С.Ф. Шарапов: программа выхода России из кризиса

1. Три основных направления программы С.Ф. Шарапова

Жизнь и творчество С.Ф. Шарапова пришлись на очень не простое для России время. После прихода к власти Александра Второго в стране начались реформы, которые резко изменили вектор социально-экономического развития страны. Россию активно втягивали на капиталистические рельсы развития, причем ей явно отводилась роль периферии мирового капитализма, т.е. колониального придатка Запада. Я уже говорил, что реформы «молодых финансистов» в конце 1850 - начале 1860 гг. привели к утрате контроля российских властей над денежным обращением в стране. Все более усиливалось влияние на страну со стороны западного капитала - биржевиков и банкиров-ростовщиков во главе с Ротшильдами, Варбургами, Шиффами и др. Сначала это было влияние финансовое, потом общеэкономическое, а затем оно переросло в политическое.

Шарапов был в эпицентре так называемой «русской» революции 1905-1907 гг. По горячим следам этих событий им были написан в 1907 - 1908 гг. роман «Диктатор», состоящий из нескольких частей[1]:

«Диктатор (Политическая фантазия)»;

«Иванов 16-й и Соколов 18-й (Политическая фантазия. Продолжение «Диктатора»)»;

«У очага хищений (Политическая фантазия. Продолжение «Диктатора»)»;

«Кабинет диктатора (Политическая фантазия. Завершение «Диктатора»)».

Роман «Диктатор» стал попыткой Шарапова в художественной форме осмыслить причины революции и представить программу ее преодоления и построения сильной и независимой России. Впрочем, осмысление причин социально-экономического кризиса и путей его преодоления сопровождает все творчество Шарапова. Еще в 1880-1890-е гг. он предсказывал возможные социальные и политические катаклизмы в стране, выявлял их причины и предлагал конкретные меры по предотвращению надвигающейся катастрофы.

Главный герой романа «Диктатор» - генерал Иванов был поставлен царем на должность своего уполномоченного, который должен был обеспечить в стране режим чрезвычайного положения и вывести ее из хаоса революции 1905 года. Генерал получал широкие полномочия в самых разных сферах государственного управления, фактически становился на время диктатором. Он кратко и предельно точно определяет три основных направления действий, призванных спасти и преобразовать Россию:

«Возрождение России представлялось Иванову в трех основных формах. Возрождение духовное требовало очищения и восстановления Церкви во всей ее внутренней силе и правде. Возрождение политическое требовало уничтожения всеразъедающего начала бюрократизма и возрождения земщины, которая должна была стать добрым историческим фундаментом государства. Наконец, возрождение экономическое требовало правильной и стройной денежной системы, которая могла бы достойно обслуживать великую страну, дать широкое развитие народному кредиту, освободить Россию от ее печального рабства у иностранной биржи, создать национальную независимость, оплодотворить русскую предприимчивость, поднять народный труд».

Сегодня мы говорим, что России нужна национальная идея. Некоторые на полном серьезе пытаются «разработать», «сочинить», «сформировать» эту самую «идею». А она у русского народа была, причем ее понимал не только образованный представитель дворянства, но и простой мужик. Национальная идея русского народа имела чеканную формулировку «Православие, монархия, народность». В народе она трансформировалась в несколько иной по форме (но не по сути) лозунг «За веру, царя и отечество». Все три элемента формулы между собой органически взаимосвязаны. Это прекрасно показал и объяснил Л.А. Тихомиров в своей известной книге «Монархическая государственность». Шарапов не прибегает к прямому воспроизведению указанной формулы-лозунга, но, по сути, он также как и Тихомиров раскрывает нам смысл русской идеи, постоянно раскрывая органическую связь между православием (религиозно-духовная сфера), монархической государственностью (политическая сфера), народностью (самоуправление народа на принципах земской организации). Таким образом, Шарапов выстраивает свою программу спасения и возрождения страны, предлагая практические меры по реализации лозунга «православие, монархия, народность».

Кратко остановимся на первых двух направлениях программы Шарапова (озвучиваемой его литературным героем - генералом Ивановым). А уже затем перейдем к более детальному рассмотрению третьей (экономической) части программы. Шарапов постоянно подчеркивает, что преобразования в духовной и политической сфере - непременное условие успешности экономических преобразований. Впрочем, справедлив и обратный тезис: без экономических реформ будут затруднены преобразования в сфере духовно-религиозной и политической.

2. «Паралич» духовно-церковной жизни

В зрелые годы Шарапов твердо стоял на позициях православия (хотя путь к вере и Церкви у него был не простым). В Церкви Шарапов видел духовную опору государства. Он полагал, что серьезный удар по Церкви и, в конечном счете, по русскому государству нанесла реформа Петра I. Речь идет о ликвидации Патриаршества на Руси и постепенном превращении церковной иерархии в часть государственного аппарата. Над Синодом как высшим органом церковной иерархии появилась надстройка в виде аппарата Обер-прокурора. Обер-прокурор вместе с Синодом фактически превратились в министерство по делам религии. Была нарушена симфония церковной и светской властей. Находясь под прессом государственной бюрократии, русская православная церковь как организация перестала уделять должное внимание всем сторонам жизни христианина, сосредотачиваясь лишь на храмовых службах. Шарапов называл это «храмовым христианством», или «обрядовым христианством». Жизнь русского человека вне храма (в том числе и в первую очередь в сфере хозяйственной) постепенно утрачивала христианские ориентиры. Вопросы реформирования семинарского образования, издания богословской литературы, выпуска духовных книг для народа, переводов Библии решались, в конечном счете, Обер-прокурорами (некоторые из них были достаточно далеки от истинного христианства и даже подозревались в связях с масонством). В русской церкви и в духовных учебных заведениях были сильны влияния католичества, протестантизма, даже некоторых сектантских учений. Русская богословская мысль находилась в параличе. Кровоточили незаживающие раны церковного раскола 17 века.

Вот данная Шараповым краткая историческая панорама церковной жизни в России до реформы Петра и после нее: «Древняя Русь была основана на тесном единстве государства и Церкви, народа и общества и Церкви. Точнее: и государство, и народ составляли Церковь, жили в ней. Основной ячейкой всего быта народного и земского строя был приход. Этот строй был настолько прочен, настолько отвечал нашему национальному характеру, что в Смутное время только он один спас Россию от порабощения и анархии, восстановил государство, вдохнув в него тот же церковный и земский дух, которым был пронизан сам. Теперь мы видим совсем не то. Прекрасно оборудованная Церковь стала одной из отраслей государства и потеряла всякую связь с душой народа, стала для него внешней силой. Народ привязан к ней только обрядностью, в огромной части обязательной. Звонят колокола, идут чинные службы, но дух церковности отлетел, но живого Христа Церковь постепенно забывает. Верующие ходят слушать певчих, говеть, даже молиться, но жизнь стала языческою, в жизни Церковь потеряла всякое значение. Отсюда глубокая народная тоска, сознание пустоты, лжи и обмана и поразительная легкость всяких соблазнов и совращений».

Шарапов в своих оценках состояния нашей церкви был не одинок. Например, Ф.М. Достоевский не раз говорил, что церковь «пребывает в параличе».

Шарапов не хотел мириться ни с низведением христианства до уровня «обрядового», ни с господством синодального чиновничества в церковной жизни. Не случайно именно он осмелился издать письмо «О пленении Русской Церкви. Записка и проект всеподданнейшего ходатайства пред государем Александром II», направленное царю вскоре после его интронизации архиепископом Волынским Агафангелом (1812 - 1876). Письмо это тщательно скрывалось властями от общественности. В предисловии от издателя Шарапов пишет: «Чем-то прямо чудовищным представляется это торжество темного самовластия чиновника над Церковью, народом и царем, это издевательство над верой, совестью, правдой, над всем, что свято и дорого русскому человеку».

О том, что русская церковь до революции имела серьезные нестроения и проблемы, мы можем прочитать также в очень интересной книге воспоминаний митрополита Вениамина Федченкова[2] «На рубеже двух эпох». Оценки духовного состояния общества и церковной жизни С. Шарапова и митрополита Вениамина очень схожи. Митрополит называл духовное состояние народа (даже находящегося в церковной ограде) «теплохладным». Отношения С. Шарапова с официальной церковной иерархией были весьма напряженными. Мы можем почувствовать это из содержащейся в книге «Россия будущего» публикации «Открытое письмо редактору «Русского труда» Епископа Чебоксарского Антония (Храповицкого) и наш ответ» (1899).

Ситуация еще более осложнялась тем, что с конца 19 века в стране стали распространяться безверие, нигилизм, атеизм. Умами «среднего класса» стали править идеи марксизма и других западных учений. Фактически у интеллигенции появилась новая религия - социализм - со своим священным писанием в виде «Капитала» и других произведений Карла Маркса. Шарапов дал развернутую критику этой новой религии в своей работе «Социализм как религия ненависти» (1907), которая также включена в книгу «Россия будущего».

Безусловно, «паралич» церковной жизни подтачивал устои государства. В государственный аппарат проникали люди, которые только номинально числились «православными», а еще вчера были католиками, лютеранами, иудеями. Переход в православие представлял собой упрощенную, формальную процедуру. Такие «свежеиспеченные православные» создавали в министерствах и ведомствах чуждую истинно русскому человеку атмосферу. Таким чиновникам на судьбы России было глубоко наплевать. Такие чиновники готовы были воспринимать любые западные теории, которые были противны русскому духу и православию (например, западные финансовые теории). Нам не приходится говорить о том, что у некоторых из них напрочь отсутствовали присущие русскому православному человеку совесть и страх Божий. На этой почве расцветали коррупция и казнокрадство. Шарапов все это хорошо прочувствовал, поработав некоторое время в министерстве финансов и других казенных учреждениях.

3. Программа духовно-религиозного возрождения: Россия начала XX века и начала XXI века

После убийства революционерами великого князя Сергея Александровича. Шарапов прямо заявил: «Если Церковь не остановит революцию, то междоусобицы не предотвратит никто и никогда...». Революционные события в России ускорили завершение разработки Шараповым программы духовно-религиозного возрождения России, общие контуры которой начали складываться еще в 80-е гг. 19 века. Программа включала, прежде всего, требование восстановления патриаршества в русской православной церкви и восстановление симфонии в отношениях духовных и светских властей (концепция, которая берет свое начало от византийского императора Юстиниана). Кроме того, программа предполагала:

- окончательное преодоление последствий церковного раскола,

- повышение роли приходов в жизни церкви,

- активную борьбу с социализмом как формой религиозного сознания с ярко выраженной антихристианской направленностью.

Мы еще вернемся к вопросу о роли приходов в русской жизни. Эта роль, по мнению Шарапова, должна распространяться на разные стороны жизни - духовно-религиозную, культурную, образовательно-просветительскую, хозяйственную. Шарапов считал, что прихожане не в полной мере реализовывали свой потенциал как членов церкви, роль приходов в решении общецерковных вопросов была крайне мала. Кстати, он был не одинок в таких оценках. Например, новомученик и исповедник нашей Церкви М.А. Новоселов[3] также обращал внимание на слабую активность прихожан в жизни Церкви в дореволюционной России и пытался наладить приходскую жизнь, опираясь на наследие Святых Отцов (см.: «Деятельное участие народа в жизни Церковной». По взглядам Св. Иоанна Златоуста и М.А. Новоселова. - М.: Паломникъ, 2001). По прошествии более века со времен Шарапова жизнь многих наших церковных приходов еще более далека от идеала. За некоторыми исключениями они по-прежнему не раскрыли своего потенциала, их голос не слышен при обсуждении и принятии решений на уровне всей РПЦ. Хотя у нас был Поместный собор РПЦ в 2009 г., однако он был посвящены лишь одному вопросу - выборам нового Патриарха. А вот обсуждения многих злободневных вопросов церковной жизни с участием не только высшей церковной верхушки (епископата), но и рядовых священников, монахов и мирян на Поместном соборе уже не проводилось очень давно. Вопрос внутрицерковной демократии очень тонкий и деликатный, но обсуждение его порой у нас сегодня тормозится, как это было и во времена Шарапова.

А Шарапов говорил, что нашей национальной идеей всегда было, есть и будет православие в его незамутненном виде как фундамент русской государственности и русского социума: «А с государственной точки зрения, на которой я единственно имею право стоять в этом вопросе, является вот что: наша национальная основа всей государственности и общественности есть христианство, иной нет. Эта основа отнята, выкрадена, изуродована, и вот, мы не можем найти никакой общественной связи, никакого цемента для разлагающегося государства. И я глубоко убежден, что пока в той или иной форме мы этой связи не найдем и не восстановим, пока народная тоска по высшей Божественной правде не будет утолена, до тех пор анархия не кончится, ибо самая эта анархия есть, по-моему, только протест против опрофанирования идеала, против казенной лжи, вставшей на место народной правды. Мне думается поэтому, что первый шаг к восстановлению правды в русской жизни есть возрождение прихода. Оживите нашу древнюю церковную общину, верните народу Христа - и Россия воспрянет духовно и обновится».

Сегодня наша Церковь уже имеет Патриарха, церковная иерархия выведена из-под прямого управления со стороны государства, ныне действующий Патриарх Кирилл на своей интронизации убедительно говорил о том, что принципом взаимоотношений между РПЦ и государственными властями РФ должна стать симфония. Вроде бы наша церковь сегодня находится в лучшем положении по сравнению с тем временем, когда жил Шарапов. Но сегодня русская церковь столкнулась с другими вызовами времени. Тогда живую веру в Христа стала постепенно замещать идеология социализма, которая по сути стала альтернативной православию религией. Сегодня на место идеологии социализма пришел еще более злой враг православия - идеология капитализма. Фактически это больше чем идеология, это религия - «религия денег». К сожалению, наша церковная иерархия в силу ряда причин не замечает (или делает вид, что не замечает) этой «религии денег», которая убивает живую веру во Христа. С моей точки зрения, в Социальной концепции РПЦ не дана в полной мере духовно-религиозная оценка капитализма как общества, в котором мы все оказались. Мы опять, как и во времена Шарапова, сталкиваемся с таким явлением, как «храмовое христианство», «обрядовое христианство». Жизнь христианина имеет ярко выраженную раздвоенность: с одной стороны, более или менее точное (иногда даже скрупулезное) соблюдение «ритуальных» правил; с другой стороны, полное забвение и попрание заповедей Христа в нашей повседневной жизни. Надо еще раз вернуться к Шарапову или митрополиту Вениамину Федченкову, чтобы осознать, какими для России катастрофами грозит подобная теплохладность, церковный формализм, шизофреническая раздвоенность сознания и практической жизни современного человека, самодовольно причисляющего себя к христианам.

4. Программа укрепления российской государственности

Второе направление программы Шарапова - политическое. Шарапов, будучи православным, в области государственного строительства последовательно придерживался монархических взглядов. Кстати, в те времена такие взгляды уже становились анахронизмом в среде «образованной» публики; эта публика «заразилась» идеями «конституции», «парламентаризма», «конституционной монархии», «просвещенного гуманизма» и т.п. Целью преобразований с политической программе Шарапова является создание сильного самодержавного государства. В общем виде эти идеи изложены Шараповым в его работе «Самодержавие и самоуправление» (1899), которая также включена в книгу «Россия будущего». Интересно, что работа была первоначально опубликована за границей, в Берлине. Мысли Шарапова, связанные с укреплением российской государственности, как это ни парадоксально, воспринимались властями в России с подозрением. Действительно, когда работа была переиздана в 1903 году в Москве, ее тираж был конфискован, большая часть книг была уничтожена[4]. В чем причина такого странного, мягко говоря, отношения к Шарапову - последовательному «государственнику» и монархисту?

В том, что в его модели российского государства совсем не было места бюрократии, которая к тому времени захватила командные позиции в государственной машине и превратилась в непреодолимый барьер между монархом и народом.

Модель государственного устройства, предложенная Шараповы, включала два главных уровня:

а) уровень власти монарха-самодержца;

б) уровень народного (земского) самоуправления.

Схема, очень похожая на ту, которую позднее Иван Солоневич назовет «народной монархией» (название одной из главных книг Солоневича). Бюрократия подрывала основы царского самодержавия, присваивая себе полномочия самодержавия: «Самодержавие государя на глазах у всех, - писал Шарапов, - обращается в самодержавие директора, начальника отделения, столоначальника». Шарапов предлагал избавить как царя, так и народ от подобного рода барьера и самостийного «самодержавия». Понятно, что для тогдашней бюрократии подобного рода предложения были страшнее, чем угрозы и бомбы революционеров.

Критика Шараповым тогдашней бюрократии, узурпировавшей государственный аппарат, проходит красной нитью через все его произведения. Он не раз говорил о том, что столичное и даже губернское чиновничество представляет собой автономное от общества образование, как бы «государство в государстве», причем этих отдельных «государств» много, и они между собой не почти не взаимодействуют: «Наши ведомства, во-первых, совсем не знают России, во-вторых, до сих пор представляют не части одного великого организма, а особые государства, вернее - страны света, связанные только тем, что нарисованы на одном глобусе».

Шарапов смело нападает на бюрократию, требуя заменить ее народным самоуправлением: «Бюрократия отжила свой век, опозорила и разорила Россию и вызвала к себе такую ненависть, с которой нам с вами не справиться. Нужно вступать на иной путь. Иной, кроме Царской и Самодержавной, верховной власти в России быть не может. Но под нее нужно подвести совсем иной фундамент. Этот фундамент - широкое самоуправление, которое должно всецело заменить бюрократию. Все будущее России - в земстве, поставленном как первооснова государственного здания».

Все пространство России, по Шарапову, должно быть разделено на 18 областей, которые выделяются на основе географических и этнических признаков. Из них - 12 «коренных русских» областей, а 6 «инородческих» областей. Области приходят на смену большому количеству губерний. «Диктатор» Иванов говорит, что мысль о переходе от губернской структуры к областям не является его изобретением: «Мысль об областях взята не из книжки; она красной нитью проходит через всю русскую историю. Полное самоуправление областям давал Иоанн Грозный. Областное деление являлось необходимым условием для каждого самостоятельного русского государственного ума от Пестеля, либерала и революционера, до крайнего консерватора Фадеева». Кстати, генерал Иванов в одном из разговоров обмолвился, что схему территориального деления России ему предложил Д.И. Менделеев (русский ученый действительно занимался этими вопросами; в 1893 г. в своей работе «Фабрично-заводская промышленность и торговля России» он предложил разделить страну на 14 экономических краев).

В каждой области вводится самоуправление, имеющее три уровня. Низший уровень - всесословный приход, представляющий собой единство церковной и гражданской организации. Второй (средний) уровень - уезд. Высший уровень - область. Связь области с монархом обеспечивалась посредством генерал-губернатора, который назначался царем. Высшее управление области находилось в руках генерал-губернатора и областной думы, причем председатель думы (областной предводитель дворянства, утверждаемый монархом) имел право выходить на монарха наряду с генерал-губернатором.

У государя должен быть свой аппарат управления, который включает Государственный совет, Народнохозяйственный совет, Сенат, министерства, другие органы и ведомства. Чиновники для органов центрального управления подбираются из областей, из среды земства, а не из столичной светской публики. Главный критерий отбора - личные достижения и достоинства, никаких сословных преимуществ (прежде всего принадлежность к дворянству) при этом не признавалось.

В годы революции 1905-1907 гг. Шарапов дополнил свою программу государственно-политических преобразований программой чрезвычайных мер. Эта программа нашла отражение в романе «Диктатор». В романе на роль уполномоченного императором администратора государства предлагается никому не известный полковник Иванов, лишь после назначения произведенный в генералы. Шарапов показывает, что, с одной стороны, для управления государством в России на местах имеется большое количество «самородков»; с другой стороны, что эту функцию может выполнять и человек, не обладающий какими-то сверхъестественными способностями. Главное, чтобы человек у власти характеризовался такими качествами, как патриотизм, здравый смысл, твердость, был истинно православным.

Некоторые элементы политической программы Шарапова вызывали определенные сомнения и возражения даже среди его единомышленников. Например, возникали опасения: предложенная Шараповым модель может привести к тому, что области, получив большие полномочия в сфере управления, будут иметь соблазн отделения (выделения) из состава Российской империи. Л.А. Тихомиров ставил под сомнение целесообразность превращения церковного прихода в организацию, имеющую дополнительные, прежде всего, хозяйственные функции (а также функции в области здравоохранения, образования, судебных споров, поддержания общественного порядка). Тихомиров считал, что попытки создать «из церковного прихода какую-то первичную единицу социальной и политической организации» были бы полным извращением идеи прихода, «приход должен быть первоячейкой коллективной религиозной жизни, а не жизни административной или экономической».

До начала первой мировой войны и революции 1917 года практически ни один пункт политической программы Шарапова не был реализован. К сожалению, в годы войны и накануне февраля 1917 года никто не вспомнил о той программе чрезвычайных мер, которая была блестяще изложена в романе «Диктатор». Было в то время в русской армии немало «полковников Ивановых», но окружение Николая II ревниво охраняло своего царя от прямого общения с истинными русскими патриотами. Вместо «диктатора» генерала Иванова на политическую сцену вышли совсем другие генералы - Рузский, Алексеев, внесшие свой весомый вклад в ликвидацию русской монархии. Правда, с этой сцены они сами быстро исчезли. Да и генерал Корнилов, который появился на политической сцене летом 1917 года и которого кое-кто называл «диктатором» и «спасителем», на самом деле также внес свой вклад не в спасение, а в уничтожение монархической государственности в России.

А вот в советский период была проведена реорганизация территориальной схемы управления страной, когда на карте СССР появилось 16 республик (позднее их стало 15). Это очень близко к тому, что предлагал Шарапов (18 областей). Но это чисто формальное сходство, советские реформы были нацелены на укрепление государства совершенного иного типа.

Безусловно, сегодня реализовать в полном объеме идеи Шарапова для укрепления российского государства не представляется возможным. Например, приход как возможная первичная ячейка российского социума и самоуправления сегодня у нас крайне слаба (во времена Шарапова многие приходы существовали на базе сельских общин, а такие общины давно уже разрушены). Сегодня нам надо искать другие формы и способы самоорганизации народа в рамках малых социумов: по месту жительства; по общности экономических, профессиональных, культурных интересов. Впрочем, некоторые приходы сегодня пытаются выйти за рамки чисто церковных единиц и превратиться в малые социумы, организующие жизнь людей в хозяйственной, социальной, образовательной, культурной и даже политической сферах. Этот опыт нам надо изучать и распространять.

Невозможно воспользоваться предложениями Шарапова и потому, что они касаются укрепления монархической государственности, а у нас лозунг восстановление монархии - из области фантазий или подковерных политических интриг. Впрочем, некоторые идеи, касающиеся введения чрезвычайного положения в стране и изложенные на страницах «Диктатора», вполне пригодятся для нашего времени. В сегодняшней России есть немало неизвестных и мало известных «полковников Ивановых», которые готовы навести порядок в стране и которых готов поддержать народ. У нас нет царя, который бы пригласил их для выполнения этой миссии. А Государственная дума и Президент страны на это никогда не пойдут, ибо они опираются не на 100 миллионов граждан России, а на 100 миллиардеров-олигархов. Поэтому «полковников Ивановых» может привести к власти только народ. Мы сегодня слишком загипнотизированы выборами в наш «игрушечный» парламент, выборами нашего «марионеточного» президента, тратим на это непростительно много времени и сил. Их надо тратить на самоорганизацию «снизу». И у Шарапова очень много интересных идей в части, касающейся самоорганизации русских людей на местах, которые не утратили своей практической значимости и через сто с лишним лет.

5. Программа восстановления и укрепления российской экономики

Эта, третья, часть общей программы Шарапова обоснована и проработана им наиболее глубоко. Именно в этой части программы проявился основной талант Шарапова - талант экономиста. Экономическая программа Шарапова имеет несколько направлений. В романе «Диктатор» один из главных героев - Соколов (диктатор Иванов назначил его министром финансов в своем кабинете) определил эти направления:

«Наше финансовое преобразование должно распадаться на три части:

Переустройство денежной системы.

Переустройство государственного хозяйства.

Переустройство органов хозяйственного управления».

Сквозная идея Шарапова, проходящая через все его произведения: здоровая денежная система страны - важнейшее условие успеха реформ во всех сферах общественной жизни - социальной, экономической, политической. Не скатываясь на позиции вульгарного материализма и денежного детерминизма, Шарапов, тем не менее, полагает, что здоровая денежная система может способствовать даже оздоровлению духовно-нравственной атмосферы в России. Эту простую мысль Шарапов вкладывает в уста своего главного героя - «диктатора» Иванова, беседующего с будущим своим министром финансов Соколовым: «...в основе организации современного государства лежат деньги... Все может быть плохо, но денежная система хороша, и государство будет процветать. Все хорошо, но денежная система плоха, и государство разорится и попадет в революцию...».

Эта посылка актуальна и для сегодняшней России. Да, ситуация во всех сферах нашей жизни плоха или даже ужасна. Тысячи авторов - ученых, политиков, писателей, общественных деятелей предлагают различные идеи выхода из кризиса. Но буквально единицы обращают внимание на следующее обстоятельство: каких бы успехов мы не достигли в плане духовно-нравственного возрождения нашего народа, при существующей ныне в России денежной системе нам Россию не восстановить и не спасти.

Мне вспоминается русская сказка про Кощея Бессмертного - страшного и безжалостного чародея. Под ним аллегорически можно понимать вселенское зло, мировую закулису, капитализм. Человеку кажется, что Кощей бессмертен, поскольку все усилия человечества уничтожить его кончаются ничем, Кощей продолжает жить и наводить ужас на людей. Чтобы его уничтожить его, надо найти и сломать иглу Кощея, которая упрятана в яйце, яйцо - в утке, утка - в зайце, заяц - в сундуке, а сундук зарыт под дубом. Многим борцам с Кощеем в лучшем случае удавалось найти дуб. А немногим - отрыть сундук под дубом. Но до иглы еще никто не добрался. Потому, что человек, одурманенный опиумом «религии денег», не очень себе представляет, что собой представляет эта игла в нашем мире и где она зарыта. Шарапов нам подсказал: это современная денежная система, которая находится под контролем бессмертных Кощеев, - Ротшильдов, Варбургов, Шиффов. Эти Кощеи делают все возможное, чтобы никто не догадался, в чем секрет их силы - финансовой, политической, духовной. Шарапов один из первых разгадал тайну современных Кощеев.

В следующий раз мы продолжим разговор об экономической программе Шарапова в части, касающейся переустройства денежной системы России, избавления русского человека из-под власти современных Кощеев.

---

[1] Все перечисленные части романа включены в изданную Институтом русской цивилизации книгу избранных произведений С.Ф. Шарапова «Россия будущего».

[2] Митрополит Вениамин, в миру Иван Афанасьевич Федченков (1880-1961) - православный подвижник, духовный писатель. До революции был близок к прот. Иоанну Кронштадтскому. Принимал участие в работе Поместного собора в 1917-1918 гг. Активный участник Белого движения. В 1919 г. генералом П.Н. Врангелем был назначен Епископом армии и флота. После гражданской войны - в эмиграции. В 1927 г. присоединился к клиру Московской патриархии. Позднее организовал в Париже и других городах за границей Патриаршую Православную Церковь. С 1933 г. - Экзарх Московской Патриархии в Америке. В 1945 г. получил советское гражданство, в 1948 г. окончательно вернулся на родину, где управлял различными кафедрами.

[3] Новоселов Михаил Александрович (1864-1938) - русский богослов и духовный писатель. Был близок к прот. Иоанну Кронштадтскому и старцам Оптиной и Зосимовой пустыней. В 1902-1917 гг. был издателем «Религиозно-философской библиотеки». В 1912 г. был избран почетным членом Московской духовной академии. В 1938 г. был расстрелян по обвинению в «систематической антисоветской пропаганде». В 2000 г. был канонизирован Русской православной церковью как новомученик. Основные произведения: 1) Забытый путь опытного богопознания (в связи с вопросом о характере православной миссии). Вышний Волочёк, 1901; 2-е издание: Вышний Волочёк, 1903, 3-е издание: М., 1912; 2) Психологическое оправдание христианства (Противоречия в природе человека по свидетельству древнего и нового мира и разрешение их в христианстве). М., 1912; 3) Беседы о жизни. М., 1913; 4) Догмат, этика и мистика в составе христианского вероучения. М., 1912; 5) За кого почитал Льва Толстого Владимир Соловьёв? М., 1913; 6) Письма к друзьям. М., 1994.

[4] В 1905 г. работа публиковалась на страницах издаваемой С. Шараповым газеты «Русское дело». Затем, в 1907 г. вышла книга С. Шарапова «Россия будущего», которая имела подзаголовок «Третье издание «Опыта Русской политической программы», в которую вошло исследование «Самодержавие и самоуправление», а также переписка с редактором газеты «Гражданин» князем В.П. Мещерским». До революции 1917 года работа выдержала еще несколько изданий.