Юродство - одно из самых необычных и колоритных проявлений христианской святости. Взяв начало с апостольских слов: "Мы же буи (безумны) Христа ради" (1 Кор. 4, 10), - юродство стало находить способ преодоления обусловленности миром, земными обычаями, гордыней и ratio (утилитарно-рассудочной деятельностью) через принятие на себя роли сумасшедшего или дурачка и добровольное перенесение тягот, выпадающих на долю представителя социального низа. Особенно много юродивых известно в истории Руси. Историк Георгий Федотов усматривает в этом перекличку с русским народным характером, которому милее и ближе, нежели сложные богословские идеи и аскетические упражнения, человеческие простота и самоумаление. В книге "Святые Древней Руси" автор пишет: "Необычное обилие Христа ради юродивых, или блаженных в святцах Русской Церкви и высокое народное почитание юродства до последнего времени, действительно, придает этой форме христианского подвижничества национальный русский характер".
Новгородский блаженный Николай Кочанов († 1392) раскрывает типичный для данного подвижничества путь, когда в общем-то нормальный и полноценный в мирском понимании человек, возревновавший о благочестии, в определенный момент сознает узость и стеснительность общественных рамок и обращается к юродству как к спасительному убежищу для своей веры. Николай родился в семье состоятельных и знатных новгородцев, с юности усердно ходил в храмы, любил молитву и пост. Люди начали восхвалять его, называть праведником, и блаженный испугался. В лютые морозы он стал бегать по городу раздетым, терпя побои, обиды, насмешки.
Вскоре за "сумасшедшим" стали замечать проявления необычных способностей: исцелений, чудес, прозорливости. Прогнанный слугами с одного званного пира, Николай ушел, но вместе исчезло и вино из всех бочек. Только по возвращении юродивого на пир оно появилось вновь.
Наиболее же известна непримиримая и длительная его "вражда" с другим блаженным, Феодором (память 19 января/1 февраля), копировавшая такое же противостояние жителей двух частей тогдашнего Новгорода: Софийской и торговой. Каждый из двух городских "дурачков" ревностно оберегал собственные пределы, оба же, бывало сходились на Волховском мосту и на глазах у всех затевали картинные ссоры, ругань и драки. Народ потешался, но таким образом высмеивал собственную междоусобную распрю.
Однажды блаженный Николай увидел Феодора неведомо как зашедшим на Софийскую половину. Со страшными воплями он ринулся вдогонку. Феодор, заметив преследователя, побежал наутек к Волхову, но моста через реку в этом месте не было. Через изгороди, по задним дворам и овощным грядам оба добежали до водной глади и... пересекли ее, "аки по суху". На половине Волхова, видя, что враг убегает, блаженный Николай остановился, крикнул с досадою что-то вслед Феодору, со всего маха бросил в его сторону сорванным кочаном капусты и уныло поплелся назад, на свой берег.
Событие это видели многие, и на сей раз отнеслись к нему с полной серьезностью. За Николаем впоследствии утвердилось народное прозвище "Кочана" или "Кочанова", под которым он и теперь и воспоминается Церковью. По кончине блаженного Николая погребли в конце кладбища, расположенного вокруг Яковлевского собора. Затем над могилой его была возведена церковь во имя великомученика Пантелеимона, память которого празднуется в один день с новгородским блаженным, 27июля / 9 августа.
