Спор о «Римском наследстве»

С крушением «социалистического блока» (по сути панславянского военно-экономического союза) во главе с СССР («Советской Россией» по западной классификации) странами Запада во главе с США было объявлено об их победе в «холодной войне с коммунизмом» и неоспоримом торжестве западных ценностей. Главным образом, это ценности «свободы личности» и «свободы предпринимательства (обогащения)», т.е. права человека и рынок. В основе их - этика протестантизма, который в свою очередь является иудаизированным христианством (неслучайно, что США - это симбиоз иудео-протестантатизма, с культом богатства - как богоизбранности).

К ценностям «западного» мира также традиционно относят ценности гуманизма, толерантности, плюрализма, в которых, на первый взгляд, нет ничего предосудительного, но которые, при более внимательном рассмотрении обнаруживают свою страшную разрушительную  силу.

Слово «толерантность» (от латинского tolerantia - терпение) первоначально функционировало только в роли термина, использующегося в физиологии и медицине, где оно означает способность организма принимать в себя чужеродное тело. Более широкое значение слова, с которым оно вошло в современный русский язык, - терпимость к чужим мнениям, верованиям, поведению. Говоря о толерантности, предполагают чаще всего безграничную (в соответствии с общей концепцией современного глобализированного «мира без границ») внутреннюю готовность того или иного национального и культурного сообщества принимать в себя чуждые, а зачастую и прямо враждебные культурные и этнические элементы.

«Плюрализм» - термин противоположный «монизму» был предложен немецким философом Х. Вольфом в начале ХVIII века для обозначения философской позиции, которая отрицает единство мира и утверждает, что в основе мира лежит множество самостоятельных и независимых начал бытия. В последующие эпохи гносеологической основой плюралистических концепций становится релятивизм, то есть утверждение условности всякого знания и отрицание устойчивости вещей и явлений. В современном мире плюрализм развился и в социологическую теорию, согласно которой общественно-политическая жизнь представляет собой конкуренцию множества социальных групп, партий и организаций. В более широком значении, плюрализм - это сосуществование разных форм политической, экономической, культурной жизни как главный принцип устройства правового общества, а также многообразие взглядов и мнений, дающее возможность свободы выбора.

Гуманизм - это общефилософский, методологический принцип, лежащий в основе бытия современной индустриально-технологической цивилизации, образно называемой «Западом». Как известно, общепризнанного определения понятия «гуманизм» не существует. Обычно под гуманизмом понимают стремление к человечности, к созданию условий для максимального развития способностей человеческой личности, а также условий для достойной человека жизни. В реальной жизни принципы гуманизма формулируются в трех основных категориях: 1) общечеловеческие ценности; 2) права человека; 3) идеал всемерно развитой, гармоничной личности.

Именно гуманизм сегодня считается самой передовой идеологией, признаком цивилизованности того или иного народа, неким пропуском в семью иных «самых цивилизованных» государств и народов. Более того, многие идеологи на основе «принципов гуманизма» вообще делят народы на «цивилизованные» и «нецивилизованные» («дикие»). А сами принципы гуманизма сегодня пропагандируются как самые передовые и прогрессивные, используются в качестве политического инструмента воздействия на другие государства и народы при решение разнообразных, в том числе экономических, социальных, политических вопросов в области международных отношений и в координации внутренней политики различных государств.

Казалось бы, нет более благородных целей, нежели гуманистические, и недаром многие столетия именно эти лозунги, эти идеи лежали в основе всего развития человеческого общества, каковое олицетворяла собой, чуть ли не общему признанию, западная цивилизация, объявленная примером, образцом цивилизации вообще.

С историко-философской точки зрения - культура и философия гуманизма - это грандиозное и противоречивое, а во многом и противоестественное смешение христианства, античной философии, позднеантичной и восточной магии и мистики. Будущая западноевропейская культура рождалась  в эпоху Возрождения на основе смешения различных религиозных, научных, литературных и мистических традиций. Именно эта установка позволила мыслителям гуманизма порвать с традиционным христианским мироощущением и объявить личность отдельного человека если еще и не равной Богу, то, во всяком случае, приближающейся к Богу по своим возможностям, способностям и, главное, по своей степени свободы. В XVI-XIX вв. религиозно-философские установки гуманизма стали методологической базой всех основных религиозных, философских, этических, политических, экономических, эстетических учений западноевропейской цивилизации: протестантизма (во всех его разновидностях), рационализма, эмпиризма, «теории естественного права», просветительства, английской политэкономии, немецкой классической философии, марксизма, позитивизма и т.д.. Гуманистические установки в этих учениях принимали разные формы - от самых радикальных (марксизм) до либеральных и охранительных (гегельянство). Но суть оставалась одна - каждый крупный мыслитель, воспитанный в гуманистическом духе, стремился творить новое законченное мировоззрение, которое должно было полностью заменить собой христианство.

Таким образом, именно гуманизм стал, с одной стороны, орудием идеологического разрушения традиционного христианского общества Западной Европы (стоит вспомнить, что США изначально создавались как протестантская держава, а основные гуманистические лозунги нашли свое отражение в Конституции США 1776 г.), а с другой стороны, средством создания нового общества, которое известно нам под разными именованиями - «правовое государство», «гражданское общество», «капиталистическое общество», «современная западная цивилизация» и др.

И каких же результатов достигло человечество, опираясь на философию гуманизма? Первое, - это научно-технический прогресс, активное познание природы, создание многообразных, не существующих в природе технологий. Второе - мощнейшее экономическое развитие в XIX-XX вв., приведшее человечество уже к созданию «постиндустриального общества». Третье - идеология и практика «правового государства» и, знаменитые, незыблемые в своей основе «права человека». В результате, уже в XX столетии человек стал поистине владельцем планеты, способным совершенно свободно с ней обращаться. Иначе говоря, человек в полном смысле этого слова оказался приравненным к Богу (о чем свидетельствуют последние достижения в клонировании).

Но есть и иные результаты. Последние триста лет развития человечества, когда наука набирала все большую и большую силу, когда вера в абсолютность способностей человека стала господствующей, показали - человек, не признающий Бога, способен лишь к разрушению. С тех пор, как гуманизм стал общефилософским принципом бытия западной цивилизации, человечество оказалось ввергнуто в бесконечную цепь социальных конфликтов. Это вполне объяснимо - человек, признав себя равным Богу, принялся бороться за лучшие условия своего социального существования, начал преобразовывать социальное пространство в соответствии с собственными представлениями об обществе, кроить общественное устройство по им самим придуманным меркам. Более того, человек начал преобразовывать и природную среду в соответствии со своими представлениями. Недаром возникло определение человека как «царя природы», идеология «покорения природы» в интересах человека. Именно XX век стал пиком торжества философии гуманизма. Но именно XX век, век науки и техники, век атома и космоса, век торжества человеческого разума, именно этот век принес человечеству наибольшие разрушения - две мировые войны, бесконечные экологические катастрофы, сотни миллионов погибших людей. Сегодня, как известно, мир стоит на грани самоуничтожения.

И в этих условиях на наших глазах разворачивается формирование нового мирового порядка. И это не просто очередная экономическая система или система международных отношений. Пред нами открывается попытка формирования нового целостного мироустройства,  для которого необходимо найти единые основания, в том числе и идеологические, нравственные и мировоззренчески.

И в этом новом идеологическом пространстве и меняется положение главных акторов международной политики.

***

После десятилетий разрухи и перманентной гражданской войны - современная Россия, потерявшая треть своей территории и населения, по определению не является соперником для США и Запада в целом. За последние двадцать лет поднялся Китай, Индия, оформился исламский фундаментализм.

И тем не менее, главными врагами США и Европы (по установке Голливуда, глобального инструмента агитации и пропаганды, перед которым Гебельс и Суслов - нашкодившие первоклассники) - были и остаются русские и... сербы. В нескольких фильмах начала 2000-х мелькнул Китай в качестве соперника Запада, сняли с десяток фильмов про исламских террористов. Но в сотнях и тысячах (а именно таков годовой фильмоооборот Голливуда) других фильмов - русские по-прежнему остаются главным врагом Запада. То в качестве «русских спецслужб», внедрившихся в руководство ЦРУ (самый свежий пример «Двойной агент» с Ричардом Гиром, 2012 год, или «Солт» с Анжелиной Джоли, 2010), то в качестве «русской мафии» («Кодекс вора» с Антонио Бандеросом, 2009), а то вовсе в качестве возврата «тоталитарной России, мечтающей о мировом господстве» (очередные похождения Джеймса Бонда в фильме «Золотой глаз» или более яркий пример сериал CBS 2001 года «Агентство», исполнительный продюсер которого фактически работал с соавторстве с бывшим агентом ЦРУ и моряком Баззелом Базом, а также с ним работали и другие бывшие агенты ЦРУ в качестве консультантов).

Встает вопрос - почему же именно русские и сербы выставляются главными врагами Запада? Антиславянские, нацистские предрассудки? Нет, Запад прекрасно любит «окатоличенных» поляков, чехов, хорватов, «омусульманенных» боснийцев; ничего не имеет против «вестернизированного православия» болгар и румын.

Ответ на этот вопрос может быть только культурно-историческим: это вопрос о «Римском наследстве». Только Рим предложил универсальную систему международного общежительства, приемлемую для христианского мира. Многочисленные халифаты и Османская Порта не могут быть примерами такого универсума именно по этой, религиозной причине.

Причин для утверждения римского универсума несколько. Христос родился в Римской империи и Его Младенцем повезли в Назарет по причине переписи населения Римской империи. Римская империя времён Константина Великого становится идеалом Христианской империи. Неслучайно, что именно к грамоте Константина Великого (как оказалось поддельной) апеллировали католики, утверждая первенство Римского епископа.

Представление об универсальной модели государства стало складываться в римском сознании еще со времен Цицерона (I в. до Р.Х.). В своих произведениях он высказал ценные мысли о причинах появления государства (он считал, что государство возникло из-за природной приверженности людей к общению и, как следствие, из-за добровольного их желания это общение упорядочить, взаимодействуя через государство). Кроме того, он провел  сравнительный анализ трех основных форм государства (демократической, аристократической и монархической) и причин их неустойчивости, и худшей формой государства считал демократию, увидев порочность в тирании массы, ужасаясь злой воле толпы, присвоившей себе имя и видимость народа. Лучшей формой государства среди трех названных он считал монархию. Превосходство ее над другими формами он видел в том, что воля одного лица эффективнее воли многих: разумная царская власть, по его мнению, управляет страной так же, как умный отец семейства управляет семейными отношениями.

Заимствовав у греческих мыслителей идею «смешанного» государственного устройства, Цицерон развивал представления об «общем благе», «согласовании интересов»,
«общем правопорядке» - принципы, лежащие в основе построения Римского государства. Свои общие представления о справедливой власти и законах Цицерон конкретизировал в предлагаемых им проектах законов о религии и о магистратах. Имея в виду универсальный характер этих законов, писал: «Ведь мы издаем законы не для одного только римского народа, но и для всех народов, честных и стойких духом».

Следует сказать, что широкое употребление в римской политической и юридической практике имело выражение concordia (согласие).  Цицерон определял дух Римского государства наличием в нем свободы и согласия, libertas et concordia, конечно, в римском понимании этих понятий. Слово concordia этимологически происходит от «сосердечия», т. е. от субъективного, сердечного предрасположения. Сoncordia - олицетворение согласия между гражданами, народом и сенатом, в эпоху империи - между императорами и их соправителями. В эпоху империи Сoncordia с эпитетом Августа (как воплощение согласия в войске, между провинциями и Римом и пр.) часто изображалась на монетах и имела святилища в разных частях римского мира. Например, самим Августом был построен алтарь - Аra pacis, Алтарь мира, представляющей символ мира и согласия между всеми людьми. Он созвал правителей разных стран, представителей различных религий, чтобы создать великое Государство, провозгласил Согласие как самое разумное, гуманное и естественное равенство. В политической практике римского государства использовалось понятие «согласия сословий» (concordia ordinum или consensus bonorum omnium). Цицерон во II книге диалога «О государстве» дал чрезвычайно поэтичное, даже вдохновенное сравнение гармонии в музыке и пении с гармонией сословий: «...так и государство, с чувством меры составленное путем сочетания высших, низших и средних сословий..., стройно звучит благодаря согласованию [самых несходных начал]».

Не будет преувеличением утверждение, что от Согласия - прямой путь к Симфонии, Симфонии властей - доктрине св. императора Юстиниана Великого о гармонических отношениях между священством и государством. Император Юстиниан формально подытожил процесс перерождения Римской империи из языческой в христианскую, найдя подходящий термин, с помощью которого он выразил идеал этого нового положения. Кроме  того, он придал четкую юридическую форму определению этого идеала. Добрая симфония (созвучие) между государством  и церковью, согласно учению императора Юстиниана, возможна при следующих условиях: 1) ее осуществление возможно лишь с каким-нибудь из трех правильных государственных режимов, т. е. с монархией, аристократией или политейей (республикой), или, в крайнем случае, с каким-нибудь смешанным режимом, в котором преобладают эти правильные режимы. Но само определение симфонии исключает возможность таковой с каким бы то ни было политическим строем, являющимся извращением правильных режимов. Значит, симфония Церкви невозможна ни с тиранией, ни с олигархией, ни с демократией (понимаемой в классическом смысле, т. е. как извращение политейи, или республики). 2) В рамках такого правильного режима необходима компетентность государственной власти. 3) Добрая симфония, требуя от государства два этих условия, не предъявляет никаких требований Церкви. Однако, Юстиниан выдвигает требования к священству, ибо именно от его качеств (оно должно быть честным, беспорочным и полностью верным Богу) зависит сама возможность доброй симфонии церкви и государства. И, наконец, в основании всех этих предыдущих объективных условий для достижения доброй симфонии лежит равнозвучие царства и священства, каждого в своей сфере, ибо «оба происходят от одного источника», оба являются «величайшими дарами Божиими» и оба имеют одну и ту же цель «украшать человеческую жизнь» для «пользы рода человеческого».

В восточной Римской империи доктрина симфонии всегда была идеалом соотношений между Церковью и государством. Правда, идеалом труднодостижимым, а потому зачастую так или иначе нарушаемым. Однако эти нарушения почти всегда были практического, а не принципиального характера.

Английский историк Арнольд Тойнби в своем последнем труде (опубликованном посмертно) «The Greeks and their Heritage» приводит «внушительный список» Константинопольских Патриархов, имевших конфликты с императорами. Он подчеркивает, что некоторым Патриархам удавалось выйти победителями из этих конфликтов. Все же начиная с сер. XI в. «чаша весов склонилась в сторону Церкви». «В столкновениях римских восточных императоров с Константинопольскими Патриархами первые выиграли много сражений, но не выиграли ни одной войны... Даже в тех случаях, когда принесенный в жертву Патриарх не получал личного удовлетворения, по прошествии времени обычно побеждало то дело, которому он принес себя в жертву». Тойнби даже дает объяснение, почему это так получалось: «В религиозных вопросах восточные римские императоры в конечном итоге всегда терпели поражение, когда их политика отходила от преобладающего народного чувства». Значит, конечным атрибутом в конфликтах между императорами и Патриархами был народ, т. к. обе эти инстанции были институциями одного и того же народно-общественного организма и обе имели своей задачей «украшать человеческую жизнь».

Для более совершенного понимания этой мировоззренческой и одновременно конституционной системы необходимо не упускать из виду, что симфония отнюдь не сводилась к отношениям между римскими императорами и Константинопольскими Патриархами. Симфония не была внутренним делом только лишь восточной половины Римской империи, а существовала между империей и всеми пятью Патриархатами Христианской Церкви.

Во время императора Юстиниана Великого все эти Патриархаты находились на территории империи. Однако после смерти Магомета в 632, начинается мусульманская экспансия, которая уже к 650 приведет к потере для империи территорий, находившихся в юрисдикции Антиохийского, Александрийского и Иерусалимского Патриархатов. В 669 пал Карфаген, а к началу VIII в. вся христианская Африка оказалась под мусульманами. Из Африки и Азии мусульмане попытались ворваться и в Европу, на востоке и на западе. В 718 арабы держали в течение целого года под осадой Константинополь, но город не сдался. В 722 победа в Ковадонге астурийских войск над арабами обеспечила сохранение в Испании этого маленького христианского королевства, откуда затем и начнется «реконкиста» Испании.

***

В результате этих перемен в тогдашнем мире полностью изменилось и геополитическое положение всего христианского мира. Его центр тяжести стал перемещаться с северных, восточных и южных берегов Средиземного моря на северо-запад, во внутреннюю часть Западной Европы, а затем и на северо-восток, в Россию. В Западной Европе наступает период гегемонии бывших варварских королевств над остатками империи. В рамках этих процессов и происходит отход Римского епископства (папства) от империи и его сближение с франкским государством, в конечном итоге приведший к потере симфонии, а затем и к искажению Символа веры на территории его юрисдикции.

После раздела Христианского Рима на Восточную  Римскую империю (Византию) и Западную (Священная Римская империя Германской нации) на протяжении полуторатысячелетия длится этот спор: кто же является подлинным наследником Великого Рима? Запад неоднократно пытался решить этот спор силой: «четвёртый крестовый поход» и разграбление Константинополя, «крестовые походы» шведов и тевтонцев на Псков и Новгород, поддержка Лжедмитрия в обмен на обещание «окатоличить» русских.

Россия, после падения Второго Рима - Византии, провозглашенная Третьим Римом, эти силовые попытки всегда с успехом отражала. Между тем, религиозность самого Запада становилась всё более слабой, но на смену ей уже шёл сложившийся «цивилизационный код» (выросший из религии). И последующие войны Запада против России (Шведская, Наполеоновское вторжение, фашистская агрессия) были войнами «цивилизационного» характера, когда шли воевать с «восточными варварами». Но не просто «варварами» (как в Индии, Китае, Персии или Африке), а с «варварами», создавшими (точнее сохранившими) иную модель «римского универсума», не порабощающую народы, не ассимилирующую и не крестящую «огнём и мечом», то есть соответствующую духу Христова учения. Именно в силу этой уникальной цивилизационной модели на территории России сохранились народности, упомянутые ещё в «Повести временных лет» (полторы тысячи лет назад). В противоположность этому стоит задуматься: кому-нибудь сегодня что-либо известно о западных славянах (бежецкие, лужицикие), составлявших большинство населения на севере современной Германии вплоть до двенадцатого века? Или о пруссах? Куда исчезли галлы во Франции и кельты с бриттами в Англии? Еще К.Н. Леонтьев - русский философ,  дипломат, публицист  и литературный критик, писал об охранительстве этнического богатства России, называя его «цветущей многосложностью» и о несовместимости его с европейским эгалитаризмом, ликвидацией культурно-мировоззренческих границ и «вавилонском всесмешении» рас и народов. По его мнению, тигель европейской цивилизации равнодушно переплавляет окситанцев, бретонцев, фризов, лужичан в средних европейцев - французов, немцев, и региональная этничность приносится в жертву наднациональной идеологии европеизма. Европейский эгалитаризм и демократизация - это путь к утере национальных корней, дорога к этнической безличности. Европа - кладбище национальных культур, но пьедестал для мещанских добродетелей. «Не ужасно и не обидно было бы думать», - сокрушался К. Леонтьев, - «что Моисей всходил на Синай, что эллины строили свои изящные акрополи, римляне вели Пунические войны, что гениальный красавец Александр в пернатом каком-нибудь шлеме переходил Граник и бился под Арбеллами, что апостолы проповедовали, мученики страдали, поэты пели, живописцы писали и рыцари блистали на турнирах для того только, чтобы французский, немецкий или русский буржуа в безобразной и комической своей одежде благодушествовал бы «индивидуально» и «коллективно» на развалинах всего этого прошлого величия?». Для К. Леонтьева почитание усреднённости подобно преступлению против цельной личности. Полезно вспомнить и то, что отстаивая российскую имперскую идею, Леонтьев никогда не опускался до узкого национализма (например, он выступал против русификации балтийских провинций). В отличие от тогдашних либералов (да и сегодняшних тоже), величайшую угрозу он видел в ослаблении государственнического начала в русском народе. На примере Византии К. Леонтьев показал, как держава, какой бы мощью она не обладала, может превратиться в одночасье в закатившуюся звезду мировой политики, если утерян инстинкт государственности. Внешнеполитические интересы России, её история, её прошлое и настоящее, представляли для него эмпирико-моральную ценность, противостоявшую ценностям современного Западного мира. При этом, К.Леонтьев делал четкое различие между собственно европейской цивилизацией и цивилизацией антрополатрийной (от греч. антрополатрия - человекопоклонничество), которая явилась порождением кризиса Европы. Этот кризис создал целую псевдоцивилизацию, где на смену роли религии пришла священная вера в человеческие права, самобытные государства посчитали необходимым уравнивающее объединение, а оригинальные культуры были заменены суррогатом общечеловеческих «ценностей».  Одним из проявлений этого кризиса стал рост расистских взглядов в Европе, и, в частности, появление уничижительного отношения к славянам, чего не было до XV века, когда, несмотря на войны и конфликты, имели место взаимный интерес и уважение. Особенно это было характерно для взаимоотношений домонгольской Руси с Европой, в противном случае европейские наследники не сватали бы наследниц русского престола. Причем, подобное отношение Европа распространяла не только на славян (среди которых русские были единственными творцами значительного государственного образования), но и на другие «нецивилизованные» народы.

И сегодня на мировое господство претендует именно та западная модель общества, которая характеризуется откатом к ценностям языческого Рима («разделяй и властвуй», а точнее - грабь более слабых). Именно этой модели противостоят Россия и Сербия, с большими потерями и перекосами создавшие к концу ХХ века другие, более справедливые модели человеческого и межэтнического общежития (поздний СССР и Югославия). Ни Китай, ни мусульманский мир этого предложить не могут.

Поэтому-то ослабленные и разобщённые русские и сербы остаются сегодня для Запада самыми опасными конкурентами - и не в области новых технологий, а в области новой общечеловеческой идеологии, которая, хочется верить, должна возникнуть на основе неповреждённого христианства, то есть Православия.

Шорохова Светлана Петровна кандидат философских наук, доцент РГГУ

Дженовичи (Черногория), Пушкинские дни, июнь 2012 г.

на иллюстрации, анонсирующей материал, изображение черногорской версии Двуглавого Орла