«Когда мы смотрим вокруг, нам кажется, что нас окружают толпы мигрантов. Но это не их много - это нас мало»
К.Ромодановский, генерал-полковник милиции, директор Федеральной миграционной службы РФ
Дополняя картину, приведем свидетельство публициста Александра Кривенышева, опубликованное недавно на портале информагентства «Русская народная линия». Он пишет о Забайкальском крае - Читинской области, которая «попала в пропасть прозябания во всех сферах человеческой жизни, развала социального быта, разрушенных дорог, парков, медицинских учреждений, безработицы». Но самым «страшным зрелищем предстает микрорайон Отмахово (часть города Балей, на левом берегу реки Унда)». Александр Кривенышев здесь родился и вырос, здесь работал горняком и похоронен его отец, здесь по сей день проживает его престарелая мать. И каково же горько Александру признавать, «что город Балей умирает. Умирают его жители...». И стыдно: «стыдно говорить о городе моего детства своим друзьям и знакомым, мне стыдно показывать фотографии этих мест, мне стыдно пригласить кого-либо в гости к своей маме, мне стыдно показать этот город своему сыну, который был там последний раз 18 лет назад».
Потому что «город Балей существует с ничтожным бюджетом, находится в неописуемой разрухе и бытовой нищете. А горняцкий микрорайон Отмахово выглядит как самое страшное и уродливое создание человечества без ведения войн, бомбежек или природных катаклизмoв». В городе в буквальном смысле «разрушены предприятия, шахты и заводы, развален аэропорт, клубы, химчистки, хлебозаводы, отопительные системы, водоснабжение, нет ни одного кардиолога или специалиста на оставшиеся 12 тыс. населения (расстояние до Читы примерно 350 км). Город парализован, в городе социальный, экономический и экологический кризис, развал».
Хотя некогда «Балей был третьим городом по населению в Читинской области (Забайкальском крае)... Два года назад он получил новый статус - «городского поселения» - с населением в 3 раза меньшим, чем в 70-е годы».
А добывалось на здешних, затопленных ныне, шахтах... золото! Чистейшее! За годы советской власти и к 1994 году «Балей дал стране свыше 400 тонн чистого золота, что по нынешним ценам стоит свыше 510 миллиардов рублей или 16,8 миллиардов долларов. Вдумайтесь в эту цифру - маленький городок в Забайкалье дал стране так много: дал на развитие космоса, дал на развитие Арктики и Антарктики, дал на развитие науки, обороны, искусства, спорта, медицины, промышленного развития и улучшения уровня жизни людей в стране». Доставались Балею от этих богатств от советской власти, понятно, крохи, но все же - доставались! Однако в середине 90-х прибыльнейший комбинат «Балейзолото» перестал работать, задолжав государству какие-то огромные суммы...
Правда, сейчас лицензия на разработку Тасеевского месторождения золота получена британским золотодобывающим холдингом Хайлэнд Голд Майнинг (Highland Gold Mining Ltd), специально созданным в 2002 г. для «инвестиций» в золотодобычу России (будто бы самой России с золотодобычей ну никак не справиться!). В связи с чем А.Кривенышев опасается: «Пока строятся или переносятся планы по дальнейшей добычe золота в этих районах, понятно одно: никаких улучшений жизни... не предвидится. В результате новых плановых разработок будущий карьер станет еще ближе к микрорайону Отмахово, который и так уже выглядит «страшней атомной войны»». Зато местное кладбище Тасеевское наверняка снесут: «И мертвым, - пишет очевидец, - не дают покоя, дабы насытиться золотом, богатство которого город никогда не видел».
Мертвые, впрочем, сраму не имут... Тем более что заменить их, как и большинство тех, кто покуда дышит, есть кому. По сообщениям СМИ, Рослесхоз предложил Китаю 1 млн. гектаров леса в Тюменской и Томской областях в аренду сроком на 49 лет. Проект предусматривает «организацию на условиях лесного законодательства РФ предприятия с участием китайского капитала, которое будет осуществлять на территории лесного фонда ведение лесного хозяйства, заготовку леса и переработку, включая целлюлозное производство». Китайцы радуются. По их словам, КНР остро нуждается в лесных ресурсах, поэтому рассматривает Россию с ее огромными запасами древесины в качестве главного стратегического партнера.
В аренду? На 49 лет? Пусть не вводит сие читателя в заблуждение. 49 лет - это, без самой малости, полвека, и за это время Китаю, население одной провинции которого может быть сопоставимо с населением России, по плечу опустошить всю Сибирь.
Трагизм, однако, в том, что мы и сами, не хуже иных пришельцев, губим себя!
«Не деревенский, не де-ре-вен-ский я человек!»
В связи с чем, читатель, вот вам еще зарисовки с натуры. Не из Сибири, Дальнего Востока, богатствами коих нас прирастать звали и столь далеких, что в восприятии многих приобретают черты почти мифические («Есть где-то? Нефть-газ, алмазы, лосось, олени? И ладно...»). Это - земля самая что ни на есть русская, составная и неотъёмная часть еще Московского княжества. Правда, тоже глубинка. Добираться пришлось день, под конец пути - переправа на лодке через реку и километров 20 по лесным дорогам-просекам на внедорожнике (иначе не проехать).
Еще на переправе обращаю внимание на шустрых парней в камуфляжной форме, человек пять их было, которые, подкатив к берегу на двух «газиках», принялись грузить поклажу в лодку. В поклаже весело звенело, и хватило ее на несколько «рейсов». Перегар и мат-перемат над водной гладью стояли такие, что даже мне, ко многому привычному, стало неуютно.
- Не местные? - поинтересовался я у пригласившего меня в поездку друга. Тот кивком мою догадку подтвердил.
- А кто? Столько ж не выпьешь?!
- Обслуга это, - усмехнулся друг. - Подожди, узнаешь...
Добирались далее лесом, пересев на старенький, но надежный автомобиль друга. И вижу, что лесные дороги чересчур для подобной глуши разъезжены, побиты. А потом началось - шасть, шасть мимо, да на больших скоростях и с этаким «шиком», навороченные тонированные внедорожники! Порой в лесу слышались выстрелы.
- Да что тут у вас - проходной двор? Или «зарница»? - вновь с недоумением начинаю выпытывать я.
Друг рассказывает. Это отдыхающие, из областного центра и Москвы. Рыбалкой интересуются, но главным образом охотой. Раньше здесь лесничество было, и не просто лесничество, а заповедник-заказник. Но теперь, с принятием нового законодательства, то есть Лесного кодекса, «новый русский» взял заповедные места в аренду и устраивает таким же «новым» «царские охоты». За немалые, понятно, деньги.
- И что?
- Что-что! - стал раздражаться друг. - Просеки, видишь, какие? А прежде их трактором чистили, специально укатывали - загляденье было! И тихо было...
Лесничество, рассказал друг, ликвидировано, часть его специалистов перешли на работу к арендатору. А он, хотя по закону и договору обязан, разве будет следить за лесом, как положено? Сэкономит на всём, чём возможно, потому что главное для него - прибыль, и не когда-нибудь, а сей час.
- Вон, смотри... - указывает друг. - Ураганом, сильнейшим, этим летом сколько деревьев повалило! Делянками, навалом! Никто не чистит...
- Пожары были?
- Нас Бог миловал, - отвечает друг. - Но и жуткие пожары этим летом в России - по этой же причине...
Лесничества повсеместно ликвидированы, леса переданы абы кому, однако за противопожарной ситуацией частные арендаторы, в отличие от государственных лесничеств, следить отныне не обязаны. Мол, пусть МЧС или кто там еще занимаются...
Мой друг - заядлый охотник и рыболов, поэт «по совместительству». Он давно здесь обосновался: на опушке леса и берегу девственной реки купил дом, завел пару охотничьих собак... Стояли последние в этой осени солнечные прохладно-пронзительные дни. Лесного и речного духу я надышался за несколько дней, красот неописуемых насмотрелся! Но не об этом, не об этом...
В деревеньке, где обитает друг, осталось четыре дома, два из них занимают дачники - мой друг и генерал-лейтенант, который, выйдя в отставку, каким-то образом «вычислил» это чудесное место и теперь с весны до осени, в сезон, с супругой заслуженно отдыхает. Из местных - мужик средних лет с престарелым отцом, безработный, вечный холостяк. Пьет, не просыхая, за счет отца, вернее, его пенсии. Да Мария (назовем ее так). Бойкая на язык, плотно сбитая и не без приятности форм эта 33-хлетняя женщина тоже не замужем и тоже без работы.
Вечером друг пригласил Марию к чаю. И она мне свою и родной деревни нехитрую историю на удивление откровенно поведала.
* * *
...Родили Марию поздно, когда матери было уже 44 года, а отцу и того больше. Почему детей у родителей долго не было, Мария не знает. У нее и самой, как говорит, детей «ни с кем не получается». Но детей Марине не надобно: «А зачем? Плодить таких, как я?». Мужа ей тоже ни к чему, хотя вдовцы и разжени из райцентра сватаются. Дважды была замужем, и знает, почем фунт лиха: первый супружник бил так, что от стенки к стенке летала, второй гулял напропалую.
Но до женитьб Мария и сама нагулялась вволю. Рано взрослую жизнь начала, еще школьницей. Училась так себе, выпивала, курила, сквернословила. Мать, бывало, начнет выговаривать, а Марина - нога на ногу, в зубах сигарета, мол, пошла ты!..
Их деревня насчитывала с десяток домов, рядом были еще деревни, которые вдоль речного берега друг в друга переходили, отделяемые лишь оврагом или пролеском (сейчас позаброшены). Народу много было. И работы хватало - в леспромхозе неподалеку, в лесничестве. Ежедневно ходил рейсовый автобус, который за копейки возил взрослых и школьников в райцентр и обратно. Через реку транспорт и людей переправлял бесплатный паром (зимой по льду переправлялись, намываемому в целях безопасности дополнительно). Электричество в каждом доме было, радио, телевизор, холодильник... Вдобавок охота, рыбалка, грибы, ягоды... Так что ни материальной ущербности, ни оторванности от «большого мира» люди не чувствовали.
А Марии всё не по душе было!
- Понимаешь? Не деревенский, не де-ре-вен-ский я человек! - и сейчас вторит она.
Главной ее целью было - любыми путями выбраться из родительской глуши. Тем более что в 90-х леспромхоз обанкротили, паром прикрыли... После восьмого класса поступила в местное ПТУ и жила в «общаге». Потом 17-ти лет здесь же, в райцентре, выскочила замуж. После развода двинула в областной центр и там вновь «пошла под венец». После очередного развода оказалась в Сургуте, потом еще где-то, потом осела в столице нашей Родины Москве, у двоюродной сестры. Чем занималась все эти годы Мария, помимо того, что пробовала себя в замужестве и колесила по стране? А чем ей еще, с пэтэушным образованием, заниматься, кроме как торговлей - оптом, а чаще всего в розницу...
Отца тем временем не стало. Год назад скончалась и мать... Что случилось «в столицах» с Марией, она не рассказывает, но что-то определенно случилось, потому что после смерти матери она внезапно одна одинешенька поселилась в родном дому, коз завела, кур, огород... Не курит, не пьет, здоровый образ жизни ведет!
- Ничего боле не хочу! Ни-че-го! - упрямо твердит Мария, уставившись в одну точку. И по ее короткой, мальчишечьей стрижке видно, что и впрямь - ни-че-го...
И вдруг выдает:
- Наложу на себя руки, и - всё тут!
Друг, которому, очевидно, подобные перлы не впервой, в полный рот смеется:
- А что - идея! С помпой тебя, Машка, похороним - земли вокруг сколько!
- Да-а-а, похоро-онишь... - дуется Мария. - У нас в одном селе старик помер. А землю рядом купили под торговый центр, место там бойкое, проезжее. Так вот: земля эта аккурат впритык к кладбищу, а кладбище битком уже. И родня по всей округе деньги занимала, тысяч сорок надо было, чтобы у торгашей кусочек земли деду выкупить. На том погосте родители его, деды-прадеды. Обиделся бы, если б не там положили!
Подумав немного, Мария добавляет:
- А мрет народу много сейчас.
- Стариков?
- Если бы! За последние годы померло человек пятнадцать моих друзей и знакомых - ровесников, чуть старше и даже моложе.
- Пьют?! Наркотики?!
- А инфаркт, инсульт лет в 30-35 не хочешь?! Хотя всякое, конечно, случалось - кого убили, кто в аварию попал, алкоголем траванулся... Но люди в большинстве издерганы, на пределе нервов. Не выдерживают.
- Так ты здесь, в деревне, спасаешься?! - с большим запозданием, но догадываюсь я.
- Вроде того...
Зависает в нашей кампании пауза. От которой, честно говоря, по коже мурашки. Каждый думает о своем, и видно, что горьком. Я же думаю о том, что и друг мой, горожанин, здесь, в лесном углу, спасается - сложно все в его судьбе, ой, сложно. Что и генерал-лейтенант забрался сюда после отставки неспроста. Да и мой приезд... Разве и я не ищу глотка чистого, свежего воздуха, доброты, искренности, которых почти и нет уже в городах?
Чтобы уйти от страшной, смертной темы, которая никак не вязалась с невыразимой красотой, открывавшейся из окна, спрашиваю Марию:
- А почему не работаешь?
- Где ей работать? - вступается за Марию друг. - Раньше в районе стеклозавод был, кирпичный заводик, ремонтные базы, еще что-то - все обнулилось. Сельское хозяйство тоже на ладан дышит. В центре по трудоустройству знаешь что предложили? Дояркой на ферму. А находится ферма на том берегу, так что на работу не наездишься. И зарплата - 1,5-2 тысячи рубчиков в месяц! Не издевательство ли?
- Но как живут люди?
- В основном, подножным кормом - огородами, от леса, реки. Старики пенсии получают, которые помоложе да побойчей, лесом промышляют. Вырубки ведут легально, на арендованных участках, и нелегально, где лес без присмотра: кругляк лесовозами все гонят и гонят куда-то. Рубят, к тому же, варварски: нужно же пеньки определенной высоты оставлять, сучья и другие отходы прибирать, а эти дровосеки? Мамаево побоище после себя оставляют, и до-олго здесь ничего не поднимется. Это только кажется, что леса много осталось: скоро, скоро повырубят.
Интересуюсь, что Мария думает о любителе «царских охот» - соседе-арендателе.
Мария вздыхает:
- Ну, сам посуди! Ежели был у нас заповедник, к тому ж заказник, зверя, дичи уже тогда не хватало. А нынче перебьют последних...
Перед отъездом друг меня попросил:
- Знаю я тебя, писателя - понапишешь! Ты уж нас не выдавай - ни имен, ни района, Жить нам здесь еще...
Просьбу выполняю.
А Мария на прощанье вынесла литровую банку свежего козьего молока:
- В городе пусть попробуют - экологически чистое. Там, чай, не сыскать такого!
Поблагодарю Марию и дружески на полном серьезе посоветую:
- Короткие волосы у молодой женщины - свидетельство, что на личной жизни крест поставила. Это не я говорю - психологи... Отпусти волосы! Может, всё и наладится?
- Ну, да, - зарделась догадливая Мария, кокетливо поправляя косынку. - Не справляюсь я по хозяйству одна. Понимаешь? Не деревенский, не де-ре-вен-ский я человек!
(Продолжение следует)
Сергей СКАТОВ, координатор Движения «Народный Собор»
г. Н.Новгород
Октябрь 2010 г.
