Три Рождества

Рождественские праздники обращают внимание всех людей, неравнодушных к отечественной истории, на три памятные даты начавшегося 2012 года. Все они неразрывно связаны с празднованием Рождества.

В Рождественский пост 1812 года Русская армия завершала изгнание остатков «великой» армии Наполеона из пределов России. Этой победе в первой Отечественной войне исполняется 200 лет.

Накануне Рождества 1917 года православная Россия, вплотную подошедшая к Победе во второй Отечественной войне, была оглушена, парализована государственной изменой, а затем ввержена в революционную смуту, разрушившую крупнейшую Православную Державу мира. Этому самому печальному событию нашей истории исполняется 95 лет.

В Рождественский пост, 6 декабря 1941 года, когда Церковь праздновала память святого благоверного князя Александра Невского, началось грандиозное Московское наступление Красной армии. К Рождеству 1942 года вся Московская область была очищена от фашистов. С того Рождества прошло уже 70 лет. Что мы увидим, если внимательно вглядимся в духовную составляющую тех давних событий?

Полтора месяца, проведенные французами в Москве, совершенно деморализовали армию Наполеона. Вот воспоминания очевидца: «Странную картину представляла «великая армия» при выступлении из Москвы... Все, от высшего генерала до последнего солдата, постарались захватить с собой все, что только можно было взять. Пехотинцы сгибались под тяжелыми ранцами, наполненными всяким добром. Кавалеристы навьючили сверх меры жалких, тощих лошадей, которые и без того еле двигались от голода. Огромные обозы тянулись посредине армии... По краям дороги в беспорядке толпились войска, как будто составляя конвой этого огромного обоза...»

Французская армия совместно с войсками двенадцати стран-сателлитов несла, по их словам, «свободу, равенство, братство» народам России. Что же на деле увидели наши предки?

Повсеместно совершалось ограбление и осквернение церквей. Многих настоятелей храмов пытали и убивали - искали сокровища. Церкви обращались в конюшни, отхожие места, спальни и скотобойни, склады и лавки. И, наконец, этот чудовищный приказ Наполеона о поджоге Москвы и взрыве кремлевских святынь...

Духовный смысл нашествия французов очень точно раскрыл святитель Феофан Затворник: «Припомним, зачем это приходили к нам французы? Бог послал их истребить то зло, которое мы у них же переняли. Покаялась тогда Россия, и Бог помиловал ее».

Действительно, в высшем русском обществе было чрезмерное увлечение всем французским - тайными обществами, модой, вольнодумством и атеизмом, вплоть до замены великого русского языка на французский. Многие наши военачальники, неоднократно в течение десятка лет после ухода великого Суворова обманутые «союзниками» и битые Наполеоном, попросту боялись его. В высшем обществе были очень сильны пораженческие настроения. Понадобился пожар войны, чтобы общество опомнилось. В 1818 году, беседуя с прусским епископом Эллертом, Император Александр 1 сказал: «Императрица Екатерина была умная, великая женщина, но что касается воспитания сердца в духе истинного благочестия, при петербургском дворе было - как почти везде. Я чувствовал в себе пустоту, и мою душу томило какое-то неясное предчувствие. Пожар Москвы просветил мою душу; суд Божий на ледяных полях России преисполнил мое сердце теплотою веры. Тогда я познал Бога, как открывает нам Его Святое Писание; с тех пор я познал Его Волю и его Закон, и во мне зрела твердая решимость посвятить себя и свое царствование Его имени и славе». Государь постарался удалить от Престола любителей всего французского и призвал к служению истинных патриотов России. На должность Госсекретаря он назначил адмирала А.С.Шишкова. Командование армиями вручил М.И. Кутузову, одному из лучших учеников генералиссимуса А.В. Суворова. Умудренный боевым и житейским опытом и хорошо зная пораженческие настроения офранцуженной аристократии, М.И. Кутузов отдал судьбу европейского нашествия на Суд Божий, совершенный могучей рукой русского мужика и его естественной союзницей - русской зимой.

Между Отечественной войной 1812 года и Великой Отечественной войной много общего. Обе войны были начаты неприятелем внезапно, при поддержке всей Европы, обе начинались при численном превосходстве противника, в обеих враг, рассчитывая на скорый успех, рушил за собой все, что можно.

И в обеих войнах враги России просчитались, получив вместо молниеносного разгрома армии противника всенародную войну, понесли огромный урон от действий партизан, им пришлось мерзнуть, голодать и массами сдаваться в плен... Только в 1812 году на изгнание неприятеля потребовалось менее 6 месяцев, а в XX веке фашистов прогнали с нашей земли через 3 года. Почему такая разница?

Вспомним Святителя Феофана: «...Покаялась тогда Россия, и Бог помиловал ее». Во всех храмах России служились покаянные службы, народ умолял Бога о ниспослании победы. Солдаты перед боем не водку пили, а постились, исповедовались и причащались. В атаку же шли за Веру, Царя и Отечество и не со сквернословием, а с молитвой! И в прошлом тех солдат не было соучастия в цареубийстве. А в Советском союзе к 1941 году в народе упала вера, большинство храмов оказалось закрытыми, значительная часть духовенства была репрессирована. Но и в 1941 году Россию спасло покаяние перед Богом.

Еще в первый день войны Патриарший местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) назвал Отечественную войну священной очистительной грозой и призвал всех христиан всеми силами защищать Родину и Церковь от фашистских захватчиков. А в Рождество 1942 года в своем Архипастырском послании он писал: «Под Москвой враг опрокинут и выгнан из Московской области.... Итак, дерзайте, стойте мужественно и непоколебимо, содержа веру и верность, и узрите спасение от Господа: Господь поборет и поборет за вас...».

И.В.Сталин, обратившийся в начале Войны к народу как к братьям и сестрам, исполнил все, что через Митрополита Ливанских гор повелела сделать Пресвятая Богородица, которая со дня разрушения Православного Царства взяла Россию под Свой Державный покров. Блаженная Матрона предрекла ему победу, если только он не уйдет из Москвы. Традиционный военный парад на Красной площади вдохнул в защитников Отечества новые силы. Русский народ вспомнил о Боге. Повсюду открывались храмы. Только в Московской области службы велись в 124 храмах, переполненных молящимися. Прихожанин Елоховского собора Г.П.Георгиевский вспоминал о тех днях 1942 года: «Все стремились исповедаться и причаститься. Желающих говеть было много... В обычные дни для Причастия, особенно в некоторые субботы, причастников собиралось так много, что служба начиналась в 6 ч. 30 мин. утра и оканчивалась в 4-5 часов дня». С фронта и из лагерей освободили для служения в храмах многих священнослужителей. И.В.Сталин приказал закрыть Союз воинствующих безбожников и передать все его имущество Церкви. Вокруг Москвы и Ленинграда на самолете крестным ходом пронесли Тихвинскую икону Божией Матери и через несколько дней Красная армия освободила город Тихвин от фашистов.

С первых же дней войны миллионы верующих отправились в действующую армию. Оставшиеся в тылу организовали сбор средств на нужды обороны страны. В храмах Удмуртии тоже шел сбор пожертвований. В 1942 году священник Успенской церкви города Ижевска В.А.Стефанов отдал все свои сбережения - 273 000 рублей, а тракторист П.И.Калабин из Завьяловского района внес на строительство танков и самолетов 155000 рублей и 10000 рублей в Фонд обороны (Оклад союзного министра в то время - 5500 рублей). А трудились работники тыла так, что превзошли все представления о человеческих возможностях. При этом люди делились друг с другом последним из того, что имели.

Московская битва, как и вся Великая Отечественная война, проходила в условиях сурового поста, когда люди ради Победы вольно или невольно отказывали себе в самом необходимом. Многие участники Войны вспоминали, что за все время, проведенное на фронте, они ни разу не спали в избе. В лучшем случае в землянке на нарах.

. И на фронте, и в тылу все, начиная с маршалов и министров, и кончая рядовыми, трудились с одной целью: все для фронта, все для победы! Всякую расхлябанность, паникерство, а тем более дезертирство и спекуляцию карали по строгим законам военного времени. Страна, превращенная в единый боевой лагерь, как и в 1812 году с покаянием обратилась за помощью к Небесным силам и получила Божие заступление. «Суд Божий на ледяных полях России» вновь согрел миллионы сердец теплотою веры. Отлично подготовленные и экипированные сибирские дивизии, партизаны и невиданные морозы так деморализовали фашистских «сверхчеловеков», что 62 тысячи из них угодили в штрафные части.

Совсем иные настроения господствовали в русском обществе к Рождеству 1917 года. Вот как вспоминала о том времени Анна Александровна Вырубова, фрейлина Государыни императрицы: «Трудно и противно говорить о петроградском обществе, которое, невзирая на войну, веселилось и кутило целыми днями. Рестораны и театры процветали. По рассказу одной французской портнихи, ни в один сезон не заказывалось столько костюмов... и не покупалось такое количество бриллиантов: война как будто не существовала. Кроме кутежей общество развлекалось новым и весьма интересным занятием - распусканием всевозможных сплетен про Государыню Александру Федоровну. Типичный случай мне рассказала моя сестра. Как-то к ней утром влетела сестра ее мужа Дерфельден со словами: «Сегодня мы распускаем слухи на заводах, что Императрица спаивает Государя и все этому верят». «Дама эта была весьма близка к великокняжескому кругу». И это делалось в то время, когда Государь в Ставке готовил последнее решительное наступление на фронте, а Государыня с дочерьми трудились в устроенных ими госпиталях операционными сестрами и сиделками. Граф С.Уваров пророчески сказал: «Наши революционеры произойдут не из низшего класса, а в красных и голубых лентах». Незадолго до Рождества 1917 года близкие родственники Государя совместно с «монархистом» Пуришкевичем и под руководством английского резидента убили друга Царской семьи Григория Распутина. Дворянская аристократия при молчаливом одобрении высшей церковной иерархии готовила насильственное свержение Царя. На государственной службе дворянство и аристократия в большинстве своем искали денег, чинов и наград любой ценой, казнокрадство и всяческая нечистоплотность стали обычным явлением. В 1837 году М.Ю. Лермонтов назвал аристократию «жадной толпой, стоящей у трона», «палачами свободы, гения и славы». В 1906 году св. праведный Иоанн Кронштадтский взывал: «Расхищение и воровство казенных и частных банков..., враги России готовят разложение государства.... Правды нигде не стало, и Отечество на краю гибели» В 1917 году Государь император, покинутый аристократией и генералами записал в своем дневнике: «...Кругом измена, трусость и обман». Бывшая фрейлина Государыни Императрицы монахиня Мария (Вырубова) в 1928 году писала в своем дневнике: «К сожалению, война и революция не дали России ни одного имени, которое с гордостью могло бы повторить потомство. Вероятно, нигде в мире нравственность не упала так низко, как у нас, и нелегко это сознавать русскому, любящему свою Родину....Положение наше - дело наших же рук, мы все виноваты, особенно же виноваты высшие классы. Мало кто исполнял свой долг во имя долга и России, чувство долга не внушалось с детства». Даже всеобщий любимец Ф.Шаляпин пел в те годы: «И на бар, на господ, на попов, на Царя, он поднимет покрепче дубину». И господа почему-то аплодировали этому...

В среде духовенства того времени процветали пороки, свойственные всему обществу. Преподобный Серафим Саровский пророчествовал о том времени : «Мне, убогому Серафиму, Господь открыл, что на земле русской будут великие бедствия, православная вера будет попрана, архиереи Церкви Божией и другие духовные лица отступят от чистоты православия, и за это Господь тяжко их накажет...». Незадолго до революции это оскудение веры воочию видел св. праведный Иоанн Кронштадтский: «Господь преимущественно назирает за поведением архиереев и священников, за их деятельностью просветительною, священнодейственною, пастырскою... Нынешний страшный упадок веры и нравов весьма много зависит от холодности к своим паствам многих иерархов и вообще священнического чина». Об этом упадке веры свидетельствовал также архиепископ Иоанн (Шаховской) Сан-Францисский: «На пороге ХХ, чреватого столь большими событиями века, в кассе «Общества для распространения книг Св. Писания в России» оставалось 923 рубля! Спросим себя, сколько же этих русских рублей оставалось на карточных столах и рулетках европейских курортов, сколько тратилось на отделку особняков, дворцов, дач, сооружение парков, псовых дворов, оранжерей, конюшен для скаковых лошадей? Сколько шло на туалеты, драгоценности, балы, маскарады?.. В рабочем и крестьянском кругу - сколько трудовых страдальческих русских рублей оставалось в «казенке», шло на доходный для правительства алкоголь, эту так развращавшую народ «красную головку», обратившуюся в огромную красную голову революции?»** В то же время годовой оклад первенствовавшего в Священном синоде Киевского митрополита Владимира составлял 100000руб. при жизни на всем готовом - это в четыре раза превышало оклад Председателя Совета министров П.А.Столыпина! По свидетельству протопресвитера Георгия Шавельского «даже в самые последние перед революцией месяцы, когда со всех сторон собравшаяся гроза висела над русским домом..., в Синоде царил покой кладбища. Синодальные владыки с каким-то невозмутимым равнодушием смотрели на развертывающиеся с невероятной быстротой события и как будто совсем не подозревали, что гроза может разразиться не над государством только, но и над Церковью». А когда эта революционная гроза грянула, они, позабыв о своей присяге Государю, данной на Кресте и Евангелии, предали его и поспешили присягнуть кучке иуд, назвавшихся «временным правительством».

После пышных торжеств прославления прп. Серафима Саровского, 100-летия Бородинской победы, 300-летия династии Романовых все покатилось под гору. Горячий и животворящий внутренний Дух Веры к этому времени перелился в тяжелое великолепие внешних форм, застыл в них, и у Церкви остались силы лишь на претерпевание мученичества. Все произошло по Писанию: «...Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг»» (Откр. 3, 15- 17).

Таким образом, мы видим, что сознание народное так помрачилось, вера в Бога так ослабела, что миллионы людей сочувствовали и радовались, когда 2 марта 1917 года группировка предателей и изменников свергла государя императора Николая II.

Вот что об этих днях писал историк Иван Солоневич: «Я помню февральские дни: рождение нашей «великой бескровной» - какая великая безмозглость спустилась на страну. Стотысячные стада «совершенно свободных граждан» толклись по проспектам петровской столицы. Они были в полном восторге, - эти стада: проклятое, кровавое самодержавие - кончилось!

Если бы им кто-нибудь тогда стал говорить, что в ближайшие 30 лет за пьяные дни 1917 года они заплатят десятками миллионов жизней, десятками лет голода и террора, новыми войнами, и гражданскими, и мировыми, опустошением половины России, пьяные люди приняли бы голос трезвого за форменное безумие. Ведь они считали себя совершенно разумными существами: помилуй Бог, двадцатый век, культура, трамваи, ватерклозеты, эс-эры, эс-деки, равное, тайное и прочее голосование и над всем этим бесконечная разнузданная болтовня митинговых орателей...». Русское общество оказалось расколото демагогами. Не было тогда в нашей Церкви Патриарха, а распустившаяся «общественность» никого уже не боялась, ни Бога, ни Царя. И напрасно. Все дальнейшее, как это было во все времена, развивалось в полном соответствии с Писанием: «И предаде в плен крепость их, и доброту их в руки врагов...Юноши их пояде огнь...Священницы их мечем падоша, и вдовицы их не оплаканы будут...».

Еще в первые ура-патриотические дни той войны Ф. Винберг записал в своем дневнике: «Я ехал вчера по Невскому на извозчике... Мы с ним разговорились, конечно, о войне... Почти сразу он мое воинственное настроение огорошил неожиданной... фразой:

«Все это кажется хорошо, как народ ведет себя и шапками врага закидать собирается. А все равно - из этой войны ничего путного не выйдет...В нынешнее царствование воевать нам совсем не полагается. При нынешнем Государе никакое дело не выходит и выйти не может: несчастливый он Царь, и царствование его несчастливое... Да и то сказать следует - нынче такой народ пошел, Что такого ли им Царя надобно? Их ух как в железной рукавице зажать следовало бы, чтобы только пищать могли, да просить помилования. А тут у нас все добром, да лаской, да любовью управлять хотят...А нешто этот народ можно любовью пронять!...Царя я очень почитаю и жалею. Крепко его жалею...Ведь душа у него - чисто херувимская. Настоящая, христианская, чистая и светлая, что хрусталь. А только - не по нонешнему времени и не по нашему народу такая душа субтильная...».

«Откуда ты это все придумал?» - спросил я у него.

«Книжки священные мало у нас читаются, барин, а в них все написано и всему толкование дано».

История трех наших Отечественных войн ясно свидетельствует, что к Великим Победам наш народ приводило всенародное покаяние перед Богом, строгий пост, действительное единение всех честных граждан страны с твердой и всеобъемлющей властью, опиравшейся на народный патриотизм, и полная самоотверженность на фронте и в тылу. Эти победы - реальное проявление силы народного духа, явленной в дни грозной опасности. О даровании этого духа «целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви» непрестанно молит Бога Святая Русь.