Со школьной скамьи всех нас приучали воспринимать историю развития человеческого общества как линейный процесс развития технического прогресса, имеющей своей целью создание общества всеобщего благоденствия. В советское время таким обществом, к которому все должны были стремиться, полагалось общество развитого социализма, движущееся к своему коммунистическому идеалу. В современном мире таким ориентиром и путеводной звездой движения полагается эгалитарно-либеральное общество западно-европейского типа. И в том, и в другом случае в качестве критерия развития общества провозглашается так называемое всеобщее благо - категория, известная еще со времен античности, однако никогда однозначно не определяемая и до сих пор не определенная. В жизни индивидуума категории всеобщего блага соответствует еще более эфемерная категория счастья, в поисках которого «мы длинной вереницей идём за синей птицей». Однако даже в сказке Метерлинка за Синюю птицу принимают обыкновенную горлицу, которая в какой-то момент, когда на неё падает луч света, действительно отливает синим цветом. Но дверца клетки самопроизвольно открывается, и даже эта горлица улетает и исчезает. Понятие счастья иллюзорно, эфемерно и объективно не определимо, так как у каждого человека оно свое.
Однако несмотря на явную эфемерность и неопределенность, идея счастья становится основанием и путеводной звездой (на самом деле миражом) не только современной художественной культуры, но и политологии и даже экономики. Как писал в конце XIX века русский православный мыслитель К.Н. Леонтьев, эфемерная идея счастья становится главным мерилом всего, «ею все оценивается и на ней все утверждается»[1]. Идея счастья принимает черты религии, претендуя на то, чтобы быть религией современного человечества.
Вместо абстрактного и лукавого понятия общественного блага и эфемерной идеи счастья в качестве критерия развития общества К.Н. Леонтьев предлагает эстетический критерий «цветущей сложности» не сливающихся в одно признаков.
Категория общего блага появилась еще в античности (Демокрит, Платон, Аристотель). Особое внимание этому вопросу уделял Аристотель, называя политику наукой о высшем (общем) благе человека и государства-полиса (Этика, I,I)[2]. Олицетворением высшего блага Аристотелю виделось государство. Концепция Аристотеля основывалась на понятии естественного права и выражалась в естественно-правовой справедливости. Однако в античном обществепринципиальным моментом в правовой справедливости античного общества было то, что понятие справедливости, как и понятие самого блага, да и общества - относились только к жизни свободных граждан, которыми признавались только состоятельные лица мужского пола. Рабы, крестьяне, ремесленники, мелкие торговцы, а также все женщины не имели отношения к категории общества и к категории блага. Их интересы в общественном благе не учитывались.
Если же пытаться рассуждать о всеобщем благе эгалитарного общества, где утопически предполагается, что у всех людей должны быть равные права, то окажется, что всеобщее благо вообще оказывается категорией в высшей мере абстрактной и лишенной смысла (такой, как, например, средняя температура тела больных в больнице), так как, во-первых, мы столкнемся с тем обстоятельством, что люди принципиально по разному оценивают благо обладания теми или иными правами: что для одного кажется благом, для другого просто безразлично или кажется даже наоборот излишним обременением жизни и совсем даже не благом. Во-вторых, нет никакой прямой корреляции между равенством прав и благосостоянием людей, и даже наоборот, равенство прав, как замечено[3], часто сопровождается ростом экономического неравенства. Само же понятие общего блага, как писал К.Н.Леонтьев, «если только начать о нем думать (чего, обыкновенно, говоря о благе и пользе, в наше время и не делают)»[4], окажется полной фикцией, так как в нем не окажется ничего реального, возможного. Леонтьев писал: «Это самое сухое, ни к чему хорошему, даже ни к чему осязательному не ведущее отвлечение, и больше ничего. Один находит, что общее благо есть страдать и отдыхать попеременно и потом молиться Богу; другой находит, что общее благо это - то работать, то наслаждаться всегда и ничему не верить идеальному; а третий - только наслаждаться всегда и т. д.»[5].
Такие категории, как всеобщая равномерная правда, всеобщее равенство, всеобщая любовь, всеобщая справедливость, всеобщее благоденствие, «не имеют правдоподобия ни психологически, ни исторически, ни социально, ни органически, ни космически». «Эти всеобщие блага не имеют даже и нравственного, морального правдоподобия: ибо высшая нравственность познается только в лишениях, в борьбе и опасностях...» [6].
Леонтьев обращал внимание на то, что идея всеобщего блага как цели развития общества настолько опасно распространилась по миру, что она принимает характеристики религии, «религии всеобщей пользы». Он предупреждал об опасности этой новой стремительно распространяющейся по миру религии: «Идея всечеловеческого блага, религия всеобщей пользы - самая холодная, прозаическая и вдобавок самая невероятная, неосновательная из всех религий»[7]. «Высшая степень общественного благоденствия материального и высшая степень общей политической справедливости была бы высшая степень без-нравственности (я отделяю нарочно частицу без, чтобы мое слово не поняли в обыкновенном смысле разврата и мошенничеств; я предполагаю, что не будет тогда ни разврата, ни добродетелей; первый не будет допущен, а вторая будет не нужна... Так как все равны, и потому все одинаковы) [8].
В современном обществе предполагается, что, получая блага, человек приближается тем самым к состоянию счастья, делается тем самым более счастливым. Идея счастья становится другим ложным конструктом, фетишем современного мира, главным мерилом всего, «ею все оценивается и на ней все утверждается»[9]. Идея счастья становится «как бы религией жизни в новой истории»[10]. Как писал Василий Розанов, «проходя через ее абстракцию, все, что живо было в человеке, что было для него абсолютно, становится относительным, условно-ценным и увядает, не возбуждая в нем прежних желаний»[11]. В погоне за устроением счастья на земле, и особенно, если полагает счастье в равенстве, человек утрачивает покой в душе, начинает чувствовать себя всё более и более несчастным. Избрание счастья верховным руководящим началом человеческой жизни и вера в его осуществимость на земле является чудовищным самообманом человечества, забывшего о том, что никто не обещал нам счастья на земле. Леонтьев напоминает, что «не полное и повсеместное торжество любви и всеобщей правды на этой земле обещают нам Христос и его апостолы, а, напротив того, нечто вроде кажущейся неудачи евангельской проповеди на земном шаре, ибо близость конца должна совпасть с последними попытками сделать всех хорошими христианами...». И далее: «Христос пророчествовал не гармонию всеобщую (мир всеобщий), а всеобщее разрушение» [12]. «"Терпите! Всем лучше никогда не будет. Одним будет лучше, другим станет хуже. Такое состояние, такие колебания горести и боли - вот единственно возможная на земле гармония!»[13].
Именно страданием, а не эвдемоническим наслаждением совершается совершенствование человека и человечества, именно через страдания происходит нравственное развитие человека и человеческого общества. Стремлением к земным благам и к уравниванию их между всеми ведет человечество в противоположную сторону: не к развитию и прогрессу, а к разрушению и регрессу. Как указывает В. Розанов, Леонтьев «преодолел впервые понятие прогресса, которым мы все более или менее движемся, и указал иное, чем какое до сих пор считалось истинным, мерило добра и зла в истории» [14].
Вместо абстрактных понятий личного счастья и блага Леонтьев призывает помнить и руководствоваться в жизни страхом Божиим, который «доступен всякому и сильному и слабому, - страх греха, страх наказания и здесь и там, за могилой...», который «ведет к вере, а крепко утвержденная вера делает нас смелее и мужественнее против всякой телесной и земной опасности: против врагов личных и политических, против болезней, против зверей и всякого насилия... Вот отчего святые отцы и учители Церкви согласно утверждали, что "начало премудрости (т. е. правильное понимание наших отношений к Божеству и людям) есть страх Божий; иные прибавляли еще: "плод же его любы"«[15].
Вместо абстрактного и лукавого понятия общественного блага Леонтьев настаивает на примате эстетики как основании для определения критерия развития всего, в том числе, общества, государства, цивилизации: «эстетическое мерило есть самое важное, ибо оно - единственно общее и ко всем обществам, ко всем религиям, ко всем эпохам приложимое»[16] В письме В.В. Розанову он прямо пишет: «Я считаю эстетику мерилом, наилучшим для истории и жизни, ибо оно приложимо ко всем векам и ко всем местностям»[17]. Леонтьев разрабатывает и вводит в своих политических рассуждениях новую категорию - понятие «цветущей сложности» не сливающихся в одно признаков.
Эстетический подход Леонтьева в выборе критерия развития человеческого общества основан не на языческом понимании красоты эллинской философией, а находится полностью в рамках христианского богословия, учащего нас тому, что красота есть первое, через что всем, даже язычникам, открывается Господь. И хотя С. Булгаков и обвинял Леонтьева в том, что его (Леонтьева) эстетизм «роковым образом остается чуждым и инородным его православию»[18], но представляется, что Булгаков был не прав в этом. Кроме того, тот же С. Булгаков, признавая смиренное глубокое подвижничество К.Н. Леонтьева, писал: «Леонтьев нашел в себе силу не только поставить перед мыслью, но и жизненно углубить вопрос о религиозной ценности культуры ценою отщепенства и исторического одиночества. Он не склонился перед силой мира сего, предпочтя быть из него выброшенным, подъял борьбу без всякой надежды на победу, с чувством трагической обреченности» [19].
«Цветущая сложность» - важная категория политической философии К.Н. Леонтьева - одновременно имеет глубокий религиозно-эстетический смысл. Понятие красоты в эстетизме Леонтьева является категорией религиозно-эстетической. Христос и красота - является главной темой во всем творчестве Леонтьева. Согласно православному вероучению красота есть одно из качеств Божества, через которое Бог являет в мир Свою любовь и благо. С другой стороны Красота есть то, через что все созданное Богом восходит к Нему. В православии нет противоречия между красотой, любовью и благом. Через «триединство Божественных свойств» красоты, любви и блага происходит «динамический процесс дарования по Благости Божией бытия не-сущему и возвращения сотворенного сущего к своему Источнику, и аспект красоты в Нем обеспечивает желание соединения с Богом, Который, будучи Истинной Красотой, вызывают любовь и становится Возлюбленным» [20].
Другим важным основанием православной эстетики является понятие софийности, раскрывающейся в том, что премудрость Божия проявляется во всем живущем и существующем в мире, в виде сложности и иерархичности, как основных характеристиках божественного способа организации мира. Леонтьев был одним из ярких, если не ярчайшим представителем той новой русской религиозной по основанию и социальной по целям и направленности философии, которая явила нам свои высоты в конце XIX - начале XX вв. Восстановление русской самобытной системы ценностей предлагалось как основа будущего процветания России. Ядром всей русской философии того времени является софийность, понимаемая ««как положительное единство, где воедино связаны разум, красота, хозяйство и культура человечества» [21]. Вся философия К.Н. Леонтьева была софийна, ибо в его цивилизационной теории развитие человечества воспринималось и познавалось именно в этом положительном единстве разума, красоты, хозяйства и культуры. Красота, понимаемая Леонтьевым как многосложное многообразие всего существующего в мире[22], ставилась им во главу угла, в качестве критерия развития всего, в том числе человеческого общества, государства, цивилизации. И не просто красота, но именно цветущая красота не сливающихся в одно признаков, как характеристика иерархичной сложности, присущей софийно организованному бытию.
Понятие «цветущей сложности» Леонтьева содержит в себе оба эти важных аспекта православного богословия: красоту как свойство Бога и софийность как основополагающий принцип Божественной организации мира. Вместо абстрактных понятий всеобщего блага, счастья, основанного на техническом развитии прогресса, Леонтьев предлагает понятие «цветущей сложности» не сливающихся в одно признаков» в качестве «критериума развития» общества[23].
Понятие «цветущей сложности» не сливающихся в одно признаков» является ключевым понятием теории К.Н.Леонтьева о триединости процесса всякого развития в мире. А сама теория является квинтэссенцией и ключом к пониманию всего творчества Леонтьева. Как пишет В.В.Розанов, «Учение Леонтьева о трех фазах всякого развития, всякой истории, всякого прогресса, взятое им практически из медицинских наблюдений, из фазисов просто «жизни» и «смерти» под глазами «мудрого врача» и перенесенное затем великими эстетическими порывами и глубокой филантропией, бесконечной любовью к человеку, бьющемуся на земле в узах жизни и смерти, - это учение есть корень «всего Леонтьева», всех его отрицаний и утверждений, его политики и монашества» [24].
Леонтьев задается вопросом: что такое процесс развития?[25] И начинает свои рассуждения с простейших процессов органической природы, известных ему из его профессиональной медицинской практики. «Присматриваясь ближе к явлениям органической жизни, из наблюдений которой именно и взялась эта идея развития, мы видим, что процесс развития в этой органической жизни значит вот что: «Постепенное восхождение от простейшего к сложнейшему, постепенная индивидуализация, обособление, с одной стороны, от окружающего мира, а с другой - от сходных и родственных организмов, от всех сходных и родственных явлений. Постепенный ход от бесцветности, от простоты к оригинальности и сложности. Постепенное осложнение элементов составных, увеличение богатства внутреннего и в то же время постепенное укрепление единства. Так что высшая точка развития не только в органических телах, но и вообще в органических явлениях, есть высшая степень сложности, объединенная неким внутренним деспотическим единством» [26]
Продолжая рассуждения на примерах развития животной жизни, переходя к неорганической жизни, и наконец, обращаясь к жизни идей и социальных явлений, жизни человека и государств, он приходит к выводу, что все «существующее в пространстве и во времени» подчинено одному закону: «не только целые организмы, но и все органические процессы, и все части организмов, одним словом, все органические явления подчинены тому же закону» [27]. Этот, открытый им закон, он называет законом «триединого процесса развития», согласно которому развитие всякого предмета, явления, идеи состоит из трех периодов: 1) первичной простоты, 2) цветущей сложности и 3) вторичного смесительного упрощения.
Собственно, процесс развития состоит из двух разнонаправленных процессов. С одной стороны, это процесс «восходящего развития», характеризующегося усложнением, увеличением разнообразия и обособлением частей целого при единстве общего плана, удерживающего части в состоянии «сложного единства». С другой стороны, противоположный процесс «нисходящего развития», характеризующегося смешением частей, усреднением характеристик частей, утратой границ между частями целого и частями частей, разрушением внутренней структуры и деградацией частей единого по причине утраты единства общего плана.
«Тому же закону подчинены и государственные организмы, и целые культуры мира. И у них очень ясны эти три периода: 1) первичной простоты, 2) цветущей сложности и 3) вторичного смесительного упрощения «, - заключает К.Н. Леонтьев. Западноевропейская цивилизация находится уже на третьей стадии своего развития. Социализм и коммунизм, к которому, по его мнению, неумолимо двигалась западноевропейская цивилизация, Леонтьев однозначно относил к периоду вторичного смесительного упрощения нисходящего развития, когда цивилизация, уже пребывающая в кризисе, обращается к простоте равенства и братства, характерных для простейших форм государственности[28].
Восходящее развитие понимается Леонтьевым как процесс увеличения разнообразия и усложнения взаимоотношений разнообразного, сдерживаемого в единстве объединяющей силой. Леонтьев вводит понятия «начало разнообразия» и «единящая сила», которые он называет двумя «зиждущими элементами истории» [29]. Антагонизм, противоречия и борьба, в том числе между частями единого целого являются не признаками кризиса, а признаками здорового восходящего развития. «Борьба есть здесь симптом глубочайшей связи, стремление каждой части подавить остальные - только признак высокого напряжения жизни в целом» [30]. Леонтьев приводит множественные примеры из истории подтверждающие, что борьба этносов, сословий, родов, государств, войны между ними являются не показателями кризиса и разложения, а признаками развития и расцвета государства и цивилизации: «кровь обильно струилась во все времена, вражда разделяла людей, когда эти люди были особенно прекрасны, исполнены веры, когда был смысл в их жизни и они знали этот смысл» [31].
Интересны рассуждения К.Н.Леонтьева о прогрессе (как писал В.В.Розанов, Леонтьев «преодолел впервые понятие прогресса»[32]) и его соотнесенности с развитием. Прогресс, в его общепринятом понимании как «эгалитарно-либеральный процесс», стремящийся усреднить все, стереть все социальные различия в обществе, «есть антитеза развитию», утверждал Леонтьев. «При последнем внутренняя идея держит крепко общественный материал в своих организующих, деспотических объятиях и ограничивает его разбегающиеся, расторгающие стремления. Прогресс же, борющийся против всякого деспотизма - сословий, цехов, монастырей, даже богатства и т. п., есть не что иное, как процесс разложения, процесс того вторичного упрощения целого и смешения составных частей, о котором я говорил выше, процесс сглаживания морфологических очертаний, процесс уничтожения тех особенностей, которые были органически (т. е. деспотически) свойственны общественному телу «[33].
Ошибка в определении всеобщего блага как критерия развития человечества, а счастья как цели и ориентира человеческого существования приводит к извращению смысла категории «прогресс», которое в современной жизни под влиянием идей эгалитарного либерализма наполняется содержанием, прямо противоположным исходному этимологическому значению, заложенному в слове «прогресс» (от лат. progressus - движение вперёд, успех). В работе «Византизм и славянство» Леонтьев пишет: «Вместо того чтобы понять прогресс так, как его выдумала сама природа вещей, в виде хода от простейшего к сложнейшему, большинство образованных людей нашего времени предпочли быть алхимиками, отыскивающими философский камень всеблаженства земного, астрологами, вычисляющими мечтательные детские гороскопы для будущего всех людей, бесплодно и прозаично уравненных»[34].
Вместо абстрактной категории всеобщего блага, привязанной к развитию технического прогресса и эгалитарных идеологий, Леонтьев предлагает понятие «цветущей сложности» не сливающихся в одно признаков» в качестве «критериума развития» общества[35]. Вместо лукавой и сладко тлетворной идеи счастья, постепенно превращающейся в новую религию современного человечества, Леонтьев напоминает нам о Боге и страхе перед Ним, как насущной необходимости нашей земной жизни и залоге нашего грядущего спасения.
Теория Леонтьева еще из ХIХ века указывает нам на то, что правильное понимание истории и будущего развития человеческого общества возможно только на основе православного понимания промысла Божьего. Леонтьев дает нам ключ к решению современных острых проблем, в том числе навязываемых нам западно-европейской цивилизацией, таких как, например, кризис на Украине. Понятие «цветущей сложности» не сливающихся в одно культур и наций - вместо усредняющего всех до единой глобализированной серой массы абстрактно-неопределенного всеобщего блага - промыслительно должна быть поставлено во главу угла государственной идеологии Российского государства.
Наталья Борисовна Лазарева, кандидат экономических наук
[1] Леонтьев К.Н. Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения // YII. [электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/texts/evropeetz.htm
[2] Нерсесянц В.С. Философия права // Гл.7.Юридическая концепция общего блага // 1. Общее благо как категория права .[электронный ресурс]. - URL: http://www.adhdportal.com/book_3605.html
[3] Леонтьев
[4] Леонтьев К.Н. Византизм и славянство //Глава II .[электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/texts/vizantizm.htm
[5] Там же
[6] Леонтьев К.Н. Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения //YII. [электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/texts/evropeetz.htm
[7] Леонтьев К.Н. Византизм и славянство // Глава II .[электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/texts/vizantizm.htm
[8] Леонтьев К.Н. Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения // YII. [электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/texts/evropeetz.htm
[9] Леонтьев К.Н. Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения // YII. [электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/texts/evropeetz.htm
[10] Розанов В.В. Эстетическое понимание истории //XY.[электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/aboutl/rozanov2.htm
[11] Там же
[12]Леонтьев К.Н. О всемирной любви // I [электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/texts/lubov.htm
[13]Там же
[14] Розанов В.В. Эстетическое понимание истории //III.[ электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/aboutl/rozanov2.htm
[15] Леонтьев К.Н. Страх Божий и любовь к человечеству. [электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/articles.htm
[16] Леонтьев К.Н. Письмо к свящ. Иосифу Фуделю от 19 января - 1 февраля 1891 г. [электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/texts/fudel_19_01_1891.htm
[17] Леонтьев К.Н. Письмо Леонтьевa к В. Розaнову от 14.8.1891 г. [электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/texts/pisma_rozanovu.htm
[18] Булгаков С.Н. Победитель - Побежденный (Судьба К.Н. Леонтьева) //II - URL : http://knleontiev.narod.ru/articles.htm
[19] Булгаков С.Н. Победитель - Побежденный (Судьба К.Н. Леонтьева) //III - URL : http://knleontiev.narod.ru/articles.htm
[20] Шарапов С.А. Красота, согласно православному учению // 2.Божественное основание красоты. [электронный ресурс]. - URL: http://azbyka.ru/dictionary/10/krasota-soglasno-pravoslavnomu-veroucheniju-all.shtml#p3
[21] Безлепкин Н.И. Философия языка в России. Спб., 2001. С. 356-357 [электронный ресурс]. - URL: http://www.twirpx.com/file/402385/
[22] Казин А.Л. Духовные основы русской культуры. К.Н.Леонтьев. [электронный ресурс]. - URL: http:// http://www.youtube.com/watch?v=2-gH5cZl2rY
[23]Розанов В.В. Эстетическое понимание истории //III. [электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/aboutl/rozanov2.htm
[24] Там же
[25] Леонтьев К.Н. Византизм и славянство //Глава YI. Что такое развитие? [электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/texts/vizantizm.htm
[26] Там же
[27] Леонтьев К.Н. Византизм и славянство // Гл.YI. Что такое развитие? [электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/texts/vizantizm.htm
[28] Емельянов-Лукьянчиков М. А. Константин Леонтьев о "социалистическом федерализме" в России: два сценария. - URL : http://refoteka.ru/r-99140.html
[29]Розанов В.В. Эстетическое понимание истории //III.[ электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/aboutl/rozanov2.htm
[30] Там же
[31] Там же
[32] Там же
[33] Леонтьев К.Н. Византизм и славянство //Гл. YII. О государственной форме. [электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/texts/vizantizm.htm
[35]Розанов В.В. Эстетическое понимание истории //III. [электронный ресурс]. - URL: http://knleontiev.narod.ru/aboutl/rozanov2.htm
