От редакции. 2 апреля началась доставка гуманитарной помощи России сербским анклавам. В этой связи наш автор, преподаватель Воронежского государственного университета Алексей Поповкин, подготовил материал о традициях помощи России зарубежным славянам, о Славянском Благотворительном комитете (1858-1917) с некоторыми замечаниями и о сегодняшнем положении дел.
Новый акт сербской трагедии, начавшийся 17 февраля 2008 года, вряд ли будет менее кровопролитным и менее продолжительным, чем предыдущие. Он не завершится, пока Россия не усилится до такой степени, чтобы появилась возможность её военной силой или дипломатическим давлением возвратить Косово и Метохию в лоно православной цивилизации, освободив Край от американо-албанских оккупантов. Так считают все сербы, которые ориентированы на Православие и национальную традицию. И если Россия хочет защищать свои интересы на Балканах и в мире в целом, то эти надежды не следует отвергать с порога.
Есть и другой вариант окончания трагедии, о котором не хочется думать: полное уничтожение сербского народа и разрушение его Святынь.
Президент Российской Федерации Владимир Путин распорядился оказать гуманитарную помощь Сербии. Это очень хорошо, но в ближайшее время гонение на сербов, по всей видимости, будет продолжаться и идти по нарастающей, поэтому нам уже сейчас нужно задуматься над организацией долговременной и систематической помощи сербскому народу теми силами и средствами, которыми на сегодняшний день располагает наше государство и общество.
Прекрасным образцом организации такой помощи было Славянское Благотворительное Общество (1858-1917), со штаб-квартирой в Москве (до 1878 года), а затем в Санкт-Петербурге.
Его возникновение было, с одной стороны, следствием поражения России в Крымской войне, когда державы-победительницы прямо запретили ей на государственном уровне помогать славянам, а с другой - следствием возрождения православного русского самосознания, которое происходило в российском обществе благодаря деятельности славянофильского кружка.
...Крымская война 1853-1856 годов потрясла до основания русское общество. Исконное служение России на Востоке, её миссия защиты единоверных и единокровных народов была сначала заподозрена как нечто предосудительное в глазах Европы, затем использована в качестве повода для нападения и, наконец, грубо и жестоко пресечена Парижским трактатом.
"В самый момент заключения Парижского мира Россия искала пути к сохранению русского влияния на Балканах" (Н.М.Дружинин). Планы сохранения русского влияния разрабатывались и в Москве, в славянофильском кружке, и в Петербурге, в партии "Мраморного дворца" в 1857-1858 гг. Царь Александр Второй, воспитанный Жуковским, другом славянофилов, благосклонно воспринимал эти планы. Он понимал, что лишь опираясь на патриотическую часть общества, Империя сможет вернуть себе прежнее могущество и продолжить поддержку братских народов. В этом убеждении Царя поддерживали Супруга - Мария Александровна и Великий Князь Константин Николаевич (глава "партии Мраморного дворца").
Утверждение Императором Александром 25 января (7 февраля) 1858 года Устава Славянского Благотворительного Общества (Комитета) означало, что власть принимает протянутую ей обществом руку помощи в деле защиты православных и единокровных братьев.
В состав Общества вошёл весь славянофильский кружок того времени во главе с Алексеем Хомяковым и Юрием Самариным, вошли представители дворянских родов Оболенских, Мордвиновых, Шиповых, профессор Михаил Погодин, предприниматели Фёдор Чижов, Иоаким Печаткин, Василий Кокорев, Дмитрий Бенардаки. Позднее к ним присоединились Епископ Чигиринский Порфирий (Успенский), протоиерей Николай Сергиевский. Почётным членом Общества был также приснопоминаемый Митрополит Сербский Михаил (Йованович).
Участников Общества - российских и зарубежных - в 1867 году благословил и поддержал Святитель Филарет (Дроздов), Митрополит Московский.
Первым председателем Общества был избран гофмейстер Двора Алексей Николаевич Бахметев (1797 (или 1801) - 1861), выходец из старинного и богатого рода пензенских дворян, живший в Москве с начала 1850-х годов и хорошо известный в славянофильской среде. Обширные родственные связи (он находился в родстве и свойстве с князьями Оболенскими и Несвицкими, а также с Толстыми) помогли Бахметеву привлечь к новому делу симпатии цвета русского дворянства. Уже в 1859-1860 годах славяне ощутили пользу от новосозданного Общества.
При Бахметеве основным направлением зарубежной деятельности Общества было болгарское. По его просьбе князь Сергей Николаевич Урусов, в будущем - крупный государственный деятель - занимался сбором средств для болгарских училищ и церквей. Корреспондентом Бахметева в Болгарии и болгарских колониях юга России был Савва Илиев Радулов, член Болгарского литературного общества, переводчик Нового Завета и друг будущего члена Славянского комитета Марина Дринова.
После кончины Бахметева Общество возглавил Михаил Петрович Погодин, а после него - Иван Сергеевич Аксаков.
Славяне говорили о нём: "Иван Аксаков был великан. Когда он говорил, голос его раздавался по всей Европе"... До сих пор не было публициста с большим значением, чем Аксаков. Любовь Аксакова обнимала все славянство одинаково. Если бы мы жили при более благоприятных обстоятельствах, Аксаков, без сомнения, простер бы свою любовь на все человечество, но он видел, что славяне всех более угнетены, что они не имеют ни защитника, ни друга в широком мире, и он встал перед Россией и сказал: "Теперь мы должны заступиться за них!.." Перед панихидой по Аксакову в Белграде в соборной церкви (она совершалась двадцатью священниками) архимандрит Никифор (Дучич) сказал: "Он принадлежал к тем редким не только между русскими, но и европейцами великим людям, к чьим словам и речам прислушивалась в последнее время вся политическая и образованная Европа. Это была сила нравственная - сила ума, сила философская, сила без власти штыка. Русский народ вправе гордиться этим. И русская молодежь пусть изучает жизнь, светлый характер и великие патриотические дела своего Аксакова...". Огромное значение личности И.С.Аксакова в том, что он не просто выступал в защиту славянских и других малых народов, а сыграл исключительную практическую роль в их судьбе. Вот, например, выдержка из сербской газеты "Браник": "Ныне всякий добрый серб в Сербии с благодарностью вспоминает русское имя, скидает шапку. Что это так - это великая заслуга Аксакова. В славянских комитетах, которые материально поддерживали славян на Балканах, ему принадлежало решающее слово, он заставил русский народ возгореться гневом на турецкие насилия. Он подвигнул официальную Россию на войну с Турцией, и таким образом возникли свободные государства на Балканах".
При тогдашних понятиях о чести и речи быть не могло о неправильном расходовании средств. По Москве ходило присловье: "честен как Аксаков". Автор воззвания Комитета по поводу Герцеговинского восстания 1875 года филолог Орест Миллер однажды отдал нищему студенту свой профессорский фрак.
Когда в 1875 г. вспыхнуло восстание в Боснии и Герцеговине, Санкт-Петербургский отдел Славянского комитета испросил Высочайшее соизволение на сбор приношений в пользу жертв восстания и выделил из своей среды с этою целью особую комиссию: последняя обратилась к русскому народу с воззванием, составленным О.Ф.Миллером, разослала около 100000 подписных листов священникам, волостным старшинам и т.д. Для устройства сбора в провинции были посланы особые уполномоченные отдела. В видах увеличения средств было предпринято несколько изданий, например, сборник "Братская помощь", перевод брошюры Гладстона "Болгарские ужасы и восточный вопрос". Большое значение имела также даровая раздача рисунков (например, "Балканская мученица") и портретов героев восстания. С 21 сентября 1875 г. по 8 октября 1876 г. комиссией было собрано 810699 рублей. На эти средства был отправлен на театр войны санитарный отряд, а также снаряжены добровольцы в сербскую армию (1 генерал, 360 офицеров, 289 нижних чинов, 176 разночинцев и 120 донских казаков, в полном вооружении, с лошадьми); до 130000 руб. было выдано сербскому правительству в виде ссуды. В конце 1876 г. отделу пришлось обратить все свое внимание на возвратное движение русских добровольцев с театра войны. Выдача пособий пострадавшим славянам производилась через посредство уполномоченных и агентов; кроме значительных вещевых пожертвований, было выдано деньгами свыше 145000 рублей (Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона).
Московский Комитет объединил свои усилия с Владычне-Покровской общиной сестёр милосердия. Газета "Русские ведомости" писала в конце 1876 г.: "Нам сообщают, что дамское отделение Славянского благотворительного комитета получило от русского посольства в Константинополе известие, что 26 болгарок-сирот, отправляющихся в Москву с целью получить воспитание в русских учебных заведениях, выехали из Константинополя в Одессу. После небольшого отдыха они поедут дальше, так что приезда их в Москву должно ожидать не позже будущей недели". В начале следующего года та же газета сообщала: "Болгарские дети, прибывшие недавно в Москву, помещены в Покровской общине сестер милосердия; из них 25 девушек и один мальчик. Из Константинополя до Одессы сопровождал их доктор Марконет; в Одессе супруга градоначальника, графиня Левашева, приняла в них горячее участие и постаралась обеспечить удобный путь этим детям до Москвы. В настоящее время для этих сирот отведены обширные комнаты в Общине". Через несколько дней, после сведений о распределении болгарских детей по русским школам и семьям, газета сообщила: "Прибытие новых болгарских детей ожидается в скором времени; первоначально, как мы слышали, прибудут 10 детей, а несколько спустя еще 70. Все они на первое время будут помещены в Покровской общине сестер милосердия".
Российское Общество Красного Креста совместно со Славянским Благотворительным Обществом снарядило и направило в Сербию санитарные отряды, в которые входило 115 врачей, 118 сестер милосердия, провизоры, фельдшеры, студенты-медики.
Невозможно без волнения читать прошения русских женщин - "крестьянских дочерей", дворянок и мещанок - о зачислении в отряд сестёр милосердия.
"Мещанки города Борисоглебска Тамбовской губернии Феодосии Терентьевой Юрасовой.
Прошение.
Имея желание отправиться в Сербию для поступления в число сестёр милосердия, я получила уже все необходимые для этой цели документы, но не имею никаких средств на путевые нагрузки и потому прибегаю к покровительству Московского Славянского Благотворительного комитета имею честь почтительнейше просить не найдёт ли он возможность оказать мне денежную помощь и исполнить страстное желание сердца моего принести хоть малую лепту на алтарь помощи угнетённых христиан на Востоке.
Адрес мой Тамбовской губернии Город Борисоглебск на Новом Базаре в дом Каверина. К сему прошению вдова мещанка Феодосия Терентьева Юрасова руку приложила и по безграмовству ея и личному прошению губернский секретарь Варенцов-Ляпкин расписался.
Город Борисоглебск 1876 года 24 ноября" [1]
Какое русское сердце не встрепенётся при чтении этих строк?!
...Один из эшелонов, снаряженных Обществом, отбыл 25 июля 1876 г. из Москвы. В нём отправились и 39 сестер милосердия общины "Утоли моя печали" во главе с княгиней Н.Б.Шаховской. По прибытии в Белград 9 сестер остались в госпитале при Топчидере, остальные - вместе с княгиней Шаховской двинулись далее в глубь страны, ближе к театру военных действий. Они самоотверженно трудились в госпиталях Парачина и Ягодины, где из-за большого наплыва раненых не хватало не только медицинского персонала, но и помещений. В августе в Парачин прибывало по 500-600 раненых в сутки. Сестрам приходилось перевязывать их на улице, во дворах и даже в поле, куда свозили пострадавших. В каждом госпитале был только один врач, поэтому основная нагрузка ложилась на сестер милосердия, которые к тому же готовили пищу и вели все хозяйство. Кроме того, они ежедневно кормили и поили чаем до 50 русских добровольцев, проезжавших через Парачин.
Один раз, объезжая со своей помощницей покинутые сербами и эвакуированные пункты и отыскивая "забытых", Наталья Борисовна под Джунисом очутилась на близком расстоянии от турецкой армии. Турки заметили сестёр, но не раздалось ни одного выстрела, пишет священномученик Сергий Махаев - настолько они были потрясены мужеством сестёр [2]. С окончанием военных действий княгиня Шаховская вернулась в Россию, а сестры милосердия ее общины под руководством Е.Г.Бушман работали в сербских госпиталях, где еще оставались раненые, до января 1877 года. При отъезде в Россию все они были награждены серебряными медалями от имени Сербской Королевы Наталии...
Можно привести множество столь же ярких примеров работы Общества и из последующих времён, но мы ограничимся только ещё одним фактом: в 1888 году целая страна - Черногория - была спасена от пагубных последствий неурожая благодаря собранным всей Россией пожертвованиям.
Деятельность Общества успешно продолжалась до 1917 года, когда оно было ликвидировано большевиками.
За шесть десятилетий своей деятельности Общество сумело завоевать огромный авторитет в России и славянских землях, осуществить десятки региональных и международных проектов в области славяноведения и других наук, в издательской сфере, в сфере образования и здравоохранения. Общество совместно с российской Православной Церковью реализовывало миссионерские проекты, оказывало экономическую помощь зарубежным славянским религиозным и культурным центрам, помогала отстаивать права преследуемых за свои убеждения славянских политических деятелей.
Одним словом, Славянское Благотворительное Общество было высокоэффективной, поступательно развивающейся системой, способной отвечать на вызовы времени. По мнению Джекоба Ленджера, организационная модель Общества была взята как образец национально-правыми объединениями России начала ХХ века [3].
Эффективность системы - главный критерий её оценки. В чём же секрет эффективности работы Славянского Благотворительного Общества? Можно ли использовать опыт его работы сегодня?
На мой взгляд, секрет успеха заключался в следующем:
1. Структурно-функциональная составляющая. Каждый член общества чётко знал свои обязанности, отсутствовал бюрократический балласт. Различные структуры внутри Общества формировались для решения конкретных задач, подобно древнерусским приказам. Например, Петербургский отдел, с 1878 года - центральный - был создан первоначально для проведения Этнографической выставки.
Для принятия в члены Общества и последующей работы нужны были не только денежные взносы, но также "помощь советами" и научными трудами [4], иными словами, ценились все виды ресурсов: финансовые, интеллектуальные и ресурсы влияния. Ни одна из группировок - духовенство, военные, придворные, коммерсанты, учёные - не диктовала свою волю другим, все в одинаковой степени служили достижению общих целей. Любопытно, что для приведения всех к общему знаменателю не требовалось, чтобы в характере председателя Общества обязательно присутствовали диктаторские черты: наряду с харизматичными Иваном Аксаковым и Николаем Игнатьевым во главе Общества бывали мягкие и интеллигентные Пётр Дурново и Алексей Соболевский. Очевидно, требовался не диктат, а глубокое знание славянского дела, вера и честность.
2. Статистическая и финансовая прозрачность. Фёдор Чижов и Василий Кокорев прекрасно знали нравы российского чиновничества и не любили бросать деньги на ветер, между тем на славянские нужды они жертвовали много и охотно, потому что твёрдо знали, что они не осядут в чьих-то карманах, а пойдут по назначению. Отчёты о деятельности Общества составлялись для всеобщего сведения, сначала ежеквартально, а затем ежемесячно, каждый член общества мог в любой момент проверить, куда пошли его деньги.
3. Компетентность. В Обществе работали специалисты высокого класса. Практически все крупные учёные- слависты второй половины XIX века, как русские, так и восточноевропейские, так или иначе, были задействованы Обществом. С ним сотрудничала Александра Стрекалова - одна из немногих в Европе профессиональных организаторов благотворительной деятельности. Из врачей, работавших под эгидой Общества можно назвать профессора Николая Сычёва, талантливого медика, посланного в Сербию в 1914 году - впоследствии он способствовал становлению сербской академической медицинской науки.
4. Информационная составляющая. Вплоть до 1917 года выходили многочисленные издания Общества, о его деятельности знали все - от Царской Семьи и высших сановников до крестьян и рабочих. Это позволяло оперативно реагировать на военные события и другие бедствия, требовавшие массовых пожертвований.
5. Централизация. Ещё в 1860-е годы руководством Общества была поставлена задача: объединить все кружки и организации славянской благотворительности в России [5]. Монополия Общества в этой сфере продолжалась до 1914 года. Появление конкурирующих структур после начала Первой мировой войны привело к снижению эффективности помощи России зарубежным славянам.
Вместе с тем концентрация управления в рамках одной структуры не означала, что деятельность Общества ограничивалась только столицей. Центрами этой деятельности помимо Москвы и Петербурга были Киев, Одесса и Вена.
6. Способность к кооперации. Со Славянским Благотворительным Обществом охотно сотрудничали такие организации, как Общество любителей духовного просвещения, Российское общество Красного Креста, Московское Кредитное общество, Императорское человеколюбивое общество.
7. Способность к внутреннему обновлению. Смена поколений внутри организации происходила без тревог и потрясений, она всегда умела привлекать молодые силы. В 1917 году вторую по значению должность в Обществе занимал Василий Кораблёв, родившийся в 1873 году.
Здесь перечислены те факторы эффективности, которые могут быть статистически оценены. Конечно, не всё в жизни можно просчитать... Для православных людей, например, огромное значение имеет факт сотрудничества с Обществом братии монастыря Оптина Пустынь во главе с преподобным Исаакием (Антимоновым) [6].
На этом, пожалуй, историческая часть нашего очерка может быть закончена. Остаётся вопрос: может ли опыт прошлого быть полезен для нас сегодня?
Прежде всего отметим, что ситуация на Косово и Метохии в эти дни очень напоминает ситуацию на славянских землях после 1856 года: Россия на государственном уровне имеет очень мало возможностей для непосредственной помощи косметским сербам из-за шантажа албанских вождей, которые не пропускают российские грузы в Край, мотивируя это тем, что Россия не признала т.н. "независимости Косова".. Неизбежно придётся объединять усилия российских и сербских государственных, общественных и церковных структур для того, чтобы выбить албанскую "пробку" на административной границе края. В Сербии 23 марта 2008 года уже создана единая общественно-государственно-церковная организация для помощи краю - "Косовский актив". Сербам было бы гораздо удобнее и легче работать с Россией, если бы и у нас существовала подобная структура. Конечно, дело это сложное, однако необходимо вспомнить наш прекрасный исторический опыт. И пусть размышления над этим опытом станут началом всеобъемлющего возрождения славянской благотворительности!
Алексей Поповкин, преподаватель Воронежского государственного университета
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. ГАРФ, Ф. 1750, оп.1, ед.хр. 237, л. 4.
2. Священномученик Сергий Махаев. Подвижницы милосердия. М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского Богословского Института, 2003, с.68.
3. Langer J. Corruption and the Counterrevolution. The rise and fall of the Black Hundred. Dissertation submitted in partial fulfillment of the requirements for the degree of Doctor of Philosophy in the Department of History in the Graduate School of Duke University. D.U. Press, 2007, p.20-21.
4. ГАРФ, Ф.1750, оп. 1, ед.хр. 28, л.14-17.
5. Там же.
6. Там же, л.22.
Новый акт сербской трагедии, начавшийся 17 февраля 2008 года, вряд ли будет менее кровопролитным и менее продолжительным, чем предыдущие. Он не завершится, пока Россия не усилится до такой степени, чтобы появилась возможность её военной силой или дипломатическим давлением возвратить Косово и Метохию в лоно православной цивилизации, освободив Край от американо-албанских оккупантов. Так считают все сербы, которые ориентированы на Православие и национальную традицию. И если Россия хочет защищать свои интересы на Балканах и в мире в целом, то эти надежды не следует отвергать с порога.
Есть и другой вариант окончания трагедии, о котором не хочется думать: полное уничтожение сербского народа и разрушение его Святынь.
Президент Российской Федерации Владимир Путин распорядился оказать гуманитарную помощь Сербии. Это очень хорошо, но в ближайшее время гонение на сербов, по всей видимости, будет продолжаться и идти по нарастающей, поэтому нам уже сейчас нужно задуматься над организацией долговременной и систематической помощи сербскому народу теми силами и средствами, которыми на сегодняшний день располагает наше государство и общество.
Прекрасным образцом организации такой помощи было Славянское Благотворительное Общество (1858-1917), со штаб-квартирой в Москве (до 1878 года), а затем в Санкт-Петербурге.
Его возникновение было, с одной стороны, следствием поражения России в Крымской войне, когда державы-победительницы прямо запретили ей на государственном уровне помогать славянам, а с другой - следствием возрождения православного русского самосознания, которое происходило в российском обществе благодаря деятельности славянофильского кружка.
...Крымская война 1853-1856 годов потрясла до основания русское общество. Исконное служение России на Востоке, её миссия защиты единоверных и единокровных народов была сначала заподозрена как нечто предосудительное в глазах Европы, затем использована в качестве повода для нападения и, наконец, грубо и жестоко пресечена Парижским трактатом.
"В самый момент заключения Парижского мира Россия искала пути к сохранению русского влияния на Балканах" (Н.М.Дружинин). Планы сохранения русского влияния разрабатывались и в Москве, в славянофильском кружке, и в Петербурге, в партии "Мраморного дворца" в 1857-1858 гг. Царь Александр Второй, воспитанный Жуковским, другом славянофилов, благосклонно воспринимал эти планы. Он понимал, что лишь опираясь на патриотическую часть общества, Империя сможет вернуть себе прежнее могущество и продолжить поддержку братских народов. В этом убеждении Царя поддерживали Супруга - Мария Александровна и Великий Князь Константин Николаевич (глава "партии Мраморного дворца").
Утверждение Императором Александром 25 января (7 февраля) 1858 года Устава Славянского Благотворительного Общества (Комитета) означало, что власть принимает протянутую ей обществом руку помощи в деле защиты православных и единокровных братьев.
В состав Общества вошёл весь славянофильский кружок того времени во главе с Алексеем Хомяковым и Юрием Самариным, вошли представители дворянских родов Оболенских, Мордвиновых, Шиповых, профессор Михаил Погодин, предприниматели Фёдор Чижов, Иоаким Печаткин, Василий Кокорев, Дмитрий Бенардаки. Позднее к ним присоединились Епископ Чигиринский Порфирий (Успенский), протоиерей Николай Сергиевский. Почётным членом Общества был также приснопоминаемый Митрополит Сербский Михаил (Йованович).
Участников Общества - российских и зарубежных - в 1867 году благословил и поддержал Святитель Филарет (Дроздов), Митрополит Московский.
Первым председателем Общества был избран гофмейстер Двора Алексей Николаевич Бахметев (1797 (или 1801) - 1861), выходец из старинного и богатого рода пензенских дворян, живший в Москве с начала 1850-х годов и хорошо известный в славянофильской среде. Обширные родственные связи (он находился в родстве и свойстве с князьями Оболенскими и Несвицкими, а также с Толстыми) помогли Бахметеву привлечь к новому делу симпатии цвета русского дворянства. Уже в 1859-1860 годах славяне ощутили пользу от новосозданного Общества.
При Бахметеве основным направлением зарубежной деятельности Общества было болгарское. По его просьбе князь Сергей Николаевич Урусов, в будущем - крупный государственный деятель - занимался сбором средств для болгарских училищ и церквей. Корреспондентом Бахметева в Болгарии и болгарских колониях юга России был Савва Илиев Радулов, член Болгарского литературного общества, переводчик Нового Завета и друг будущего члена Славянского комитета Марина Дринова.
После кончины Бахметева Общество возглавил Михаил Петрович Погодин, а после него - Иван Сергеевич Аксаков.
Славяне говорили о нём: "Иван Аксаков был великан. Когда он говорил, голос его раздавался по всей Европе"... До сих пор не было публициста с большим значением, чем Аксаков. Любовь Аксакова обнимала все славянство одинаково. Если бы мы жили при более благоприятных обстоятельствах, Аксаков, без сомнения, простер бы свою любовь на все человечество, но он видел, что славяне всех более угнетены, что они не имеют ни защитника, ни друга в широком мире, и он встал перед Россией и сказал: "Теперь мы должны заступиться за них!.." Перед панихидой по Аксакову в Белграде в соборной церкви (она совершалась двадцатью священниками) архимандрит Никифор (Дучич) сказал: "Он принадлежал к тем редким не только между русскими, но и европейцами великим людям, к чьим словам и речам прислушивалась в последнее время вся политическая и образованная Европа. Это была сила нравственная - сила ума, сила философская, сила без власти штыка. Русский народ вправе гордиться этим. И русская молодежь пусть изучает жизнь, светлый характер и великие патриотические дела своего Аксакова...". Огромное значение личности И.С.Аксакова в том, что он не просто выступал в защиту славянских и других малых народов, а сыграл исключительную практическую роль в их судьбе. Вот, например, выдержка из сербской газеты "Браник": "Ныне всякий добрый серб в Сербии с благодарностью вспоминает русское имя, скидает шапку. Что это так - это великая заслуга Аксакова. В славянских комитетах, которые материально поддерживали славян на Балканах, ему принадлежало решающее слово, он заставил русский народ возгореться гневом на турецкие насилия. Он подвигнул официальную Россию на войну с Турцией, и таким образом возникли свободные государства на Балканах".
При тогдашних понятиях о чести и речи быть не могло о неправильном расходовании средств. По Москве ходило присловье: "честен как Аксаков". Автор воззвания Комитета по поводу Герцеговинского восстания 1875 года филолог Орест Миллер однажды отдал нищему студенту свой профессорский фрак.
Когда в 1875 г. вспыхнуло восстание в Боснии и Герцеговине, Санкт-Петербургский отдел Славянского комитета испросил Высочайшее соизволение на сбор приношений в пользу жертв восстания и выделил из своей среды с этою целью особую комиссию: последняя обратилась к русскому народу с воззванием, составленным О.Ф.Миллером, разослала около 100000 подписных листов священникам, волостным старшинам и т.д. Для устройства сбора в провинции были посланы особые уполномоченные отдела. В видах увеличения средств было предпринято несколько изданий, например, сборник "Братская помощь", перевод брошюры Гладстона "Болгарские ужасы и восточный вопрос". Большое значение имела также даровая раздача рисунков (например, "Балканская мученица") и портретов героев восстания. С 21 сентября 1875 г. по 8 октября 1876 г. комиссией было собрано 810699 рублей. На эти средства был отправлен на театр войны санитарный отряд, а также снаряжены добровольцы в сербскую армию (1 генерал, 360 офицеров, 289 нижних чинов, 176 разночинцев и 120 донских казаков, в полном вооружении, с лошадьми); до 130000 руб. было выдано сербскому правительству в виде ссуды. В конце 1876 г. отделу пришлось обратить все свое внимание на возвратное движение русских добровольцев с театра войны. Выдача пособий пострадавшим славянам производилась через посредство уполномоченных и агентов; кроме значительных вещевых пожертвований, было выдано деньгами свыше 145000 рублей (Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона).
Московский Комитет объединил свои усилия с Владычне-Покровской общиной сестёр милосердия. Газета "Русские ведомости" писала в конце 1876 г.: "Нам сообщают, что дамское отделение Славянского благотворительного комитета получило от русского посольства в Константинополе известие, что 26 болгарок-сирот, отправляющихся в Москву с целью получить воспитание в русских учебных заведениях, выехали из Константинополя в Одессу. После небольшого отдыха они поедут дальше, так что приезда их в Москву должно ожидать не позже будущей недели". В начале следующего года та же газета сообщала: "Болгарские дети, прибывшие недавно в Москву, помещены в Покровской общине сестер милосердия; из них 25 девушек и один мальчик. Из Константинополя до Одессы сопровождал их доктор Марконет; в Одессе супруга градоначальника, графиня Левашева, приняла в них горячее участие и постаралась обеспечить удобный путь этим детям до Москвы. В настоящее время для этих сирот отведены обширные комнаты в Общине". Через несколько дней, после сведений о распределении болгарских детей по русским школам и семьям, газета сообщила: "Прибытие новых болгарских детей ожидается в скором времени; первоначально, как мы слышали, прибудут 10 детей, а несколько спустя еще 70. Все они на первое время будут помещены в Покровской общине сестер милосердия".
Российское Общество Красного Креста совместно со Славянским Благотворительным Обществом снарядило и направило в Сербию санитарные отряды, в которые входило 115 врачей, 118 сестер милосердия, провизоры, фельдшеры, студенты-медики.
Невозможно без волнения читать прошения русских женщин - "крестьянских дочерей", дворянок и мещанок - о зачислении в отряд сестёр милосердия.
"Мещанки города Борисоглебска Тамбовской губернии Феодосии Терентьевой Юрасовой.
Прошение.
Имея желание отправиться в Сербию для поступления в число сестёр милосердия, я получила уже все необходимые для этой цели документы, но не имею никаких средств на путевые нагрузки и потому прибегаю к покровительству Московского Славянского Благотворительного комитета имею честь почтительнейше просить не найдёт ли он возможность оказать мне денежную помощь и исполнить страстное желание сердца моего принести хоть малую лепту на алтарь помощи угнетённых христиан на Востоке.
Адрес мой Тамбовской губернии Город Борисоглебск на Новом Базаре в дом Каверина. К сему прошению вдова мещанка Феодосия Терентьева Юрасова руку приложила и по безграмовству ея и личному прошению губернский секретарь Варенцов-Ляпкин расписался.
Город Борисоглебск 1876 года 24 ноября" [1]
Какое русское сердце не встрепенётся при чтении этих строк?!
...Один из эшелонов, снаряженных Обществом, отбыл 25 июля 1876 г. из Москвы. В нём отправились и 39 сестер милосердия общины "Утоли моя печали" во главе с княгиней Н.Б.Шаховской. По прибытии в Белград 9 сестер остались в госпитале при Топчидере, остальные - вместе с княгиней Шаховской двинулись далее в глубь страны, ближе к театру военных действий. Они самоотверженно трудились в госпиталях Парачина и Ягодины, где из-за большого наплыва раненых не хватало не только медицинского персонала, но и помещений. В августе в Парачин прибывало по 500-600 раненых в сутки. Сестрам приходилось перевязывать их на улице, во дворах и даже в поле, куда свозили пострадавших. В каждом госпитале был только один врач, поэтому основная нагрузка ложилась на сестер милосердия, которые к тому же готовили пищу и вели все хозяйство. Кроме того, они ежедневно кормили и поили чаем до 50 русских добровольцев, проезжавших через Парачин.
Один раз, объезжая со своей помощницей покинутые сербами и эвакуированные пункты и отыскивая "забытых", Наталья Борисовна под Джунисом очутилась на близком расстоянии от турецкой армии. Турки заметили сестёр, но не раздалось ни одного выстрела, пишет священномученик Сергий Махаев - настолько они были потрясены мужеством сестёр [2]. С окончанием военных действий княгиня Шаховская вернулась в Россию, а сестры милосердия ее общины под руководством Е.Г.Бушман работали в сербских госпиталях, где еще оставались раненые, до января 1877 года. При отъезде в Россию все они были награждены серебряными медалями от имени Сербской Королевы Наталии...
Можно привести множество столь же ярких примеров работы Общества и из последующих времён, но мы ограничимся только ещё одним фактом: в 1888 году целая страна - Черногория - была спасена от пагубных последствий неурожая благодаря собранным всей Россией пожертвованиям.
Деятельность Общества успешно продолжалась до 1917 года, когда оно было ликвидировано большевиками.
За шесть десятилетий своей деятельности Общество сумело завоевать огромный авторитет в России и славянских землях, осуществить десятки региональных и международных проектов в области славяноведения и других наук, в издательской сфере, в сфере образования и здравоохранения. Общество совместно с российской Православной Церковью реализовывало миссионерские проекты, оказывало экономическую помощь зарубежным славянским религиозным и культурным центрам, помогала отстаивать права преследуемых за свои убеждения славянских политических деятелей.
Одним словом, Славянское Благотворительное Общество было высокоэффективной, поступательно развивающейся системой, способной отвечать на вызовы времени. По мнению Джекоба Ленджера, организационная модель Общества была взята как образец национально-правыми объединениями России начала ХХ века [3].
Эффективность системы - главный критерий её оценки. В чём же секрет эффективности работы Славянского Благотворительного Общества? Можно ли использовать опыт его работы сегодня?
На мой взгляд, секрет успеха заключался в следующем:
1. Структурно-функциональная составляющая. Каждый член общества чётко знал свои обязанности, отсутствовал бюрократический балласт. Различные структуры внутри Общества формировались для решения конкретных задач, подобно древнерусским приказам. Например, Петербургский отдел, с 1878 года - центральный - был создан первоначально для проведения Этнографической выставки.
Для принятия в члены Общества и последующей работы нужны были не только денежные взносы, но также "помощь советами" и научными трудами [4], иными словами, ценились все виды ресурсов: финансовые, интеллектуальные и ресурсы влияния. Ни одна из группировок - духовенство, военные, придворные, коммерсанты, учёные - не диктовала свою волю другим, все в одинаковой степени служили достижению общих целей. Любопытно, что для приведения всех к общему знаменателю не требовалось, чтобы в характере председателя Общества обязательно присутствовали диктаторские черты: наряду с харизматичными Иваном Аксаковым и Николаем Игнатьевым во главе Общества бывали мягкие и интеллигентные Пётр Дурново и Алексей Соболевский. Очевидно, требовался не диктат, а глубокое знание славянского дела, вера и честность.
2. Статистическая и финансовая прозрачность. Фёдор Чижов и Василий Кокорев прекрасно знали нравы российского чиновничества и не любили бросать деньги на ветер, между тем на славянские нужды они жертвовали много и охотно, потому что твёрдо знали, что они не осядут в чьих-то карманах, а пойдут по назначению. Отчёты о деятельности Общества составлялись для всеобщего сведения, сначала ежеквартально, а затем ежемесячно, каждый член общества мог в любой момент проверить, куда пошли его деньги.
3. Компетентность. В Обществе работали специалисты высокого класса. Практически все крупные учёные- слависты второй половины XIX века, как русские, так и восточноевропейские, так или иначе, были задействованы Обществом. С ним сотрудничала Александра Стрекалова - одна из немногих в Европе профессиональных организаторов благотворительной деятельности. Из врачей, работавших под эгидой Общества можно назвать профессора Николая Сычёва, талантливого медика, посланного в Сербию в 1914 году - впоследствии он способствовал становлению сербской академической медицинской науки.
4. Информационная составляющая. Вплоть до 1917 года выходили многочисленные издания Общества, о его деятельности знали все - от Царской Семьи и высших сановников до крестьян и рабочих. Это позволяло оперативно реагировать на военные события и другие бедствия, требовавшие массовых пожертвований.
5. Централизация. Ещё в 1860-е годы руководством Общества была поставлена задача: объединить все кружки и организации славянской благотворительности в России [5]. Монополия Общества в этой сфере продолжалась до 1914 года. Появление конкурирующих структур после начала Первой мировой войны привело к снижению эффективности помощи России зарубежным славянам.
Вместе с тем концентрация управления в рамках одной структуры не означала, что деятельность Общества ограничивалась только столицей. Центрами этой деятельности помимо Москвы и Петербурга были Киев, Одесса и Вена.
6. Способность к кооперации. Со Славянским Благотворительным Обществом охотно сотрудничали такие организации, как Общество любителей духовного просвещения, Российское общество Красного Креста, Московское Кредитное общество, Императорское человеколюбивое общество.
7. Способность к внутреннему обновлению. Смена поколений внутри организации происходила без тревог и потрясений, она всегда умела привлекать молодые силы. В 1917 году вторую по значению должность в Обществе занимал Василий Кораблёв, родившийся в 1873 году.
Здесь перечислены те факторы эффективности, которые могут быть статистически оценены. Конечно, не всё в жизни можно просчитать... Для православных людей, например, огромное значение имеет факт сотрудничества с Обществом братии монастыря Оптина Пустынь во главе с преподобным Исаакием (Антимоновым) [6].
На этом, пожалуй, историческая часть нашего очерка может быть закончена. Остаётся вопрос: может ли опыт прошлого быть полезен для нас сегодня?
Прежде всего отметим, что ситуация на Косово и Метохии в эти дни очень напоминает ситуацию на славянских землях после 1856 года: Россия на государственном уровне имеет очень мало возможностей для непосредственной помощи косметским сербам из-за шантажа албанских вождей, которые не пропускают российские грузы в Край, мотивируя это тем, что Россия не признала т.н. "независимости Косова".. Неизбежно придётся объединять усилия российских и сербских государственных, общественных и церковных структур для того, чтобы выбить албанскую "пробку" на административной границе края. В Сербии 23 марта 2008 года уже создана единая общественно-государственно-церковная организация для помощи краю - "Косовский актив". Сербам было бы гораздо удобнее и легче работать с Россией, если бы и у нас существовала подобная структура. Конечно, дело это сложное, однако необходимо вспомнить наш прекрасный исторический опыт. И пусть размышления над этим опытом станут началом всеобъемлющего возрождения славянской благотворительности!
Алексей Поповкин, преподаватель Воронежского государственного университета
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. ГАРФ, Ф. 1750, оп.1, ед.хр. 237, л. 4.
2. Священномученик Сергий Махаев. Подвижницы милосердия. М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского Богословского Института, 2003, с.68.
3. Langer J. Corruption and the Counterrevolution. The rise and fall of the Black Hundred. Dissertation submitted in partial fulfillment of the requirements for the degree of Doctor of Philosophy in the Department of History in the Graduate School of Duke University. D.U. Press, 2007, p.20-21.
4. ГАРФ, Ф.1750, оп. 1, ед.хр. 28, л.14-17.
5. Там же.
6. Там же, л.22.
