже тогда были несравнимо лучше ваших! - смеётся мой собеседник. - А теперь тем более...
Эти идеи очень близки первому и единственному «народному губернатору» Донбасса Павлу Юрьевичу Губареву:
- Мы всегда говорили, и об этом есть в моей книге, «Факел Новороссии», вышедшей в 2015 году, что мы видим Новороссию как страну-технопарк. Это касается и Большой Новороссии - от Харькова до Одессы, и той территории, которая есть сейчас. С одной стороны, на этом клочке земли что-то сделать труднее, а с другой - даже легче.
- Легче? Вы считаете, это вообще возможно в нынешних условиях?
- Видите ли, если бы я основывал свои планы на том, что возможно, сейчас не было бы никакой Донецкой народной республики, а был бы город Донецк в руках у бандеровцев и Ахметова. Но ведь ДНР и ЛНР есть - это факт! Можно сказать, что Новороссия - это земля, где свершается невозможное. В этом смысле я принципиальный и последовательный идеалист. А сейчас нам нужно осознать, что наступает время Второй Русской весны. Время не протеста, но созидания. «На протесте» мы сделали то, что есть сейчас. Дальше нужно говорить не против чего мы, а - за что. И за это бороться так же вдохновенно и решительно, как мы провели референдум, как встали против украинской армии. И добиваться широчайшего общественного согласия для построения нашего собственного будущего. Нам не нужны второе Приднестровье, вторая Абхазия или Южная Осетия, второй Карабах. Нам нужен - Донбасс, который всегда был промышленным сердцем России, а сейчас стал ещё и её совестью. Мы должны сохранить и взрастить здесь всё лучшее, что есть в Русском мире и русской душе.
...Возвращаясь вечером из центра Донецка, я обратил внимание на скамейки у автобусной остановки (ФОТО 10). И, «прочитав» одну из них, понял, что П.Ю. Губарев не такой уж идеалист. Донбассу по силам и сохранить, и приумножить всё лучшее, что есть в русской душе и на русской земле. Вот только...
Вот только что делать жителям Мариуполя, Константиновки, Краматорска, когда их земляки в Донецке созидают, творят, делаются совершенней? Допустим, по эту сторону фронта будет расти новый образ Донбасса и Русского мира. А по ту?.. ТАМ - остаётся две трети Донбасса! Не говоря об остальной Новороссии... Да, Республики синхронно развернули программы помощи этим людям. Их лечат в ЛДНР, учат в ЛДНР, выплачивают пенсии и пособия... и они возвращаются в ад, то есть - домой. И у всех, от пенсионерок «из-за ленточки» до глав Республик, в уме один и тот же вопрос: СКОЛЬКО ЕЩЁ ЖДАТЬ?
И Донбасс опять смотрит на Россию... На кого же ему ещё смотреть!
Фото 1. В августе 2014 г украинская армия «испытала на прочность» Донецкий национальный технический университет. Люди выдержали. Стены - не везде. Фото А. Каракозова
Фото 2. На прилавках магазинов пока не наблюдается разрыва связей с Украиной...
Фото 3. Что нужно знать, входя в университет...
Фото 4. ...и в храм!
Фото 5. Краеведческий музей Донецка. Слева - сохранившаяся часть здания, справа - возводимая вновь.
Фото 6. Дворец молодёжи «Юность». Пока в таком виде...
Фото 7. Ринат Ахметов был с Донецком до последнего...
Фото 8. Киевский проспект. Ремонт подручными средствами.
Фото 10. Вход - свободный!
_1.jpg)
3. Re: Государство в колбе
2. Re: Государство в колбе
1. Спасибо!