В составе годового богослужебного круга праздник Пятидесятницы, Святой Троицы, имеет значение полноты и конца. Это "седьмой день", завершение Евангелия. Как поется о том в стихире на праздничной утрени: "Конечный праздник празднуем светло, сей есть Пятдесятница, обещания исполнение и предложения..."
Вся череда духовных торжеств, открываемая в сентябре с началом индикта, церковного года, - праздники Рождества Богородицы и Христова, Крещения, Пасхи и Вознесения - каждый по-своему, в словах пророков и обещаниях Учителя, органически включены в события этого дня. Дух Святый зримым образом, в виде огненных языков сходит на апостолов и еще больше сверхъестественных свойств являет во внутреннем изменении человеческого существа.
При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом. Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием. И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились. Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих? И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: что это значит? А иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина.
Петр же, став с одиннадцатью, возвысил голос свой и возгласил им: мужи Иудейские, и все живущие в Иерусалиме! сие да будет вам известно, и внимайте словам моим: они не пьяны, как вы думаете, ибо теперь третий час дня; но это есть предреченное пророком Иоилем: И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут. И на рабов Моих и на рабынь Моих в те дни излию от Духа Моего, и будут пророчествовать. И покажу чудеса на небе вверху и знамения на земле внизу, кровь и огонь и курение дыма. Солнце превратится во тьму, и луна - в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и славный. И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется (Деян. 2, 1-21).
Необходимую полноту получает как откровение о Троичном Боге, так и жизнь Церкви. Всякий праздник, посвящаемый памяти угодников, чудотворных икон или значимых церковных событий, является поэтому прямым продолжением и повторением Сошествия, того грандиозного духовного переворота, свидетелем которого человечество в первый раз стало на пятидесятый день по Воскресению Христову. И только Преображению Иисуса Христа на горе Фавор, отмечаемому ежегодно православными 6/19 августа, принадлежит самостоятельное место словно бы за пределами годового круга, как празднику, по выражению святых отцов, "восьмого дня", "таинству будущего века".
Так что же происходит с человеком и миром в Пятидесятнице, и была ли вся предшествующая история, до бурного вихря над Сионской горницей, бездуховной? Утешитель еще не пришел, а день Святаго Духа промыслительным образом уже отмечался как праздник. За столетия до Сошествия, по истечении "семи седмиц" со дня первой Пасхи евреи на Синае обретают Закон. В предзнаменование будущего новозаветного просвещения, хотя и не зная того, они будут ежегодно почитать Моисееву Пятидесятницу.
Ожиданию Духа подчинено многое в Ветхом Завете, Его действием движется и направляется Священная история Израиля. Духовные дары и откровения Троицы подаются и здесь: "Святым Духом всяка душа живится и чистотою возвышается, светлеется Тройческим Единством..." Из Символа веры мы прямо и ясно видим, что это Святой Дух давал возвещать истину Божию пророкам. Прежде Пришествия Христа имели место и другие дары Духа. Они подавались ветхозаветным праведникам, а также апостолам до Вознесения: "дунул, и говорит им: примите Духа Святаго; кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся" (Ин. 20, 23).
Однако, в новозаветную Пятидесятницу происходит нечто принципиально иное и новое: человеческой природе усваивается иное и благородное основание; подобно ростку, она прививается с ветхого Адамова корня на корень Христов. Не отдельное и механическое следование за велениями Духа, но постоянная и полноценная жизнь, напитанная Его токами, - такая перспектива становится доступна для каждого последователя Христова, чем на земле оказывается открыта история "второго человечества", Богочеловечества, ведущего свою родословную уже не от земли, но от Неба, по слову Писания: "Первый человек - из земли, перстный; второй человек - Господь с неба. Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные" (1 Кор. 15, 47-48).
Содержание церковной службы святого дня сосредоточено в этом. На первом месте стоит здесь глубокое переживание встречи с Ипостасью Святого Духа, а не просто с отдельными Его дарами (особое, личное молитвенное обращение: "Царю Небесный, Утешителю, Душе истины...). Второй важной темой становится исполнение пророчеств и исправление течения истории, обретение ею своего прямого духовного смысла ("Егда снисшед языки слия, разделяше (в Вавилонском столпотворении - А.Р.) языки Вышний..." и "Да исцелит убо смыслы от греха..."). И, наконец, третье - это непрерывное и упоительное сопоставление прежнего, ветхого состояния человечества с обретенными им в Пятидесятнице духовными качествами ("некнижные мудрости научи, рыбари богословцы показа...", "невежди бо умудришася и языки в веру уловивша, Божественная витийствоваху...").
В иконографии Сошествия Святого Духа, в отличие от устремленной ввысь, полной динамики и эмоций композиции Вознесения, первична идея полноты, завершенности, удовлетворения и покоя. Традиционный сюжет представляет сидящих в статичных позах, полукругом апостолов, на которых в виде языков пламени нисходит Святой Дух. В руке каждого - свиток как символ Учения. Апостол же Павел, хотя и не бывший здесь во время Сошествия, изображен среди всех с книгой, как сводом принадлежащих ему писаний.
"Вселенскость" события подчеркивает бездна, раскрывшаяся между апостолами, на середине Сионской горницы. В черном проеме ее проступает фигура мужчины в короне. Это т.н. Царь-Космос, олицетворяющий собой мироздание. Присутствие его на иконе Сошествия глубоко символично и подробно исследовано, в частности, Н.Лосским в работе "Характер русского народа". Царь-Космос, по толкованию автора, принимает в свою очередь через апостолов благодать Святого Духа - букв. воцерковляется, так как день Пятидесятницы это еще и день рождения христианской Церкви.
Именно этой идее воцерковления космоса, вообще, характерной для православного миросозерцания, мы многим обязаны в обычае украшать храм на Троицу зеленью и считать всю природу праздничных дней обновленной, соучаствующей в торжестве. В церковном календаре Пятидесятница открывается днем поминовения усопших, Троицкой родительской субботой, и продолжается в течение недели. Епископ Иннокентий Херсонский по данному поводу замечает: "Троица - не одно какое-либо торжество, а целое собрание торжеств. Празднует ныне Новый Завет, ибо ныне день сошествия на апостолов Св. Духа, вместе с чем положено основание и начало Церкви благодатной. Празднует и "колено преисподнее", мир усопших, так как в этот день возносятся молитвы о милости даже и ко "иже во аде содержимым". Празднует мир природы, ибо, "убирая храмы зеленью", Церковь припоминает состояние человека и всего творения в Эдеме и провидит его в Небесном Иерусалиме, когда "все будет храмом". Все вместе и образует праздник веры; а венчает все любовь, объемля молитвенным расположением своим видимое и невидимое, небо, землю и преисподнюю".
Практика празднования Троицкого дня является очень древней. Уже в исторических источниках III в. Пятидесятница упоминается как общераспространенное торжество. У Тертуллиана в его книге "О крещении" говорится о пасхальном периоде в 50 дней и о празднике по его завершении. Как на отдельный праздник на Пятидесятницу указывают "Апостольские Постановления" и Ориген ("Против Цельса"). С IV в. свидетельства о Пятидесятнице становятся общими у церковных писателей: блж. Августина, свв. Иоанна Златоуста и Григория Богослова. Иоанн Златоуст первый упоминает также обычай украшать в этот день дома зеленью; Григорий же обращает внимание на обычай крещения в этот день.
Официально праздник вошел в христианский календарь в конце IV в., когда на Втором Вселенском Соборе в Константинополе (381 г.) Церковь приняла догмат о Троице. От IV в. до нас также дошло описание того, как именно было обставлено празднование в день Пятидесятницы в Иерусалимской Церкви. Принадлежит оно некоей паломнице Сильвии и повествует о богослужении, которое почти непрерывно продолжалось в течение суток, включая в себя совершение Всенощного бдения в церкви Воскресения, двух Литургий в Мартириуме и на Сионе, литии на Елеоне, в церкви пещеры, в Мартириуме, в храме Воскресения и на Сионе. Все торжества завершались около полуночи.
От VII в. сохранилось описание древнейшего чина богослужения Пятидесятницы в Иерусалимском Уставе, на грузинском языке. Этот чин имеет сходные литии с теми, какие описаны у Сильвии. В них легко угадываются прообразы современных коленопреклоненных молитв, читаемых на праздничной вечерне. В Устав Великой Константинопольской церкви IX в. также включен полный чин богослужения на день Пятидесятницы для Восточной Церкви. Это одно из самых торжественных богослужений в году, не менее впечатляющее и масштабное, чем богослужения Пасхи и Рождества Христова.
Интересное преломление и развитие получила на Руси традиция в праздник Пятидесятницы украшать храмы и жилища ветвями деревьев, растениями и цветами. Соблюдаемая еще с ветхозаветных времен (Лев. 23, 10-17), для христиан она стала напоминанием о священной Мамврийской дубраве, под сенью которой патриарха Авраама некогда посетил Триединый Бог под видом трех странников (Быт. 18, 1-16). В православном же русском сердце, всегда желавшем полнее раскрыть связь между Божиим миром и Божиим храмом, зеленое убранство Троицына дня рождало особые, трепетные чувства.
Иван Шмелев пишет: "Это что-то... совсем не в церкви! Другое совсем, веселое!.. Это не наша церковь. Это совсем другое, какой-то священный сад. И пришли не молиться, а на праздник, несем цветы, и будет теперь другое, совсем другое, и навсегда. И там, в алтаре тоже совсем другое. Там в березах невидимо смотрит на нас Господь, во святой Троице, таинственные Три Лика, с посошками. И ничего не страшно. С нами пришли березки, цветы и травки, и все мы, грешные, и сама земля, которая теперь другая... Которая именинница сегодня".
Земля-именинница - этот образ освящения за человечеством и природных стихий достоин того, чтоб наряду с остальной народной метафизикой "Святой Руси", "мiра", "соборности", богоугодного и искупительного труда на земле и угодников-покровителей большинства занятий, занять место в характерной палитре русского Православия. Никаким не язычеством, а самым учтивым и благоговейным чувством к творению веет от рассказа плотника Горкина маленькому Ване: "Прабабушка Устинья одну молитовку мне доверила, а отец Виктор серчает... нет, говорит, такой. Есть, по старой книге. Как с цветочками (во время вечерни - А.Р.) встанем на коленки, ты и пошопчи в травку: "И тебе, мати-сыра земля, согрешил, мол, душою и телом". Она те и услышит, и спокаешься во грехах. Все мы грешим. Вырастешь - узнаешь, как грешим. А то бы рай на земле был. Вот Господь завтра и посетит ее, благословит. А и на Духов день может и дожжок пошлет... Божью благодать".
И не является ли это лучшим свидетельством святости Руси в ее целом, подтверждением жившего в нашем народе живого, самобытного и творческого христианского опыта? Того самого опыта, который соответствует самым высоким мистическим видениям "небесных и земных сфер" отцов-аскетов Египта, Ближнего Востока и Греции и является прямым продолжением духовного восхищения Пятидесятницы, как о том говорится в праздничной службе: "От Духа Твоего на плоть всякую, якоже рекл еси, богатно излиял еси, и исполнишася всяческая Твоего ведения, Господи"?
Вся череда духовных торжеств, открываемая в сентябре с началом индикта, церковного года, - праздники Рождества Богородицы и Христова, Крещения, Пасхи и Вознесения - каждый по-своему, в словах пророков и обещаниях Учителя, органически включены в события этого дня. Дух Святый зримым образом, в виде огненных языков сходит на апостолов и еще больше сверхъестественных свойств являет во внутреннем изменении человеческого существа.
При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом. Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием. И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились. Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих? И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: что это значит? А иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина.
Петр же, став с одиннадцатью, возвысил голос свой и возгласил им: мужи Иудейские, и все живущие в Иерусалиме! сие да будет вам известно, и внимайте словам моим: они не пьяны, как вы думаете, ибо теперь третий час дня; но это есть предреченное пророком Иоилем: И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут. И на рабов Моих и на рабынь Моих в те дни излию от Духа Моего, и будут пророчествовать. И покажу чудеса на небе вверху и знамения на земле внизу, кровь и огонь и курение дыма. Солнце превратится во тьму, и луна - в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и славный. И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется (Деян. 2, 1-21).
Необходимую полноту получает как откровение о Троичном Боге, так и жизнь Церкви. Всякий праздник, посвящаемый памяти угодников, чудотворных икон или значимых церковных событий, является поэтому прямым продолжением и повторением Сошествия, того грандиозного духовного переворота, свидетелем которого человечество в первый раз стало на пятидесятый день по Воскресению Христову. И только Преображению Иисуса Христа на горе Фавор, отмечаемому ежегодно православными 6/19 августа, принадлежит самостоятельное место словно бы за пределами годового круга, как празднику, по выражению святых отцов, "восьмого дня", "таинству будущего века".
Так что же происходит с человеком и миром в Пятидесятнице, и была ли вся предшествующая история, до бурного вихря над Сионской горницей, бездуховной? Утешитель еще не пришел, а день Святаго Духа промыслительным образом уже отмечался как праздник. За столетия до Сошествия, по истечении "семи седмиц" со дня первой Пасхи евреи на Синае обретают Закон. В предзнаменование будущего новозаветного просвещения, хотя и не зная того, они будут ежегодно почитать Моисееву Пятидесятницу.
Ожиданию Духа подчинено многое в Ветхом Завете, Его действием движется и направляется Священная история Израиля. Духовные дары и откровения Троицы подаются и здесь: "Святым Духом всяка душа живится и чистотою возвышается, светлеется Тройческим Единством..." Из Символа веры мы прямо и ясно видим, что это Святой Дух давал возвещать истину Божию пророкам. Прежде Пришествия Христа имели место и другие дары Духа. Они подавались ветхозаветным праведникам, а также апостолам до Вознесения: "дунул, и говорит им: примите Духа Святаго; кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся" (Ин. 20, 23).
Однако, в новозаветную Пятидесятницу происходит нечто принципиально иное и новое: человеческой природе усваивается иное и благородное основание; подобно ростку, она прививается с ветхого Адамова корня на корень Христов. Не отдельное и механическое следование за велениями Духа, но постоянная и полноценная жизнь, напитанная Его токами, - такая перспектива становится доступна для каждого последователя Христова, чем на земле оказывается открыта история "второго человечества", Богочеловечества, ведущего свою родословную уже не от земли, но от Неба, по слову Писания: "Первый человек - из земли, перстный; второй человек - Господь с неба. Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные" (1 Кор. 15, 47-48).
Содержание церковной службы святого дня сосредоточено в этом. На первом месте стоит здесь глубокое переживание встречи с Ипостасью Святого Духа, а не просто с отдельными Его дарами (особое, личное молитвенное обращение: "Царю Небесный, Утешителю, Душе истины...). Второй важной темой становится исполнение пророчеств и исправление течения истории, обретение ею своего прямого духовного смысла ("Егда снисшед языки слия, разделяше (в Вавилонском столпотворении - А.Р.) языки Вышний..." и "Да исцелит убо смыслы от греха..."). И, наконец, третье - это непрерывное и упоительное сопоставление прежнего, ветхого состояния человечества с обретенными им в Пятидесятнице духовными качествами ("некнижные мудрости научи, рыбари богословцы показа...", "невежди бо умудришася и языки в веру уловивша, Божественная витийствоваху...").
В иконографии Сошествия Святого Духа, в отличие от устремленной ввысь, полной динамики и эмоций композиции Вознесения, первична идея полноты, завершенности, удовлетворения и покоя. Традиционный сюжет представляет сидящих в статичных позах, полукругом апостолов, на которых в виде языков пламени нисходит Святой Дух. В руке каждого - свиток как символ Учения. Апостол же Павел, хотя и не бывший здесь во время Сошествия, изображен среди всех с книгой, как сводом принадлежащих ему писаний.
"Вселенскость" события подчеркивает бездна, раскрывшаяся между апостолами, на середине Сионской горницы. В черном проеме ее проступает фигура мужчины в короне. Это т.н. Царь-Космос, олицетворяющий собой мироздание. Присутствие его на иконе Сошествия глубоко символично и подробно исследовано, в частности, Н.Лосским в работе "Характер русского народа". Царь-Космос, по толкованию автора, принимает в свою очередь через апостолов благодать Святого Духа - букв. воцерковляется, так как день Пятидесятницы это еще и день рождения христианской Церкви.
Именно этой идее воцерковления космоса, вообще, характерной для православного миросозерцания, мы многим обязаны в обычае украшать храм на Троицу зеленью и считать всю природу праздничных дней обновленной, соучаствующей в торжестве. В церковном календаре Пятидесятница открывается днем поминовения усопших, Троицкой родительской субботой, и продолжается в течение недели. Епископ Иннокентий Херсонский по данному поводу замечает: "Троица - не одно какое-либо торжество, а целое собрание торжеств. Празднует ныне Новый Завет, ибо ныне день сошествия на апостолов Св. Духа, вместе с чем положено основание и начало Церкви благодатной. Празднует и "колено преисподнее", мир усопших, так как в этот день возносятся молитвы о милости даже и ко "иже во аде содержимым". Празднует мир природы, ибо, "убирая храмы зеленью", Церковь припоминает состояние человека и всего творения в Эдеме и провидит его в Небесном Иерусалиме, когда "все будет храмом". Все вместе и образует праздник веры; а венчает все любовь, объемля молитвенным расположением своим видимое и невидимое, небо, землю и преисподнюю".
Практика празднования Троицкого дня является очень древней. Уже в исторических источниках III в. Пятидесятница упоминается как общераспространенное торжество. У Тертуллиана в его книге "О крещении" говорится о пасхальном периоде в 50 дней и о празднике по его завершении. Как на отдельный праздник на Пятидесятницу указывают "Апостольские Постановления" и Ориген ("Против Цельса"). С IV в. свидетельства о Пятидесятнице становятся общими у церковных писателей: блж. Августина, свв. Иоанна Златоуста и Григория Богослова. Иоанн Златоуст первый упоминает также обычай украшать в этот день дома зеленью; Григорий же обращает внимание на обычай крещения в этот день.
Официально праздник вошел в христианский календарь в конце IV в., когда на Втором Вселенском Соборе в Константинополе (381 г.) Церковь приняла догмат о Троице. От IV в. до нас также дошло описание того, как именно было обставлено празднование в день Пятидесятницы в Иерусалимской Церкви. Принадлежит оно некоей паломнице Сильвии и повествует о богослужении, которое почти непрерывно продолжалось в течение суток, включая в себя совершение Всенощного бдения в церкви Воскресения, двух Литургий в Мартириуме и на Сионе, литии на Елеоне, в церкви пещеры, в Мартириуме, в храме Воскресения и на Сионе. Все торжества завершались около полуночи.
От VII в. сохранилось описание древнейшего чина богослужения Пятидесятницы в Иерусалимском Уставе, на грузинском языке. Этот чин имеет сходные литии с теми, какие описаны у Сильвии. В них легко угадываются прообразы современных коленопреклоненных молитв, читаемых на праздничной вечерне. В Устав Великой Константинопольской церкви IX в. также включен полный чин богослужения на день Пятидесятницы для Восточной Церкви. Это одно из самых торжественных богослужений в году, не менее впечатляющее и масштабное, чем богослужения Пасхи и Рождества Христова.
Интересное преломление и развитие получила на Руси традиция в праздник Пятидесятницы украшать храмы и жилища ветвями деревьев, растениями и цветами. Соблюдаемая еще с ветхозаветных времен (Лев. 23, 10-17), для христиан она стала напоминанием о священной Мамврийской дубраве, под сенью которой патриарха Авраама некогда посетил Триединый Бог под видом трех странников (Быт. 18, 1-16). В православном же русском сердце, всегда желавшем полнее раскрыть связь между Божиим миром и Божиим храмом, зеленое убранство Троицына дня рождало особые, трепетные чувства.
Иван Шмелев пишет: "Это что-то... совсем не в церкви! Другое совсем, веселое!.. Это не наша церковь. Это совсем другое, какой-то священный сад. И пришли не молиться, а на праздник, несем цветы, и будет теперь другое, совсем другое, и навсегда. И там, в алтаре тоже совсем другое. Там в березах невидимо смотрит на нас Господь, во святой Троице, таинственные Три Лика, с посошками. И ничего не страшно. С нами пришли березки, цветы и травки, и все мы, грешные, и сама земля, которая теперь другая... Которая именинница сегодня".
Земля-именинница - этот образ освящения за человечеством и природных стихий достоин того, чтоб наряду с остальной народной метафизикой "Святой Руси", "мiра", "соборности", богоугодного и искупительного труда на земле и угодников-покровителей большинства занятий, занять место в характерной палитре русского Православия. Никаким не язычеством, а самым учтивым и благоговейным чувством к творению веет от рассказа плотника Горкина маленькому Ване: "Прабабушка Устинья одну молитовку мне доверила, а отец Виктор серчает... нет, говорит, такой. Есть, по старой книге. Как с цветочками (во время вечерни - А.Р.) встанем на коленки, ты и пошопчи в травку: "И тебе, мати-сыра земля, согрешил, мол, душою и телом". Она те и услышит, и спокаешься во грехах. Все мы грешим. Вырастешь - узнаешь, как грешим. А то бы рай на земле был. Вот Господь завтра и посетит ее, благословит. А и на Духов день может и дожжок пошлет... Божью благодать".
И не является ли это лучшим свидетельством святости Руси в ее целом, подтверждением жившего в нашем народе живого, самобытного и творческого христианского опыта? Того самого опыта, который соответствует самым высоким мистическим видениям "небесных и земных сфер" отцов-аскетов Египта, Ближнего Востока и Греции и является прямым продолжением духовного восхищения Пятидесятницы, как о том говорится в праздничной службе: "От Духа Твоего на плоть всякую, якоже рекл еси, богатно излиял еси, и исполнишася всяческая Твоего ведения, Господи"?
