16 ноября - день памяти русского исхода: эвакуация Русской армии под командованием генерала П.Н. Врангеля из Крыма. Во всех приморских городах пройдут Крестные ходы, панихиды, будут спущены в море венки...
* * *
Гражданская война, оставившая неизгладимый след в памяти народов России, последствия которой и сегодня ощущаются в политической, экономической и духовной сферах жизни нашего общества, положившая начало русскому «рассеянию» по всему миру, оценивается крайне неоднозначно как в отечественной истории, так и в литературе.
Романы А. Серафимовича «Железный поток» (1924), Д. Фурманова «Чапаев» (1926), А. Фадеева «Разгром» (1926), получившие очень высокую официальную оценку, положили начало традиции героического романа, продолженной в десятках и сотнях повестей и романов, написанных писателями метрополии, оправдывающими любые средства для достижения высших целей.
Русское зарубежье оценивало драматические события в отечественной истории как катастрофу, трагедию. Яркие свидетельства тому находим в документальных, автобиографических и художественных произведениях защитников Белой идеи, от видных военачальников до рядовых: «Очерки русской смуты» (1921-1926), «Путь русского офицера» (1953) А.И. Деникина, «Записки» в 2-х частях (1928) П.Н. Врангеля, «От Двуглавого орла к красному знамени» (1922), «Понять-простить» (1923) и др. П.Н. Краснова, «Дроздовцы в огне» (1937) А.В. Туркула, «Ледяной поход (С Корниловым)» (1921), «Красные маршалы: Ворошилов, Буденный, Блюхер, Котовский» (1933), «Конь рыжий» (1952) и др. Р. Гуля, «Вечер у Клэр» (1929) Г. Газданова и др.
Исследование сложной и противоречивой темы Гражданской войны как предмета поэтической рефлексии в лирике непосредственных участников боев на Юге, Северо-Западе и Востоке России, с оружием в руках отстаивавших свободу и государственность, которые, по их глубокому убеждению, неотделимы от веры, верности царю и Отечеству, испытавших горечь поражения и вынужденных покинуть Родину навсегда, позволяет, по мнению доктора филологических наук, профессора О.В. Резник (Симферополь), увидеть «те этические и эстетические категории, которые составляли основу художественного мира конкретных авторов и культурного поля русской эмиграции» [5, с. 25].
В рассмотренных нами художественных текстах поэтов-участников Белого движения Н. Альникина, С. Бехтеева, П. Булыгина, Б. Волкова, Г. Дубенецкого, Л. Ещина, Н. Кудашева, А. Несмелова, А. Персидскова, В. Петрушевского, П. Полякова, Ф. Полка, И. Савина, Н. Туроверова события вооруженного противостояния «красных» и «белых» глубоко осмысливаются в социально-историческом, мировоззренческом, этическом аспектах. В большинстве лирических произведений, написанных в разные годы уже в эмиграции, «тогда» и «там» (Н. Альникин), тема Гражданской войны по-прежнему остается эмоциональной доминантой, генератором творческого процесса и рефлексии. Обращенность к внутреннему миру, поиски ответов на «вечные» вопросы войны и мира, добра и зла, личности и государства и др. в индивидуально-авторских картинах мира этих поэтов направлены на осмысление своих собственных действий, эмоций в переломный момент истории.
Предметом поэтической рефлексии «белого воинства», вне зависимости от их политических убеждений, социальной принадлежности, становятся как кульминационные события Гражданской войны, так и суровые военные будни, определяя тематику, основные мотивы, образы, ключевые концепты лирических произведений этих авторов. Бремя нелегкого автобиографического и исторического опыта, обусловленного теснейшим сопряжением жизни со смертью, делает их вдумчивыми свидетелями и летописцами драматических событий эпохи.
Душевный и творческий отклик в поэтических текстах участников исторической трагедии нашел «Ледяной» (Первый Кубанский, Степной) поход (февраль - май 1918 г.), ставший первым армейским маневром формирующейся на Дону Добровольческой армии под командованием прославленных генералов М.В. Алексеева и Л.Г. Корнилова. На начало похода Добровольческая армия насчитывала всего четыре тысячи человек. Это были офицеры, солдаты, юнкера, совсем юные кадеты, гимназисты и студенты, готовые идти на смерть ради свободы и независимости России как государства. Свобода, в их понимании, была связана с сохранением государственности, привычного уклада жизни, веры и духовности. Они безгранично верили герою Русско-японской и Первой мировой войн Л.Г. Корнилову, который был кумиром не только боевых офицеров, но и русской интеллигенции.
Яркое свидетельство тому - стихотворение «Корнилову» (1924) воина-добровольца Ивана Савина (Саволайнена): «В мареве беженства хилого, / В зареве казней и смут / Видите - руки Корнилова / Русскую землю несут. // Жгли ее, рвали, кровавили, / Прокляли многие, все. / И отошли, и оставили / Пепел в полночной росе. // Он не ушел и не предал он / Родины...» [7]. Поэт характеризует лидера Добровольческой армии как «бездомного воина», «причастника русского стыда». Именно как причастник (устар. сопричастник, участник) кровавой русской смуты Корнилов призывает единомышленников к борьбе. Автор, широко используя такие изобразительно-выразительные средства, как метафора («зори борьбы за народ», «костры из мук»), эпитет («пост заповедный»), оксюморон («живые безжизненны»), синекдоха («руки Корнилова Русскую землю несут», «сердце Корнилова в колокол огненный бьет») и др., создает яркий героический образ воина, защитника земли русской. О любви и поклонении лирического героя боевому генералу, наравне с рядовыми бойцами разделявшему тяготы войны, но идущему всегда на шаг впереди, красноречиво говорит последнее четверостишие стихотворения: «Вот почему с такой любовью, / С благоговением таким / Клоню я голову сыновью / Перед бессмертием твоим» [7]. В этом отношении показателен эпитет «сыновний», актуализирующий концепт «отец»: автор воспринимает Л.Г. Корнилова и как своего духовного отца, и как отца гибнущей от крамолы и смуты русской земли. С болью переживает лирический герой и судьбу народа, вовлеченного в самую пучину русского бунта, «бессмысленного и беспощадного»: «Народ, как раб, на плаху лег» [7].
Художественное осмысление драматических событий Ледяного похода встречаем и в одноименном стихотворении князя Николая Кудашева, поступившего вольноопределяющимся в Белую армию в шестнадцатилетнем возрасте. Трагический опыт чувствования человеческой души, обожженной войной, запечатлен в следующих строках: «Только смертельный выстрел / Или в упор картечь / Право давали, быстро / Без приказания лечь... / Перешагнув, живые / Шли...соблюдая черед.../ Только в одной России / Мог быть такой поход!» [7]. В создании художественного образа вдохновителя Ледяного похода Л.Г. Корнилова прослеживается мифопоэтическая традиция: «Это Бояр раскосый / Шел в ледяной поход» [7]. Изображая смерть, на каждом шагу подстерегающую участников похода, поэт использует метафорические обобщения: «Пели стальные осы, / Алый сочился мед...» [7].
События Ледяного (Кубанского, Степного) похода нашли отражение и в стихотворении «Степной поход» подъесаула Николая Туроверова: «Запомним, запомним до гроба / Жестокую юность свою, / Дымящийся гребень сугроба, / Победу и гибель в бою» [6, с. 314]. Указанный художественный текст эксплицитно актуализирует концепт «война»: ряд могил, победа и гибель в бою, «тоска», «безысходный гон», «тревога морозных ночей». В данном стихотворении как составляющая концепта «Россия» реализуется и субконцепт «Дон». Его репрезентанты - Задонье, «калмыцкая твердь», «азиатская метель». Все эти детали сохранила память участников похода, их по-ребячески восторженное восприятие «правого дела».
На юный возраст защитников Родины указывает следующая поэтическая строка: «Да блеск тускловатый погона / На хрупких, на детских плечах». Этот факт отмечают в своих воспоминаниях и глава вооруженных сил юга России генерал А.И. Деникин, и командир Дроздовской дивизии А.В. Туркул и др. военачальники Белой армии. На начальном этапе возраст большинства воинов Добровольческой армии был 15-19 лет. Но именно они, юные, первыми откликнулись на призыв Л.Г. Корнилова и готовы были идти с ним на смерть, защищая Россию от развала и гибели. Об этом говорит и Н. Туроверов: «Мы отдали всё, что имели, / Тебе, восемнадцатый год. / Твоей азиатской метели - / Степной - за Россию - поход» [6, с. 314].
Эти юноши, воспитанные на демократических идеалах, гордившиеся воинскими подвигами нескольких поколений своих предков, вне всякого сомнения, были романтиками. Искренне желая спасения Родины, они верили, что их добровольческий выбор - единственно правильный. Убежденность в своей правоте нашла яркое воплощение в их поэтическом творчестве. «Эй, трубите, трубите, трубы - / На врагов пойдем войной. / Будем смелы, дерзки, грубы, - / Будет наш последний бой» [4, с. 3] (Ф. Полк, «Марш», 1928, Югославия). Героическим пафосом борьбы проникнуты и такие стихотворения, как «К рыцарям без страха и упрека» С. Бехтеева (август 1922, Королевство С. X. С.), П. Полякова «Казачья песня» (1928, Белград), поэма «Восстание» А. Несмелова (1923) и др.
С трагическим переживанием и проживанием событий войны на Востоке страны встречаемся в поэтических текстах «Пулеметчик Сибирского правительства», «Ижевцы отходят» Бориса Волкова; «Скрипя, ползли обозы-черви...» Леонида Ещина; «Броневик», «Переходя границу» Арсения Несмелова; «Каппелевцы», «Владивосток пал» Владимира Петрушевского.
Не только описание боев Добровольческой армии на Кавказе, в Северной Таврии и в Крыму, но и попытку разобраться в собственных чувствах и переживаниях находим в стихотворениях Н. Альникина, С. Бехтеева, И. Савина, Н. Туроверова и др.: «Восстали против нас и люди, и природа: / Зеленые - навстречу, красные нам вслед...» [1, с. 21] (Н. Альникин «В горах Кавказа», март 1920, Туапсе).
Мотивы жертвенности и готовности сражаться до конца становятся сквозными в поэтическом дискурсе воинов-добровольцев: «Мужайся, родина!.. Страданий чаша / Пусть будет выпита тобой до дна, / Но твердо верь: победа будет наша, / Победа - для тебя, моя страна» [1, с. 22] (Н. Альникин «В Крыму и в Северной Таврии», май 1920, Крым). На подвиг их вдохновляет пример вождей Белого движения: Л.Г. Корнилова, П.Н. Врангеля, А.П. Богаевского, А.Н. Фермора, А.В. Колчака, В.О. Каппеля.
Гибнущая России и связанные с ней чувства боли, вины из-за невозможности предотвратить гибель Отечества лейтмотивом проходят через все поэтические тексты свидетелей и участников национальной трагедии: «Русь горит!.. И безвозвратно / Гибнут перлы красоты...» [7] (С. Бехтеев «Русь горит! Пылают зданья...», 1917); «Я в эту ночь не спал. / Мне грезился народ, обманутый врагами, / Лилася кровь рекой, был слышен лязг кандал, / Я видел мертвецов несчетными рядами...» [7] (В. Петрушевский «Я эту ночь не спал - мне грезилась Россия», 1927); «Всё, чем гордилися мы, / Рухнув, в крови утонуло» [7] (П. Булыгин «Слава», декабрь 1921, Кенигсберг). Гибель России воинами-добровольцами воспринимается через призму религиозно-этических воззрений, носит апокалипсический характер, о чем свидетельствуют многочисленные библейские образы и ассоциации, аллюзии и реминисценции в художественных тестах-свидетельствах русского лихолетья. Такое изображение увиденного, острое переживание гибели дома, Родины актуализирует концепт «вина» в лирике защитников Белой идеи.
Трагическое мироощущение личности периода крушения государственных, социальных и нравственных основ передают предельно ясные, наполненные глубокими внутренними переживаниями строки стихотворения Н. Туроверова «Последний ночлег» (1931): «Всё иссякнет - и нежность, и злоба, / Всё забудем, что помнить должны, / И останется с нами до гроба / Только имя забытой страны» [6, с. 315].
В лирических произведениях, посвященных событиям Гражданской войны, эксплицитно реализуются и концепты «Родина», «дом». Для оказавшихся в изгнании Родина - это край родимый, Русская земля, «Святая Русь, светлый дом», «святыни родных очагов» (С. Бехтеев), «наша старая няня - земля» (И. Савин), «храмы вековые», «гнезда родовые» (Г. Дубенецкий). Составляющими концепта «Родина» являются субконцепты «Русь», «Дон», «Кубань», «Крым», «Урал», «Сибирь».
В реализации концепта «дом» актуализируется оппозиция «дом-анти-дом». В стране, гибнущей в пожаре братоубийственной войны, дом как защищенное пространство, средоточие традиций перестал существовать: «К нам сегодня с Дона ворон прилетел, / Ворон, ворон черный вести нам принес - / Говорит, что дом наш старый погорел, / И золу сухую ветер в степь унес...» [3, с. 4] (А. Персидсков, «К нам сегодня с Дона ворон прилетел, Брно, 1928).
В поэтическом дискурсе воинов-добровольцев Крым получает художественное осмысление как походный дом, временное пристанище, место последних боев, эвакуации и начала изгнания. Как отмечает исследователь Н.Б. Лапаева (Пермь), «в русской эмигрантской лирике 1920-30-х годов «крымская катастрофа» глубоко осмысливается: становясь предметом поэтической рефлексии, она «вызревает» в мотив «ухода из Крыма» [2, с. 80-81].
Таким образом, мы можем сказать, что эти и другие стихотворения непосредственных участников Гражданской войны стали голосом времени, выражением патриотических чувств, гражданских и нравственных идеалов участников Белого движения, и каждый из этих голосов был неповторим. Основная тематика гражданской лирики «белого воинства» - трагедия России и русского народа, цареубийство, вера в будущее воскрешение России, бои и походы Белой армии, тяготы и лишения военной жизни, потери боевых товарищей - предопределяет драматизм авторского сознания и мировидения. Доминирующими чувствами лирических героев художественных произведений являются предельное личностное небезразличие к происходящему: тревога за судьбу близких, чувство вины за невозможность предотвратить гибель дома, Родины, боль и страдание от увиденного и пережитого.
Светлана Ивановна Афанасьева, соискатель научной степени к. фил. н., методист отдела гуманитарного образования Крымского республиканского внешкольного учебного заведения «Центр детского и юношеского творчества», г. Симферополь
Литература
1. Альникин Н. Рифмованные кончики. Казачьи думы - песни о Родине 1915-1927-ых годов / Н. Альникин. - Paris, 1966. - 95 с.
2. Лапаева Н. Б. Мотив «ухода из Крыма» в поэзии русской эмиграции 1920-30-х годов / Н. Б. Лапаева // Вестник Челябинского государственного университета. Вып. 26. - 2008. - № 30 (131). - С. 80-86.
3. Персидсков А. К нам сегодня с Дона ворон прилетел / А. Персидсков // Вольное казачество. - Прага, 1928. - № 17/18. - С. 4
4. Полк Ф. Марш / Ф. Полк // Вольное казачество. - Прага, 1928. - № 10.- С. 3.
5. Резник О. В. Типология и поэтика персонализма в автобиографической прозе первой волны русской эмиграции: дис. ...д-ра филол. наук / О. В. Резник. - Симферополь, 2010. - 430 с.
6. Сухарев Ю. Лазоревый цвет. Страницы казачьей истории / Ю. Сухарев. - Чапаевск, 2001.- 338 с.
7. Хрестоматия русской поэзии [Электронный ресурс]. - Режим доступа. URL:http://www.chrestomatheia.ru/modules.php?name=ManuscriptClass
