Терпение и смирение Блаженнейшего митрополита Владимира, его твёрдость сохранить Церковь в кризисные десятилетия вызывает преклонение. В этом - его историческая миссия. Однако же действия других лиц вызывают оторопь. А они-то во многом и определяют политику УПЦ МП сегодня. Что же ждать дальше?
Дальнейшее обособление от РПЦ не имеет под собой никаких оснований и более того, опасно. Без чёткой линии против автокефалии преодоление церковного разделения на Украине теряет свой смысл, так как вливание в УПЦ покаявшихся - на словах! - националистов и раскольников сделает сторонников единства с РПЦ меньшинством и вызовет новый раскол по национальному признаку на сторонников большой русской и украинской наций. Всё это может произойти уже не при Януковиче, но в другой политической ситуации. И потому следовало бы предотвратить это уже сейчас.
В чём она, полнота автокефалии, может заключаться, когда церковные организации уже разные? В том, чтобы сами украинские верующие или пастыри РПЦ добровольно отказались от апостольского преемства УПЦ через Русскую Православную Церковь? Чтобы «сдали» друг друга, признали чужими по культуре языку во имя возведённого на Украине идола нацстроительства? Предстоятель РПЦ и Синод РПЦ такой грех на свои души не возьмут. От этого предостерегали и многие святители, например, преподобный Лаврентий Черниговский.
«Бархатная автокефализация» УПЦ Московского патриархата под влиянием украинского национализма является наиболее серьёзной угрозой для Православия на Украине. Приведу исторические и теологические соображения, которые позволяют взглянуть на отношения УПЦ и РПЦ под другим углом зрения. Если создание автономной Русской митрополии Константинопольского патриархата в конце X-XI вв. с центром в Киеве было результатом Крещения Руси - действия воли её правителя св. Владимира, его окружения и миссионерской деятельности византийского Православия, то учреждение УПЦ МП всего двадцать лет назад трудно рассматривать иначе, как процесс дробления Церкви под влиянием доктринального украинского национализма и светских партий. Никакими требованиями защиты и сохранения веры оно не вызвано.
Многие века Церковь на Украине, как во всей Западной Руси, называлась «русской», а не «украинской». Это мнение было устойчивым во всём Православном мире. Равно как и предки украинцев, имевшие свою этническую специфику, тем не менее, назывались русскими, (варианты - русинами, руснаками). Это слово на Украине ныне запрещено даже по отношению к жителям России и к историческим «русским» украинцам, или же используется профессиональными русофобами для всяческого оплёвывания. Между тем, не менее половины современных этнических украинцев являются частью русской нации. Какая же у них должна быть Церковь, если не русская?
Мы не будем кривить душой - речь идёт о судьбе на Украине именно Русской Православной Церкви, как единой Церкви вообще. И другой на Украине нет и не будет. В качестве же альтернативы могут появиться 5 осколков Церкви и сотни тоталитарных сект. РПЦ и есть поместная Церковь украинцев, существующая 10 веков, как напомнил Патриарх Кирилл в обращении к экс-президенту Ющенко.
Если Русская Православная Церковь оформилась в рамках митрополии как полностью автокефальная только накануне падения Византии (1448) и фактического подчинения Константинопольского патриархата мусульманской Османской империи (1453) с одной стороны, и, с другой стороны, духовного подчинения католическому Риму в рамках Флорентийской унии (1439), то Украинская Православная Церковь оказалась в ситуации автокефалии под влиянием распада СССР и самой церковной организации (иерархии) на Украине. В 1990-1991 гг. политики и некоторые церковные деятели как бы поставили верующих перед фактом. Тем не менее, создание УПЦ не уберегло её от выделения «Киевского патриархата», а западные епархии от униатского разгрома. Наоборот, обособление УПЦ только способствовало раскольнической деятельности Филарета и будет способствовать подобным деятелям как соблазн. Так что в целом линия выхода из РПЦ является вредной. В какой-то момент должна быть остановка этого движения. И сейчас исторический момент подходящий.
Наконец, главное: для верующего православного христианина Церковное единство не может быть предметом сомнений при выборе между Церковью и национальным отделением. Автокефалию и национализм нельзя превращать в религию, так как при этом Православие исчезает, а остаётся только национализм. Об этом часто забывают многочисленные околорелигиозные публицисты Украины, раздувающие истерику вокруг речей и действий Патриарха Кирилла, молитвенно призывающего к сохранению единства хотя бы в рамках Русского мира. Речь идёт не о единстве земном, а о метафизическом единстве в Боге. Вопрос о единстве Русской Церкви выходит за пределы узкопрагматических политических расчётов, за пределы земной жизни. На уровне нацстроительства решить его невозможно. Автокефалисты же руководствуются не верой, а вполне земными соображениями увеличения своей власти над церковными институтами. Разделение Церкви в 1990-е годы приравнялось националистами дележу МИДа, таможни, МВД, железных дорог, границ, газопроводов, которые они жадно бросились присваивать. Это путь искусственного разделения и противопоставления, провоцирования расколов и греха, развала и вражды между христианами, путь Тьмы, а не Света. В то же время единение во Христе есть путь к спасению. Мнение Церкви определяется не пиаром и националистической пропагандой среди украинских обывателей о том, что неплохо бы иметь всё своё, в том числе и Церковь. Оно - за молитвенниками, монастырями, людьми верующими, воцерковлёнными. Свое слово должна сказать и православная общественность (здесь я не имею в виду «политическое православие» или что-то подобное).