На фото (фрагмент) неизвестного автора еп. Михаил Грибановский с матерью
Однажды в пасхальные дни ко мне в Мюнхен по пути в Париж приехал на
несколько дней из Молдавии архимандрит Паисий (Чекан) с протодиаконом
Онуфрием (Чекан) и монахом-водителем Ионикием. Это событие произошло за
несколько лет до кончины (2006) приснопамятного епископа Доримедонта
(Чекан), попавшего в автокатастрофу на севере Молдавии, но окончившего
земные дни в одной из клиник Вены. Отец Паисий уже несколько лет был
наместником Свято-Вознесенского Ново-Нямецкого мужского монастыря в
селе Кицканы на правом берегу Днестра. В разные годы братья из
многодетной молдавской семьи Чекан учились в Троице-Сергиевой Лавре.
Увидев в книжному шкафу мюнхенской квартиры 30-титомное полное собрание
сочинений и писем А.П.Чехова (М.,1977), отец Паисий покорил хозяина
своими знаниями жизни и творчества писателя. Он, как старательный
студент во время экзамена начал перечислять все знакомые ему чеховские
произведения религиозной тематики. Среди них прозвучало и название
рассказа "Архиерей".
- Нам в академии говорили учителя, что рассказ этот очень любит наш Святейший Патриарх Алексий, - промолвил отец Паисий.
- Отец Паисий, рассказ был высоко оценен читателями-современниками
Чехова. Произведением восхищался Бунин, его с интересом читали Толстой и
Куприн...
- А мы с братом Ионикием "Архиерея" не читали, - прервал меня протодиакон Онуфрий.
Мои собеседники не знали, что писатель Чехов скончался в 1904 году на
лечении от туберкулеза в Германии. Я тут же подсунул им свою газетную
статью "В Баденвайлере, где умер Чехов", где назывались все известные
чеховские места в этом городе. Гости, кажется, забыли о конечной цели
своего путешествия, и им захотелось обязательно побывать в
Баденвайлере:
- Этот город может быть на карте и нашего маршрута. И он совсем
недалеко от границы с Францией, - обращаясь к архимандриту, заметил
монах Ионикий.
...В длинной дороге на юго-запад страны молдавские гости просили
пересказать им в автомобиле содержание "Архиерея", для чего я и
захватил с собою в автомобиль 10-й том Чехова. Я как бывший школьный
учитель старался не просто пересказать сюжет рассказа, а проводил
комментированное чтение.
...Действие рассказа разворачивается в одном провинциальном городе, где
"было сорок две церкви и шесть монастырей". На Страстной неделе, в
начале апреля чувствовалось "дыхание весны в мягком холодном воздухе".
Главный герой повествования - викарный архиерей по имени Петр, который
уже три дня был нездоров. В канун вербного воскресенья болезненный и
усталый, он служит всенощную в переполненной народом церкви
Старо-Петровского монастыря. Дыхание его было тяжелым, ноги дрожали. Ему
было душно и его мучил жар. Под пение женского монашеского хора
архиерею кажется, что вдруг к нему подошла его мать Мария
Тимофеевна. С нею после пребывания за границей он не виделся уже девять
лет. Архиерей читал Евангелие и его душу охватывала жалость к Иисусу,
к людям, к самому себе. Он чувствовал приближение смерти и по его
лицу потекли слезы. Чувства плачущего во время богослужения архиерея
постепенно передаются всем присутствующим в храме. Верующие тоже в
слезах. По завершении службы он возвратился в Панкратиевский монастырь,
где узнает, что к нему действительно приехали его родная мать с
маленькой племянницей. Остановились они на постоялом дворе
Овсянникова.
Во время вечерних молитв архиерея посещают мысли о матери. Он
вспоминает свое счастливое детство в бедном селе Лесополье, где он,
тогда дьяконский сынок по имени Павлуша ходил за иконой во время
крестного хода босиком и без шапки. У него, "бесконечно счастливого",
были тогда "наивная вера и наивная улыбка".
Больной архиерей беседует дома с 70-летним иеромонахом Сисоем, который
по своей натуре был всегда чем-нибудь не доволен. Отец Сисой,
служивший когда-то экономом у епархиального архиерея, "живет ов
монастыре в 16 верстах от города, живет и в городе, где придется". Он
часто употреблял в своей речи словосочетание "не ндравится мне!"
Забегая вперед отмечу, что Чехов в качестве прототипа этого
действующего лица назвал монаха Анания из Давидовой пустыни,
расположенной неподалеку от Мелихова монастыря.
На следующий день архиерей принимал своих дорогих гостей и заметил,
что мать стесняется его, говорит с ним почтительно и робко. Вечером в
теплой постели архиерей вспоминал, как он несколько лет он жил за
границей и служил в церкви на берегу теплого моря. Здесь он очень
тосковал по родине, когда слышал у него под окном пение слепой нищей.
границей архиерей, вероятно, отвык от русской жизни и действительности.
Это он особенно чувствовал во время приема посетителей. Он заметил,
что никто не говорил с ним искренне и по-человечески. Ему кажется,
что даже его родная мать стала уже "совсем не той". Архиерей словно
задыхался в русской провинции и ему вдруг нестерпимо захотелось вновь за
границу...
Вечером во время службы архиерей сидел в алтаре и слезно размышлял о
своей прошедшей деятельности. Он многого достиг в жизни, но все это
не удовлетворяло его, чего-то еще недоставало. Душа архиерея
болела: ему не хотелось умирать. Как и в юные годы, архиерей
надеялся на лучшее. В Великий четверг, когда на дворе выдался
солнечный день, архиерей после обедни в соборе возвращается домой.
Мать с ее добрым и робким взглядом все так же почтительна с сыном.
Вечером в соборе, где cлужили утреню Великого Пятка с чтением
двенадцати Страстных Евангелий, архиерея, чувствовавшего себя в начале
богослужения хорошо, вдруг охватил страх, что от слабости он может
упасть. Уже дома иеромонаху Сисою он говорит такие слова : "Какой я
архиерей? Мне бы быть деревенским священником, дьячком... или простым
монахом... Меня всё это давит".
На другой день у осунувшегося и очень похудевшего архиерея врачи
диагностировали брюшной тиф. У больного началось кровотечение из кишок.
Встревоженная мать архиерея, у которой было "девять душ детей и около
сорока внуков", уже не помнила о духовном сане резко похудевшего сына.
От кровотечений "он постарел, стал меньше ростом", побледнел и
осунулся.
Больной взрослый сын был для Марии Тимофеевны "ребенком", и она
впервые назвала его "Павлушей" и "сыночком". Силы покидали архиерея,
и вот он уже не мог выговорить ни слова. Перед уходом из жизни ему
представлялось, что теперь он уже совсем простой и обыкновенный
человек. Вот он свободный, как птица, идет по бескрайнему полю... Он
может идти куда угодно...
Преосвященный Петр отошел ко Господу утром в Великую субботу*( Я
заметил, что , услышав эти слова, монахи перекрестились... ). За этим
днем последовала Пасха с ее радостным перезвоном колоколов и
народными гуляниями, - "было весело, всё благополучно, точно так же, как
было в прошлом году, как будет, по всей вероятности, и в будущем".
Свое произведение А.П. Чехов завершает такими строками: "...Через месяц
был назначен новый викарный архиерей, а о преосвященном Петре уже никто
не вспоминал. А потом и совсем забыли. И только старуха, мать покойного,
которая живет теперь у зятя-дьякона, в глухом уездном городишке, когда
выходила под вечер, чтобы встретить свою корову, и сходилась на выгоне с
другими женщинами, то начинала рассказывать о детях, о внуках, о том,
что у нее был сын архиерей, и при этом говорила робко, боясь, что ей не
поверят...И ей в самом деле не все верили..."
Этот красивый и исполненный лиризма рассказ Чехова, говорившего о
себе, что он растерял христианскую веру, произвел на монахов-молдаван
сильное впечатление. Писатель работал он над этим шедевром в
непрестанной борьбе с прогрессировавшей болезнью. Перед завершением
работы над текстом в декабре 1901 года Чехов был не совсем здоров. Он
чувствовал общую слабость, у него было кровохарканье, принимал
сильнодействующие лекарства.
Я рассказал своим гостям в мчащемся по автобану автомобиле все, что знал
на тот час о возникновении замысла и об истории написания чеховского
произведения, а также о и его возможных прототипах. В мемуарной
литературе о Чехове можно найти информацию о том, как возник замысел
рассказа. Так, С. Н. Щукин, с кем Чехов познакомился в январе 1899
года, в своих воспоминаниях упоминает относящийся к тому же году
один эпизод из жизни писателя, жившего "на даче Иловайской" (См.:2).
Однажды писатель возвратился из города с приобретенной там у одного
фотографа карточкой "жестоко страдавшего от чахотки" архиепископа
Крымского и Симферопольского Михаила Грибановского, известного
церковного публициста. Карточка произвела на Чехова сильное
впечатление. Он дома рассматривал и показывал фотографию другим и
"расспрашивал о преосвященном Михаиле". На фотоснимке епископ "был снят
вместе со старушкой матерью", к которой приник своей головой. Лицо
женщины выражало "тяжкую скорбь". чрезвычайно своей. С. Н. Щукин
подметил, что на фотографии лицо епископа выглядело "очень умным,
одухотворенным, изможденным и с печальным, страдальческим выражением".
Глядя на лица матери и сына, "хочется плакать", потому что они
выражали "тяжелое человеческое горе", вспоминал С. Н. Щукин. По
мнению последнего, именно этот эпизод и стал отправным пунктом "для
начала обдумывания рассказа и работы над ним Там же). Тот же С. Н.
Щукин позже подарил Чехову известный труд епископа Михаила
Грибановского "Над Евангелием", издававшийся в Санкт-Петербурге в 1896 и
1898 годах. Чехову было известно, что у епископа Михаила, ставшего в
1897 году правящим архиереем, резко пошатнулось здоровье - " к горловой
чахотке присоединилась легочная". Перед кончиной епископ Михаил, чтобы
на вырученные от продажи его «Над Евангелием» приобрели и потом
раздавали верующим людям книг церковного содержания. Имеется и другое
мнение замысел рассказа сформировался "под влиянием описания смерти
патриарха Иосифа" ( 4, с.7).
Исследователи считают, что свой рассказ Чехов писал с перерывами с
декабря 1899 года и завершил его в первой половине февраля 1902 года.
Писал он его в основном в Ялте, а отдельные фрагменты - в Москве и
Ницце. Издатель популярного в России
"Журнала для всех" В. С. Миролюбов торопил писателя. Последнему
приходилось нелегко особенно на стыке двух столетий, когда цензоры
усиливали свои претензии к тем произведениям, где изображались
представители православного духовенства. Чехов готов был бороться с ними
за каждое, по их мнению, подозрительное слово в "Архиерее". Он не
желал "уступать цензуре ни одного слова". Наконец, этот рассказ был
напечатан в 1902 году сначала в "Журнале для всех" (N 4 ), а в 1903
году вошел в "Приложение" к журналу "Нива".
...Отец Паисий посоветовал мне написать какой-нибудь материал о
прототипе чеховского рассказа "Архиерей". Небольшая статья на эту
тему появилась на иерусалимском сайте "Россия в красках" ( См.:1). И
вот по прошествии 11 лет после публикации, в Страстную неделю 2017 года
мне вновь вспомнился главный герой чеховского рассказа «Архиерей»:
"Преосвященный Петр скончался утром в Великую субботу"... Я "поминаю"
этого архиерея как усопшего и при этом крещусь. Почему-то ежегодно
перед Пасхой в моей памяти всплывает образ этого чеховского архиерея.
И конечно,- приснопамятного епископа Доримедонта ( Чекан). После
изучения дополнительной мемуарной литературы о Чехове мне хотелось бы
вновь возратиться к знаменитому произведению писателя.
Конечно, его художественный образ является собирательным. Чехов не
изобразил в нем какого-то определенного архиерея. Писатель не
использовал для создания образа главного героя какой-то единственный
прототип. Сюжетные ситуации рассказа, некоторые факты из жизни
архиерея, а также особенности его личности и поведения аккумулированы
Чеховым не из одного, а из разных источников. Автор рассказа,
чувствующий и свое приближение смерти, наделил своего героя и многими
собственными размышлениями о смысле жизни и неотвратимости смерти.
Художник рассказал о тяжело больном человеке, в положении которого он
сам находился в дни написания "Архиерея". Причем, некоторые темы
рассказа созвучны и другим произведениям Чехова, созданным в конце
80-х - начале 90-х годов.
Письма Чехова и воспоминания современников писателя - единственные
источники нашего знания о том, что говорил Чехов о своем рассказе
"Архиерей".После смерти писателя некоторые мемуаристы тоже размышляли о
том, какого именно архиерея изобразил писатель. Воспоминания разных
людей содержат и противоречия. Однако воспоминания - "это всегда
реконструкция виденного ранее, всегда некоторый домысел, а иногда и
вымысел". Об этом, в частности, рассказывала экспозиция интересной
московской выставки из фондов Государственного литературного музея -
"Врут все: А.П. Чехов в воспоминаниях современников". В Ялте многие
говорили, что Чехов художественными средствами представил "в рассказе
тогдашнего таврического епископа Николая". Однако, по словам мемуариста
С. Н. Щукина, сам Антон Павлович не соглашался с такими слухами: "-
Слушайте, говорят, что я описывал вашего архиерея; вздор, я не имел его
ввиду..." (См.:2).
В 1954 году писатель Борис Зайцев приводит воспоминания Бунина: "В
"Архиерее" он слил черты одного таврического архиерея со своими
собственными, а для матери взял Евгению Яковлевну" (3, с.257-258).
Доверять или не доверять этим воспоминаниям!? "Новых" воспоминаний вряд
ли мы дождемся.
...Незабываемыми были для молдавских монахов из Кицкан длинные часы
пребывания в Баденвайлере. Здесь они многое узнали о Чехове, написавшем
за несколько лет до смерти свой рассказ-шедевр под названием "Архиерей".
В народе этого писателя давно назвали "архиереем русской литературы".
Фотографии чеховских мест и краткие монашеские записи об одном
"чеховском дне",проведенном в Германии, были положены в основу рассказа
отца Паисия многочисленной братии в ставропигиальном
Свято-Вознесенском Ново-Нямецком монастыре на правом берегу Днестра. А
вот как объяснил в обители отец Паисий, почему они, кицканские
паломники, так и не поехали из Бадевайлера в Париж, автору этих строк
неизвестно.
Литература.
1.Холодюк А. О прототипе чеховского рассказа «Архиерей». Электронный ресурс azbuka.ru.- См
2.А. П. Чехов в воспоминаниях современников. -М.: 1986.
3. Зайцев Б. Чехов. Литературная биография. - Нью-Йорк, 1954.
4. Люстров М.Ю. О возможном источнике рассказа А.П.Чехова "Архиерей".-Русская речь.1998, номер 6.
Великая суббота, 2017 г. Мюнхен