Русские в Северной Африке. Глава 4 (начало)

глава 4 СЛЕД В МАГРИБЕ

1.1 АНАЛИЗ РУССКОГО ПРИСУТСТВИЯ В НАУКЕ, КУЛЬТУРЕ И ОБРАЗОВАНИИ

1.1.1 РУССКИЕ УЧЕНЫЕ И НАУКА

Целью данного раздела является попытка дать освещение того вклада, который оставили русские по происхождению, культуре и воспитанию люди, в государствах Северной Африки. Национально-политическая катастрофа начала XX века, разразившаяся в Российской империи привела к массовому бегству и насильственному переселению миллионов россиян за пределы своего отечества. Многие талантливые русские люди продолжали жить, трудиться и созидать, пополнять мировую сокровищницу, в тех землях и странах, которые их приютили и обеспечили приемлемыми, часто весьма примитивными условиями существования.

Как известно среди эмигрантов первой волны из России ушел цвет интеллектуальных сил. О положении русской науки и ученых за рубежом в первые годы эмигрантского существования, писал бывший ректор Московского университета профессор М.М. Новиков: "Русские ученые... тотчас же начали изыскивать новые возможности для продолжения научной работы. Конечно, лишь в исключительных случаях им удалось восстановить приблизительно такую же обстановку работы, какой они располагали дома. Большинство русских эмигрантских ученых было принуждено или довольствоваться скромным положением в иностранных научных учреждениях или организовывать свои русские учреждения, которые естественно располагали для работы лишь минимальными материальными средствами... Однако, ни катастрофа, сломавшая весь жизненный и научный обиход ученых, ни тяжелые условия зарубежного существования не угасили духа научного искания и в настоящее время на пространстве всего почти земного шара русские ученые успешно шествуют по путям исследовательской работы...".

Действительно русский творческий потенциал и сейчас приносит славу, уважение и почет именами наших ученых, но к величайшему сожалению научное, экономическое и политическое состояние самой России, в настоящее время находится в катастрофическом положении. Вполне естественно, звучит в этой связи вопрос: - Не пора ли России научиться ценить свое богатство?

Даже такой удаленный и слабо развитый регион, как арабские территории Северной Африки, может гордиться проявившимися здесь способностями наших соотечественников.

В 1971г. в Париже вышла книга "Зарубежная Россия", в которой подводится итог русского присутствия в эмиграции за пятидесятилетний период. Автор этого труда русский эмигрантский историк Петр Евграфович Ковалевский посвятил две специальных статьи вкладу русских геологов и почвоведов в изучение Северной Африки. "Ни в одной научной области русские за рубежом не развили такой широкой деятельности, как в геологии и связанной с ней науке почвоведения, применяя в них русские методы, унаследованные от основоположников этих наук в России. Необходимо отметить, что в этих двух дисциплинах проявили свои таланты и трудоспособность все три поколения русских за рубежом: те, которые были уже видными учеными в России; те, кто начали свою работу вне родины; наконец те, которые получили образование и даже родились вне России, но сохраняли живую связь с русскими научными традициями".

Основным местом работ и научных исследований русских геологов в Северной Африке были территории французского влияния, - это колониальный Алжир и, находившиеся под протекторатом, соседние с ним Тунис и Марокко.

Самым крупным русским специалистом мирового уровня в области геологии, был Николай Николаевич Меншиков. Родился он в 1900г. в Москве, где окончил среднюю школу. Для получения высшего образования родители направили Николая в Париж. В Сорбонне Меншиков защитил диссертацию на степень доктора геологии. Исследователь отмечает, что "его главные работы посвящены Сахаре, где он в течение многих лет производил геологические испытания. В Бени Аббесе он основал центр изучения Сахары. Созданный буквально из ничего, этот центр включает теперь три отдела: физический, геологический и биологический с отделениями животным и растительным, и является крупным научным центром по изучению пустыни. Он имеет отделение в Париже, куда поступают материалы, собранные на месте. Большую роль Н.Н. Меншиков сыграл в деле нахождения в Сахаре воды и нефти. Необходимо отметить труды его жены, Екатерины Сергеевны, которая не только была все время ему помощницей, но основала при центре ботанический сад.

Николай Николаевич является возглавителем целой школы молодых геологов. Из его учеников и помощников назовем Андрея Феофиловича Мейендорфа (1918-1942гг.), который много раз сопровождал его в Сахару, а потом начал самостоятельные исследования Большого Эрга. Он погиб в Сахаре, на пути обратно во Францию, выпив отравленной воды из пустынного колодца. Насколько значительны были заслуги молодого Мейендорфа показывает то, что французское правительство объявило его заслужившим национальную похвалу (ситэ а л’ордр де ла насион), Н.Н. Меншиков, со своей стороны, был награжден высшими отличиями за свои выдающиеся труды. Главной заслугой среднего поколения русских геологов было осуществление геологических карт Африки... Каждый из исследователей занялся отдельным районом и посылал данные и минералогические образцы в Париж, где они разбирались под руководством опытного геолога-петрографа Е. Ереминой, работавшей в Сорбонне, и неизменной руководительницы и советницы русских молодых геологов. Материалы по Сахаре и Ливийской пустыне были Н.Н. Меншиковым, по югу Туниса - Е. Беркаловым, по Тибетси - А. Шуберским, по французской Западной Африке - С. Серпокрыловым...

По собранному материалу была составлена первая геологическая карта Африки А. Качевским. Она была начерчена М. Клеменьевым, а гравирована Б. Поповым. В июле 1933г. известный французский геолог проф. Люто повез ее на Международный геологический съезд в Вашингтоне и она была принята потом, как необходимое пособие при изучении геологии во многих странах".

"В Марокко с 1930 по 1968гг. провел крупную геологическую работу Николай Владимирович Гуськов. Он родился в 1901г. в Екатеринославе, где и окончил среднее образование. Во Франции он учился на естественном факультете в Париже и в Геологическом институте и в Высшей школе нефтеведения в Страсбурге, а с 1930 года производил разведку меди в Атласе. С 1934г. по 1940 год он исследовал геологические залежи в Северном Марокко и составил общую геологическую карту этой страны.

Кроме того, он провел оводнение района Коломб-Бешар в Алжире, а в 1954г. нашел воду в окрестностях Бискры и в его честь эта буровая скважина была названа "Айн Гуськов". Позднее его работы до выхода в отставку были проведены в качестве советника по гидрологии алжирского правительства. За работой бурения 60 скважин на воду, он наблюдал до своего отъезда из Алжира в 1968 году".

Другой геолог русского происхождения Г. Шуберт долгие годы был начальником геологической службы Королевства Марокко.

К следующему поколению русских ученых, работавших в Северной Африке, следует отнести Андрея Павловича Овтрахт, специалиста по изучению руд.

В Марокко работал также Георгий Осипович Шероцкий. С 1931 года в течение почти сорока лет он производил работы по гидрогеологии, преподавал минералогию и петрографию в горной школе в Рабате и горном отделении школы инженеров и опубликовал петрографический словарь.

Больших успехов добились русские ученые в Северной Африке и в такой близкой к геологии науке, как почвоведение. В настоящее время почвоведение преподается практически во всех университетах мира и высших специальных учебных заведениях. Но основу и основу процесса по изучению почв положили русские ученые. Наиболее известным из них является Василий Васильевич Докучаев (1848-1903гг.) Ученик этого талантливого ученого Владимир Константинович Агафонов развил эту область науки и создал целую русскую школу почвоведов. При содействии и непосредственном участии В.К. Агафонова (1863-1955гг.) была составлена первая почвенная карта Франции и частично Северной Африки. Его почвенная карта Туниса была представлена на международном конгрессе в 1935г. В 1937г. вышел его капитальный труд "Почвы Туниса".

Из этой плеяды вышел другой ученый соратник В.К. Агафонова - Г. Журавский, который также посвятил свои изыскания почвам Туниса.

Георгий Мелентьевич Брысин известен как геолог, работавший в Марокко, но также он много сделал и в отношении изучения почв в этой стране. В других местах русские ученые почвоведы пользуются заслуженным уважением за свои труды.

Относительно других отраслей науки, в которых русские ученые добились заметных результатов, можно упомянуть следующее:

В Тунисе достаточно известны были труды зоолога проф. А.Т. Васильева.

Выдающееся положение в научном мире занимал Борис Петрович Уваров (1888-1970гг.). Он считался самым большим специалистом по саранче и прямокрылым насекомым, как известно для стран Африканского континента эта проблема является весьма актуальной. В своей работе о саранче Б.П. Уваров указал источник и развитие нашествий саранчи и благодаря, его основательному труду, был создан международный план борьбы с этим бедствием. Начиная с 1945г. Б.П. Уваров стоял во главе Центрального бюро борьбы с саранчой. Он был избран в 1950г. членом Британской академии наук.

В области такой науки, как энтомология потрудился А. Балаховский (род. 1900г.), он занимался проблемой применения энтомологии к земледелию и борьбой с вредными насекомыми в Северной Африке. С 1947г. он состоял в сотрудничестве по отделу паразитологии с Пастеровским институтом.

Историк русского зарубежья П.Е. Ковалевский в своем исследовании об истории культурно - просветительной работы в диаспоре отмечает еще одну личность в связи с научной работой в Северной Африке. Это - "Шумович Владимир Антонович, старший лейтенант, натуралист и археолог, родился в Москве, окончил Морской кадетский корпус в 1916г. и служил радио-офицером на линейном корабле "Святой Евстафий". После эвакуации из Крыма в Бизерту, он сперва работал на электрической станции в г. Руза, потом в Сфаксе на фосфатных рудниках и, наконец, обосновался в Муляресе. Там он занялся изучением природы, фауны и флоры и основал музей. Как знаток животного царства и растительности восточной части Сахары, он продолжил свои изыскания в Редейефе, так как Мулярес был разрушен во время второй мировой войны. Он организовал три зоологическо - ботанические экспедиции в Сахару. Музей в Метлави назван его именем".

В Северной Африке трудились талантливые русские астрономы. Вениамин Павлович Жеховский, родился в 1881г. в Варшаве, и после Московского университета работал в Парижской обсерватории с 1912г., потом был астрономом в Алжире, где сделался, известен, как специалист по небесной механике.

Так же астроном - Л. Филипов, родился в 1883г., тоже работал в Алжире. Умер в 30-е годы.

Другой ученый Николай Николаевич Донич, родился в 1878г., окончил Новороссийский университет, по окончании которого обзавелся собственной обсерваторией в г. Старые Дубоссары, в Бесарабии. Был членом Румынской Академии Наук. С 1945г. работал во Франции, с целью исследования зодиакального света организовал экспедицию в Африку.

К вышесказанному следует так же добавить имя русского инженера Лелявского, главного строителя малого барража дельты Нила в Египте.

А среди преподавателей русского Морского корпуса в Тунисе заметной фигурой был генерал-лейтенант К.Н. Оглоблинский, знаменитый девиатор, профессор компасного дела. Вообще это учебное заведение в Бизерте славилось высококвалифицированными учебными кадрами, профессорами там были выпускники пяти российских университетов. В Морском корпусе были разработаны и написаны уникальные курсы по высшей математике.

Помимо русских специалистов трудившихся в исследовательских и научно практических областях сельского хозяйства, химии и геологии, по изучению залежей и переработки угля и фосфатов, сделавших открытия в потрудившихся над сохранением флоры и фауны оставались еще сферы научной приложения русского таланта. В этой связи следует назвать медицину.

Особо выделяется, среди живших и работавших в Северной Африке русских ученых, имя выдающегося хирурга Ивана Павловича Алесинского (1871-1945гг.). Этот талантливый хирург и педагог оказался на Западе, в результате эвакуации из Крыма вместе в бар. П. Врангелем. И.П. Алексинский преподавал клиническую хирургию, вел интенсивную научную работу по изучению актуальных проблем хирургии. Еще в России вышло его сочинение "Эхинокок в брюшной полости". За рубежом исследования продолжались. Последние годы своей жизни Иван Павлович прожил скромно, редко появлялся в научных кругах и в обществе, скончался он 26 августа 1945г. и погребен в Касабланке. В этом городе он некоторое время трудился в качестве Председателя церковной общины при русском православном храме Успения Божией Матери.

Что касается, в целом состояния медицины и медицинской науки в североафриканских условиях, то положение русских врачей и их возможности были сильно ограничены. Право врачебной практики в некоторых странах было под сильным контролем местных законодательств, в целях обеспечения работой, в первую очередь, своих специалистов. В ряде стран иностранцам и вовсе запрещено было практиковать.

Поэтому, многие русские врачи, в большинстве случаев, получали право практики в колониях, где они сыграли большую и очень благодетельную роль. Как пишет зарубежный исследователь: "многие из них погибли на посту, заразившись тропическими болезнями. Особенно много русских врачей поехало в Африку...".

Из русских работавших в Каире известны заслуженный профессор Московского университета К.Э. Вагнер и доктор В. Беллин. Последний, в частности писал: "К врачам население относится хорошо. Конкуренция огромна, но видно наша "альма-матер" вложила в наши головы достаточно умения и знаний, что успеваем держаться в разряде лучших врачей, а врачей в Каире около 500".

Трудившиеся в Египте доктора, вели большую преподавательскую и исследовательскую работу. Их силами при Русском медицинском обществе с 1932 года издавался "Бюллетень русской поликлиники" в Каире. Лекции читал проф. Платонов. От профессоров Анрепа и Б.В. Булгакова, преподававших медицину, остались письменные работы.

Что касается гуманитарных областей, в которых приложили свои силы русские ученые, связанные с Северной Африкой, следует отметить некоторые известные нам факты. Так в Рабате настоятелем православного русского храма был протоиерей Александр Беликов профессор философии Белградского университета.

Съемками иероглифов занимался в Египте Всеволод Владимирович Стрекаловский. Другой египтолог, Викентьев известен благодаря своим письменным работам.

Русский эмигрант в Египте Анатолий Марков, владевший арабским языком, принимал участие в работе американской научной экспедиции в сотрудничестве с Каирским университетом, занимавшейся исследованиями в древних христианских монастырях.

Из уважения к русской научно академической мысли, согласно, штатному расписанию, в Каирском университете полагался один русский профессор, последним из них была госпожа Разумовская.

В области военно-исторической науки, заметно имя адмирала А.М. Герасимова. Будучи в Тунисской Бизерте, куда на французскую средиземноморскую военную базу прибыл Черноморский флот, названный адмирал, занимался переводами серьезных военно-исторических материалов немецких и английских авторов о первой мировой войне.

В Северной Африке жил и трудился архиепископ Нафанаил /Львов/, оставивший серьезные работы о первохристианской церковной истории этого региона: "О святых Африки (Доклад 1)"; "О святых Африки (Доклад 2)" и "Духовное наследие Северной Африки".

Следует назвать имя известного богослова, связанного с интересующей нас тематикой, - это профессор, протоиерей, Николай Николаевич Афанасьев, который, оставив кафедру канонического права в Париже и приняв священный сан, переехал в Тунис, где служил настоятелем в период с 1941 по 1947гг. Здесь о. Николай продолжил свои научные изыскания в области богословия и церковной истории.

Другой известный православный священнослужитель - протоиерей Митрофан Зноско-Боровский пробовал себя, как публицист и апологет.

В настоящее время русская диаспора в Северной Африке претерпевает естественное сокращение, утрачивается память, уходят в небытие ее носители, как из числа живых свидетелей, так и свидетельства материальной культуры. Но дабы сохранить для истории и в поучение потомкам, чтобы мог, как и прежде гордиться русский человек своим происхождением, своей принадлежностью к великой, нации, - систематизирован настоящий материал.

1.1.2

ОБРАЗОВАНИЕ

СЕТЬ УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ

"Ведь Вы готовите кирпичи, из которых будет сложено чудное здание новой России. Какой прекрасный кирпичный завод". прот. Георгий Спасский

Первой причиной приведшей к эмиграции сотен тысяч русских были соображения личной безопасности. Чуть позже к этому присоединился еще и фактор их несогласия с теми процессами, которые происходили на родине и не соответствовали их представлениям о будущем России. Русские беженцы остались за границей, где начали строить новую жизнь. Одной из причин, побудившей их к невозвращению, можно назвать также желание привить своим детям взгляды на сущность русской культуры, в том свете, как они это сами понимали. И, несмотря на все противоречия, которые имели место в русской эмигрантской среде, они преодолевались ради молодого поколения, которому по их убеждению предстояло строить новую свободную Россию.

Первой задачей в этой связи, было необходимо восстановить равновесие, между физическим и моральным здоровьем детей. Эта деятельность, направленная на попечение и нормализацию жизни подрастающего поколения была одной из самых успешных и плодотворных в русской зарубежной среде, так как значительное число людей изъявило желание работать в направлении попечения, детского воспитания и образования. Особо здесь следует отметить деятельность организаций Красного Креста и Земско-городского комитета помощи российским гражданам и объединение земских и городских деятелей.

"Земгор", как его называют в зарубежье, является второй общественной организацией, начавшей свою деятельность в России и развившей ее после эвакуации почти во всех странах рассеяния. Мы говорили уже о значительной культурно-просветительской работе Земгора... В период расцвета своей деятельности Земгор содержал полностью или субсидировал в разных странах 65 учреждений и обслуживал в школьном отношении свыше 6 000 детей".

Основным направлением работы в сфере детской психологии, была цель, чтобы, как можно быстрее залечить душевные раны, полученные юными существами. Все эти вопросы, связанные с психологическими травмами обсуждались в эмигрантской печати, но, к сожалению, на серьезный методический уровень эти материалы не вышли. Все осталось в виде исследовательских попыток частного характера. В первую очередь, это материалы, как локального, так и более широкого спектра, написанные в форме автобиографических сочинений.

Для нашего дня, думаю, может показаться во многом полезным, опыт наших соотечественников живших за рубежом, в абсолютно чуждом культурном окружении, по сохранению, особенно у детей знаний традиционной русской культуры. Мы, проживающие в России сегодняшней, оказались в условиях стремительной деградации и разрушения векового культурно-исторического наследия, совершенно бессильны и беззащитны перед темными силами зла. Нам остро необходимо сохранять и прививать навыки, которые позволили бы в будущем играть созидательную роль на благо России. Здесь, наша цель, у тех, кто пытался сохранять Россию за рубежом и у тех, кто живет в современной России, - едина. Вот, что писал в 1924г. один из русских педагогов в диаспоре: "Нам нельзя думать только о снабжении учащихся каким-нибудь комплексом знаний... нельзя думать только об интеллекте, когда больна вся душа... Весь строй школы должен... одновременно лечить, воспитывать и учить... Далее наша школа, в виду переживаемого времени, должна думать о воспитании воли, характера, борьбе с той дряблостью и мягкотелостью, которая так разительно сказалась в русской интеллигенции в годину тяжких испытаний. Наконец... самое важное: руководствуясь новейшими течениями педагогики и психологии, наша школа должна быть строго национальной, на нас лежит трудная, ответственная задача сохранить в детях, а в нужных случаях зажечь святой огонь любви к утраченной отчизне, познакомить их с величием родной истории, красотой родной поэзии и литературы - словом дать знание и понимание родного края".

Первые русские школы в условиях эмиграции появились уже в Турции. Заслуживает внимания, имевшая место в этот период времени, инициатива Софии Владимировны Денисовой, которая устроила приют с обучением ремеслами для детей вывезенных из Константинополя. Основная же заслуга в создании русских школ для детей в начальный период эмиграции принадлежала Земско-городскому комитету. Параллельно с этим создавались другие учебные заведения, такие как: гимназия В.В. Нератовой, гимназия Святителя Николая Чудотворца в Харбие, приют-школа Британского благотворительного общества в Буюк Дере, начальная школа бар. О.М. Врангель и католическая школа-интернат, основанная священником Александром Сипягиным в 1921г.

В других местах русского расселения также уделялось внимание детскому образованию. В Греции, несмотря на свои проблемы, связанные с последствиями принятия собственных беженцев, тем не менее, появилась гимназия в Салониках, действовавшая при материальной поддержке со стороны митр. Платона (Рождественского).

Что касается ситуации, связанной с расселением русских в славянских странах и уделяемому там вниманию на воспитание русских детей, то этот вопрос, безусловно, заслуживает особого исследования, я же позволю, в настоящей работе в качестве характеристики привести слова современника и очевидца тех дней, который говорит "о радушии народных масс... исполненный симпатии характер порыва, которым был охвачен весь славянский мир под впечатлением разразившейся над русским народом катастрофы. Этот могучий моральный порыв, особенно ценный в нашу бездушную эпоху, не может не принести плодов" для русских детей.

Большим покровителем школьного дела в Париже был архиепископ Иоанн /Максимович/, известный также и в Северной Африке, как епархиальный архиерей Касабланского прихода Успения Божией Матери. Касабланский приход в Марокко славился хорошо организованной постановкой занятий с детьми, в местном Церковном Вестнике упоминалось русской школе, изучении религиоведческих дисциплин, о занятиях скаутов и кружковой работе. Сам же "...архиепископ Иоанн все послевоенные годы собирал деньги на... содержание и неизменно содействовал процветанию и воспитанию... юношей в русском и православном духе".

Особо о роли зарубежных приходов в деле воспитания и образования детей, в настоящей работе посвящена отдельная глава. Материал же настоящего раздела, нацелен на освящение светского характера зарубежных педагогических инициатив в диаспоре.

Так как местные школы, принимавшие русских детей, не могли дать необходимых знаний о России, то непосредственно эмигрантские учебные заведения, напротив, основной упор делали на преподавание таких дисциплин, как русский язык, литература, история, география. Исходя из того, что главной целью системы образования в эмиграции было сохранение русского самосознания, поэтому, естественные науки и математика, интернациональные по своему характеру, преподавались по учебным программам местных стран. Для собственно своих школ, русская диаспора взяла за образец систему преподавания, которая использовалась в старых русских дореволюционных гимназиях, где главный упор делался на преподавание гуманитарных наук, особое внимание уделялось русской литературе, отечественной истории и классическим и новым языкам.

В 1924г. в зарубежье насчитывалось 90 школ Земгора, в которых было 8 835 приходящих учеников и 4 954 учащихся на полном пансионе.

История школьного дела африканской русской диаспоры имеет уникальные об образцы организации школьного дела. Так, например, в тунисском городе Бизерта была устроена школа для 500 русских детей на военном корабле - линкоре "Георгий Победоносец". Преподавателями здесь были люди с опытом военно-педагогической работы, а также профессора, выпускники пяти российских университетов.

Из других североафриканских стран следует назвать Марокко, где в городе Курибге, при фосфатном предприятии, на котором работало много русских специалистов, заводским управлением была устроена специальная школа для русских детей.

В тех местах, где русские общины были малочисленны и, где не было возможности иметь полноценную русскую школу, детей отдавали в местные учебные заведения. Основную общеобразовательную программу они выполняли наряду с детьми основного населения страны проживания.

В педагогическом процессе, охватывающем русских эмигрантских детей новые тенденции наблюдались в преподавании так называемых "русских дисциплинах" - языке, истории и географии. В отличие от россиян, постоянно проживающих в пределах своей родины, дети русских эмигрантов не видели ее пейзажей, не были знакомы с ее природой, не знали народных обычаев и т.д. Новое поколение видело только чужие страны и не знало России. Все эти проблемы и недостатки, на сколько позволяли возможности, необходимо было преодолевать в учебном процессе. Педагоги старались максимально использовать иллюстративный материал, приводить больше примеров из литературных и художественных источников. Были в этом стремлении и некоторые курьезы, так, например, оберегая все, что было связано со старой Россией, строго придерживались старых орфографических форм в правописании, совершенно не принимая нового русского алфавита.

Как известно реформа русской орфографии была подготовлена Академией Наук еще до революции, но сам факт, что правительство большевиков законодательно изменило привычный шрифт в соответствии с новыми правилами - сделал неприемлемой новую орфографию и связал ее с коммунистическим режимом.

Другое новшество, переход на новое летоисчисление, прошел достаточно быстро и безболезненно. Дело в том, что так называемым "новым стилем" или в более привычном для Запада названии - григорианским календарем, Европа пользовалась уже несколько столетий. Этот календарь был естественен для тех условий, для того окружения, в которых оказались русские за границей.

Что касается, такого основного предмета, как история, то в условиях русской диаспоры складывались следующие традиции, определяемые в первую очередь мировоззрением старшего поколения эмигрантов. Основное внимание акцентировалось на истории царствующих династий, на военных и дипломатических успехах России. Положительно оценивалась роль Москвы в объединении русских земель, в формировании централизованной власти и тяготении окраинных земель к центру. Самым популярным в этой связи был учебник С. Платонова "Краткая история России", написанный в духе национальной гордости за славу и достижения предшествующих эпох. За рубежом этот учебник выдержал несколько изданий. В библиотеке при русской церкви в Рабате сохранилось несколько экземпляров этой книги, помогшей не одному поколению русских детей в формировании знаний об отеческой истории.

Единственное русское учебное заведение в Северной Африке, которое могло себе позволить возможность печатания учебников собственными силами, - это Морской корпус в Бизерте. Эвакуированное из Крыма, данное учебное заведение воспользовалось тем, что на Русской военно-морской эскадре пришедшей в Тунис была своя типография. Высокий уровень педагогического состава позволил написать собственные учебники, которые и были напечатаны в военной типографии.

Что касается в целом вопросов, связанных с изданием специальных детских книг, то во-первых, нужно признать, что их было очень мало, а во-вторых они были малодоступны. Ведь основная масса эмигрантов, особенно на первых парах была крайне бедна. С горечью писалось в те дни: "О детях как-то все позабыли, и тысячи их... забывают родной язык и кроме случайно купленной у букиниста старой хрестоматии - часто ничего не имеют". Эти слова из письма поэта Саши Черного к писателю А. Амфитеатрову в 1924г. можно смело отнести к той ситуации, которая складывалась во всех местах русского рассеяния, включая и Северную Африку, а может быть ситуация здесь была и еще драматичнее в силу географической удаленности.

Проблему книжного дефицита, в русских общинах пытались решать при помощи создания библиотек. Практически при каждом церковном приходе была своя библиотека. На скромные эмигрантские гроши выписывались книги из зарубежных издательских центров. Состоящие, например, в фонде Рабатской библиотеки книги - это дешевые издания, подчас в мягких переплетах, на серой газетной бумаге. Эти свидетели бережного отношения к национальной культуре, могут не только разделить тоску по родине, но и многому научить, подсказать. Помимо русской классики, вероучительной литературы, мемуаров и исторических сочинений, особого внимания заслуживает детский фонд, где кроме собственно книг, в обычном понимании, бережно хранятся машинописные и даже рукописные пособия для занятий.

"Совершенно нельзя понять успехов зарубежного школьного дела, если не оценить по заслугам роль русского учителя, самоотверженная деятельность которого, зачастую в самых невероятных жизненных условиях, только и сделала возможным сохранение и даже дальнейшее развитие русской национальной школы в изгнании".

В русской школе Бизерты имело место уникальное явление, там преподавателями были профессора, адмиралы и генералы, пришедшие в Африку с Морской эскадрой. А священник отец Георгий Спасский был благодаря своему педагогическому таланту известен вообще в пределах всего русского зарубежья.

О материальной стороне учительского труда имеются свидетельства, русских исследователей. Вот одно из них: "Учитель получает нищенское содержание, составляющее лишь часть самого низкого беженского прожиточного минимума. Он вынужден зачастую пополнять свой бюджет тяжелым физическим трудом. В классе он вынужден обходиться без самых необходимых учебных пособий или приготовлять их самому во внеурочное время. Тем не менее и в этих условиях русский учитель не оставляет своего дела, не бросает его даже тогда, когда ему представляется возможность переменить свое занятие на более выгодную в материальном отношении профессию".

Помимо проблемы сохранения традиций национальной культуры, не менее важной задачей было дать подрастающему поколению трудовые навыки. Подготовить их к вступлению в самостоятельную жизнь, то есть дать необходимые естественные и технические знания и практические умения. Так, например известны случаи, когда потомки старинных российских аристократических родов в Марокко и в других странах Магриба трудились, женщины - медицинскими сестрами, а мужчины специалистами по сельскохозяйственным машинам. Такие профессии они приобрели, обучаясь во Франции и других Европейских странах, когда проживали там с родителями, вывезшими их из России в эмиграцию

ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ И ВОСПИТАНИЕ

В условиях русской североафриканской диаспоры широкое распространение получили такие формы дополнительного образования, как кружки. Например, в русской общине Египта, большой популярностью пользовался шахматный кружек, который объединял определенную группу детей. Кроме того, в г. Каире функционировал ряд кружков русской национальной молодежи.

Работа русских литературных обществ и кружков активно развивалась в таких центрах русской культуры, как Бизерта в Тунисе и Каир в Египте. Что касается всего комплекса вопросов, связанных с подготовкой к вступлению в жизнь подрастающего поколения, то нельзя обойти молчанием и такое направление, как забота о здоровье и физическом развитии. Например, в Египте при русской общине большой популярностью пользовалась балетная студия, мальчики с удовольствием занимались в школе фехтования. В Тунисе, в бытность там русского Морского корпуса, для спортивных нужд, контр-адмирал Н.Н. Машуков специально закупил гимнастические снаряды и специальное оборудование во Франции. Профинансировал покупку Красный Крест. О том, как проходили спортивные праздники, оставил свои воспоминания один из педагогов, священник Георгий Спасский: "...Гимнастический праздник: очень хорошо поставлена эта сторона. Праздники такие действительно дают внушительную картину физического развития: ловкости, силы, гармонии и красоты. Точно воскресал перед нами дух древней Эллады или Рима".

Относительно развития детских и молодежных команд имеются сведения в источниках по Египту, Бизерте и другим местам. В Марокко русский детский танцевальный коллектив не просто являлся формой досуга, маленькие дети зарабатывали деньги на нужды колонии. Из мемуаров митрополита Евлогия: "Местное русское население устраивало концерты и балетные вечера, на которых с большим успехом выступали местные русские балерины - маленькие девочки 9 - 10 лет. Стоило появиться на улице афише о выступлениях маленьких танцовщиц, - арабы валили валом, а устроители выручали... по 3 - 5 тысяч".

Цели физического и морального здоровья, служило, получившее широкое распространение в эмигрантской среде, движение скаутов. Если в дореволюционной среде скаутизм только начал развиваться и не получил большого распространения, то в новых условиях жизни русской диаспоры это молодежное направление стало весьма популярным. Оно развивало в детях самые необходимые качества. Достаточно активная группа скаутов-разведчиков была в Каире, где каждый год устраивались летние лагеря у моря. В Марокко, также известно было скаутское движение, как одна из форм работы с молодежью. В местной церковной печати за 1949г., сохранилось сообщение об одном из мероприятий, имевшем место в городе Касабланке: "Собственными усилиями наших юных разведчиков 10 июля был устроен в зале при римско-католическом храме Notre Dame вечер с выступлением детского хора, прекрасно подобранными декламациями и двумя сценками из Гоголя".

В городе Рабате, так же по примеру скаутских отрядов, была организована "группа для мальчиков в возрасте от 10 до 14 лет", ставившая своей целью занять их в свободные дни "так, чтобы это время провождение, развлекая их, одновременно способствовало бы их духовному воспитанию и физическому развитию". С этой целью устраивались прогулки, игры и так далее. Руководил работой отец настоятель.

Интересен так же опыт русских "соколов". Это движение, прежде всего, помимо спортивного характера, обладало четко выраженным славянским и патриотическим характером, направленным на возрождение славянского единства. Летние лагеря и ежегодные слеты позволяли молодежи не только проводить время с пользой для здоровья, но знакомиться с друзьями и активно готовиться к самостоятельной взрослой жизни. Среди африканских русских общин движение соколов было наиболее активным в Египте. Самое большое "гнездо соколов" было в г. Александрии. Интересно здесь привести мнение зарубежного исследователя об аналогичных тенденциях, имевших место в СССР "...в первые годы советской власти прогрессивная школа и движение пионеров откликнулись на сходные потребности в воспитании инициативы и самостоятельности с той лишь разницей, что как часто бывало в Советской России, идеализм и инициатива отдельных людей были подавлены бюрократическим тоталитаризмом".

Большую просветительскую работу вели молодежные организации и лагеря. Во время летних школьных каникул детей отправляли на природу. В это время жили в палатках, дышали горным воздухом, набирались сил. Но не только отдых, купание в озере и игры до здоровой усталости ставились целью этих лагерей. "Если школы могли дать русским детям познания в русском языке, в истории и географии России, то только тогда, когда при них были пансионы или интернаты дети проводили внешкольные часы в русской обстановке. В лагерях, наоборот, в течение месяца, а иногда и двух, молодежь попадала в особенно благоприятные условия, так как там устраивались кроме занятий походы и экскурсии, требовалось говорить между собой по-русски, подготавливались "костры" и спектакли, и почти в каждом лагере была церковная палатка, а во многих лагерях, кроме педагогического персонала жил священник".

Союз Православных Приходов, который занимался в диаспоре организацией летних лагерей, благодарил русскую общину в г. Рабате "...всех тех, кто так щедро отозвался на помощь детям, кроме материальной поддержки, даром своим вселил в души и детей и взрослых веру в подлинное братство во Христе".

Интересная методика из опыта работы с детьми, проводимого юношеским отделом Российского студенческого христианского движения, может быть полезна и в современной России, где в педагогический и воспитательный процесс сейчас активно внедряются иностранные методики, а дети кроме как компьютерными играми, ничем больше не интересуются. Так вот, русским детям в летних лагерях, каждый вечер при спуске флага предлагалось разобрать один из заветов великого русского полководца А.В. Суворова из книги "Наука побеждать". Темы других лет были: А.П. Чехов, Россия XIX столетия, география России и т.д.

Подобным же направлением работы с юношеством занималась "Национальная организация Витязей" или сокращенно НОВ. Практически во всех странах компактного проживания русских эта организация имела свои, так называемые округа. В Марокко активная работа НОВ продолжалась до 1959г.

ЦЕРКОВЬ И ДЕТИ

В основу настоящего раздела положены материалы из опыта работы церковных общин Северной Африки с детьми и молодежью. Основные факты, анализируемые в свете духовно-просветительской и педагогической деятельности приходских детских проектов, излагаются по имеющимся архивным данным "Ассоциации православной церкви Марокко и Русского Очага в Марокко", с привлечением другого доступного материала, направленного на раскрытие темы.

Опыт, накопленный и сохраненный для истории нашими соотечественниками в плане возрастания подрастающего поколения в основах православной веры и национальной культуре, как в виде отдельных идей, так и практических наработок, на мой взгляд, может быть, во многом полезен для современной России, где последствия целенаправленного разрушения национального самосознания и этнокультурных корней, еще не скоро будут изжиты. Анализ имеющегося опыта послужит поддержкой, как русскому делу в целом, так и сохранению веры и культуры.

Русская община в Марокко свои лучшие времена пережила в годы Французского протектората. Русские люди, прибывающие в эту часть африканского континента, постепенно налаживали свою жизнь и быт, обзаводились семьями, в которых подрастали дети. С приездом священника и строительством церкви, сразу же был поднят вопрос о подрастающем поколении, об их непростой судьбе, о вопросах воспитания и образования. Официально учащихся приняла французская школа, но она не могла дать полноты представления о русской истории, литературе и православной религии, многие из детей даже не знали отеческих молитв. Конечно их сверстники, которые воспитывались в это время в России, в плане религиозного обучения, находились в более худших условиях. Что, налагало тем большую ответственность и тем более остро воспринималось думающими людьми в эмиграции.

Осознавая себя русскими и православными людьми, русские в диаспоре несли высокую моральную ответственность за судьбу русских детей перед угрозой денационализации. С болью писал один из прихожан Воскресенского храма в г. Рабате настоятелю отцу Варсонофию в 1929г., о том, что мы не можем "денационализации самого святого и ценного, что нам удалось вывести из России - русских детей, того, что должно вновь вернуться в Россию, чтобы построить Православную Национальную Святую Россию".

Высшие церковные структуры, руководившие русским рассеянием, запрашивали с приходов информацию о библиотеках, "сведения об учреждениях благотворительных, просветительных и иных, состоящих при церкви,.. каков состав прихода и колонии: интеллигенция, рабочие, учащиеся,.. дети, их число, как организовано преподавание Закона Божия, есть ли иностранные школы и особенно интернаты, где живут дети, сведения об этих интернатах и их отношение к попечению о вере детей". Эти сведения обрабатывались, анализировались, затем делались выводы и принимались конкретные меры, как в общецерковном масштабе, так и на местах. В рамках епархии был создан Учебно-просветительский комитет, в работе которого принимали участие, приезжающие с мест, ответственные за просветительскую работу. "Не достаточно создать церковь и приход, нужно, чтобы в церковь ходило и молодое поколение и, чтобы быть членами русской заграничной православной церкви они должны сами быть русскими, т.е. не "денационализироваться..." - говорилось на одном из собраний в епархиальном центре.

Там, где было возможно, при городских, профессиональных и частных школах создавались отделения с преподаванием Закона Божия, русского языка, истории и географии России, а где невозможно создавались маленькие группы, в которых преподавали миряне.

Епархиальное управление помогало, как могло, конечно, оно не располагало специальными средствами, но изыскивались альтернативные виды помощи. Так бесплатно, или по льготным ценам присылались детские книги, осуществлялось педагогическое руководство, в рамках которого была разработана программа минимума "по Закону Божьему и русскому языку, со сведениями по русской истории и географии, даны методические указания к плану занятий и составлен примерный список учебников и учебных пособий". Церковное руководство в эмиграции прибегло к оригинальной форме обучения, когда "по желанию родителей, дети обучались Закону Божьему по переписке с Богословским институтом в Париже, так учились в Кенитре дети Шидловских и в Касабланке дети Соколовых".

Интересно прочитать документы тех лет, говорящие о том, какими способами решались финансовые проблемы. "Материальные условия для учебно-просветительной деятельности крайне неблагоприятны, всюду жалуются на отсутствие или скудость средств, помещений, учебников, книг для внеклассного чтения... и, что всего прискорбнее, на равнодушие, иногда, родителей... В общем источниками средств являются взносы родителей, пожертвования благотворителей, доходы от дня Русской Культуры и Дня Русского Ребенка, концертов, лекций, церковных сборов".

В новых условиях невозможно было создать церковно-приходские школы, в старом, дореволюционном их понимании, где занятия проводились бы ежедневно и учащиеся усваивали весь программный материал на русском языке. "Начальная школа в эмиграции давала азы грамотности и религии на русском языке". Главной целью преподавания ставилась такая задача, чтобы привить ученику способность свободного владения русским языком, знание литературы, истории и географии " Нововведением по сравнению с дореволюционной школой, где преподавание религии было формальным, можно считать повышенное внимание к религиозному воспитанию, причем на первый план выходили не столько ритуальные моменты, сколько духовные и исторические аспекты православия". Проведя параллель в сегодняшний день русской церкви на родине, можно заметить, что, к большому сожалению, в наши дни и для нашего народа, а тем более для будущих поколений, делается крайне мало и в основном усилиями отдельных энтузиастов.

В русских колониях создавались, условно называемые "Воскресные школы", нередко занятия, правда проводились по четвергам, в частности, это касается территорий с французским влиянием. В том числе такая школа была создана и в г. Рабате. Четверговых школ, исключая саму материковую Францию, в других странах французского присутствия, включая Марокко было 10. Обращаясь со специальным письмом к рабатскому духовенству по поводу состояния работы с детьми и, одновременно затрагивая вопрос работы Четверговой школы, митр. Николай /Еремин/ писал из Парижа: "Будучи верными сынами нашей Матери Православной Церкви, мы призываемся Ею и почитаем своим священным долгом перед Богомладенцем Христом передать светоч веры и нашим детям, вырастающим в исключительно трудных современных условиях". Осознавая задачи, которые стоят перед русским духовенством, в епархиальном источнике писалось: "...главная доля религиозного воспитания падает на родителей, но на священниках лежит большая ответственность, чем на родителях. В особенности эта ответственность видна теперь, когда родители от утра до вечера заняты изнурительным трудом для обеспечения своих семей хлебом насущным".

Руководствуясь призывом своего архипастыря и нуждами прихода, клирики Воскресенского храма в г. Рабате, обратились к родителям с настоятельной просьбой присылать детей, как маленьких, так и больших в четверговую школу. Для детей младшего школьного возраста при церкви возник, своего рода "детский сад", для подрастающих - устраивались беседы более серьезного характера на разные темы. В случае если родители, по практическим условиям затруднялись приводить детей в церковь, организаторы сами приходили на помощь. Дети могли завтракать при церкви, а послеобеденные часы проводили, а играх.

Здесь же, позволю упомянуть, что церковь помимо организации уроков по изучению русского языка, истории и географии, устраивала также детские сады, организовывались поездки и т. д. Сверх обычных занятий имела место такая интересная форма работы, как дополнительный подготовительный класс к экзаменам. Когда в свободное время в помещении при церкви с плохо успевающими детьми занимались пожилые педагоги пенсионеры из числа прихожан по общеобразовательным предметам. При храмах были курсы сестер милосердия, кружки по изучению православного богослужения, кроме того, курсы по вопросам православного мировоззрения, циклы лекций и групповые собеседования. В приходской библиотеке Рабата, например, собраны учебные пособия и дидактические материалы по курсам Священной истории и иконописи. Многосторонняя деятельность приходских комитетов включала в себя даже курсы по изучению кройки и шитья, иностранных языков и паломнические программы. Там, где для этого были подходящие условия, на приходах создавались амбулатории и благотворительные столовые.

Четверговые школы существовали при приходах на весьма скромные средства от сборов и ассигнований Епархиального управления, они "устраивали праздники и спектакли и вели большую культурную русскую и церковную работу". Например, устраивались совместными усилиями общества Красного Креста и приходов недели помощи русским детям. Особой популярностью и любовью пользовалась традиция устраивать детские спектакли, приурочивая их к главным христианским праздникам - Рождеству и Пасхе.

В скором времени работа дала результаты. Можно было заметить, что дети стали более интенсивно настроены в национальном смысле, чем их упавшие духом родители. Их жизнь стала более интенсивной, интересной и разнообразной. Дети привыкали к церковному пению, прислуживанию в церкви, был устроен обмен книгами для духовно-нравственного чтения, проводились елки и детские светские праздники. Издававшийся в то время при церкви Бюллетень писал: "Наше Общество имеет целью... поддерживать православную веру. Молодежь, отошедшая от церкви, теперь к ней возвращается... другие просто вышли из безразличия... Так мы начали издавать приходской Вестник, который понемногу распространяется. Отметим также открытие Четверговой школы... Закон Божий преподается в Рабате и Танжере. Дети собираются в церкви по четвергам. Мы доставляем их таким образом полезно препровождение времени и приучаем их к жизни около церкви. Наша церковь становится, таким образом, тем, чем она всегда была - центром русской общины в Марокко и вообще. Это делается совершено очевидным, когда вспомнишь об удачной Рождественской елке, устроенной в прошлом году нашим благотворительным комитетом и группой дам, которых я считаю должным, особенно поблагодарить, не только за столь удавшийся вечер, всем доставивший удовольствие, но и за то, что этот вечер был важным шагом в нормальном возвращении нашей общины к тому положению, которое она естественно всегда занимала. Напоминаю, для тех, кто не смог присутствовать, что свыше сорока детей были на этом празднике". Следует также указать, что в других городах, занятия также проводились в приходах Курибги и Касабланки.

В африканских условиях, как правило, русские колонии были малочисленны, поэтому, основное образование русские дети, получали, как правило, наряду с местными детьми в официальных школах. В таком случае забота о получении религиозных знаний и основных понятий о русской истории и культуре ложилась на местные православные приходы. Преподавательскими кадрами в таком случае были, в первую очередь, русские священники, или прихожане, работавшие по собственной инициативе и на добровольных началах, под руководством духовенства.

Духовенство не оставляло своим вниманием детей и во время летнего отдыха. Епархиальное начальство, поощряя данную форму работы, отмечало: "...многие дети в наше время растут вне церкви, в неверующих семьях и только в лагере соприкасаются с церковью".

С течением времени, для североафриканской русской общины встал вопрос, с которым, естественно, встречается всякая эмигрантская среда. Это вопрос языка. Церковь не могла остаться в стороне от решения, данного вопроса. В письмах тех лет, есть тому свидетельства: "Вы, несомненно, помните слова апостола Павла: "вера от слышания. Как можно веровать, если не слышишь". Для объяснения Закона Божия нужен тот язык, который детям более понятен. Благо, если в семьях дедушки и бабушки научают детей молитве и понятию о Боге, вере и церкви на русском языке. Но хуже, если с детьми никто не занимается по Закону Божию, а в школе, в учреждениях и между собой дети говорят только по-французски". Дабы каким-то образом приблизить понимание совершаемых в церкви священнодействий "мы... должны служить литургия на французском языке, потому, что, наши, молодые, прихожане и дети, не знающие ни русского, ни славянского языков, не могут понимать и участвовать в молитве, только совершаемой на французском языке. Оставить их вне понимания, а потому вне молитвы и литургии, мы не имеем права. И если бы так сделали, то это было бы значительной несправедливостью. Из четырех, а иногда и пяти воскресных литургий в месяц, мы должны посвятить одну нашим молодым прихожанам, на которых возлагаем надежду, что они будут продолжать наше святое дело распространения православной веры и нашей Русской православной церкви на Западе".

В приходском листке рабатской церкви настоятель объяснял: "Мы служим раз в месяц по-французски. Эта мера... судя по ее результатам, - понятна и поддержана. Благодаря этой мере, мы можем духовно окормить... главным образом наших детей, которые часто с трудом понимают и русский язык и, почти, вовсе не понимают славянского. Конечно, я знаю, что мы являемся членами Русской православной церкви, но виновны ли мы в том, что дети не знают русского языка? И можно ли - если они теряют привычку говорить по-русски, если начинают терять свое русское происхождение - допустить, чтобы они также потеряли свое православие?"

СПЕЦИАЛЬНАЯ ПОДГОТОВКА

Как решались вопросы, связанные с проблемой получения специального образования для русских, оказавшихся в Северной Африке?

В первую очередь, в этой связи следует упомянуть Морской Корпус, пришедший в Бизерту с русским Черноморским флотом. Это специальное учебное заведение за пять выпусков, своего существования в Африке, подготовило 300 младших морских офицеров, которые служили во флотах Франции, Югославии и Австралии.

Говоря о качестве и уровне преподавания можно привести пример, связанный с деятельностью преподавателя офицера Николая Кнорринг, который читал по университетской программе курс "Истории русской культуры". Как он сам объявил цели и задачи, которые преследовались в процессе преподавания - это, не только сохранение у юношества, оказавшегося за границей основных понятий из русской культуры и истории, но и выработка политического понимания особой роли истории. Разбирая вопросы, связанные с археологией, литературой, музыкой, изобразительным искусством, с экономикой и политической историей России, задача темы сводилась к одному - к оправданию Российского пути в общемировом историческом процессе, и все это преломлялось через призму беженского существования.

В других местах русского присутствия в Африке не удалось создать специальных чисто русских учебных заведений. В Египте, правда, некоторое время существовали медицинские образовательные проекты при "Русской поликлинике" в Каире, где преподавали талантливые профессора медики из числа русских врачей. Но основная цель этой медико-педагогической деятельности была направлена на подготовку местных кадров.

Русская молодежь из Северной Африки для получения среднего специального и высшего образования отправлялась в европейские центры русского рассеяния. Специальные учебные заведения были в Париже, Праге, в Белграде, Софии и других местах. В диаспоре были созданы централизованные общественные фонды и советы, призванные руководить помощью русской молодежи в получении образования. Африканские православные общины сотрудничали с Центральным комитетом по обеспечению высшего образования русскому юношеству за границей, созданному в Париже. Так председатель этой организации писал в Марокко: "...вынужден вновь обратиться к русской эмиграции, к русским людям, которым более чем всем остальным дороги судьбы России, которым вместе с тем и ясно, насколько нашей Родине необходимы кадры культурных работников, подготовляемые сейчас за пределами России. Я глубоко верю в Вашу поддержку моего призыва о помощи русским студентам с высоты церковного амвона. Вашему слову пастыря, я придаю особое значение". Процитированное письмо одно из многих, хранящихся в архиве. Как правило, подобные призывы, не оставались без ответа.

Получение специального богословского образования для желающих посвятить себя церковному служению, было возможно в созданном в Париже Богословском институте или семинариях и академиях единоверных Болгарии и Югославии.

1.1.3 КУЛЬТУРА

КНИГА

Книга для русских эмигрантов была не только произведением художественного творчества, источником информации или приятных эмоций на родном языке, но и объединяющим фактором. Разобщенное, разбросанное по разным странам русское зарубежье объединялось посредством печатного слова. Культурная, цивилизованная жизнь невозможна без печатной продукции. В книгах нуждались эмигрантские школы. Разбросанное по всему свету зарубежное русское общество для сохранения своего самосознания и духовно-интеллектуального развития не в меньшей степени нуждалось в книгах. Едва ли не единственным средством коммуникации для русской среды были книги, журналы, газеты.

Собственного издательского центра в Северной Африке создать не удалось. Данный регион отличался естественной экономической слабостью и всецелой зависимостью от Франции. Однако смело можно указать на имевшие место факты собственного издательского, литературного и писательского энтузиазма русских людей. Первые опыты книжного дела следует отнести к периоду пребывания в порту Бизерты Морского корпуса. В Тунисе группа флотских офицеров издавала "Морской сборник". Причем, издание осуществлялось в собственной типографии, доставленной в Африку в составе русской эскадры. Эта же типография печатала оригинальные учебники для педагогических нужд. В Бизерте же была создана одна из первых и лучших русских библиотек. Что касается мемуаров, то можно указать на нелишенные художественного изящества произведения Н. Кнорринга и В. Берга, созданные на основании пережитого опыта, за время проведенное в Тунисе. Африканская тема присутствует в литературных опытах флотского священника отца Георгия Спасского. В вышедшей после его смерти в Париже книге можно познакомиться с литературными трудами этого человека, среди которых "Письма из Африки" в газету "Новое время".

В других местах Северной Африки тоже велась активная творческая жизнь. В Каире, куда на английских военных судах из Новороссийска была эвакуирована группа русских эмигрантов, выходило специальное научно-медицинское издание "Бюллетень русской поликлиники". В Египте жил и трудился известный в эмигрантских кругах писатель - А. Л. Марков, о нем известно, что он служил в местном отделении полиции, а писал под псевдонимом "Шарки".

С марокканским городом Касабланкой связано имя протоиерея Митрофана Зноско-Боровского, на основе пережитого жизненного опыта им созданы мемуарные произведения. С этим же городом связано имя проживавшего здесь, известного в эмиграции писателя, историка-антикоммуниста Н. А. Ульянова. Рабатский архимандрит Митрофан (Ярославцев) пробовал свои силы как церковный публицист. Научные исследования, которые проводил православный епископ в Тунисе Нафанаил (Львов), нашли отражение в его работах по истории древней церкви.

Помимо упоминавшихся издательских опытов Бизерты, могут быть названы, скромные попытки приходов выпускать собственные "Вестники", "Бюллетени" и "Листки". Все они, во-первых, были локального характера и, во-вторых, имели слабую редакторскую подготовку. Несмотря на то, что эти издания выходили под церковной эгидой и содержали, в основном, религиозно-просветительскую информацию, их содержание нельзя отнести целиком к освящению только духовных вопросов. На страницах представлен весь спектр общественной, культурной и интеллектуальной жизни русских общин. Безусловно, это объясняется тем, что церкви в эмиграции выполняли более широкие задачи, чем мы это обычно представляем.

Ассоциации Русского Очага в Марокко, пыталась собственными силами издать церковный календарь на 1943г. В приходском архиве сохранился его макет. Помимо собственно церковных дат и праздников, богослужебных указаний и иллюстраций на темы священной истории, в календаре содержатся небольшие литературные заметки, связанные с библейскими повествованиями, житиями святых, а также российской историей, поучения морально-нравственного характера и стихи отечественных поэтов.

Материалы о жизни наших соотечественников появлялось в 50-е годы на страницах газеты "Русская мысль". Наиболее активным корреспондентом, посылавшим свои репортажи из Марокко в Париж, был автор, подписывавшийся, как "Рей Лохмач". Читаем его описание русской библиотеки: "В укромном углу в Касабланке.., приютился маленький двухэтажный домик с русской библиотекой, Поднявшись по винтовой лесенке на второй этаж, попадаешь сразу в переднюю, сплошь заставленную полками книг. Потом входишь в библиотечную комнату. Те же полки с книгами, постель владелицы, добрейшей Маргариты Сергеевны, а посередине большой стол, за которым и происходит выдача книг и кругом которого рассядется иной раз немало посетителей. Выбирают они себе книги из тех, что на столе, и сами роются на полках. А при всем том ведут длинные беседы... В пятницу за этим же столом обед для тех, кому вздумается на него из читателей придти.

Книг в библиотеке не так уж много. Всего около двух с половиной тысяч. Но все время приобретаются новые и новые. Здесь вы найдете и почти все эмигрантские новинки, и достойные внимания книги советских авторов. Большинство книг - беллетристика и воспоминания. И читают их много, Это бросается сразу в глаза уже по их внешнему виду. И как ни старается хозяйка, сама переплетая книги и заворачивая их в бумагу, а они все треплются и треплются. Платных читателей в библиотеке маловато, всего человек пятьдесят, но читают эти книги в Марокко все русские".

Свидетелем и хранителем русской памяти в Марокко остается до наших дней библиотека в Рабате. Основу ее фонда составляют богослужебные и вероучительные книги, многие из которых привезены из России, часть других приобретена уже в условиях эмиграции. Многие из книг связаны, так или иначе, с судьбой местных священников. Первым из них был архимандрит Варсонофий. Что-то привез он сам в составе личного багажа, что-то подарено другими людьми. Часть книг, содержит краткие записи, позволяющие уточнить некоторые детали жизненного пути владельца. Как известно, в годы своей молодости, будучи монастырским послушником, Василий Толстухин трудился, как миссионер в Карельской миссии. Напоминанием об этом служит издание Нового Завета на финском языке, изданное в городе Хельсинки. Рядом раритетное издание Библии на славянском языке, 1863г. На титульном листе книги есть запись: "иеродиакон". Такая же приписка содержится на шестом томе "Творений Иоанна Златоуста", в русском переводе, Санкт-Петербургского издания 1900г. Автограф из другой книги, напечатанной в типографии Почаевской Успенской Лавры в 1881г., говорит: "Подарен, сей псалтырь иеродиакону Варсонофию от братьев покойного Преосвященного епископа Киприана, скончавшегося 1914г., 18 июня в 3 часа с минутами в городе Санкт-Петербурге". Некая С. А. Дукаева, урожденная Стегдиди, в 1911г. а Выборге подарила, как значится на ее автографе, книгу - служебник на греческом языке. Эта книга, безусловно, пригодилась в Африке, где православную паству составляли не только русские, но и единоверцы из других стран, включая и греков. Очевидно, напоминанием о времени проведенном в Болгарии, осталась книга "Творения Иоанна Златоуста", 2 т., издание Санкт-Петербургской Духовной академии, 1899г. На титульном листе стоит печать "Севастопольская морская офицерская библиотека 23 октября 1902г.". С морскими офицерами, эвакуированными из Крыма, через Константинополь, мог познакомиться священник во время своего пребывания в Болгарии. Сборник под названием "Введение нового стиля в Финляндской Православной Церкви и причины нестроении в монастырях", год издания - 1927, содержит на титульном листе запись: "Его Высокопреподобию Архимандриту Варсонофию от автора. Игумен Харитон". Этого же дарителя еще есть книги - "Умное делание. О молитве Иисусовой", издание Валаамского монастыря 1936г. с автографом: "Его Высокопреподобию Архимандриту Варсанофию на молитвенную память. Игумен Харитон, 20.XI. 36"; и - "Что такое молитва Иисусова по преданию Православной Церкви", Сердоболь, издание Валаамского монастыря, 1938г., тоже с посвящением: "Его Высокопреподобию Архимандриту Варсанофию в молитвенную память, Игумен Харитон. Валаам. 20.IX.38.". К попавшим в Африку валаамским изданиям, можно добавить: "Старческое наставление отца Назария, игумена Валаамского с кратким сказанием о его жизни и подвигах", - Санкт-Петербург, 1912г.

Среди богослужебных и церковно-литургических книг: "Акафист преподобному и богоносному отцу нашему Арсению Коневскому чудотворцу", - Выборг, 1924г., - с подписью: "На молитвенную память от составителя Марии Шуйской". Далее, - "Служба и акафист преподобным и богоносным отцам Сергию и Герману, валаамским чудотворцам", - Санкт-Петербург, Синодальная типография, 1907г., - "Дар на молитвенную память отцу архимандриту Варсанофию от признательнейшего собрата иеромонаха Александра. Рабат, 11 сентября ст. ст. в память препп. Сергия и Германа Валаамских чудотворцев. 1934г.".

Следующая книга - "Требное Евангелие", открыв латунные застежки, под искусно гравированным окладом, можно прочесть следующую запись: "Дар игумена Валаамской обители Харитона архимандриту Варсонофию". В числе книг церковной библиотеки - "Триодь Цветная", на первой странице имеется штамп: "Выборгской Гарнизонной Петропавловской церкви библиотека", книга имела большие утраты, восстановленные рукой отца Варсонофия. Он переписал заново страницы, содержащие службы пасхального цикла. "Январская Минея", издания 1807г., - имеет интересную судьбу, судя по надписи: "Сия книга принадлежит Церкви Валаамского подворья пожалована из кабинета Его Императорского Величества в 1821г. подписал оного подворья иеродиакон Сергий". Книга ровесница царствования Александра I, из Зимнего дворца передана была книга в храм на монастырское столичное подворье. Затем из Санкт-Петербурга переехала на Валаам. И новое путешествие в Рабат. "Праздничная Минея", 1901г. издания, содержит запись личного характера: "На молитвенную память дорогому другу Его высокопреподобию отцу Архимандриту Варсонофию от Вашего друга Иеромонаха Руфина, Валаамский монастырь 1 июня 1935г.". На нижеследующих богослужебных книгах содержатся отметки о принадлежности "Библиотеке Первоклассного Спасо-Преображенского мужского монастыря: "Минея Апрельская", издания 1788г.; "Минея Сентябрьская", - 1868г.; "Псалтирь", - 1858г.; "Ирмологий", - 1848г.; три книги "Минеи", соответственно за: март, июнь и июль, изданные в 1741г., подписанные рукой иеромонаха строителя Ефрема.

Кроме того, Валаамскому монастырю принадлежала книга "Церковно-Певческий сборник", Санкт-Петербург, Синодальная типография, 1900г., - с несколькими свидетельствами: печать - "Иеромонаха Исаакия", печать - "Казначей иеромонах Никандр" и круглая печать с вытравленными буквами - "Тверской Еп... Монастырь Осташков".

В музыкальном отделе церковной библиотеки, где представлены Валаамские нотные издания - "Херувимская песнь. Партитура для смешанного хора" и "Обиход одноголосного церковно-богослужебного пения по напеву Валаамскою монастыря", 1902г. издания.

Прекрасное, в кожаном переплете, издание "Житий Святых" 1815г. на церковно-славянском языке, также имеет печать, отмечающую, прежнюю принадлежность библиотеке Валаамского монастыря.

Художественные издания, которые напоминают о связях между Валаамским монастырем и русской церковью в Рабате, - это "Альбом Валаамского Спасо-Преображенского монастыря и его скитов", издан в Одессе, Е.И. Фесенко, 1917г. и альбом "Valamo", изданный в Helsinki, Kustannuisosakeyhtio Otava, 1933г., - с записью: "На память многоуважаемому о. архимандриту Варсанофию. Sortavala, 2 kesakuuta 1935. Протодиакон Лев Коланский".

Что касается периода так называемой первой волны русской эмиграции, то среди издательств, осуществлявших выпуск литературы религиозного характера, чья продукция оказывала определенное влияние на читающую публику русской общины в Марокко, следует указать на типографию святого Иова Почаевского, действовавшую в Закарпатье. Это дешевые популярные листки для простого народа. В условиях зарубежья русские люди ценили каждый такой листок. В библиотеке при церкви в Рабате имеется несколько сборников, в которых в единый переплет материалы по темам морали, нравственности и основных направлений православного вероучения.

К подобного рода актуальным и доступным изданиям следует также отнести "Сергиевские листки", которые печатал одноименный Богословский институт в Париже. Распространялись листки через епархиальное управление. Православная церковь в Марокко, например, получала 13 экземпляров каждого такого издания.

Богатое собрание периодических изданий церковного плана - живые свидетели истории. Это, "Церковный Вестник Западно-Европейского Патриаршего Экзархата", выходивший в Париже и берлинский "Церковный Вестник, Берлин", а также "Журнал Московской Патриархии", регулярно присылавшийся из России. Исторические, политические и философско-богословские материалы широко представлены в журнале "Вече", издающемся русскими патриотами в Мюнхене. Подписка на "Вестник" РСХД так же осуществлялась храмом в Рабате.

Брюссельское издательство "Жизнь с Богом" присылало свою книжную продукцию на благотворительной основе. В Рабате также получали бесплатные посылки из г. Лос-Анджелеса в США. Издательский центр, руководимый настоятелем этого прихода епископом Александром Милеант, известен по всему зарубежью. Дешевые, доступные брошюры религиозного характера, с четко изложенным материалом, ориентированные на современного читателя, с благодарностью читают в Марокко.

Краткие молитвословы, простые книги о православном вероучении и назидательные поучения на русском языке в качестве подарка прислал издатель из Греции, архимандрит Тимофей из монастыря Параклит. Этот род печатной продукции наиболее удачно подходит русским женщинам, так называемым "совгражданкам", которые, не получив в свое время никаких понятий о православной религии, оказавшись в инокультурном и конфессиональном окружении, тянутся к русской церкви, как к последнему островку надежды, связывающему с родиной.

Следующий пласт книжной продукции - это произведения русских классиков. Как правило, их печатали небольшие издательства. Сохранялась здесь и традиция, уходящая корнями в старое дореволюционное общество, когда периодические издания печатали на своих страницах художественные произведения. Следует упомянуть некоторые книги, представленные в библиотечном фонде Ассоциации Православной Церкви в Марокко, т. к. их значение и влияние на читающую публику сохраняет свою актуальность. Это произведения А.С. Пушкина, Н.В. Гоголь, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова, И.А. Тургенева и др. Без этих книг невозможно вырастить и сформировать россиянина. По этим книгам измученные русские беженцы вспоминали Россию, по ним учили своих детей. Эти книги помогали преодолевать трудности и невзгоды чужбины. Откуда еще можно впитать любовь к России, как не из этих полных источников национального духа? Полина Петровна де Мазьер (Шереметева), родившаяся в Рабате, в русской аристократической семье, вспоминает о своем детстве, об атмосфере эмигрантской жизни: "...колоритный дьякон отец Николай... он обладал прекраснейшим голосом... и прекрасно читал вслух: его иногда приглашали домой,- он принимался читать Лескова, Гоголя, со вкусом и выражением".

Художественная литература - хранитель культуры. Читающий человек окунается в жизнь героев. Чтением формируются вкусы, взгляды, характеры. О заметном внимании и любви к авторам старой России могут свидетельствовать сборники произведений М. Ю. Лермонтова и Ф. Тютчева, И. А. Крылова, А. Кольцова и А. Фета, хранящиеся на полках библиотеки при русском храме в столице Марокко. Глядя на потертость переплетов, можно заключить, что немалым спросом пользовались у русских рабатцев произведения русских классиков. Читают и сегодня, только редко, приходят поляки, болгары и даже румыны, как правило, сотрудники дипломатических миссий и члены их семей, в свое время учившие русский язык. Здесь же, имея свободное время, могут благодаря библиотеке практиковать и освежать знания.

Из собственно эмигрантских авторов назовем М. Алданова и Н. Берберову. Следует также упомянуть о мемуарной литературе, которая пользовалась заметным интересом у читателя. В этих книгах говорится о судьбах известных людей, о пережитых эмигрантами событиях. Авторы этих книг были в прошлом, как правило, видными представителями придворных кругов, военачальниками, политическими и государственными деятелями. Отдельные издания мемуарного плана достаточно широко представлены в фонде русской библиотеки в Рабате.

Что касается изданий технической литературы, то специалисты в отдельных отраслях деятельности прибегали к использованию в своей работе пособий, вышедших на языке страны проживания. На это указывает большое количество литературы, сохранившейся в церковной библиотеке, по темам: физическая география, геология и почвоведение, архитектура и здравоохранение. Большинство этих книг на французском языке. Встречаются также единичные экземпляры старых пособий дореволюционного русского выпуска.

В наши дни единственным периодическим изданием и, соответственно единственным источником печатного слова, осталась газета "Русская мысль".

ТВОРЧЕСТВО

Русский потенциал развивался в таких областях культуры, как драматургия и сценическое искусство. Нередко исполнители совершенствовали свое творчество до высокого профессионального уровня.

В русской колонии Туниса, создавались оригинальные драматургические произведения. Офицер-преподаватель Морского корпуса Владимир Берг написал несколько пьес. Одна из них, под названием "Руфь" передавала библейское повествование об одноименной героине. В пьесе проводилась аналогия между судьбой Руфи вынужденной покинуть родину ради самоотверженной любви и Русью загнанной в чужие края. О значении, которое имело это произведение для небольшой русской общины, затерянной в Северной Африке, сохранилось воспоминание гарнизонного священника: "Иногда устраивались спектакли... поставлена была пьеса - (творчество одного нашего ротного командира, опытнейшего руководителя и талантливого, несомненно, писателя... известна его книжка под заглавием "Звездочкам земли")... Проведена была параллель между скитающейся на полях богатого Вооза благородной Руфью и трудящейся на чужих полях изгнанной Русью. Ставили в декорациях натуральных - среди живых растений и цветов и каменных стен форта. Библейские костюмы были сделаны из бязи и одеял. Парики достали в Бизерте. При волшебном свете прожектора сглаживались все шероховатости, и впечатление получилось прямо сильное. Помню, в одном месте, где на полях вифлеемских молятся жнецы (мелодекламация) пред отходом ко сну, обращается ко мне сосед и шепчет - Правда, точно в Художественном театре? - Были очень удачные постановки и других пьес". Среди других произведений В. Берга в мемуарной литературе упоминается пьеса "Памятник России", в которой в светлых тонах передается вера в воскресение родины.

Русское Музыкальное общество в Египте устраивало концерты под управлением Н.А. Венедиктова, которые высоко ценились каирской публикой. Балетному искусству посвятила свою жизнь А.Н. Стрекаловская, которая организовала балетную школу в Каире.

В первые годы русского присутствия, под патронажем Генерального резидента устраивались артистические вечера и русские балы в Марокко. В сохранившейся от 30-х годов программке читаем: оркестр балалаек, национальные русские танцы, цыганские песни, "Гопак", "Казачек" и так далее. В другой программке, по случаю проведения Большого русского музыкального фестиваля, устроенного институтом Высокого искусства в Рабате, можно прочесть фамилии композиторов, чьи произведения исполнялись: - это М.П. Мусоргский, П.И. Чайковский, Н.А. Римский-Корсаков и др. "Давались концерты в главном театральном зале Рабата. Пели духовную музыку, а также и народную - и тогда дамы были одеты в кокошниках и сарафанах"- пишет в своих воспоминаниях очевидец.

На высокий уровень было поставлено творчество русских исполнителей второй волны эмиграции в Касабланке. Газеты 50-х годов писали: "Первым культурным и артистическим начинанием русских эмигрантов в Марокко был хор Е.И. Евец, первыми же своими выступлениями завоевавший симпатии не только своих соотечественников, но и французских культурных и артистических кругов. Затем устраивались регулярно "Дни русской культуры". Русские спектакли стали определенного рода значительным событием в культурной жизни страны. Исполнители из числа наших соотечественников стали знаменитостями, это - Елена Романова, бывшая актриса Белгородского театра и Надежда Копьева. Н. Копьева была дочерью морского офицера Копьева из Бизерты, в последствии она переехала в Рабат. Газеты, отмечали Н. Копьеву, "как прекрасную певицу, обладающую бархатным, сильным меццо-сопрано, с большим неизменным успехом выступающую на русских и французских балах и вечерах". Славилась также исполнительница цыганских песен и романсов Баева.

Североафриканский период оставил свой след в жизни таких художников, как И.Я. Билилин, В.Я. Рутковский, Е. Кассеситов. В Египте работали Владимир и Всеволод Стрекаловские, А. и С. Дивовы, миниатюрист Мак, скульптор Б.О. Фрейдмана-Клюзель. С Касабланкой связано имя профессионального декоратора, театрального художника Владимира Жедринский, который в 1930 - 1941гг. работал художником в театрах Белграда и Загреба, а затем перебрался в Марокко, где работал в муниципальном театре до 1952г.

Следует так же упомянуть о работах Зинаиды Серебряковой, которая в результате поездок по Марокко в 1928 и 1932гг., создала цикл оригинальных работ. В этих картинах нашел отражение самобытный мавританско-арабский колорит.

Что касается теоретических вопросов связанных с изучением русской культуры, то нам известно имя Николая Кнорринга, который, будучи преподавателем Морского корпуса, разработал оригинальный курс по университетской программе, под названием "Истории русской культуры". Учебной целью этого цикла было - показать значение русского пути в историческом мировом процессе и ответить на вопрос современности о роли России и русских. Особенно важно было, в этом учебном курсе, предназначенном для будущих морских офицеров, уяснить, как оказавшимся в несчастии, русским людям выйти из зла, увидеть перспективу и свет для России в мировой истории. Сам Н. Кнорринг, для себя вывел такое философское объяснение, что страдания приводят к осмыслению жизни. И назначение России - быть светом миру. Свет исходит от России. Ведь русские эмигранты, так и считали - "рассеяние" по-русски происходит от слова "сеять".

Задумаемся и мы над этим, что мы можем дать, что принести, что посеять?

ИКОНА

"Иконы - те же портреты наших близких, но не по крови, а по духу". архим. Митрофан

Иконография - это особое творчество, часть национального искусства, религиозный символ и святыня. Именно, благодаря русской диаспоре, происходит повышенный интерес за рубежом к русской иконе, что в конечном итоге приводит к еЈ всемирному признанию.

В первую очередь, обратим внимание на святыни, имеющие историческую связь с родиной. В составе беженского багажа попали они на далекий Африканский континент.

В Воскресенском храме Рабата - это образа Святителя Николая Чудотворца и Святителя Павла Исповедника, прошедшие сложный путь с русской Черноморской эскадрой. С древнейших времен святой Николай почитался, как покровитель моряков. Без преувеличения можно сказать, что на каждом корабле военно-морского флота была икона этого Божьего угодника. Небольшая икона святителя Павла, небесного покровителем Морского корпуса, очевидно, была пренесена в Марокко, кем-то из моряков - офицеров флота.

Другие образа, - пожертвования частных лиц. Ченстоховская икона Божией Матери, когда-то принадлежала одной польской семье, проживавшей в Саратовской губернии. Еще задолго до революционных событий 1917г. родители из Саратова послали дочь Екатерину учиться в Европу. В Женеве девушка познакомилась с молодым арабом Хусейном Джебли, который учился в университете. Ченстоховская икона была родительским благословением на брак молодых. Далее Екатерина Алексеевна Джебли проживала в Марокко. Когда в Рабате появились эмигранты и построили русский храм, она передала туда свою семейную святыню.

Историю иконы святого Воскресения, помогают узнать надписи сделанные на тыльной стороне. Принадлежала она одной семье, проживавшей в Баку, затем хозяева, очевидно спасаясь от ужасов революции и гражданской войны переехали в Кишинев и уже оттуда переслали икону в Марокко. Надпись гласит: "Дар св. храму Воскресения Христова в Рабате (Марокко) от Вадима Саргани из Кишинева (Бесарабия), сентябрь 1937г.".

С именем архимандрита Варсонофия (Толстухина), связано появление нескольких икон, которые он привез с Валаама, чтобы украсить свою вновь построенную церковь. Это Коневская икона Божией Матери, по краям образ обложен чеканными серебряными пластинами, внизу есть надпись: "Истинное изображение с самого чудотворного образа Пресвятыя Богородицы Коневския, Которой празднество бывает месяца июлия в 10 день". Далее, - две иконы с изображением святых преподобных Сергия и Германа Валаамских чудотворцев. Еще, - небольшая иконка преподобного Арсения Коневского, на оборотной стороне имеет надпись: "В день ангела Леле от иер. Варсонофия, 1918г., 21 мая, Выборг".

Следует упомянуть о иконе Божией Матери именуемой Троеручица. Старый прихожане рассказывали о том, как в 80-90-х годах XX в. храм стал посещать испанский полковник - военный атташе. Он рассказал, что его привлекала именно икона Троеручица. Однажды его матери приснился сон, в увидела странный образ Девы Марии с тремя руками. В западной христианской традиции подобно нет. Сон надолго остался в памяти женщины и ее семьи, с членами которой она поделилась своими впечатлениями. И вот спустя годы сын этой испанки случайно, оказавшись в русском храме Рабата, увидел необычную икону. С тех пор, в течение своей командировки, по воскресным дням полковник усердно приезжал в православную церковь поклоняться Пречистой Богородице чествуя Ее святой образ.

Традиция иконописания продолжается в центрах зарубежной русской культуры. Из сохранившихся в приходской библиотеке Рабата брошюр, составленных из издававшихся в Чехословакии Почаевских листков узнаем, что во Владимировой в Карпатах принимались заказы на исполнение православных икон: "Иконы художественной работы, пишутся опытным мастером монахом в древнерусском и современном стиле по желанию заказчиков на досках яичными красками по старинному способу и на холсте масляными красками". Среди собрания икон Воскресенского храма есть такие иконы. Например, на образе "Собор Архангела Михаила", с тыльной стороны есть запись: "Написана и освящена в миссионерской обители преподобного Иова Почаевского на Пряшевской Руси, 1935г.".

В одном из писем среди корреспонденции настоятеля отца Варсонофия имеются сведения о том, что для вновь сооруженного храма в Рабате, размещались заказы на иконы в Европе. Париж, как известно, стал одним из мест, где возник свой иконописный центр. Одна из храмовых икон, изображающая святого Георгия Победоносца, датированная 1929г. выполнена в Париже художником иконописцем В.В. Сергеевым. До переезда в Париж, В. Сергеев некоторое время провел в Каире, где также остались его иконы. Образа его работы распространились по разным русским семьям в Западной Европе.

По просьбе служившего в Курибге архимандрита Митрофана князь Контакузен в Ницце написал несколько икон для Троицкой церкви, выстроенной при фосфатном заводе.

Находятся в Африке и свои собственные мастера, которые оформляют эмигрантские церкви в государствах Магриба. В мемуарной литературе имеется упоминание об изготовлении иконы Божией Матери Покровительницы странников бездомных в Бизерте. Эта икона была написана по вдохновению одной русской женщиной, в беженском лагере "Сфаят" в Тунисе, предположительно в 1921-1922гг. Одному из русских эмигрантов приснился сон, в котором явилась Божия Матерь, как Покровительница беженцев, странников. На основе этого у местного священника протоиерея Георгия Спасского явилось желание запечатлеть образ Богородицы в лучах над русскими кораблями, нашедшими последний приют в бухте далекой Бизерты и беженскими лагерями, расположенными на африканской земле. Оттуда же идет и традиция молитвенного почитания образа в специально составленном Акафисте "Радость странным".

Следует обратить внимание на иконостас в Успенской церкви г. Касабланки, представляющий собой попытку оформления интерьера храма в соответствии с многовековыми русскими классическими традициями. Приходской архив содержит сведения о мастере, - это Д.П. Шкотт, который, "...весь свой досуг в течение двух с половиной лет посвятил на непрерывный труд по иконописанию".

Молодой художник еще в России интересовался церковным искусством, но творческому таланту суждено было, проявиться проявился в Африке. В небольшой церквушке, до наших дней сохранился удивительный иконостас с традиционными образами. Все это было создано, "благодаря неустанной энергии Данила Павловича Шкотта, который все свободное время посвящал работе... посвятил этому все накопленные им знания по русской церковной иконописи и архитектонике", - читаем в архивных документах. К Пасхе 1936г. были закончены 2 нижних яруса иконостаса и 5 икон верхнего яруса. "Кроме того закончена была резьба рам Царских врат, безвозмездно выполненная Петром Николаевичем Коларовичем. Все работы по столярной части исполнены бар. Мореншильд, который вложил в это дело много труда", - говорят архивные источники.

Известный русский художник-график И.Я. Билибин, выполнил эскиз, по которому был изготовлен иконостас в русском храме Каира. В Египте была небольшая, но творчески активная русская община. Газета "Русская мысль" сообщала: "Приятно для русского самолюбия отметить, что художником Синая и обители святой Екатерины является в настоящее время в Египте русский, Николай Стрекаловский. Его прекрасные картины, иллюстрирующие красоты Синая недавно выставлены в Каире и имели большой успех".

В Марокко имеются уникальные иконы, написанные не русскими по происхождению людьми, иностранцами, родившимися в традиции западной культуры, но полюбившими восточную литургическую жизнь и византийскую обрядность. Монахини греко-мелькитского монастыря (Monastere de la Visitatin) в селении Тазерт (Tazert), находящегося в предгорьях Среднего Атласа (регион Мараккеш), написали и подарили несколько икон в Воскресенский храм Рабата. Привез их настоятель русской церкви прот. отец Николай Захаров, назначенный в Марокко в 1972г. Батюшка бывал в монастыре Тазерта, общался с игуменией матерью Вероникой.

Имеется опыт в деле оформительского труда для русской церкви в Марокко и в наши дни. Русский путешественник Владислав Степанович Кетов, в 90-е годы XX в. совершавший поездку на велосипеде вдоль береговой материковой линии, был вынужден задержаться в Марокко, для получения визы в Алжир. Приютил странника настоятель отец Анатолий Егоров. Свободное время В. Кетов, в некоторой степени владеющий кистью, потратил на написание нескольких икон для храма.

Некоторые памятные иконы привезли из России, митр. Никодим (Ротов) в 1977г. и митр. Кирилл (Гундяев) в 1997г., во время своих официальных визитов. Имеются случаи, когда простые прихожане дарят храму памятные образа. Одна из соотечественниц, вышедшая замуж за марокканца, постоянно проживающая в Рабате, во время визита на родину, присутствовала на освящении храма Христа Спасителя в Москве, в память об этом событии она подарила, купленную в Софринском магазине Владимирскую икону Божией Матери. Болгарский гражданин, работавший в Марокко, перед отъездом на родину, оставил в церкви икону преподобного Иоанна Рыльского. Прот. Анатолий Егоров приобрел в Москве несколько икон, современной работы, выполненных в соответствии с древней традицией.

Благодаря соприкосновению западной культуры с русским рассеянием, инославный мир открыл для себя русскую икону, которая теперь ценится и как произведение искусства, и как священный предмет.