Наиболее кратко и четко, основную задачу жизни князя Дмитрия Пожарского и гражданина Козьмы Минина ‒ главных героев Праздника народного единства и ликвидаторов Великой смуты ‒ выразил, пожалуй, А.К. Толстой в своей знаменитой «Истории Государства Российского от Гостомысла...»:
«Казаки и поляки
Нас паки бьют и паки;
Мы ж без царя как раки
Горюем на мели.
Прямые были страсти ‒
Порядка ж ни на грош.
Известно, что без власти
Далеко не уйдешь.
Чтоб трон поправить царский
И вновь царя избрать,
Тут Минин и Пожарский
Скорей собрали рать.
И выгнала их сила
Поляков снова вон,
Земля же Михаила
Взвела на русский трон».
Таким образом, сами герои считали главным делом своей жизни вновь дать России законного царя, без которого, как наглядно до ужаса показали предыдущие годы, русская земля как мощное государственное образование существовать не может.
Смута, едва не погубила Московское Царство, которое совсем недавно, в 1589 году при постановке первого Московского Патриарха Иова, Вселенский Патриарх Иеремия II (Транос † 1595) Константинопольский, принародно признал Третьим Римом, превзошедшим всех благочестием[1]. А само патриаршество было даровано Руси, по словам Иеремии II, «за святость».
Начало смуты относится к 16/26 октябрю 1604 года, когда самозванец Лжедмитрий I с горсткой поляков и казаков двинулся на Москву. Причем внезапно вспыхнувшие народные симпатии к нему не остановил даже первоначальный успех царских войн, разбивших самозванца, и анафема изменникам со стороны патриарха, Святителя Иова.
Этому факту первоначальной народной симпатии к самозванцу, не придано до сих пор должного значения. Хотя его одного было бы достаточно, при верном понимании, чтобы раз навсегда отвергнуть «черный миф» об Иоанне Грозном. То, что русский народ в массе своей готов был пойти под руку «чудом спасенного» сына Грозного царя ‒ Дмитрия, забыв даже крестоцелование законному царю Борису и его наследнику Феодору, говорит о невероятной популярности Царя Ивана Васильевича в «широких народных массах». Причем слово популярность представляется уместным заменить словом любовь.
Понятно, что «заклятые друзья» наши и внутренние, и внешние, увидят в этой популярности, в этой любви русского народа к «тирану», лишнее «доказательство» изначально рабской души нашей. Но непредвзятому читателю станет возможно понятнее истоки этой любви и в том, что никогда, ни до, ни после Ивана Васильевича, не пользовалась Земская Русь такой свободой и независимостью, не была столь богатой, как при Грозном.
И именно эта вольная и преданная всею душей Самодержавию Русь, жестоко обманутая самозванцами, и спасла страну в Смутное время. Как писал в своем труде «Земское дело в смутное время» историк-славянофил Павел Дмитриевич Голохвастов:
«Иоанн Грозный дал северо-востоку земскую автономию... и когда воцарился Владислав, земская изба, великолепно устроенная, с подоходным налогом, кадастром, денежными раскладками, богатая, независимая и верная Самодержавию, сговорилась по волостям и городам, двинула вперед Минина и покончила с поляками и ворами, выведя, как матка, династию Романовых и крепя их долго земскими соборами»[2].
Таким образом, Иван Васильевич и посмертно смог спасти свою державу от гибели, мудро созданными им механизмами самоуправления. Прекрасно функционировавшими, оказывается в условиях так называемой тирании. И одной из ошибок очень неплохого царя Бориса Годунова, было то, что он не во всем последовал в своем правлении заветам Грозного государя.
Наш крупнейший контрразведчик царствования Николая II, генерал Николай Степанович Батюшин, не даром, видимо, начинает свою книгу лекций о разведке и контрразведке, следующими словами:
««Gouverner c'est prevoir» (управлять, значит предвидеть), говорят французы. Даром предвидения, или глазомером как выражался наш великий полководец фельдмаршал Суворов обладает, однако, чрезвычайно ограниченное количество выдающихся людей. Управлять же той или иной областью государственной деятельности приходится многим, подчас заурядным даже лицам.
Мудрейший русский царь Иоанн Грозный со свойственной ему резкой ясностью в выражениях приводит в разговоре с мудрым правителем Борисом Годуновым следующую грань между этими двумя разрядами людей:
Не на день я, не на год устрою
Престол Руси, но в долготу веков;
И что вдали провижу я, того
Не видеть вам куриным вашим оком
Тебя же, знай, держу лишь для того,
Что ты мою вершишь исправно волю,
А в том и вся твоя заслуга.
(«Смерть Иоанна Грозного», гр. А.К Толстой)».
Дело в том, что одной из причин падения династии Годуновых обычно указывают неурожайные 1601 и 1602 года, вызвавших массовый голод. Причем сам Борис проявил вполне царскую щедрость, открыв царские амбары голодным. Но одни царские амбары насытить всех не смогли и в стране началось массовое недовольство.
Между тем, как свидетельствует голландский купец, путешественник и дипломат Исаак Масса, пребывавший в России в 1601-1609 годах, и мемуары которого считаются одним из наиболее фундаментальных свидетельств о Смутном времени: «...запасов хлеба в стране было больше, чем могли бы его съесть все жители в четыре года... у знатных господ, а также во всех монастырях и у многих богатых людей амбары были полны хлеба, часть его уже погнила от долголетнего лежания, и они не хотели продавать его».
Правда далее он пишет, что «по воле божией царь был так ослеплен, невзирая на то, что он мог приказать все, что хотел, он не повелел самым строжайшим образом, чтобы каждый продавал свой хлеб».
Думается все же, что не в силу своего «ослепления» Годунов не пошел на такую меру, а потому что для ее реализации пришлось бы создать и пустить в действие механизм, подобный опричнине Ивана Грозного, на что Борис пойти не отважился. И тем паче не создал ее загодя, не заглянув подобно царю Ивану «в долготу дней».
Возвращаясь к началу нашего очерка, можно свидетельствовать, что своим успехом дело князя Пожарского и гражданина Минина было обязано тому, что подавляющее большинство народа еще помнило дни величия Руси при последних Рюриковичах, и перед его духовными и умственными очами был тот образец, который стоило воссоздать на просторах Руси.
Силой, объединившей все здоровые силы Московского Царства, стало предчувствие нового царя, который один способен восстановить славу и величие Третьего Рима. Таким царем и стал Михаил Романов, свойственник великого царя Ивана и родоначальник славной династии Романовых, превративших Русь в самую могучую империю мира.
С чудотворной иконой Казанской Божией Матери, явленной в 1579 году, Нижегородское земское ополчение 4 ноября (н. ст.) 1612 года штурмом взяло Китай-город и изгнало поляков из Москвы. А Михаил был избран Земских собором уже в конце февраля 1613 года, то есть меньше чем через полгода со дня, положенного в основание праздника Народного Единства.
То, что народная православная интуиция не ошиблась в новом царе, показывает уже тот факт, что за годы его мирного царствования территория России мирным образом расширилась более, чем вдвое, с 5 до 12 млн. кв. км. Иначе, как Божиим благоволением достичь этого было нельзя.
День народного единства можно, даже с большим основанием, назвать Днем, связавшим Русскую историю и Русскую судьбу воедино. Соединившим в себе преемственность и духовное единство двух великих династий, создавших Великую Россию, Святую Русь с таким запасом прочности, что и сегодня, после вековых потрясений, она стоит.
Как должен стоять и будет стоять до времени Последней битвы Третий, последний Рим.
[1] Следует напомнить, что еще в 1561 году, в соборной грамоте Вселенского Патриарха Иоасафа и духовенства Восточной Церкви, подтверждающей царский титул Иоанна Грозного, Патриарх и Собор называют Иоанна своим Царем. "Сеже, ‒ читаем в современном переводе грамоты, ‒ сия наша благочестная грамота непоколебима и тверда дана, еже благочестивому, боговенчанному и христолюбивому Царю нашему Господину Ивану". При этом, как видно из приведенного места, Церковь величает его так, как величали Греческих Царей: благочестивым, боговенчанным и христолюбивым. /Сокольский Вл. О характере и значении Эпанагоги //Византийский временник. Т.1.Вып.1. - М., 1894.С. 42-43.
[2] Цит. по Павлов Н.А. Его Величество Государь Николай II. //Павлов Н.А. Его Величество Государь Николай II; Попов А.В. Патриарх Тихон о Царской власти. - СПб., 2014. С. 37.
