itemscope itemtype="http://schema.org/Article">

Виктор Нетребин

Глава из книги «За гранью умолчания: кто стрелял в русского Царя и Его семью»

Екатеринбургские останки  Новости Москвы 
0
1829
Время на чтение 13 минут

От редакции. В апреле 2010 года на РНЛ была опубликована 16-я глава «Александр Стрекотин» из будущей книги «За гранью умолчания: кто стрелял в русского Царя и Его семью». Во фрагменте была показана неправомерность причисления следствием к числу расстрельщиков пулемётчика-охранника А.Стрекотина. Сегодня предлагаем вниманию читателей 18-ю главу, посвящённую самому молодому охраннику Царской Семьи, Виктору Нетребину, стоявшему на посту № 1.

«А.Г.Кабанов, С.П.Ваганов, В.Н.Нетребин и А.А.Стрекотин - русские люди, которых то смутное время привело в Ипатьевский дом, но Господь уберёг их от участия в убийстве, ставшим точкой отсчёта геноцида народов России. Уверен также в невиновности и Павла Медведева, который не признал себя расстрельщиком! Велика вина этих русских людей, способствовавших своим служением убийцам, в совершении этого злодеяния, но это и их, и всего нашего народа, трагедия, в которой мы не случайно не можем поставить точку: не осознали всей тяжести, не назвали и не осудили главных виновников, не покаялись. И всё-таки радуюсь, что четверо этих русских людей не виновны в самом убийстве и уверен в том, что, оставляя их в числе подозреваемых, следствие поступило не только юридически неграмотно, но и вопреки известным нам фактам», - написал автор в письме в редакцию.

* * *

Виктор Никифорович Нетребин был самым молодым из всех тех десяти «латышей», которых привёл в Дом Особого Назначения Юровский, после того как 4 июля 1918 года стал его комендантом. В свои 17 лет парень из заводского посёлка Верхотурского уезда, переехавший в поисках лучшей доли в Екатеринбург, где уже начал работать продавцом, успел поучаствовать в боях против атамана А.И.Дутова, а после возвращения с фронта пойти на службу в ЧК.

Судьба начинающего приказчика определилась тогда, когда он «познакомился с большевиками-подпольщиками, в т. ч. с будущими известными политическими деятелями Урала и страны Н.Н. Крестинским и Л.С. Сосновским, выполнял их задания нелегального характера» (1). Вероятно, по этой же причине, «после 1935 года его дальнейшая судьба неизвестна»: Крестинский и Сосновский, соратники Свердлова по «работе» на Урале, попали под сталинскую «зачистку», которую не избежал бы, доживи он до неё, и «всемогущий председатель ВЦИК». Столкнувшись с материальными трудностями во время учёбы в Москве, в автодорожном институте, Нетребин обратился за помощью к Крестинскому, не подозревая, как ему это «аукнется». Однажды он уже использовал свои прошлые «заслуги», когда после крушения всех тех надежд, которые он возлагал, ломая себя и свою прежнюю жизнь, в Ипатьевском доме, «насилу таскал ноги, но всё же старался показываться бодрым, стараясь скрыть свою усталость...» (2)

В конце 1920 года Нетребин, прошедший Гражданскую войну на Урале, в Сибири и Зауралье, где подавлял крестьянско-казачьи восстания, вернулся на Средний Урал, вступил в партию и был назначен военным комиссаром Покровской волости, но в 1922 году заболел, был демобилизован и автоматически выбыл из партии. И.Ф. Плотников, приводя эти сведения из биографии Нетребина, далее пишет о трудной жизни беспартийного батрака, рабочего на прииске и просто безработного, вынужденного обратиться за помощью. Из села Николо-Павловское, где жила его мать, он «весной 1925 года направил в Уральский Истпарт воспоминания о своей службе в команде внутренней охраны в доме Н.Н. Ипатьева, пребывания в нём бывшей царской семьи, её расстреле».

«Давно бытует мнение, что Нетребин вроде бы был «расстрельщиком», указано на это в заголовке письма-воспоминания, но в самом тексте он по каким-то причинам «не договорил» об этом. Воспоминания он переслал из села Николо-Павловское в Свердловск. Надо было быть осторожным. Да и совесть могла уже заговорить, «отмерить» грань умолчания о том, как убивал (наверняка не царя, а кого-либо из дочерей или прислуги)» (1), - объясняет И.Ф.Плотников порядки в стране, когда местное начальство могло прочитать письмо «наверх». Но, почему «совесть могла...», если в заголовке письма Нетребин пишет: «Воспоминания бывшего чекиста, члена команды внутренней охраны, участника расстрела царской семьи...»? В отличие от историка, он не пишет «бывшей», понимая, что таковой не может быть Царская Семья. Так начинается притягивание «за уши» Нетребина в число участников расстрела, не только по заголовку его письма - возможного не бескорыстного самооговора, но и на основании «исторических документов». Почему из десяти «латышей», отобранных Юровским для внутренней охраны и, по его же словам, для участия в предстоящем расстреле, в число исполнителей, по версии И.Ф.Плотникова, попал только Виктор Нетребин, менее всех остальных подходящий на роль убийцы. Мог ли полагаться на 17-летнего парня Юровский, хорошо осознающий ответственность, возложенную на исполнителей «акции» и на него лично: «...заниматься расстрелами людей, ведь дело вовсе не такое лёгкое, как некоторым может казаться. Это ведь не на фронте происходит...», - объяснял Юровский «старым большевикам» на закрытом совещании в 1934 году в Свердловске.

Рассмотрим те аргументы, которые приведены автором 2-томной монографии в качестве доказательства, даже не предположения, а полной его уверенности, что он правильно определил всех участников расстрела и среди них В.Н. Нетребина.

В Нижнетагильском городском архиве И.Ф. Плотников нашёл личные дела «самого Нетребина и его матери П.И. Нетребиной», в которых «прямо указывается на участие Нетребина в расстреле царской семьи... Это удостоверено рядом участников событий Гражданской войны, властными органами, их печатями. Особые заслуги Нетребина подтверждали высокопоставленные коммунистические функционеры, в том числе - Н.Н. Крестинский. Вопрос об участии Нетребина в расстреле проясняется» (3).

Вывод историка, в этой части его системы доказательств, абсолютно ничем не обоснован: никто из этих людей не только не был свидетелем расстрела, но и не находился в Ипатьевском доме в те дни. Эти сведения ими были получены от Нетребина и его матери, узнавшей об участии сына в расстреле от него самого. В селе, где она жила, все знали о том, что её сын был участником расстрела Царя и Его Семьи. Мать, которая должна была бы стыдиться этого и переживать за преступление сына, выставляла напоказ своё прежде всего непонимание греха человекоубийства вообще как такового и отсутствие сострадания, как к лишённой её сыном чьей-то жизни, так и к его собственной загубленной душе. Грех её отягощается ещё и тем, что сын, который в свои 17 лет больше старался быть «героем», чем был таковым, в действительности не был убийцей.

Так, революцией и гражданской войной ломался характер народа, который «воспитывали», на примерах награждаемых орденами и именным оружием «героев гражданской войны» за убийство соплеменников. Христианская заповедь - «не убий» превратилась в безбожное - «убей!»: классового врага, социально чуждого, просто думающего иначе, чем так, как все должны думать. Пройдёт не так много лет и революция начнёт поедать своих «детей», ставших «шпионами» и «агентами» всех иностранных разведок, оставив в своей, ежедневно перекраиваемой истории, только тех, кто «геройски пал на полях Гражданской войны».

В очередной раз напомнив, что Нетребин своим воспоминаниям «предпослал признательное название», Плотников пишет: «Общий ход освещения Нетребиным подготовки и совершения казни, на наш взгляд, не оставляет сомнений, что и он был палачом» (4). Логичным было бы рассмотрение сначала «освещения Нетребиным подготовки», в котором выражено его переживание, не замеченное И.Ф.Плотниковым: «Возбуждённое состояние не давало спокоя, наболевшему от впечатлений, воображений и одна за другой рисовались картины, наступающей казни. Чувствовалось, что где-то в глубине души вставали робкие и навязливо-неотступные вопросы: как, каким образом, мы исполним выпавший жребий. И ещё не пережитые, не испытанные, новые чувства охватывали всё существо при мысли о наступлении казни. Вспоминалось пережитое на фронте: бой и другие тяжёлые переживания, но здесь было что-то другое» (5).

Прошло без малого семь лет с тех дней, но автор воспоминаний как будто заново переживает «выпавший жребий», точно выразив словами человека, успевшего поработать селькором газеты «Уральский рабочий», предстоящую долю - участие в «наступающей казни». Юровский проводил с чекистами внутренней охраны «политбеседы» на тему «угнетения династией Романовых русского народа на протяжении всех 300 лет». Самим Юровским или по совету, данному Голощёкиным, будущим участникам расстрела была поставлена задача: обдумать и предложить «способ» казни. Об этом рассказывают все исполнители в своих «воспоминаниях», что ещё раз подтверждает тот факт, что решения о расстреле президиума Уралоблсовета не было: он был отдан на «откуп» убийцам. Вот как об этом пишет Нетребин: «Получив объяснение от тов. Юровского, что нужно подумать о том, каким образом лучше провести казнь, мы стали обсуждать этот вопрос. Не помню, кто-то из нас предложил следующее: запереть заключённых в комнату, в угловую (она была занята ими же), и бросить две бомбы. Так мы и решили. Чтобы решить, кому кидать бомбы, мы бросили жребий. Жребий выпал на двоих: старшему латышу и мне. День, когда придётся выполнить казнь, нам был неизвестен. Но всё же мы чувствовали, что скоро он настанет» (5). И далее, в разделе «Казнь и упаковка имущества», Нетребин продолжает: «Наконец настало долгожданное время. Только что, сменившись с поста, мы снова были вызваны к верху... Мы снова обсудили вопрос о методе казни и решили его изменить. Мы решили расстрелять из наганов в находящейся внизу комнате... Тяжелый грузовой автомобиль стучал уже во дворе дома». Почему «долгожданное время», объясняется тем, что «Возбуждённое состояние не давало спокоя», к тому же Нетребин «чувствовал себя совершенно ослабшим - физически от бессонных ночей, начавшихся ещё задолго до принятия караула б/цар., когда приходилось стоять в карауле у обкома партии».

Нетребин пишет: «я и ещё несколько товарищей были взяты с занятий тов. Юровским... для охраны во внутренний караул б/ц», что подтверждает и сам комендант. В воспоминаниях 1922 года «Свидетельствую...», он объясняет: состояние сигнализации и пулемётов было не в должном порядке, что «побудило меня набрать известных мне закалённых товарищей, которых я взял частью из Областной Чрезвычайной Комиссии, где я был членом коллегии, а частью из Отряда Особого Назначения при Екатеринбургском Партийном Комитете» (6). Юровский, в этом месте воспоминаний, в отличие от дальнейшего признания, почему-то скрывает истинную причину набора «закалённых товарищей»: «Вызвав внутреннюю охрану, которая предназначалась для расстрела Николая и его семьи, я распределил роли и указал, кто кого должен застрелить» (6).

Вряд ли сам 17-летний Нетребин и «ученик уральского училища лет 21», названный им среди тех «тов. бывших во внутреннем карауле, который состоял, если не изменяет мне память из 5-ти человек», относились к «закалённым товарищам». По словам Нетребина, среди тех «5-ти человек... были два латыша, один лет 30-ти другой лет 22-х» (7).

Он не пишет, были ли эти «два латыша» таковыми по национальности или бывшими военнопленными мадьярами: по установившейся в те годы привычке так называли, по засилью в ЧК латышей, вообще всех чекистов, в том числе венгров и даже русских. Более того, у местного населения слово «латыш» ассоциировалось со словом «большевик».

Следователь Н.А. Соколов очень точно определил поведение Юровского в те дни подготовки им убийства Царской Семьи, решённого самим фактом прихода в Ипатьевский дом нового коменданта: «Он шёл к своей желанной цели, соблюдая большую осторожность, ибо не желал, чтобы его цель была раскрыта раньше времени».

Юровский, набирая охранников для внутреннего караула, исходил из того, что им предстояло участвовать в расстреле, о котором узники Ипатьевского дома, ни в коем случае, не должны были догадаться. По этой причине, наряду с «закалёнными товарищами», не раз привлекаемыми к участию в акциях, связанных с расстрелами людей, им были взяты двое молодых людей, которым предстояло нести дежурство на том посту, где «арестованные» наиболее часто сталкиваются с охранником. Нетребин так пишет об этом: «Пост №1 был у входа в дверь, которая ведёт в комнаты, занимаемыми заключёнными. На данный караул я и был помещён. В косяке двери был звонок, который имел назначение для предупреждения часового. Налево дверь на парадное крыльцо, которая была под наблюдением этого же поста. Направо дверь в комнату ванную и уборную тоже под наблюдением этого же поста» (8). Юровский, учитывая недостаток времени в связи с эвакуацией, распланировал выполнение всех последующих действий после расстрела, главные из которых начали выполнять сразу после того, как «заключённые» сошли на нижний этаж, обманутые лживой причиной возможного нападения на дом. Речь идёт о разборе личных вещей Царской Семьи, в том числе бумаг и драгоценностей, частью запрятанных в оставшейся одежде, о чем в ЧК знали ко времени начала отъезда из Тобольска остающихся ещё там Детей. Для разбора вещей и был предусмотрительно отобран бывший продавец Нетребин, который подходил ещё и по своему юному, не вызывающему подозрений виду. С далеко идущей целью был выбран, как сказал Нетребин, «ученик Уральского училища лет 21», по своему возрасту более подходящий к студенту Уральского горного института, разбирающегося в драгоценных камнях. Об этом же говорил в беседе А. Кабанов: «Когда я слез с чердака и вошёл в помещение, ранее занимаемое Николаем Романовым, то там студент горного института разбирал драгоценности династии Романовых - он драгоценные камни складывал в одно место, простые камни самоцветы в другое. На студенте был бархатный пояс одной из дочерей Николая. Тов. Юровский предложил студенту снять пояс и распороть его. Когда студент это сделал, то оказалось, что вместо пуговиц были пришиты крупные бриллианты, обшитые бархатом...» (9)

Известно, что Кабанов «слез с чердака» после ухода грузовика с трупами. Это произошло, по словам Нетребина, когда «...на улице уже светало сильно и автомобиль, перегруженный трупами в сопровождении тов. Юровского и старшего латыша уже полным светом выехал из ворот дома». Нетребин ошибается, говоря, что Юровский уехал, как и в том, что «уже светало сильно»; память 17-летнего юноши была избирательной: он хорошо запомнил своё «возбуждённое состояние» на протяжении «несколько дней, полных тревоги и напряжённого ожидания», но не запомнил ни одной фамилии «тов. бывших во внутреннем карауле». Запомнил он и своё участие в разборе вещей: «С наступлением утра мы взялись за упаковку вещей, для отправки их в Москву... Будучи по профессии приказчиком (вот причина выбора его Юровским - В.К.), я взялся за упаковку просмотренных и профильтрованных нашим вниманием вещей». С юношеским любопытством он «принялся перечитывать дневники казнённых. Но свободного времени не было и более подробно читать их не приходилось».

Удивительно, что он ничего не пишет о своих чувствах, которых он не мог не испытывать, будучи участником только что состоявшейся «казни». Его описание расстрела заняло всего несколько строк: «Последней пала Вырубова, которая защищалась подушечкой, находящейся у ней в руках. Но очень долго были признаки жизни у быв. наслед., несмотря на то, что он получил много выстрелов. Младшая дочь б/царя упала на спину и притаилась убитой. Замеченная тов. Ермаковым она была убита выстрелом в грудь. Он встал на обе руки выстрелил ей в грудь» (10). Нет сомнений в том, что Нетребин повторяет наиболее впечатляющие эпизоды, рассказанные участниками расстрела, повторяющиеся и в некоторых воспоминаниях и ни одним словом не обмолвился о своём непосредственном участии.

При отсутствии даже малейшего намёка на участие Нетребина в расстреле, цитируя из его воспоминаний отрывок: «Мы снова обсудили вопрос о методе казни и... решили расстрелять из наганов... Все начали осматривать своё оружие...Мы ждали... начали выходить, гуськом направляясь вниз» (10), И.Ф.Плотников в пропуске последнего предложения опускает слова, искажая происходящее действие. Вот как этот эпизод изложен в тексте воспоминаний Нетребина, приведенных во втором томе монографии: «Мы ждали, а время шло, шло так нестерпимо медленно. Предупреждённые всё ещё не были готовы. Они, по-видимому, предвидя, что-нибудь неладное, и зная короткие летние ночи, тянули время. Пришлось ещё предупреждать, чтобы собирались поскорее. Наконец, собравшись они начали выходить гуськом (выделено - В.К.), направляясь вниз». Начали выходить «гуськом» не «мы» - участники расстрела, а «они» - «предупреждённые». Здесь Нетребин использует выражение, применённое им ранее: «тов. Юровский пошёл в комнату заключённых, предупредить их, чтобы они собирались ехать...» (10)

Этой фразой он невольно подтверждает тот факт, что находился всё это время в комендантской и был свидетелем того, как Юровский ходил ещё раз «предупреждать, чтобы собирались поскорее». Команда «латышей» - расстрельщиков, к тому времени, уже спустилась вниз и дожидалась «вызова» в одной из комнат нижнего этажа. Нет никаких оснований для включения Нетребина в состав исполнителей, приведенный Плотниковым: «Как увидим далее, включённая в последний момент коллегией облЧК группа (Я.М.Юровский, Г.П.Никулин, М.А.Медведев (Кудрин), П.З.Ермаков, С.П.Ваганов, П.С.Медведев, А.Г.Кабанов, В.Н.Нетребин - всего 8 человек) выполнила возложенную на неё задачу - и стала командой палачей (при возможном участии в казни одного или двух латышей из внутренней охраны, но об этом ниже)» (11). Естественно, что источник этого важного сообщения не указан: при его наличии, не было бы потребности в поиске несуществующих доказательств и искажении текста воспоминаний В.Нетребина.

Когда «они начали выходить гуськом, направляясь вниз», вместе с ними, по словам Стрекотина, «идут Юровский, Окулов (Никулин - В.К.), Медведев (Павел - В.К.) и Ермаков, которого я знал по Дутовскому фронту», а раньше вниз спустилась «неизвестная мне группа людей, приблизительно человек 8-мь...» (12). Пулемётчик Стрекотин знал Кабанова, начальника пулемётной команды; Ваганова, который вместе с Ермаковым был на Дутовском фронте; наверно, и Нетребина, так как «латыши» жили в соседних с его постом комнатах. Если бы они были среди тех 8- ми, он не назвал бы эту группу неизвестной ему.

Медведева (Кудрина), который был среди восьми «латышей» этой группы, Стрекотин, действительно, не знал, как мог не знать и некоторых «латышей», но главной причиной того, что он назвал «эту группу неизвестной ему», вероятнее всего, был запрет на упоминание того, что в числе расстрельщиков были бывшие венгерские военнопленные.

Группа чекистов, «закалённых товарищей» на расстрелах в ЧК, стала командой палачей Царской Семьи, но Виктор Нетребин в ней не был и не мог быть, как и ещё один участник событий в Ипатьевском доме в те трагические дни - А. Г.Кабанов.

Послесловие: Следует добавить одно, очень важное, свидетельство В.Нетребина: «В сожжении трупов я не участвовал» (13).

Наталия Розанова, «приняв за точку отсчёта свидетельство помощника коменданта ДОНа Никулина о количестве лиц, задействованных в расстреле, согласно которому исполнителей было 8 человек», в их число включила Кабанова, Нетребина, и, «вероятней всего», Ваганова. И далее, вопреки принятому за «точку отсчёта» свидетельству Никулина, девятым назвала Стрекотина и «не более двух-трёх человек» из тех, которые указаны в Постановлении о прекращении уголовного дела в 1998 году, как «неустановленные лица из латышского батальона ВЧК» (14).

Примечания:

1 - Плотников И.Ф. Правда истории. Гибель царской семьи. Екатеринбург. 2008. Т.II. - С. 234

2 - Там же. Т. I. - С. 165

3 - Плотников И.Ф. Указ. Соч. Т. I. - С. 168

4 - Плотников И.Ф. Указ. соч. Т. I. - С. 167

5 - Там же. Т.II. - С. 165, 166

6 - Яков Юровский. Слишком всё было ясно для народа/Cвидетельствую/. Ж. Источник 0/1993. - С. 107 - 116. См. также: Плотников И.Ф. Указ. Соч. Т. II. - С. 67 - 75

7 - Плотников И.Ф. Указ. Соч. T. II. - C. 165

8 - Плотников И. Ф. Указ. соч. Т. II. - С. 165

9 - Плотников И. Ф. Указ. соч. Т. II. - С. 134 - 137. Из письма бывшего чекиста, входившего в июле 1918 г. в состав внутренней охраны ДОНА в качестве начальника пулемётной команды, участника расстрела царской семьи Алексея Георгиевича Кабанова.

10 - Плотников И. Ф. Указ. соч. Т. II. - С. 166

11 - Плотников И.Ф. Указ. Соч. Т. I. - С. 154

12 - Там же. Т. II. - С. 170

13 - Там же. Т. II. - С. 166

14 - Наталия Розанова Царственные страстотерпцы Посмертная судьба. М. 2008. - С. 451

Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите "Ctrl+Enter".
Подписывайте на телеграмм-канал Русская народная линия
РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям.
Комментарии
Оставлять комментарии незарегистрированным пользователям запрещено,
или зарегистрируйтесь, чтобы продолжить

Сообщение для редакции

Фрагмент статьи, содержащий ошибку:

Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta

Полный список организаций, запрещенных на территории РФ, см. по ссылкам:
http://nac.gov.ru/terroristicheskie-i-ekstremistskie-organizacii-i-materialy.html

Иностранные агенты: «Голос Америки»; «Idel.Реалии»; «Кавказ.Реалии»; «Крым.Реалии»; «Телеканал Настоящее Время»; Татаро-башкирская служба Радио Свобода (Azatliq Radiosi); Радио Свободная Европа/Радио Свобода (PCE/PC); «Сибирь.Реалии»; «Фактограф»; «Север.Реалии»; Общество с ограниченной ответственностью «Радио Свободная Европа/Радио Свобода»; Чешское информационное агентство «MEDIUM-ORIENT»; Пономарев Лев Александрович; Савицкая Людмила Алексеевна; Маркелов Сергей Евгеньевич; Камалягин Денис Николаевич; Апахончич Дарья Александровна; Понасенков Евгений Николаевич; Альбац; «Центр по работе с проблемой насилия "Насилию.нет"»; межрегиональная общественная организация реализации социально-просветительских инициатив и образовательных проектов «Открытый Петербург»; Санкт-Петербургский благотворительный фонд «Гуманитарное действие»; Мирон Федоров; (Oxxxymiron); активистка Ирина Сторожева; правозащитник Алена Попова; Социально-ориентированная автономная некоммерческая организация содействия профилактике и охране здоровья граждан «Феникс плюс»; автономная некоммерческая организация социально-правовых услуг «Акцент»; некоммерческая организация «Фонд борьбы с коррупцией»; программно-целевой Благотворительный Фонд «СВЕЧА»; Красноярская региональная общественная организация «Мы против СПИДа»; некоммерческая организация «Фонд защиты прав граждан»; интернет-издание «Медуза»; «Аналитический центр Юрия Левады» (Левада-центр); ООО «Альтаир 2021»; ООО «Вега 2021»; ООО «Главный редактор 2021»; ООО «Ромашки монолит»; M.News World — общественно-политическое медиа;Bellingcat — авторы многих расследований на основе открытых данных, в том числе про участие России в войне на Украине; МЕМО — юридическое лицо главреда издания «Кавказский узел», которое пишет в том числе о Чечне; Артемий Троицкий; Артур Смолянинов; Сергей Кирсанов; Анатолий Фурсов; Сергей Ухов; Александр Шелест; ООО "ТЕНЕС"; Гырдымова Елизавета (певица Монеточка); Осечкин Владимир Валерьевич (Гулагу.нет); Устимов Антон Михайлович; Яганов Ибрагим Хасанбиевич; Харченко Вадим Михайлович; Беседина Дарья Станиславовна; Проект «T9 NSK»; Илья Прусикин (Little Big); Дарья Серенко (фемактивистка); Фидель Агумава; Эрдни Омбадыков (официальный представитель Далай-ламы XIV в России); Рафис Кашапов; ООО "Философия ненасилия"; Фонд развития цифровых прав; Блогер Николай Соболев; Ведущий Александр Макашенц; Писатель Елена Прокашева; Екатерина Дудко; Политолог Павел Мезерин; Рамазанова Земфира Талгатовна (певица Земфира); Гудков Дмитрий Геннадьевич; Галлямов Аббас Радикович; Намазбаева Татьяна Валерьевна; Асланян Сергей Степанович; Шпилькин Сергей Александрович; Казанцева Александра Николаевна; Ривина Анна Валерьевна

Списки организаций и лиц, признанных в России иностранными агентами, см. по ссылкам:
https://minjust.gov.ru/uploaded/files/reestr-inostrannyih-agentov-10022023.pdf

Виктор Корн
Право на Приказ…
Кто отдал приказ на «расстрел Романовых»
02.10.2018
Глинская пустынь и Уральская Голгофа*
В свете современных изысканий
25.09.2018
Будет ли проведена историческая экспертиза Царского Дела?
Зачем СК РФ торопится признать «Царскими» «Екатеринбургские останки»
17.09.2018
Оправдание умыслов неправдой
Виктор Корн о лекции в МГУ профессора С.В.Мироненко. Окончание
29.08.2018
Оправдание умыслов неправдой
Виктор Корн о лекции в МГУ профессора истории С.В.Мироненко
20.08.2018
Все статьи Виктор Корн
Екатеринбургские останки
Все статьи темы
Новости Москвы
День памяти князя Петра Горчакова
Сегодня мы также вспоминаем сенатора кн. Ю.А.Долгорукова, министра В.Н.Ламсдорфа, художника В.И.Сурикова, конструктора А.Д.Швецова и маршала Л.А.Говорова
19.03.2024
«Фонд противостоит разрушающим сознание граждан деструктивным процессам»
К 35-летию Международного Фонда славянской письменности и культуры
16.03.2024
В нём было много красок
На смерть Александра Ширвиндта
16.03.2024
Все статьи темы
Последние комментарии