Современная славянская, в том числе чешская, проза не чуждается христианской тематики. Рассказы Богумила Грабала из цикла "Прекрасные мгновения печали" - рассказы автобиографичные - не лишены лиризма и настроения [1]. В них хорошо ощутима свежесть детского восприятия жизни. Причем не последнюю роль в них играет то, что лирический герой рассказов - наивно и светло верующий мальчик-католик.
Но если в русской прозе наличие такого героя привело к созданию любовно выписанного христианского быта, строящегося по циклу годовых православных праздников в "Лете Господнем" И.С. Шмелева, то в герое Грабала христианское начало лишь мерцает, словно далекая звезда. Оно не поглощает героя, не определяет всех его переживаний и действий, но лишь придает некое обаяние и свежесть образу мальчика.
В рассказе "Русалка" мальчик переживает пору, когда Бог еще совсем рядом с человеком, но когда уже делаются первые шаги к "древу познания", шаги, отдаляющие человека от Бога. Возраста мальчика мы не знаем, но судя по всему - ему не более семи-девяти лет. Увидев у портовых рабочих на груди татуировки с изображениями парусников, он страстно мечтает о такой же. Но для этого нужны деньги. Где их взять? Мальчик решается вытрясти их из церковной кружки, которая стоит возле статуи святого Антония. "Я прикидывал, не лучше ли было занять денег у господина настоятеля, но я понимал, что он отговорил бы меня, ведь я помогал звонарю, я был в церкви на подхвате, чем-то вроде служки. Кроме того, я все равно верну деньги в кружку, так какая разница?" (С. 7).
В рассказе важен финал. После того, как мальчика обманули и вместо парусника выкололи изображение голой русалки, он приходит к настоятелю для благословения, а главное - поделиться радостью. В итоге - библейская ситуация изгнания Адама из Рая, первое отдаление от Бога: "Теперь ты не можешь оставаться у меня служкой". Собственно говоря, это изгнание из церкви - есть изгнание Адама, вкусившего от древа познания, из Рая. В рассказе мифологема первого греха Адама прорисована через бытовую ситуацию довольно явственно. Недаром вместо парусника мальчику выкололи обнаженную русалку, о чем он даже не подозревает...
Библейский сюжет предполагает наличие обмана и обманщика - дьявола, "отца лжи". Эту роль играют в "Русалке" песковозы. В то же время Бог милостив. Хотя Адам и стал смертным существом, он будет жить дальше, Бог не совсем отступил от него. Только Адам отныне будет проливать пот, зарабатывая свой хлеб, его жизнь отныне будет трудна. Вот почему священник говорит мальчику финальные слова: "Это хорошо, что ты прибежал прямо ко мне. В жизни тебе придется непросто". И погладил меня по спине" (С. 11).
В "Русалке" после мотива грехопадения отсутствует мотив покаяния. Грех в рассказе печален, но не безобразен. Вот почему, когда мальчик ворует деньги из церковной кружки и обещает вернуть проценты, как бы улыбается св. Антоний. Вот почему настоятель погладил мальчика по спине. В его жизни повторяется история человечества "от Адама". И на историю эту, с точки зрения ее предполагаемого финала, рассказчик смотрит оптимистично. Ситуация разрешается довольно явственным обнажением библейской мифологемы. Параллель с Библией эстетически разрешает создавшийся конфликт. Но это решение скорее эстетическое, а не религиозное или даже этическое.
Второй важный герой рассказа - сам настоятель. В финале рассказа он предстает перед нами как мудрый и светлый священник. Но везде, где о нем рассказывает мальчик, акцентирована его необычайная сила и... его невинная игра с молодыми его кухарками:
- А у этого вашего настоятеля, сколько у него кухарок? Две или три? - спросил у меня песковоз пан Короецкий.
- Две, и обе очень молоденькие, - ответил я.
- Молоденькие, - закричали все песковозы.
- Молоденькие, - говорю. - Когда у господина настоятеля хорошее настроение, он сажает одну кухарку на стул, наклоняется, подкладывает ладонь под сиденье, как трактирщик, который несет полный поднос пива, и вдруг - гоп-ля! - поднимает красивую кухарку к самому потолку, и юбка кухарки взлохмачивает ему волосы, и он носит ее на стуле по кухне.
- Ого! - вскричали песковозы. - Юбка взлохмачивает ему волосы! (С. 9).
Когда мальчик заглядывает в окно в жилище настоятеля, он видит бутылку вермута и недопитую рюмку. А потом он "увидел такое, чего ему видеть явно не следовало. Господин настоятель связывал двух смеющихся кухарок то ли скатертью, то ли простыней. Связав девушек, он опустился на колени и втянул носом аромат их животов". Далее настоятель делает несколько кругов по комнате, держа в зубах узел с двумя девушками. Недаром мальчик говорил про него песковозам, что он "силен, как швейцарский бык".
Забавы настоятеля в общем невинны, как невинно и приключение мальчика с татуировкой. Ведь не случайно в рассказе подчеркивается, что мальчик хотел выколоть "кораблик, такой же, на каком плавал Иисус со своими учениками по Гениссаретскому озеру". То есть намерение его было как бы благое, не лишенное устремления к Богу. Но вышел грех, отдаливший человека от Бога.
Именно чистота души мальчика, невинно толкующего все происходящее вокруг него, придает повествованию ощущение свежести и даже какой-то радости. Эта его чистота подчеркнута Б. Грабалом параллелью с известным и ставшим своего рода символом эпизодом из романа Ф. М. Достоевского "Преступление и наказание". Речь идет о сцене с лошадьми, которые тащат полный воз мокрого песка, но не в силах вытащить его. "Тогда возчик принялся стегать лошадей по ногам, а потом рукоятью кнута бить их по ноздрям (у Достоевского лошадь пьяный кучер бьет по глазам - В.М .)...я стал набирать полные пригоршни песка и швырять его в возчика... и вопил:
- Вы жестокий, жестокий!"
Чистотою и радостью, несмотря на поцелуи католического священника с красавицей-девушкой в телеге, доверху наполненной клевером, овеян образ настоятеля и во втором рассказе Б. Грабала "Розовый клевер". Этот образ постоянно сопровождают параллели с Иисусом Христом. Параллели эти поэтичны и красивы. Они приближают к читателю образ Христа и всю его земную жизнь, с другой стороны - поэтизируют и возвышают образ настоятеля, несмотря на его неаскетичное, "недолжное" поведение. Автор далек от морализаторства и осуждения своего героя. Напротив, он, показывая в настоятеле человека, по-своему его поэтизирует. Настоятель - не засушенный аскет, а богатырь-крестьянин в рясе. Характерно, что в священники он попадает потому, что в детстве был хилым, самым слабым из всех детей, и родители отдают его учиться на священника, так как он не сможет вести крестьянскую работу. Но совершилось непредвиденное. Хилый мальчик стал воистину богатырем. Умилительна сцена, изображающая настоятеля, взявшегося покосить траву и удивившего крестьян своим мастерством и силой, а затем смиренно берущего блюдо с облаткой и несущего святыню для причастия в деревню к умирающей старухе на вытянутых богатырских руках.
Таким образом, в священнике показан человек, со всеми его человеческими слабостями и даже, по сути, грехами, но в нем есть много хорошего, а потому этот человек не осужден, а даже по-своему опоэтизирован. Б. Грабал выступает, обращаясь к столь важной и деликатной теме, как современное священничество, не как морализатор и строгий богослов, но как поэт и художник.
Владимир Иванович Мельник , доктор филологических наук
Примечание:
1 - "Иностранная литература", 2001, № 4. Далее ссылки на указанное издание даны в тексте.
Но если в русской прозе наличие такого героя привело к созданию любовно выписанного христианского быта, строящегося по циклу годовых православных праздников в "Лете Господнем" И.С. Шмелева, то в герое Грабала христианское начало лишь мерцает, словно далекая звезда. Оно не поглощает героя, не определяет всех его переживаний и действий, но лишь придает некое обаяние и свежесть образу мальчика.
В рассказе "Русалка" мальчик переживает пору, когда Бог еще совсем рядом с человеком, но когда уже делаются первые шаги к "древу познания", шаги, отдаляющие человека от Бога. Возраста мальчика мы не знаем, но судя по всему - ему не более семи-девяти лет. Увидев у портовых рабочих на груди татуировки с изображениями парусников, он страстно мечтает о такой же. Но для этого нужны деньги. Где их взять? Мальчик решается вытрясти их из церковной кружки, которая стоит возле статуи святого Антония. "Я прикидывал, не лучше ли было занять денег у господина настоятеля, но я понимал, что он отговорил бы меня, ведь я помогал звонарю, я был в церкви на подхвате, чем-то вроде служки. Кроме того, я все равно верну деньги в кружку, так какая разница?" (С. 7).
В рассказе важен финал. После того, как мальчика обманули и вместо парусника выкололи изображение голой русалки, он приходит к настоятелю для благословения, а главное - поделиться радостью. В итоге - библейская ситуация изгнания Адама из Рая, первое отдаление от Бога: "Теперь ты не можешь оставаться у меня служкой". Собственно говоря, это изгнание из церкви - есть изгнание Адама, вкусившего от древа познания, из Рая. В рассказе мифологема первого греха Адама прорисована через бытовую ситуацию довольно явственно. Недаром вместо парусника мальчику выкололи обнаженную русалку, о чем он даже не подозревает...
Библейский сюжет предполагает наличие обмана и обманщика - дьявола, "отца лжи". Эту роль играют в "Русалке" песковозы. В то же время Бог милостив. Хотя Адам и стал смертным существом, он будет жить дальше, Бог не совсем отступил от него. Только Адам отныне будет проливать пот, зарабатывая свой хлеб, его жизнь отныне будет трудна. Вот почему священник говорит мальчику финальные слова: "Это хорошо, что ты прибежал прямо ко мне. В жизни тебе придется непросто". И погладил меня по спине" (С. 11).
В "Русалке" после мотива грехопадения отсутствует мотив покаяния. Грех в рассказе печален, но не безобразен. Вот почему, когда мальчик ворует деньги из церковной кружки и обещает вернуть проценты, как бы улыбается св. Антоний. Вот почему настоятель погладил мальчика по спине. В его жизни повторяется история человечества "от Адама". И на историю эту, с точки зрения ее предполагаемого финала, рассказчик смотрит оптимистично. Ситуация разрешается довольно явственным обнажением библейской мифологемы. Параллель с Библией эстетически разрешает создавшийся конфликт. Но это решение скорее эстетическое, а не религиозное или даже этическое.
Второй важный герой рассказа - сам настоятель. В финале рассказа он предстает перед нами как мудрый и светлый священник. Но везде, где о нем рассказывает мальчик, акцентирована его необычайная сила и... его невинная игра с молодыми его кухарками:
- А у этого вашего настоятеля, сколько у него кухарок? Две или три? - спросил у меня песковоз пан Короецкий.
- Две, и обе очень молоденькие, - ответил я.
- Молоденькие, - закричали все песковозы.
- Молоденькие, - говорю. - Когда у господина настоятеля хорошее настроение, он сажает одну кухарку на стул, наклоняется, подкладывает ладонь под сиденье, как трактирщик, который несет полный поднос пива, и вдруг - гоп-ля! - поднимает красивую кухарку к самому потолку, и юбка кухарки взлохмачивает ему волосы, и он носит ее на стуле по кухне.
- Ого! - вскричали песковозы. - Юбка взлохмачивает ему волосы! (С. 9).
Когда мальчик заглядывает в окно в жилище настоятеля, он видит бутылку вермута и недопитую рюмку. А потом он "увидел такое, чего ему видеть явно не следовало. Господин настоятель связывал двух смеющихся кухарок то ли скатертью, то ли простыней. Связав девушек, он опустился на колени и втянул носом аромат их животов". Далее настоятель делает несколько кругов по комнате, держа в зубах узел с двумя девушками. Недаром мальчик говорил про него песковозам, что он "силен, как швейцарский бык".
Забавы настоятеля в общем невинны, как невинно и приключение мальчика с татуировкой. Ведь не случайно в рассказе подчеркивается, что мальчик хотел выколоть "кораблик, такой же, на каком плавал Иисус со своими учениками по Гениссаретскому озеру". То есть намерение его было как бы благое, не лишенное устремления к Богу. Но вышел грех, отдаливший человека от Бога.
Именно чистота души мальчика, невинно толкующего все происходящее вокруг него, придает повествованию ощущение свежести и даже какой-то радости. Эта его чистота подчеркнута Б. Грабалом параллелью с известным и ставшим своего рода символом эпизодом из романа Ф. М. Достоевского "Преступление и наказание". Речь идет о сцене с лошадьми, которые тащат полный воз мокрого песка, но не в силах вытащить его. "Тогда возчик принялся стегать лошадей по ногам, а потом рукоятью кнута бить их по ноздрям (у Достоевского лошадь пьяный кучер бьет по глазам - В.М .)...я стал набирать полные пригоршни песка и швырять его в возчика... и вопил:
- Вы жестокий, жестокий!"
Чистотою и радостью, несмотря на поцелуи католического священника с красавицей-девушкой в телеге, доверху наполненной клевером, овеян образ настоятеля и во втором рассказе Б. Грабала "Розовый клевер". Этот образ постоянно сопровождают параллели с Иисусом Христом. Параллели эти поэтичны и красивы. Они приближают к читателю образ Христа и всю его земную жизнь, с другой стороны - поэтизируют и возвышают образ настоятеля, несмотря на его неаскетичное, "недолжное" поведение. Автор далек от морализаторства и осуждения своего героя. Напротив, он, показывая в настоятеле человека, по-своему его поэтизирует. Настоятель - не засушенный аскет, а богатырь-крестьянин в рясе. Характерно, что в священники он попадает потому, что в детстве был хилым, самым слабым из всех детей, и родители отдают его учиться на священника, так как он не сможет вести крестьянскую работу. Но совершилось непредвиденное. Хилый мальчик стал воистину богатырем. Умилительна сцена, изображающая настоятеля, взявшегося покосить траву и удивившего крестьян своим мастерством и силой, а затем смиренно берущего блюдо с облаткой и несущего святыню для причастия в деревню к умирающей старухе на вытянутых богатырских руках.
Таким образом, в священнике показан человек, со всеми его человеческими слабостями и даже, по сути, грехами, но в нем есть много хорошего, а потому этот человек не осужден, а даже по-своему опоэтизирован. Б. Грабал выступает, обращаясь к столь важной и деликатной теме, как современное священничество, не как морализатор и строгий богослов, но как поэт и художник.
Владимир Иванович Мельник , доктор филологических наук
Примечание:
1 - "Иностранная литература", 2001, № 4. Далее ссылки на указанное издание даны в тексте.
