Какую воду пьем?

Память сохранила два, казалось бы, незначительных впечатления: первое - рассказ о том, как военный моряк, недавно вышедший в отставку, по случаю купил оптом домашнюю библиотеку у людей, менявших место жительства. При этом он сказал: «У меня будет красивая старость». И второе - перекликающиеся с этим слова Леонардо да Винчи: «... поняв, что пищей старости является мудрость, действуй в юности так, чтобы старость не осталась без пищи».

И я так и поступала. Чтение запоем, серьезная музыка, живопись, театр... Нет, конечно, это не была любовь по расчету, не прагматический отбор предпочтений - увлечение, любовь, восхищение были искренними, но слова Леонардо убеждали, что я сделала правильный выбор и льстили самолюбию. Это было во времена, когда Источник жизни и мудрости не называли по Имени, а смыслом, который искала душа, объявляли просто саму жизнь, замкнутую на себя.

Когда человек вступает в жизнь, перед ним лежит не просто дорога его личной судьбы - история культуры распахивает перед ним вселенную эпох, судеб, чувств, захватывающую панораму миров, созданных творческим воображением. Опьяненная впечатлениями молодость уверена, что эта необъятность восполнит любой недостаток, утешит в любом несчастье. А на закате дней убаюкает колыбельными перед вечным сном. Душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись (Лк. 12:19).

Это было давно, когда слова духовность и культура для общества (и меня) были синонимами.

Возраст и годы воцерковления исподволь меняли душу, как теперь принято говорить - переформатировали ее. Миры любимых авторов постепенно теряли перспективу, становились вполне обозримыми, а некоторые - плоскими, как фреска. Многие оставались за спиной - можно оглянуться, улыбнуться с ностальгией, но вернуться в них уже невозможно. Влюбленность прошла, любовь перешла в привычку и держится ею. Оказалось, что это не они питали меня жизнью, а моя жизненная сила, данная Богом при рождении, как вода колодца, питала эти оазисы-миражи. Но воды-времени в колодце-жизни все меньше, и песком рассыпалось то, что было плодородной почвой, ушла вода из моего города. И Моцарт уже не мой - чистейшие звуки его фортепианных концертов по-прежнему льются, как родниковые струи, но не утоляют жажды. Осыпаются солнечные краски с полотен Коровина, обнажая серое плетение погребального полотна. Колыбельных песен не будет, мертвая, космическая тишина за порогом: «И крик твой, когда ты начнешь кричать, как камень, канет» (Блок).

Неверующий мир, в котором нет исцеления от смерти, лжет, что Моцарт, Пушкин, Боттичелли бессмертны - они неизбежно умирают в каждой душе. Однажды окажется, что нет рядом тех, кто, как думала, не оставит тебя никогда.

И вот, в один прекрасный день 4-я глава Евангелия от Иоанна, открывается как история твоей души. Слова, сказанные Господом самарянке, многократно слышанные и прочитанные прежде, внезапно осознаются обращенными уже к тебе: Пойди, позови мужа твоего и приведи сюда (Ио.4:16). Это вопрос: кто твой глава, муж, хозяин дома души твоей? - И как пелена спадает с глаз: «У меня нет мужа». Нет защитника, нет ответной любви, возлюбленные ушли, не оставив после себя ничего - любовь оказалась бесплодной. И вода из колодца, который дал нам отец наш Иаков - вода животной жизни, почти вычерпана. Да и носила-то я ее решетом... Так Господь сказал мне все, что я сделала.

Этот Путник, сидящий у мелеющего колодца, Единственный, кто ждет тебя, у тебя просит воды, ты для него пища, которую никто, кроме Него, не знает. Эта пища - напоить твое сердце, если оно открыто, чтобы принять воду живую. Ты - Его любовь, а Он - твоя. «Потому что кто нашел меня, тот нашел жизнь, и получит благодать от Господа» (Пртч. 8:35).

И только рядом с этим источником живой воды, текущей в жизнь вечную, вновь оживают краски и звуки, расцветают цветы, уже неувядаемые, ибо Премудрость Божия была при Нем художницею (Пртч.8:30). У этого колодца вновь и вечное утро, и жизнь, и любовь, «и Шуберт на воде, и Моцарт в птичьем гаме».

И обновится, яко орля, юность твоя (Пс.102:5).