О патриотизме, экуменизме и ревностном служении

Последние годы церковная публицистика пребывает в двух понятных и закономерных крайностях - апокалиптической и патриотической. И если апокалиптики в лице лучших своих представителей честно предупреждают мир церковный о готовящихся ему ловушках и тем будоражат души, настраивают на внимательное и ответственное отношение к происходящему, то лучшие из патриотов искренне тот же мир умиротворяют путем доказательств «от противного». А вышеупомянутый мир поводит очами то в ту, то в другую сторону, чешет в затылке и - благо есть ещё чем заняться! - возвращается к надежной и понятной повседневности.

Любимые темы - братание Церкви и государства, разнообразные общения религиозных лидеров и глав Церквей, поведение политиков - вначале находят бурный отклик в массах, а через некоторое время становятся для этих масс привычным шумовым фоном. Конечно, ярко выраженные пассионарии продолжают обсуждение, и, хотя их не так уж много, они полагают, что погоду делают именно они.

Давайте представим себе, что мы уже добрались до точки умиротворения за давностью событий и попробуем разобраться в обозначенных темах спокойно, без актуализации.

Как волнует братьев-зилотов еще с древнеримских времен церковно-государственная любовь! Причем, подчеркивается, что искони-де была симфония, и всё было ладом, а сейчас насилие и нет сладу совсем.

Вот так и хочется обратить внимание заинтересованных лиц прежде всего на то, что настоящая симфония Церкви и государства в истории возникала крайне редко, - обычно либо Церковь вела первую скрипку в государственной политике (реже), либо государство (как правило). Но в любом случае, представители Церкви стремились договориться с державой, даже с языческой. Например, начало 4 века. Испания. Эльвирский собор постановил не считать мучениками тех, кто погиб при разорении языческих храмов. Нам сейчас такая идея показалась бы абсурдной. Но в означенное время Церковь не стремилась воевать с государством и приняла столь оригинальное решение.

Все видные церковные деятели от апостола Павла до святителя Тихона Московского и его преемников отлично понимали, что если державу в лице таких-то представителей не прижать к сердцу покрепче, то она вырвется из рук и устроит гонения и разорит всё-всё-всё. Ведь не случайно в самую страшную для Русской Церкви годину Господь воздвиг первоиерархом не учёнейшего и не строжайшего, а добрейшего. Чтобы найти хоть какой-то общий язык с ТЕМ государством, нужен был именно такой.

В истории вселенской Церкви не было периода, когда Церковь не пыталась бы вести диалог с властями и, чаще всего, старалась избегать повышенных тонов. А чтобы это общение имело меньше осложнений, старались привлечь в лоно Церкви, прежде всего, политических вождей. Все знают, с кого начиналось массовое просвещение Руси, Грузии, Армении, Ирландии и многих других земель. Потом этих вождей долго приручали. Не будем забывать, что в Римской империи государи только через столетие христианской жизни решились передать функции верховного понтифика римскому епископу. То есть государство признало за Церковью верховный авторитет в духовной жизни. Только через 100 лет!

Разумеется, падая в объятия государства, Церковь неизбежно становится инструментом государственной политики. Это было с древнейших времен. И считалось вполне нормальным. В самых трудных политических ситуациях дипломатические миссии возлагались на плечи уважаемых архиереев. Амвросий Медиоланский, папа Лев Великий, святитель Григорий Двоеслов, святитель Алексий Московский, Кипрский архиепископ Макарий - можно бесконечно перечислять церковных иерархов, блестяще решавших сложные политические вопросы в качестве глав посольств и даже глав государств. Мы знаем церковнослужителей, возглавлявших оборону государств от врагов и освободительные движения. В том числе с оружием в руках. А если мы рассмотрим историю Византии, то увидим, как Церковь, бывшая первоначально в некоторых случаях инструментом государственной политики, сделала, в конечном счете, государство инструментом своей политики, то есть политики борьбы за движение народа к Царству Небесному. Мы видим вполне благоверных государей, возглавлявших это движение. Русь, к сожалению, не успела освоить глубины византийской государственности, но главный принцип в отношениях Церкви и державы - принцип постепенного воцерковления последней - учителя-греки сумели передать.

Дальние предки тех бояр, которые чуть не до крови отстаивали перед Петром Первым свои бороды как знак ортодоксии, во времена князя Владимира вполне могли быть добросовестными «подсвечниками» в Десятинной церкви. Но через несколько поколений эти «подсвечники» дали замечательное потомство - массу мучеников, преподобных и праведных, которые, конечно же, благотворно воздействовали на народ. Это - результат братания Церкви с государством.

Просматривая кадры визита русского Президента на Афон нельзя не обратить внимание на сердечность, с которой его принимали греки. Они же чуть не руки ему целовали. Невзирая на то, как он крестится. Как тушуется во всей этой непривычной для него ситуации. Будучи человеком испорченным, я поначалу подумала, что всё дело в пожертвованиях. А чуть позже пришла очень ясная мысль - они не будущего русского Императора принимали, а именно византийского. Похоже, они принимали человека, который, по их понятиям, освободит Константинополь (братьям-зилотам хочу напомнить, что министр обороны у нас крестится правильно) и будет рулить делами их Отечества. Они своего Императора на Афоне чествовали. Ведь это только у нас в России спорят о том, предсказали там что-то такое преподобный Паисий Святогорец и Иосиф Ватопедский или нет. А афонитам это хорошо известно.

Не случайно на греческом сайте появилась монтаж, где скомбинировано фото нашего Президента и великого ромейского императора.

Афонские греки, которые в деле воспитания правителей хорошо поднаторели, инстинктивно или сознательно взялись за дело.

Конечно, во все времена были свои зилоты, которые таких вещей не одобряли. И они были совершенно правы, но только их правота вписывается в определенный отрезок времени и не учитывает исторической перспективы. Поэтому Господь всегда в противовес зилотам воздвигает патриотов. Последние всегда компромиссны. Например, почти все византийские императоры после 1261 года. И здесь мы переходим к следующей теме - о религиозных дискуссиях. Самым глобальным был тогда диалог с папством. Императоры-патриоты вели его без конца, подписывали разные униональные документы, заверяли папежников в любви и дружбе, а у себя на Родине делали все, чтобы эти документы ни в коем случае не реализовывались. Церковь, естественно, реагировала на это двояко - ревнители возмущались, патриоты приветствовали и поддерживали. Ревнители добросовестно охраняли Церковь или определенные принципы, патриоты честно отстаивали территориальную целостность, а также религиозную и культурную независимость Отечества. Каждый из них был по-своему прав. Или вот пример из русской истории. Святой благоверный князь Александр Невский. Типичный патриот. Ревнители того времени рассуждали просто: «Никаких диалогов с погаными (татарами), кроме как на мечах! Положим живот за Русскую землю и святую веру!» А Великий князь Александр стал договариваться с этими поганцами (язычниками то есть). Он не был трусом или отступником, но видел бессмысленность военных действий против татар в то время. И очень жестоко наказал новгородцев, сорвавшими у себя монголо-татарскую перепись населения. Александр Невский был типичным компромиссным патриотом, и благодаря его осторожной политике произвол захватчиков на Руси стал весьма ограничен. А вот папёжникам был дан поворот от ворот безо всяких компромиссов, невзирая на то, что папа Иннокентий IV предлагал посредничество в координации действий с тевтонцами в случае нападения татар на Русь. Святой Александр стал сотрудничать с язычниками. В отличие, кстати, от большинства византийских правителей, которые в то же самое время свои политические надежды связывали с братьями-христианами, католиками то есть. В принципе, жизнь показала, что хрен редьки не слаще. Когда ромеи попали под власть турок, то те, хоть в некоторой степени и покровительствовали православным, но жен и дочерей их забирали в гаремы, а сыновей в янычары. Что творили татары на Руси, общеизвестно. Об усташах и униатах я тоже распространяться не буду - все знают, что это за фрукты.

Жизнь показала, что каждый по-своему прав - и патриоты и ревнители.

Но ведь проблема, братья и сестры, не столько в том, с кем общаться церковным иерархам или кто нами управляет, сколько в том, как мы живем. Именно мы лично, а не иерархи и президенты. Ведь это именно у нас, в православном христианском государстве при ста тысячах миллионеров сто пятьдесят миллионов нищих. Именно мы, православные христиане, радуемся, когда литургия заканчивается за 45 минут (увы, есть и такие прецеденты!), чтец строчит, как автомат Калашникова, а хор исполняет Богослужебные песнопения в темпе «Полёта шмеля». Мы потеряли благоговение перед Богом. Мы, православные христиане, спешим не к Нему, а от Него - к газетам, сериалам, стройкам, деньгам, бизнесу, политике и просто развлекухе. Мы жестоки или безразличны к нашим ближним и к нашим дальним, но очень неравнодушны к близким и отдаленным происшествиям, находящимся на периферии нашей жизни. Мы забыли о том, что в мире действует Промысл Божий и поэтому страшно огорчены тем, что Патриарх встречается с папой и тем, что несколько Патриархов собираются обсуждать некие важные темы церковной жизни. Или, напротив, мы с восторгом обсуждаем эти события. Мы делаем все, чтобы отвлечься от своих насущных проблем и утихомирить свою совесть самоутешением, что мы таким образом якобы влияем на мировую политику.

А ведь есть классические способы влияния на любые земные дела, причем влияния радикальнейшего - ЛИЧНОЕ ПОКАЯНИЕ, ЖИЗНЬ ПО ЗАПОВЕДЯМ БОЖИИМ, СОЕДИНЕНИЕ С ГОСПОДОМ В ЕВХАРИСТИИ...

И что в этом случае сможет противостоять нашей МОЛИТВЕ - ЕДИНСТВЕННОМУ ИНСТРУМЕНТУ, СПОСОБНОМУ РЕАЛЬНО ПЕРЕСТРОИТЬ И ЛИЧНУЮ И ОБЩЕСТВЕННУЮ ЖИЗНЬ?