Как видим, суммы мизерные даже по меркам тех стран, для которых она выделяется. Если же учесть, что выделяются они Евросоюзом, то ситуация вообще становится анекдотической.
Так в чем же дело?
Напомню, что программа «Восточное партнерство» была создана в 2008 году по инициативе Польши и Швеции, чтобы стать «восточным вариантом» Европейской политики соседства. Она охватывает Украину, Молдову, Азербайджан, Армению, Грузию и Беларусь.
Формирование вокруг себя круга друзей, состоящего из демократических государств, должно было стать гарантией благосостояния и стабильности «Старой Европы». Так же это должно было способствовать повышению престижа ЕС на международной арене: ЕС трудно было бы претендовать на равный со странами-мировыми лидерами статус, если бы он не был способен влиять на свою ближайшую периферию. Предполагалось, что связанные с ЕС двусторонними политическими и экономическими договорами бывшие советские республики будут двигаться в сторону Запада, постепенно выходя из российской сферы влияния. То есть, что они станут буферной зоной, отделяющей Брюссель от Москвы.
Однако создать такой буфер, похоже, сложнее, чем надеялись в Брюсселе. И как раз сегодня мы можем воочию наблюдать, как проект Восточного партнерства начинает, что называется, буксовать (проект создания Средиземноморского союза, который должен был выполнять сходные цели, уже фактически закрыт - в немалой степени благодаря «Арабской весне»).
Помимо внутриевропейских проблем, существуют и другие, мало зависящие от ЕС, причины, затрудняющие, а то и делающие невозможным реализацию данного проекта. Речь, прежде всего, идет о том, что у всех стран, входящих в программу Восточного партнерства (кроме Беларуси), есть серьезные территориальные проблемы. У Молдовы - с Приднестровской Молдавской Республикой, у Украины - с Луганской и Донецкой Народными Республиками, у Азербайджана и Армении - по поводу Нагорного Карабаха, наконец, у Грузии - с Абхазией и Южной Осетией.
Понятно, что ЕС вряд ли когда-либо действительно пойдет на интеграцию со странами, у которых есть такие проблемы. Особенно если вспомнить, что последние два года Европа сама страдает от перманентного миграционного кризиса. Поэтому Евросоюз предпринимает попытки способствовать урегулированию территориальных конфликтов в интересующих его странах.
Другое дело, что это ему не слишком удается. На то есть серьезные причины.
Во-первых, сам Евросоюз далеко не столь однороден в экономическом и культурном плане, а политические элиты стран ЕС не настолько единодушны, как могло бы показаться неискушенному наблюдателю. Во-вторых, ему все время приходится сталкиваться с другими не менее, - а чаще всего, более - сильными геополитическими игроками, которые имеют свои интересы в данных регионах. Речь, прежде всего, идет о США и России.
Особенно явно эти моменты видны на примерах Молдовы и Украины.
Кратко суть конфликта Молдовы и ПМР, а так же Украины и ЛДНР сводится к следующему. Население «отколовшихся» (и до сих пор не признанных странами-членами ООН) территорий выступает за свою прежде всего культурную самостоятельность, в частности, за возможность говорить на русском языке. Стремление совершенно понятное с точки зрения «европейских ценностей», однако раз за разом встречающее полное неприятие со стороны так называемых «титульных наций» (молдавской или украинской соответственно). Или, точнее, со стороны политических элит Молдовы и Украины: народам этих стран сейчас вообще не до политики - и та, и другая признаны беднейшими странами Европы.
Наоборот, стремление к культурной автономии ПМР и ЛДНР закономерно поддерживает Россия, рассматривающая эти республики как своеобразные островки «Русского мира». Наиболее простой и логичный выход из создавшегося положения Россия видит в федерализации Украины и Молдовы.
Однако кроме России и ЕС свои вполне конкретные интересы в данных регионах имеют и США (или их союзники-вассалы): Украину Вашингтон рассматривает как свой плацдарм для расшатывания ситуации внутри России, на территорию же Молдовы претендует Румыния, являющаяся одним из самых верных сателлитов США на европейском континенте.
И без того непростая ситуация осложняется еще и тем, что США имеет неоспоримое влияние не только на «малые страны» Евросоюза, но и на его «флагманы».
В свете перечисленных фактов становятся несколько более понятными дипломатические усилия, например, Германии, которая, пытаясь вмешаться в процесс урегулирования приднестровского конфликта, с одной стороны выступает за диалог Кишинева с Москвой, а с другой - за решение указанной проблемы именно в пользу Кишинева, т.е. за присоединение ПМР к Молдове.
Германия дает понять, что с такими территориальными проблемами Молдова не попадет в ЕС. При этом хочет переложить финансовые издержки на третью сторону, а именно Румынию, которая, вероятно чувствуя за собой поддержку США, стремится поглотить Молдову (возможно - уже к 2018 году).
Сходную ситуацию можем наблюдать и в Украине. С такими «болячками», как ДНР и ЛНР, в ЕС ее никогда не примут. Поэтому Украине следует либо по-хорошему распрощаться с этими территориями, либо отложить вопрос об евроинтеграции. Однако на первое она не может пойти, поскольку это не выгодно Вашингтону (колонией которого она в настоящее время является), на второе же украинская политическая «элита» так же не решается, поскольку вся ее, «элиты», легитимность базируется исключительно на поддерживаемой в народе иллюзии скорого присоединения к европейской семье народов.
В то же время территориальные претензии к Украине, как известно, вполне открыто вынашивает Польша, являющаяся, кстати сказать, одним из инициаторов программы Восточного партнерства...
В декабре этого года в Приднестровской Молдавской республике пройдут очередные президентские выборы. Внешние игроки, разумеются, попытаются как-то повлиять на их результаты, наглядно иллюстрируя своими действиями те тенденции, о которых шла речь выше. К чему все это приведет - мы скоро увидим.
1. Re: Непризнанные республики и программа Восточного партнерства: там, где коса нашла на камень