Красная сказка

Привычная модель политического спектра, предполагающая, что есть левый и правый фланги и центр между ними, может быть, и позволяет описывать политическое пространство, но не повышает степень понимания происходящего.

Допустим, правая часть спектра - это консерваторы, сторонники традиции и иерархии. С точки зрения правых то, что обычно называется социальным прогрессом, выглядит деградацией. Прогрессистские силы оказываются слева от консерваторов. Чем более радикальные изменения приветствуются, тем левее должна быть позиция. Те, кто отвергает иерархию и пропагандирует идею полной личной свободы, и составляют собственно левый фланг.

Реальная ситуация оказывается более запутанной. Левыми называют себя различные социалисты. По отношению к правым они действительно находятся слева. Однако классический социалист - сторонник государственного контроля над экономикой. Если взять современных российских коммунистов, они окажутся сторонниками семейных, то есть традиционных ценностей. Всё это выглядит довольно консервативно, и найдётся масса движений, пропагандирующих различные разновидности свобод - от экономических до сексуальных, которые окажутся гораздо левее. И если ещё феминисткое движение и ЛГБТ-организации довольно легко находят общий язык с социалистами, чувствуя объединяющий их антитрадиционный дух, то сторонники экономических свобод социалистами за своих не признаются, и считаются почему-то правыми, попадая в один лагерь с консерваторами, хотя по своей сути они-то как раз и должны быть крайними левыми. Впрочем, либеральное мировоззрение отлично сочетается с апологетикой сексуальных свобод, которую можно считать характерным маркером левизны. Так что либерализм - это, конечно, левое крыло политической сцены. А вот социализм, особенно в той его части, которая считает себя наследницей советского опыта, оказывается в центре политического спектра, что вызывает определённое недоумение.

Чтобы его разрешить, необходимо пересмотреть принцип классификации политических движений. Понятия "левого" и "правого" фланга семантически пусты. Смысл этих обозначений - исключительно исторический. Сами по себе они ничего не значат. Мы соотносим политические силы друг с другом, и этим наша оценка исчерпывается. Чтобы картина получила глубину, надо использовать шкалу, задающую обладание неким качеством. Для этой цели подходит модальная оппозиция "можно"-"надо".

"Можно" - это полюс личных свобод, точка сборки либерального мировоззрения. В либеральной модели человек имеет право на любое поведение, если оно не нарушает такие же права другого. Такова официальная либеральная идеология. В действительности же, однако, не все виды поведения равноценны. Ценность "освобождённого" поведения выше. Если человек сохраняет верность традиции и иерархии, он представляет собой потенциальную угрозу, и его действия подозрительны. "Можно" интерпретируется в духе негативной свободы - "свободы от". Человек освобождается, последовательно отвергая ограничения, налагаемые традиционной культурой. В экономике этому соответствует полная экономическая свобода хозяйствующего субъекта. В качестве символа либерального полюса можно использовать белый цвет.

Либеральному "можно" противостоит консервативное "надо". "Можно" предполагает, что смыслы создаются самим человеком, "надо" - это полюс, где смыслы берутся извне. На этом полюсе находится православная монархия. В идеале православная монархия представляет собой иерархию служения. Монарх получает страну из рук Бога и несёт перед Ним за неё ответственность. Он служит Богу, подданные служат монарху. Жизнь организована по правилам, которые имеют трансцендентальное обоснование, а не являются результатом "общественного договора", то есть сиюминутного соглашения между людьми. В мире служения экономическим отношениям большого внимания не уделяется, экономика - глубоко вторична по отношению к главным смыслам. Однако предполагается, что земля и природные ресурсы должны принадлежать «короне» (государству), а вся остальная собственность, хоть и является частной, может быть изъята, в случае если её владелец ведёт себя неподобающим образом. В качестве символа полюса служения можно использовать черный цвет.

Заданные таким образом координаты позволяют дать качественную оценку и социалистическому движению. Социалистическая идеология имеет двойственную природу. Она пытается сочетать обе модальности. С одной стороны, речь идёт об освобождении человека. Это означает разрушение иерархии и отказ от традиции. С другой стороны, человек не выпускается в зону персональной свободы. Он по-прежнему ограничен многочисленными "надо", которые формируют новую традицию и новую иерархию.

Социалистические убеждения нельзя представить в виде точки. Они образуют довольно протяжённую область, которую можно обозначить на нашей шкале красным цветом. Для кого-то из социалистов наибольшую ценность имеют обретённые личные свободы. Его позиция будет смещена к белому полюсу. Это делает возможным объединение социалистов и либералов в борьбе с "мракобесами" и "реакционерами" чёрного полюса. Для кого-то наибольшую ценность имеет взаимопомощь и другие коллективистские ценности. Его позиция будет смещена в сторону консерватизма. Именно здесь находятся идеологи "православного социализма". Они готовы к союзу с консерваторами ради обуздания агрессии негативной свободы, которая одинаково враждебна к любому жёстко структурированному обществу.

Двойственность социализма делает его нестабильным. Социализм обречён колебаться между репрессиями и перерождением. Репрессии возникают при движении в сторону "надо". Поскольку в социализме неизбежно присутствует либеральная составляющая, следование заданной норме не является для него естественным состоянием. Соответствие норме приходится обеспечивать методами принуждения. Чем больше сдвиг к полюсу "надо", тем большее количество людей приходится принуждать. Увеличение числа принуждаемых естественным образом приводит к сокращению тех, кто может быть активной силой принуждения. В какой-то момент движение дальше в этом направлении оказывается невозможным.

Движение в противоположную сторону - к полюсу "можно" - подобного ограничителя не имеет. Однако накопление персональных свобод приводит к утрате минимально необходимого уровня консерватизма, и социалисты перерождаются, превращаясь в либералов, сохраняющих лишь отдельные черты своего социалистического прошлого (например, привычную им фразеологию).

"Красная зона" имеет ещё одну специфическую особенность. Она тяготеет к мифологизации. Люди, находящиеся на чёрном и белом полюсах, самотождественны. Они равны самим себе, и поэтому могут спокойно смотреться в зеркало. Это означает, что они могут быть откровенны, по крайней мере, среди своих. Им не надо постоянно доказывать себе свою правоту, они в ней убеждены. У человека с социалистическими убеждениями всё не так. Он чувствует свою двойственность и потому не имеет надёжного зеркала: черты его непостоянны. Ему приходится непрерывно доказывать себе, что он ещё в красной зоне. Он не может быть откровенным даже с самим собой.

Именно поэтому социализм выработал особый язык. Социалист обязан изъясняться исключительно на этом языке, оставаясь в пределах раз и навсегда разъясненных понятий. Он должен поддерживать социалистический миф. Реальная жизнь выглядит иначе, но это не имеет значения. Объяснения реальной жизни должны соответствовать мифу, пусть они даже абсурдны. Социализм без мифа невозможен. Миф служит красным полюсом, который в реальности отсутствует. Без ориентации на миф социализм не мог бы существовать как явление, он сразу бы распался, рассыпался. Миф цементирует, задавая социалистический канон. Поэтому спорить с социалистами, апеллируя к реальности, - пустое дело. Социалист понимает, что частный случай всегда покажет отклонение от канона, и потому заранее отвергает подобную аргументацию. На отклонение от мифа в одну сторону у него есть пример отклонения в другую. Сам же миф непоколебим. Это - за пределами рационального. Социализм требует веры, а не понимания. Попытки понять убивают его, так как человек, обнаружив, что он не равен самому себе, не успокоится, пока не разберётся с внутренними противоречиями, а это выведет его за пределы социализма.

Это справедливо и для исторического ракурса. Исторический образ социализма также неизбежно мифологизируется. В отсылках к социалистическому прошлому бесполезно пытаться разглядеть черты реально существовавшего общества. Каждый будет видеть своё: сторонник социализма - собирательный образ всего лучшего, критик - комбинацию наиболее уродливых свойств. Двойственная природа социализма обеспечит и того и другого достаточным количеством фактического материала. Красная сказка всякий раз будет звучать по-разному, - она будет либо страшной, либо прекрасной, но в любом случае мы будем не в состоянии исключить из описания мифологическую составляющую.

Своим возникновением красная зона обязана человеческой слабости. Принять предназначенное тебе место в пирамиде ответственности не так-то просто. Почему ты должен занимать именно эту ступеньку, когда некто находится на другой, которая заметно выше твоей? Почему ты должен делать именно это и тратить свои силы без остатка, когда тебе хочется делать совсем другое, и так, чтобы не сильно уставать? Современный человек плохо приспособлен к существованию в рамках иерархии, -слишком велико искушение персональных свобод. Мысль, что он должен то-то и то-то, плохо укладывается в его голове, зато легко усваивается убеждённость, что тебе что-то должны. Человек рисует себе общество, в котором ему придётся больше получать, чем отдавать, и оказывается в «красной зоне». С точки зрения полноты традиции социализм - это, конечно, отступление и деградация.

Но можно посмотреть и по-другому. Социализм удерживает человека от сползания в мир индивидуализма и своеволия. Не чувствуя себя в силах понести служение, человек всё же сохраняет пиетет по отношению к классическим ценностям. Вера в красную сказку, то есть в прекрасное общество, которое может сделать за него то, что он сам сделать не может, позволяет ему избежать цинизма и сохранить в себе осколки традиции. Не будь социализма, белый полюс давно бы перетянул одеяло на себя. Защитников иерархи и традиции слишком мало. И именно социалисты образуют костяк сопротивления. Беда лишь в том, что опираясь на миф, а не на подлинную традицию, социалисты не имеют надёжной опоры, и их строй ненадёжен. Их уже использовали в качестве штурмовой колонны для атаки на чёрный полюс. Эта ситуация может повториться.

Социалистам же следует помнить, что не они - антиподы либерального полюса. Подлинной антитезой либерализму является не социализм, а иерархия служения, которая сегодня существует, увы, более как умозрительная конструкция, чем как социальная реальность.