В начале 1918 года, революционеры стали обстреливать Лавру и одна шрапнельная пуля пробила стекло и углубилась в икону Казанской Богородицы на том месте, где приходится сердце Богомладенца. Икона находилась до революции над южными вратами, ведущими к Ближним пещерам, на том месте, где сейчас мозаичный Спас. А тогда даже некоторые большевики в изумлении останавливались перед этой простреленной иконой. Пророческим оказалось это знамение, повлекшее вскоре мученическую кончину митрополита Киевского и Галицкого Владимира, открывшего сонм новомучеников и исповедников земли Русской.
А тридцатью годами ранее, осенью 1888 года в Киево-Печерской Лавре состоялось событие, последствия которого для православия оказались весьма значительны. Лавру посетила самая красивая женщина Европы, в девичестве принцесса Дармштадтская, а тогда уже Великая Княгиня Елисавета Феодоровна, супруга Великого Князя Сергея Александровича, брата императора Александра III. Супруги венчались дважды: по православному чину в церкви, а после этого по протестантскому обряду в одной из гостиных дворца в Петербурге. Принцессе Елисавете, выходя замуж за русского Великого Князя, не требовалось переходить в православие, и она все еще оставалась протестанткой, хотя после свадьбы прошло 4 года... Она не могла не видеть радостного состояния супруга после принятия им Святых Христовых Таин, и ей так страстно хотелось самой тоже подойти к Чаше со Святыми Дарами и причаститься, и разделить с любимым человеком его радость! Но это было недоступно ей...
Сергей Александрович строго соблюдал все церковные каноны и порядки. Он много молился, говел и всегда ходил в церковь. Но, несмотря на такую настроенность души, супруг никогда ни одним словом не дал понять Елисавете Феодоровне о том, как он желал, чтобы она приняла православие. Ее мучили сомнения, она хотела своим умом и сердцем постичь, какая же религия правильна. Спустя десятилетия, Великая княгиня Елисавета Феодоровна, уже после кончины своего супруга, попечительствовала киевскому и черниговскому воинским формированиям. Великий князь Сергей Александрович - стал фактически первым мучеником царственного дома Романовых. Под влиянием своего благоверного супруга германская принцесса просияла святостью в Земле Русской. Совершив 10-дневное паломничество во Святую Землю еще до женитьбы, в 1881 году, Сергей Александрович принимает председательство в Палестинском Обществе и это решает вопрос об официальном его открытии, а Великий князь находит сферу приложения своей любви к Господу и Церкви, чему отдает 23 года, до конца своей жизни. Палестина вошла в сердце князя Сергия, стала святым покровом его души. "Вопросом сердца" стала Святая Земля и русское на ней присутствие для князя Сергия еще и потому, что именно в Палестине, при посещении Гроба Господня в 1888 году, впервые у Великой княгини Елисаветы, супруги Сергея Александровича, зародилась мысль о том, чтобы быть погребенной в этом святом месте.
Как председатель Палестинского Общества князь Сергей приложил много сил для коренного изменения ситуации с русскими паломниками в Святой Земле. Были значительно удешевлены издержки для путешествия по святым местам Востока, благодаря "паломническим книжкам", выпущенным по уменьшенным ценам, а также устроению обширных странноприимных домов во Святом Граде, т.н. "Палестинских построек", при которых имелись чайные, столовые, читальни, прачечные помещения и даже русские бани! Были основаны русские школы. Сергей Александрович обращался к Иерусалимскому священноначалию с просьбами о совершении Литургий в храме у Гроба Господня на церковнославянском языке. Почетными членами Общества состояли в то время почти все выдающиеся представители высшей государственной власти. Отделения Палестинского общества действовали в 52-х епархиях Русской Православной Церкви. Возглавляли их правящие архиереи, а вице-председателями становились губернаторы и вице-губернаторы. Это была большая сила. По-своему это был ответ разрушительной работе террористов-революционеров. Один из организаторов террористической акции свидетельствовал, что план убийства Великого князя вызрел в верхах партии эсеров и приведен в исполнение 5/18 февраля 1905 года уроженцем Варшавы Иваном Каляевым. От взрыва брошенной террористом бомбы, тело убиенного князя Сергия было разорвано и страшно изуродовано. Сердце князя-мученика нашли на крыше какого-то здания. Даже во время похорон приносили части его тела, которые находили в разных местах в Кремле, и клали их завернутыми в гроб. То, что террористы совершили свое злодеяние спустя месяц после отставки Великого князя, свидетельствует об одном: преступление было не столько политическим, сколько духовным. Мученический характер его кончины сразу почувствовали современники. Именно так, как мученичество, восприняла смерть мужа и Великая княгиня Елисавета. Почил Великий князь в обители святителя Алексия, митрополита Московского, память которого чтил, и в стенах Московского Кремля, где он мученически погиб. Жестокость убийства Великого князя потрясла общество. Осудил этот варварский акт даже лидер ирландских террористов, незадолго до трагедии встречавшийся с Великим князем в Москве и заявивший в печати, что покойный генерал-губернатор был гуманным человеком. В храме св. Романа Сладкопевца, где ныне почивают мощи князя Сергия, записывают случаи исцелений при его мощах.
Но это будет потом, а в 1888 году Великой княгине Елисавете, промыслом Божьим представилась возможность посетить Святую Землю. Елисавета Феодоровна ощутила, что там, у Гроба Господня, Спаситель Сам откроет ей Свою волю. Путь в Иерусалим пролегал через Киев: «Какой красивый город и величественная река Днепр! Город расположен на холмах, и надо ехать вверх и вниз по улицам. Везде такие красивые виды! Наш художник-пейзажист сделал несколько прекрасных зарисовок...» - писала Елисавета Феодоровна в Англию к своей бабушке, королеве Виктории.
При вступлении великокняжеской четы в Лаврскую Успенскую церковь митрополит Платон не мог не заметить в своем кратком и смиреннейшем слове подаренной Господом красоты Великой Княгини: «Мы радуемся этому посещению, потому что оно дает нам случай насладиться Вашим лицезрением и служит выражением христианского благочестия... А чем же сами порадуем Вас? У нас, иноков, нет ничего такого, что может быть приятно Вам, кроме святыни в наших храмах и пещерах. Благоволите же внити в сей храм Господень и принести в нем, купно с нами, усердные мольбы ко Господу... Мы слышали, что Ваши Высочества намерены отправиться в Иерусалим на святое дело. Поэтому, благословляя Вас в сей путь, усердно молим Господа да поможет Он Вам благополучно совершить благое Ваше предприятие...»
А через несколько дней из Одессы отправился пароход в направлении Константинополя (Стамбула), где и принимали в специальном павильоне Их Высочества визит султана, сопровождаемого великим визирем. Затем великокняжеская чета направилась в дорогой каждому православному сердцу Софийский собор Царьграда, превращенный в мечеть Айя Софию. Наутро супруги молились за Литургией в русской посольской церкви, совершаемой настоятелем с двумя иеромонахами русского Афонского монастыря св. вмч. Пантелеимона. По окончании обедни им представлены были три греческих митрополита и члены патриаршего синода, присланные патриархом. Впоследствии на всем пути в Сирии и Палестине оказывалось внимание повелением султана к его высоким гостям.
А три года спустя Елисавета Феодоровна приняла православие, вопреки пожеланиям своей родни в Дармштадте. Через 30 лет после визита в Киев приняла благоверная Княгиня и мученический венец от рук безбожной «новой власти» в заброшенной шахте близ Алапаевска. О пребывании в Киеве святой преподобномученицы Великой Княгини Елисаветы Феодоровны свидетельствуют несколько пейзажей с видами Лавры. Искусствоведам имена художников, их создавших, не были известны, что и отражено в каталогах с репродукциями видов. Теперь же мы знаем, что вместе со св. прмц. Елисаветой Феодоровной в это путешествие отправились петербургские художники-графики Александровский и Волков. Их имена молитвами святой Великой Княгини явлены из небытия.
Незадолго до своей мученической кончины Великая Княгиня Елисавета Феодоровна, тогда уже настоятельница созданной ею в Москве Марфо-Мариинской обители милосердия, избрана была почетным членом Киевской Духовной Академии. Не осталось забытым посещение святых киевских гор благоверной княгиней.
Митрополит Бориспольский и Броварской Антоний (Паканич) считает, что, история избрания в почётные члены Киевской Духовной Академии святой преподобномученицы великой княгини Елисаветы Феодоровны по-своему интересна. Избранние в почётные члены КДА состоялось не в сентябре, как указывают печатные церковные издания тех времен, а в июне 1914 г. Совет КДА заседал 6, 11 и 14 июня 1914 г., и в один из этих дней как раз и обсуждался вопрос об избрании новых почётных членов КДА. Ректор Академии епископ Иннокентий (Ястребов) предложил Совету избрать в почётные члены великую книгиню Елисавету Феодоровну, «своими христианскими подвигами, исполненными Евангельской любви и самопожертвования, стяжавшую в среде православного русского народа высокое благодарственно-благоговейное почитание». Совет поддержал эту инициативу. Однако право окончательного утверждения в звании почётных членов принадлежало Святейшему Синоду. Поэтому Киевский митрополит Флавиан обратился в Синод с просьбой об утверждении принятого в КДА решения. Видимо, по той причине, что речь шла о великой княгине, то есть о члене императорской фамилии, Синод не дерзнул принять такое решение без ведома императора. 30 июня 1914 г. члены Синода попросили обер-прокурора испросить соизволения на утверждение принятого в Киеве решения лично у императора Николая II. И вот, как раз 4 сентября 1914 г. в Царском Селе император Николай II окончательно утвердил великую княгиню Елисавету в звании почётного члена КДА. Об этом тут же было сообщено в Киев, и уже 16 сентября Совет КДА постановил изготовить диплом почётного члена Академии для великой княгини Елисаветы Феодоровны.
«Так что избрание великой княгини в почетные члены КДА означало признание академической корпорацией её особых заслуг перед Церковью. Академия лишь присоединилась к тому почитанию, которым уже при жизни была окружена святая Елисавета. И мне кажется, что было бы неправильно и даже нескромно изображать преподобномученицу Елисавету на иконе академических святых. Как в 1914 г., так и сейчас КДА не дерзает претендовать на то, что она была причастна к воспитанию этой святой. Дело обстоит как раз наоборот, Академия благоговейно приклоняется перед её подвигом, но никак не стремится этот подвиг «приватизировать». Кстати, по этой же причине мы не стали изображать на иконе Собора святых КДА и других её почетных членов. А ведь среди них были, например, и такие почитаемые подвижники как святитель Макарий Невский или святой праведный Иоанн Кронштадтский. Конечно, все они почитаются нашими студентами и преподавателями, но называть их «святыми Киевской академии» мы всё же не дерзаем», - считает владыка Антоний (Паканич), ректор КДА.
