Недавно во время празднования юбилея Ивановской писательской организации на обеде у главы администрации Александра Васильевича Грошева мне довелось побеседовать с почетным гражданином Иванова графом Петром Петровичем Шереметевым.
Я поведал графу, что хотя и не имею никаких дворянских титулов, но тем ни менее нас роднит с его сиятельством отношение к собственности.
Например, особняку в центре Петербурга на улице Шпалерной...
Предки Петра Петровича получили этот особняк в наследство от своих предков, мы, писатели, в 1934 году - в дар от советского правительства. Но теперь - и это более всего роднит и примиряет нас! - особняк по адресу Шпалерная 18 не принадлежит уже ни Шереметевым, ни писателям.
Почему?
Да потому, что когда особняк так и не удалось сжечь после нескольких устраиваемых один за другим пожаров, от него отключили все городские коммуникации, и писатели вынуждены были таки покинуть его. Вот тогда и продали здание человеку с грузинской фамилией. Продали за сумму, которую с лихвой перекрыла бы продажа одного только знаменитого шереметевского бильярдного стола из этого особняка...
Выслушав меня, его сиятельство изволил заметить, что, хотя он и приехал в Иваново, чтобы участвовать в своем Шереметев-центре в работе конференции по толерантности, но сейчас ему навсегда, на всю оставшуюся жизнь, хочется позабыть о всякой толерантности...
На этом и закончился наш светский разговор.
Тем ни менее, реализуя пожелание, высказанное его сиятельством, я тоже отступлю от столь популярной сейчас толерантности и задамся вопросом, что бы, к примеру, случилось в Тбилиси, если бы человек с русской фамилий приобрел там здание Союза писателей Грузии по стоимости, к примеру, одного из диванов, находящихся в этом здании?
Могла ли такая история произойти в Париже?
А в Лондоне?
А в Амстердаме?
И какой же ненавистью к Петербургу и петербуржцам должно было обладать руководство, чтобы совершить такую продажу?
И сколь же забитыми и безответными должны быть петербургские писатели, чтобы даже и голоса своего не подать, даже не пискнуть, чтобы выразить возмущение, по поводу безрадостной судьбы своей былой собственности...
И как тут было не вспомнить Пленум Союза писателей, который в начале перестройки в июне 1986 года проходил в нашем городе.
Я помню, как замечательно говорили тогда об экологической катастрофе, которую вызовет поворот на юг части стока северных и сибирских рек, Юрий Бондарев и Виктор Астафьев, Валентин Распутин и Валерий Ганичев...
И как бы то ни было, но голос писателей оказался услышан.
Проект, который лоббировали могущественные чины Минводхоза, правительств и ЦК среднеазиатских республик был отменен.
Но это было в прежние времена...
То положение, в котором оказалась сегодня русская интеллигенция и весь наш народ не только результат неких внешних процессов, но еще и свойство того состояния, которое стало естественным для нас. Я бы определил это состояние если не как братоненавидение, то во всяком случае как полнейшее братонепонимание.
Поразительно, но для современного русского человека, его представления о том, как должно быть устроено будущее нашей Родины порою оказываются дороже самого этого будущего.
Еще поразительнее, но мы гораздо менее терпимо относимся к несогласным с нами соратникам, нежели к тем людям, благодаря чьей деятельности и было сделано то, чего не могли сделать никакие внешние враги нашей страны.
И надо признать, что именно наше нежелание понимать друг друга, нежелание расставаться с мифами и ложными привязанностями и делает нас неспособными противостоять нашим врагам.
И ладно если бы дело касалось идеологических, как, например, с коммунистами или либералами, разногласий, но ведь с таким же нежеланием понимать друг друга мы сталкиваемся и в православной среде.
Примером этому может служить дискуссия, развернувшаяся в прошлом году вокруг воина Евгения Родионова, местное почитание которого уже несколько лет как началось во многих церквях.
Ну, ведь всем же ясно, что прямо на наших глазах совершилось чудо, мальчик, выросший практически вне церкви, ценой своей юной жизни исповедовал православную веру.
Это чудо и узнала душа народа, и тогда-то без каких-либо указаний свыше началось народное почитание воина Евгения, нужное, разумеется, не ему, не его матери, а нам самим, потому что христианский подвиг мальчика-воина Евгения целителен для наших душ.
И я понимаю, к примеру, почему негативную оценку моим очеркам о народном почитании Евгения Родионова дал "священник" Яков Кротов с радиостанции "Свобода". Известно, что радиостанция "Свобода" как раз более всего хлопочет, чтобы русский человек был как можно менее свободным в осуществлении национальных задач и чаяний.
Но почему с "разоблачением" - разумеется, я ставлю это слово в кавычки! - Евгения Родионова выступает секретарь канонизационной комиссии Русской Православной Церкви Максим Максимов, понять невозможно. Неужели его подвигло к этому только желание объявить, что времена исповедничества в Русской Православной Церкви якобы закончились.
Понятно только, что это "разоблачение" нанесло вреда нашей Церкви гораздо больше, чем деятельность открытых врагов православия.
И стоит ли удивляться нарастанию той откровенно антиправославной волны, которая поднимается сейчас не только в средствах массовой информации, но и среди простых наших соотечественников.
Увы... Враги России и православия пользуются нашим братонепониманием, более того они делают все, чтобы усилить его, постоянно навязывая нам все новые и новые словесные упаковки, казалось бы, прежних, но при этом неуловимо на первый взгляд несходных идей и представлений.
Толерантность, о которой так много говорят сейчас сытые нерусские дяди с телеэкранов - из этого ряда подмен.
Вроде бы это та же, только переиначенная на латинский лад, терпимость. Терпимость, к которой и призываем мы друг друга...
Но это только на первый взгляд.
А на самом деле это терпимость исключительно к чужому.
Эта терпимость к чужому, которая доведена до степени ненависти к своему, не обладающему еще должной терпимостью к чужому.
По сути дела навязываемая нам толерантность, еще сильнее должна разъединить русских людей, еще более повысить в нашей стране градус братоненавидения.
Недостаток времени, отпущенного для приветственного слова, не позволяет более подробно поговорить об этих крайне важных для современного русского, православного общества понятиях, но хотелось бы призвать участников конгресса "Православие - молодежь - будущее России" помнить о том, что никакой настоящей толерантности на пути братонененавидения мы достигнуть не сможем.
И заключая свое выступление хочу напомнить о Божьем чуде, свидетелями которого мы были в прошлом году. О чуде возвращения Тихвинской иконы Божьей Матери.
Помимо великого множества чудес, совершенных этой Иконой, есть у нее одно удивительное свойство.
Икона эта, как свидетельствует ее история, всегда уходит из тех мест, где исчезает братолюбие. Так было в 1383 году, когда Икона ушла из Константинополя и появилась в небе над Ладогой, так было и в 1944 году, когда икона ушла из России...
И вот Икона вернулась к нам.
Трудно конечно поверить, что у нас стало больше братолюбия.
Но возвращение Иконы - свидетельство этому.
И еще оно - свидетельство-обетование, что мы все-таки сумеем окончательно преодолеть братоненавидение, столь гибельное для нашей православной страны.
Я поведал графу, что хотя и не имею никаких дворянских титулов, но тем ни менее нас роднит с его сиятельством отношение к собственности.
Например, особняку в центре Петербурга на улице Шпалерной...
Предки Петра Петровича получили этот особняк в наследство от своих предков, мы, писатели, в 1934 году - в дар от советского правительства. Но теперь - и это более всего роднит и примиряет нас! - особняк по адресу Шпалерная 18 не принадлежит уже ни Шереметевым, ни писателям.
Почему?
Да потому, что когда особняк так и не удалось сжечь после нескольких устраиваемых один за другим пожаров, от него отключили все городские коммуникации, и писатели вынуждены были таки покинуть его. Вот тогда и продали здание человеку с грузинской фамилией. Продали за сумму, которую с лихвой перекрыла бы продажа одного только знаменитого шереметевского бильярдного стола из этого особняка...
Выслушав меня, его сиятельство изволил заметить, что, хотя он и приехал в Иваново, чтобы участвовать в своем Шереметев-центре в работе конференции по толерантности, но сейчас ему навсегда, на всю оставшуюся жизнь, хочется позабыть о всякой толерантности...
На этом и закончился наш светский разговор.
Тем ни менее, реализуя пожелание, высказанное его сиятельством, я тоже отступлю от столь популярной сейчас толерантности и задамся вопросом, что бы, к примеру, случилось в Тбилиси, если бы человек с русской фамилий приобрел там здание Союза писателей Грузии по стоимости, к примеру, одного из диванов, находящихся в этом здании?
Могла ли такая история произойти в Париже?
А в Лондоне?
А в Амстердаме?
И какой же ненавистью к Петербургу и петербуржцам должно было обладать руководство, чтобы совершить такую продажу?
И сколь же забитыми и безответными должны быть петербургские писатели, чтобы даже и голоса своего не подать, даже не пискнуть, чтобы выразить возмущение, по поводу безрадостной судьбы своей былой собственности...
И как тут было не вспомнить Пленум Союза писателей, который в начале перестройки в июне 1986 года проходил в нашем городе.
Я помню, как замечательно говорили тогда об экологической катастрофе, которую вызовет поворот на юг части стока северных и сибирских рек, Юрий Бондарев и Виктор Астафьев, Валентин Распутин и Валерий Ганичев...
И как бы то ни было, но голос писателей оказался услышан.
Проект, который лоббировали могущественные чины Минводхоза, правительств и ЦК среднеазиатских республик был отменен.
Но это было в прежние времена...
+ + +
То положение, в котором оказалась сегодня русская интеллигенция и весь наш народ не только результат неких внешних процессов, но еще и свойство того состояния, которое стало естественным для нас. Я бы определил это состояние если не как братоненавидение, то во всяком случае как полнейшее братонепонимание.
Поразительно, но для современного русского человека, его представления о том, как должно быть устроено будущее нашей Родины порою оказываются дороже самого этого будущего.
Еще поразительнее, но мы гораздо менее терпимо относимся к несогласным с нами соратникам, нежели к тем людям, благодаря чьей деятельности и было сделано то, чего не могли сделать никакие внешние враги нашей страны.
И надо признать, что именно наше нежелание понимать друг друга, нежелание расставаться с мифами и ложными привязанностями и делает нас неспособными противостоять нашим врагам.
И ладно если бы дело касалось идеологических, как, например, с коммунистами или либералами, разногласий, но ведь с таким же нежеланием понимать друг друга мы сталкиваемся и в православной среде.
Примером этому может служить дискуссия, развернувшаяся в прошлом году вокруг воина Евгения Родионова, местное почитание которого уже несколько лет как началось во многих церквях.
Ну, ведь всем же ясно, что прямо на наших глазах совершилось чудо, мальчик, выросший практически вне церкви, ценой своей юной жизни исповедовал православную веру.
Это чудо и узнала душа народа, и тогда-то без каких-либо указаний свыше началось народное почитание воина Евгения, нужное, разумеется, не ему, не его матери, а нам самим, потому что христианский подвиг мальчика-воина Евгения целителен для наших душ.
И я понимаю, к примеру, почему негативную оценку моим очеркам о народном почитании Евгения Родионова дал "священник" Яков Кротов с радиостанции "Свобода". Известно, что радиостанция "Свобода" как раз более всего хлопочет, чтобы русский человек был как можно менее свободным в осуществлении национальных задач и чаяний.
Но почему с "разоблачением" - разумеется, я ставлю это слово в кавычки! - Евгения Родионова выступает секретарь канонизационной комиссии Русской Православной Церкви Максим Максимов, понять невозможно. Неужели его подвигло к этому только желание объявить, что времена исповедничества в Русской Православной Церкви якобы закончились.
Понятно только, что это "разоблачение" нанесло вреда нашей Церкви гораздо больше, чем деятельность открытых врагов православия.
И стоит ли удивляться нарастанию той откровенно антиправославной волны, которая поднимается сейчас не только в средствах массовой информации, но и среди простых наших соотечественников.
Увы... Враги России и православия пользуются нашим братонепониманием, более того они делают все, чтобы усилить его, постоянно навязывая нам все новые и новые словесные упаковки, казалось бы, прежних, но при этом неуловимо на первый взгляд несходных идей и представлений.
Толерантность, о которой так много говорят сейчас сытые нерусские дяди с телеэкранов - из этого ряда подмен.
Вроде бы это та же, только переиначенная на латинский лад, терпимость. Терпимость, к которой и призываем мы друг друга...
Но это только на первый взгляд.
А на самом деле это терпимость исключительно к чужому.
Эта терпимость к чужому, которая доведена до степени ненависти к своему, не обладающему еще должной терпимостью к чужому.
По сути дела навязываемая нам толерантность, еще сильнее должна разъединить русских людей, еще более повысить в нашей стране градус братоненавидения.
+ + +
Недостаток времени, отпущенного для приветственного слова, не позволяет более подробно поговорить об этих крайне важных для современного русского, православного общества понятиях, но хотелось бы призвать участников конгресса "Православие - молодежь - будущее России" помнить о том, что никакой настоящей толерантности на пути братонененавидения мы достигнуть не сможем.
И заключая свое выступление хочу напомнить о Божьем чуде, свидетелями которого мы были в прошлом году. О чуде возвращения Тихвинской иконы Божьей Матери.
Помимо великого множества чудес, совершенных этой Иконой, есть у нее одно удивительное свойство.
Икона эта, как свидетельствует ее история, всегда уходит из тех мест, где исчезает братолюбие. Так было в 1383 году, когда Икона ушла из Константинополя и появилась в небе над Ладогой, так было и в 1944 году, когда икона ушла из России...
И вот Икона вернулась к нам.
Трудно конечно поверить, что у нас стало больше братолюбия.
Но возвращение Иконы - свидетельство этому.
И еще оно - свидетельство-обетование, что мы все-таки сумеем окончательно преодолеть братоненавидение, столь гибельное для нашей православной страны.
