На высоком холме деревянная церквушка. Мы не успеваем зайти в дом к батюшке и подъезжаем уже в церковь, где отец Владимир служит вечерню. Времени чуть более четырёх, но летящий снег нагоняет сумерки и уже к шести появляется первая звезда на огромном небе. Волхвы со звездою путешествуют. В храме домашний уют, и над иконой Рождества Христова на аналое сооружён еловый шалаш внутри которого горит светильник-колокольчик. Володя, юноша лет пятнадцати, которого я помню ребёнком, прислуживает с отцом в алтаре. Из сумрака солеи он сходит в еле освещённый храм, где и людей-то так мало, как в той евангельской пещере, в которую вошли волхвы, ведомые звездою к яслям Спасителя. Но чудо Рождества всё равно совершается.
После службы идём по белой-белой тропинке, мимо искрящихся сугробов. Дома матушка Валерия выносит к столу картошечку с хлебом и помидорами. До восьми вечера ещё можно вкусить эту скромную, необыкновенно вкусную с мороза еду, а потом уже те, кто будет причащаться, уйдут в детскую вычитывать Последование ко Святому Причащению.
Наши дети по очереди читают покаянный канон. Снег летит за окнами. И это чудесно, что нет больше сейчас ничего в мире, только снег - и куда он летит, на землю или от земли - не разобрать. Может он нас соединяет с Тем, к Кому взываем мы из глубин наших душ.
За час до полуночи возвращаемся в храм. Всё бело и чисто от снега. И сердца наши в эти минуты чисты и светлы. Мы бежим в храм как дети. Потому что не виделись давно, а когда-то также встречали Рождество, юные и восторженные. Потому что дети наши подросли теперь, и бегут в храм, обгоняя друг друга по скрипящим от мороза ступеням. Быстро бежит земное время. Подходим на исповедь всей большой семьёй. Как хорошо чувствовать себя детьми Матери-Церкви. И у Чаши отец Владимир не спрашивает ни у кого имена. Он всех знает.
Зазвучал уже праздничный тропарь во всех храмах Москвы: в любимом Сретенском монастыре и на Подворье Лавры, зазвучал он и в сельской церковке на холме: «Рождество Твое, Христе Боже наш возсия мирови свет разума, в нем бо звездам служащии звездою учахуся Тебе кланятися, Солнцу правды, и Тебе ведети с высоты Востока. Господи, слава Тебе!»
Через два часа мы уже проходим по заснеженный тропинке мимо мохнатых сосен, дальше которых ничего не видно из-за снега и ночи. Но в этой уютной завороженности Божий мир продолжает жить, потому что только что служилась Литургия. А дети весело переговариваются, потому, что в мир пришла радость - Христос родился. Теперь не будет в этом мире беспросветности греха, потому что Господь даровал Свет, ведущий ко спасению.
А в доме уже слышен шелест обёрточной бумаги: под ёлкой разворачиваются подарки. Толя просил подарить ему колокольчик от упряжки лошадей Санта Клауса. Святитель Николай конечно же придёт к каждому ребёнку, раз так любят его в России. «Загадаю желание и позвоню», - мечтал мальчишка. Но в праздничной суете забыл обо всём. А под ёлкой лежал свёрточек в сиреневой бумаге. Когда мы развернули его, ясным звоном зазвонил самый настоящий латунный ростовский колокольчик. «Сынок, - говорю я,- загадывай желание и звони в колокольчик. Он будет тебя слушаться, если ты будешь слушаться папу и маму».
Большой батюшкин стол в доме, занесённом метелью, уставлен огромными вазами салатов и разных блюд, которые мы, как дети, спешим попробовать. Все рады встрече, рассказываем о себе, шутим... Батюшка радушно принимает нас, но тяжело сложены его руки. Всё, всё, что мы забыли сказать на исповеди, не заметили в себе скверного, остаётся ему. Он будет просить и просить, чтобы Господь простил нас. Скоро отец Владимир уходит отдыхать. Часа через четыре он уже поднимется, растопит печурку, будет читать, думать. А какая его дума? Известное дело - молитва.
А мы, к полудню выспавшись, поедем кататься на коньках, а вечером - с ледяной горы. И так близко будет чувствоваться защитная сила молитвы, звучащей в деревянной церквушке на холме.
Толя долго после праздника вспоминал серьёзных батюшкиных мальчиков и забавную девочку Лизу. Вспоминал её маленькую кружечку и нарисованные на ней игрушечки. «Мама, а ты мне когда-нибудь подаришь такую кружечку, как у Лизы?», - спрашивал сын. «Не знаю - не знаю...», - шутила я. А сам он всё не расставался с колокольчиком и звонил в него, звонил. Уже дома, в Москве мы раскрыли подарок наших друзей, и там оказалась кружка с нарисованными на ней: колокольчиками, снеговиками, домиками, конфетами.
