От редакции: Как помнят наши читатели, 20 марта на историческом факультете Санкт-Петербургского государственного университета состоялся круглый стол на тему "Русский народ, русский мир и русская цивилизация: история и современность". С докладами, прозвучавшими на круглом столе, можно познакомиться здесь. Доклад кандидата богословия, преподавателя Московской духовной академии иеромонаха Евфимия (Моисеева) мы решили опубликовать еще и в рубрике «Рекомендуем почитать». Это связано с тем, что отец Евфимий затрагивает в своем докладе целый ряд вопросов, которые активно обсуждаются православной общественностью и по которым есть разные точки зрения. Речь идет прежде всего об отношениях с Константинополем и Ватиканом, о созыве Вселенского Собора и др. В своем докладе отец Евфимий четко и внятно ставит эти проблемы. Проблемы очевидно дискуссионные, но вполне жизненные, не выдуманные.
В последнее время понятие Русский мир получает все большее распространение и признание со стороны государственных и общественных институтов. Так, в 2007 году указом Президента В.В.Путина «в целях популяризации русского языка, являющегося национальным достоянием России и важным элементом российской и мировой культуры, а также для поддержки программ изучения русского языка за рубежом» был создан фонд «Русский мир», учредителями которого выступили Министерство иностранных дел и Министерство образования.
Создатели проекта формулируют его идеологию следующим образом:
«Русский мир» - это не только русские, не только россияне, не только наши соотечественники в странах ближнего и дальнего зарубежья, эмигранты, выходцы из России и их потомки. Это ещё и иностранные граждане, говорящие на русском языке, изучающие или преподающие его, все те, кто искренне интересуется Россией, кого волнует её будущее.
Все пласты Русского мира - полиэтнического, многоконфессионального, социально и идеологически неоднородного, мультикультурного, географически сегментированного - объединяются через осознание причастности к России.
Формируя «Русский мир» как глобальный проект, Россия обретает новую идентичность, новые возможности эффективного сотрудничества с остальным миром и дополнительные импульсы собственного развития.
Все перечисленное признаки характерны как для россиян, проживающих в стране, так и для остального «Русского мира».
«Мир» - это общность. Как бы ни критиковали термины «общинности», «соборности», «коллективизма», их историческое бытование основывалось на определенной социальной практике. Практика же последних десятилетий показывает, что одна из проблем сегодняшней России - разобщенность общества, индивидуализм, разрушение социальных связей. Задача построения гражданского общества невыполнима без их восстановления, укрепления, воссоздания общности, единения в пространстве и истории. Все эти процессы и составляют, по сути, понятие «Русский мир».
Русский мир - это мир России...
Мир - это отсутствие вражды. «Русский мир» - это ещё и русское примирение, согласие, русский лад, единство, преодоленные расколы ХХ века. Целый ряд знаковых событий уже формирует эту ситуацию - объединение Церквей, перезахоронение значимых фигур эмиграции.
«Русский мир» должен быть не столько воспоминанием о прошлом, сколько деятельным, мобилизующим началом построения лучшего будущего для великого народа, живущего в мире с собой и остальным миром».
Отметим как весьма положительную тенденцию само стремление государства озаботиться созданием хотя бы какой-то более или менее внятной идеологической концепции, тем более что в качестве одной из задач проекта провозглашается ни много ни мало - обретение «новой идентичности». Уже большим шагом вперед для современной российской власти можно считать употребление слова «русский» в самом названии проекта.
Хотя у нас и нет возможности заниматься подробным разбором этой доктрины и бросающихся в глаза нелепостей (так, например, в рамках предложенной концепции Кондолиза Райс как иностранка, изучающая русский язык, с полным правом может причислить себя к Русскому миру) мы все-таки остановимся на некоторых ее очевидных недостатках.
Совершенно очевидно, что предложенная конструкция, в основе которой лежит любовь к России и популяризация русской культуры, неустойчива, как стул, стоящий на двух ногах. Конечно, Россия - хорошо, русская культура и русский язык - замечательно, но поскольку в цитированной концепции нет ни слова о Православии как объединяющей и вдохновляющей силе этого самого Русского мира, то и сама концепция не может считаться сколько-нибудь завершенной. Продолжая мысль светских идеологов, зажатых в тисках политкорректности, скажем, что под Русским миром следует понимать общность всех людей, идентифицирующих себя с Русской цивилизацией, основополагающим принципом которой является Православие (курсив здесь и далее мой - и. Е.).
Опираясь на это рабочее определение, думаю, мы будем вправе сделать предположение, что границы Русского мира совпадают с границами Русской Православной Церкви. Если формулировать тот же самый тезис с позиций историософии, то можно сказать, что Русский мир Промыслом Божиим создан, для того чтобы в его пределах существовали оптимальные условия для развития Православия и жизнедеятельности Православной Церкви.
Полиэтничность Русского мира, о которой пишут идеологи проекта, - конечно же, миф. Русский мир не полиэтничен, но он и не моноэтничен, он - суперэтничен, его основу, становой хребет составляет русский народ как суперэтнос, формирующийся на основе восточно-славянского этноса по конфессиональному принципу. Этот принцип сформулирован в весьма простых словах, приписываемых Достоевскому: «русский - значит православный». При этом для нас очень важно отметить, что русский народ - это единственный в мире православный суперэтнос.
Согласно этой точке зрения единый русский народ можно представить в виде древа, имеющего ряд ветвей: это и традиционно выделяемые великороссы, малороссы и белорусы, но это и карпатороссы, и молдаване, и казаки, и поморы, и татары, и башкиры, и мордва, и чуваши и десятки других национальностей, вплоть до отдельных представителей тех или иных народностей, которые желают принадлежать Русскому миру и являться частью Русской цивилизации.
Именно православный народ является субъектом церковной истории, поэтому традиционно каждая из Поместных Церквей идентифицируется как Церковь того или иного народа, а не как Церковь, находящаяся на той или иной территории. [1] Исключение составляют, пожалуй, лишь Православная Церковь Чешских земель и Словакии и Финляндская (а не Финская - и. Е) Православная Церковь (Автономная Церковь в составе Константинопольского Патриархата), это связано с тем, что к этим Церквам принадлежит лишь небольшая часть соответствующих народов.
Многоконфессиональность Русского мира, такой же миф, как и его полиэтничность. Русский мир моноконфессинален - это мир Православия, благодаря которому в границах этого мира могут себя свободно чувствовать представители и последователи иных конфессий. Христианство - а в Русском мире это понятие тождественно понятию Православие - это религия свободы, следовательно, там, где истинное христианство - не может быть места ни гонениям, ни преследованиям за веру.
При этом очень важно сознавать, что Русский мир, его бытие и его границы напрямую зависят от того, как их понимают и определяют для себя сами носители идеи Русского мира. Иными словами, нужно сознавать, что Русский мир - существует не только как данность, но и как заданность - как тот мир, который хотят построить сами русские православные люди.
Но как определить границы Русского мира и можно ли определить их вообще?
Выдвигая тезис о совпадении границ Русского мира с границами Русской Церкви, мы не будем касаться сложного экклезиологического вопроса о границах Церкви. Скажем лишь, что можно сколько угодно рассуждать о духовной общности всех, кто считает себя причастным к русской цивилизации, но без конкретных территорий, на которых проживает русский народ - носитель духовно-национальной традиции, эта цивилизация не может рассматриваться как полноценный субъект современного исторического процесса.
Поэтому еще в начале 1990-х гг. на фоне распада Советского Союза, который обернулся для исторической России колоссальными территориальными потерями и который чуть было не поставил под сомнение само будущее Российского государства, Русская Церковь со всей определенностью поставила вопрос о границах Русского мира. Для этого был введен в употребление термин «каноническая территория», которого до этого времени не знало Церковное право.
Теория канонической территории была сформулирована в Отделе внешних церковных связей, который в то время возглавлял митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл - ныне Святейший Патриарх. В своей речи на интронизации он обозначил данную проблему в следующих словах:
«Патриарх - защитник внешних канонических рубежей Церкви. Это служение приобретает особое значение в той ситуации, которая возникла после образования независимых государств на пространстве «исторической Руси». Уважая их суверенитет и радея о благе каждого из этих государств, Патриарх в то же время призван заботиться о сохранении и укреплении духовных связей между населяющими их народами во имя сбережения той системы ценностей, которую являет миру единая православная цивилизация Святой Руси».
Как мы уже говорили, сохраняющийся до настоящего времени в Православии принцип идентификации Поместных Церквей основан на том, что тот или иной народ, осознающий себя единым православным народом, составляет основу Поместной Церкви. Предполагается также, что этот народ должен иметь свою государственность - как показывает история, очень сложно обладать церковным суверенитетом, не имея суверенитета государственного.
В соответствии с этим принципом в идеале предполагается, что Русский народ должен жить в Русском государстве и окормляться Русской Православной Церковью. Именно так в общем и целом было до революции 1917 г. [2] В ХХ веке в связи с распадом Российской империи РПЦ утратила значительную часть своей канонической территории, но при этом в большинстве случаев она предоставляла отделившимся окраинам самостоятельность добровольно, радея о благе Вселенского Православия.
Наша Церковь выступала как чадолюбивая Мать, которая давала своим возросшим и окрепшим чадам путевку в жизнь. Именно таким образом был образован ряд автокефальных Церквей - Польская, Чешских земель и Словакии и Американская, Русская Церковь также признала восстановление автокефалии Грузинской Церкви, автономию Финляндской Церкви в составе Константинопольского Патриархата и даже создание в составе того же Патриархата Русского экзархата. Японской и Китайской Церквам была дарована автономия.
С распадом Советского Союза со всей остротой встал вопрос о юрисдикционной принадлежности тех епархий Русской Православной Церкви, которые оказались на территории новообразованных государств. В каждом конкретном случае этот вопрос решался по-разному. К сожалению, не удалось избежать и конфликтных ситуаций, которые были вызваны созданием параллельных структур - в частности, в Эстонии и в Молдавии.
Впрочем, что особенно интересно - создания параллельных структур не удалось избежать и внутри самой РПЦ, они возникли в результате воссоединения РПЦЗ с Церковью-Матерью. Так, на настоящий момент в Московском Патриархате существуют два правящих архиерея с титулом - Берлинский и Германский, в других случаях (все эти случаи имеют место только за рубежом) титулы архиереев могут не совпадать, но совпадают территории, входящие в их юрисдикцию. Это совершенно беспрецедентная ситуация с точки зрения традиционного канонического права, которая свидетельствует о том, как усложнилась ситуация в целом в ХХI веке.
Процесс предоставления полной или частичной самостоятельности ряду церковных областей продолжился после 1991 года. Так, Украинский экзархат получил статус Украинской Православной Церкви с правами широкой автономии, Кишиневская, Эстонская и Латвийская епархии получили соответственно статус Молдавской, Эстонской и Латвийской Православных Церквей.
Таким образом, Русскую Церковь совершенно нельзя упрекнуть в том, что она вела себя, «как собака на сене», отказывая окраинам, которые во многом были просвещены светом Православия трудами русских миссионеров, в праве на самостоятельное церковное бытие.
На сегодняшний день, территория, которая объявляется Русской Православной Церковью как канонически ей принадлежащая, практически полностью совпадает с территорией Российской империи. Исключение составляет Финляндия и Польша, где действуют самостоятельные церковные структуры, а также Грузия - юрисдикцию Грузинской Православной Церкви над территорией Грузии РПЦ признает, в том числе и после провозглашения независимости Абхазии и Южной Осетии.
В этом смысле РПЦ выступает как хранительница наследия Российской империи и как единственный законный общенациональный институт в современной России, который обладает правопреемством с соответствующим дореволюционным институтом. Очевидно, что и принцип сохранения канонической территории в своей основе тот же самый - РПЦ осознает себя ответственной за духовное попечение проживающих на этой территории православных людей, воспитанных в русской духовной традиции. Империя в православном понимании, как известно - духовное пространство, которое существует как жизненное пространство Православия.
Основным, хотя и не единственным оппонентом, оспаривающим выдвинутый Русской Церковью принцип канонической территории, выступает Константинопольский (Вселенский) Патриархат, который считает, что в его юрисдикцию входит вся земля - вселенная, «ойкумена» - за исключением территорий Поместных Православных Церквей.
Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о возможности автокефалии для Украинской Православной Церкви. В норме решение об учреждении новой Автокефальной Церкви должно приниматься епископатом Вселенской Церкви на Вселенском Соборе. Однако поскольку Вселенские Соборы не созывались уже более тысячи лет, сегодня решение о предоставлении автокефалии той или иной церковной области принимается Автокефальной Церковью, в состав которой эта область входит, то есть так называемой кириархальной Церковью, или Церковью-Матерью.
Впрочем, в настоящее время среди Поместных Православных Церквей нет единства в вопросе о порядке учреждения новых Автокефальных Церквей. Так, Константинопольский Патриархат считает учреждение новых Поместных Церквей исключительно своей прерогативой. По этой причине он не признает автокефалий, дарованных другими Поместными Церквами. Например, им не признается Томос Русской Православной Церкви об учреждении автокефальной Церкви в Америке (1970).
Существует ряд факторов, позволяющих поставить вопрос об учреждении новой Автокефальной Церкви. Это:
1) полная или частичная политическая самостоятельность территории, на которой предполагается образовать Автокефальную Церковь;
2) ее географическая отдаленность;
3) этническое и языковое отличие региона от основной территории кириархальной Церкви.
Но основными условиями для предоставления автокефального статуса Поместной Церкви является стремление к автокефалии церковного народа, духовенства и епископата этой церковной области, причем, значительного большинства на всех этих уровнях, а также фактическая способность данной Церкви к самостоятельному бытию (наличие достаточного числа епископов, организационной структуры и т.д.).
Таким образом, очевидно, что вопрос об автокефалии теснейшим образом связан с самосознанием церковного народа, который, как мы уже говорили выше, и является субъектом церковного права и церковной истории.
В вопросе об автокефалии УПЦ основное значение приобретает самосознание церковного народа. На настоящий момент Блаженнейший митрополит Киевский обладает практически всеми полномочиями, которыми обладают предстоятели Автокефальных Церквей, причем по количеству паствы Украинская Церковь входит в тройку лидеров мирового Православия наряду с Русской и Румынской Церквами. Единственное отличие в том, что избрание Киевского митрополита, которое осуществляется Архиерейским собором УПЦ, утверждается Патриархом Московским и всея Руси. Впрочем, представить себе, чтобы Патриарх не утвердил избрание Киевского митрополита - если этот выбор сделан действительно законно, практически невозможно.
Но какими бы правами самой широкой автономии не обладала Украинская Православная Церковь, до тех пор пока она остается составной частью Русской Православной Церкви, Украина остается неотъемлемой частью Русского мира. Это прекрасно понимают западные политики и прозападные правители Украины, которые пытаются всеми силами отторгнуть Украину от России, пытаясь нам объяснить, «Почему Украина не Россия». [3] Весьма характерно, что раскольнический Патриарх Филарет усвоил себе титул Патриарха Киевского и всея Руси-Украины, тем самым стремясь подчеркнуть, что именно Украина является правопреемницей Киевской Руси.
В этой связи интересно вспомнить о том, что титул «Московский и всея Руси» первым получил Патриарх Сергий, избранный в 1943 г. Этот же титул носят и его преемники, в том числе и нынешний Патриарх Кирилл. Интересно, что Сталин, который лично утверждал этот титул [4] - а, возможно, даже и сам сформулировал его, не пропустил «Всероссийский» как производное от Россия, но согласился с формулировкой «всея Руси» - вспомним первую строчку советского гимна «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь».
Таким образом, Советский Союз совершенно определенным образом, с одной стороны, всячески дистанцировался от России, остававшейся в сознании населения страны синонимом Российской империи, а с другой стороны, позиционировался как преемник Великой Руси. И Советский Союз, и РПЦ в рамках этой концепции выступали в качестве преемников Великой Руси. Благодаря этой идеологической конструкции и была обеспечена легитимность Русской Православной Церкви в советском государстве.
Очевидно, что восстановление патриаршества логически вытекало из концепции восстановления преемственности Советского Союза с допетровской Россией. Поскольку с появлением Российской империи патриаршество было упразднено, то в рамках проекта по восстановлению преемственности оно должно было быть восстановлено - что и было сделано.
Жаль, что из российского гимна упоминание о Великой Руси было удалено. Современное российское государство дистанцируется от Великой Руси, предпочитая говорить только о России. При этом понятие Россия стало синонимом Российской Федерации, что закреплено даже в Конституции. На этом фоне как титул Патриарха, так и его рассуждения об «исторической Руси» звучат уже почти как анахронизм.
Интересная ситуация возникла после признания Московским Патриархатом Русской Зарубежной Церкви - церковной структуры, которая, на первый взгляд, вообще не имеет никакой канонической территории. Однако если проанализировать самоназвание, которое было принято на официальном уровне, то можно сделать вывод, что канонической территорией РПЦЗ являются земли, находящиеся за рубежами России и не входящие в юрисдикцию других Поместных Церквей. Получается, что каноническая территория РПЦЗ, если не считать Турции, совпадает с канонической территорией Вселенского Патриархата - точнее, с тем, как ее понимает Константинопольский Патриархат.
Отсюда ясно, почему включение РПЦЗ в состав Московского Патриархата было воспринято столь холодно Константинополем: в глазах канонистов из Стамбула - это не что иное, как заявка Русской Церкви на Вселенскую юрисдикцию. И хотя основной задачей воссоединения было, конечно, преодоление церковного раскола внутри Поместной Русской Церкви, вольно или невольно Русское Православие впервые столь явно подчеркнуло свой Вселенский характер - не в этом ли и заключается глубинный смысл великого русского исхода ХХ века?
Очевидно, что если возникают вопросы, имеющие значение для Вселенского Православия, то для их решения необходим Вселенский собор. Таких вопросов в последнее время возникает все больше и больше - это и определение отношения Вселенского Православия к Римо-католической Церкви, и уже упомянутые выше проблемы юрисдикционной принадлежности территорий, находящихся за пределами традиционного местонахождения Поместных Церквей, и опасность женского священства, и целый ряд других проблем, волнующих православных во всем мире.
Без Вселенского собора Православные Церкви не могут жить полноценной жизнью, а Православие рискует утратить свой соборный характер, превратившись в конгломерат национальных Церквей, живущих достаточно изолированно друг от друга и периодически вступающих в конфликты. Поэтому проблема созыва Вселенского собора остается чрезвычайно актуальной и с каждым годом становится все более острой.
Печально, но факт - до сих пор не может быть созвать даже Всеправославный собор (разница между Вселенским и Всеправославным собором в том, что до сих пор ни один Вселенский собор не обходился без участия Римского епископа). С формальной точки зрения Римскому папе просто не перед кем было отчитываться ни за Филиокве, ни за догмат о Папской непогрешимости, ни за догмат о непорочном зачатии Пресвятой Богородицы, ни за практику целибата, ни за другие нововведения Римской Церкви. Соборы, именуемые вселенскими на Западе, в данном случае не могут приниматься в расчет, поскольку они созывались с нарушением основополагающих принципов созыва Вселенских соборов. Главное нарушение в данном случае - отсутствие на них Восточных патриархов и представителей Восточных Патриархатов.
Таким образом, до сих пор не дана общеправославная оценка такому явлению, как католичество. Соответственно, нет четких оснований для развития отношений Православного мира и Ватикана. От лица Православной Церкви с папой Римским периодически встречаются предстоятели разных Поместных Церквей, но эти встречи не являются элементами некоей общепринятой в Православной мире и осуществляемой совместно всеми Православными Церквами согласованной стратегии.
Очевидно, что основной причиной, являющейся препятствием для созыва Всеправославного собора (который после соответствующей оценки догматических, канонических и прочих нововведений Западной Церкви может получить статус Вселенского), остается отсутствие безусловно признанного лидера Вселенского Православия - каковым традиционно выступал православный император.
Как известно, попытка Сталина в 1948 году созвать Всеправославный собор не увенчалась успехом - Патриарх Константинопольский и предстоятели ряда других Поместных Церквей под благовидным предлогом не явились на это мероприятие, которое в связи с этим было понижено в статусе до уровня совещания. Конечно, Сталин - несмотря на то что он изменил свое отношение к Церкви во время Великой Отечественной войны - как глава атеистического государства не мог претендовать на роль объединителя мирового Православия.
Очевидно, что только Россия, Русский мир, Русская Церковь и русский народ как единственный православный суперэтнос способны вновь актуализовать вселенский характер Православия и тем самым избавить Поместные Церкви от соблазна излишней национализации и провинциализации. Чаемый полнотой Православия Вселенский собор должен, наконец, утвердить давно сложившееся положение вещей: центр тяжести церковной геополитики уже давно перенесен из Константинополя в Москву.
В этом, как мы верим, и заключается метаисторическая задача Русской Церкви и объединяемого под ее началом Русского мира.
Иеромонах Евфимий (Моисеев), кандидат богословия, Московская духовная академия
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Территория никогда не рассматривалась как самодовлеющая единица церковного права, она всегда понималась как место, где осуществляет свою жизнедеятельность тот или иной православный народ. Именно поэтому Поместный собор 1917 г. отверг предложение именовать Русскую Церковь «Православная Церковь в России».
2. В рамках данной статьи нет возможности останавливаться на имевших место незначительных исключениях - например, на факте проживания православных русинов в Австро-Венгрии.
3. Имеется в виду печально известный опус господина Кучмы.
4. Нынешний вид - «Святейший Патриарх Московский и всея Руси» титул имеет с сентября 1943 года, когда он был принят Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Сергием по согласовании лично с И.В.Сталиным (см. «Сентябрь 1943 г.» // Одинцов М.И. Русские патриархи XX века. М.: Изд-во РАГС, 1994). В дониконовское время наименование страны в титуле выглядело как Русия; в конце XVII века - Россия. Полная титулатура допетровских патриархов содержала титул и всех северных стран патриарх. В Уложенной грамоте 1589 года (написанной на русском языке московскими писцами) первый патриарх Московский Иов именовался различно: «Святейший патриарх царствующаго града Москвы и Великого Росийского царствия» и «патриарх царствующего града Москвы и всеа Русии». Патриарх Никон полностью подписывался как Божиею милостию великий господин и государь, архиепископ царствующаго града Москвы и всеа великия и малыя и белыя Росии и всеа северныя страны и помориа и многих государств Патриарх. На гробнице последнего допетровского Патриарха Адриана в Успенском соборе московского Кремля титул его выглядит как Архиепископ Московский и всея России и всех северных стран Патриарх.
РУССКИЙ МИР И ЕГО ГРАНИЦЫ
В последнее время понятие Русский мир получает все большее распространение и признание со стороны государственных и общественных институтов. Так, в 2007 году указом Президента В.В.Путина «в целях популяризации русского языка, являющегося национальным достоянием России и важным элементом российской и мировой культуры, а также для поддержки программ изучения русского языка за рубежом» был создан фонд «Русский мир», учредителями которого выступили Министерство иностранных дел и Министерство образования.
Создатели проекта формулируют его идеологию следующим образом:
«Русский мир» - это не только русские, не только россияне, не только наши соотечественники в странах ближнего и дальнего зарубежья, эмигранты, выходцы из России и их потомки. Это ещё и иностранные граждане, говорящие на русском языке, изучающие или преподающие его, все те, кто искренне интересуется Россией, кого волнует её будущее.
Все пласты Русского мира - полиэтнического, многоконфессионального, социально и идеологически неоднородного, мультикультурного, географически сегментированного - объединяются через осознание причастности к России.
Формируя «Русский мир» как глобальный проект, Россия обретает новую идентичность, новые возможности эффективного сотрудничества с остальным миром и дополнительные импульсы собственного развития.
Все перечисленное признаки характерны как для россиян, проживающих в стране, так и для остального «Русского мира».
«Мир» - это общность. Как бы ни критиковали термины «общинности», «соборности», «коллективизма», их историческое бытование основывалось на определенной социальной практике. Практика же последних десятилетий показывает, что одна из проблем сегодняшней России - разобщенность общества, индивидуализм, разрушение социальных связей. Задача построения гражданского общества невыполнима без их восстановления, укрепления, воссоздания общности, единения в пространстве и истории. Все эти процессы и составляют, по сути, понятие «Русский мир».
Русский мир - это мир России...
Мир - это отсутствие вражды. «Русский мир» - это ещё и русское примирение, согласие, русский лад, единство, преодоленные расколы ХХ века. Целый ряд знаковых событий уже формирует эту ситуацию - объединение Церквей, перезахоронение значимых фигур эмиграции.
«Русский мир» должен быть не столько воспоминанием о прошлом, сколько деятельным, мобилизующим началом построения лучшего будущего для великого народа, живущего в мире с собой и остальным миром».
Отметим как весьма положительную тенденцию само стремление государства озаботиться созданием хотя бы какой-то более или менее внятной идеологической концепции, тем более что в качестве одной из задач проекта провозглашается ни много ни мало - обретение «новой идентичности». Уже большим шагом вперед для современной российской власти можно считать употребление слова «русский» в самом названии проекта.
Хотя у нас и нет возможности заниматься подробным разбором этой доктрины и бросающихся в глаза нелепостей (так, например, в рамках предложенной концепции Кондолиза Райс как иностранка, изучающая русский язык, с полным правом может причислить себя к Русскому миру) мы все-таки остановимся на некоторых ее очевидных недостатках.
Совершенно очевидно, что предложенная конструкция, в основе которой лежит любовь к России и популяризация русской культуры, неустойчива, как стул, стоящий на двух ногах. Конечно, Россия - хорошо, русская культура и русский язык - замечательно, но поскольку в цитированной концепции нет ни слова о Православии как объединяющей и вдохновляющей силе этого самого Русского мира, то и сама концепция не может считаться сколько-нибудь завершенной. Продолжая мысль светских идеологов, зажатых в тисках политкорректности, скажем, что под Русским миром следует понимать общность всех людей, идентифицирующих себя с Русской цивилизацией, основополагающим принципом которой является Православие (курсив здесь и далее мой - и. Е.).
Опираясь на это рабочее определение, думаю, мы будем вправе сделать предположение, что границы Русского мира совпадают с границами Русской Православной Церкви. Если формулировать тот же самый тезис с позиций историософии, то можно сказать, что Русский мир Промыслом Божиим создан, для того чтобы в его пределах существовали оптимальные условия для развития Православия и жизнедеятельности Православной Церкви.
Полиэтничность Русского мира, о которой пишут идеологи проекта, - конечно же, миф. Русский мир не полиэтничен, но он и не моноэтничен, он - суперэтничен, его основу, становой хребет составляет русский народ как суперэтнос, формирующийся на основе восточно-славянского этноса по конфессиональному принципу. Этот принцип сформулирован в весьма простых словах, приписываемых Достоевскому: «русский - значит православный». При этом для нас очень важно отметить, что русский народ - это единственный в мире православный суперэтнос.
Согласно этой точке зрения единый русский народ можно представить в виде древа, имеющего ряд ветвей: это и традиционно выделяемые великороссы, малороссы и белорусы, но это и карпатороссы, и молдаване, и казаки, и поморы, и татары, и башкиры, и мордва, и чуваши и десятки других национальностей, вплоть до отдельных представителей тех или иных народностей, которые желают принадлежать Русскому миру и являться частью Русской цивилизации.
Именно православный народ является субъектом церковной истории, поэтому традиционно каждая из Поместных Церквей идентифицируется как Церковь того или иного народа, а не как Церковь, находящаяся на той или иной территории. [1] Исключение составляют, пожалуй, лишь Православная Церковь Чешских земель и Словакии и Финляндская (а не Финская - и. Е) Православная Церковь (Автономная Церковь в составе Константинопольского Патриархата), это связано с тем, что к этим Церквам принадлежит лишь небольшая часть соответствующих народов.
Многоконфессиональность Русского мира, такой же миф, как и его полиэтничность. Русский мир моноконфессинален - это мир Православия, благодаря которому в границах этого мира могут себя свободно чувствовать представители и последователи иных конфессий. Христианство - а в Русском мире это понятие тождественно понятию Православие - это религия свободы, следовательно, там, где истинное христианство - не может быть места ни гонениям, ни преследованиям за веру.
При этом очень важно сознавать, что Русский мир, его бытие и его границы напрямую зависят от того, как их понимают и определяют для себя сами носители идеи Русского мира. Иными словами, нужно сознавать, что Русский мир - существует не только как данность, но и как заданность - как тот мир, который хотят построить сами русские православные люди.
КАНОНИЧЕСКАЯ ТЕРРИТОРИЯ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ - ТЕРРИТОРИЯ РУССКОГО МИРА
Но как определить границы Русского мира и можно ли определить их вообще?
Выдвигая тезис о совпадении границ Русского мира с границами Русской Церкви, мы не будем касаться сложного экклезиологического вопроса о границах Церкви. Скажем лишь, что можно сколько угодно рассуждать о духовной общности всех, кто считает себя причастным к русской цивилизации, но без конкретных территорий, на которых проживает русский народ - носитель духовно-национальной традиции, эта цивилизация не может рассматриваться как полноценный субъект современного исторического процесса.
Поэтому еще в начале 1990-х гг. на фоне распада Советского Союза, который обернулся для исторической России колоссальными территориальными потерями и который чуть было не поставил под сомнение само будущее Российского государства, Русская Церковь со всей определенностью поставила вопрос о границах Русского мира. Для этого был введен в употребление термин «каноническая территория», которого до этого времени не знало Церковное право.
Теория канонической территории была сформулирована в Отделе внешних церковных связей, который в то время возглавлял митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл - ныне Святейший Патриарх. В своей речи на интронизации он обозначил данную проблему в следующих словах:
«Патриарх - защитник внешних канонических рубежей Церкви. Это служение приобретает особое значение в той ситуации, которая возникла после образования независимых государств на пространстве «исторической Руси». Уважая их суверенитет и радея о благе каждого из этих государств, Патриарх в то же время призван заботиться о сохранении и укреплении духовных связей между населяющими их народами во имя сбережения той системы ценностей, которую являет миру единая православная цивилизация Святой Руси».
Как мы уже говорили, сохраняющийся до настоящего времени в Православии принцип идентификации Поместных Церквей основан на том, что тот или иной народ, осознающий себя единым православным народом, составляет основу Поместной Церкви. Предполагается также, что этот народ должен иметь свою государственность - как показывает история, очень сложно обладать церковным суверенитетом, не имея суверенитета государственного.
В соответствии с этим принципом в идеале предполагается, что Русский народ должен жить в Русском государстве и окормляться Русской Православной Церковью. Именно так в общем и целом было до революции 1917 г. [2] В ХХ веке в связи с распадом Российской империи РПЦ утратила значительную часть своей канонической территории, но при этом в большинстве случаев она предоставляла отделившимся окраинам самостоятельность добровольно, радея о благе Вселенского Православия.
Наша Церковь выступала как чадолюбивая Мать, которая давала своим возросшим и окрепшим чадам путевку в жизнь. Именно таким образом был образован ряд автокефальных Церквей - Польская, Чешских земель и Словакии и Американская, Русская Церковь также признала восстановление автокефалии Грузинской Церкви, автономию Финляндской Церкви в составе Константинопольского Патриархата и даже создание в составе того же Патриархата Русского экзархата. Японской и Китайской Церквам была дарована автономия.
С распадом Советского Союза со всей остротой встал вопрос о юрисдикционной принадлежности тех епархий Русской Православной Церкви, которые оказались на территории новообразованных государств. В каждом конкретном случае этот вопрос решался по-разному. К сожалению, не удалось избежать и конфликтных ситуаций, которые были вызваны созданием параллельных структур - в частности, в Эстонии и в Молдавии.
Впрочем, что особенно интересно - создания параллельных структур не удалось избежать и внутри самой РПЦ, они возникли в результате воссоединения РПЦЗ с Церковью-Матерью. Так, на настоящий момент в Московском Патриархате существуют два правящих архиерея с титулом - Берлинский и Германский, в других случаях (все эти случаи имеют место только за рубежом) титулы архиереев могут не совпадать, но совпадают территории, входящие в их юрисдикцию. Это совершенно беспрецедентная ситуация с точки зрения традиционного канонического права, которая свидетельствует о том, как усложнилась ситуация в целом в ХХI веке.
Процесс предоставления полной или частичной самостоятельности ряду церковных областей продолжился после 1991 года. Так, Украинский экзархат получил статус Украинской Православной Церкви с правами широкой автономии, Кишиневская, Эстонская и Латвийская епархии получили соответственно статус Молдавской, Эстонской и Латвийской Православных Церквей.
Таким образом, Русскую Церковь совершенно нельзя упрекнуть в том, что она вела себя, «как собака на сене», отказывая окраинам, которые во многом были просвещены светом Православия трудами русских миссионеров, в праве на самостоятельное церковное бытие.
На сегодняшний день, территория, которая объявляется Русской Православной Церковью как канонически ей принадлежащая, практически полностью совпадает с территорией Российской империи. Исключение составляет Финляндия и Польша, где действуют самостоятельные церковные структуры, а также Грузия - юрисдикцию Грузинской Православной Церкви над территорией Грузии РПЦ признает, в том числе и после провозглашения независимости Абхазии и Южной Осетии.
В этом смысле РПЦ выступает как хранительница наследия Российской империи и как единственный законный общенациональный институт в современной России, который обладает правопреемством с соответствующим дореволюционным институтом. Очевидно, что и принцип сохранения канонической территории в своей основе тот же самый - РПЦ осознает себя ответственной за духовное попечение проживающих на этой территории православных людей, воспитанных в русской духовной традиции. Империя в православном понимании, как известно - духовное пространство, которое существует как жизненное пространство Православия.
Основным, хотя и не единственным оппонентом, оспаривающим выдвинутый Русской Церковью принцип канонической территории, выступает Константинопольский (Вселенский) Патриархат, который считает, что в его юрисдикцию входит вся земля - вселенная, «ойкумена» - за исключением территорий Поместных Православных Церквей.
ПОЧЕМУ УКРАИНА - НЕ РОССИЯ, НО ЧАСТЬ РУССКОГО МИРА
Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о возможности автокефалии для Украинской Православной Церкви. В норме решение об учреждении новой Автокефальной Церкви должно приниматься епископатом Вселенской Церкви на Вселенском Соборе. Однако поскольку Вселенские Соборы не созывались уже более тысячи лет, сегодня решение о предоставлении автокефалии той или иной церковной области принимается Автокефальной Церковью, в состав которой эта область входит, то есть так называемой кириархальной Церковью, или Церковью-Матерью.
Впрочем, в настоящее время среди Поместных Православных Церквей нет единства в вопросе о порядке учреждения новых Автокефальных Церквей. Так, Константинопольский Патриархат считает учреждение новых Поместных Церквей исключительно своей прерогативой. По этой причине он не признает автокефалий, дарованных другими Поместными Церквами. Например, им не признается Томос Русской Православной Церкви об учреждении автокефальной Церкви в Америке (1970).
Существует ряд факторов, позволяющих поставить вопрос об учреждении новой Автокефальной Церкви. Это:
1) полная или частичная политическая самостоятельность территории, на которой предполагается образовать Автокефальную Церковь;
2) ее географическая отдаленность;
3) этническое и языковое отличие региона от основной территории кириархальной Церкви.
Но основными условиями для предоставления автокефального статуса Поместной Церкви является стремление к автокефалии церковного народа, духовенства и епископата этой церковной области, причем, значительного большинства на всех этих уровнях, а также фактическая способность данной Церкви к самостоятельному бытию (наличие достаточного числа епископов, организационной структуры и т.д.).
Таким образом, очевидно, что вопрос об автокефалии теснейшим образом связан с самосознанием церковного народа, который, как мы уже говорили выше, и является субъектом церковного права и церковной истории.
В вопросе об автокефалии УПЦ основное значение приобретает самосознание церковного народа. На настоящий момент Блаженнейший митрополит Киевский обладает практически всеми полномочиями, которыми обладают предстоятели Автокефальных Церквей, причем по количеству паствы Украинская Церковь входит в тройку лидеров мирового Православия наряду с Русской и Румынской Церквами. Единственное отличие в том, что избрание Киевского митрополита, которое осуществляется Архиерейским собором УПЦ, утверждается Патриархом Московским и всея Руси. Впрочем, представить себе, чтобы Патриарх не утвердил избрание Киевского митрополита - если этот выбор сделан действительно законно, практически невозможно.
Но какими бы правами самой широкой автономии не обладала Украинская Православная Церковь, до тех пор пока она остается составной частью Русской Православной Церкви, Украина остается неотъемлемой частью Русского мира. Это прекрасно понимают западные политики и прозападные правители Украины, которые пытаются всеми силами отторгнуть Украину от России, пытаясь нам объяснить, «Почему Украина не Россия». [3] Весьма характерно, что раскольнический Патриарх Филарет усвоил себе титул Патриарха Киевского и всея Руси-Украины, тем самым стремясь подчеркнуть, что именно Украина является правопреемницей Киевской Руси.
В этой связи интересно вспомнить о том, что титул «Московский и всея Руси» первым получил Патриарх Сергий, избранный в 1943 г. Этот же титул носят и его преемники, в том числе и нынешний Патриарх Кирилл. Интересно, что Сталин, который лично утверждал этот титул [4] - а, возможно, даже и сам сформулировал его, не пропустил «Всероссийский» как производное от Россия, но согласился с формулировкой «всея Руси» - вспомним первую строчку советского гимна «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь».
Таким образом, Советский Союз совершенно определенным образом, с одной стороны, всячески дистанцировался от России, остававшейся в сознании населения страны синонимом Российской империи, а с другой стороны, позиционировался как преемник Великой Руси. И Советский Союз, и РПЦ в рамках этой концепции выступали в качестве преемников Великой Руси. Благодаря этой идеологической конструкции и была обеспечена легитимность Русской Православной Церкви в советском государстве.
Очевидно, что восстановление патриаршества логически вытекало из концепции восстановления преемственности Советского Союза с допетровской Россией. Поскольку с появлением Российской империи патриаршество было упразднено, то в рамках проекта по восстановлению преемственности оно должно было быть восстановлено - что и было сделано.
Жаль, что из российского гимна упоминание о Великой Руси было удалено. Современное российское государство дистанцируется от Великой Руси, предпочитая говорить только о России. При этом понятие Россия стало синонимом Российской Федерации, что закреплено даже в Конституции. На этом фоне как титул Патриарха, так и его рассуждения об «исторической Руси» звучат уже почти как анахронизм.
ВКЛЮЧЕНИЕ РПЦЗ В РПЦ - ПРОЯВЛЕНИЕ ВСЕЛЕНСКОГО ХАРАКТЕРА РУССКОГО ПРАВОСЛАВИЯ
Интересная ситуация возникла после признания Московским Патриархатом Русской Зарубежной Церкви - церковной структуры, которая, на первый взгляд, вообще не имеет никакой канонической территории. Однако если проанализировать самоназвание, которое было принято на официальном уровне, то можно сделать вывод, что канонической территорией РПЦЗ являются земли, находящиеся за рубежами России и не входящие в юрисдикцию других Поместных Церквей. Получается, что каноническая территория РПЦЗ, если не считать Турции, совпадает с канонической территорией Вселенского Патриархата - точнее, с тем, как ее понимает Константинопольский Патриархат.
Отсюда ясно, почему включение РПЦЗ в состав Московского Патриархата было воспринято столь холодно Константинополем: в глазах канонистов из Стамбула - это не что иное, как заявка Русской Церкви на Вселенскую юрисдикцию. И хотя основной задачей воссоединения было, конечно, преодоление церковного раскола внутри Поместной Русской Церкви, вольно или невольно Русское Православие впервые столь явно подчеркнуло свой Вселенский характер - не в этом ли и заключается глубинный смысл великого русского исхода ХХ века?
Очевидно, что если возникают вопросы, имеющие значение для Вселенского Православия, то для их решения необходим Вселенский собор. Таких вопросов в последнее время возникает все больше и больше - это и определение отношения Вселенского Православия к Римо-католической Церкви, и уже упомянутые выше проблемы юрисдикционной принадлежности территорий, находящихся за пределами традиционного местонахождения Поместных Церквей, и опасность женского священства, и целый ряд других проблем, волнующих православных во всем мире.
Без Вселенского собора Православные Церкви не могут жить полноценной жизнью, а Православие рискует утратить свой соборный характер, превратившись в конгломерат национальных Церквей, живущих достаточно изолированно друг от друга и периодически вступающих в конфликты. Поэтому проблема созыва Вселенского собора остается чрезвычайно актуальной и с каждым годом становится все более острой.
Печально, но факт - до сих пор не может быть созвать даже Всеправославный собор (разница между Вселенским и Всеправославным собором в том, что до сих пор ни один Вселенский собор не обходился без участия Римского епископа). С формальной точки зрения Римскому папе просто не перед кем было отчитываться ни за Филиокве, ни за догмат о Папской непогрешимости, ни за догмат о непорочном зачатии Пресвятой Богородицы, ни за практику целибата, ни за другие нововведения Римской Церкви. Соборы, именуемые вселенскими на Западе, в данном случае не могут приниматься в расчет, поскольку они созывались с нарушением основополагающих принципов созыва Вселенских соборов. Главное нарушение в данном случае - отсутствие на них Восточных патриархов и представителей Восточных Патриархатов.
Таким образом, до сих пор не дана общеправославная оценка такому явлению, как католичество. Соответственно, нет четких оснований для развития отношений Православного мира и Ватикана. От лица Православной Церкви с папой Римским периодически встречаются предстоятели разных Поместных Церквей, но эти встречи не являются элементами некоей общепринятой в Православной мире и осуществляемой совместно всеми Православными Церквами согласованной стратегии.
Очевидно, что основной причиной, являющейся препятствием для созыва Всеправославного собора (который после соответствующей оценки догматических, канонических и прочих нововведений Западной Церкви может получить статус Вселенского), остается отсутствие безусловно признанного лидера Вселенского Православия - каковым традиционно выступал православный император.
Как известно, попытка Сталина в 1948 году созвать Всеправославный собор не увенчалась успехом - Патриарх Константинопольский и предстоятели ряда других Поместных Церквей под благовидным предлогом не явились на это мероприятие, которое в связи с этим было понижено в статусе до уровня совещания. Конечно, Сталин - несмотря на то что он изменил свое отношение к Церкви во время Великой Отечественной войны - как глава атеистического государства не мог претендовать на роль объединителя мирового Православия.
Очевидно, что только Россия, Русский мир, Русская Церковь и русский народ как единственный православный суперэтнос способны вновь актуализовать вселенский характер Православия и тем самым избавить Поместные Церкви от соблазна излишней национализации и провинциализации. Чаемый полнотой Православия Вселенский собор должен, наконец, утвердить давно сложившееся положение вещей: центр тяжести церковной геополитики уже давно перенесен из Константинополя в Москву.
В этом, как мы верим, и заключается метаисторическая задача Русской Церкви и объединяемого под ее началом Русского мира.
Иеромонах Евфимий (Моисеев), кандидат богословия, Московская духовная академия
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Территория никогда не рассматривалась как самодовлеющая единица церковного права, она всегда понималась как место, где осуществляет свою жизнедеятельность тот или иной православный народ. Именно поэтому Поместный собор 1917 г. отверг предложение именовать Русскую Церковь «Православная Церковь в России».
2. В рамках данной статьи нет возможности останавливаться на имевших место незначительных исключениях - например, на факте проживания православных русинов в Австро-Венгрии.
3. Имеется в виду печально известный опус господина Кучмы.
4. Нынешний вид - «Святейший Патриарх Московский и всея Руси» титул имеет с сентября 1943 года, когда он был принят Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Сергием по согласовании лично с И.В.Сталиным (см. «Сентябрь 1943 г.» // Одинцов М.И. Русские патриархи XX века. М.: Изд-во РАГС, 1994). В дониконовское время наименование страны в титуле выглядело как Русия; в конце XVII века - Россия. Полная титулатура допетровских патриархов содержала титул и всех северных стран патриарх. В Уложенной грамоте 1589 года (написанной на русском языке московскими писцами) первый патриарх Московский Иов именовался различно: «Святейший патриарх царствующаго града Москвы и Великого Росийского царствия» и «патриарх царствующего града Москвы и всеа Русии». Патриарх Никон полностью подписывался как Божиею милостию великий господин и государь, архиепископ царствующаго града Москвы и всеа великия и малыя и белыя Росии и всеа северныя страны и помориа и многих государств Патриарх. На гробнице последнего допетровского Патриарха Адриана в Успенском соборе московского Кремля титул его выглядит как Архиепископ Московский и всея России и всех северных стран Патриарх.
.jpg)
_игум_Калязинские Чтения.jpg)
__епископ.png)
