Предлагаем
вниманию читателей, интересующихся историей Второй Мировой войны, фрагмент
исследования, посвящённого теме лагерей для военнопленных нацистской Германии и
её сателлитов. Книга издана Брянским Государственным Аграрным Университетом.
В середине - второй половине 1940-х гг. на территории Брянщины действовали три лагеря для военнопленных и интернированных, а также 6 отдельных рабочих батальонов, в которых содержались и работали на восстановлении разрушенного народного хозяйства бывшие военнослужащие нацистской Германии, её союзников и сателлитов - Румынии, Венгрии и других.
В книге впервые публикуются архивные документы из фондов Государственного архива Брянской области (ГАБО). Анализируются стороны жизни и деятельности лагерей, определявшие пребывание военнопленных. <...>
Лагерь № 252 НКВД СССР для военнопленных и интернированных был организован в г. Бежица 1 июня 1944 года на базе спецлагеря НКВД СССР, передислоцированного из поселка Колтубанка Чкаловской области. Управление лагеря № 252 подчинялось Управлению НКВД по Брянской области, а с мая 1945 года - отделу по делам военнопленных и интернированных УНКВД по Брянской области, Окружному управлению военного снабжения Московского военного округа.
Основной задачей лагеря было содержание и использование военнопленных для восстановления паровозостроительного завода «Красный Профинтерн», других предприятий Брянской области, лесоразработках и восстановлении городской инфраструктуры и объектов народного хозяйства. <...>
ОРГАНИЗАЦИЯ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЛАГЕРЕЙ
Основная масса военнопленных стала поступать в конце Великой Отечественной войны в 1944-1945 гг. из уже освобожденных территорий СССР, Югославии, Румынии, Болгарии, Чехословакии, Венгрии, Польши. Соответственно, создавались особые места заключений. Эти специальные лагеря для военнопленных и интернированных находились в ведении Народного комиссариата внутренних дел СССР, в составе которого было создано Главное управление по делам военнопленных и интернированных. Контингент лагерей делился на три категории: каратели мирного советского населения; сотрудники спецслужб; гражданские и военные специалисты. Сроки заключения были в основном стереотипными - 25 лет лишения свободы, т. е. должны были заканчиваться в 70-е годы. Но, впоследствии, политическое решение возобладало над юридическим. Состоявшиеся секретные переговоры, осенью 1955 года, между Н. С. Хрущевым и канцлером ФРГ Конрадом Аденауэром привели к тому, что последние немецкие военные преступники, в конце 1957 г. покинули территорию СССР. Положение о военнопленных 1941 г. и Инструкция о порядке содержания военнопленных 1941 г. гарантировали им право на жизнь, на гуманное обращение, свободу передвижения по территории лагеря, право на переписку, денежные переводы и др.
Цель была предельно проста - максимальное использование дополнительной рабочей силы в послевоенной советской экономике.
Государственный комитет обороны (ГКО) принял постановление № 8921 «О мероприятиях по трудовому использованию военнопленных и материально-техническому обеспечению лагерей для военнопленных». Согласно постановлению нужно было провести рациональное распределение поступавшей с фронтов и уже имеющейся рабочей силы по различным хозяйственным отраслям СССР. На первом месте был Народный комитет угольной промышленности, далее следовали Народный комитет по строительству и Народный комитет путей сообщения.
29 сентября 1945 г. было введено в действие «Положение о трудовом использовании военнопленных». В соответствии с ним распределение рабочей силы по конкретным хозяйственным объектам осуществлялось по решениям ГКО. При этом стройки и предприятия, на которые направлялись военнопленные, выступали в качестве хозяйственных органов-работодателей или хозорганов, а НКВД в лице лагерей военнопленных - поставщика рабочей силы.
От лагеря требовалось поддержание стабильного числа («явочной численности») работающих на объекте, сохранение их работоспособности. Поэтому одной из главнейших забот НКВД было физическое состояние военнопленных: их жилищные условия, снабжение, питание, медицинская помощь, использование по специальности, охрана труда, длительность рабочего времени. <...>
Руководство лагерей было озабочено физическим состоянием и смертностью среди военнопленных. По отдельным отраслям народного хозяйства НКВД требовал привлечения трудовых ресурсов из военнопленных на 80%.
Документы делопроизводства лагеря № 252, которым руководил с 1944 по 1947 гг. полковник П.Г.Малахов, говорят о следующих проблемах, которые настойчиво решала администрация лагеря: 1) истощение военнопленных и как следствие дистрофия; 2) смертность; 3) побеги; 4) саботаж; 5) поведение персонала управления лагеря; 6) оперативно-розыскная работа с целью выявления военных преступников среди военнопленных. <...>
ФИНАНСОВО - ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЛАГЕРЕЙ
В августе 1945 года Госплану СССР было поручено подготовить пятилетний план восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946-1950 гг., предусмотрев полное восстановление народного хозяйства районов страны, подвергшихся оккупации. Общий ущерб, нанесенный городскому хозяйству города Брянска фашистами, исчислялся в 10 млрд. рублей. Чтобы возместить его, требовался не только многолетний напряженный труд самих брянцев, но и помощь со стороны государства, а также дополнительная рабочая сила.
1 ноября 1945 года было принято постановление Совета народных комиссаров СССР о мероприятиях по восстановлению пятнадцати древнейших русских городов, разрушенных немецкими захватчиками. К их числу относился и Брянск. Это постановление предполагало использование труда военнопленных из числа бывшей германской армии и армий ее союзников. С 1943 года советские и партийные органы Брянщины, вместе с областным управлением НКВД СССР, активно выступали за организацию лагерей для военнопленных на территории области. С помощью рабочей силы военнопленных планировалось осуществлять восстановление и строительство промышленных предприятий, объектов социально-культурного назначения, жилых домов. Так в совместном постановлении городского Совета депутатов трудящихся и городского комитета ВКП(б) города Бежицы от 2 декабря 1943 года отмечалось об одобрении решения НКВД СССР и НКТМ (Народного комиссариата тяжелого машиностроения) об организации в городе Бежица лагеря НКВД №252 для восстановления паровозостроительного завода «Красный Профинтерн»4. Это предприятие являлось одним из гигантов советской тяжелой индустрии, которое должно было восстановить свои мощности в ближайшие сроки. Местные органы власти готовы были передать для лагеря несколько зданий в городе с расчетом расселения 3000 тысяч военнопленных. В своем выступлении на совещании при главном инженере «Красного Профинтерна» 29 ноября 1943 года заместитель директора утверждал, что для срочной организации лагеря есть все условия, а значит надо оформлять договор с управлением лагеря и приступать к восстановлению завода. Представитель НКВД после проверки территории поддержал решение. Причем, Бежицкий горком ВКП(б) отчитывался перед начальником Управления НКВД о работе по реализации этих решений5.
29 сентября 1945 г. было введено в действие «Положение о трудовом использовании военнопленных». Согласно ему распределение рабочей силы по конкретным хозяйственным объектам осуществлялось по решениям ГКО (в последствие Советом Министров) и НКВД. Эти специальные лагеря для военнопленных и интернированных находились в ведении НКВД СССР, в составе которого было создано Главное управление по делам военнопленных и интернированных (далее ГУПВИ). Оговоримся сразу, что в отличие от концлагерей, созданных фашистской Германией в разных регионах Европы советские лагеря для военнопленных являлись производственной единицей, которая была заинтересована в снижении смертности, в повышении квалификации работников, в их рациональном использовании при восстановлении народного хозяйства. Если фашистские концлагеря рассчитывали на конвейер смерти и бесперебойную поставку рабской силы, то советское государство после войны исходило из Приложения к постановлению СНК СССР № 1798-800с от 1 июля 1941 года, где оговариваются условия содержания военнопленных, их права, трудовое устройство, уголовная и дисциплинарная ответственность. На военнопленных, привлекаемых к работам, распространялось положение об охране труда и рабочем времени, применяемым в данной местности для граждан Союза ССР, работающим в данной отрасли. Из предполагаемой зарплаты, размер которой устанавливало УПВИ НКВД СССР, высчитывались суммы на возмещение расходов по их содержанию (оплата жилой площади, коммунальные услуги, питание). Цели организации лагерей обозначил начальник управления лагеря № 252 полковник П.Г. Малахов на совещании 10 февраля 1945 года: «Если враг варварски поступил с нашим производством, нашими людьми, мы не можем подражать ему. Мы, очевидно, должны заставить врага восстановить, а может быть и некоторый период времени поработать на наших производствах»6. Перспективный план размещения порядка 9000 человек контингента военнопленных по лагерю №252 на 1945 показывает, что усилиями военнопленных осуществлялось восстановление и строительство предприятий (завод «Красный Профинтерн», цементный завод в Фокино, торфоразработки, лесозаготовки), объектов социально-культурного назначения, жилых районов7.
Если говорить о лагерных отделениях, как основных структурных единицах лагеря, то, например, на 4.02.1947 г. лагерное отделение №1 (3914 человек) и №11 (1089 человек) обеспечивали рабочей силой военнопленных Брянский паровозостроительный завод министерства транспортного машиностроения («Красный Профинтерн»); лагерные отделения №5 (1023 человека) и №8 (1864человека) сталелетейный завод министерства по строительству промышленности тяжелой индустрии; лагерное отделение №2 (574 человека) сельцовский завод №121 министерства сельскохозяйственного машиностроения; лагерное отделение №3 (998 человек) поселок Цементный Министерства по строительству промышленности тяжелой индустрии. Также рабочая сила из военнопленных направлялась на Селецкий лесокомбинат в поселок Белые Берега (505 человек) министерство строительных промышленных материалов; на лесозаготовки для Брянского паровозостроительного завода 815 человек и Брянскпромстроя 313 человек; в центральное подсобное хозяйство поселка Кокино было определено 154 человека; 30 человек военнопленных были направлены на Погарский сигарный комбинат; 263 человека были откомандированы на лесозаготовки в Клетню и Ржаницу8.
На примере лагеря № 252, мы видим, что эта производственная единица была озабочена физическим состоянием военнопленных, их жилищными условиями, снабжением, питанием, медицинской помощью, использованием по специальности, охраной труда, длительностью рабочего времени.
Стенограммы совещаний при начальнике управления лагерем №252 позволяют судить о том, что выполнение финансовых планов и труд военнопленных составляют важнейшие задачи лагеря, как производственной организации. В директивном указании УМВД по Брянской области от 29 декабря 1945 года начальникам отделений лагеря №252 указываются мероприятия необходимые во исполнение директивы НКВД СССР №227 от 27 ноября 1945 года. В частности, речь ведется о подготовке к зимним условиям работы спецконтингента, где отмечалось, что вывод на наружные работы при низких температурах только при наличии зимнего обмундирования, валенок, теплых рукавиц. Причем, вывод на работы по условиям температуры наружного воздуха был такой же, как и для вольнонаемных рабочих. Во избежание обмораживания от хозорганов требовалось наличие обогревателя. Продолжительность рабочего дня, включая перерыв на обед и пешие переходы свыше 3 км, составляла 8 часов. Рабочая неделя была 6-дневной. Промежуток между приемами пищи не должен был превышать 6 часов. Особо в этом документе отмечалось, что работники лагеря будут лишены премии даже при выполнении финансовых и производственных показателей, если будет иметь место уменьшение численности трудового фонда контингента за счет больных, ухудшения физического состояния или смерти военнопленных9. Санитарное состояние, медицинское обслуживание, а также калорийность питания военнопленных со временем улучшались, и лагерь становился полноценной производственной единицей и выполнял свои непосредственные задачи. За этой ситуацией в лагерях наблюдал заместитель министра внутренних дел и специальные комиссии при областном управлении НКВД (позднее МВД).
Представители различных организаций в своих заявках на имя начальника УНКВД по Брянской области настаивали на определенных лимитах военнопленных для своих предприятий. Что было очень непросто. Местные органы власти, руководители производственных предприятий должны были выполнить требования ГУПВИ, начальников лагерей в случае подачи заявки. Например, директору завода № 121 НКБ (народный комиссариат боеприпасов) заместитель начальника УПВИ НКВД СССР указывает в письме от 25.06.1944, что по донесению начальника лагеря №252 завод не подготовился к приему военнопленных, т.к. нет помещений и пищеблока. Отмечается требование о немедленном устранении недостатков в кратчайшие сроки10. Согласно задания УПВИ, уполномоченные офицеры НКВД проверяли состояние и лагерей, и предприятий, претендующих на получение военнопленных в качестве рабочей силы. И, возможно, они выступали в качестве арбитража, от решения которого зависело заключение договора между руководством лагерей и руководством предприятий (в документах делопроизводства предприятия обозначаются термины хозорганы). По настоянию администрации лагеря №252 в договорных обязательствах отмечалось одно из условий, чтобы «все работы организовывались и велись под техническим руководством и ответственностью хозорганов, его инструментом, механизмом и материалами»11. Мы здесь можем видеть расхождение интересов руководства лагерей и хозорганов, которые хотели выполнять восстановительные работы с меньшими для себя затратами и долей ответственности. Об этом нам говорят так называемые протоколы разногласий между двумя хозяйственными субъектами, которые прилагались к основному договору. В частности, в договоре между Управлением лагеря № 252 и УВСР №65 (Управление военно-строительных работ) отмечаются требования со стороны лагеря, в случае выделения рабочей силы в количестве 1000 человек на бронетанковый ремонтный завод № 6. Завоз рабочей силы определяется в полной зависимости от наличия вполне оборудованного помещения и создания условий по охране и режиму. Предполагался обязательный 21-дневный карантин с выводом на работу в соответствии с физическим состоянием военнопленного. УВСР должно обеспечить исправленный инструмент и спецодежду по нормам ВЦСПС, с учетом вредных работ, как и для вольнонаемных рабочих. Причем, рабочая сила использовалась исключительно на сдельных работах (повременные работы должны занимать не более 3-5% от всех видах работ) и по специальности. Квалификация работников определялась обеими сторонами. Лагерь обеспечивал первоначальный приезд и отъезд контингента, все виды его снабжения (включая медицинское обслуживание), производственную дисциплину, производительность труда и повышение квалификации. Особые требования предъявлялись к помещению для размещения спецконтингента, которое, прежде всего, должно быть готово к зиме. Управление лагеря настаивало на наличии двухъярусных нар вагонной системы в расчете 2 кв. м на человека, допускались двойные утепленные палатки. Выдвигались требования к уборным и умывальникам (в расчете одна единица на 25 человек), к противопожарной безопасности (она возлагалась на УВСР).
Управление лагеря также требовало наличия бани в расчете 50 человек в час; дезокамере; прачечной; парикмахерской; кухне и столовой; в лазарете и амбулатории 25-30 человек помещений в год); гауптвахте на 7-8 человек и двух одиночных камер, а также в помещении под клуб на 150 человек и в помещении под производственные мастерские (ремонт обуви, одежды, столярная и слесарная мастерские).
Оговаривались условия производственных нарядов, которые закрываются не реже 1 раза в месяц и подаются за 48 часов. Хозорганы обязаны были оплачивать при перевыполнении работ премиально-прогрессивные надбавки, предусмотренные для вольнонаемных рабочих. В случае некачественного выполнения работ их оплата не производится. Системная просрочка платежей, позволяла управлению лагеря отозвать рабочую силу с возмещением убытков. Другие причины снятия рабочей силы могли быть указания НКВД; стихийные бедствия; режимные соображения. Для покрытия расходов по содержанию военнопленных, их охраны, медобслуживания, а также прочих административно-хозяйственных расходов хозорганы оплачивали лагерю всю сумму заработной платы и процентные начисления. В случае не достижения соглашений спорные вопросы передавались в местный государственный арбитраж. Договор вступал в силу со дня его утверждения начальником Управления НКВД по делам военнопленных и интернированных12.
Данные фондов вышеуказанных лагерей ГАБО позволяют сказать, что Управление лагерей в Брянской области выдвигало подобные условия и другим заказчикам, в том числе и к такому промышленному гиганту советской индустрии как завод «Красный Профинтерн». Нуждаясь в дополнительной рабочей силе, руководство предприятий оспаривало эти условия в приложениях протоколов разногласий. Насколько они имели юридическую силу по тем временам установить сложно. Особые разногласия наблюдались в самих условиях поставки рабочей силы. Управление лагеря настаивало на том, что выход военнопленных на работу должен исходить из производственно-финансовых планов, спущенных для каждого лагерного отделения, с учетом 21-дневнего карантина для вновь прибывшего контингента. Предприятия же требовали обеспечить вывод на работу в соответствии с нормами, утвержденными УПВИ НКВД (не менее 80%). Последнее не всегда было возможным для управления лагерей. Например, 1 июня 1944 года из Симферополя прибыла первая партия военнопленных в количестве 2994 человек. Первичный осмотр выявил 30% больных, в т.ч. дистрофиков 342 человека, а также дизентерийных, сыпнотифозных и венерических больных13. Лагерное начальство и работники САНО проводили регулярные санитарно-лечебные мероприятия, направленные на снижение смертности, профилактику заболеваний. Но постоянное движение контингента, а именно регулярное прибытие новых партий военнопленных не позволяли свести к минимуму потери трудоспособности среди военнопленных. Тем не менее, предприятия просто перестраховывались наличием протокола разногласий, который предоставлял возможность отклоняться от взятых обязательств по договору. Это давало простор субъективному моменту с обеих сторон. Материалы акта обследования представителями УПВИ НКВД СССР лагеря № 252 показывают нам, что хозорганы не всегда выполняли договорные условия. Это выражалось, прежде всего, в отсутствии техники безопасности; в частой смене бригад за счет новых военнопленных, которые, не пройдя 21-дневного карантина, быстро выходили из трудоспособного состояния (как итог, выполнение планов лишь на 10%); в отсутствии инструмента; в использовании квалифицированной рабочей силы не по назначению; в не выделении дополнительного питания бригадам, выполняющим план. Это усложняло реализацию лагерем двух основных требований: поставку на работы 80% контингента военнопленных и выполнение им трудовых норм. Что влияло на финансовое состояние и лагеря и на положение самих военнопленных. Поэтому, выполнение производственных планов было очень важным пунктом для отделений лагерей, которые в случае их неэффективности и нерентабельными могли быть расформированы.
Были нарушения со стороны хозорганов и при учете и оплате выполненных работ. Этому можно было найти свое объяснение. Так на восстановление завода «Красный Профинтерн» в 1945 году строительным предприятиям ОСМУ-5 и УКС было выделено 55 млн. руб. в год. По мнению руководства управления лагерем № 252 на освоение этой суммы было достаточно 3526 человек рабочей силы (из оправданных расчетов 26 рабочих дней в месяц, то в году каждый человек равен 5600 рублей), тогда как предприятие настаивало на 7000 тысячах человек. Это потребовало бы дополнительно 70 млн. рублей. То есть рабочей силы запрашивалось в 2-3 раза больше, чем могли освоить предприятия в суммовом выражении. Отсюда и невыполнение обязательств по договору, в том числе: подготовка к зиме, транспортировка военнопленных, необеспеченность инструментом, простои, занижение расценок14. И особенно, неэффективное использование рабочей силы, которое способствовало снижению ее физического состояния и трудоспособности.
Материалы стенограммы совещания при начальнике Управления лагеря № 252 с руководством хозяйственных органов от 23 июня 1945 года представляют для нас определенный интерес. В своем выступлении полковник П.Г.Малахов обращал внимание на правильные взаимоотношения между лагерем и хозяйственными органами, прежде всего основанными на выполнении договорных обязательств. Начальник лагеря настаивал на необходимости поднятия производительности труда, проведении трудового соревнования между бригадами, во взводах, ротах и батальонах, исходя из понимания того, что военнопленный, это рабочая сила, находящаяся на государственном бюджете, с целью восстановления государственных затрат и перекрытия расходов на свое содержание (выделено авторами). Первостепенное внимание уделялось правильной организации труда и использованию контингента военнопленных по специальности: «Нельзя заставить портного из ателье мод вытаскивать дрова из Болвы, во-первых, это ничего не даст, во-вторых, человек быстро выйдет из строя» 15.
Руководство лагеря настаивало на точном учете произведенных работ, правильных расценок и своевременного расчета по акцепту (завод «Красный Профинтерн» имел задолженность 700 тысяч рублей).
Вызывало недоумение, когда в случае выполнения плана расценки снижались до 80-90%, а если бригады оспаривали это, то находилось место рукоприкладству. Отмечалось, что основная причина простоя - это наличие некачественного инструмента (до 50%): «Возьмем, например очистку кирпича. У одного молоточек, у другого - скоба, естественно, что у работающего скобой будет меньшая отдача»16.
Экономический расчет лагерного руководства исходил из того, что стоимость одного военнопленного на работах в 1945 году для лагеря определялась в 13 рублей плюс 35% начислений на административные расходы. Эти расценки хоть как то могли покрыть затраты лагеря, например на 3 квартал было получено задание восстановить государственный кредит в размере 12 млн. рублей. По мнению же представителей хозорганов 13 рублей на строительстве с учетом лесозаготовок (там была оплата даже при выполнении плана в 4 рубля 50 копеек) не может быть обеспечена. Даже при выполнении нормы на 110-120% средний заработок составить от 8 до 10 рублей. Рабочие 7 разряда могут вырабатывать норму в 18 рублей, но таких в лагере было немного, а для выполнения лагерного плана надо было иметь при строительных работах 100% рабочей силы 7 разряда. Руководство «Красного Профинтерна» в свою очередь отмечало, что имеет место и нежелание части военнопленных работать. Директор завода на совместном совещании руководства хозорганов и лагеря №252 отмечал: «Мы довели выработку военнопленных до уровня вольнонаемных, можно еще поднять на 15-20%, но не больше. Довести оплату в среднем до 18 рублей невозможно. У нас средняя зарплата рабочего 4-го разряда 430 руб. в месяц. Необходимо воздействие на военнопленных, чтобы охрана и работники лагеря влияли на сокращение простоев и ликвидировали разболтанность среди них. Мне подали два рапорта о том, что военнопленные бьют вольнонаемных. Военнопленные видят, что на них не влияют, когда они не работают, кормят...на каждом шагу простои»17.
Представители хозорганов отмечали такие негативные тенденции, как частое изменение состава строительных бригад, падение дисциплины не только среди военнопленных, но и среди конвоиров и командного состава: «Вы можете встретить конвоира, который смотрит не на рабочих, а куда-то в сторону, можете увидеть командира роты и командира взвода бродящим по заводу»18. Как видим, расхождения по использованию рабочей силы между руководством лагеря и хозяйственными органами были налицо. Поэтому в качестве важнейших мер были: актирование рабочих мест, простоев, прекращения выдачи некачественного инструмента.
Проведение квалификационных комиссий предполагало получение специалистами (особенно техники и инженеры) разрядов с оплатой труда по общей тарифной сетке.
В месячных планах работ лагерных отделений за 1947 год отмечалось о необходимости установления систематического контроля на объектах работ хозорганов сотрудниками лагерных отделений за правильным трудовым использованием и санитарным состоянием военнопленных. Но, хозяйственные органы, пытались игнорировать это положение и зачастую использовали трудовые ресурсы военнопленных не по назначению и принижали их трудовые результаты. Так, в стенограмме совещания от 3 августа 1945 года отмечалось о высоком проценте выполнения норм, но при этом заработок был невысоким, т.к. работу оценивали по второму разряду19. В акте обследования лагеря за 1947 год отмечалось, что на паровозостроительном заводе, в зимнее время, из-за недостатка материалов, 30% специалистов (каменщики, штукатуры, плотники, рамщики) использовались не по назначению20.
Приложение 3, составленное на основе обработки 177 учетных карточек (рис.7-8) военнопленных позволяет нам увидеть образовательный и профессиональный состав контингента, среди которого были специалисты, использовать которых не по назначению было непозволительной роскошью. Полковник Малахов прямо заявил на совещании управления лагерем руководителям отделений о необходимости: «...научиться не верить...» хозяйственным органам, а верить в то, что есть. Говорилось об уголовной ответственности начальников отделений за доведение рабочей силы до лежачего состояния. Руководство брянских лагерей было строго предупреждено о том, что даже в случае выполнения финансово-производственных показателей при уменьшении численности трудового фонда контингента за счет больных, ухудшения их физического состояния и роста среди них смертности, премиальные вознаграждения выдаваться не будут. Так необеспеченность кипяченой водой на заводе «Красный Профинтерн» и ОСМУ-5 приводило к освобождению 350-400 человек в сутки из-за желудочно-кишечных заболеваний21. В итоге, выполнение таких задач, как восстановление государственных затрат на содержание военнопленных и перекрытие расходов находилось под постоянным срывом.
Плохая обеспеченность контингента военнопленных зимним обмундированием только в январе 1947 года привела к 186 случаев обморожения и потери 984 человеко-дней. Вызывало нарекание в адрес хозорганов и состояние техники безопасности: «в силу плохо поставленной организации техники безопасности со стороны хозорганов имеет место большое количество травматических повреждений. За январь месяц зарегистрировано 245 травм с общей потерей 1513 человеко-дней»22. А директива НКВД СССР №227 от 27 ноября 1945 года требовала улучшения использования труда военнопленных и максимального сохранения их физического состояния. Ежегодные производственно-финансовые показатели позволяют нам иметь представление об эффективности лагерей для военнопленных и их роли в восстановлении народного хозяйства. За 1946 год отмечалось: из 12882 военнопленных 10997 человек (85,4%) составили трудовой фронт. Временно не работало в среднем за год 7,2% от списочного состава. 91% спецконтингента выполняли государственную норму выработки. Сумма выработки в среднем за год к списочному составу в месяц составила 259р.60 коп., 401 р.10 коп. приходилось на работающего военнопленного (содержание одного военнопленного в 1946 году составило 166 р. 13 коп.).
На денежное вознаграждение военнопленным приходилось 5399232 рублей. Чистая прибыль за 1946 год составила 8716232 рублей. На 1 января 1947 года остаток денежных средств на банковском счете лагеря составил 2258661 рублей. Дебиторская задолженность за работы военнопленных, в том числе и со стороны хозорганов, составила 4245526 рублей. Из 1569761 рублей кредиторской задолженности в январе 1947 года было выплачено 1544884 рублей. Эффективна была работа военнопленных на производстве товаров ширпотреба в 1946 году. Сумма заработка в этой отрасли составила 1177855 рублей при плане 869722 рубля (перевыполнение плана на 135.4%)23. Из этих показателей видно, что быть рентабельным экономическим механизмом лагерям было непросто.
Больших затрат требовало благоустройство лагерей, в том числе и улучшение быта, питания и санитарного состояния. Последствия неурожая 1946 года не могли не сказаться на обстановке в лагерях. На 1946-1947 гг. приходится повышение заболеваемости и смертности среди военнопленных, а значит и снижение производственных показателей. За 1946 год по лагерю зарегистрировано 311 смертей, из них 122 приходится на пневмонию. Но извлекать прибыль из военнопленных по технологиям немецких фабрик смерти Советское государство позволить себе не могло. Поэтому предпринимались самые различные меры, направленные на выправление ситуации, среди которых особенно важными были подготовка к зиме 1947 года и функционирование подсобных хозяйств. В акте обследования лагеря от 4 февраля 1947 года отмечалось, что «несмотря на требования МВД о создании нормальных жилищно-бытовых условий контингенту в лагере отмечен ряд существенных недоделок по вине хозорганов, не выполняющих своих обязательств»24. Речь шла о недостаточности обеспечения жилых помещений для военнопленных паровым отоплением, теплыми сушилками и умывальниками, отремонтированными печами. Не во всех лагерных отделениях был достаточный запас дров, иногда с подвоза запас был на одни сутки. Что было существенным нарушением, позволяющее закрывать лагерные отделения.
Для более успешного функционирования лагерь должен был решать проблемы более эффективного обеспечения питанием спецконтингента, в том числе и за счет подсобного хозяйства. По сведениям на 1 января 1947 года лагерь №252 имел 13 подсобных хозяйств, за которыми числилось 860 га земли, из которых 400 га приходилось на центральное подсобное хозяйство в селе Кокино. За отделениями лагерей были закреплены разные земельные площади от 20 до 105 га25. Как правило, земли выделялись из колхозных фондов на договорных началах сроком на 1 год. В обследованиях подсобных хозяйств отмечалось засоренность участков, за время оккупации они не обрабатывались, удобрения вносились только в центральном подсобном хозяйстве. Кормовая база создавалась за счет договоров с колхозами и хозяйственными органами на покосы заливных лугов, а свои сенокосные угодья были непригодны, семян не хватало, они заимствовались или закупались. На 1946 год требовалось 353 центнера зерновых, в наличии имелось 170, не хватало посевного картофеля (5089 центнеров), овощных культур(69,71), технических культур для посева не имелось вообще26. Механической силы для обработки земли не было, ее заменяли лошади и ручной труд - 40% обработки приходилось на копку лопатой. Это приводило к нарушению аграрных технологий - упускались сроки, а при нехватке семян это привело к тому, что в 1947 году план сева был выполнен на 94.2%. В 1945 году по плану сева была запланирована посадка картофеля на 468 га, было посеяно 304 га, уборочная площадь составила 283 га, и, вместо запланированных 33 000 центнеров, было собрано 12 84627. Не выполнены были плановые и овощным и зерновым культурам. Исполнение сметы подсобных хозяйств лагеря за 1946 год выглядело следующим образом: по доходам была запланировано получение 866091 рублей, по факту получалось 578230 рублей; по расходам планировалась сумма 758960 рублей, по факту 50757428. Низкие показатели были и по животноводству, в том числе и по надоям, по производству мясной продукции. В 1945 году из запланированных 252 центнеров молока было получено 189. На одну фуражную корову приходилось 1350 кг надоя (по плану 1800 кг)29. Но, тем не менее, существование подсобных хозяйств было оправданным, т.к. они являлись важным дополнительным источником продовольствия. Так, в 1946 году, на внеплановое снабжение военнопленных приходилось: 932530 кг картофеля, 364710 кг капусты, 49924 кг свеклы, 25544 кг моркови, 5613 кг брюквы и другой сельскохозяйственной продукции (репа, турнепс, квашеная капуста, лук, петрушка, помидоры, огурцы)30.
Часть урожая подсобных хозяйств сдавалась государству, реализовывалась через торговую сеть спецторга, а также направлялась на улучшение питания вольнонаемных работников лагерей. По годовой смете на 1946 год 375580 рублей (из запланированных 668831 рублей) лагерь имел от реализации сельхозпродукции. Из них на котловое довольствие военнопленных приходилось 288734 рублей31. Ситуация в подсобном хозяйстве лагеря №252 отражала трудности в советском сельском хозяйстве восстановительного периода, и невысокие показатели были характерны для всего аграрного производства на то время.
На примере лагеря №252, мы видим, что в непростой период восстановления народного хозяйства после Великой Отечественной войны использование труда военнопленных имело очень важное значение, как для страны в целом, так и для Брянщины. Но для этого требовались организационные усилия и взаимопонимание различных органов власти, руководства лагерей и предприятий и, конечно же, советских людей, перенесших тяготы и лишения не только войны, но и послевоенного восстановительного периода.
1 Преступные цели - преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР. (1941 -1944 гг.). М., 1968. С.144.
2 ГАБО. Ф.1774.Оп.2.Д.2.Л.1-4.
3 История СССР. Эпоха социализма. М., 1985. С.328.
4 ГАБО. Ф.1774. Оп.2. Д.1.Л.1.
5 ГАБО. Ф.1774. Оп.2. Д.11. Л.10.
6 ГАБО. Ф.1774. Оп.2. Д.15. Л.9.
7 ГАБО. Ф.1774. Оп.2.Д.16. Л.3.
8 ГАБО.Ф.1774.Оп.2.Д.36.Л.1.
9 ГАБО. Ф.1774. Оп.2. Д.14. Л.1.
10 ГАБО. Ф.1774. Оп.2. Д.3. Л.94.
11 ГАБО.Ф.1774.Оп.2.Д.36.Л.6.
12 ГАБО. Ф.1774. Оп.2.Д.6.Л.4.
13 ГАБО.Ф.1774.Оп.2. Д.7. Л.16.
14 ГАБО.Ф.1774.Оп.2. Д.15. Л.26.
15 ГАБО.Ф.1774.Оп.2.Д.15.Л.21об.
16 Там же.
17 Там же.
18 Там же.
19 ГАБО.Ф.1774.Оп.2.Д.15.Л.25об.
20 ГАБО.Ф.1774.Оп.2.Д.36.Л.6.
21 ГАБО. Ф.1774.Оп.2. Д.15. Л.20об.
22 ГАБО.Ф.1774.Оп.2.Д.36.Л.6.
23 Там же.
24 ГАБО.Ф.1774.Оп.2.Д.36.Л.9.
25 ГАБО.Ф.1774.Оп.1.Д.12.Л.7.
26 ГАБО.Ф.1774.Оп.1.Д.12.Л.2.
27 ГАБО.Ф.1774.Оп.1.Д.12.Л.13.
28 ГАБО.Ф.1774.Оп.1.Д.12.Л.14.
29 ГАБО.Ф.1774.Оп.1.Д.12.Л.12-12об.
30 Там же.
31 ГАБО.Ф.1774.Оп.1.Д.12.Л.11.
Фото: Лагерь для военнопленных в Почепе
