Дневник деревенского попа

В первый же день по приезде испытал большой стресс. Раб Божий Анатолий на мой вопрос: «Как дела?» - так отреагировал: «Какие могут быть дела, когда сегодня похороны сразу двух жителей нашей деревни!» Умерли 48-летний Игорь и 70-летняя Галина из деревни Заболотье. Анатолий остался единственным жителем этой деревни. Он заявил: «В деревне-призраке жить не буду!» Ситуация усугубилась в связи с тем, что Игорь был не крещён. За несколько лет нашего знакомства на службе он был ровно 5 минут. Я предлагал ему пройти первую часть крещения, чин оглашения. Он отказался. В больницу его забрали, когда он уже лежал с опухшими ногами и не мог разговаривать. Вскрытие показало, что у него был рак поджелудочной железы с метастазами и микроинсульт. Говорили, что больше года он пил всё подряд и почти ничего не ел. В последний путь его провожал только один человек - двоюродная сестра. Не приехали даже родные дети, сославшись на финансовые трудности. Очень мрачное впечатление...

Мой спутник, беженец из Киева, раб Божий Андрей, много рассказывал о ситуации на Украине: о том, как его, охранника, на стадионе побили футбольные фанаты за то, что он хотел убрать с трибун флаг с изображением Романа Шухевича; о том, как выбиралась из захваченного украинскими войсками Славянска известная киевская журналистка Оксана Шкода и пр. Запомнились такие его слова: «Князь Святослав очень бы удивился, если бы узнал, что он украинец». На мой вопрос: «Понимают ли жители Украины, что ими управляют не украинцы?», был такой ответ: «Да, понимают, но молчат». Когда один депутат об этом намекнул в своём выступлении, то его машину как бы случайно задел экскаватор, а у него даже не было страховки на неё. Другому депутату за подобные намёки металлическим прутом разбили голову.

Главной целью в этот приезд было совершение служб в один из престольных праздников Скорбященской церкви села Залазино - память свт. Василия Великого. При подготовке службы столкнулись с рядом трудностей: не было уставщика и регента - пришлось приглашать знакомого из соседнего района (ему пришлось преодолеть на лыжах 8 км), у меня обострился остеохондроз и пр. Служба на этот престольный праздник в Залазино совершалась впервые за много лет. В храм на поклонение мы привезли частицы мощей всех Киево-Печерских святых и копии Даров волхвов - подарок с Афона. Если даже на службе будет один человек, всё равно её совершение имеет большой смысл и значение. В духовном, мистическом плане, это не проходит безследно. При возрождении храмов в вымирающих деревнях особенно нельзя расслабляться, делать большие паузы. Это как путнику, которого застигла снежная буря - если он поддастся искушению присесть-отдохнуть-подремать, то, наверняка, замёрзнет. Выездные службы сопряжены со многими сложностями. Это в своём храме каждая вещь «в лунке», а, направляясь служить в другой храм, если забудешь одну вещь, то служба может сорваться. Накануне поездки я благословил ризничему списать покровцы для сосудов для Залазинского храма, но в сумку их не положили. Вечером нужно было начинать всенощную, а староста облачение не принесла. Можно не взять на Литургию Дарохранительницу, а уже без антиминса служить не будешь. Если забыли набедренник или палицу, камилавку - ничего, а вот если забыли патрахиль? А если лития, а зёрен и масла нет - тогда что делать?

На службе, которая в общей сложности продолжалась 9 часов (3,5 часа вечером и 5,5 - утром), я напоминал «каменного гостя». На мне было несколько свитеров под облачением, а сверху ещё пальто с большим воротником. Всё равно было холодно, две печи в храме так и не смогли обогреть большой его объём. Когда пономари поверх пальто натягивали на меня фелонь, вспомнил сцену, которую наблюдал в церкви «Всех скорбящих Радость» на Ордынке в 70-е годы. Два стареньких иподьякона туго затягивали пояс на темпераментном архиепископе Киприане, грубовато поправляли на нём облачение - возникла ассоциация с тем, как взнуздывают горячего коня. Службы получились очень долгими, несмотря на то, что вечером мы не читали, как это делается у нас на Берсеневке, малую вечерню и малую павечерницу, стихиры в основном читали, а не пели. Много читали «втай», т.е. параллельно пению и чтению вслух (псалом 50, канон на молебне и т.д.). На трапезе снова были у казначея. Выявилось, что в прошлом она была парторгом колхоза (была делегатом XIX партконференции), работала бухгалтером, возглавляла профком. Её муж Василий на предложение прийти на службу так отреагировал: «Никогда не ходил и ходить не собираюсь». Наверное, когда он умрёт, на его могиле поставят крест и заочно отпоют в церкви. Конечно, это будет сделано формально.... Возникает большой вопрос: «Как найти подход к таким людям?» Заметил, что именно во время служб приходят всякие идеи насчёт дальнейших действий по возрождению храма. В этот раз, например, по поводу установки в нём паникадила. И ещё: если не рисковать, опасаясь переохлаждения или того, что сверху может что-то упасть, то не сдвинешь ничего с места. Самое печальное, жуткое состояние для меня - это когда в воскресный или праздничный день ты стоишь у громады заброшенного сельского храма, всеми забытого и невостребованного. Другое дело, когда видишь в его окнах мерцающие разноцветные лампады - первые признаки долгожданного начавшегося возрождения. В этот приезд выпало очень много снега и было очень холодно. В храме замерзала вода. Стоило положить на подоконник на несколько минут книгу или скуфью, как их приходилось буквально отдирать, как и «вскрывать» замёрзшие двери машины. К сожалению, в деревнях чистят только главную улицу, а о том, как быть живущим в переулках и на отшибе, особенно одиноким престарелым людям, никого не волнует. На обратном пути совершили вечерню в молитвенном доме села Вышково и трапезничали в доме старосты. Огорчил рассказ о том, что в прошлом году, несмотря на протесты, в селе закрыли школу.