В издательстве «Форум» (М.,2011), вышла новая книга М.В.Удальцовой «Великая княгиня Ольга Александровна Романова-Куликовская», написанная на основе документальных источников и архивных материалов автора. В книгу включены беспощадные по трагизму письма с фронта Ольги Александровны родным племянницам, Ольге, Татьяне, Марии и Анастасии и племяннику Алексею. Ко дню рождения Великой княжны Марии Николаевны публикуем письма Марии и «старой тетушки Ольги» за 1914-1918 годы.
Всю свою любовь, все самые добрые человеческие и христианские чувства Ольга Александровна сполна реализовала по отношению к любимым племянницам, Великим княжнам Ольге, Татьяне, Марии и Анастасии, живущим в Александровском дворце. Вместе с семьей Государя Николая II проводя летние месяцы в Петергофской Александрии, с 1895 года, времени рождения старшей племянницы Ольги Николаевны, она стала навсегда для маленьких сестричек самым близким человеком,- любимой Тетей Ольгой. Она искренне привязалась к своим подопечным, для младшенькой - Анастасии, став крестной матерью. Любимым домом семьи Государя Николая II был Александровский дворец Царского Села.
Мария родилась 14 июня 1899 г. Она была на два года младше своей сестры Татьяны и на три с половиной - Ольги. В детстве она была полненькой, бойкой и резвой девочкой, порой неуклюжей и смешной. По характеру веселая, живая и добрая. Ее любимцем был сиамский кот. Мария очень любила родителей и была послушна и покладиста. За простоту сестры звали ее «Машка». Когда больному Алексею нужно было куда-нибудь передвинуться, он звал: «Машка, неси меня». Мария была очень сильной физически, - она легко поднимала брата и несла. Мария очень тяжело переболела корью, ее болезнь перешла в воспаление легких сильной степени, она выжила только благодаря своему сильному организму. Мария была очень мужественной. Когда во время революции Государыня вышла к полкам, которые уже готовились покинуть дворец, она взяла собой Марию и они вместе обходили солдат, ободряли их словами и лаской, несмотря на смертельную опасность, которой подвергались. Когда царская семья была арестована, Мария умела расположить к себе всех окружающих, даже охранников - рабочих в Екатеринбурге, которые обучили ее готовить лепешки из муки без дрожжей. Мария хорошо рисовала красками. Любила посещать церковные богослужения. Вера ее была глубокой и искренней. Своей матери она писала в одном из писем: «Знаешь, это очень странно, но когда я вышла из комнаты Алексея после молитвы, у меня было такое чувство, как будто я пришла с исповеди... такое приятное, небесное ощущение».
К 14 годам Мария очень похорошела, и ее считали самой красивой из царских дочерей. У нее была истинно русская красота - высокая, полная, с ярким румянцем на открытом русском лице, с темно-синими глазами, густыми каштановыми волосами. Близкие отмечали, что внешностью и силой Мария унаследовала черты деда - Императора Александра III. Когда Марии исполнилось 17 лет, ей сделал признание в любви один из балканских принцев, но Мария, как и ее старшие сестры, не допускала мысли о замужестве вне пределов родины. Все они хотели остаться в России и выйти замуж за русских.
* * *
«г. Ровно, 1914 г., 6 сентября.
Душка Мария милая - как поживаешь.
Много ли сидишь у раненых? Бываешь ли у Бабушки? [МарииФедоровны] Меня ужасно интересует почему вернулись Марии П [авловна] и Елена? Взяли ли их госпиталь в плен или что? Пишите мне - а я так хочу знать и ничего не знаю. Сейчас сижу у открытого окна и жду дядю Сандро - который обещался приехать и взять меня с собою покататься на моторе, чему я страшно радуюсь конечно, т.к. только раз каталась за месяц, что я тут - как раз сегодня месяц - приехали мы 6 Авг., а сегодня 6 сентября. Время летит прямо ужасно скоро. < > Сегодня хохотала до слез и она все время извиняется и сказала: «Вот Вы какая», когда я ей только что прочла - что написала Тебе! Она ужасная душка - Ты бы видела как она ухаживает за больными - они все ее обожают - она целый день хлопочет около них и всегда что-нибудь делает нужное. Нет ни одной такой именно заботливая и нежная из сестер! Меня доктор зовет всегда поласкать больного - во время трудных перевязок - ибо во время сильной боли я их обнимаю, глажу и ласкаю, так - что им совестно вероятно кричать - и ему легче перевязывать в это время! Такой сильный ветер, что моя любимая тарелка вылетела из окна и разбилась.
Я купила тарелку здесь - там вокруг было написано «Боже дай счастья» - а внутри были цветы. Сижу часто на кровати прелестного урядника Оренбурского 2-го полка Ник. Суворова. Мы очень любим друг друга - и по этому может быть он ужасно меня конфузится в перевязочной и отворачивает лицо и краснеет. Такие все милые и любимые солдатики. Наши стрелки 4-го полка были те самые которые на плечах у неприятеля перешли через Сан преследуя их. Наверное ты слыхала - было написано в телеграммах - ну и вот это были наши стрелочки душки. В перевязочной помогает ужасно миленький солдатик Дионисий, которому сперва ужасно не нравилось все что ему приходилось видеть; теперь он привык и помогает мне в перевязках - подает что нужно, а я барином - работаю - и иногда спрашиваю совет хирурга, как лучше сделать. Очень хорошо теперь стало - когда чувствуешь, что знаешь немного.
Казанцев больше не было здесь. Вероятно подвинулись куда-нибудь дальше откуда их сюда не доставляют. Ветер невыносимый! 6 раз дверь открылась - и все полетело по моей комнате - бумаги, письма, карта войны, полотенца и т.п. Несносно! Сегодня две пули сами вылетели из ран! Так смешно было - а вчера тоже: одна из жопочки, другая из животика и третья из ляшки - конечно из разных солдат - как-то их повернула раной вниз - и вытекли пули сами и с треском упали в тазы!... Только что была в перевязочной с моим другом урядником Суворовым. У него разбито правое бедро - и вот сейчас под хлороформ тащили ноги и накладываем гипсовую повязку. Днем катались с Сандро - хорошее шоссе и довольно гористое, красивая местность, но почему-то оно мне не по нутру - напоминает заграницу - что наводит маленькую тоску! Спешу кончить письмо т.к. едет человек дяди Сандро возьмет сие послание. Только что приехали к нам и чай пили два молодых «Состоящие при главно уполномоченного» и с ним «Хоперского полка граф Адлерберг [Александр Александрович Адлерберг, граф, генерал от инфантерии] - бывший Мама Улан. Он едет в Львов искать свой полк почему-то он кажется прикомандирован к Хоперцам Они на моторе ездят. Ну, до свиданья. Помните, что я жажду ваших писем и рассказывайте мне про всех знакомых от Мамa [имп. Александры Федоровны] и от Татьяны письма шли 27 дней! Несносно. Я их ужасно благодарю, еще благодарю Татьяну за милое последнее письмо (с Фогелем), а Мамa за книги. Целую Вас всех нежно и крепко. Любимые мои душки и ваши душкинские родители тоже. Кланяюсь няням, Деревенько и Mr. Жильяру.
Господь с тобою. Твоя тебя любящая тетя Ольга».
* * *
Ольга Александровна как и обещала написать одной из своих племянниц, 23 февраля 1918 года из Ай-Тодора пишет подробное письмо Великой княжне Марии Николаевне:
«Милая душка Мария,
спасибо за твое письмо хорошее. Наверное ты катаешься теперь с горки в саду, у тебя прибавилось еще много шишек на лбу и синяков повсюду. У нас тут что день - то новость, да и конечно неприятные новости. Они не касаются семьи Кукушкиных особенно. Ай-Тодор - уже не собственность дяди Сандро. Конечно много очень разговоров и событий, которые ежедневно меняются,- по этому поводу. По всему побережью - тоже самое. Пока дома еще не отняты, т.е. можно в них жить. Погода все еще холодная - вот на днях 5º было и снег лежал, лишь растаял на другой день. Тихон совсем не гуляет - очень редко, кода тихо выносим, и он сперва очень радуется и рассматривает все вокруг, но очень быстро его шляпа оказывается на одном боку или над самыми глазами и он делается сонным. Жаль, что нет колясочки; на руках таскать его по горам утомительно - да и ему не очень удобно. Давно обещали дать нам колясочку маленькой Ирины (у них две), но, вероятно со всеми неприятностями и волнениями просто забыли, а мне стыдно напомнить. Дождемся тепла - и тогда опять спрошу. С трудом получаем свои деньги из банка. Дают не более трехсот в месяц - этого при ужасной здешней дороговизне не хватает. И так на этой неделе пришлось продать две пары сапог Николая Александровича. - смешно? Не правда ли? К счастью добрая, милая Наталья Ивановна Оржевская прислала нам своего масла и окорок (нам и бабушке) и мы блаженствуем. Посылка после 2-х месяцев приехала благополучно.< > из Госпиталя давно не было вестей и я начала беспокоится. Тихон такая душка невероятная! Когда встретишься с ним глазами, он сразу начинает улыбаться и «га!» говорит, знает собак, любит их гладить и щипать за уши. Много стал великолепно понимать, а лицо круглое, краснощекое и аппетитное - ужасно милое выражение глаз и рта. Одним словом - лучше лучшего. Добрый Ящик очень рад твоему поклону и массу вещей приказал тебе и всем написать. Он все еще не поправился и я каждый день сижу и мы разговариваем. Мечтаем о жизни в станице, и он рисует планы мест, которые можно было бы выкупить (если бы были деньги). Очень приятно хоть помечтать о жизни уютной и среди милых людей.< > Мне как-то не пишется...Так много бы рассказала если видела вас...Послезавтра наш Тишка делается полугодиком уже. Быстро время идет. По новому календарю ему уже давно больше...Посылаю 4 карточки - они не новые, а все с ноября месяца. Теперь ничего нельзя достать, чтобы снимать; посылаю, ибо любишь получать карточки. Бабушка и мы очень сердечно вас всех целуем и обнимаем. Храни вас Господь.
Любящая тебя, душка Мария,
твоя старая тетя Ольга».
* * *
В мае 1918 года семья Царственных мучеников была спешно перевезена из Тобольска в Екатеринбург. Сохранилось письмо Великой княжны Марии Николаевны из Екатеринбурга:
«Екатеринбург, 4/17-го мая 1918 г.
Христос Воскресе!
Дорогая моя З...
Поздравляю Вас со светлым праздником! Извиняюсь, что так поздно, но мы как раз уехали перед праздниками. Это было для нас очень неожиданно. Алексей был как раз болен, так что сестрам пришлось остаться с ним. Они должны скоро к нам приехать.<
> Устроились мы пока хорошо. Домик маленький, но чистый, жаль, что в городе; потом сад совсем маленький. Когда приедут другие, не знаю, как мы устроимся, комнат не очень много. Я живу с папой и мамой в одной, где и проводим почти целый день. Только что выходили в сад, погода серая, идет дождь. А в дороге погода была чудная. До Тюмени 260 верст ехали на лошадях. Дорога была ужасная, трясло ужас как. Бумага, в которой были завернуты вещи, местами протерлась. Табак высыпался из папирос. Но как ни странно, ничего стеклянного не разбилось. У нас взяты были с собой лекарства, и это доехало благополучно; ехали мы два дня, ночевали в деревне. Через Иртыш проехали на лошадях, а через Туру пешком и несколько сажень до берега - на пароме. Мама перенесла эту дорогу удивительно хорошо, но теперь, конечно, чувствует усталость, и почти каждый день болит голова. С нами приехал доктор Боткин, у него, бедного, в дороге сделались колики в почках, он очень страдал. Мы остановились в деревне, там его положили в избу, он отдохнул два часа и поехал с нами дальше. К счастью боли не повторились. А как вы поживаете?< >Если хотите мне написать, то адрес мой: Екатеринбург, Областной исполнительный комитет, председателю, для передачи мне.<
> Желаю вам всего хорошего. Храни вас Господь. Ужасно было грустно, что нам ни разу не удалось быть в соборе и приложиться к мощам св. Иоанна Тобольского.
М.[ария]
