Техническая мистерия

Мы живём в неуютное время болезненных реакций. Мы ничего не созидаем, мы только реагируем. Даже созидаемое, но в реакции, не есть истинное творчество.

Современные информационные пространства со своими законами приучают всех участников к реагированию, но не к созиданию.

Что-то, высказанное в критическом ключе, порождает, ещё и ещё, волны новых критических замечаний.

Вся человеческая культура находится в глубоком рефлексивном кризисе. Искусство разучилось создавать новые формы, как нечто не бывшее, но только манипулирует формами старыми.

Отбросы цивилизации становятся материалом для художника, технический прогресс - источником его вдохновения.

На этом фоне успешно и гипертрофированно развиваются информационные технологии.

«Аналоговому» человеку не догнать цифрового монстра.

Мы незаметно вошли в невиданный период истории культуры «идентичной натуральному».

Интернет моделирует подобие мiра, идентичное реальному, и никто не знает, кто хозяин созидаемого образа.

Выражение: «в интернете есть всё» поражает своей циничностью. На самом деле там нет ничего, кроме иллюзии. Там нет главного - истинной жизни.

Владетель матрицы мiра станет и властителем самого мiра. Так идея всемiрной паутины поражает вдруг примитивным магическим приёмом, лежащим в её основе.

Цифровой сигнал содержит в себе жуткую расчленительную силу. То, что мы видим и слышим в цифровом варианте не является естественным сигналом, не является плавным волновым процессом, лежащим в основе мiроздания, но есть множественный ряд цифровых столбцов, создающих подобие изначальной волны, всё то же - «идентичное натуральному».

Так и в случае с продуктами питания: как бы нас не уверяли, что ароматизатор химически идентичен натуральному веществу, - вкус не обманешь.

Возможности интернета призрачны. Это то самое «всё», что равнозначно «ничего». Вседоступность рождает апатию. Например, возможность найти и скопировать любую музыку приводит к безразличию, к субъективной потере ценности самой музыки. Её уже не слушают, а прослушивают, пролистывают и т.п.

В бушующем море информации не найти простой и живительной капли воды, хотя она там гипотетически и есть.

Современный человек, пронизываемый информационными ветрами, всем пресыщен, ничего не познав. Он «утратил вкус халвы» во всех чувственных направлениях.

Если компьютерная зависимость способна погасить даже такую сильнейшую страсть как блудную, задушить плотское вожделение, сделав супруга безразличным к собственной жене, то это означает лишь одно: техническая магия вошла в нашу жизнь. Она умеет действовать избирательно и диаметрально: в других случаях блудная страсть, напротив, разжигается до разрушительных последствий.

Блудное информационное общение обладает колоссальным, многократно усиленным воздействием, потому что направлено на мощный усилитель в человеческом сознании - фантазию.

Люди «влюбляются» по нечёткой фотографии и ряду игривых диалогов, бросают семьи и безумно устремляются к фантомам, созданным в кузнице фантазии, - дьявольскому наваждению.

Один такой доблестный муж (о, далеко не один!) опомнился только тогда, когда оказался в объятиях интернет-подруги, квази-русалки, воскликнув: «Боже, да я же люблю свою жену и своего ребёнка! Что я делаю!» Наваждение растаяло. Парню помогла, хоть не великая, но вера. Русалка ещё долго донимала сообщениями и провоцировала угрозами самоубийства.

Новый информационный рывок современной цивилизации требует философского и богословского осмысления.

Для многих встаёт нравственный вопрос: компьютер и информационные технологии, интернет и социальные сети - это зло или может послужить во благо?

И, несмотря на то, что и компьютер, и соответствующие предметы информационных изобретений могут послужить и служат человеку, необходимо дать оценку не частным вещам, не отдельно взятому «железу», но направлению, сути и, главное, целям развития информтехнологий.

Русская философия никогда не соблазнялась технической помпой и в своё время дала однозначную оценку техническому, машинному направлению цивилизации. Техника и её бурное развитие является признаком не могущества человека и его разума, но его немощи и духовного бессилия.

Творчество техническое, созидание машинных приспособлений, только порабощают человека и человечество. В отличие от творчества духовного и творчества истинных произведений искусства, которые несут свободу и радость.

Новый катастрофический толчок (откуда он?) развития техники - информационный - породил ряд совершенно новых нравственных проблем.

Вот хотя бы одна из них: вседозволенность. В интернете не только «всё есть», но и «всё дозволено». В информационном мiре быстро развязывается и затем разрушается моральная сфера человеческого сознания. Субъект, имея возможность в квази-реальности действовать скрытно и безответственно, легко теряет самоконтроль.

Произвол, самочиние, доходящее до преступления всех заповедей, есть признак демонический.

Человек, если и мало боится Бога, то боится, по крайней мере, закона и человеков. А в информпространствах нет нравственных законов, нет и живого присутственного взгляда ближнего. Нравственно-расторможенному сознанию «всё дозволено», ему Бога нет. В информсетях и компьютерных играх можно всё: прелюбодействовать, убивать, лгать, воровать, лжесвидетельствовать, богохульствовать и т.д.

Плоды раскрепощения подсознательного и выхода из него чудовищ мы можем наблюдать затем в реальной жизни, в поступках тех, кто был воспитан квази-реальностью, где всё дозволено.

Машинная цивилизация ещё не выдвинула своей законченной теории (но таковой ждать приходится), зато создала ряд культовых фильмов, в которых информационная квази-реальность - матрица - утверждается не только как автономная, но и как имеющая свои небывалые сверхвозможности. Ничего, что они виртуальны, зато внушительны.

Несколько слов особо надо сказать о фильме-трилогии «Матрица». Это уже мистерия. Техническая мистерия!

Сюжет фильма в своей завершающей стадии представляет извращённое подобие искупительной жертвы, принесённой на жертвеннике кибер-бога, завладевшего земным мiром.

Создатели кино-фантастики не просто демонстрируют нам безбожный мiр, где всё выясняется мордобоем и пальбой, но, что куда опаснее, Бога истинного подменяют машинным идолом.

Идея квази-искупления так захватила создателей кино, что они посмели даже отойти от традиционных американских штампов и потерять в конце обоих главных героев! Какая же силища заставила их это сделать?

Это - магическая сила идеи информационного кибер-бога, который уже требует человеческих жертвоприношений.

Источник избранности главного героя Нео выясняется постепенно. Та же машина предуготовила его освобождение из плена матрицы, в которой живут иллюзией подавляющее большинство людей. Их спящие тела законсервированы и уложены в стеллажах машинного царства.

Казалось бы, есть ещё очаг реальной жизни, цитадель сопротивления матрице со святым названием Сион - подземный город людей! Но, как оказывается, и это сопротивление просчитано машиной, «попущено» кибер-идолом.

Чудовищное и кощунственное жертвоприношение избранного Нео у подножия кибер-идола вовсе не спасает жалкую кучку оставшихся людей, но даёт им лишь передышку в неравной борьбе с машинами-роботами. Время этого перемирия остаётся в воле кибера-вершителя.

Не спасает квази-жертва и пленников матрицы. Напротив, сама матрица, благодаря подвигу Нео, очищается от вышедшей из-под контроля программы «Смит», исполнявшей ранее агентурные функции обеспечения порядка.

Жуткая подмена в идее искупительного жертвоприношения в «Матрице», где жертву принимает кибер-божество, а истинного избавления и свободы люди не получают, - далеко не случайная фантазия создателей фильма. Это - своего рода программа, рассчитанная на внедрение в подсознание, которому внушается идея безысходного рабства грядущему информационному идолу.

Даже наилучший, святой порыв человеческой души - самопожертвование - безысходен, он в лапах сверхкомпьютера, а значит порочен и бессмыслен. Жертва лишь совершенствует иллюзию.

Многие после просмотра «Матрицы» сравнили Божий мiр с иллюзией матрицы, и это тоже запрограммированный результат.

Восточные верования утверждают, что мiр и материя совершенно иллюзорны и жизнь подобна сновидению. Христианство, хотя и признаёт бренность бытия («житие же сень и соние»), но не лишает материю онтологического начала.

Это доказывает Сам Господь Иисус Христос своим Преображением. Не только тело Иисуса, но и одежды Его, а значит материя вообще, имеют глубокое онтологическое свойство преображаться, переходить в новое качество.

Нетленные мощи святых, побеждающие законы тления, также доказывают таинственные свойства человеческого тела, уходящие корнями в вечность.

Значит, наш мiр не просто запрограммированный энергетический слепок пустоты, но непрекращающееся творческое действие Святого Духа, плод Божественного участия и любви.

Наш телесный мiр реален уже потому, что он способен к Преображению! Человеческое тело имеет измерение божественной глубины, потому что почтено Вознесением Богочеловека!

Примечание.

Диакон Андрей Кураев недальновидно оправдывает идеи из «Матрицы». Он видит в них некую «конгруэнтность» христианству, видит даже надежду, что христианские идеи не умирают в секулярном обществе.

Да, они не умирают, но их пытаются уничтожить даже таким изощрённым способом: информационно-магическим, - созданием кощунственных подобий, но, непременно, с сокровенной подменой.

В «Матрице» эта подмена кроется, как мы уже показали, в адресате жертвоприношения «избранного» Нео, ибо эту жертву воспринимает кибер-идол, устанавливая незыблемую верховность своего машинного существа. Это - во-первых, а во вторых - спасение людей условно и является только временным перемирием с машиной.

Если богослов Кураев считает фильм конгруэнтным христианским понятиям, то почему же в фильме нет главного - катарсиса и избавления? Катарсис в стиле мордобоя имитирован в культовой картине, но не более того.

Жертва Нео нужна была не людям, а кибернетическому богу, вампирически использовавшему его биологическую энергию для собственного выздоровления.

Подобные фантасмагории ранее заканчивались всегда спасением людей из плена машин и возвращением их к нормальной Богодарованной жизни. Ныне другие времена, и кибернетическое царство машины, укрепляя свои позиции, даже мистерию искупления разыгрывает внутри себя и для себя, чудовищно и безысходно замыкая в себе самые возвышенные человеческие порывы.

Вот, смотрите, говорит лукавый, как хорош мой информационный мiр, здесь даже главным христианским ценностям найдётся место. А про себя добавляет: что ж, поиграйте и в искупительные игры, главное, что хозяин игры - я, и все играют по моим правилам.

«Свершилось», - произносит торжественно кибернетический идол в завершении. Кураев считает, очень формально, что если бы это сказал сам Нео, то фильм заслуживает анафемы. А так как это говорит кибер-идол, то ничего страшного.

Так диакон-богослов подчиняется машинным правилам игры. Ведь именно здесь ключевой обличительный момент. Действительно, Нео и не может сказать «свершилось», ибо он уничтожен, использован и по сути никого не спасает. Свершение наступает только для кибер-божества, это его дьявольская победа, в том числе - и над незадачливым богословом, который теперь закономерно, по состоянию сознания, становится рабом собственной нтернет-страницы.

Здесь у Кураева, например, безумно и неприлично размещается и обсуждается сокровенная литургическая поминальная записка. Что ж, пусть отец Андрей впишет в неё и моё имя.

Священник Александр Зайцев, Приозерское подворье Валаамского монастыря