Тихомиров Владислав Николаевич, в 1996-2000 годах губернатор Ивановской области, в 1994-1996 годах председатель Законодательного Собрания Ивановской области, в 1990-1994 годах председатель Ивановского областного совета, в 1987-1990 годах председатель Ивановского облисполкома
С губернатором Ивановской области В.Н. Тихомировым. 1999 год
Владислав Николаевич, Вы ведь много лет были знакомы с архиепископом Амвросием?
Да, это так. О таких людях можно говорить много, потому что они глубоко входят в душу и надолго в ней остаются. Священнослужители разные бывают; мне по работе приходилось встречаться со священниками, которые были депутатами высших государственных представительных органов власти - после 1988 года некоторое время священнослужители участвовали в выборах в качестве кандидатов, были народными депутатами и СССР и РСФСР. Но вот наш Владыка Амвросий, Анатолий Павлович, как мы его по граждански называли, он был лучше всех. Почему? Когда произошли кардинальные перемены в государственно-церковных отношениях, начался процесс открытия храмов, то некоторые неразумные люди пытались его искусственно форсировать, чуть ли не силой отбирать у государства храмы. Особенно остро это проявилось с «Красной» церковью в Иваново. И вот здесь была очень важна позиция Владыки. Мы ведь не имели принципиальных возражений против того, что нужно Церкви храмы возвращать, и уже в 1992-1993 годах мы основное количество храмов в Ивановской области епархии передали. Но иногда нужно было немного подождать. С той же «Красной» церковью и храмом в Воробьеве - в них много лет находился архив. Новое здание под него выстроили, но требовалось его дооборудование, время на переезд. Я лично гарантировал представителям и той и другой общины, что как только в новом здании завершаться отделочные работы, мы переведем архив. Но ждать не хотели; из-за «Красной» церкви устроили голодовку, причем ведь это не ивановки были, эти женщины приехали с Западной Украины.
Но хотелось решить все-таки мирным путем, там и всего-то нужно было подождать полгода, а ажиотаж вокруг этой голодовки получил очень большую огласку. И вот мы обратились к Владыке, я тогда его еще мало знал. Говорю: «Анатолий Павлович, нужно нам как-то находить компромиссное решение». Понимаю положение Владыки: ему ведь нужно было как-то уговаривать тех людей, чтобы они снизили свою активность. Могли это истолковать так, что он епископ, а поддерживает атеистические власти. Но он очень мудро тогда себя вел, помог найти компромисс, и я очень высоко ценю его миротворческую роль в том конфликте. И в обоих храмах, в которых располагался архив, на сегодняшний день уже четверть века идут богослужения.
Это стало началом нового этапа Вашего общения?
Мне потом не нужно было никакой агитации: хороший он или плохой, какая у него речь, как он паству за собой ведет - я свое мнение составил. С тех пор у нас начались регулярные встречи, официальные и неофициальные. Я бывал в церкви в селе Толпыгино Приволжского района, где он начинал свое служение. Во время одной из первых встреч он рассказал о начале своего жизненного пути, мы пообедали вместе, и с тех пор у нас было очень много продолжительных разговоров о жизни. Владыка очень хорошо пел, у него было вообще много разных талантов. Он, кстати, очень неплохо знал философию, в том числе марксистско-ленинскую. До споров у нас не доходило. В нашем общении Владыка всегда старался быть вторым лицом, хотя я сам шел на то, чтобы в личном общении не только быть на равных, но в чем-то был готов ему и уступить. Но он субординацию соблюдал; возможно, сказывалось то, что совсем ведь недавно были времена, когда архиерей мог общаться с руководством области только через уполномоченного Совета по делам религий.
Он был разносторонний человек, умел широко смотреть на вещи. У него день рождения, 28 марта, всегда попадал на Великий пост. И вот он нас бывало приглашал, мы придем, а там стол большой. Но все постное: грибы, икра грибная, картошка... Но ведь не все это могли понимать, а общаться ему нужно было с разными людьми, поэтому для кого-то готовили и скоромные блюда.
Вы говорили как-то, что деятельность Владыки Амвросия и в целом имела большое значение для жизни региона...
Нужно понимать еще, что за время было в 1990-е годы. Так ведь не расскажешь, это нужно пережить. Помню один год, когда не было ни денег, ни зарплат, ни газа, ни мазута, уголь давно закончился. Область была накануне холодной и голодной зимы. Напряжение у народа было огромным. В магазинах пусто, пенсии, зарплаты не выплачивали по полгода. Что интересно: митингов стало меньше, их было больше, когда не было проблем с едой, выплатами простым гражданам. Но люди были наэлектризованы. Я шел на работу, у меня палатки около областной администрации были, люди там ночевали, костры жгли. А зима, холодно. Я к ним подходил пообщаться. И вот в этих критических условиях роль духовного пастыря была велика. Нужно было слышать как он говорил. Не могу сейчас Вам это передать дословно, но результат был таким, что люди после общения с Владыкой уходили не озлобленные. Он способствовал профилактике панических настроений, учил, что нужно верить в лучшее, но чтобы оно было к нему нужно стремиться не нагнетанием ситуации, а созидательной деятельностью, пусть и в таких критических условиях.
Сейчас региональные органы государственной власти находятся в качественно иных условиях. Деньги на все социальные обязательства им дают, задолженность по выплате пенсий отсутствует. А тогда, чтобы получить пенсии для ивановских пенсионеров нужно было неделю в пенсионном фонде России жить, что мы тогда и делали. Дороги строили на свои деньги. Поэтому сложность работы областной администрации была на порядок выше. А если вспомнить то, что было в 1991, в 1993 году, какие критические моменты страна пережила, и область вместе с ней! То, что это у нас в регионе не особенно почувствовалось - ведь во многом свидетельство нашей работы, что она была эффективна. И в этих условиях роль архиепископа Амвросия, передававшего людям свою уверенность, что Россия переживет и это безвременье, была очень высока. Он помогал сдерживать ситуацию, сам вид его вселял уверенность и стабильность.
Мне с ним работалось очень легко. По телефону много общались. Иногда какая-то ситуация возникала, думаю: с кем посоветоваться? И нередко звонил архиепископу Амвросию. Всегда встречал у него расположение ко мне, а я его воспринимал как святого человека. Поэтому его совет был значим. Не было такого, что как он скажет, так мы и делали, но мнение учитывали. Ведь любой документ можно с разными акцентами составить, а то и вовсе его не издавать. Помню, как А.Ф. Лаптев (мы с ним в команде работали, когда он был главой администрации области я был председателем Законодательного Собрания) образно говорил: «А что этот документ даст бабушке или дедушке? А если ничего, то зачем его выпускать?» Владыка мог дать очень деликатно совет по разным вопросам. И он умел просить что-то для Церкви так, чтобы это не вызывало отторжения.
Вы ведь передали свыше ста храмовых зданий в собственность Ивановской епархии в начале девяностых...
Именно авторитет архиепископа Амвросия способствовал тому, что Ивановская область стала первой и на протяжении долгого времени единственной, где мы храмы передавали не в пользование, а в собственность епархии. Мы поддержали Владыку, и сколько монастырей, храмов при нем открыли! Он давал разным людям возможность себя проявить. И каждый год были конкретные результаты: здесь три кирпича положили, здесь десять кирпичей, здесь храм восстановили, а здесь его освятили. А первый храм открыли еще в конце восьмидесятых, не в Иваново, а в Фурманове. Там был молокозавод, да много чего было. Я тогда был председателем облисполкома. Мы с Владыкой поехали туда. Я не хотел ехать, но в Фурманове была первый секретарь горкома партии Котова Надежда Павловна, я ее очень уважал. И вот она, партийный руководитель, как ни странно, выходила с инициативой передать это здание церковной общине и помочь в его восстановлении. Приехали мы туда, посмотрели, встретились с двадцаткой, Говорю: «Анатолий Павлович, обещаю, что храм передадим, но вот в отношении помощи в восстановлении - это трудно». Члены общины говорят, что сами все сделают. Передали мы церковь, какое-то время прошло. Приезжаю туда, а ничего не сделано. И в восстановлении этого храма мы помогли из бюджетных средств, тогда это еще с правовой точки зрения было возможно, и финансовая ситуация в регионе позволяла, но вообще-то нигде такого не было. И нужно понимать, что по партийной линии меня не одобряли за это в то время.
Вообще нужно сказать, что ведь вопросы, связанные с деньгами, собственностью осложняют отношения. И Владыка непосредственно этими вопросами не занимался, перепоручая их тем, кому доверял. Это было очень мудро. В начале девяностых у него появился секретарь епархиального управления архимандрит Зосима. И по хозяйственным вопросам мы больше с ним общались. Он приходил и ставил проблему «с захватом»: просил в том числе то, что я не мог или не хотел решить. Какое-то время все устаивалось, находилось компромиссное решение. Только после этого мы начинали обсуждение вопросов с Владыкой. И на местах он также делегировал решение хозяйственных вопросам настоятелям монастырей и храмов. Насколько это было оправданно? Те результаты, которые достигнуты, говорят сами за себя. А все это осенял авторитет Владыки. Все возникающие проблемы мы решали полюбовно. Это был очень высокодуховный человек, даже речь его отличалась от того как говорят многие современные церковные деятели.
А в плане личного общения как Вы его воспринимали?
Он располагал к тому, чтобы перед ним раскрывали душу, ему можно было выговориться. Нас ведь обучали в высшей партийной школе разным премудростям, в том числе и связанным с психологией общения. Но во время нашего общения, я попадал под влияние его личности, хотя знал, что этого нельзя делать, но в то же время был полностью уверен во Владыке, что он никогда не злоупотребит моим доверием ему, и так и было. Это не гипноз, просто влияние сильной цельной личности, уверенной в избранном жизненном пути.
Скажу больше: Владыка ведь меня крестил. Взрослого человека, который в комсомоле работал, всю жизнь в партии. Я, конечно, не был воинствующим атеистом, но и от религии был далек. Он убедил меня, что нужно креститься. В церкви в Толпыгино меня крестил. Владыка был, архимандрит Зосима и настоятель этого храма. Сказать, что я почувствовал, что стал новым человеком после крещения, как об этом пишут в книгах, нельзя. Но я никогда не жалел о том, что крестился, стал по другому относиться ко всему церковному, к иконам.
Ну и в целом если говорить, то ведь многие детали общения со временем стираются из памяти, сколько лет прошло. А общее самое доброе и хорошее впечатление от общения с Владыкой остается.
Беседовал А.А. Федотов
.jpg.webp)
