itemscope itemtype="http://schema.org/Article">

Биография Мазепы for Dummies

Часть первая

Новости Москвы  Иван Мазепа 
0
1969
Время на чтение 31 минут
«Сегодняшняя история Украины повторяет историю Мазепы: это вечная многовекторность, вечное вихляние, вечное виляние между теми, теми и теми. И вечный проигрыш, потому что нельзя всех обмануть. Самые хитрые, в конце концов, оказываются в нулях. Мазепа был именно таким человеком».

(Протоиерей Андрей Ткачев)

«Обременять вымышленными ужасами исторические характеры и не мудрено, и не великодушно. Клевета и в поэмах всегда казалась мне непохвальною. Но в описании Мазепы пропустить столь разительную историческую черту было еще непростительнее. Однако ж какой отвратительный предмет! ни одного доброго, благосклонного чувства! ни одной утешительной черты! соблазн, вражда, измена, лукавство, малодушие, свирепость...»

(А.С.Пушкин)

Иван Мазепа, Гетман Царского Пресветлого Величества войска Запорожского (1687-1709), с 1700 «славного чина святого апостола Андрея кавалер», родился 20 марта 1639 года в семье православных шляхтичей Киевщины.

Отец, Адам-Степан Мазепа, был одним из соратников Богдана Хмельницкого. Принимал участие в Переяславских переговорах, однако, не поддержал договора и вместе с гетманом Выговским пытался создать Великое княжество Русское в составе Речи Посполитой. Усилия эти, впрочем, успехом не увенчались. Мать Ивана Мазепы, Марина Мокиевская, также происходила из старинного шляхетского православного рода.

Иван учился в Киево-Могилянском Коллегиуме, а позже - в Иезуитском коллегиуме в Варшаве. Позже, согласно отцовской воле, был принят при дворе польского короля Яна Казимира. Близость к королю позволила Мазепе получить блестящее образование, иметь прекрасную библиотеку на многих языках.

Но любимой книгой Мазепы был «Государь» Макиавелли.

Оно и понятно: жизнь молодого русского шляхтича при дворе польского короля была непростой. «Сверстники и товарищи его, придворные католической веры, издеваясь над ним, додразнили его до того, что против одного из них Мазепа в горячности обнажил шпагу, а обнажение оружия в королевском дворце считалось преступлением, достойным смерти», пишет Костомаров. «Но король Иоанн Казимир рассудил, что Мазепа поступил неумышленно, и не стал казнить его, а только удалил от двора. Мазепа уехал в имение своей матери, на Волынь». [1]

Позор королевского пажа

На Волыни с Мазепой произошел тот самый случай, который послужил поводом для написания множества романтических полотен, изображающих обнаженного юношу, посаженного на коня задом наперед. («Мазепа на умирающей лошади» Эжен Делакруа; «Мазепа, преследуемый волками», «Мазепа, привязанный к лошади» Орас Верне; «Муки Мазепы» Луи Буланже и т.п.).

Юный Мазепа, действительно, был молод, красив, ловок и хорошо образован. А совсем рядом с имением его матери жил довольно пожилой пан Фальбовский. У пана была молодая жена.

Дело окончилось весьма прискорбно для всех. После того, как слуги оповестили старого пана обо всем, последовала расплата. Различные источники рисуют различные подробности столь болезненной для души и тела Мазепы экзекуции. Костомаров утверждает, что «Фальбовский приказал раздеть королевского пажа Ивана Мазепу донага и в таком виде привязал его к его же лошади лицом к хвосту, потом велел дать лошади несколько ударов кнутом и несколько раз выстрелить у нее над ушами». Байрон в своей поэме привязывает обольстителя к мустангу:

«Ремнем я был к его спине

Прикручен, сложенным вдвойне;

Скакун отпущен вдруг, - и вот,

Неудержимей бурных вод,

Рванулись мы - вперед, вперед!» [3]

Согласно европейской романтической традиции дикий конь был уроженцем Украины, и, т.о. именно Рок - как тогда принято было выражаться - «вынес Мазепу из Польши в землю казаков».

По-видимому, ситуация была менее романтичной, и конь, промчавшись во всю прыть через заросли дикого шиповника и терновника, принес расхристанного ловеласа домой. По словам Костомарова: «Собственная прислуга насилу признала своего исцарапанного и окровавленного господина, когда лошадь донеслась во двор его матери».[1]

После такого позора ни о каком возвращении ко двору Яна Казимира не могло быть и речи, вот и вынужден был молодой честолюбивый авантюрист обратить свои взоры на Гетманщину. Прослужив недолго у гетмана Павла Тетери, Мазепа начинает служить у поддержанного турками Петра Дорошенко (1627 - 1698), бывшего с 1665 по 1676 гетманом Правобережной Украины.

На службе у правобережного гетмана Петра Дорошенко

Андрусовский договор (30.01/09.02 1667 г.), которым земли Гетманщины были разделены между Россией и Польшей, положил конец надеждам малороссов на полное объединение их страны под властью московского государя, объединение, которое было бы гарантией освобождения от ярма Речи Посполитой. Теперь часть казачества восприняла в качестве символа освобождения знамена гетмана Дорошенко. Весь правый берег Днепра, за исключением только Киева, защищаемого московскими войсками, признал над собой власть этого гетмана.

Складывалась следующая ситуация: Москва отказывалась от притязаний на правобережную Украину и возвращала эти земли полякам. Казаки, оскорбленные тем, что их представителей даже не допустили на переговоры, решили не впускать поляков на Правобережье. Кроме того, в результате трений, которые возникли между казачьей старшиной и московскими государевыми людьми, прибывшими на территорию Левобережья, у Дорошенко появилась некоторая перспектива склонить на свою сторону и левобережное казачество.

Но Дорошенко был слишком слаб, чтобы собственными силами решить задачу отстаивания независимости власти казачьей старшины. Пришлось обратиться к иноземной помощи, а это в корне подрывало начатое им дело. Малороссия наводнилась татарами, которые воспринимали малороссов в качестве ясыра - военного трофея. Поначалу ценой рабства великого множества безвестных пленников, угнанных татарскими ордами в Крым, удалось отбиться от поляков и даже расширить свое господство на левом берегу Днепра.

Следующим шагом было подстрекание левобережных казаков к восстанию против Москвы. При этом Дорошенко склонил к бунту левобережного гетмана Ивана Брюховецкого, который проявлял доселе неслыханное для казаков верноподданничество Алексею Михайловичу Романову. В январе 1664 Иван Брюховецкий был пожалован боярством и получил в жены невесту из рода Долгоруких. В 1665 году Брюховецкий подписал с царским правительством «Московские статьи», существенно ограничившие автономию Гетманщины.

Посполитый люд - крестьяне и мещане - в ограничении казачьей старшины видели несомненное благо для себя, но старшина, а также высшее духовенство было недовольно интеграцией в Московское государство.

Номинальная власть Константинопольского Патриарха была для архипастырей Малой Руси гораздо предпочтительнее сильной власти могущественного Московского Патриарха. И вскоре украинское духовенство нашло повод для открытого недовольства Москвой. Речь идет о низложении в 1667 г. патриарха. Очередной акт Русской Трагедии был интерпретирован в качестве «торжества латинства в Москве», и, как таковое, низложение патриарха Никона стало моральным оправданием пропаганды отторжения казаков от Москвы.

С.М.Соловьев приводит текст Универсала, отправленного гетманом Брюховецким на Дон, в котором гетман дает следующую оценку произошедшего в Москве:

«...Верховнейшего пастыря своего, святейшего отца патриарха, свергли, не желая быть послушными его заповеди; он их учил иметь милость и любовь к ближним, а они его за это заточили; святейший отец наставлял их (москвичей), чтобы не присовокуплялись к латинской ереси, но теперь они приняли унию и ересь латинскую, ксендзам в церквах служить позволили, Москва уже не русским, но латинским письмом писать начала...» [2]

В этот момент Дорошенко, ранее обещавший подчиняться Брюховецкому, потребовал, чтобы именно Брюховецкий отдал булаву и присягнул ему. Брюховецкий начал метаться, и попытался было принять протекцию Турции, о чем велись соответствующие переговоры с султаном. Султан согласился и в начале 1668 года на Раде в Гадяче Брюховецкий присягнул на верность Турции.

Измена повлекла за собой злодейское убийство ста двадцати государевых людей.

В это время на Брюховецкого выступил Дорошенко. 7 июня 1668 года Дорошенко и Брюховецкий встретились на Сербовом поле близ Диканьки. Здесь казаки Брюховецкого сами схватили своего гетмана и сдали Петру Дорошенко. Петро приказал приковать Брюховецкого к пушке, пока над ним будет идти суд, но при этом будто бы случайно сделал движение рукой. Казаки восприняли этот жест как приговор, накинулись на Ивана и растерзали его.

Дорошенко намеревался было двинуть на Григория Ромодановского, царского боярина, прославившегося тем, что совместно с теперь уже покойным гетманом Брюховецким нанес тяжелое поражение войскам польского короля Яна II Казимира. В этот момент Дорошенко доложили об измене жены, и он срочно возвращается в Чигирин.

Пока гетман разбирался с женой, левобережная Украина вернулась в подданство Московского Царя. Казачья старшина Левобережья рассудила так, что у Дорошенко не хватит духу воевать одновременно и против Польши, и против Москвы, а потому благоразумнее было признать над собой власть Русского Царя.

Положение Дорошенко резко ухудшилось: теперь уже ему одновременно угрожала и Речь Посполита, и левобережное казачество. В 1669 году он перешёл в подданство турецкого султана. По договору 1669 года, заключенному Дорошенко с султаном Мехмедом IV, правобережная Подолия переходила под власть Османской империи.

В декабре 1971 г. Мехмед IV потребовал от поляков отступиться от Правобережной Украины. Весной 1672 года султан с громадной армией, подкрепленной крымским ханом и казацкими отрядами Дорошенко, вторгся в Подольское воеводство и Галичину, принудил к сдаче Каменец-Подольский и осадил Львов.

В Каменце-Подольске турки предали поруганию православные святыни, мостили иконами тротуар, жителей частично вырезали, частично захватили в рабство. Польский король Михаил пытался было заключить мир с турками и откупиться, но Сейм не утвердил этого позора, и война продолжилась. В борьбе с турками особо отличился коронный гетман Ян Собеский, избранный после кончины Михаила на польский престол.

К этому времени Правобережье начало превращаться в настоящую пустыню. Дабы избежать татарского рабства, население массово бежало на Левобережье.

Мазепа переходит к левобережному гетману Ивану Самойловичу

Новый гетман левобережной Украины, Иван Самойлович (1630-1690 гг., гетманство 1672-1687 гг.), пользуясь тем, что Бучацкий договор освободил московское правительство от обязательств, налагавшихся на него Андрусовским трактатом, в 1674 году вместе с воеводой Ромодановским переправился через Днепр. Правобережные полки все почти передались на его сторону, и Самойлович провозглашен был гетманом обеих сторон Днепра.

Дорошенко заперся в Чигирине и позвал на помощь турок, перед которыми казацко-московское войско вынуждено было отступить. Города и местечки, передавшиеся было Самойловичу, нынче подверглись разорению. Власть Дорошенко становилась все более ненавистной народу; лишь путем насилий, доходивших до зверства, удерживал он её за собой.

Для гетмана, оказавшегося в столь щекотливом положении, жизненно необходимыми были люди, подобные Мазепе. Да и бывший паж польского короля, будучи человеком европейски образованным, обладая придворным лоском, сумел дослужиться до звания генерального писаря.

В 1674 году Мазепа был отправлен на казацкую раду в Переяславль, где пред гетманом левой стороны Украины Самойловичем предлагал от имени Дорошенко мировую и изъявил желание Дорошенко просить у московского государя подданства. Москва категорически отвергла предложение Дорошенко, тем более, что сей подданный турецкого султана выторговывал себе сохранение гетманской булавы.

Делать нечего. Дорошенко отправил Мазепу в Константинополь к султану просить помощи у Турции. Делегация везла султану в качестве невольников-заложников 15 казаков.

Но беззаконию не было суждено совершиться. Делегацию настиг легендарный запорожский атаман Иван Сирко (1610-1680 гг.).

И друзья и враги одинаково отзывались о Сирко, как о человеке замечательных военных дарований. Татарки-матери пугали своих детей Урус-шайтаном, как прозвали татары Ивана Сирко.

Легендарный атаман всегда ратовал за православную веру. Широко известны его подвиги по освобождению из татарской неволи великого множества христиан: московитов, казаков, ляхов или литвинов.

Но следует помнить при этом, как относился атаман к предателям.

Возвращаясь из похода в Крым, где запорожцы освободили несколько тысяч рабов, он столкнулся с чудовищным для его души фактом. Некоторые из них, принявшие в плену мусульманство, захотели вернуться к своим новым семьям. Атаман отпустил их, но вслед послал казаков, которые должны были перебить всех отступников. По преданию, сам Сирко подъехал к месту резни и сказал: «Простите нас, братья, спите здесь до Страшного Суда...».

И вот Сирко перехватывает Мазепу с группой казаков, отправляемых в турецкое рабство. Удивительно, но Мазепе удалось околпачить человека, за плечами которого было более полусотни сражений, дерзкие набеги на Кафу и Очаков...

Сирко отобрал у Мазепы грамоты Дорошенко и отправил его на допрос в Малороссийский приказ, которым тогда заведовал знаменитый боярин Артамон Сергеевич Матвеев.

По словам Костомарова «Мазепа, своим показанием на допросе, сумел понравиться боярину Матвееву: представился лично расположенным к России, старался оправдать и выгородить перед московским правительством самого Дорошенко, был допущен к государю Алексею Михайловичу и потом отпущен из Москвы с призывными грамотами к Дорошенко и к чигиринским казакам.

Мазепа не поехал к Дорошенко, а остался у гетмана Самойловича, получивши позволение жить на восточной стороне Днепра, вместе со своей семьей». [1]

Вскоре, впрочем, он лишился жены.

Самойлович поручил Мазепе воспитание детей своих, а через несколько лет пожаловал его чином генерального есаула, важнейшим чином после гетманского.

В этом звании, по поручению Самойловича, Мазепа неоднократно ездил в Москву, поскольку гетмана не на шутку тревожили - выражаясь современным языком - колебания вектора московской политики.

Священная лига: Россия присоединяется к Польше в «дружбе против»

К этому времени, начиная с 1678 года, в Москве начались оживленные переговоры с Польшей на предмет совместных действий против турок. Польские послы зондировали почву на предмет присоединения Московского Царства к Священной лиге, объединявшей тогда Австрию, Польшу и Венецию в антитурецком блоке.

Самойлович старался отговорить московское правительство от такого союза, указывая на вероломство поляков и на то, что в случае успеха войны с турками православные христиане Балкан, свободно исповедующие свою веру под турецким господством, были бы отданы под власть папистов.

(Забегая несколько вперед, скажем, что после поражения военного похода, предпринятого армией Священной лиги, на Балканах впервые за три века турецкого господства началась не просто резня, но насильственная исламизация. Кстати, проблема Косова - именно оттуда. До вторжения войск Священной лиги положение балканских христиан было относительно сносным. Во всяком случае, господство мусульман понималось как куда меньшее зло по сравнению с господством латинян).

После кончины Алексея Михайловича Тишайшего и низложения некогда могущественного боярина Артамона Матвеева, вектор внешней политики Москвы несколько переменился. Малоросийские дела выявили тот факт, что Турция является для России не меньшим злом, нежели Польша. Тем более, что ослабленная Речь Посполитая последовательно искала союза с крепнущей Россией. Тем не менее, долгие пространные переговоры о дружбе и сотрудничестве, которые велись с польскими сенаторами, зачастившими в Москву, пока еще никак не запечатлевались на официальных бумагах.

Переговоры эти беспокоили гетмана Самойловича. В 1685 году он отправил в Москву Кочубея с инструкцией, в которой подробно описывались коварные поступки поляков и излагались желания малороссиян заступиться за православную веру, терпящую гонения и поругания в исконно русских землях: Подолии, Волыни, Червонной Руси.

Усилия Самойловича были напрасны: всемогущий фаворит ученицы Симеона Полоцкого, царевны Софьи - князь Василий Голицын окончательно склонился к идее союза против турок и мысли о вечном мире с Речью Посполитой. В этом духе и был в 1686 году заключён договор с Польшей. Правобережная Украина отходила к Польше.

Недовольство Самойловича этим договором выразилось в его письме к польскому королю Яну Собескому, в котором он от имени войска запорожского изъявлял готовность действовать в предпринимаемой войне, но при этом просил возвратить малороссиянам Правобережную Украину.

Король решил убрать строптивого гетмана русскими руками, и сообщил в Москву об этом письме. Из Москвы гетману послан был выговор за «противенство». Испуганный Самойлович немедленно прислал дипломатическую миссию с целью сгладить неприятность.

Мазепа, прибыв в Москву смекнул, что реальная власть в Москве находится в руках фаворита Софьи, Голицына. Голицын принадлежал к «передовым» московским людям своего времени, что проявлялось в откровенном полонофильстве. Мазепа и был воплощением польского блеска и лоска, что и позволило ему расположить к себе временщика Голицына.

Крымский поход Голицына. Падение Самойловича

В 1687 году Василий Голицын предпринял свой первый крымский поход, в котором участвовало 100 тысяч московского войска и гетман Иван Самойлович с 50-тысячным казацким войском. Поход сложился неудачно: татары зажгли степь, и Голицын, даже не добравшись до Крыма, вынужден был отступить.

«Когда загорится в степи сухая трава, тогда, при господстве там в мае и июне северо-восточных ветров, настает настоящий, со всеми ужасами, ад. Пламя катит верст на 100, на 120 вперед; повсюду раздается страшный треск; воздух делается нестерпимо удушлив и необыкновенно горяч; пожарная гарь слышится за шесть, за восемь часов, не доезжая до места огня; дым валом валит полосой ширины в 15-20 верст. Земля делается настолько горяча, что на ней нет никакой возможности стоять. Все, что ползало по степи, жарится, лопается и распространяет везде едкий смрад. Все, что ходило по степи - звери, дикие кони, рогатый и мелкий скот, дикие свиньи, различные грызуны - все, почуяв беду, бежит от огня стремглав, падает и погибает в пламени и в дыму. Верховые кони, обыкновенно раньше других животных чуя степной пожар, приходят в сильное беспокойство, постоянно ржут и стараются увлечь своих седоков в противоположную сторону от того места, где разливается страшное пламя огня. После такого пожара на сотни верст вся степь превращается в черное поле смерти, где надолго исчезает всякая жизнь.

...Июня 16 числа лошади были уже сильно истомлены, а травы так было мало, что ее хватало на столько, чтобы только сохранить жизнь животным, и если бы приблизились татары, то лошади едва ли в состоянии были вывезти не только телеги с жизненными припасами, но и пушки; кроме того, все знали, что далее все сожжено и опустошено. Следовательно, нечего было и думать о завоевании Крыма». [4]

Нужно было искать крайнего. Таким удобнее всего было сделать Самойловича.

Голицын давно точил зуб на Самойловича, поскольку тот водил дружбу с князем Григорием Ромодановским, к которому сам Голицын не был расположен. Но и Самойлович подготовил собственное падение: с одной стороны он позволял себе демонстративно высокомерное отношение к окружающим, а с другой - приблизил к себе людей скользких, наподобие героя нашего очерка.

Выдвигалось предположение, будто казаки сами предупредили татар, опасаясь того, что разгромив крымское войско, Москва ликвидирует запорожскую вольницу. Однако, не стоит забывать того, что татары часто практиковали поджег степи, и незадолго перед походом русских на Крым татары именно таким способом спаслись от армии польского короля.

Генеральные старшины и несколько полковников, руководимые, по-видимому, Мазепой, оперативно сфабриковали донос на Самойловича и подали его князю Голицыну. Гетман обвинялся в намерении отделить свои владения от Московского государства. Голицын отправил донос в Москву, откуда вскоре получил указ схватить Самойловича, низложить его, и сослать вместе с родней и единомышленниками в Сибирь.

Несложно догадаться, что Мазепа, несмотря на близость к семье Самойловича, в число этих опальных единомышленников не попал.

Костомаров, впрочем, отрицает причастность Мазепы к устранению гетмана:

«Обыкновенно обвиняют самого Мазепу в том, что он копал яму под Самойловичем и готовил гибель человеку, которого должен был считать своим благодетелем. Мы не знаем степени участия Мазепы в интриге, которая велась против гетмана Самойловича, должны довольствоваться только предположениями, и потому не вправе произносить приговора по этому вопросу». [1]

Так или иначе, но гетманом стал не кто иной, а именно Иван Мазепа.

Мазепа сам становится гетманом

Во время гетманства Мазепы положение посполитого люда резко осложнилось.

Во-первых, Мазепа строго запрещал посполитым людям поступать в число казаков. Тем самым он, разумеется, угождал московскому правительству, не заинтересованному в том, чтобы тяглые люди, принуждаемые правительством к платежу податей и отправлению всяких повинностей, выбывали из своего звания и переходили в вольное казацкое сословие, пользовавшееся, в качестве военного, льготами и привилегиями.

Естественно, это настраивало простонародную массу против нового положения вещей. Другим новшеством, превращавшим вчерашних казаков в рабов, стала панщина (барщина). Именно Мазепа первый ввел в Малороссии обязательную работу, которую должны были отрабатывать помимо дани, платимой крестьянами землевладельцам, на чьих землях они проживали.

Москву вполне устраивало такое положение вещей и Мазепе был прислан полк стрельцов, который призван был охранять гетмана от возможных на него покушений. Кроме полка московских стрельцов, которых Мазепа щедро кормил и поил, гетмана обороняли сердюки - т.е. полки наемников из числа поляков и валахов. Нельзя сказать, что новый гетман был совершенно чужд казачьей старшине - он, разумеется, приблизил к себе часть верхушки, щедро одарив членов своей партии землями и крестьянами.

Что же касается отношений Мазепы с запорожцами, которые от него не были зависимы, то тут отношения не заладились с самого начала.

Зимой 1688 уже дошло до конфликта. Кошевой атаман Григорий Сагайдачный, задумав предпринять новый поход на Крым, обратился к гетману Мазепе с просьбой о высылке в Сичь вспомогательного отряда в 1000 человек из малороссийских казаков.

Тем не менее, Мазепа никакой подмоги не прислал, вследствие чего поход решено было отложить до лучших времен, а часть запорожского войска распустить по украинским городкам и селам на зимовку.

Мазепа перевернул дело так, что запорожцы, дескать, творят жителям «всяческую докуку». Запорожцы ответили, что докуку творят не казаки, а наемники, охраняющие особу гетмана - полки сердюков и компанейцев. Кроме того, запорожцы воспользовались тем раздражением, которое испытывали к Мазепе казаки Миргородского и Лубенского полков против полковых старшин, притеснявших их. Конфликтом попытался было воспользоваться гетман заднепровской стороны, принадлежавшей Польше, Андрей Могила.

Мазепа перехватил одно письмо Могилы к запорожцам и поспешил донести о том в Москву. Из Москвы получен был приказ укротить запорожцев с помощью бывших в распоряжении Мазепы стрелецких полков.

Запорожцы, не подозревая о таком распоряжении, послали Мазепе новое письмо. На этот раз они обратились к гетману с упреком за то, что он нарушает исконные права запорожского низового войска. Гетман, принимая в свои руки булаву, дал обещание быть «во всем желательным» запорожскому войску, а теперь вдруг совершил неслыханное за все время существования войска дело: он задержал посланного из города Немирова от польского гетмана Андрея Могилы в Запорожскую Сечь казака с письмом. На такое дело ни один из предшественников Мазепы не отваживался.

Мазепа начинает встраивать Запорожье в свою систему

Обладая автономией в решении внутренних проблем, запорожцы продолжали выступать в качестве щита, прикрывающего от татар дальние подступы как Польши, так и России. Как таковые, они координировали свои действия с обоими монаршими дворами. Однако, Мазепа решил не просто ограничить сношения запорожцев с монархами, но использовать их в своих целях.

«Лишая запорожцев возможности самостоятельно сноситься с царственными и властными лицами соседних им держав, гетман Мазепа при всем том требовал от них, чтобы они доставляли ему всякие сведения о военных действиях и намерениях турок и татар. Так, когда распространился слух о низвержении Магомет-султана с престола, то гетман обратился к запорожцам с просьбой доставить ему «подлинныя вести о неприятельском поведении бусурман». Но запорожские казаки, имевшие столько причин к недовольству на гетмана, ответили ему «язвительным выговором, присланным на письме», и тогда гетман занес на них новую жалобу в Москву». [4]

Москва справедливо решила, что для контроля ситуации нужно действовать не интригами и системами противовесов, но построением крепостей, которые бы не только создавали плацдарм для борьбы с турками, но и позволяли бы держать запорожцев под определенным надзором. Непосредственными начальниками при строительстве крепости был сам гетман Иван Мазепа, а также московские воеводы: Леонтий Романович Неплюев и Григорий Иванович Косагов.

Запорожцы в этой крепости увидели для себя притеснение, о чем в самом резком тоне известили и гетмана, и царевну Софью. Гетману Мазепе, также, как и воеводе Косагову ввиду предстоявшей трудной борьбы с бусурманами ничего не оставалось делать, как держать себя на мирной ноге в отношении запорожцев и отвечать казакам на их письма в добром и успокоительном тоне.

Немудрено, ведь в то время, когда цари и гетман Мазепа всякими мерами старались удержать возле себя запорожцев, в это же самое время на них решили сделать ставку и мусульманские соседи их. «Так, в начале декабря 1688 пришло от кызыкерменского бея Тимур-шаха-мурзы к кошевому атаману Ивану Гусаку письмо, которое произвело немалое смятение в среде казаков. Письмо это прислано было с видимой целью размена пленных татар на пленных казаков, но с действительной целью завязать сношение с войском низовым: турки знали о приготовлениях русских по второму походу на Крым и потому хотели заручиться союзом с запорожцами против них.

Однако, к серьезным последствиям это волнение, как и большая часть всех подобных волнений среди запорожских казаков, не привело, тем более, что с наступлением весны 1689 года русские цари безотлагательно решили предпринять второй поход на Крым». [4]

В это время союзная австрийско-венецианская армия под командованием Пикколомини, обрастая по пути триумфального следования сербскими добровольцами, достигла Македонии, и готовилась ударить в направлении Эдирнэ (Адрианополя). Несмотря на печальный результат первого похода русской рати на Крым, московское правительство не думало оставлять мысли о борьбе с ханом, и в 1689 году снова двинуло против татар 112 тысячное войско.

Поход этот славы Русскому Оружию не принес.

Мало того, что было бесполезно потеряно множество воинов, походы эти, «аки свиньи» сожрали огромное количество денег. Кроме того, был подорван авторитет Москвы.

Но отступление московского войска поставило в крайне незавидное положение запорожцев. С этого времени мы видим колебания запорожских казаков: с одной стороны, запорожцы выказывают несомненную склонность к единоверным московским царям и желают твердо стоять за них против мусульман; с другой стороны, боясь турок и татар, они входят в мирную сделку с бусурманами и выступают против интересов Москвы.

Понятно, что считать запорожцев за такой их образ действий изменниками русского царя нельзя. Казакам мозолила глаза выстроенная крепость, Новобогородицкий городок, где засели московские воеводы и московская рать. Москвичи были воплощением иных, отличных от принятых в Запорожье, порядков и начал. Ну, а окончательно отношение к Московскому государству было испорчено вследствие разорения людьми Голицына запорожского Самарско-Николаевского монастыря, бывшего, впрочем, одним из очагов антимосковской агитации.

«Тщетно кошевой атаман Иван Гусак хлопотал у Голицына и у его любимца гетмана Мазепы о помиловании иноков, русские войска, несмотря на все просьбы кошевого Гусака, «облегли крепким облежанием» весь монастырь, прекратили всякий выход из него монахам и вход в него посторонним лицам, захватили в свои руки всю монашенствующую братию и подвергли ее жестоким пыткам и истязаниям. После этого благосостояние Самарско-Николаевского монастыря надолго пало и из стен его немало разбежалось иноков, искавших себе спасения в дальних от Запорожья странах и в безопасных от всяких нападений обителях». [4]

Запорожье ищет покровительства у турок

После всего этого, Голицын с Мазепой ушли, а над Сечью нависла угроза вторжения крымских орд, вдохновленных отступлением русско-казачьих войск. С этой целью в Сечи собрана была войсковая рада, и на той раде составлен был лист с условиями мира между Запорожьем и Крымом. Условия мира были таковы: крымцы должны дать обещание, что они не будут препятствовать запорожцам «промышлять всякими промыслами по всем речкам, лугам и угодьям без всякого вредительного опасения» со стороны татар. Запорожцы взамен того дают обещание «не мешать крымцам, когда хан сам пойдет с ордой или вместо себя пошлет своих салтанов и мурз под украинные города московских царей».

Когда гетман Мазепа узнал о переговорах между запорожцами и крымцами, то он поступил решительно и очень рационально: была организована блокада Запорожья. Мазепа издал запрет всем малороссиянам провозить из Украины в Запорожье хлебные и другие продовольственные запасы и отрезал доступ запорожцам в города Малороссии.

Расчет Мазепы полностью оправдался. Положение Запорожских казаков оказалось столь плачевным, что кошевой атаман Иван Гусак, который скрепя сердце и под большим давлением согласился было на мир с Крымом, теперь готов был принести плоды раскаяния.

Но в этот момент до казаков дошло пренеприятнейшее известие о дерзком ограблении казачьих посланцев, возвращавшихся из Москвы, а также о том, что Мазепа срочно убыл в Москву.

Запорожцы приняли решение проситься в подданство польскому королю.

В ноябре 1689 года запорожцы, собравшись на раду, решили снарядить большую депутацию и отправить ее с листом к польскому королю Яну Собескому.

«В составленном по этому поводу письме запорожцы объявляли королю, что Москва нарушает их вольности, что она хочет сделать их рабами царей и бояр и потому просили королевское величество о том, чтобы он «привел их под свою державу», за что обещали верно служить ему, как служили их деды и отцы прежним королям. «Пусть Святой Дух осветит сердца вельможностей ваших», - писали запорожцы, - «и даст вам здравый совет, а наше желание таково, чтобы оба народа, польский и малороссийский, соединились в одно». [4]

В связи с этим, Мазепа провернул очень тонкую интригу, в результате которой существенно укрепилось доверие к нему Москвы.

Интрига Мазепы, принесшая ему в глазах Москвы славу верного слуги

Наряду с делегацией запорожцев, к Яну Собескому был отправлен гонец от Мазепы, русский монах Соломон, с письмом, в котором изъявлялось желание вернуть Малороссию в состав Речи Посполитой.

Обо всем этом Москва была предупреждена. Московский резидент, живший в Варшаве, Волков, подтвердил данные о тайных переговорах и о дипломатической игре Мазепы.

Король одарил запорожских посланцев некоторой суммой денег, словесно обнадежил, но никаких бумаг не подписывал. Между тем, львовскому православному епископу Иосифу Шумлянскому было поручено войти в сношение с Мазепою и все выведать. Шумлянский тот час отправил к Мазепе шляхтича Домарацкого с письмом, в котором испрашивал объяснения условий, на которых гетман Малороссии желает вступить в подданство польской державе.

Мазепа, получивши письмо Шумлянского, тут же арестовал самого шляхтича и отправил его вместе с компрометирующим письмом в Москву. Монах Соломон, узнав об этом, не решился уже являться к гетману, но воротился в Варшаву. И, чтобы не ударить лицом в грязь, сфабриковал фальсификат, подделав почерк Мазепы. Вся эта затея была разоблачена, и король, не желавший портить отношения с союзником по антитурецкой коалицией, Москвой, отправил горе-монаха в Москву, где его расстригли, а затем вернули Мазепе. В Батурине расстригу казнили, а за Мазепой сложилась репутация преданного слуги Московского царя, на которого клеветники и завистники возводят напраслину.

Так «в Киеве подкинуто было анонимное письмо, которым остерегали русское правительство «от злого и прелестного Мазепы». Киевский воевода отправил письмо это в Москву, а из Москвы оно послано было прямо в руки Мазепы с тем, чтобы гетман сообщил: не может ли, по своим соображениям, догадаться, кто бы мог составить это письмо? Мазепа указал, как на главных своих врагов, на бывшего гадячского полковника Самойловича, на зятя гетмана Самойловича, князя Юрия Четвертинского, на бывшего переяславльского полковника Дмитрашку Райча и на тогдашнего переяславльского полковника Леонтия Полуботка. По домогательству гетмана, оставленного гадячского полковника вывезли из его имения, находившегося в Лебединском уезде, привезли в Москву, а потом сослали в Сибирь; туда же сослан был и Райча; Юрия Четвертинского с женою и тещею переселили в Москву, а Леонтий Полуботок лишился должности полковника». [1]

Что же касается запорожцев, то они, не получив от польского короля решительного ответа, снова вернулись к вопросу о дружбе с крымским ханом и на этот раз решили закрепить с ним вечный мир. И в начале 1690 года запорожцы вновь вошли в сношение е крымским ханом.

«Гетман Мазепа, узнав о таком решении, послал января 11 числа запрос в Москву о том, как ему поступить с государевой казной, присланной для запорожского войска с запорожскими посланцами Каплицем и Максимом, находящимися в Батурине. Казну велено было задержать, а запорожских посланцев отпустить в Сечь.

Марта 5 дня гетман отпустил посланцев в Сечь и с ними отправил гадячского сотника Подлесного да батуринского казака Даниила Бута с обширным листом оставить «непотребное дело» и снова возвратиться к русским царям.

Отпуская Каплинца и Филона Лихопоя в Сичь, гетман советовал им по прибытии на Кош объявить всему войску в том, чтобы оно, во имя всегдашней своей верности московским государям, сменило настоящего кошевого Ивана Гусака и войскового писаря Михаила Сажка и вместо них выбрало других лиц, а перемирие с бусурманами порвало раз и навсегда. Того требует и честь славных рыцарей низовых и прямая польза их». [4]

Однако, запорожцы упорствовали в своем нежелании внимать доводам Мазепы, тем более, что 1690 год был для Османской империи достаточно благоприятным. После того, как от чумы скончался командующий венецианско-австрийской армией, Священная Лига была отброшена за Дунай, и турки, вернув Сербию и Трансильванию, вознамерились вновь отвоевывать Венгрию.

В конечном итоге, по Запорожью распространилась эпидемия, опустошившая целые области и, в частности, выморившая гарнизон злополучной Новобогородицкой крепости.

Мазепе удалось склонить запорожцев на сторону Москвы и спровоцировать их на борьбу со своими недавними союзниками - татарами. В казачьей среде Мазепа прочно ассоциировался с могуществом России. Этот гетман, неоднократно демонстрировавший государственную мудрость, завоевал искреннее расположение молодого энергичного государя Петра Алексеевича. Тем более, что Мазепа сумел вовремя откреститься от своего бывшего покровителя, князя Голицына, отправленного Петром в ссылку тотчас же после свержения Софьи.

Бунт Петрика. Теперь Мазепа выглядит еще и «усмирителем новой разинщины»

Мазепа, уже имевший репутацию верного слуги Москвы, сумел решить еще одну сложнейшую задачу, в результате чего юный Петр уже просто полюбил преданного, как ему тогда казалось, слугу своего Отечества.

Дело было так.

Начало 1691 года ознаменовалось для запорожских казаков появлением у них некоего Петрика, которой прибыл в Сечь для того, чтобы «спасти родину от самовластия гетмана Мазепы» и от «опасности быть раздавленными Москвой». Планы Петрика не отличались оригинальностью: поднять бунт против Мазепы, заключить мир с турками, открыть им проход на Московские границы и т.д. в духе Дорошенко.

Поначалу обстоятельства благоприятствовали Петрику, ибо казачество и посполитый люд был крайне недоволен порядками, вводимыми Мазепой. Мазепа превращал народ в крепостных, а сила его опиралась на московских стрельцов и наемников-сердюков.

В следующем 1692 году Петрик ушел в Крым и будоражил оттуда Запорожье идеями повторить пример Хмельницкого: провести крымцев в Малороссию, «поднять весь малорусский народ и истребить жидов-арендаторов, всех панов и богатых людей».

«Весть о таком замысле, проникая на Украину, тотчас нашла себе сочувствие; удальцы пустились к Петрику; кто полем, а кто водою». [1] Народ роптал: «Мы думали, что после Богдана Хмельницкого народ христианский не будет уже в подданстве; видим, что, напротив, теперь бедным людям хуже стало, чем при ляхах было. Прежде подданных держала у себя только старшина, а теперь и такие, у которых отцы не держали подданных, а ели свой трудовой хлеб, принуждают людей возить себе сено и дрова, топить печи да чистить конюшни». Не обошлось и без абсурдных слухов наподобие того, что «москали же наших людей бьют, крадут малых детей и увозят в Москву». Более всего казались несносными для народа «оранды» - продажа вина, отданная в руки иудеям-арендаторам, с платежом за то в войсковую казну.

Кроме того, Петрик напомнил казакам, что они своей грудью фактически спасают Московию от турок, а за это Москва собирается превратить малороссийский люд в своих крепостных рабов: «Позволили нынешнему гетману раздавать старшинам маетности, старшины позаписывали себе и детям своим в вечное владение нашу братью и только что в плуги их не запрягают, а уж как хотят, так и ворочают ими точно невольниками своими: Москва для того нашим старшинам это позволила, чтоб наши люди таким тяжким подданством оплошились и замыслам их не противились. Когда наши люди от таких тяжестей замужичают, тогда Москва берега Днепра и Самары осадит своими людьми». [1]

Все это не на шутку насторожило Мазепу.

«Очевидно, Петрик хотел повторить почти буквально историю Богдана Хмельницкого. Но события буквально не повторяются. Хмельницкому действительно удалось начать свое дело с Запорожья, а потом перенести его в страну городовых казаков. Петрику же это нимало не удалось, хотя Петрик пошел было по тому же пути.

Запорожцы к нему не пристали, кроме толпы отчаянных головорезов. В украинских селах заволновался было простой народ, посполитая чернь. «Пусть только придет Петрик с запорожцами,- говорили мужики,- мы все к нему пристанем, перебьем и старшин, и всех жидов-арендаторов, и всех своих панов, чтоб не было панов в Украине, а чтобы все были казаками». Так, быть может, и сталось бы, если бы с Петриком явилась, как с Хмельницким, порядочная запорожская военная сила. Но Петрик, не склонивши запорожцев, вступил в Украину с одними только татарами, да и те помогали ему не слишком охотно.

Когда Петрик прибыл к пограничным украинским городам по реке Орели, бывшие с ним татары услыхали, что гетман собирает полки и идет против них; они оставили Петрика и ушли: за ними последовал и Петрик в Крым». [1]

Мазепа, так дешево отделавшись от угрожавшей бури, получил из Москвы в благодарность богатую соболью шубу, стоившую 800 рублей. Но главное, конечно, не шуба.

Сбежавший в Крым Петрик более был не страшен Мазепе. Петрик рассылал свои универсалы и более грозился, нежели что-то реальное предпринимал. Но, поскольку шуму он наделал много, в глазах Москвы Мазепа выглядел усмирителем «новой разинщины».

Однако, у гетмана был еще один противник.

Палий.

Это был предводитель казаков на правой стороне Днепра, Семен Палий (Семен Филиппович Гурко, 1640-е - 1710), носивший звание фастовского полковника.

После исхода жителей на левый берег Днепра, произошедшее вслед за падением гетмана Дорошенко, правобережное казачество практически перестало существовать. Правобережная Украина превратилась в пустыню и такою должна была оставаться согласно договора, заключенного между поляками и русскими.

Но при короле Яне Собеском у самих поляков возникла идея реанимировать казачество в том виде, в котором оно первоначально и возникло: для обороны юго-восточной окраины Речи Посполитой от турок. «В 1685 году король, приобретший большую популярность своею венскою победою над турками, убедил польский сейм признать законным образом восстановление казацкого сословия. Но едва только новый закон состоялся, как в Полесье и на Волыни он произвел суматоху и беспорядок. Одни шляхтичи и паны набирали людей в казаки, другие жаловались и кричали, что новые казаки производят буйства и разорения в панских имениях». [1]

К этому времени вместо одного гетмана, на которого Собеский собирался делать ставку, появилась целая толпа атаманов разнокалиберных отрядов, называвших себя полковниками. Среди них был белоцерковский полковник Семен Иванович Палий.

«Сначала он убежал в Запорожье, а потом, с толпою удальцов, пришел из Запорожья на Правобережье, уступленное полякам. Местопребыванием своим Палий сделал местечко Фастов. Немногочисленное тогдашнее поселение правобережной Украины, состоявшее, главным образом, из приходивших с левого берега Днепра, сильно было проникнуто казацким духом, хотело всеобщей казацкой вольности, ненавидело поляков и жидов. Палий, более всякого другого, сочувствовал этому направлению и потому приобрел в себе любовь народа. Его задушевная мысль была освободить правобережную Украину от Польши и соединить ее с остальным малороссийским краем, находившимся под властью России.

С этой целью Палий несколько раз через посредство Мазепы обращался к царю и просил принять его в подданство. Московское правительство не хотело заводить ссоры с Польшею и потому не стало потакать видам Палия. Оно предложило Палию сначала уйти на Запорожье, как в край, не принадлежавший ни России, ни Польше, и оттуда уже, по своему желанию, прийти в русские владения на жительство.

Но Палию не того хотелось: не сам он лично желал служить московскому царю, а хотел он отдать под власть царя весь тот край, который прежде был отдан России Хмельницким». [1]

Поляки сумели схватить Палия, но этот легендарный казак вырвался из заключения и устремился в Фастов. Там он обнаружил ксендзов, присланных киевским латинским епископом. Ксендзы были перебиты и Палий начал открытую борьбу с Польшей, сейм которой к указанному времени принял решение прекратить эксперименты с казачеством.

Фастов превратился в новое Запорожье, где собирались буйные головы всего юга Руси. В ответ на ликвидацию правобережного казачества, гетман Самусь, бывший доселе на службе у польского короля, призвал крестьян становиться казаками и «бить ляхов и жидов!»

16 октября 1702 года казаки овладели Бердичевым и действовали там в полном соответствии с лозунгом. Восстание распространилось дальше на запад. Была взята крепость Немиров, все польское и еврейское население которой постигла та же участь, что и жителей Бердичева.

Положение Польши усугублялось войной с Карлом XII. Поляки просили Петра Алексеевича подействовать на казаков. Петр направил грамоту, но она не возымела действия. Коронный гетман Иероним Любомирский советовал панам прибегнуть к мирным средствам, но шляхта жаждала видеть bydło рассаженным на колья.

Подолия была укрощена. Всех, схваченных с оружием в руках ожидала смерть на колу. Село, оказывающее сопротивление, сжигалось дотла. Начался суд над подозрительными крестьянами. По предложению киевского воеводы Иосифа Потоцкого всякому из таких отрезали ухо.

Укрепившийся в Белой Церкви Палий, который продолжал контролировать киевское Полесье, стал теперь общепризнанным вождем восстания. В сложившейся ситуации на Мазепу была возложена дипломатическая миссия посредничества между польским и русским государями и Семеном Филипповичем. Палий сдавать крепость полякам отказался и предложил передать Петру, что он готов передать в русское подданство удерживаемый им край. Но Петр был связан с тогдашним королем Польши, Августом, союзническими отношениями, поэтому ни о каком принятии мятежного края не могло быть и речи.

Тогда Мазепа выступил по приказу Петра на правую сторону Днепра, как бы следуя против шведов, и в конце июля 1704 года хитростью заманил к себе Палия, напоил его до беспамятства, заковал в кайданы, и сдал московским властям в качестве шведского шпиона.

Петр отправил легендарного вождя повстанцев в Тобольск на вечную ссылку, но там Палий оставался до 1709 года. Ибо в этот год произошло нечто, круто изменившее отношение Петра к своему любимцу, Мазепе.

Предварительные итоги гетманства

Мы видим, что гетман Мазепа выстроил классическую схему порабощения целого народа: гетман, опираясь на стрельцов и на наемников-сердюков, держит в повиновении малороссийский край. При этом часть средств на содержание наемного войска изымается за счет «аренды» - оплаты лицензии на право монополии по производству и сбыту алкогольной продукции. Арендаторами были иудеи. Кроме того, Мазепа опирался на часть лояльной ему казачьей старшины, которые именно благодаря Мазепе стали крепостниками. Соответственно, посполитому люду не просто был закрыт путь в казачество, но из податного сословия основная масса малороссов была превращена в крепостных именно во времена гетманства Мазепы.

Естественно, малороссийский народ противился Мазепе, а наиболее пассионарная часть народа - Запорожское казачество - регулярно пыталось бунтовать против железной удавки, которую на шею Украине набросил гетман Иван Мазепа.

Мазепа мастерски бунты эти подавлял, при нужде многократно раздувая масштабы опасности, дабы в Москве формировалось мнение о Мазепе - как о незаменимом и могучем слуге Московского Государства.

Возникает вопрос к сегодняшним идеологам украинской незалежности: что такого особого сделал для Украины Иван Мазепа, если его портрет в течении последних двадцати лет старательно ретушируют, превращая чуть ли не в икону борца за украинскую государственность? За 20 лет гетманства Мазепа - как мы только что подытожили - только и занимался тем, что всячески закабалял простой народ Гетманщины, а также систематически урезал реальную автономию Запорожья.

«Прожил бы гетман на полтора года меньше - много нашлось бы желающих его восхвалять, да еще как борца за независимость?» вопрошает руководитель пресс-службы Украинской православной церкви Московского патриархата Василий Анисимов. «Остался бы в истории сподвижником царя-реформатора, защитником православия («зачищал» униатов везде, куда мог дотянуться), воссоединителем русской церкви (именно Мазепа по поручению Выговского занимался присоединением Киевской митрополии)».

Итак, на закате своей земной жизни Мазепа совершил нечто, что возвело его в ранг национальных символов Украинского государства.

Окончание следует

Литература

[1] Костомаров Николай Иванович. История России в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Глава 16. Гетман Иван Степанович Мазепа

[2] Соловьев Сергей Михайлович. История России с древнейших времен

[3] Джордж Гордон Байрон. Мазепа. Перевод Г. Шенгели. Собрание сочинений в четырех томах. Том 3. М., Издательство «Правда», 1981 г.

[4] Яворницкий Дмитрий Иванович. История запорожских казаков. - К.: Издательство «Наукова думка», 1991. - Т. 3.

[5] Таирова-Яковлева Т. Г., Мазепа. - М.: Издательство «Молодая гвардия», 2007.

[6] Бузина Олесь. Батуринский позор мазепинцев. http://www.segodnya.ua/news/12089877.html

[7] Дмитрий Николаевич Бантыш-Каменский. История Малой России от водворения славян в сей стране до уничтожения гетманства. К., 1903

[8] Дмитрий Николаевич Бантыш-Каменский. История Малой России, со времен присоединения оной при царе Алексее Михайловиче, с кратким обозрением первобытного состояния сего края. Часть 4. К., Издательство «Час», 1993

Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите "Ctrl+Enter".
Подписывайте на телеграмм-канал Русская народная линия
РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям.
Комментарии
Оставлять комментарии незарегистрированным пользователям запрещено,
или зарегистрируйтесь, чтобы продолжить

2. Биография Мазепы

Никола н. Живкович: На примеру Иван Мазепа автор Тихомиров говорит об одном oчень важном фенонеме, которые в течении последних двадцати лет есть доминантный на Западу:- старательно ретушируют историю и то превасходно за шчет Вашингтона, Лондона и Берлина, а против Москве, Пекинга...и Белграда. Спасибо автору Тихомирову
никола / 15.06.2012, 07:14

1. У Мазепы лисий хвост и волчий рот.

Предательство (МАЗЕПЕНСТВО) - основная черта элиты каклов и укров...
Тарас Бульба / 15.06.2012, 06:07
Сообщение для редакции

Фрагмент статьи, содержащий ошибку:

Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta

Полный список организаций, запрещенных на территории РФ, см. по ссылкам:
http://nac.gov.ru/terroristicheskie-i-ekstremistskie-organizacii-i-materialy.html

Иностранные агенты: «Голос Америки»; «Idel.Реалии»; «Кавказ.Реалии»; «Крым.Реалии»; «Телеканал Настоящее Время»; Татаро-башкирская служба Радио Свобода (Azatliq Radiosi); Радио Свободная Европа/Радио Свобода (PCE/PC); «Сибирь.Реалии»; «Фактограф»; «Север.Реалии»; Общество с ограниченной ответственностью «Радио Свободная Европа/Радио Свобода»; Чешское информационное агентство «MEDIUM-ORIENT»; Пономарев Лев Александрович; Савицкая Людмила Алексеевна; Маркелов Сергей Евгеньевич; Камалягин Денис Николаевич; Апахончич Дарья Александровна; Понасенков Евгений Николаевич; Альбац; «Центр по работе с проблемой насилия "Насилию.нет"»; межрегиональная общественная организация реализации социально-просветительских инициатив и образовательных проектов «Открытый Петербург»; Санкт-Петербургский благотворительный фонд «Гуманитарное действие»; Мирон Федоров; (Oxxxymiron); активистка Ирина Сторожева; правозащитник Алена Попова; Социально-ориентированная автономная некоммерческая организация содействия профилактике и охране здоровья граждан «Феникс плюс»; автономная некоммерческая организация социально-правовых услуг «Акцент»; некоммерческая организация «Фонд борьбы с коррупцией»; программно-целевой Благотворительный Фонд «СВЕЧА»; Красноярская региональная общественная организация «Мы против СПИДа»; некоммерческая организация «Фонд защиты прав граждан»; интернет-издание «Медуза»; «Аналитический центр Юрия Левады» (Левада-центр); ООО «Альтаир 2021»; ООО «Вега 2021»; ООО «Главный редактор 2021»; ООО «Ромашки монолит»; M.News World — общественно-политическое медиа;Bellingcat — авторы многих расследований на основе открытых данных, в том числе про участие России в войне на Украине; МЕМО — юридическое лицо главреда издания «Кавказский узел», которое пишет в том числе о Чечне; Артемий Троицкий; Артур Смолянинов; Сергей Кирсанов; Анатолий Фурсов; Сергей Ухов; Александр Шелест; ООО "ТЕНЕС"; Гырдымова Елизавета (певица Монеточка); Осечкин Владимир Валерьевич (Гулагу.нет); Устимов Антон Михайлович; Яганов Ибрагим Хасанбиевич; Харченко Вадим Михайлович; Беседина Дарья Станиславовна; Проект «T9 NSK»; Илья Прусикин (Little Big); Дарья Серенко (фемактивистка); Фидель Агумава; Эрдни Омбадыков (официальный представитель Далай-ламы XIV в России); Рафис Кашапов; ООО "Философия ненасилия"; Фонд развития цифровых прав; Блогер Николай Соболев; Ведущий Александр Макашенц; Писатель Елена Прокашева; Екатерина Дудко; Политолог Павел Мезерин; Рамазанова Земфира Талгатовна (певица Земфира); Гудков Дмитрий Геннадьевич; Галлямов Аббас Радикович; Намазбаева Татьяна Валерьевна; Асланян Сергей Степанович; Шпилькин Сергей Александрович; Казанцева Александра Николаевна; Ривина Анна Валерьевна

Списки организаций и лиц, признанных в России иностранными агентами, см. по ссылкам:
https://minjust.gov.ru/uploaded/files/reestr-inostrannyih-agentov-10022023.pdf

Павел Тихомиров
Попробуем истолковать слова Карлсона
Российская аудитория не очень знакома с менталитетом современных американцев
13.03.2024
«Патриотический» «православный» «сталинизм» непременно заканчивается реабилитацией бесов революции
Сталин – к которому есть множество вопросов – ассоциируется с консервативной контрреволюцией, а Ленин – классический левак
12.03.2024
Трамп остаётся фаворитом
В Америке начались праймериз и кокусы
05.03.2024
Опасность антиисторизма
К дискуссии о Третьем Риме и славянофилах
05.03.2024
Все статьи Павел Тихомиров
Новости Москвы
День памяти князя Петра Горчакова
Сегодня мы также вспоминаем сенатора кн. Ю.А.Долгорукова, министра В.Н.Ламсдорфа, художника В.И.Сурикова, конструктора А.Д.Швецова и маршала Л.А.Говорова
19.03.2024
«Фонд противостоит разрушающим сознание граждан деструктивным процессам»
К 35-летию Международного Фонда славянской письменности и культуры
16.03.2024
В нём было много красок
На смерть Александра Ширвиндта
16.03.2024
Все статьи темы
Иван Мазепа
Анафемы будут служить «панихиду» по анафеме
В Киево-Печерской лавре раскольники из ПЦУ «помолятся» о Мазепе
09.06.2023
Уточнение координат истории
Рецензия на сборник Геннадия Мурикова «Взрыв»
18.05.2023
Мелкий Христопродавец из Фанара
Заявление архиепископа Иова (Геча) о том, что Константинопольский Патриархат не признает анафему Мазепе, политизировано и не имеет ничего общего с православной истиной
19.09.2018
Все статьи темы
Последние комментарии